Папа Карло

Часть 1

В полдень из маленького дома вышел человек с коротко стриженными волосами и большими сияющими глазами. Его одежды напоминали одеяние варваров с границ, но только на первый взгляд. Белые хлопковые брюки и шелковая рубашка с цветастым рисунком, отсутствие всяческого головного убора отрицали его принадлежность к сему воинственному племени. Его смуглая кожа и жесткие темные волосы ничуть не страдали от солнца. Кто он такой и откуда тут появился, никто из соседей не смог бы ответить на этот вопрос. Было чувство, что он живет тут довольно давно. Примелькался. Впрочем, жители столицы, обычно зацикленные на унитарном существовании своего «Я», под своим носом не разглядели бы и куфага в тюбетейке, если бы эта тюбетейка не заслоняла бы им солнце и не мешала жить. Отправился человечек не к Гребню Ехо, как следовало бы от него ожидать, а в обратном направлении. Не к центру города, но к окраинам. Внешность человека говорила о том, что он довольно смешливый субъект, но сейчас его смешливость имела несколько однообразную направленность, в основном он смеялся над собой. Поскольку повод посмеяться над собой совершенно неисчерпаем, то и в настроении нашего героя была замечена постоянность. Грусть не омрачала его смуглого чела. В своем мире он прослыл грандиозным мистификатором, несколько поколений были очарованы его неповторимыми интерпретациями древнего учения индейцев южного континента — далекого, возможно, навсегда утраченного им мира. И вот теперь, когда он нашел подтверждение всему тому, чем он кормил наивное человечество в своих текстах, что ему оставалось делать? Мало того, что путешествие между мирами нещадно выхолостило его память, так ещё и выяснилось, что, очутившись в притянувшем его Мире, он оказался совершенно неспособным к местной магии. Очнулся он в лечебнице для безумцев. Тело его, подвергнутое «Огню Магов», омолодилось, побочным эффектом этому была частичная амнезия. Но затем память начала возвращаться, а с ней вернулась и радость осознания себя и своего места в мире. Служители заведения для несчастных поняли, что держать его в этих стенах не имеет смысла, поскольку сам пациент начал светиться сильнее камня радости, что конечно способствовало их работе, но было несправедливо по отношению к самому выздоравливающему. Ему предоставили домик в столице, купленный на средства Его Величества, ссудили небольшую пенсию по болезни и отпустили восвояси. Единственным моментом, омрачавшим безоблачное существование нашего героя, было то, что, при всей живости его характера, он был ограничен в общении и с большим трудом учился читать. Хотя служители Приюта Безумных не забывали о нем, навещали, помогали в хозяйственных вопросах и вообще негласно взялись его опекать, они отказались помочь ему в обучении магии, ссылаясь на кодекс Хрембера и клятву, данную при поступлении на службу Королевского Приюта Безумных. По иронии судьбы, в его мире, где не было прямого запрета на магию, магией занималось исчезающе малое количество посвященных, в том числе и он. Здесь же, где магию использовали даже младенцы, чтобы не марать пеленки, где ее впитывали с молоком матери, он был абсолютно беспомощен в этом отношении. Но Карло — так звали нашего знакомца — не унывал. Каждый день он совершал пешие вылазки за город, хотя всегда старался вернуться домой дотемна. Своего амобилера у него пока не было, не заработал. Да, Карло работал. Еще в Приюте Безумных он присмотрелся к местной обуви. Кожа была весьма тонкой и легкой в обработке. Наверное, не обошлось без магии. Тем не менее, даже магия не уберегала мягкие сапожки и мокасины от порчи. Значит, надо было кому-то подлаживать, чинить. Дело нехитрое, шило да суровая нитка. У Карло и раньше отлично получалось всё, за что он не возьмись, а теперь и подавно. Он ни капли не страдал от того, что его занятие слишком приземленное. Все-таки безупречность его никуда не делась из-за того, что он попал в другой мир. Он постоянно совершенствовался в своем мастерстве, отчего старый верстак его очень быстро пришел в негодность. Это и была цель его вылазок за город — отыскать бесхозный кусок дерева, желательно потверже. Но границы города, что совсем не странно, напоминали ухоженные парки. В окрестностях Ехо редко случались бури, которые могли сломать крепкие деревья. А мелколесье не годилось в дело. Зато поиски можно было продолжить, жаль вот только, на старом верстаке почти не осталось живого места и приходилось подкладывать под работу всякий хлам. Итак, мы оставили нашего умельца, когда он довольно быстро удалялся в сторону леса. Раньше, в бытность в родном Мире, ему часто приходилось подолгу бродить в незнакомых местах. У него был какой-то внутренний компас, который позволял ему не заблудиться. Здесь эти умения стали постепенно возвращаться к нему. Удалившись на почтительное расстояние, Карло стал осматривать валежники и нашел несколько кусков дерева, которые можно было как-то приспособить в работу. Потом он прилег на припеке и решил немного отдохнуть. Через некоторое время веки его смежились, но подремать ему не удалось. Невдалеке послышались тихие шаги. Карло оглянулся и увидел невысокого старичка. Старичок поклонился, не снимая огромной шляпы, что лежала полями у него на плечах, и заговорил, не открывая рта:  — Можно мне взять твои дрова? Карло помялся. Уже темнело, и было лень собирать новые крепкие куски дерева для работы, лень было даже открывать рот. Старичок смотрел огромными светлыми глазами, и было видно, что он ждет ответа. Вообще-то Карло знал о существовании Безмолвной речи, но никто его ей не научил.  — Хорошо, бери, — сказал он, хотя рот его был по-прежнему закрыт.  — О, спасибо тебе, — таким же образом ответил его странноватый собеседник. Карло немного поудивлялся себе. Оказывается, ничего такого сложного в том, чтобы говорить на Безмолвной речи, не было. Даже кусков прекрасной древесины было не жалко в обмен на это открытие. Он снова прилег и теперь уж точно задремал. Проснулся он, когда надо было уже возвращаться. Никого рядом не было, кусочки дерева исчезли, зато рядом с ним стояла довольно крупная чурка с длинным суком, за который было удобно ее поднять и нести. Дерево было сухое, не гнилое и довольно легкое. Это было очень кстати. Видать, старичок отблагодарил таким образом нашего веселого бродяжку. Когда он пришел домой, фонарики вовсю уже дарили свой мандариновый свет радужным мостовым. Его рубашка взмокла от пота, а сам он еле волок ноги, но радость никуда не исчезла. Он помылся и улегся спать с чувством, что все сделал правильно. Его укутал ночной покой. Наутро Карло сразу же спустился в мастерскую. У него чесались руки обработать полученное в подарок полено. Инструмент был готов, и он начал снимать стружку и очищать дерево от коры. Когда он добрался до такого удобного сука, инструмент выпал из рук от резкого звука. Карло выглянул в окно. Кто там так разорался? Когда он вернулся к делу, крики повторились. Карло отложил инструмент и призадумался. Ему показалось, что орало бревно  — Эй, это ты кричишь?  — Ага!  — А почему?  — Мне так щекотно, что невтерпеж!  — Только тут щекотно? — Карло пошевелил бревно за сучок.  — Ой-ой-ой! Да! — захихикало бревно. Карло в очередной раз схватился за подбородок и задумчиво стал оглядывать древесину. Ему показалось, что бревно формой напоминает человечка. Тогда Карло отложил плотницкие инструменты и достал столярные. Вытащил свой самый острый резец и стамеску с маленьким молоточком, и начал быстро, пока не выветрился из головы увиденный образ, выводить линии на дереве. Потом он взял инструмент потоньше и продолжил вырезать, отсекая все лишнее. Он даже не отвлекался в тот день на еду. Наконец-то дело было окончено. Личико, ручки и ножки, все было так совершенно и красиво, будто бревно само помогало мастеру освободить себя от лишнего, как бабочку из кокона. С носиком возникли трудности. Человечек страшно верещал и хихикал, пока Карло пытался выстругать его. Наконец все получилось. Как только был сделан последний штрих и удалена последняя неровность, деревянный человечек ожил и задвигался. Сам мастер был несказанно удивлен этой прыти. Видно, бревно было волшебное. — Как тебя зовут? — Макс. — Очень хорошо, мой мальчик, даже имя не надо придумывать, — развеселился Карло. — Надо тебя одеть… хм… и причесать. У Макса на голове образовалась каким-то образом шевелюра, и весь он был как настоящий человек, мягкий, живой, с ресницами и ногтями. Пока суть да дело, Карло подвело брюхо от голода, и они с мальчиком отправились поесть в ближайший трактир, так называемую «Обжору». Мальчик уминал хрустящее печенье за обе щеки и запивал камрой, но, несмотря на это, ни на минуту не замолкал. Надо же, какой неугомонный пострел, — умилялся про себя Карло. Тут в «Обжору» с гвалтом завалились какие-то шустрые ребятишки. Наш Макс с удивлением уставился на них. Ребята очень громко обсуждали свои дела, но из-за того, что говорили они все вместе, было не разобрать, о чем они. Его внимание привлек самый высокий мальчик, с бледным лицом и выразительными глазами. Он был во всем белом и не принимал участие во всеобщем гвалте. К нему постоянно обращался другой мальчишка, с румянцем во все щеку и яркой одежде в косую разноцветную клетку. Максу сразу понравились эти мальчишки. Когда они с Карло вернулись домой, Макс стал приставать с расспросами к отцу. Ему хотелось к тем мальчикам. Да, кстати, он сразу стал звать его отцом, такой смышленый ребенок! Карло объяснил, что в первую очередь нужно пойти в школу, чтобы стать таким же, как эти мальчики. Карло и вправду так думал. Макс сомневался, что, если он пойдет в школу, то непременно повстречается с такими великолепными мальчиками, но сомнения свои оставил при себе. Ах, Карло, как жаль твое бедное сердце, ведь ты только-только стал папой.