There's something about Christmas time Something about Christmas time That makes you wish it was Christmas every day To see the joy in the children's eyes The way that the old folks smile Says that Christmas will never go away. Bryan Adams — Christmas Time
Марлин, захлопнув увесистую папку с годовым отчетом магических происшествий и катастроф, посмотрела на часы и улыбнулась. Повесив на плечо небольшую сумку, она заперла свой кабинет, застегнула куртку и быстрым шагом направилась на выход из Министерства магии. В обеденное время в магловском транспорте было тесно и душно, но несмотря на дискомфорт, Марлин, крепко схватившись за поручень, смотрела в окно и с нетерпением ждала скорой встречи с дочерью. Ритмичный звук ее каблуков, стучащих по плитке вокзала Кингс-Кросс, раздавался на протяжении всего пути до платформы 9 и ¾. Стоило преодолеть защитный барьер, как Марлин погрузилась в шумную суету таких же родителей, ожидавших Хогвартс-экспресса. Не прошло и двадцати минут, как издалека послышался стук колес и приветственный гудок алого поезда. Каждый раз, смотря на этот поезд, Марлин невольно вспоминала Хогвартс. Она не могла забыть своих эмоций, когда первого сентября проходила по родным вагонам и, найдя купе без лишних глаз, обсуждала с друзьями летние каникулы. В голове тут же возникли их юные образы: веснушчатая и жизнерадостная Лили, загорелый и немного растрепанный Джеймс, отдохнувший и расслабленный Римус, Питер со скромной улыбкой, неугомонный Сириус с огоньком в глазах. На лице Марлин появилась грустная улыбка, ведь с годами боль утраты притупилась, но не исчезла. Вскоре МакКиннон уже выискивала среди толпы детей родную темноволосую шевелюру. Искать долго не пришлось, потому что Милисента с огромной скоростью и радостным воплем накинулась с объятиями на едва устоявшую Марлин. Рассмеявшись, блондинка прижала дочь и потрепала ее по голове. — Я так скучала! — подняв глаза на Марлин, сказала Милисента. — Я тоже, солнце, — Марлин тепло улыбнулась. — Без тебя в доме слишком тихо. Идем? Милисента без лишних слов подхватила рюкзак, Марлин взяла клетку с совой, и они направились на выход. — А зачем ты Эклера притащила? — поинтересовалась Марлин, покосившись на нахохлившуюся сову. — Он так на меня смотрел, я не могла его оставить, — лицо Милли стало настолько жалостливым, что Марлин не удержалась от шутки. — Ты прям как Хагрид. Только ростом не вышла. — А сама-то! — с наигранным возмущением воскликнула Милисента.***
Марлин, ступив на порог комнаты Милисенты, выпустила Эклера, который, не долго думая, полетел на любимую жердочку у окна. Милисента с довольной улыбкой завалилась на кровать и раскинула руки, в то время как Марлин, прислонившись спиной к стене, скрестила руки на груди и с улыбкой рассматривала обстановку. Когда Милли возвращалась домой, ее комната обретала новые краски и становилась живее. Марлин с теплотой отметила, как все-таки детская комната, которую они двенадцать лет назад обустраивали для еще неродившейся крохи, выросла вместе с Милисентой. На стенах появлялись рисунки, которые с каждым годом становились взрослее, плакаты, колдографии из Хогвартса. Менялась и одежда, лежащая в шкафу (а иногда и там, где Милли ее бросит), и игрушки, которых к настоящему времени уже почти что не осталось. — Мам, — привлекла к себе внимание Милли. — Римус тебе не писал? Он ведь в итоге не поехал, но мне ничего не сказал. — Детка, полнолуние же выпадает на Рождество, — Марлин с грустным вздохом присела на кровать рядом с дочерью. — Что? Почему он мне не сказал? — удивление и непонимание смешалось с долей обиды, отчего лицо Милли тут же приобрело задумчивый вид. — Не знаю, — женщина развела руками. — Наверное не хотел, чтобы ты за него переживала. — Я по его внешнему виду и не подумала бы, что полнолуние так скоро. Видимо, зелье Снейпа действительно помогает. — Я надеюсь, что ты хотя бы в школе так не фамильярничаешь? — Марлин легонько ткнула Милисенту в бок. — Ты про нашего многоуважаемого профессора по зельеварению? — с сарказмом спросила Милли и, дождавшись кивка мамы, продолжила. — Его называют и похуже, чем просто по фамилии. — Уж в этом я не сомневаюсь. Ну что, пойдем украшать дом? Милисенту долго уговаривать не пришлось — уже в следующую секунду она самая первая неслась вниз по лестнице, прямиком к коробкам с украшениями в чулане. Спустя пару часов уставшие, но довольные, Марлин и Милисента оценивали свои труды. Пушистая елка, несмотря на протесты Марлин, вместо одной цветовой гаммы была украшена игрушками всевозможных цветов. Под потолком красовалась гирлянда со свечками, дверь украшал хвойный венок с красными лентами, а на окнах блестели искусственные снежинки. — Уже поздно, давай-ка ложиться спать. Завтра Рождество, день будет насыщенный. Милисента, может быть, хотела бы поспорить и отсрочить сон, но зевание выдавало ее усталость. — А какие планы? — повернув голову набок, поинтересовалась девочка. — Завтра и узнаешь, — мягко ответила Марлин. — Пускай это будет приятным сюрпризом. — Если это будет пудинг, то подумай, прежде чем назвать его приятным. — Еще одно слово и будешь им питаться на протяжении всех каникул, — Марлин, смотря на насмешливый взгляд Милисенты, с ответом в долгу не осталась. Милисента подняла руки и, попятившись, капитулировала к себе в комнату. Утром Марлин уже во всю занималась готовкой. На этот раз она решила ограничиться жареным гусем с запеченной картошкой, а так же имбирным печеньем. Когда гусь был уже замаринован, проснулась Милисента. С ее помощью удалось быстро приготовить печенье в виде человечков, елочек и звездочек. — Значит отсутствие пудинга и есть сюрприз? — Милисента, прикусив губу, усердно украшала печенье глазурью. — Как ты меня уже достала с этим пудингом! — рассмеялась Марлин, слегка стукнув Милли ложкой по голове. — Через пару часов мы отправимся в одно место, где, я думаю, проведем большую часть дня. Это будет мой тебе подарок. — Но ты всегда говорила, что на Рождество нужно быть дома, — недоуменно произнесла Милли — Мы будем дома, — с замиранием сердца ответила Марлин. Милисента с непониманием посмотрела на маму, но не стала задавать лишних вопросов. Как Марлин и обещала, днем они покинули дом и трансгрессировали в неизвестное Милисенте место. Выйдя из-за угла, они очутились на главной улице небольшого магловского поселения. Однако их конечная точка была не здесь, поэтому Марлин рукой указала нужное направление Милисенте, с интересом рассматривающей архитектуру. На протяжении всего пути Милли, как только не пыталась, не смогла узнать подробности загадочного места, поэтому последние пятнадцать минут ходьбы тишину нарушал только скрипящий под ногами снег. — Мы на месте, — почти шепотом сказала Марлин, остановившись напротив двухэтажного дома на окраине деревушки. — И что это? — Милли, которой, по всей видимости, надоела вся эта таинственность, скрестила руки на груди и скептически посмотрела на маму. — Это место должно было быть нашим домом. Милисента переводила удивленный взгляд с матери на дом и обратно. — Ничего не понимаю. — Зайдем внутрь, тогда поймешь, — Марлин толкнула калитку и зашла во двор. Она приложила волшебную палочку к дверному замку, после чего раздался щелчок. Марлин первая прошла внутрь дома и остановилась посреди темной гостиной. Она раздвинула плотные бордовые шторы, и свет позволил лучше рассмотреть комнату. Каждый предмет мебели и декора, каждая вещь, абсолютно все было на своих местах. Слой пыли, покрывающий большую часть предметов, словно служил для них защитой. — Мам? — Милисента коснулась руки Марлин, выводя ее из ступора. — Это был наш с Сириусом дом, — на глаза Марлин навернулись слезы. Обстановка напоминала о безмятежном и счастливом времени, проведенном вместе. Здесь можно было укрыться от любых невзгод, ненадолго позабыв о войне. — Вау, — Милисента с восторгом рассматривала интерьер и, заметив лестницу на второй этаж, потянула Марлин за собой. — А почему мы здесь не живем? — Еще до того, как ты родилась, я решила переехать. Мне было невыносимо оставаться в этой обстановке. К тому же я боялась, что сюда может заявиться кто-то из родственников Сириуса. Они были не очень-то рады его браку с полукровкой, — Марлин грустно усмехнулась. — Но ты ведь не побоялась за него выйти. — Я любила его, — вздохнула женщина. — Да и с ним я чувствовала себя в безопасности. Безусловно, если бы не ты, я бы может и не сильно переживала на этот счет. Себя поставить под угрозу я могла, а ребенка — ни за что. К тому времени я и так потеряла слишком многое, — Марлин отвела взгляд в сторону. — О чем ты? — спросила Милли. — Стоило нам с Сириусом пожениться, как Пожиратели нагрянули в мой дом. Они не задумываясь убили моих родителей, а меня решили помучить, — Марлин попыталась унять дрожь в руках. — Я ничего не могла сделать против их количества. Подоспела подмога из Ордена Феникса, поэтому меня успели откачать. Я винила и виню себя до сих пор за то, что не уберегла своих родителей, — Марлин набрала в легкие побольше воздуха, чтобы не расплакаться. — Они погибли из-за меня. Милисента впала в ступор. Она знала, что ее бабушка и дедушка умерли еще до ее рождения, но не знала, как именно. Неудивительно, что ребенка, который не знает, что такое война, может шокировать подобный факт. — Но ты говорила, что папу считали изгоем. Какое им было дело? — дрожащим голосом спросила Милли. — Тем не менее самолюбие Блэков было задето. На Теда, мужа Андромеды, тоже было немало нападков. Милисента успокаивающе прижалась к Марлин. — После этого нападения я впала в депрессию. Пока ранения заживали, я лежала в больнице святого Мунго, но не понимала почему. Я считала, что не достойна была выжить. Друзья буквально дежурили у меня, чтобы я ничего с собой не сделала. Сириуса и Лили вовсе приходилось выгонять силой, чтобы они поспали, — Марлин вздохнула. — Только в этом доме я смогла окончательно прийти в себя. — Почему ты решила рассказать об этом сейчас? — в полной растерянности спросила Милли. — В свете последних событий я поняла, что больше нет смысла что-либо скрывать. А этот дом, — Марлин развела руками, — все-таки большая часть нашего прошлого. К тому же своей историей я хочу показать тебе, почему я настолько сильно боюсь за твою безопасность. — Мы поднимемся наверх? — неизменное любопытство в глазах дочери помогло Марлин расслабиться. — Конечно. Идем. Первым делом они прошли в спальню. Кровать из дорогого темного дерева, алые шторы и светлые стены. Невооруженным взглядом можно было увидеть, что здесь жили гриффиндорцы. Марлин открыла дверцу шкафа, в котором до сих пор лежали вещи Сириуса. Это и привлеко внимание Милли. — Ого! — девочка вытянула футболку с логотипом AC/DC. — Да, — Марлин рассмеялась и покачала головой. — В наше время эта группа только появилась, а Сириус, как всем известно, во всем любил идти наперекор. Прослушивание сомнительной магловской музыки было для него отличным вариантом. А позже он и вовсе стал их фанатом. Кстати, — внезапно вспомнила Марлин, — на их концерте он впервые увидел мотоцикл и загорелся идеей заиметь себе такой же. — Я могу ее взять? — просияв, спросила Милисента. — Зачем? — Марлин растерянно посмотрела на Милли. — Она же такая крутая! — улыбка никак не сходила с лица Милисенты. Марлин, нахмурив брови, несколько секунд обдумывала свой ответ. — Ладно, бери. Только ее, я надеюсь? — Да, — Милисента сжала футболку в руках и радостно подпрыгнула. Они прошли в следующую комнату. Она служила спальней для гостей, и не отличалась ничем особенным: небольшая светлая кровать, тумбочка и потертый ковер. — Может быть здесь была бы моя комната, — словно не замечая запущенности комнаты, мечтательно протянула Милисента. — Да, наверняка, — с улыбкой подтвердила Марлин. Последней комнатой был маленький кабинет, который когда-то был любимым местом Альфарда Блэка. Он выглядел роскошно: вся мебель была сделана из чистой древесины дуба, на полках шкафа располагалась коллекция избранных изданий, письменный стол с документами в ящиках. В свое время Сириус и Марлин решили не трогать эту комнату, да и в целом почти туда не заходили. Напоследок пройдясь по кухне и гостиной, Марлин и Милисента покинули дом.***
К вечеру крупными хлопьями пошел снег. Переливаясь под светом фонарей, он покрывал шапкой крыши домов, украшенные разноцветными гирляндами. Стало совсем тихо — люди разошлись по домам, чтобы подготовиться к празднику. Милисента, несмотря на ворчание Марлин, решила праздновать Рождество в огромной футболке Сириуса. Быть может, таким образом она хотела представить его присутствие на празднике. Марлин, поставив в центр стола блюдо с запеченным гусем, зажгла свечи и, дождавшись Милисенту, села за стол. Попробовав угощения, Милли побежала за подарком. — Это тебе, — она протянула маме небольшую коробку. Марлин обнаружила внутри посеребренный кулон в виде переплетенных цветов. — Какой красивый, — Марлин тепло улыбнулась. — Это еще не все. Надень. Марлин, обратив внимание на хитрые глаза Милисенты, с некоторой опасной надела кулон на шею. Повернувшись к зеркалу, она увидела, что бутоны цветов стали оранжевыми. — Ого, — удивилась женщина, коснувшись цепочки. — Стоп, — Марлин резко обернулась на Милисенту, — Так он волшебный. Где ты его достала? — В Хогсмиде. — Что? Ты ходила в Хогсмид? Второкусники не могут этого делать, — Марлин посмотрела в отражение и увидела, что цветы стали красными. — Я пошутила, — сказала Милисента. — Просто хотела посмотреть, каким цветом он станет после смены твоего настроения. — Это не объясняет его появления у тебя, — Марлин строго посмотрела на дочь. — Я увидела его в каталоге и попросила Гермиону, подругу Гарри, купить его для меня, — совершенно спокойно ответила Милисента. Марлин решила, что она либо научилась врать, либо говорит правду. И то, и в другое она верила в равной степени. Тем не менее, Милисента никак не должна была узнать о тайных проходах, которыми в свое время пользовалась Марлин и ее друзья, ведь карту, давным давно, у Мародеров конфисковал Филч. — Хорошо, — успокоилась Марлин. — Мне очень нравится, спасибо. Они сели на диван. Марлин заметила, что Милисента слегка погрустнела. — Тебя что-то беспокоит? — встревоженно спросила Марлин. — Конечно беспокоит. Но я же знаю, что все равно услышу одно и то же, — опустила голову Милли. Марлин грустно вздохнула. Разумеется, она догадывалась, что терзает Милисенту. В этом году их семье приходится как никогда тяжело, но женщине было страшно представить, что творится на душе у ее дочери. После посещения старого дома, Марлин никак не могла выкинуть из головы один вопрос. — Скажи, — поборов ком в горле, решилась спросить Марлин, — каково тебе находиться в Хогвартсе, зная, что Сириус в Хогсмиде? — Тебе правду или то, что ты хочешь услышать? — пронзительный взгляд Милли заставил Марлин смутиться. — А что, по твоему мнению, я хочу услышать? — Что мне страшно? Марлин усмехнулась и опустила взгляд на свои ладони, помотав головой. — На самом деле я, в отличие от Римуса, уже давно перестала на это надеяться. Поэтому хотелось бы услышать правду. — Мне тяжело. Очень. Знать, что он где-то рядом, буквально в шаговой доступности, но не иметь возможности с ним встретиться просто невыносимо, — Милисента, как на духу, выдала все, что чувствовала. — Понимаю. Короткий ответ и отсутствие возмущений удивили Милли, поэтому она вопросительно уставилась на маму. Та, не находя нужных слов, в растерянности молчала. — В последнее время мне кажется, что, если бы я оказалась на твоем месте, чувствовала бы то же самое, — призналась Марлин. — Во время проверки Сывороткой правды меня спросили, хотела бы я встретится с Сириусом. И я, неожиданно для себя самой, ответила «да». Брови Милисенты взлетели вверх. Марлин видела, как она нетерпеливо заерзала и уже хотела было задать массу вопросов. — В общем, я все это время думала насчет этого момента и убедилась, что логика и чувства совершенно несовместимы. Я боюсь за тебя, поэтому не стану искать с ним встречи. И тебе не советую, — Марлин строго посмотрела на дочь. — Но будь у меня такая возможность, я, очевидно, чувствовала бы себя ужасно. Поэтому да, я прекрасно тебя понимаю. Но и ты меня пойми, как бы нам не хотелось с ним встретиться и все выяснить, этого делать ни в коем случае нельзя. Но ругать тебя за твое желание я не смею. — Спасибо. — За что? — Мне так хотелось услышать, хоть от кого-нибудь, что меня понимают, — на глазах Милисенты блеснули слезы, — во всей этой истории чувствую себя очень одиноко. — Ты не одинока. Мы все чувствуем одно и то же, но боимся это признать Милисента обняла маму и расплакалась. — Ну чего ты? — Марлин погладила дочь по голове и еще сильнее прижала к себе. — Пиши мне обо всем, что будет беспокоить, хорошо? Я обещаю, что ни слова против не скажу. — Римус вообще не хочет об этом говорить. — Не злись на него. Дело в том, что он и сам весь на нервах. Он же уверен, что Сириус виновен, а ты с ним на встречу напрашиваешься. Представляешь, как он боится, что ты это сделаешь? Еще и у него под носом. — Но ты ведь тоже этого боишься? — Разумеется. Сама же видела мою реакцию, когда я подумала, что ты ходила в Хогсмид. Но я понимаю, что ты чувствуешь, поэтому не так строга. Просто пообещай, что с тобой ничего не случится, что, почувствовав опасность, ты обратишься за помощью. — Обещаю. — Вот и отлично. Пойдем гулять? Там народ уже во всю празднует. — Да, конечно, — Милисента последний раз шмыгнула носом, вытерла остатки слез и побежала одеваться.***
Каникулы прошли спокойно и размеренно. Марлин была рада, что Милисенте удалось отдохнуть не только физически, но и морально. У самой же Марлин появилась новая почва для размышлений. Тем не менее, ее отпуск тоже прошел замечательно. Она, прямо как в детстве, каталась на коньках, которые трансфигурировала для себя и Милисенты из старых ботинок, играла в снежки, лепила, как с помощью магии, так и без, снеговиков. А чего стоил один только поход на рождественскую ярмарку, после которого они, продрогшие, но счастливые, завернулись в пледы и пили горячее какао. Но, к большому сожалению, пришло время вновь проститься. Стоя на платформе 9 и ¾, Марлин заботливо поправила шапку Милисенты, которая тут же недовольно что-то пробормотала и вернула ее в прежнее положение. — Ты ведь не будешь носить футболку в Хогвартсе? Профессор МакГонагалл второго такого человека на своем опыте не переживет. — Мне кажется, она все переживет. Но нет, я не буду ее носить. На уроки точно. Марлин сперва недоверчиво посмотрела на Милли, но спустя секунду широко улыбнулась и напоследок обняла дочь. — Пора на поезд, — со вздохом произнесла Марлин. — Буду ждать от тебя новостей. — Пока, мам, — Милисента подхватила свой рюкзак и клетку с Эклером и весело зашагала к вагону. Когда Хогвартс-Экспресс, издав громкий гудок, тронулся, Марлин помахала ладонью выглядывающей в окно Милисенте. — Блэки, не натворите глупостей, — шепотом сказала Марлин, смотря вслед уезжающему поезду.