Мисс Блэк

Вагон поезда звучал десятками голосов. Дети и подростки суетились, пытаясь найти для своей компании свободное купе. Кто-то, замечая друга через окошко в двери, тут же радостно забегал внутрь, после чего снаружи можно было услышать радостные возгласы и смех. — Так приятно снова оказаться здесь, — тихо произнесла Милисента. Ей хотелось, чтобы ее голос тоже дополнил атмосферу окружающей ее сказки. — Не могу не согласиться, — прозвучал позади другой голос. Милисента оглянулась через плечо и увидела сияющий взгляд Римуса. Изнеможденность, затронувшая его лицо после полнолуния, которое было на этой неделе, вдруг исчезла. Мужчина с неким благоговением рассматривал вагон. В голове Милли пронеслась мысль, что она не может вот так сразу вспомнить момента, когда ее дядя выглядел бы счастливее, чем сейчас. — Тогда все было так хорошо, — было не ясно, говорит он это сам себе или Милисенте. Видимо всё-таки себе, ведь уже в следующую секунду, когда какой-то подросток, прижавшись к дверям купе, боком прошел мимо них, а потом еще пару раз оглядывался на странно озирающегося по сторонам мужчину, Люпин вдруг встряхнул головой и обратил внимание на Милли. — А впрочем и сейчас ведь все неплохо, верно? — как ни в чем не бывало, заключил он. — Не буду тебя больше задерживать, тебе нужно найти своих друзей. — Но Ри… — Милисента осеклась, столкнувшись со строгим взглядом мужчины, — профессор Люпин, я думала мы поедем вместе. — Глупости. Я разве тебе не надоел за двенадцать лет? Иди уже. — Это скорее я тебе надоела, раз ты меня гонишь, — Милисента скрестила руки на груди и состроила недовольную гримасу. — Ну и ладно. Уйду и больше Вы меня не увидите, профессор Люпин. — Имей ввиду, что за прогулы занятий снимают баллы, — уже далеко за своей спиной услышала шутливое замечание Милисента. Она улыбнулась от того, что дядя Римус не знал, что ей это не впервой. Девочке повезло — в одном из купе того же вагона она нашла Джинни. За разговорами о проведенном лете девочки и не заметили, как пролетела половина пути. — Ничего не видать, — посмотрев в залитое дождем окно, недовольно сказала Джинни. Погода за окном заметно помрачнела. — Не люблю такую погоду. Только от взгляда на нее уже становится холодно, — словно в подтверждение своим словами Милисента поежилась и обняла себя руками. — А по-моему действительно стало холодно. Странно, — девочка протянула руку к стеклу, — окно плотно закрыто. Милисенте стало не по себе. Непонятно откуда появившаяся тревога заставила ее прислушаться к обеспокоенным голосам за дверью. Поезд начал замедляться. — Это похоже на ужастик, — с неестественно натянутой улыбкой прошептала Милисента. — Что такое «ужастик»? — Джинни непонимающе взглянула на подругу. Милисента стукнула себя по лбу, так как совсем забыла, что не у всех волшебников есть возможность смотреть телевизор. Большинство даже не знают что это. Милисента только хотела начать объяснять, что такое фильмы ужасов, как вдруг лампы погасли, и поезд погрузился в темноту. Джинни от неожиданности вскрикнула, а Милисента вцепилась пальцами в сиденье. Девочка рукавом кофты протерла запотевшее окно, но взглянув в него, тут же отшатнулась. — Там что-то движется. — Ой, Милли, давай выйдем, мне не по себе. МакКиннон спорить не стала и вслед за подругой подскочила с кресла. В коридоре они столкнулись с Гермионой, которая куда-то торопилась. Чем дальше девочки двигались по коридору, тем холоднее становилось Милисенте. — Джинни, ты тоже это чувствуешь? — Ага. Вон там, — Уизли указала в сторону, откуда исходил слабый свет палочки, — купе, где сидят Рон и Гарри. Давай с ними побудем. Милисента хотела поинтересоваться у Джинни на самом ли деле ее туда тянет страх, а не факт присутствия Гарри Поттера. Однако она и рта открыть не успела, как вдруг в том же купе раздался грохот. Свет стал чуть ярче, что позволило разглядеть темный силуэт, который в ту же секунду исчез. Девочки с опаской переглянулись, но обе не долго думая побежали вперед. Остановившись перед открытой дверью, Милисента увидела Римуса, Рона и лежащего на полу Гарри. Поезд вновь тронулся, включился свет. Гермиона вернулась и, увидев Гарри без сознания, тут же обеспокоенно склонилась над ним. Рон пошлепал Поттера по лицу, и через пару секунд он наконец пришел в себя. Милисента заметила рядом с побледневшей Джинни не менее ошарашенного мальчика по имени Невилл. Она знала лишь то, что он учится в Гриффиндоре на одном курсе вместе с Гарри, Роном и Гермионой. Тем временем Поттера уложили на сиденье. Люпин разломал плитку шоколада и протянул Гарри самый большой кусок. — Съешь, полегчает. Милисента вдруг улыбнулась. Она вспомнила, что в детстве, когда она была чем-либо расстроена, дядя частенько кормил ее молочным шоколадом. — Вы не знаете, кто это был? — послышался вопрос Гарри. — Дементор. От услышанного у Милисенты перехватило дыхание. Она знала об этих ужасных существах. И в частности то, что именно они были стражей ее отца все эти долгие годы заключения в Азкабане. — Держи, — подняв глаза, Милисента увидела, как Римус протягивает ей шоколад. Она подрагивающей рукой приняла этот кусочек и с большим вопросом посмотрела в глаза дяди. Милли не могла при всех высказать ему то, что сейчас творилось у нее на душе, однако, благодаря его сведенным бровям и сочувствию во взгляде, знала, что он и без слов догадывается об ее мыслях. Люпин направился к машинисту и скрылся в коридоре. Милисента вновь вслушалась в разговор остальных. — Профессор Люпин подошел к дементору, вынул палочку, — Гермиона торопливо проясняла ситуацию Поттеру, — и сказал: «Никто из нас не прячет Сириуса Блэка под мантией. Уходи». — Ужас какой! В горле Милисенты образовался ком, она чувствовала, что еще чуть-чуть и на ее глазах выступят слезы. И непонятно вызвана ли эта реакция появлением дементора или ей попросту страшно за отца. — Милли, тебе плохо? — обратилась к ней Джинни, положив руку на плечо. — Может тебе нужно еще шоколада? Это действительно помогает, — внезапно подключился Рон. Милисента посмотрела в его сторону, но столкнулась с задумчивым взглядом Гарри. — Нет, спасибо, я пойду обратно в купе. Не сказав больше ни слова, она медленно побрела по коридору. Неизвестно, сколько она просидела в одиночестве, как вдруг дверь отворилась. В купе зашел Римус. Он сел напротив девочки и скрестил руки на груди. Милисента поймала его обеспокоенный, изучающий ее лицо, взгляд. — Ты как? — Они ведь здесь из-за папы… — Да, — с толикой грусти подтвердил мужчина. — Они будут вашей охраной на протяжении всего учебного года. — Что? — тут же переполошилась девочка. — Мы что, заключенные? — Нет. Зато Сириус как раз таки да, — Милисента замолчала. Римус поставил локти на стол и, опираясь подбородком на сцепленные в замок руки, спокойно посмотрел в глаза МакКиннон. — Тебе не стоит так бояться не дементоров. — А кого нужно? Моего отца? — не выдержав, огрызнулась Милли. Она знала, что подобные колкие фразы всегда ставят маму и Римуса в тупик, но ничего не могла с собой поделать. — Нет, — немного погодя продолжил он. — Тебе нечего бояться. Через 10 минут мы будем в Хогвартсе. Там ты будешь в безопасности. Когда дядя вышел из купе, тихо прикрыв за собой дверь, Милисента вновь осталась в полном одиночестве. Тишину нарушал лишь звук стука колес и треск старой мигающей лампочки. Путь от станции до школы все, кроме первокурсников, преодолевали на каретах. Милисента, взяв свои вещи и клетку с совой по имени Эклер, подошла к одной из карет и стала дожидаться Джинни. Девочка удивленно оглядывала карету: почему-то ни одна не была запряжена. — Почему не садишься? — спросила Милисенту только что подошедшая подруга. — Да я хотела на лошадей посмотреть. — О, а ты их видишь? — Милли вдруг показалось, что в голосе Джинни появились нотки грусти. — Прости, я не знала. — Что? Нет, не вижу, думала, что их еще не привели, — МакКиннон недоуменно посмотрела на Уизли, которая после ее слов выдохнула и улыбнулась. — А за что ты извинилась? — Давай в карете поговорим, а то холодно стоять. Уже по дороге к Хогвартсу Джинни рассказала Милисенте, что в эти кареты запряжены фестралы — лошади, которых видят лишь те, кто когда-то своими глазами увидел смерть.

***

В Большом зале Милисента наконец почувствовала себя спокойно. Сидя за столом Гриффиндора, бок о бок со своими однокурсниками, она чувствовала не только физическое, но и душевное тепло. Тысячи свечей освещали распределение первокурсников. Хоть это и было всего год назад, но Милисента все равно испытывала небольшую ностальгию. Наблюдая за процессом, она вспоминала свою радость от того, что попала именно в Гриффиндор. Так же, как и ее семья. После распределения последовала традиционная речь директора. Дамблдор поздравил всех с началом года и немного рассказал о дементорах, после чего начал представлять новых учителей. — Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств, — директор указал рукой на Римуса, который тотчас встал и аккуратно поклонился. Послышались редкие аплодисменты. Милисенте казалось, что большая часть звука принадлежала ее хлопкам. Неудивительно, ведь только она знала, как искренне и даже немного по-детски радовался ее дядя, когда Дамблдор предложил ему эту должность. У оборотней вообще радости в жизни не много, а тут такая отдушина. — Милли, — шепотом обратила на себя внимание Джинни, — ты только глянь на профессора Снейпа. Мне кажется, он сейчас на профессора Люпина какое-нибудь заклинание одним своим взглядом нашлет. — Да уж… Выглядит не очень любезно, — пробормотала в ответ Миллисента. Она ведь догадывалась о причине этих взглядов, так рьяно выражающих отвращение, а может быть даже ненависть. Из рассказов мамы она знала, что с этим человеком Мародеры, как и добрая половина их курса, не ладили. Даже у мамы Гарри, которая была близкой подругой Марлин, в конце концов не хватило на него терпения. И это еще при том, что они дружили с детства. Несмотря на то, что в ссорах с ним Римус старался сохранять нейтралитет, сейчас Снейп наверняка подозревал, что Люпин устроился профессором в Хогвартс для того, чтобы помочь Сириусу Блэку проникнуть школу и закончить начатое Волан-де-Мортом — убить Гарри Поттера. Милисента, в отличие от прочих студентов Хогвартса, не жаловала Снейпа не только за его методы обучения, но и за то, что он, спустя столько лет, готов обвинить во всех смертных грехах своего школьного недруга. И ладно бы только ее отца, который по рассказам Марлин действительно частенько унижал Снейпа, а сейчас и вовсе значится под клеймом убийцы. Однако в данный момент его полный отвращения взгляд направлен на Люпина. Милисенту вырвал из собственных размышлений вновь разразившийся звук аплодисментов. На этот раз они были уже сильнее, но исходили все равно, по большей части, именно от стола Гриффиндора. Она посмотрела на учительский стол и увидела, как неуклюже садится на свое место Хагрид. Спрашивать Джинни о всеобщей радости, повод для которой она прослушала, Милисента не решилась. После пира все отправились спать. Милисента вместе с остальными гриффиндорцами миновали пару мраморных лестниц и очутились у своей башни. Новый староста, один из братьев Джинни, имя которого Милисента почему-то не запомнила, назвал новый пароль для входа в гостиную. — «Фортуна Майор»? Что за пароли такие странные все время, — смеясь, поделилась своими мыслями с Милли Джинни. — И хватает же у кого-то фантазии каждый год их придумывать. — Прям как твои родители. Стольким детям имена придумать многого стоит. — И это мне говорит человек с именем Милисента, — Джинни показала подруге язык и побежала в сторону лестницы. — Хей! — с наигранным возмущением воскликнула Милли и рванула вслед за Уизли. Девочки вбежали в свою комнату и тут же схватились за подушки. Не успели они вдоволь подраться, как их остановила староста-пятикурсница. — В следующий раз сниму баллы. Быстро по кроватям! — строгим голосом заявила она, после чего тут же скрылась за дверью. Спустя пару минут в спальню зашла их соседка по комнате — Эмили Оуэн. С ней Милисента не ладила — она казались ей слишком скучной, типичной девочкой, с которой можно поговорить либо о платьях, либо об учебе. А вот Джинни, завидев знакомое лицо, накинулась на нее с объятиями. В это время Милисента схватила свой рюкзак и поспешила ретироваться в ванную комнату. Почистив зубы и переодевшись в пижаму, Милисента принялась расчесывать, до невозможности запутавшиеся из-за дождя и ветра, темные волосы. В какой-то момент ей начало казаться, что они были не по плечи, а чуть ли не до пола, поэтому она на всякий случай посмотрела на себя в зеркало. Нет, длина волос осталась той же, а вот глаза были очень уставшие. Тяжелый был день. Вспомнив произошедшие события, Милисента вновь задумалась о Сириусе. Еще раз взглянув на себя, она наклонилась к брошенному в углу рюкзаку и достала из самого дальнего кармана фото отца. Снова встав напротив зеркала, она подняла фотографию рядом со своим лицом и принялась искать отличия. Видимо те, кто знал, что она дочь Блэка, не врали: они действительно были очень похожи. Марлин говорила, что у них схожая мимика и черты лица, а Римус все удивлялся как в одной девочке смешались сумасшедшие характеры и Марлин, и Сириуса. Чего только стоили одни черные волосы, так сильно отличавшие дочь от матери. Зато серые глаза Милли были как у матери. «Ну хоть чем-то тебя не обделили» — однажды пошутила на эту тему сама Марлин. Дочери часто похожи на отцов, но Милли почему-то казалось, что для нее это значит нечто большее. Словно это было очередным фактом, который говорил о том, что она должна верить в своего отца. Что тот, с кем они похожи как две капли воды, не может быть убийцей и предателем. Вздохнув, Милисента снова спрятала фотографию. Она вышла и, игнорируя возмущения Эмили, легла в кровать. В печке трещали поленья, а за окном завывал ветер. Не дождавшись пока свет в спальне погаснет, Милисента погрузилась в сон.