***30 декабря 2028 года***
- Эй, Оливер, неужели это меч у тебя? - раздался веселый голос. Мерные звуки точильного камня о металл лезвия, раздающиеся сквозь напряженный гомон солдат, прекратились. Оливер поднял голову - глаз его пробежался по людям и уткнулся в задорно глядящего на него худощавого человека в угловатых очках. - Рэнди... Ты все-таки вернулся, - сказал Оливер, усмехнувшись. Он отложил в сторону кривой меч у себя в руке - наследство Войны, когда такими уничтожали роботов - и с улыбкой крепко пожал руку детективу Рэндаллу Куперу. - Я решил сражаться на вашей стороне, - сказал Рэндалл. - С Шарком или без - у нас нет будущего, но без него хоть получится прожить последние дни в спокойствии. - Ты как всегда, вечно о чем-то непонятном. Скажи честно, у тебя же просто не было выбора? - сказал Оливер, снова взяв в руки меч. - Как бы да, но... - Рэндалл отвел взгляд. - Кстати, а зачем тебе этот меч? Неужели будешь пули им отбивать? - Шарк будет здесь, Рэнди. У Шарка есть фервайтор, а против фервайтора шансов нет ни у чего, кроме этого меча. Фервайтор может притягивать металл, и обычно люди бросают свои пистолеты, автоматы или что у них там, потому что на близкой дистанции Шарк их просто заколет. Меч же получает преимущество именно вблизи. Да, видишь этот шнур? Он передаст удар молнии с лезвия в землю, и я не получу вреда. Моя цель - не сражаться с Ветеранами. Я хочу убить Шарка. Однажды я уже сталкивался с ним в поединке. И у меня почти получилось...***Утро 31 декабря 2028 года***
- Оно уже началось, Вальтер? - Да, господин. Ветераны уже продвинулись до Еловой Рощи. Кристиан Майер занял свое место в подземном особняке - впервые за много месяцев. Закинув ногу на ногу, он потягивал чай из изящной чашки, размышляя о всяком. Вот, казалось, только недавно он пришел в это место впервые, с восхищением осматривал залы и пробовал орган; затем незаметно пролетели скучные, однообразные месяцы заточения - да, только так это можно назвать; потом пришел Шарк, Ветераны, нейрорезонатор, программа отказа - год был насыщенный, но недолгий. Вот и пришел конец этого пути - скоро Шарк захватит власть, и Кристиан Майер, скорее всего, окажется не нужен. Удивительно, думал он, как Шарк уверен в своих силах. Вряд ли кто-то иной может соперничать с Первым в том, как тот отбрасывает всевозможные варианты собственного провала. И, что характерно, всегда оказывается прав - никогда еще не было такого, чтобы план Шарка оказался неудачным. Иногда казалось, что тот знает будущее или способен его контролировать - но это было бы слишком сверхъестественно. - Вальтер, вы жалеете о чем-нибудь? - неожиданно спросил Кристиан. - Нет, - ответил тот после небольшой паузы, нисколько не удивившись. - Я нашел свою роль в этом мире и следую ей. Можно сказать, я полностью удовлетворен. Я нашел смысл жить, а это случается не с каждым. Кристиан вздохнул и прикрыл глаза. Какими же все-таки разными бывают люди: одни всю жизнь посвящают погоне за чем-то недостижимым, так до самой смерти и не удовлетворив свои желания, а другие находят счастье в малом и довольны уже тем, что это малое имеют. Конечно, помнят лишь первых, точнее, немногих из них, которые достигли успеха - но мир строится миллионами людей, вносящих свой крошечный вклад в общее дело. И сложно сказать, кто же важен для общества больше - точнее, не будь хоть одного из этих типов, привычного мира не было бы вовсе... Кристиан поставил чашку на столик рядом и поднялся с кресла. Где-то там, высоко вверху, умирают люди - а здесь тишина и покой. Лишь часы громко тикают, наполняя пространство зала мерными звуками - как давно они здесь? Кристиан вошел в органный зал. Темная, сумрачная комната со световым колодцем в потолке - все стены ее были заполнены разнообразными трубами. Сложнейший музыкальный инструмент ждал своего хозяина терпеливо все эти месяцы; Вальтер ежедневно протирал его клавиши, следил за показателями влажности и температуры. Подумав об этом, Кристиан проникся благодарностью к своему дворецкому - странное, непривычное чувство. Щелчок тумблера - и бесшумно за стеной заработал электронасос. Трубы, отзываясь на прикосновения пальцев к клавишам, запели тихую мелодию. Вряд ли может какой-нибудь другой инструмент звучать так же смиренно и печально, как флейтовый регистр органа. Мягкий бас ножной клавиатуры вторил прекрасным грустным гармониям верхнего мануала. Кристиан играл одну из недавних работ группы «Доктор Кенни» - звук флейтового регистра как нельзя лучше передавал нужное настроение. Перед глазами проносились сцены проходящей битвы, от которой Кристиана отделял толстый слой земли - представлялись отчетливо, красочно, пугающе. Вот прозвучал внезапно сложный аккорд, пускающий по спине мурашки - Кристиан отчетливо увидел, как сверкнула в мари утра молния фервайтора. Ослепительная вспышка поразила сразу десятерых армейцев, не успевших отпрыгнуть в сторону. Непоколебимый Шарк под прикрытием верной перчатки Лиса вел за собой отряд Сов, добивающих раненых врагов. Прервалась очередная гармония, и орган испустил самый низкий звук, на который был способен - мягкий, но мощный флейтовый бас тридцатидвухфутовой трубы. Из-за угла дома показался танк: его снаряд перчатка уж точно не остановит - так казалось армейцам. Шарк шел вперед, даже не посмотрев в его сторону - а термитовая граната, направляемая Лисом, проскользнула в ствол танковой пушки. Прогремел взрыв. Кристиан продолжал играть - незамысловатая мелодия теперь порхала над теплыми гармониями, перетекающими одна в другую. Другая сцена - одна из электростанций Столицы под осадой, охвачена огнем. Провода раскачиваются и сверкают вспышками, едва не касаясь друг друга, под вышками кричат и умирают солдаты. Кристиан чувствовал запах огня, видел перед глазами едкий черный дым - но продолжал играть. Ни один музыкант не оставит фразу недоигранной. В задымленную органную комнату под нестройные сплошные звуки вошел Вальтер. Быстро замигала затененная лампа на потолке - посыпались искры. Вальтер прошел через всю комнату, прикрывая лицо влажным платком, дошел до органного пульта. Кристиан лежал на клавиатуре без сознания, и голова его зажала сразу три черные клавиши на среднем мануале. Вальтер поднял на руки своего господина и вынес из комнаты.***
- Когда вы с ней познакомились? - Лет пять назад. Да случайно это как-то получилось, даже смешно... Лейн внимательно смотрел на Энн. Та, опершись локтями на стол, потягивала через соломинку молочный коктейль. Синие глаза Лейна смотрели ясно и спокойно - но на лице читалась печаль. - Так что случилось тогда? Энн усмехнулась, так и не подняв взгляд. - Если помнишь, беспроводные наушники стали популярны только к двадцать четветому году, - сказала она. - Тогда был праздник, и я в толпе зацепилась кабелем за ее стакан. Мне было так неловко, что я испортила ее наряд... Я купила ей другой коктейль, от большего она отказалась. Лейн слушал внимательно, крутя в пальцах блестящую металлическую ручку. - Да, так и познакомились, - сказала Энн. - Я увидела ее потом в Атриуме, все с тем же коктейлем - кстати, прошло уже пять лет, а напиток все не поменялся. Мы переписывались иногда, рассказывали о своих исследованиях - да то же самое, что и с тобой, и с Оуэном, и с Лориксом. А когда Оуэн предложил работать в команде, вы и встретились. Да, это же его идея была... Энн сделала глоток коктейля - сладкий с привкусом шоколада. В Атриуме Института не было никого, кроме нее и Лейна - большинство жителей уехало за город, подальше от боевых действий. Жизнь в Столице замерла: в местах, куда еще не дошли хаос и смерть сражений, покинутые места публичных развлечений сияли никому не нужными плакатами и иногда разражались громкой рекламой. Лейн тосковал. Хоть он и не любил наполнявших Атриум далеких от науки людей, без них пространство казалось пустым и заброшенным. Он с грустью признавал, что Война отняла у него старую жизнь и исковеркала напоминания о ней. Лейн пронес через огонь битв любовь и верность своему дому, и ради чего - чтобы не найти на его месте ничего, кроме разочарования. Пронес любовь? Нет, вовсе нет. Он не любил свой дом, не любил вечный шум и низменную суету горожан. Но, конечно, лучше уж так, чем следовать высоким, недостижимым целям Шарка. И только на поле битвы, вдали от того, что стало ему до тошноты привычным, Лейн понял, что любит свою прежнюю жизнь - а сейчас он жалел о том, что не понял этого раньше. Почему началась Война - Лейн так и не понял. Что Шарк, что Тринадцатый советник - они друг друга стоят; нет бы договориться, надо все решать силой. Лорикс говорил что-то про программу управления, про циклы власти - конечно же, он как всегда прав, но от этого не легче. Он говорил, что сегодня Война закончится - Лейну уже все равно. Освещение замигало и погасло, и вместе с тем оборвалась реклама, выкрикнув неуклюжее «Тольк!..» Утренний свет, пробиваясь через пелену зимних облаков, слабо освещал Атриум, оставив Энн и Лейна в сером сумраке. - Красиво, - сказала Энн, смотря на статую ДНК. Столб мягкого света опускался через стеклянный пятиугольник вдоль двойной спирали, и комплементарные связи, невесомо покачиваясь в потоках воздуха, блестели и переливались. Впервые за все время этажи оказались не освещены, и главным и единственным героем Атриума остался титанический монумент величайшей молекуле Земли. - Шарку ведь не понадобится Институт? - спросила Энн, не отрывая взгляда от статуи. - Что станет с ним теперь? - Помнишь, ты говорила, что по расчетам нам осталось четыре года? - ответил Лейн. - Мне кажется, эти четыре года станут самыми спокойными в жизни этого места. - Понятно... Они еще долго сидели напротив друг друга, разглядывая прекрасную статую, увлеченные своими мыслями. Фронт сражений был еще далеко, да и не нужен солдатам был Институт. Низкий пятиугольник храма науки мирно стоял на островке спокойствия среди заиндевевших деревьев.***
- Первый, Второй фронт продвинулся до проспекта Славы. - Доложите о потерях. - С предыдущего доклада потеряна одна «Химера» и пять мобтурелей. Потерь среди командующего состава нет. - Информация разведки? - К Второму фронту движется вражеское подкрепление в составе трех танков, десяти мобтурелей и десяти подотрядов. - Ваше решение? - Запрашиваю разрешение на подкрепление Второму фронту в составе одной «Химеры», семи подотрядов и двенадцати мобтурелей. - Запрос подтверждаю.***
- Первый, Четвертый фронт несет серьезные потери. - Подробнее. - Медведь погиб, враг теснит наши силы на верхние этажи «Наэрмикуса». Вскоре отступать будет некуда. - Сколько вас осталось? - Пять подотрядов и шесть человек. - Сколько вражеской силы в здании? - Судя по оценкам, двадцать пять подотрядов. - Свяжите меня с Михаэлем. - Слушаюсь. - Приветствую, Первый. - Михаэль, заложи ударные бомбы в опорных точках самого нижнего доступного этажа. По готовности обрушь здание. - Вместе с нами? - Именно так. - Слушаюсь, Первый.