Папа Карло

      А как же жители острова? Недаром Маба стяжал свои хитроумные знания Островок почти не отличается от настоящего Ехо. Разве что время там идёт медленно, как в детстве. Да густые, как молоко туманы, скрывают от островитян стены и потолок Мабиного подвала. Маба иногда делается невидимым и ходит в гости к островитянам. В доме у моста сидит бледный мальчик. Рукава его белого лоохи длинны, они прикрывают руки. Не похоже на то что он мерзнет, но он так тих и взгляд устремлён на книжку. Уже давно расцвело, и из-за двери слышны ругань и возня со второй половины дома. Тонкие черты лица искажаются. Он морщится как от боли от этих звуков, споро прячет книжку в рукав. В двери вваливается бородатый здоровяк с красным лицом. Он в гневе вываливает массу обвинений на голову бедного. Тот бледнеет ещё больше, но головы не склоняет. Все обвинения рассыпаются как пепел, не достигая цели.  — Почём мне знать, где леди Блимм?  — Это ты, это ты склонил её к побегу! Знаю я эти ваши штучки! — горячится здоровяк, разбрызгивая слюну. — Устроили тут балаган, понимаешь!       От его голоса, старинная люстра начинает раскачиваться, совсем немного, незаметно глазу. Здоровяк выхватывает плеть из-за пазухи и начинает сотрясать ей воздух, в надежде увидеть хоть каплю страха в этих непокорных глазах. Чем сильнее распаляется начальство, тем тяжелее гроздья смеха, повисшие на люстре. А Маба уже и забыл, какими забавными бывают люди. Но он сдерживается из уважения. А вот люстра уже не может. Падает и осыпает хрустальными брызгами смеха незадачливого принципала. Набухшее тесто резко опадает. В выкаченных глазах всплыл ужас. По инерции ещё что-то бормоча вполголоса, убирается за дверь, за которой уже собралась приличная толпа. Едва закрытая дверь вновь открывается, впуская Арлекино. Он удивлённо присвистывает, осматривая место происшествия.  — О, открой мне свою страшную тайну! Как тебе всякий раз удаётся так напугать этого борова?  — Не стоит разговора, давай лучше приберемся тут.  — Меламори как знала, уехала, а то бы выцарапала глаза этому старому греховоднику, — шипит Мелифаро, поглаживая свою ладонь, на которой явственно проступал свежий рубец.  — Дай-ка сюда, это как вообще?  — Да этот, вылетел из кабинета, размахивая своим хлыстом, не уверен, что не специально, — мальчишка протягивает ладони другу, тот берет их в свои подносит к губам и шепчет тихо и неразборчиво:

Синие реки, Красные реки, Белый берег, Тёплый плес, Мягкий лес, Выпей море Не будет боли

      Багровый рубец бледнеет и пропадает на глазах. Мелифаро снова становится собой, ярким волчком крутится над хрустальным побоищем, и вот уже люстра снова цела и гордо возносится над кабинетом. — Как ты думаешь, когда он вернётся?  — Глупо загадывать, но я знаю, нужно немного потерпеть, потом ещё немного, потом еще, тогда эта дурная бесконечность разбивается на отдельно взятые маленькие кусочки… — С ума сойти, какой ты все-таки умный! Что бы я без тебя делал? — Что и сейчас, делал бы отчёты, только в три раза дольше, — Шурф улыбается, а это редкость, поэтому Мелифаро расплывается в ответной улыбке и окунается в отчёты уже не в таком скорбном состоянии.       Невидимый Маба снова заползает на люстру, та недовольно косится на него хрустальными глазами. Некоторые хрусталинки даже осмеливается отражать невидимку. Вновь развеселившийся колдун, в награду за храбрость превращает смелые бусины в кристаллы радости и лениво уплывает из кабинета сквозь плотно закрытое окно.