Твоя любовь — это так красиво

Спустя несколько дней Эвен продолжал невинно целовать Исака при встрече и прощании. Он привык к тому, что Исак мог в универе в любой момент подойти к нему со спины и прижаться лбом между лопаток, обнимая за талию, доверчиво прижимаясь к нему. Исак теперь имел на это полное право. И он не мог отрицать, что это чувство эйфории делает его счастливее. Он видел яркий огонек счастья в глазах напротив и был безмерно счастлив вместе со своим парнем. Эвен при каждом удобном случае, когда они были на улице, брал его руку в свою и убирал их в карман. Это было в какой-то степени глупо, наверно, но мило. Исак понимал, что именно так он выражает свою симпатию. Вальтерсен день ото дня все больше влюблялся в Эвена. Ему не нравилось присваивать его чувствам какое-то определенное название, для него это было слишком вычурно и вульгарно. Попросту незачем. Он проявлял свою симпатию действиями. Он скорее лишний раз прикоснется к Найшейму, поцелует его со всей нежностью, прижмется к крепкому телу, чем просто скажет: «Люблю». Незачем произносить все эти помпезные слова, если они ничто без подтверждений. Но Эвен был иного мнения. Слова, не подкрепленные действиями, не стоят ничего. Просто пустые слова. И, глядя на широкую улыбку при встрече, на горящие огоньком радости глаза, на все жесты и мимику, Исак мог сказать, что, пусть тот не произносил никаких слов, Эвен влюблен. Просто глупо, по-детски искренне влюблен. И разве не это самое важное? Но для Найшейма было мало того, что он делал ради младшего. Просто… Исак настолько влюблен, что отдал скорость их отношений всецело в руки старшего. Не торопил, оберегал, заботился, поддерживал. И этого было так много, Исак давал ему так много, что Найшейм решил тоже приоткрыть дверь в его сердце, точнее, практически распахнуть ее. Потому как по-другому он не мог назвать то, что собирался сделать. Он решил впустить Вальтерсена в их с мамой мир. Раньше у них двоих не было никого, только они вдвоем против всего мира. Его мама не подпускала никого, сколько старший себя помнил, просто стараясь не наносить моральных травм своему сыну при знакомстве с чужим человеком. Они всегда были только вдвоем. Он всегда переживал лишь за свою мать. Но в этом году все изменилось: он уехал, оставил мать одну, но нашел себе того самого человечка, которого он желает впустить к себе в сердце. Может, это слишком помпезно сказано. Может, слишком наивно. Может, слишком глупо. Может быть. Но именно сейчас это казалось самым правильным решением, что он когда-либо принимал. После пар Эвен подошел к Исаку и забрал его от парней. Попрощавшись, они направились в сторону почтового отделения. Рука Исака была привычно в кармане Эвена, а Найшейм улыбался уголками губ, зарываясь в свой шарф носом, и они были счастливы. Но неловкое молчание между ними немного нарушало это спокойствие. Не то чтобы Эвен передумал, просто это был серьезный шаг. Для него. Они шли по улицам Осло, обдумывая ситуацию, и первым решил начать Исак. Он всегда делал первый шаг навстречу. — Если ты не хочешь этого, то мы можем развернуться и сходить куда-нибудь в другое место, — пальцами поглаживая костяшки чужой ладони, сказал он. Эвен выдохнул. — Я не не хочу, Исак, — он закатил глаза, словно это было и без слов понятно. — Просто очень странно желать это. Мы с мамой всегда были вдвоем, это были только наши фотографии, а теперь… Я не не хочу показывать их тебе, просто… это кажется таким нереальным. Словно я моргну и ты растворишься в воздухе. Ты кажешься нереальным, — Исак вскинул брови и резко затормозил, заставляя и того остановиться. Развернул к себе и обхватил ладонями лицо, поглаживая скулы старшего, и тот ластился к прикосновениям. — Закрой глаза, — мягко потребовал Исак и сам опустил его веки большими пальцами. И только мгновение спустя Вальтерсен спустил ладони на шею. — Открой их, — прижался вплотную. — Ты моргнул… а я остался, — прошептал ему в губы младший и потерся миниатюрным носиком о чужой. — Я реальный. Как и ты. — Я знаю, — прошептал так же Найшейм, чтобы никто их не услышал. Это их мгновение. — Спасибо, — он трепетно обхватил чужие губы своими, чуть приоткрывая языком, и скользнул тому в рот. Обвел по кромке зубы и посасывал неторопливо язык. Чуть закусил нижнюю губу и только тогда разорвал поцелуй. Он стоял еще пару секунд с закрытыми глазами, смакуя ощущения, и Исак не мог оторваться от него ни на мгновение. — Пошли, — взял его за руку Вальтерсен и потащил за собой.

***

— У тебя уютно, — прокомментировал Исак, заходя следом за Эвеном в квартиру и снимая обувь. Тот бросил сумку на пол возле небольшой тумбочки, а Вальтерсен поставил свою осторожно на пол. — У меня крохотная квартирка, у тебя побольше будет, — улыбаясь, сообщил Эвен и жестом позвал идти за собой. Раньше ему казалось, что будет неловко вот так просто впустить Исака к себе, но на деле это было… обыденно. Словно так и должно быть. Он зашел на кухню, налил в чайник воды и включил его. Далее достал какое-то печенье и поставил конфеты на стол. Вальтерсен подошел к нему со спины и обнял, утыкаясь лбом между лопаток. Как обычно. — Ты такой сейчас домашний, — тихо промычал он. — Ну, я же дома, — рассмеялся Найшейм и развернулся в кольце рук младшего, приобнимая за талию. — Тебе две ложки сахара или одну? — Мне кофе. Без сахара. — Размечтался, — фыркнул Эвен. — Я тебе уже сказал, что буду следить за количеством употребляемого тобой кофе. И сегодня ты выпил три стакана. Или четыре? — Да ладно тебе, — закатил глаза и сел на стул. Сложил ногу на ногу и смотрел, как Найшейм двигался по кухне в поиске необходимого ему. Изредка отвлекался на телефон, но были лишь сообщения от Юнаса и Магнуса о «мерах безопасности». Гребанные озабоченные придурки. Но парень лишь посмеивался и отправлял смайл с факом. Через минут пять Эвен поставил перед ним его чай и тарелку с бутербродами. Исак отвлекся от телефона и посмотрел тому в глаза. Улыбнулся. — Спасибо, — Эвен сел рядом с ним, соприкасаясь плечами, и достал конверт из кармана. Заученным движением рук открыл его и достал фотографию. Он точно знал этот день. Помнил каждое мгновение. Его шестнадцатилетие. Важная дата для него, он впервые почувствовал себя взрослым. Да, так можно было бы сказать любому подростку, но ему действительно был важен этот день. У него был выбор: праздновать с друзьями или с Ней. И они с мамой уехали на выходные к морю за город. Да, это было определенно самый лучший день рождения. Может, не в шумной компании, но с поистине близким человеком. Они вместе купались в море на пляже и вернулись в домик лишь поздно вечером, чтобы посмотреть фильмы. Возможно, с друзьями было бы не хуже, но фотография с Ней на фоне заката и моря была восхитительна. Застывшее воспоминание. За это Эвен любил фотографии. Он рассказал Исаку все в подробностях, а тот и рад был слушать, кивая и изредка задавая вопросы, и действительно выглядел заинтересованным. Он даже забыл, как хотел есть. Ему были важны именно Эвен и его история. Их разговор был настолько непринужденным, что оба невольно расслабились, словно Эвен каждый день рассказывал и показывал подобное. Они подошли к стене над кроватью, где старший вывесил все отправленные мамой полароидные фотографии. — Это прекрасно, — рассматривая каждую из них, сказал Исак. — Правда. — Спасибо, — смущенно ответил Найшейм и потянул его за руку на кровать. Лег и уложил Исака к себе на грудь. — Мне так уютно рядом с тобой, — поделился он с парнем. Тот уткнулся носиком ему в шею и неосязаемо целовал его. — Мне тоже. — Ты останешься здесь со мной навсегда? — А мне можно? — Да. — Да.