«Четыре кролика» и другие приключения

Как же сложно конкурировать с блондинками! — лисица зло мотнула рыжим хвостом. — И язык у меня подвешен получше, и порошок поблёскивает (всего и делов-то: добавить чуток сахара!), а всё равно сестры Дэвис собирают всех клиентов. Конечно, таким-то милашкам это раз плюнуть. Ненавижу. Так и по миру пойти недолго. Может, район сменить? Чёрт, отличный райончик был для сбыта любовного зелья: куча баров, народ пьяненький так и шастает, полиция сюда особо не заглядывает, но вот угораздило сюда нелёгкой занести этих полярных лисичек… Или, может, согласиться и стать перекупщиком? Вон, волчиха Остроглазка предлагает по два доллара за дозу. Дорого, конечно, но, как говорится, «бренд раскрученный». Во всём городе знают о порошке тётушки Остроглазки, только и шепчутся: «никакой химии, одни травки…», «тридцать лет на рынке…», «недовольных клиентов не бывает…». К чёрту. Надоело! Сегодня клиентов уже не будет, домой пора. Джессика Уайлд свернула небольшой лоточек с надписью «любовные зелья и порошки» и побрела по тёмной улице в сторону своего дома, расположенного в нескольких кварталах. Как оказалось, собралась она вовремя: навстречу ей топал её старый знакомый полицейский МакРог в сопровождении совсем молоденького льва в форме, который счастливо улыбался, показывая окружающим брекеты на клыках. Издалека заметив лисицу, лев легонько ткнул напарника в бок и что-то тихо проговорил. МакРог ухмыльнулся, незаметно подмигнул Джессике и сделал неопределённый жест, мол, как хочешь, разбирайся сам. Молодой лев посерьёзнел, напустил на себя, как ему казалось, важный вид и направился к лисе: «Стажёр Дельгато, мисс, предъявите, пожалуйста, документы». Спустя десять минут стажёр, чуть ли не плача и проклиная весь лисий род, быстрым шагом увеличивал расстояние от места своего позора. Наделать столько ошибок при простой проверке документов! Слава Ахейю, что эта лиса решила не подавать на него жалобу! Капитан бы его на коврики порвал. И как так получилось? И представился не как положено, и в личную жизнь полез — как и сам не заметил, и оскорбил — хоть и не хотел, а как-то само из пасти выскочило в ответ на двусмысленные фразы этой Уайлд. МакРог, посмеиваясь, шёл следом. Всласть наиздевавшись над молодым полицейским, выслушав, когда он ушёл, пару нелицеприятных слов от МакРога, впрочем, сказанных вполне дружелюбным тоном, Джессика проводила полицейских взглядом, надеясь, что они не упустят случая проверить разрешение на торговлю у сестёр Девис и продолжила свой путь. — Миссис Уайлд! — нескладный хорёк лет тринадцати привлек её внимание, выйдя из тени урны. — У меня есть информация. Горячая. — Ну-ка, Дюк, удиви меня. Опять про прошлогодний снег что-нибудь? — Нет, свежак, как из печки, миссис Уайлд! — дёрганные движения хорька не давали воспринимать подростка серьёзно, отчего Джессика улыбнулась. — Ну что ж, поделишься? — Полдоллара. — Ого, тогда это должна быть жуть какая интересная информация! — она пошарила в кармане и бросила блестящий кусочек металла Дюку. Тот поймал монету — это, пожалуй, единственное, что он умел делать ловко, и засунул её в карман: — Сегодня по кварталу будет обход, миссис Уайлд. Говорят, сам МакРог будет! Лисица, мысленно покачав головой, кивнула: — Спасибо Дюк, очень своевременно. Кстати, может тебе стоит завязать с торговлей информацией? Дело то поди, не самое выгодное. Нашёл бы ты себе бизнес поинтересней. — Да думал я уже, — расслабившись от осознания того, что, судя по всему, деньги у него отнимать не будут, Дюк стал словоохотлив. — Мне ж нужно чтобы по душе… и чтобы морду не били… часто. Джессика припомнила тот период, когда он попробовал стать карманником: весь месяц ходил с незаживающими и постоянно обновляемыми ранами на морде, после чего решил завязать с этим опасным бизнесом навсегда. Впрочем, все через это проходили: даже её сын Николас, хоть и усердно это от неё скрывает, уже лишился пары зубов, как она подозревает, при схожих обстоятельствах. — Дюк, а какие у тебя увлечения? Что тебе нравится? Вопрос поставил хорька в тупик, он пару секунд обдумывал ответ, но потом всё-таки соизволил ответить: — Чипсы люблю и кинчики смотреть. Джессика примерно так и представляла незатейливые предпочтения этого оболтуса, поэтому предложение было готово заранее: — Ну, с чипсами я тебе ничем помочь не могу, а вот с «кинчиками»… Могу свести с одним лемуром. У него своя мастерская, где он левые диски издает. Я давно ему советовала в розницу уходить. Потолкуй с ним, предложи свои услуги. И дело прибыльное, и все новинки будешь смотреть ещё до официального проката. Попробуешь? — А то, миссис Уайлд! С радостью, миссис Уайлд! — будущий король палёных дисков светился надеждой на светлое будущее в киноиндустрии. — Отлично, так держать, Дюк! Зайди завтра — я тебе его телефон дам. — Джессика, махнув на прощание лапой, продолжила свой путь. Уже без задержек добравшись до скромного деревянного домика, притулившегося между автомойкой и обшарпанной многоэтажкой, лисица обрадованно увидела свет в окне кухни: кто-то уже дома и, чем чёрт не шутит, может и ужин уже готов, и ей не придется с ним возиться. Открыв дверь своим ключом, она быстро скинула верхнюю одежду и пошла проверять: кто там хозяйничает. Первое, что она увидела, это своего сына Николаса: развалившись на стуле, закинув лапы на табуретку и запрокинув к потолку голову, он спал. У плиты на второй табуретке стоял его давний друг Финник и помешивал что-то в большой кастрюле. — Миссис Уайлд! Здравствуйте. Ничего, что я тут… — он обвёл лапой довольно печальный натюрморт из грязной посуды, накрошенных повсюду овощей и рассыпанного риса. — Ну, если получится вкусно, то, конечно, ничего, Фин. Как у вас дела? — Охо-хой… Сегодня чуть не попали. Сам Буйволсон решил нашу точку проверить! Сорок минут ему доказывали, что у нас всё чисто. Его как в прошлом году до капитана повысили, так с ним сладу вообще нет… Андерсона на нас натравил. Каждую бумажку, каждый сертификат проверил. Видимо, под конец месяца совсем у них туго с раскрываемостью. Вот и свирепствуют. — Да уж! Как бы Джон не попался… — Хм… — Что такое? Финник бросил многозначительный взгляд на холодильник: к пузатой дверце магнитом был прикреплён лист бумаги: «Вернусь через пятнадцать суток. Усталый, злой и голодный». Внизу листа небрежными штрихами был набросан портрет лиса с дьявольскими рожками. — О, чёрт! — Джессика подняла глаза к потолку, еле сдерживая проклятья. — За что в этот раз? — Как всегда: невнимательность. В сертификате соответствия к каким-то шмоткам, когда его печатал, указал шестизначный номер вместо семизначного. Буйволсон таких ошибок не прощает. Самое обидное, что всё остальное идеально: даже печать как настоящая. — И спорить, как всегда, не стал, так ведь? — Угу. Завёл свою традиционную песню про то, что он выше бесполезных споров, глупых правил и правительства в целом. — Да что ж такое-то! У сына бы поучился отмазываться! Всё. Вернётся — устрою ему! Сколько можно: каждый месяц минимум неделю в отделении проводит! — бушевала лисица. — Может ему поставщиков сменить? С пандами связываться — опасно: ни лицензий, ни разрешений на ввоз у них нет. Всё самому приходится подделывать, а зная мистера Уайлда и его невнимательность… — Нет, не пойдёт он на это. У официалов закупать — без штанов останешься. Ладно, пойду ему передачку отнесу, — она устало вздохнула. — Я сам! — Ник, как оказалось, проснулся пока они говорили, и теперь сладко потягивался. — Мне всё равно Когтяузера нужно повидать: он мне полтинник за билеты на прошедший концерт должен. Привет, кстати, ма. — Привет, оболтус, — Джессика подошла к лису и обняла его. — Спасибо. Я сейчас соберу пакет. Спустя десять минут молодой лис, нагруженный пакетами со сменой белья, нехитрой снедью, сигаретами, шахматами и всякими другими мелочами, которые могут понадобится в тюрьме, вышел в ночь.