«Четыре кролика» и другие приключения

Джон Уайлд нервничал. Он бросил быстрый взгляд на Джессику и вернулся к чтению утренней газеты, стараясь ничем не выдать своего волнения. Его жена суетилась, шинкуя овощи, сметая их в салатницу, что-то подсаливая и добавляя специи. Впрочем, несмотря на занятость, она находила время то и дело поглядывать на настенные часы. Небольшую кухню дома Уайлдов было не узнать. Обычно заставленное всякой всячиной помещение было расчищено, прибрано и вымыто. Впрочем, как и весь маленький деревянный домик, семейное гнездо Уайлдов, притулившееся между ветхой многоэтажкой и автомойкой: даже крыльцо, покосившееся ещё во времена детства Ника, было собственноручно поправлено Джоном и приведено пусть и в не первозданный, но вполне приличный вид. Шторы постираны, полы отдраены, пятый год борющийся за жизнь фикус полит и очищен от пыли, стену гостиной украшал одолженный у Хорьковица громадный телевизор, а по углам стояли вазы с собранными сегодня ночью на клумбе у здания администрации цветами. Наконец послышался шум подъезжающего автомобиля. Ушки и хвосты хозяев дёрнулись, но долгие годы практики дали о себе знать: Джессика лишь чуть шустрее стала сваливать овощи в салатницы, а Джон на секунду замешкался, переворачивая страницу газеты. Скрип досок на крыльце и последующий за ним восхищённый вздох дали знать, что гости на подходе и труды хозяев по облагораживанию своего жилища не прошли даром. — Что здесь произошло? — Ник, восхищённо оглядываясь, ввалился на кухню и уже примерился плюхнуться на свой любимый пуфик в углу, но, не обнаружив своего пыльного и скрипучего «друга детства», нерешительно замер на полдороге. — Что-то не так? — Джон, откладывая газету, приподнял бровь, давая понять, что ничего удивительного в произошедших переменах он не видит. — Нет-нет, просто… А, ладно, — он радостно обнял мать, а затем привставшего с кресла отца, стараясь легонько наступить ему на хвост, но, когда уже казалось, что ему удалось, хвост дёрнулся, а лапа старшего лиса легонько наступила на его, Ника, «гордость». — Шестьсот пятьдесят шесть — семьдесят восемь в мою пользу, — огласил счёт этого противостояния Джон. Ник, нисколько не расстроившись, хихикнул, но, спустя мгновение, посерьёзнел. — Хм… Пап… Мне очень неудобно, но можно… — На тумбочке, — скривил морду старший Уайлд. Ник прошёл к указанному месту и взял в лапы документ. «Отмена постановления о запрете встреч Джона Уайлда и Джессики Уайлд со своими внуками…». Далее шёл список из 34 имён и подпись, которую в этой семье отлично знали: Буйволсон. Ник, хорошо понимая, что эту подпись все присутствующие могли подделать с закрытыми глазами, скептически повертел бумагу в лапах, понюхал и откусил кусочек. — И правда: бланк из нашего управления. Но как?! Быкан же слово давал, что на пушечный выстрел не подпустит вас к воспитанию малышни! А слово его… — Крепче гороха! — послышалось воркование Джессики, бурчание Джона, щебетание Джуди и нестройный хор из тридцати двух крольчат и двух лисят. Уайлды-старшие обернулись на дверь, в проёме которой стояла крольчиха, возглавляющая небольшую, но боевитую армию. — Знакомьтесь! Это ваши дедушка и ба… — договорить крольчиха не успела: торнадо, захватившее кухню, закружило её, завертело и она плюхнулась на стоящую в уголке скамеечку. — А что это здесь? — любопытный Билли уже залез с головой в кастрюлю с окрошкой. — А сколько тебе лет? — Вилли, хлопая глазами, смотрел снизу вверх на Джессику. — А папа говорит, что дедушке палец в рот не клади! — Эдмунд уже проверял это утверждение на практике. — Фу, фикус невкусный! — Питер и Кристофер дружно отплёвывались в соседней комнате. — Ого! Красота какая… ой… — звон разбитого стекла и испуганный крик Саманты проводили в последний путь фамильный сервиз. — Ты во́да! — сразу несколько крольчат прыснули во все стороны, сметая всё на своём пути. — Дедушка, а ты в революции участвовал? — Дороти поправила очочки, с любопытством глядя на Джона, пытающегося отодрать от себя Эдмунда. — Ам! — Рик в лучших лисьих традициях подкрался в момент, когда жертва максимально отвлечена, и вцепился старшему Уайлду зубами в хвост. — Ой, смотрите, таракан! — судя по звукам крушащейся мебели, лисичка Джулия устроила знатную охоту на несчастное насекомое. — Ю-ху! — кто-то из играющих в салки крольчат не справился с управлением и сшиб с ног Джессику. — Смотрите, я — суповой набор! — Билли кувыркнулся в кастрюлю с окрошкой и теперь гордо выглядывал из неё, корча рожи и кривляясь. — СТОП!!! — громогласный крик Джуди, казалось, остановил время. — Стройся! Малыши замерли, а затем, ухмыляясь, хихикая и поддавая друг другу локтями по бокам, выстроились перед матерью. Последними в ряду своё место заняли Джулия, которая что-то с удовольствием дожёвывала, и Билли, который пришлёпал, оставляя на полу мокрые следы. Ник хихикал в уголке, Джон, вжавшись в кресло, баюкал свой хвост, а Джессика, сидя на полу, обводила помещение ошарашенным взглядом.

***

— Ой-ой-ой, — прошептала Джулия и, чтобы не закричать, закрыла рот лапкой. — Он же сейчас… — Кристина от страха закрыла ушами глаза и для верности прижала их ладошками. — Р-р-р, — пусть несколько пискляво, но со всей возможной смелостью зарычал Рик. — Хр-р-рх, — горловой звук, который издал Вилли, тоже вполне мог сойти за рычание. Крольчонок уже давно тренировался, глядя на младшего братца-лиса, и достиг немалых успехов: по крайней мере его рык теперь вызывал не смех окружающих, а удивлённые взгляды. — Бу-га-га-ха-ха!!! — взъерошенный мультяшный волк с папиросой в зубах, так похожий на дядю Гринмайера, выпрыгнул из-за угла, громко хохоча, заставив мультяшного же зайца подскочить от страха. Вместе с ним подскочили и зрители, приникшие к экрану телевизора: три десятка крольчат, умастившихся кто на диване, кто в кресле, кто просто на коврике, устроили кутерьму с визгами, писками и рычанием: Эдмунд рухнул с дивана, Кристофер подавился листом фикуса, Саманта нырнула за спину братьев, но столкнулась лбами с уже спрятавшейся там Люси, Рик распушил хвост и, хоть и опасливо, но бочком стал придвигаться к телевизору, надсадно рыча, Вилли бросился с кулаками к экрану, но споткнулся о кого-то из перепуганных братцев и расквасил нос. Шум-гам, который устроили младшие Уайлды, был хорошо слышен на кухне, но на него никто не обратил внимания: Ник и Джуди отпаивали Уайлдов-старших имбирным чаем с коньяком. — Это было… было… — Джессика уже минут десять пыталась сформулировать свои мысли и впечатления от встречи с внучатами. — Интересно, — помог ей наконец-то Джон, не придумав ничего более выразительного. Ник хихикнул, но, поймав строгий взгляд отца, изо всех сил постарался сделать морду серьёзной и перешёл к будоражащему его любопытство вопросу. — Ну так что? Ты мне так и не рассказал, как добился отмены запрета на встречи с детьми от Буйволсона. Джон, более-менее придя в себя, развалился в кресле, отпустив свой многострадальный хвост. — Пришлось, конечно, повозиться, — он лукаво ухмыльнулся, — но в конце концов я нашёл к нему подход. Ник, чуть не лопаясь от любопытства, почти забрался верхом на стул, Джессика заботливо подставила Джуди уже третью по счёту вазочку с кактусовым вареньем, но та, увлечённая интригой разговора, даже не заметила этого. А Джон продолжил: — Да, Бого, конечно, суровый тип, но и к нему можно найти подход… Пфф, кому я рассказываю?.. Ну так вот: есть у него один «пунктик». У него же дочка от первого брака совсем от лап отбилась: шпана шпаной растёт. Подозрительные друзья, сутками где-то пропадает, даже в драках, бывает, участвует. Есть подозрение, что и к закону она относится без отцовского уважения. Ну, прям как ты в детстве, Ник… Ну так я ему и рассказал о своём новом проекте. — Проекте? — подозрительно повторили хором Ник и Джуди. — Вот-вот, у него такая же морда была, когда я ему рассказывал… Решил я, короче, под эгидой полиции открыть скаутский клуб для детишек. Будут законы изучать, помогать бабушкам переходить улицу, подсказывать туристам дорогу, всё такое. — Только не говори, что он на это повёлся, — скептически изогнул бровь Ник. — Нет, конечно, но у меня был ещё туз в рукаве, — он, лукаво прищурившись, взглянул на Ника. — Я рассказал ему о том, что двери клуба будут открыты для всех, и добил его историей одного лисёнка, который мог бы не попасть на улицу, как дочь нашего быкана, если бы в своё время… — Что? — взвился Ник. — Только не говори, что… — …попал в скауты… — …ты рассказал Буйволсону о… — …и, чем чёрт не шутит, может и дочурку его получится вернуть… — Поверить не могу! — сорвался на крик Ник. — Это же моя история! Моя лучшая байка! Я же… — он умолк, хлопнув себя ладонью по лбу, сглотнул и медленно повернулся к Джуди, расплываясь в подхалимской улыбке. — Я имел в виду… Джуди хихикнула и замахала лапами, мол, всё нормально, продолжайте, но, видя недоумение на морде лиса, пояснила: — Неужели ты думаешь, что я до сих пор верю в эту сказку? — она с пафосом добавила. — «Ника Уайлда обидел малолетний хомяк»… Пф… Лучше скажи, скольким лисичкам ты задурил голову этой историей. — Лисичкам? — Ник, изображая оскорблённую невинность, схватился за сердце. — Это история — мой шедевр. Она — только для самых важных случаев! В конце концов, с моей неотразимой внешностью, любая лисичка купится на байку и попроще… А он, — Ник обвиняюще ткнул пальцем в сторону отца, — использовал её! Я бы сам её Бого рассказал, если бы серьёзно накосячил… У меня бы лучше получилось! Он насупился, сидя на стуле и бурча что-то себе под нос. Джон, переждав бурю, хихикнул, но не удержался от колкости: — Ага, «лучше бы у него получилось рассказать». Да Бого у меня почти разрыдался! Даже лапу мне пожал. Спустя сорок лет. И финансирование обещал по удвоенной ставке!

***

Бого и Нелли, стоя в теньке раскидистой ивы, наблюдали за происходящем на заднем дворе дома Уайлдов. На лужайке, обычно заросшей крапивой да лебедой, сейчас было чисто скошено, лежало несколько больших брёвен, на которых расселись юные скауты. Первую группу Джон собрал из собственных внуков, и теперь тридцать два крольчонка, два лисёнка, а также стоящие в отдалении Бого и Нелли, с интересом внимали речи старшего Уайлда. Буйволсон морщил лоб, а Нелли с подозрением ловила каждое слово, ожидая, когда же начнётся пропаганда насилия, призывы к нарушению закона, обеление чёрного и искажение реальности, но придраться пока было не к чему. Закончив с общими принципами гражданского общества, Джон перешёл к тому, чем же скауты будут заниматься. Бегло остановившись на бедных старушках на перекрёстках и потерявшихся туристах, он перешёл к следующему пункту своей вступительной речи. — Как я уже говорил, закон — превыше всего! — дети незаметно для самих себя кивнули в такт его речи. — Но понимают это не все! — Бого фыркнул, удивляясь, как Уайлд, прожжённый аферист, мастер подделки документов и торговец контрафактом, может говорить это с такой серьёзной рожей. — Так вот: понимают это не все, но в большинстве случаев наша доблестная полиция, — он указал пальцем на стражей порядка, — справляется с ними. Но есть сфера, где лапы полиции связаны. — Бого и Нелли напряглись, а по рядам детишек прошёл шепоток — им трудно было представить маму и папу со связанными лапами. — Малолетняя преступность! — Уайлд вошёл в раж и речь его стала громче и энергичней. — У полиции нет возможности наказать преступников-детей! Да и не понимают они их мотивов. Почему они встали на скользкую дорожку? Как их спасти? Взрослым этого не понять, но вы можете! — он ткнул пальцем в сторону юных скаутов. Крольчата и лисята уже непрерывно кивали, многие сжали кулачки и нетерпеливо топотали лапками. — И это именно то, чем каждый из вас может помочь этому городу, нашей полиции и вашим родителям! Огнём и мечом вы будете нести закон и порядок в массы! Служить и защищать! Долг! Честность! Смелость! Объявляю клуб юных полицейских Зверополиса открытым! — Да!!! — многоголосый хор раскатился по всей улице. — Разорвём их на кусочки! — Вобьём закон в их глупые головы! — Разъясним им по-нашему, где правда! Бого стоял с отвалившейся челюстью, а Нелли в полуобмороке привалилась к иве.

***

Джон Уайлд вышел из своего магазинчика, запер дверь и огляделся, глубоко и удовлетворённо вздохнув. Если в целом к окружающему виду — нескольким потрёпанным многоэтажкам, грязненькому скверу и палатке «Зверьпечать», покрашенной в ядовито-зелёный, он привык, то одно место в этом пейзаже привлекало его внимание особенно. Пустая площадка напротив его магазина радовала его взгляд своей… пустотой. Весь последний месяц её оккупировала банда мальчишек — пара волчат, медоед и лисёнок, которые организовали там переносную палатку и торговали одеждой. Где они её брали, Джону было неведомо, но продавали они её по бросовой цене и отобрали у лиса почти всех клиентов. Справиться с ними было нелегко: не будешь же наезжать на двенадцатилетних подростков? Но лис и здесь нашёл решение. Джон ухмыльнулся. «Вилли — славный мальчик». Один намёк на нелегальность их шмоток, и на следующий день вся банда красовалась свежими синяками и ссадинами, а еще через два дня они, забросив свой бизнес, вступили в Клуб Юных Полицейских, который хоть и был закрыт Буйволсоном в первый же день своего существования, но продолжал функционировать подпольно. «Всё-таки удивительный дар убеждения у моих внучат. Все в меня». С довольным видом немолодой лис потопал к остановке трамвая.