Обмануть смерть

Интересно, почему когда в каком-либо аспекте жизненных обстоятельств наблюдается прогресс, в другом неизменно следует деградация? Неужели именно так, громогласно, заявляет о себе некий закон всемирного равновесия, не позволяющий преуспевать во всех истребуемых направлениях? Конечно, здорово, что посредством глубинного психоанализа мне удалось четко определить и классифицировать свои отношения с окружающими. Уже менее радужна их полярность, вступающая в противоборство между собой и периодически вызывающая в голове настоящую сумятицу. На одной чаше — легкая симпатия к Лайту, пудовой гирей утягивающая под землю в силу гипотетической сущности подозреваемого. На второй — искренняя дружба, невидимыми цепями приковавшая меня к Рюдзаки. Светлое, чистое чувство. Окрыляющее и придающее сил, невзирая на многочисленные странности и нагловато-эгоистичное поведение, присущее детективу. Диаметрально противоположные полюса, способные разорвать на части, но пока вполне безболезненно гармонирующие друг с другом. Уверена, только с моей удачливостью можно было очутиться среди подобных огней, пламя каждого из которых в состоянии испепелить меня в мгновение ока. Однако до обострения ситуации, вскрытия новых фактов и при наличии очевидного фаворита волноваться в эмоциональном плане не о чем, поскольку меня более чем устраивает текущий расклад. Чего не скажешь о плане трудовом. Вот он — сиротливо брошенный сосуд, уровень идей в котором постепенно иссякал и теперь обнажил свое днище, ненавязчиво намекая, что неплохо было бы вновь наполнить его активными действиями. Но какими? Сходить еще на одно мнимое свидание с Ягами? Но он не очень-то торопится провести меня за кулисы своей души. Форсировать события в этом ответвлении опасно. Да и положение обороняющегося тут будет намного выгоднее атакующего. Попробовать достучаться до второго Киры, повышая ставки? Бессмысленно. Поступивший ответ был весьма категоричен и рассчитывать на какие-либо подвижки в этой отрасли глупо. А больше нам ничего и не остается. Ни зацепок, ни однозначных улик, ни гипотез. И это-то при доступных мне источниках информации! Уму непостижимо. Никогда не думала, что кто-то сможет настолько бесследно раствориться в социуме, сплошь опутанном цифровыми потоками данных. И вот, пожалуйста. Исключение, подтверждающее правило. Или сполна опровергающее его? Подлинная погоня за человеком-невидимкой в лучших традициях фантастической классики. И не стоит забывать о потенциальном союзнике нашего врага, с избытком добавляющего проблем — ужасающих шинигами, в чье наличие я по-прежнему отказываюсь верить без видимых доказательств. И единственная надежда на дальнейшее развитие событий — шанс, что Эл обнаружит нечто полезное в груде крошек и прочих мелочей, так внимательно рассматриваемых им сейчас. Отдаю полиции должное. Всецело поглощенная соблазнением Лайта, ширящимися галлюцинациями и самокопанием, я и не заметила, что они тоже не слонялись без дела. Отдельно хотелось поблагодарить Моги, который, как выяснилось, вел едва ли не круглосуточную слежку за сыном господина Соитиро, а, следовательно, и за мной. Возможно, сие неприкрытое вторжение в мое личное пространство и должно было ущемить мое непомерное самолюбие, но этого не произошло. Наоборот, у издерганного потрясениями организма появилось желание расцеловать молчаливого коллегу за предоставленную своеобразную страховку. И заехать по голове его начальству за сокрытие сведений. С иной стороны, я же до сего момента напрямую не любопытствовала, кто чем занимается во время моей учебы или визитов в гости. Иначе я, скорее всего, не выпала бы из новостной ленты расследования. Или со мной намеренно провернули тот же фокус, что и с нашими законниками? Ведь не знай я о тайной деятельности Кандзо, не смогу выдать его неосторожным замечанием Лайту, побуждая того к излишней сдержанности и втаптывая в грязь усилия товарища. Как бы там ни было, а, собственно, Моги первым выявил несколько подозрительных персон, нежданно вклинившихся в круг приближенных Ягами. За что я была ему крайне признательна, поскольку, воистину удивительное совпадение, одной из них оказалась та самая девушка, на которую я налетела после непередаваемо нервирующего ужина, приготовленного госпожой Сатико. Признаться, от одной мысли о том, что под личиной готической блондинки может скрываться второй Кира, меня бросало то в жар, то в холод. Столкнуться нос к носу с осязаемым воплощением смерти — то еще удовольствие. А что стряслось бы, доведись нам встретиться в трогательный миг прощания или в самый разгар трапезы? Был ли бы незамедлительно отдан приказ о моем уничтожении и подписан ли он ныне? Потому что, что может быть проще — сообщить Рюдзаки о моем благополучном отбытии из приветливой обители, заручившись поддержкой женской половины семьи и вместе с остальными размышлять о моем загадочном исчезновении по дороге к средоточию порядка. А тело мое, между тем, уже покоилось бы в той же яме, откуда мы достали безвременно почившую Мисору Наоми. И нет никаких гарантий, что меня нашли бы также успешно, как и ее, поскольку все мои каналы связи канули бы в небытие аккурат со мной. От вырисовывающейся жутковатой картинки к горлу подступил ком, а голову заполонили безрадостные мысли о завещании. Но кому отойдут все мои богатства? Элу, который и сам рискует не дожить до окончания своего величайшего дела? Отцу, затерянному на просторах Франции? Или знаменитому «Вамми Хаусу», породившему на свет лучшие мозги современности? Вот в такие минуты и начинаешь задумываться о том, что, по сути, несмотря на все твое влияние, деньги и статус, не найдется никого в целом мире, кому ты серьезно нужен и кто будет навзрыд оплакивать тебя. Потому что не хочется умирать в одиночестве. В обществе бездушных предметов роскоши, а не скорбящих детей и внуков. В стуже изоляции, а не в тепле домашнего очага. Хороший стимул, чтобы переосмыслить собственные приоритеты и сделать и без того ясный вывод о ценности отношений, не так ли? Но поставив перед собой свежую цель, естественно возникает следующий вопрос. Успею ли я достичь ее, с такими-то предпосылками? При занесенным надо мной Дамокловым мечом в виде миловидной девушки, видевшей мое лицо? Ей достаточно вспомнить его — и сердце мое тут же остановится, сокращая количество врагов Киры еще на одну фигуру. Убыточный для него исход, но довольно приемлемая жертва на пути к победе. Я тяжело вздохнула. Мало мне было до дрожи выматывающих кошмаров, так теперь к ним присоединилось леденящее ощущение стоящей за плечом Смерти. Очаровательная компания в придачу к галлюцинациям и отличный повод уже битый час таращиться в стену, прокручивая перед глазами сцены моей предполагаемой казни. Ну, хотя бы не донимаю коллег своей меланхолией. Однако, как вскоре открылось, не одну меня одолевали сомнения относительно извечного круговорота вселенной. — Господин Соитиро. — раздался флегматичный голос Рюдзаки, отрывающий от падения в бездну. — Если я умру в ближайшее время, то ваш сын — Кира. От такого заявления я часто заморгала и повернулась в сторону брюнета. Он-то с чего настроился на мою волну? Об имени его никто не догадывается, лица не видели… Я прищурилась, призывая на подмогу все мои аналитические таланты. Или он собирается подставиться, показав его? Но я не могу этого допустить. Не могу любыми средствами. Потому что если стоять на схожей развилке, для мира куда важнее избирательная справедливость, чем принципиальная торговля. — За главного останется Кори. — продолжил гнуть свою линию детектив, не подозревая о моих демонах. — Ватари также будет в вашем распоряжении. Губы разошлись в немом крике от запредельной нахальности союзника. Должны же быть какие-то границы самоуверенности у этого наистраннейшего человека из всех, виденных мной? С чего он взял, что после его гипотетической гибели я не сбегу в Англию в тот же день? Или не встану во главе собственной группы расследования, состоящей исключительно из жаждущих крови головорезов? Откуда у него такая вера в мою законопослушность? Понятия не имею. Я убеждена лишь в том, что стоит, как мне кажется, привыкнуть к его особенностям, как Эл постоянно умудряется выкинуть что-нибудь новенькое, отбрасывающее мое восприятие его поступков далеко назад. Но не в этот раз. Я не буду прикидываться безмолвной овечкой, терпеливо исполняющей все прихоти хозяина. Безвольным правопреемником, получившим за неизвестные заслуги добротное наследство. Я — Фокс. А Фокс, хоть и подчиняется Рюдзаки, но не планирует становиться им. Поэтому… — Ты же говорил, что мой сын практически доказал свою невиновность! — разгневанный господин Ягами великолепное прикрытие, чтобы подобраться к добыче. — Скажи честно, ты его подозреваешь?! Шаг. Второй. — Сам даже не знаю. — брюнет все также изучал собранные улики, не чувствуя нарастающей угрозы. — Я впервые оказываюсь в такой ситуации. Если Киры действительно объединились, то я могу умереть в любой момент. Почти. Еще чуть-чуть. — Да, вероятность того, что ваш сын — Кира, очень мала. Но других подозреваемых нет, поэтому я вынужден придерживаться этой версии. И все же… Но никому не суждено было услышать, что хотел добавить неповторимый L, потому что весьма внушительный подзатыльник, на который я никогда бы не отважилась, присутствуй здесь объект обсуждения, заставил его прерваться и расплескать кофе из удерживаемой на весу чашки. Темные глаза потрясенно уставились на меня, но приобретенный за месяцы слабый иммунитет к авторитету и напору жертвы не позволил пойти на попятный. — Ты, черт возьми, чего удумал?! — высохнет ли когда-нибудь родник злости, подпитывающий меня? — Если желаешь свести счеты с жизнью, то я могу тебе это устроить и без помощи Киры! Сразу, как только отправим всех за решетку. Ты меня втянул в эту заварушку и я не буду разгребать ее без твоего участия. — каждое слово подкреплялось энергичной жестикуляцией, призванной переубедить собеседника. — Либо заодно, либо никак. Надеюсь, я внятно объяснила? Я замолчала, переводя дух после грозовой речи и устраивая руки на груди, пока сам провинившийся, отнюдь не выглядящий таковым, пытался хмуриться и улыбаться одновременно. Чем создавал впечатление о специальности провоцирования меня всякими несусветными глупостями. Неужели его это забавляет? — Меня и так видели все, кто только можно. — возобновила я натиск. — К тому же, мое устранение, в отличие от твоего, всегда можно оспорить. И твоя роль в нашем деле гораздо существеннее моей. Поэтому, если у тебя возникла какая-то стратегия, то, прошу, поручи ее реализацию мне. Докатилась. Вымаливаю у детектива разрешение занять его гроб, когда буквально полчаса назад грезила об огромной семье. Похоже, я и впрямь сумасшедшая. — Я ценю твою самоотверженность, Кори. — последовал краткий ответ на мою тираду. Я стиснула зубы от досады, отворачиваясь от Эла. Потому что за незамысловатым признанием явственно различалось четкое «но». «Но», подразумевающее под собой «Я так решил и ничто не изменит моего мнения». Ну ладно, друг мой. Я понимаю твою позицию и уважаю ее. Но раз мы играем по-крупному, то я тоже решила. И решение мое непреклонно в той же степени, в которой грешно. Поскольку в случае твоей смерти я больше не буду прятаться в тенях, переходя к альтернативным способам урегулирования проблем. И, поверь, Ягами Лайт не задержится на этой земле, отправляясь на самое дно Хельхейма, после устроенной мной Дикой Охоты.

***

События этого судьбоносно-поворотного дня запечатлелись в памяти яркими, не состыковывающимися фрагментами, походя собой на разрозненные кадры, выдернутые из фильма, а не на единый, связный сюжет. Впрочем, обо всем по порядку. Обычное утро, обычные лекции в университете и обычный перерыв, который мы с шатеном собирались потратить на обычное посещение кафе. Совсем необычно босиком устроившийся на лавочке детектив, разрушающий видимость организованного расписания не только присоединением к нашему походу, но и прямым высказыванием о сделанном накануне предупреждении касательно возможного будущего Ягами. Ничуть не шокирующего последнего, надо заметить. И абсолютно выбивающийся из реальности вопль, пронесшийся по аллее. — Лайт! Вот ты где! Время замирает. Секунды, необходимые девушке для того, чтобы приблизиться к нам, растягиваются в минуты. Минуты в часы. А часы в вечность, за которую я немного смещаюсь для лучшего обзора незнакомки и попадаю в плен развернувшейся в рассудке паники. Потому что это она, та блондинка, готовая обернуться потенциальным вторым Кирой по щелчку пальцев. По малейшему намеку от своего покровителя. В голове роится множество мыслей, вытесняющих одна другую. Я думаю о том, что приехать в Токио было чрезвычайно неудачной идеей. О том, сколько еще я могла бы совершить, но уже не успею этого сделать. О том, что мы с Рюдзаки — ходячие мертвецы. Пока дышащие, но наслаждающиеся последними глотками воздуха. О том, что Фортуна та еще стерва, если позволила нам всем сойтись посреди Тодай. И о том, что толкает людей на убийства. Какая трагедия должна была произойти в их жизни, чтобы навсегда искорежить их мировоззрение и превратить в алчущих высшей меры наказания для преступников индивидов? И пребывая в железных тисках страха, от истерики меня отделяет лишь пробивающаяся сквозь волны хаоса искра адекватности. Прекрати, Кори. Нет доказательств того, что новоиспеченная подружка Лайта — его сообщница. Может, она невинна, а ты выставляешь ее бессердечным монстром? Посмотри на нее. Наивность и оптимизм во плоти, без пятен агрессии или ненависти. Она не может быть Кирой, с такими-то данными. Она не Кира. Не Кира. Кира! И мне не нужна судебная экспертиза или вердикт присяжных, чтобы осознать это. Потому что осыпающееся хлопьями лицо девушки свидетельствует именно о ее виновности. За кожей проступает мышечная ткань, также покидающая свое место и обнажающая гладкую кость. Глаза и нос вваливаются. Губы исчезают. Смерть пришла за мной и мне нигде не скрыться от нее. Невесомое прикосновение к апатично свисающей руке принуждает опустить глаза и широко распахнуть их от изумления. Контакт мгновенно разрывается, но и этого хватает, чтобы испытать ни с чем несравнимую благодарность по отношению к брюнету и развеять мираж по ветру. Осталось выгородить свое застывание столбом и поплотнее надеть маску доброжелательности. Но трудностей с этим не возникнет. — Извините. У меня… кхм… галлюцинации. — подходящее оправдание в любой ситуации. Но реплика не доходит до адресатов, перебиваемая неугомонной пришелицей. — У меня недалеко съемки и я решила заскочить к тебе. — растолковала причину своего прибытия блондинка, обращаясь к Ягами. — А вы друзья Лайта? — фокус сместился на беспрестанно сдержанного Эла и пробующую прийти в норму меня. — Я его девушка, Амане Миса. Девушка? Какая девушка? Еще пару дней назад у него не было никакой девушки. Откуда она свалилась и каким любовным зельем опоила нашего подозреваемого, чтобы именовать себя таким титулом? — Рюуга Хидеки. — в свою очередь представился Рюдзаки. Полагаю, и мне не помешало бы назвать себя. Уж это-то я в состоянии сделать. — Кори Милтон. Но моя персона быстро затерялась на фоне «потрясающей» идентичности моего коллеги с поп-идолом японской молодежи. И не могу сказать, чтобы меня это как-то огорчило, поскольку из-за последовавшего за сей мелочью чудачества детектива, я перестала считать себя самой невменяемой из присутствующих. — Знаешь, Лайт. Я тебе завидую. — поделился секретом Эл. — Я же стал поклонником Мисы после мартовского выпуска журнала «18». Довольно! Либо этот нелепый фарс немедленно заканчивается, либо я отказываюсь иметь какие-либо связи со всеми этими людьми. И пусть разбираются в своих манипуляциях без меня. Крохотное стремление к покою, как и следовало ожидать, воплотилось абсолютно извращенно, притягивая к нашей группе все большее количество фанатов, лучащихся восторгом от внезапно нагрянувшего к ним кумира. И не успела я сосчитать до десяти, как оказалась на окраине кольца студентов, сформировавшегося вокруг Амане. Пылкие восклицания о гениальности любимицы перемежались просьбами об автографе и переходили в восхваление божественной красоты блондинки. Никогда не понимала, как можно столь слепо возносить кого-либо на пьедестал. Они же ничего о ней толком не знают, привлеченные красочным образом с обложки. А если она и впрямь Кира? Или этот факт, вопреки логике, только прибавит Мисе популярности в глазах ее обожателей? На языке чувствуется горечь от творящейся нелепицы и мне не терпится как можно скорее вернуться в отель, закрыться ото всех и смиренно ожидать своей кончины в глубоком одиночестве. Ведь мы проиграли, разве нет? Ситуацию немного спасает возникшая из ниоткуда менеджер девушки, утягивающая подопечную за собой и, тем самым, разгоняющая скопище подростков. Мы вновь остаемся втроем. Сердце практически не бьется и я не знаю, что мне делать дальше. Все карты розданы и оппоненту определенно достались лучшие из них. Однако ребята так не считают и намерены возобновить прерванное кофепитие. У меня нет сил возражать. Цвета тускнеют, звуки приглушаются, запахи сливаются воедино. Я машинально переставляю ноги, шагая вровень с Рюдзаки, пока Лайту потребовалось отлучиться до уборной. Идущие подряд два звонка на сотовый брюнета в корне меняют ракурс на ситуацию. И если первый вызов на телефон, принадлежащий нашей новой знакомой, вызывает лишь легкую заинтересованность, когда Эл успел стащить его?, то второй полностью возвращает мне растерянный энтузиазм. — У меня есть новость для вас. Не могу сказать хорошая или плохая, но… Амане Миса арестована по подозрению в том, что она второй Кира. Я не верю своим ушам. Не верю ошарашенному Ягами. Не верю ничему, кроме спокойного голоса детектива. Ликование переполняет меня. Хочется броситься на шею союзнику и до скончания века баловать его пирожными за подаренную надежду на жизнь. Но я не делаю этого, потому что какая-то часть меня, та часть, которая отвечает за рационализм и пытается контролировать все мои поступки, твердо убеждена — победа в сражении никогда не уподобляется победе в войне и настоящий бой только начинается.