Твоя любовь — это так красиво

Эвен нервно перебирал в пальцах салфетки и рвал их на мелкие кусочки, чтобы немного успокоиться. Он нетерпеливо топал ногой и постоянно смотрел на дверь кафе. Кажется, он так не волновался, даже когда ждал друзей, чтобы те помогли ему. Впрочем, сейчас он ждал Исака, и тот был куда важнее абсолютно всех. Было без пяти минут семь, и он чертовски беспокоился, не передумает ли Исак в самый последний момент. На столе в этот раз лежал букет розовых роз, потому что Эвен готов задарить Исака цветами, если это потребуется. Хотя, может, это войдет в привычку, ведь он постоянно косячит… — Почему его нет? Он же пообещал прийти, — спросил парень, опуская взгляд на стол. — Успокойся, милый, он придет. Тем более это я должна волноваться, а не ты, — женщина сжала его руку в своей и мягко улыбнулась. — А вот, кажется, и он. Разве нет? Найшейм поднял взгляд на дверь и улыбнулся так ярко, словно ослепляя. Сразу поднялся и подошел к Исаку, который немного растерянно смотрел то на него, то на женщину позади старшего. Он был одет в обычную мешковатую толстовку и скини, что было совершенно противоположно Эвену с его рубашкой. Окей, если пару минут назад он был уверен в обычном примирительном свидании со своим парнем, чтобы наконец завершить ссору окончательно, то теперь стало не по себе. Зачем им кто-то третий? — Привет, — Эвен обнимал его за плечи и положил руку ему на шею, притягивая для поцелуя, но тот мотнул головой и кинул взгляд на незнакомую ему женщину, смущающую его своим пристальным оценивающим взглядом. — Эм… пойдем к столику? — Исак просто кивнул. — Исак, это моя мама, Элизабет, мам, это мой Исак, — Вальтерсен немного неловко улыбнулся, но, услышав «мой», заметно расслабился. Черт, разве не Эвену должно быть сейчас неловко из-за того, что он раньше натворил? — Приятно познакомиться, — ответил Исак, пряча смущенный взгляд и слегка покрасневшие щечки. — Взаимно, — она протянула ему руку, и тот с радостью ее пожал. В глазах Эл не было какого-либо пренебрежения или злости, что он «испортил ее сына», потому младший гордо распрямил плечи. — Эм… мы ненадолго отойдем, вы не против? — спросил Исак, уже утягивая Эвена под руку в туалет. — Против, — ответила женщина, — того, чтобы ты обращался ко мне на «вы», кажется, ты уже не чужой человек, — в ее взгляде играли чертики, как и у Эвена порой. Видимо, кроме внешнего сходства, их характеры довольно похожи. Впрочем, это значит, что ему проще будет с ней общаться, ведь с Найшеймом они довольно быстро нашли общий язык, будучи совершенно незнакомыми. Исак кивнул ей, но все же повел Эвена за собой в туалет. И только за ними закрылась дверь, старший потянулся к сладким губам младшего, но тот опять не дал ему поцеловать себя. — Какого черта, Эв? — Тебе не понравился сюрприз? — обеспокоенно спросил Эвен, глядя в немного расстроенные глаза. — Черт, я должен был сразу подарить тебе цветы, — он провел ладонью по лицу, словно допустил колоссальную ошибку, и отступил на шаг. — Я опять облажался, да? — Я не об этом, — Исак произнес фразу таким тоном, словно это и так понятно. Блять, ну это же и так понятно! — Ты должен был сказать мне, что хочешь познакомить меня со своей мамой. Я бы тогда оделся не как… я оделся. — А мне нравится твой наряд. Такой привычный, теплый и домашний, — Исак закатил глаза, а Эвен улыбнулся и стиснул его бока. — Ты такой красивый для меня, что никакая одежда не испортит тебя, — Найшейм снова потянулся к его губам, и в этот раз младший не хотел его отталкивать, потому послушно притянул к себе за шею и приоткрыл рот. — И все равно, ты был обязан мне сказать. Знакомства не происходят так спонтанно. — Оно не было спонтанным, я давно это задумал. Ну… пару дней назад… — облизнул губы Эвен и блаженно прикрыл глаза. — Ладно, ты все равно не поймешь, о чем я, ты слишком доволен собой. — Определенно! — Пойдем, а то нельзя надолго оставлять твою маму одну, это некрасиво. — Можно еще? — Исак выгнул бровь, поначалу не поняв, что имел в виду Эвен, но, увидев пристальный взгляд на своих губах, закатил глаза и кивнул. Эвен трепетно взял его лицо в руки и накрыл его губы своими. Господи, как они оба скучали по их нежным поцелуям, в которых не было ни малейшего намека на похоть и продолжение. — Ну все, отстань, уже губы болят, — рассмеялся Исак и подошел к зеркалу и раковине, чтобы умыться. — Блять, губы красные. — Не синие и хорошо, — беспечно пожал плечами Эвен и подошел сзади к Исаку. Он обнял его со спины и шепнул на ушко. — Тебе очень идут припухшие от поцелуев губы, — тихо хихикнул и поцеловал это самое ухо. Исак лишь закатил глаза: его парень иногда такой ребенок. Но он не стал отстранять его от себя. Господи, прошла лишь неделя с копейками с их ссоры, но они так соскучились друг по другу. По нежным и осторожным прикосновениям, по мягким и любимым поцелуям, по просто жизни рядом друг с другом. Исак быстро вытер лицо бумажными полотенцами и встряхнул головой, приготовился снова встретиться с Элизабет и не облажаться. Эвен взял его за руку и повел к столу, где женщина, явно скучая, перебирала меню. Вальтерсен ощутил укол вины за такое поведение. — Прости, мам, — Найшейм улыбнулся ей, и та сразу оживилась. Оценив взглядом состояние парней, она мягко улыбнулась и снова включила своих чертиков в глазах. — Могли бы и при мне целоваться, в этом нет ничего такого. Исак смутился и опустил алеющие щеки и уши, переводя взгляд на стол с его меню, а Эвен, как ни в чем не бывало, засмеялся. И все же, он любил свою мать за ее непринужденность. — Может, закажем что-нибудь? Я голоден, — предложил Эвен, разряжая немного обстановку. После того, как им принесли их ужин, Элизабет завязала легкий разговор, по ходу которого узнала ответы на все интересующие ее вопросы, а Исак даже этого не понял. Эвен смотрел с улыбкой в их разговор, пока они спорили о воспитании шестнадцатилетнего ребенка, и Лиз выложила всю правду о своем сыне, сдав его с потрохами. Честно, Исак даже удивился, что Эвен-святой-ангелочек-Бэк-Найшейм мог на спор своровать что-то из магазина. Правда, такое было лишь раз, и Эвен, конечно, попался. В итоге, Вальтерсен пообещал когда-нибудь познакомить ее с Леа. И их общение, казалось, было действительно непринужденным, Элизабет была чудесным собеседником, который мог поддержать тему в любой момент, впрочем, как и Эвен. Но что-то пошло не так, когда она спросила о родителях. Настроение младшего с отметки «люблю всех и всё, особенно Эвена» упало до «пожалуйста, не трогайте меня». В тот момент Эвен был готов увести разговор в другое русло, но Эл сама сказала, сжимая его руку в своей, что если эта тема всегда была и будет трудна для него, то лучше рассказать все сейчас и забыть. Исак зажато кивнул, а Найшейм сжал его колено в знак поддержки. И тогда Вальтерсен выложил совершенно все, что его беспокоило. О том, что его мать, хоть и была самой заботливой, свихнулась на божественной теме; что отец, каким бы понимающим ни был, бросил ее и их с Леа; как они, подростки, трудно переживали развод родителей; как трудно было Исаку съехать от мамы, а затем еще и забрать Леа, оставляя ту совершенно одну. Да, они навещали мать, но этого было в любом случае недостаточно, чтобы она знала, что они любят ее. Это было действительно трудно. Но он справился благодаря сопереживающему взгляду Элизабет и поддержке Эвена. Может, слезы скатывались произвольно, но старший сразу стирал их с грустного лица своего парня. — Все хорошо. Это нормально плакать из-за родителей, — сказала Элизабет. — Тем более когда они тебе дороги. Исак лишь поджал губы и встал, чтобы умыться, Эвен хотел пойти за ним, но Эл остановила его, говоря что ему нужно немного времени наедине с собой, за что младший был ей безумно благодарен. Когда Вальтерсен вернулся, Эвен уже расплатился за их ужин и помогал матери надевать верхнюю одежду. Исак поступил их примеру, но в самый неподходящий момент запутался в своих же рукавах, и старший помог и ему, улыбаясь. Исак смущенно опустил взгляд, но, черт, почему это так приятно? — Ты пойдешь ко мне? — шепотом спросил Исак. — Вы сначала проводите меня, — ответила за сына Элизабет, — потому как я совершенно не знаю город, а потом можете идти, куда захотите. — Хорошо, мам, — согласился Эвен и быстро чмокнул Исака в уголок его губ, растянутых в улыбке.