Подарок Судьбы или Забытая Мечта

      Итачи и Сакура ехали на машине. Харуно заметно нервничала. Учихе было забавно наблюдать за тем, как она чуть ли не кусает ногти. Как маленький ребёнок, который ждёт обещанное наказание. На самом деле она вспоминала этикет высшего общества, в частности столовые приборы, которых у аристократов и богачей было много — для разных блюд. Сакура не хотела упасть в грязь лицом, чтобы не опозорить Итачи. Наверняка в ресторане будут важные персоны, поэтому розовласка решила, что должна вести себя, как настоящая леди.       Машина остановилась у ресторана «Аматерасу», и к ней подошёл швейцар. Учиха, выйдя из машины, открыл противоположную дверцу и подал руку своей спутнице. Сакура, соблюдая все правила этикета, взялась за неё и вышла из машины. Её рука была сразу пристроена на согнутый локоть кавалера. Отдав швейцару ключи, Учиха повёл Харуно к главному входу ресторана.       Зайдя внутрь, Итачи увидел у стола администратора Сасори: тот, как всегда, раздражённо смотрел на наручные часы и ждал. Это показалось Учихе подозрительным: что-то Акасуна не похож на влюблённого, как он утверждал по телефону, когда звал их на двойное свидание. По голосу было трудно разобрать, но Сасори явно нервничал. И где его спутница?       Пара подошла к красноволосому. Кареглазый, увидев их, изменился в лице, натянул на лице улыбку и поприветствовал молодых: рукопожатием поздоровался с другом, после поцеловал ручку Сакуры и сказал, что она прекрасно выглядит.       — Ну и где твоя избранница? — спросил Итачи.       — Женщины… Ну ты же знаешь, как они любят опаздывать, — с раздражением ответил Акасуна. Учихе это показалось ещё более подозрительным — это наводило на мысль, что кто-то подстроил это двойное свидание.       — Простите. Акасуна Сасори? — раздался смущённый звонкий голос. К ним подошла длинноволосая брюнетка с фиалковыми глазами. Её чёрные волосы с синим отливом водопадом спадали с хрупких девичьих плеч. Бледная фарфоровая кожа. Нежно-фиолетовое обтягивающее платье на бретелях длиной до колен с пышной юбкой. На шее дорогая бижутерия. В руке она держала кожаный тёмно-фиолетовый клатч, в тон к нему были пояс и туфли на шпильках.       Эта красивая девушка совсем не впечатлила Итачи. Он вообще не любил женщин, которые слишком много проводят времени перед зеркалом или в салоне красоты, пытаясь скрыть все свои недостатки. Таких девушек он называл бездушными манекенами, считая, что у них часто ветер гуляет в голове. К тому же его сердце уже принадлежит одной единственной.       А вот Сасори чуть челюсть не потерял. Эта девушка одурманивала его своим тоненьким голоском и робким взглядом. Акасуна спохватился, что ведёт себя неестественно, вспомнив указания Конан и её угрозу в случае, если план провалится. Беременных женщин опасно злить — Нагато его об этом предупреждал и не раз.       Сасори как следует поприветствовал свою спутницу и представил ей своих друзей, Итачи и Сакуру. Её зовут Хьюга Хината. К ним подошёл администратор и предложил проводить их к заказанному столику. Все четверо направились в зал.       У Харуно дыхание перехватило, когда они вошли в гигантское помещение, больше похожее на театр. Высокий потолок, посередине которого расположена огромная хрустальная люстра. Впереди была сцена, где играл живой оркестр. Сакура заметно занервничала: в подобном месте она впервые и ей казалось, что она не знает, как себя вести, так как никогда не считала себя леди.       Розовласка бы так и стояла, если бы её спутник не повёл её за собой. Их привели к столику, рассчитанному на четыре человека. Кавалеры помогли дамам сесть за стол и сели следом. К ним сразу подошёл официант и раздал меню. Харуно изумлённо вытаращила глаза на блюда, а точнее на цены и впала в ужас. Да, экономка она и есть экономка. И в этом нет ничего удивительного, учитывая её детство и время, когда ей одной приходилось содержать сына. Она во многом себе отказывала, хотя и старалась немного баловать своего любимого ангелочка.       Учиха заметил замешательство Сакуры и сделал заказ за двоих. Он отлично помнил, что она любит, а что нет, и для верности заказал себе такое же блюдо. Харуно думала посмотреть, сколько стоит то, что заказал Итачи, но быстро захлопнула меню, решив, что знать этого не хочет. Как говорится: меньше знаешь, крепче спишь.       Пока парочки ждали заказ, им принесли закуски и шампанское «Золотой рассвет». Все четверо выпили за тост парней за прекрасных женщин, чем смутили Сакуру и Хинату.       — Сакура-сан… — начала Хьюга.       — Можно просто Сакура, — вежливо возразила Харуно.       — Я думаю, лучше обойдёмся без формальностей. Мы же не на деловой встрече, — решил Учиха поддержать свою спутницу.       — Хорошо, — согласилась брюнетка, чуть покраснев. — Сколько вы уже встречаетесь? — спросила Хината у пары напротив. Её фиалковые глаза смотрели на Сакуру, будто она обращалась только к ней. Видимо, Хьюгу присутствие парней смущало, и она была рада, что в их компании есть ещё одна девушка.       Розовласка растерялась. Она не была готова ответить на этот вопрос. Перед тем как сесть за стол, Сасори шёпотом попросил их сыграть пару, так как Хината думает, что они встречаются — это тоже было планом Конан, чтобы Итачи и Сакура изобразили влюблённых.       — Три месяца, — спокойно за неё ответил Учиха. Харуно удивлённо перевела на него взгляд и задумалась: примерно столько она с сыном живёт у него — вполне логично. Но у них есть общий сын — значит, пять лет? Нет, Итачи ведь не было все эти пять лет рядом. И о Шисуи лучше вообще помалкивать, а то Хината не так поймёт.       — Чем ты занимаешься? — задала другой вопрос брюнетка, всё ещё смотря на розовласку.       — Я работаю врачом в центральной больнице, — ответила Харуно. Ей не очень нравилось такое внимание к своей персоне.       — Здорово, — поразилась Хьюга. — Тебе родители сказали идти на врача?       — Нет, я сама решила. Взяла билет и уехала учиться за границу.       «Точнее сбежала», — с улыбкой мысленно поправил Итачи.       — Правда? — опечалилась брюнетка. — За меня всегда всё решали родители.       В этот момент подошли официанты и принесли заказ. Когда перед каждым поставили блюда, Сакура растерялась, увидев количество столовых приборов, и из головы всё вылетело. И зачем их столько положили? Ей даже казалось, что некоторые из них лишние. Вот ведь богачи! И зачем такие сложности?! У простых людей только столовые и чайные ложки, вилки и ножи, и нет проблем! Никто не заморачивается.       Итачи, увидев её растерянное лицо, чуть толкнул Сакуру локтем, чтобы привлечь её внимание. Харуно изумлённо уставилась на него; тот опустил взгляд на свою тарелку, намекая: делай, как я. Девушка взяла те же приборы, что и он, и стала почти в точности повторять его движения. Учиха был рад, что заказал то же самое и что она не стала упрямиться, последовав его примеру. Розовласка разобралась, что к чему, и начала есть более уверенно, без наставлений.       Когда трапеза была закончена, они допили шампанское. Первым решил заговорить Сасори, чтобы переключить внимание Хинаты на себя, а то она общалась только с Сакурой.       — Чем ты любишь заниматься? — спросил он.       — Я? — изумилась брюнетка, переводя взгляд фиалковых глаз на своего спутника, и задумалась. — Я люблю путешествовать и смотреть достопримечательности. Но больше всего я люблю собирать фарфоровые куклы из разных стран. У меня даже есть комната для моей коллекции. Там, как в магазине игрушек, — с восхищением сказала она.       Сакура вытаращилась на неё: целая комната фарфоровых кукол! Живут же люди! Сразу понятно, что она из богатой семьи. У Харуно даже не было своей комнаты. Она жила в подвале, спала на старой жёсткой кровати. В такой момент розовласка была рада и особенно благодарна Итачи, который выделил комнату ей и Шисуи.       — У меня есть даже любимая кукла из фирмы «красный песок», её было очень трудно достать, — с улыбкой призналась Хьюга.       Это очень удивило Сасори и Итачи, и они изумлённо уставились на неё. Акасуна покраснел, как варёный рак, его лицо, можно было сказать, слилось с красными волосами. Учиха засмеялся, чем смутил Хинату, а Сакура на него немного разозлилась.       — Что смешного? — строго спросила Харуно, не понимая, над чем он смеётся. И зачем смущать новую знакомую?       — Знаю я эту фирму, — радостно сказал брюнет, когда успокоился. — Скажи, Хината, а ты знаешь, как зовут мастера?       — Нет. Как? — удивлённо спросила она, склонив голову набок.       Учиха сначала не ответил и посмотрел на друга; тот смущённо опустил голову. Таким Итачи видел его впервые. Видать, ему нравилась эта девушка, а её признание о любимой кукле — это почти что признание в любви.       — Акасуна Сасори, — прозвучало, как приговор. Шатен пришёл в себя и злобно посмотрел на друга. В карих глазах читалось: «Предатель!»       — Ты?! — Брюнетка чуть отпрыгнула от него, как от прокажённого.       — Да, это я. — Сасори поднял руку, подтверждая, что это действительно он.       — Так вы делаете фарфоровые куклы?! — поразилась Хьюга, не обратив внимания на то, что перешла на «вы», так как обращалась к мастеру.       — В свободное время. Это, скорее, хобби, — честно признался он.       Коллекционерка раскрыла фиалковые глаза. Она не ожидала встретить настоящего мастера.       — Если честно, я бы хотел взглянуть на твою коллекцию. Возможно, я смогу поймать вдохновение, чтобы улучшить свою работу, — попросил Акасуна. Ему всегда было интересно смотреть на чужие работы.       — Конечно, — обрадовалась Хината. Ей было приятно, что её коллекция может кому-то помочь.       Хьюга ещё кое-что вспомнила — это было для неё очень важно.       — Знаете, у меня есть одна мечта. — Хината заметно нервничала, играя указательными пальчиками, и опустила глаза. — Мне очень хотелось, чтобы мастер сделал фарфоровую куклу, мою точную копию. — На этот раз она покраснела и опустила голову, чтобы скрыть смущение. — Три года назад я обрезала свои волосы, чтобы их использовали для моей новой куклы, — тихо призналась Хьюга. — Но не знала, к какому мастеру лучше обратиться.       Сасори уставился на неё, удивляясь такой просьбе, но ему было очень приятно, что эта девушка восхищается его искусством.       — Я с радостью сделаю для тебя куклу, твою точную копию, — признался он.       — Правда? И когда вы сможете приступить к работе? — радостно спросила Хьюга, хлопнув в ладоши.       — Да хоть прямо сейчас! — решительно ответил Акасуна и встал со стула, показывая этим, что не шутит.       — Серьёзно? — ещё больше обрадовалась Хината и тоже встала.       — Вполне, — подтвердил он. Они были готовы уйти, но замерли, поняв, что кое-что забыли, и оглянулись. На них изумлённо смотрели Итачи и Сакура — вот про кого они забыли.       — Надеюсь, вы не против, если мы вас покинем? — с надеждой спросил Сасори и глазами молил друга выручить.       — Не вижу причин вас задерживать, — с улыбкой ответил Учиха и повернулся к своей спутнице. — Правда, Сакура?       — Да, — добродушно согласилась она, понимая, что Сасори и Хинате не терпится уединиться.       Акасуна обрадовался, как мальчишка. Пожав руку другу, Сасори тихо ему прошептал: «Я твой должник», — и ушёл вместе с Хьюгой. Итачи изумлённо следил за ним: тот споткнулся на ровном месте, но его вовремя поймала Хината, не дав ему упасть. Акасуна, нервно смеясь, извинился за неловкость. Таким растерянным Учиха его видел впервые — похоже, Сасори и впрямь влюбился.       — Что-то не так? — спросила Сакура, заметив удивлённое лицо Итачи.       — Нет, всё в порядке. Просто я никогда не видел Сасори таким растерянным и неуклюжим. Он никогда не встречался с девушками. Да что там! Он вообще на них внимания не обращал. Но я рад, что он нашёл девушку своей мечты. Если честно, мы с Нагато переживали за его ориентацию.       — Переживали за его ориентацию? — изумлённо переспросила розовласка.       — Да. С этим даже приключилась одна неприятная история. Как-то раз два идиота решили проверить Сасори и обклеили весь его кабинет гей-плакатами. Тогда Сасори был вне себя от ярости: тех идиотов он силой затащил в гей-клуб, и там Дей и Хидан всю ночь танцевали с голубыми.       Сакура засмеялась. Да, Сасори опасно злить.       — Неужели Сасори в одиночку затащил их в гей-клуб? — удивилась Харуно, когда успокоилась.       — Конечно, нет. Я и Нагато ему в этом помогли, — признался Учиха.       — Да ну, — не поверила поражённая девушка. Она вообще считала Итачи слишком серьёзным человеком, чтобы играть в такие игры.       — Правда-правда, — чуть ли не смеясь, сказал он.       Несмотря на то, что Сасори и Хината ушли, свидание продолжалось. Итачи рассказывал смешные истории, что были связаны с Дейдарой и Хиданом. Сакура смеялась от души, поражаясь изобретательности этой парочки. Да, с ними не соскучишься.       Они даже не заметили, как пролетело время — за окном уже стемнело и похолодало. Тогда пара решила вернуться домой. Перед тем, как выйти на улицу, Учиха накинул на женские плечи свой пиджак, чем вызвал у любимой милую улыбку. Сакуре явно нравилось такое внимание, к тому же пиджак хранил тепло своего хозяина.       По дороге домой они продолжали общаться. Когда пара оказалась в квартире, между ними возникло неловкое молчание; каждый не знал, что сказать. В такие моменты их спасал Шисуи, их сын. Дома было слишком тихо. Они чересчур сильно привязались к маленькому проказнику, что не знали, что без него делать.       Учиха и Харуно разошлись по комнатам, чтобы переодеться. Парень успел снять только галстук и расстегнуть две верхние пуговицы рубашки, как в дверь постучались.       — Можно? — В проёме показалась Сакура.       — Да. Ты что-то хотела?       — Я не могу расстегнуть платье. Не поможешь? — смущённо спросила розовласка.       — Конечно.       Девушка подошла к нему и повернулась спиной, обняв себя руками, чтобы потом платье само не спало с её тела. Перед Итачи предстала длинная змейка: начиналась на лопатках и заканчивалась на пояснице. Учиха попытался опустить собачку, но та не сдвинулась с места. Брюнет пододвинул лицо ближе, чтобы понять, почему молния не расстёгивается, и в нос ударил знакомый приятный аромат дикой вишни. И почему Ино сказала, что от неё пахнет лекарствами? Или у неё обострённо обоняние? Итачи нервничал, но держал себя в руках, внимательно изучая застёжку. Как оказалось, в собачке запутался кусочек ткани от платья — вот почему Сакура не смогла сама его расстегнуть.       Немного повозившись с замком, парень смог осторожно отделить кусочек ткани, и молния с характерным звуком плавно опустилась вниз. У Учихи дыхание перехватило, когда платье раскрыло спину своей хозяйки. На ней даже не было лифчика, и это раззадорило ещё больше. Девичья шея была полностью раскрыта и манила оставить на себе засос. Брюнет теперь проклинал эту идеально собранную причёску от Ино.       Итачи напряжённо сглотнул. Только сейчас он понял, как трудно сдерживаться, чтобы не прикоснуться к ней, не обнять и не поцеловать любимую женщину. Это из-за того, что месяц назад он понял, как любит её, и Сакура стала ещё желаннее.       Не сдержавшись, Учиха аккуратно провёл пальцами по обнажённому плечу; тело Харуно заметно напряглось, но девушка ничего не сделала. Тогда он решил пойти дальше и положил руки на её плечи, слегка массируя их. Розовласка затаила дыхание. Тогда парень осторожно припал губами к изящной шее, покрывая её лёгкими поцелуями. Сакура напряжённо выдохнула, но не сопротивлялась. Возможно, она устала убегать и решила рискнуть, чтобы потом ни о чём не жалеть. Остаться одному всегда страшно. Итачи всё-таки прав: Шисуи не всегда будет рядом, он вырастет и уйдёт — у него будет своя жизнь. Задача родителей вырастить своё чадо и подготовить его к ней.       Учиха продолжал целовать её шею, медленно обвивая одной рукой тонкую талию, а другой обнял её за плечи. Харуно пыталась расслабиться и издала почти неслышный стон наслаждения. Итачи хотелось добраться до её губ, и он медленно и осторожно развернул к себе податливое женское тело. В зелёных глазах был не только страх, но и желание. Мужчина улыбнулся и аккуратно захватил в плен её губы своими. Розовласка, пусть не сразу, но нерешительно ответила.       Поцелуй переходил в более страстный, разжигая желание. Учиха притянул девушку к себе, не желая с ней расставаться ни на секунду. Харуно становилась смелее, постепенно передвигая свою руку к сильным плечам; другой она придерживала платье, всё ещё боясь с ним расстаться. От пылкого поцелуя становилось жарко, а кислорода стало не хватать. Тогда брюнет перешёл к шее, давая розовласке возможность вдыхать спасительный воздух. Сакура истомно вздохнула, ощущая поцелуи на шее, — это было так приятно, что она забыла обо всём и выпустила платье. Оно прошлось по телу вниз, падая к ногам. Это заставило девушку прийти в себя и осознать, что она перед ним почти голая.       — Нет! — испуганно вскрикнула Харуно, отталкивая от себя Учиху, и резко села, пряча обнажённую грудь. — Не надо, — умоляюще прошептала она, чуть не плача. Сакура боялась посмотреть на Итачи, думая, что он в ярости, что его прервали.       Она почувствовала дуновение ветра и шелест ткани, потом ощутила, как на плечи опустилась мягкая материя. После её поцеловали в макушку и тихо прошептали: «Прости», — потом она услышала удаляющиеся шаги.       Харуно подняла голову и огляделась: в комнате, кроме неё, никого не было. На себе она обнаружила покрывало с кровати. Девушка покраснела от стыда, но не от того, что между ними произошло. Она осознала, что слишком жестоко поступила с Итачи. Сначала принимала от него ласки, а потом грубо оттолкнула. Девушка сама не поняла, чего она так испугалась. Ей были приятны его прикосновения и поцелуи. Сакура думала, что переборола страх пятилетней давности, но похоже, что нет. Однако она не хотела оставлять всё, как есть.       Итачи стоял в своём кабинете, опершись руками о стол и прерывисто дыша. Он корил себя за несдержанность и за то, что снова её напугал. Теперь опять придётся держать дистанцию. Учиха думал, что у него железная воля, но, видимо, всему есть предел.       Отдышавшись, брюнет решил, что надо чем-то отвлечься, и, взяв ноутбук, пошёл в зал. Сев на диван, он взял пульт от телевизора и включил новости, потом включил ноутбук и стал проверять отчёты по бухгалтерии. Для него было важно отвлечь слух новостями, глаза — текстами, мысли — отчётами. Вот только это мало чем помогло, и Итачи опрокинул голову назад, всё ещё коря себя. Наверняка Сакура сейчас напугана. Он решил потом ещё раз перед ней извиниться, но сначала пусть она немного успокоится.       Учиха достал из кармана брюк золотую запонку, которую ему подсунул Шисуи. Малыш надеялся, что она принесёт его отцу удачу, но, видать, на сегодня она исчерпала свою силу.       — А ведь всё так хорошо начиналось, — тихо сказал парень сам себе и убрал запонку сына обратно в карман. Итачи снова вернулся к работе, пытаясь отогнать от себя неприятные мысли.       Сакура мерила шагами свою комнату, пытаясь сообразить, что делать дальше, чуть ли не кусала ногти. Харуно была уже в домашней одежде, в бриджах, топике и в тёплой шерстяной кофте, которую она зачем-то натянула, хотя в квартире было довольно тепло. Может, после объятий Итачи ей стало холодно, что хотелось вернуть утраченное тепло? Розовласка уже смыла с себя макияж и распустила волосы. Заколка, подаренная Ино, лежала на комоде с остальными украшениями, более скромными по сравнению с подарком подруги.       Харуно кое-что вспомнила и бросилась рыться в вещах, пытаясь что-то найти; на лице читалось беспокойство. Достав маленькую толстую книгу, она прижала её к груди и улыбнулась — эта вещь была ей очень дорога. Теперь Сакура знала, что делать, как разрулить эту неловкую ситуацию.       Полчаса Итачи пытался работать, чтобы забыться, но это у него плохо получалось. Он всё равно думал о ней и о своём поступке, и от этого ему становилось жутко стыдно. Учиха откинулся на спинку дивана, устало закрыв глаза. Раньше у него получалось забыться, но не теперь. Он постоянно ломал голову над тем, как быть.       Парень открыл глаза и чуть вздрогнул, когда увидел перед собой Сакуру. Она прижимала к груди какую-то книжку. Первая мысль была — Библия, судя по тому, как девушка её держала. Почему-то стало очень неловко. Сама Харуно смущённо на него смотрела.       — Можно? — тихо спросила она, виновато опустив глаза.       — Да-да, конечно, — быстро ответил Итачи, уступая место, и, закрыв ноутбук, убрал его сторону. Розовласка подошла ближе, но не спешила садиться рядом с ним.       — Я хотела тебе кое-что показать, — нерешительно начала она, протягивая ему книжку. Учиха неуверенно принял её и посмотрел на обложку. Там было изображено улыбающееся солнце, а под ним надпись «Моё солнышко». Парень удивлённо изогнул бровь: что это? Детская литература? Итачи непонимающе поднял на неё глаза: что она от него хочет?       — Открой, — с улыбкой сказала девушка и села рядом с ним.       Он снова повернулся к книжке и открыл первую страницу. Глаза широко раскрылись, когда парень увидел там новорождённого младенца, завёрнутого в пелёнки. Это оказался фотоальбом. Учиха сразу догадался, что это Шисуи. Итачи ни разу не видел его совсем маленьким. Парень перелистнул страницу и поразился: там была трогательная фотография, где Шисуи и Сакура спят — мама заботливо обнимает малыша. Даже было фото, показывающее, как Сакура кормит младенца из бутылочки, мило улыбаясь.       Парень изучал альбом, уже успевший полюбиться. Была ещё одна картинка, где Шисуи, сидя на руках у мамы, изумлённо смотрит на одинокую свечу, горевшую на торте. Нетрудно догадаться, что здесь ему исполнился годик. А щёчки у сынишки пухлые и румяные. На следующем фото Сакура сама задувает свечу, так как сын ещё не умеет. На следующих фотографиях мальчик пытается есть сам, но торта на его лице и на столе было больше, чем на тарелке. Потом его сын обнимает маму за ногу с соской во рту. Далее малыш стоит на ножках и кидает игрушки в горшок. Девушка призналась, что так и не сумела приучить его к горшку. Шисуи сразу стал ходить по нужде, как все взрослые, конечно, не без посторонней помощи.       Отцу даже стало интересно: кто их снимал? Судя по снимкам, снимали без их ведома. Розовласка сказала, что это была её подруга, с которой она познакомилась в Германии. Та вышла замуж и уехала в Италию. Учиха вспомнил, что именно туда через два месяца Харуно хочет сбежать. Значит, она хочет уехать к подруге?       Сакура рассказывала забавные истории, связанные с фотографиями. Итачи печально улыбнулся, и Харуно это заметила.       — Что-то не так? — обеспокоенно спросила она.       — Что? — сначала не понял Учиха. — Нет, всё в порядке. Просто жаль, что я всё пропустил: не просыпался по ночам на плач Шисуи, не качал его, не кормил из бутылочки. — Он перелистнул страницу и усмехнулся: там сыну три года, и он был грязный, как чушка, и от этого злой. — И не менял пелёнки.       Да, сейчас он жалел, что его не было рядом. Шисуи рос без отца, Сакура воспитывала его одна. Ну, не совсем одна: ей помогала подруга, но это не считается. Итачи даже не знал, что у него есть сын, и готов был его признать, но не потому, что это показала экспертиза, а потому, что сам чувствовал родственную связь. Шисуи не знает, что он его настоящий отец, но всё равно называет его папой, потому что сам захотел. Связь — странная штука.       Последние фотографии показывали день, когда мальчику исполнилось четыре года. Почему-то малыш там особенно радовался. Четыре свечи были задуты, от них шёл тонкий дым. Шисуи, видимо, прыгал от радости, держа над собой игрушечную подводную лодку, которую ему подарили. Конечно, ведь маленький проказник так любит играть в морской бой в ванне. Учиха заметил, что на всех фотографиях у сына короткие волосы, а сейчас у него почти каре. Интересно, что заставило его отрастить волосы?       Последнее фото не могло не радовать: там Сакура с сыном в обнимку спят на разобранном диване. Оба уставшие, но счастливые. Шисуи прижал к груди подводную лодку. Больше фотографий не было, только пустые страницы. Дальше могут пойти фото с участием самого Итачи.       Учиха закрыл альбом, но снова захотел его перелистать. Парень с улыбкой обернулся к девушке, но улыбка сразу пропала. Сакура сидела, наклонив голову, и чуть не плакала.       — Что случилось? — забеспокоился он.       — Прости, — извинялась за что-то Харуно. Видимо, его слова задели за живое.       — Тебе незачем извиняться. Ты же не знала, что я его отец. — Итачи отложил альбом и попытался её обнять, чтобы успокоить, но она его оттолкнула и отсела.       — Не потому. — Розовласка так и не подняла головы, сжимая в кулаке бриджи. — Я… — начала она заикаться, — я хотела сделать аборт, но не смогла убить невинного ребёнка. Я хотела отдать его в детский дом, но не смогла расстаться со своим малышом. Я не смогла его бросить, он был таким маленьким и беззащитным. — По её щекам потекли слёзы.       До Итачи дошло, что она извиняется не за то, что его не было рядом, а за то, что пыталась избавиться от сына. Вот, почему она держала дистанцию — Сакура испытывала чувство вины перед ним, что чуть не погубила их маленького ангелочка. Итачи теперь бесплоден и больше не сможет иметь детей, а она чуть не уничтожила его частицу. Теперь Учихе стало всё ясно, её можно понять.       — Но ты же этого не сделала, — c улыбкой сказал парень и обнял её. Харуно помотала головой и попыталась оттолкнуть его, но он только крепче прижал её к себе, гладя по волосам и пытаясь успокоить. — Теперь Шисуи с нами, и это главное. Пусть он и проказничает, с ним весело.       Сакура перестала сопротивляться и подняла на него заплаканные глаза, казавшиеся в темноте цвета малахита.       — Так ты не сердишься? — чуть не плача, спросила она.       — Конечно, нет. К тому же ты сделала невозможное: родила мне сына. Я уже отчаялся, что у меня никогда не будет детей. Я ничего от тебя не требую, прошу лишь об одном: позволь мне помогать тебе растить Шисуи.       Розовласка вытерла слёзы, едва заметно кивнула и застыла. Лицо её почему-то было красное.       — Итачи, — смущённо начала она, — мне жарко. Учиха вздохнул и отстранился от неё.       — Зачем было надевать шерстяную кофту? В квартире и так тепло. — Отчитывал её, как маленькую.       — Ну, мне тогда было холодно, — смущённо оправдалась она. Она расстёгивала кофту, но пуговицы не поддавались: видимо, девушка нервничала, и её движения стали неуклюжими, как у ребёнка, который пытается всё сделать самостоятельно. Девушка смогла расстегнуть первую пуговицу и начала возиться со второй, но та не думала сдаваться. Сакура тихо застонала от досады: ей стало ещё жарче.       — Давай помогу, — предложил Учиха, и она убрала руки. Пуговицы без труда поддались его умелым пальцам, будто он всю жизнь расстёгивал их. Хотя чему удивляться-то? Он часто носит рубашки и пиджаки. Итачи помог Сакуре стянуть кофту с плеч. Между ними снова возникло неловкое молчание.       — Я хотела извиниться за своё поведение. Я не знаю, что на меня нашло, — виновато произнесла девушка, опустив голову.       Итачи застыл: то есть она не хотела его отталкивать и хотела продолжения? Розовласка нерешительно подняла глаза, хотя немного боялась его реакции. Она даже не успела ахнуть, как её губы оказались пленены чужими, и невольно подалась ему навстречу. Парень обвил рукой её талию и усадил к себе на колени, чтобы быть ближе. Это было неожиданно. А чего она ожидала? Что он скажет: ничего страшного, попробуем в другой раз? Да, решительности Учихе не занимать. Он знает, чего хочет. Он давно не мальчик, чтобы ходить вокруг да около.       Сакура обхватила его за шею — на этот раз она ответила более решительно. Поцелуй перерастал в более страстный, волнующий, что от него кружилась голова. Девушка тонула в собственных ощущениях. Она хваталась за мужское тело, сильнее прижималась к нему, будто боясь упасть в неизвестность. Его руки ласкали её тело, заставляя изнывать от острого удовольствия. Губы Итачи опустились к шее девушки, заставив её слегка запрокинуть голову и полностью отдаться его умелым ласкам. Блаженство было столь велико, что Сакура не могла сдерживать хриплые стоны. Руками зарывшись в тёмные волосы, она словно цеплялась за него. Казалось, если бы Учиха не держал Харуно, то она бы непременно упала из-за переизбытка чувств.       Парень осторожно уложил её на диван, не прекращая целовать её шею. Она такая сладкая — а сладкое он любит. Было приятно прикасаться к её нежной коже. Ощущать аромат розовых волос, дикой вишни, что так крепко засел в его памяти. Видеть, как её лицо искажается от удовольствия. Слышать, как она в блаженстве вздыхает. Его рука забралась под топик и нежно поглаживала спину.       — Нет, — тихо выдыхает розовласка.       Итачи остановился, сжав руки в кулаки, — как же было трудно сдерживаться. «Сакура, зачем ты меня мучаешь?» — мысленно спросил он, опустив голову.       — Что «нет»?       — Не… зде-есь… — с затуманенными глазами томно произнесла она.       Учиха снова застыл, но быстро сообразил, что она достойна лучшего, чем секс на этом диване. Их первый раз тогда тоже был на диване, и это было очень неудобно.       Парень снова припал к её губам. Поцелуй опьянял Сакуру, гипнотизировал, заставлял отдаться желанию и страсти. Итачи аккуратно поднял её на руки, не разрывая поцелуй, и понёс в свою комнату. Розовласка доверчиво отдалась ему. Может, душой не полностью, но телом, да. Ведь всегда страшно быть одному, и хочется чтобы кто-то был рядом, поддерживал. Конечно, Учиха мог отнести Харуно в её комнату, чтобы ей было немного спокойнее, но… Потом она будет смущаться, ложась на свою кровать. Пусть она спокойно спит в своей постельке и краснеет, проходя мимо его двери.       Раньше парень никогда не был так осторожен, словно его ноша была очень хрупкой и бесценной — одно неверное движение и она рассыплется на тысячи осколков. Ещё никому он не стремился подарить столько нежности и любви. Итачи хотел, чтобы Сакура доверилась ему, чтобы изнывала от его ласк и не смела думать о чём-либо.       Он мягко опустил Сакуру на кровать. Изумрудные глаза испуганно раскрылись, когда девушка почувствовала прохладные шёлковые простыни. Взгляд забегал по помещению. Харуно поняла, где находится. Учиха сел рядом с ней и ладонью провёл по её румяной щеке.       — Не бойся. Я не зайду дальше, чем ты мне позволишь, — успокоил он, глядя ей в глаза.       Розовласка опустила глаза и едва заметно кивнула. Парень улыбнулся и нагнулся к ней, снова захватив в плен её губы своими. Девушка с жаром ответила, словно изголодавшаяся.       Его поцелуи пошли ниже к её шее, оставляя цепочку засосов. Это заставило Сакуру зажмуриться от удовольствия, и она сжала его чёрные, как смоль, волосы. Постепенно железная выдержка Учихи начала трещать по швам. Дышать становилось всё труднее, рассудок с каждой секундой погружался в туман. Харуно, сама того не замечая, начала бороться с пуговицами его рубашки. Итачи отстранился, вопросительно смотря на неё.       — Ты уверена, что хочешь этого? — Он мог прекратить всё прямо сейчас, если она посчитает, что ещё не готова. К тому же, ему потом самому будет трудно остановиться.       Брови розовласки раздражённо сузились, а губы сжались, как у обиженного ребёнка. Она резко схватила его за ворот рубашки и потянула к себе, вовлекая в очередной развратный поцелуй. Больше ждать ни к чему, да и зачем, когда она сделала выбор. Сегодня она сама захотела принадлежать ему. И парню понравилась её решительность. Похоже, та самая Сакура, что была смелой и уверенной пять лет назад, постепенно возвращается.       Когда все пуговицы были расстёгнуты, Харуно помогла ему стянуть рубашку с плеч; та была небрежно брошена на пол. Девушка мигом покраснела, увидев в меру накаченные мышцы, широкую крепкую грудь, сильные руки. Да, перед ней настоящий мужчина. Розовласка нерешительно протянула руку и, коснувшись его кожи, тут же испуганно её отдёрнула. Тонкое запястье было перехвачено сильной рукой.       — Сакура, не бойся прикоснуться ко мне, — сказал Учиха, потёршись щекой об её ладонь, словно кот, просивший ласки.       Девушка смутилась, но протянула вторую руку и коснулась его другой щеки. Парень с наслаждением закрыл глаза. Её рука спустилась ниже, к шее, и ещё ниже, исследуя крепкий мужской торс. Итачи выдохнул от удовольствия: её тонкие пальчики были как лезвия. Острые ощущения разгоняли кровь в жилах, заставляя сердце бешено биться и хотеть эту женщину ещё больше. Учихе даже казалось, что ему и жизни не хватит, чтобы отдать ей всего себя — ему всего было мало.       Одежда стала раздражать. Становилось невыносимо жарко, и она неприятно прилипала к телу и мешала наслаждаться близостью друг друга. Они помогли друг другу избавиться от лишней материи. Сакура чуть не задохнулась от переполнявших её чувств, когда мужчина обхватил губами один сосок, а второй сжал между большим и указательным пальцами. Зажав сосок зубами, Учиха получил награду в виде громкого стона девушки. Лаская одну грудь рукой, брюнет стал спускаться ниже, не оставляя без внимания ни один участок её тела. Итачи отметил для себя, что её грудь стала больше с прошлого раза, и тут же мысленно хлопнул себя по лбу за пошлую мысль.       Харуно пальцами зарылась в его волосы, потом стянула с них резинку, и чёрные пряди свободно рассыпались по плечам. Они были такими мягкими и шелковистыми. У розовласки возникла мимолётная мысль, что как-то неправильно, что они у него длинные. Надо обязательно отрастить волосы, чтобы они были длиннее, чем у него.       Его пальцы добрались до последнего белья и хотели стянуть с неё трусики.       — М-м-м, Итачи, — тихо позвала Сакура. Он убрал руку, решив, что ещё рано.       — Что? — спросил он, скользя губами по её лбу, вискам и скулам. Он хотел, чтобы она обо всём забыла и не думала о плохом, о прошлом.       — Я до-олжна-а ска-азать. — От переизбытка чувств говорить казалось непосильной задачей, трудно было вспомнить нужные слова. — У меня ни-икого не было-о кро-оме тебя. Да-а и Шисуи ни-икого ко мне-е не подпу-ускал, — призналась она.       — Я за это куплю ему вагон мороженого, — сказал Учиха и припал губами к её набухшим покрасневшим губкам. Харуно тут же разорвала поцелуй.       — Итачи!.. — громко возмутилась она и хотела прочитать ему нотацию, что столько мороженого есть вредно, но не успела. Из горла розовласки вырвался громкий стон. А всё потому, что мужчина немного сильнее сжал её грудь.       — Что? Что ты хотела сказать? — спросил он, ослабив хватку.       — Я… я… не помню-ю… — залепетала она. Его прикосновения полностью лишали её возможности трезво мыслить.       — И не надо. Слова тут лишние, — страстно прошептал Учиха и снова овладел её губами, не давая думать.       Мужчина полностью избавил её и себя от одежды, не прекращая ласкать податливое женское тело. Девушку охватила мелкая дрожь, когда он развёл её ноги и пристроился между ними, успокаивающе поглаживая внешнюю сторону бёдер. Всё-таки в её памяти сохранился первый опыт: боль… и наслаждение. Все его поцелуи и прикосновения были похожи на те, что были пять лет назад, хоть они и были тогда немного грубыми, но это от того, что он не хотел её отпускать. Да и сейчас ей не хотелось, чтобы он её отпускал.       Сакура заметно напряглась, когда почувствовала, как он медленно входит, и потом ощутила резкий толчок. Розовласка стиснула зубы, сдерживая стон и крепко вцепившись в крепкие мужские плечи. Нет, больно не было — только неприятный дискомфорт. Она была туговата для него — это говорило, что у неё действительно давно не было интимной близости. Итачи осыпал её искажённое лицо поцелуями, пытаясь отвлечь и дать привыкнуть к нему. Когда девушка смогла расслабиться, он начал движение, осторожно и медленно. Харуно в ответ только сильнее прижалась к нему, впиваясь ногтями в его плечи. Учиха взял её руку и сплёл свои пальцы с её в замок, вовлекая её губы в трепетный глубокий поцелуй, на который она с жаром ответила. В такт движениям розовласка сжимала его руку, другая блуждала по его спине, оставляя красные полоски.       Так приятно слышать сладкие стоны удовольствия с уст любимой женщины, которые она всячески пыталась сдержать, стыдясь их. Темп постепенно нарастал, заставляя её сильнее извиваться под ним, отзываться стонами ещё громче, которые уже не было сил сдерживать. Под умелыми ласками она выгибалась к нему навстречу, запрокидывая голову и открывая шею, которую он терзал поцелуями.       Не в силах больше терпеть сладкую пытку, Сакура вскрикнула от наслаждения, выгнув спину в экстазе, и обмякла в руках Итачи. Вскоре она почувствовала, как внутри неё разлилось что-то горячее. Розовласку охватила приятная опустошённость. Оба молчали какое-то время, восстанавливая сбившееся дыхание и сердечный ритм. Итачи упирался на локтях, чтобы не придавить любимую своим весом. Его чёрные волосы в беспорядке расположились на плечах девушки и прилипли к её коже. Розовые пряди были влажными и прилипали к её лбу и щекам. Изумрудные глаза смотрели на его затуманенное после страсти лицо, и в любой момент она могла закрыть их и пасть в небытие.       — Боже, как же я тебя люблю, — нагнувшись, прошептал Учиха ей в губы. Сакура мягко, без страсти, но с нежностью и теплом ответила на его поцелуй. Она пока не могла ответить ему взаимностью, поскольку не разобралась в своих чувствах. Он не будет её торопить и даст ей времени столько, сколько потребуется. Сегодня она сама сделала важный шаг, шаг к нему.       Итачи скатился набок, давая ей больше пространства, но она потянулась к нему, устроившись у него на груди, словно не хотела расставаться с его теплом, и быстро уснула. Мужчина обнял её за плечи, убирая непослушные розовые пряди, что прилипли к губам. Было приятно так с ней лежать: вдыхать её аромат, прикасаться к коже, видеть её умиротворённое лицо и ощущать дыхание на своей груди. Ему хотелось теперь всегда ложиться с ней спать и просыпаться в одной кровати.       Из-за туч выглянула луна, и её лучи проникли в комнату. Итачи краем глаз заметил, как что-то сверкнуло, и присмотрелся — это оказалась золотая запонка, что выпала из кармана брюк и валялась на полу. Учиха улыбнулся и щекой коснулся макушки любимой. Он и так понял, что двойное свидание было подстроено. Иначе зачем тогда Шисуи потащил Нагато в кусты и потом Узумаки просили одолжить сына? Акасуна вёл себя неестественно, было понятно, что Сасори и Хината виделись впервые. Да, Шисуи их всех втянул, и в итоге родители стали ближе. Остаётся надеяться, что Сакура не будет сожалеть о случившемся. Хотя должна ли она сожалеть?