Невезение — это судьба. А судьба — это характер и обстоятельства. Характер можно изменить, а обстоятельства — создать. Михаил Веллер, «Приключения майора Звягина»
— Да, мам, работа чудесная… нет, я не придумываю. Что? Да, живу всё там же. В гости к вам? Может быть, получится вырваться на Рождество… Мама продолжала заваливать меня вопросами по телефону, пока я пыталась разложить документы по стопкам, прижимая трубку к плечу. Так, вот это вот сюда, это мусор — в корзину, это личное дело новой пациентки… — Бренди! От неожиданности я выронила трубку, которая, выскользнув, тут же упала под журнальный столик, продолжая разражаться мамиными восклицаниями. Тихо выругавшись, я наклонилась за телефоном, слишком быстро выпрямляясь и со всей силы стукаясь головой о столешницу. Это заставило меня забыть об осторожности и выругаться снова, но уже в полный голос. — Бренди, что за выражения! — Мам, — я потёрла ушибленный затылок, устало выдыхая. — Я немного занята. — Да-да, ты говорила, — перебила эта неугомонная женщина. — Между прочим, твоя сестра звонит нам чаще одного раза в несколько недель. А у нее двое детей и хорошая работа… Я сделала вид, что не заметила упор на предпоследнее слово, не желая спорить и что-то доказывать. То, что моя старшая сестрица Саванна была идеалом для мамы, новостью не являлось. Анна, как её называли в семье, всегда состояла из клише жителей маленьких городишек. В школе — умница-черлидер с гривой золотых волос, ярко-голубыми глазами, с парнем-квотербеком подмышкой. Дома — радость мамы и папы, помощница, одним словом, идеал. После школы — попытки стать актрисой в Нью-Йорке, затем вынужденное возвращение в родной городок, замужество с добродушным и работящим соседом, двое очаровательных детишек и преподавание в той же самой школе, в которой она писала гадости про одноклассниц на стенках кабинок женского туалета. А я не получилась. Красота моя была спорной и не яркой, как у Саванны, спорт вызывал желание застрелиться не только у меня, но и у преподавателей, потому что падала я на ровном месте, путаясь в собственных ногах. С парнями в школе тоже не задалось. Возможно, дело было в брекетах и лёгком подростковом акне, а, возможно, в моём полном равнодушии к отношениям. Я просто старалась хорошо учиться, а сразу же после аттестации и выпуска уехала поступать в Университет Сейнт Франсис в соседнем от Вермонта штате. Мама жутко сопротивлялась, узнав о моих планах, порывалась даже запретить, но в тот момент домой вернулась Саванна, трогательно размазывая подтёки туши под глазами, горюя по своей погибшей актёрской карьере, и мама переключилась. Папа тогда только закатил глаза, крепко меня обнял и тихо прошептал: — Удачи, малыш. Так, я обогнала «ходячее клише», сначала поступив, затем окончив престижный университет и переехав в Нью-Йорк. И как это ни странно, мы поддерживали с Анной хорошие отношения, построенные на настоящем, а не на прошлом, в котором мы были откровенно чужими. — …Сэвви сказала, что они с детьми приедут в Нью-Йорк ближе к весне, навестить тебя, — я задумчиво угукнула. — Милая, я не хочу тебя отвлекать, но ответь мне… как у тебя на личном фронте? Не хочу лезть, но тебе скоро двадцать восемь. Пора бы задуматься. — Мам, — я всё же отложила документы, откидываясь на спинку дивана. — У меня всё в порядке. Я не ищу отношений, на данный момент у меня много работы. — Что вообще никого? Симпатичный пациент? Бариста? Сосед? — хихикнула мама. — Сосед… — я усмехнулась. — Симпатичный сосед и есть мой пациент. А с пациентами я отношения не завожу. Врачебная этика. — Ну-ну, — хмыкнула мама. — Всё у тебя не как у людей. — Какая есть. Целую, мам, буду звонить почаще. — Целую, золотко. В динамике раздались долгожданные гудки, а я снова сосредоточилась на работе. Личные дела пациентов приветливо распахивались мне на встречу, являя своё печальное содержимое. Депрессии, посттравматические стрессы, панические атаки, неврозы, паранойя… только одно лежало в стороне, заставляя меня отвлекаться. Дело №17 вызвало острое желание отбросить всё и углубиться в прошлое моего соседа. Но я чётко дала себе понять: сначала насущные вопросы, а затем Барнс. Который кстати уехал неизвестно куда полторы недели назад после нашего разговора, оставив мне ключи от его квартиры, как выразился мужчина, на всякий случай. Поскольку растений у него там не наблюдалось, то поливка цветов явно в список «всяких случаев» не входила. А потому я определила это, как ещё один пунктик соседа. А Джеймс сразу же после этого притащил мне папку с его делом, печально усмехнувшись и на мой вопрос, ответив: — Прочитай. Если после этого ты не будешь готова со мной работать, то хотя бы будешь знать правду. Я же легкомысленно отмахнулась, принимая папку из его рук: — Не думаю, что ты меня сильно удивишь. И вот сейчас, закончив с документами, я потянулась к заветному делу, но затем убрала руку. Интуиция заверещала о том, что такое «чтиво» требует ромашкового чая и глубокой концентрации. Поэтому, послушавшись своего внутреннего голоса, я чуть-чуть побродила по квартире, разминая затёкшие конечности, налила себе самую большую чашку чая, и опустилась в кресло, открывая личное дело Барнса. Последующий час обернулся мне парой седых волос точно. Тонкая с виду папка содержала в себе не столько перечень проблем, сколько причины, из-за которых эти проблемы возникли. И букет был такой, что в какой-то момент мне захотелось найти и лично задушить тех, кто позволил себе так обращаться с живым человеком. Ставить над ним свои неадекватные эксперименты, отнимать память, ломать личность… Я судорожно выдохнула, захлопнув папку. То, что у Джеймса в голове были некие триггеры, объясняло его реакцию на слово «желание», которое я произнесла во время нашего ужина. То, что я приняла за обыкновенную паническую атаку, было гораздо более страшным состоянием. С точки зрения науки, мне было достаточно тяжело объяснить, как все эти учёные смогли достичь таких результатов. Судя по отчётам, они смогли добиться полного подчинения личности Зимнего Солдата. Джеймс Барнс исчезал вместе с эмоциями, пропадал, уступая место совершенно другому существу. Но было ли это признаками раздвоения личности? Насколько была велика вероятность, что во время наших сеансов печально известный Зимний Солдат не появится, чтобы объяснить мне в своей жуткой манере, что терапия его не устраивает? Передо мной стоял нелёгкий выбор, потому что желание помочь буквально грызло меня изнутри наравне с инстинктом самосохранения и самомнением. Первое умоляло проявить человечность и оказать нужную помощь. Второй кричал об опасности, которая исходила от моего соседа. А третье вещало о том, что я отличный специалист, который может справиться с этим, доказав всему миру, как же я умна и квалифицированна. А я просто хотела дать себе в лоб. Потому что желание помочь победило в этой нелёгкой войне. Печатая смс-ку соседу, я тщательно подбирала слова, чтобы не напугать его раньше времени. Ещё раз перечитав написанное, я удовлетворённо кивнула, откладывая смартфон. Кому: Джеймс Б. Изучила то, что ты мне дал. Под впечатлением, но я буду работать с тобой. Тебе придётся объяснить мне пару вещей. Без обид, но после прочтения я явно заработала себе неплохой секс на пару ночей Пиликнувший телефон оповестил меня о новом сообщении, заставляя автоматически перечитать своё и мгновенно сгореть со стыда. Твою же мать…Я рад. Объясню. ???
Кому: Джеймс Б. Автоисправление. Там «неплохой стресс». Прости.Ясно. Я вернусь через пару дней и помогу тебе справиться. Со стрессом
Я тупо перечитала последнее сообщение ещё раз, часто моргая. Он заигрывал? Или нет? Серьёзно? Какого?.. Мой сосед всё больше интриговал меня, но теперь я хотя бы понимала, с чем была связана его непоследовательность в некоторых действиях. И это добавляло мне азарта.***
Я глубоко выдохнула, заходя в свой кабинет. Каблуки застучали по кафелю, а в горле внезапно запершило. Джеймс уже сидел на диване, нервно постукивая пальцами живой руки по подлокотнику. Приняв максимально профессиональный вид, я слабо улыбнулась, усаживаясь напротив соседа: — Я рада, что ты пришёл. Прости, что я поменяла место наших сеансов, но дома я не могу нормально сосредоточиться. Не та обстановка. — Да, я понимаю, — кивнул Барнс. — Тогда начнём, — удовлетворенно кивнула я, аккуратно укладывая папку с личным делом на колени. — Я прочитала всё, что там есть, перечитала и хотела бы обозначить всю суть нашей с тобой работы. — Что ты имеешь в виду? — мужчина чуть наклонил голову. — Джеймс, — я выдохнула. — Я никогда не сталкивалась с таким. Это совершенно неизведанная часть влияния на психику, и я не могу предугадать конечные результаты. Но если ты готов действовать методом проб и ошибок, то я помогу. — У меня не очень богатый выбор, Бренди, — сегодня волосы Джеймса были собраны в низкий хвост, которого он периодически нервно касался. — Я поясню: мне нужно предъявить комиссии доказательства того, что я, — мужчина изогнул губы в кривой улыбке, — вменяем. В противном случае меня запрут очень далеко и очень надолго. И мне было бы плевать, но Стив слишком долго боролся за мою свободу. — Хм, — я постаралась подавить своё удивление. — У нас не очень много времени. Но мы попытаемся. Я думала, что наладив с Барнсом отношения, облегчу себе задачу, но мужчина за полтора часа разломал весь мой план на кучу маленьких кусочков. Большинство моих вопросов разбивались о каменную стену однотипных ответов вроде «не знаю», «не помню» и «это сложно объяснить». Складывалось ощущение, что Джеймс методично выводит меня из себя, потому что когда мы были только соседями, он был откровеннее, чем когда мы перешли на уровень врач-пациент. — Джеймс, — после очередного «это сложно объяснить» я сорвалась, устало помассировав переносицу. — Остановись. Я задала тебе не больше двадцати пяти вопросов и на двадцать получила односложные ответы. Давай попробуем по-другому, хорошо? Мужчина кивнул. — Опиши мне Зимнего Солдата, — попросила я, не обращая внимания на дёрнувшуюся бионику пациента. — Кто он такой? — Это сложно объяснить, — снова начал Джеймс, но увидев мой взгляд, продолжил, — он… часть меня. Самая тёмная, самая жестокая и ужасная сторона. Как будто… не знаю, — мужчина закрыл глаза, проводя ладонями по лицу. Я сделала пометку в блокноте, про себя порадовавшись успеху. — То есть, ты не ассоциируешь себя с ним, так? — Раньше ассоциировал, — ответил Барнс, нахмурившись, отчего на лбу пролегли морщины. — Мне казалось неправильным скидывать всю вину на что-то, чего я совсем не понимаю. Как в детстве, мол, это не я сделал, это мой воображаемый друг. — У тебя был воображаемый друг? — мягко улыбнулась я. — Нет. А у тебя? — Джеймс вернул улыбку. — Был, — я откинулась на спинку кресла, закидывая ногу на ногу. — Его звали Берни, и все свои проделки я скидывала на него. А потом маме это надоело, и она достаточно жёстко объяснила мне, что Берни — это плод моего воображения. — Солдат, к сожалению, не воображаемый, — хмыкнул Джеймс. — И это замечательно, — аккуратно перебила я. — Так нам гораздо проще понять, как убрать его из твоей головы. — Я был уверен, что это возможно, но с этим кодом активации, — Барнс снова горько усмехнулся, — надежда умирает в муках. Кажется, что Солдат выползет, услышав его, даже если я буду спать. Я сдержала порыв хлопнуть себя по лбу. Конечно! Самое главное я так и не рассказала. — Джеймс, — я встала и взяла со стола большую тетрадь, в которой хранила все свои размышления, и подсела к мужчине, — я много думала насчёт этих триггеров, — заинтересованный взгляд серо-голубых глаз и удивлённая улыбка заставили меня чуть покраснеть, — и пришла к интересному варианту. Что если все эти слова, — я провела пальцем по написанному в столбик коду активации, — не вызывают Зимнего Солдата, а загоняют внутрь Джеймса Барнса? Значат для тебя гораздо больше? Связаны с какими-то подсознательными фобиями? Мужчина поражённо замер, глядя в тетрадь на моих коленях, а затем придвинулся чуть ближе, беззвучно проговаривая страшные для него слова. Я немного отклонилась, позволяя ему ещё сильнее нагнуться над интересующей его информацией. И вдруг осознала, что у моего соседа просто прекрасный парфюм, который причудливо смешивался с запахом кожаной куртки, надетой на Джеймса, и с металлическими нотками, которые явно исходили от протеза. Я незаметно принюхалась, сдерживая улыбку от абсурда ситуации. Сидеть и нюхать своего, возможно, самого опасного пациента — это верный признак проблем. С головой. — Я не понимаю, — Джеймс отстранился, раздражённо мотнув головой. — Когда я смотрю на все эти слова, они не кажутся мне жуткими или пугающими. — Сознательно — нет, — кивнула я, откладывая тетрадь. — Но твоё подсознание работает иначе. Особенно с учётом ПТСР*. Так что давай начнём с самого начала. Наш сеанс уже кончился, но вот тебе задание, — я заправила свою выпавшую из косы прядь за ухо, тепло улыбнувшись Джеймсу, — подумай над тем, что для тебя означает слово «желание». Выпиши ассоциации, какие-то воспоминания, если есть. Хорошо? — Желание… — негромко повторил Барнс, глядя мне прямо в глаза, от чего румянец красными пятнами вспыхнул у меня на щеках. — Я понял. Из центра реабилитации мы вышли вдвоём. Рабочий день уже закончился, а идти одной не было никакого желания. Поэтому на предложение Джеймса проводить меня, я ответила стопроцентным согласием. Плюс, я знала, что не утруждаю своего соседа. Осень уже полноправно вступила в свои права, засыпав город листьями, обильно полив дождями и расплескав запах прелой листвы. Я всегда любила это время года. Оно навевало лёгкую меланхолию и одиночество, успокаивало и дарило ощущение передышки. — Бренди? Я, не сбавляя шага, повернулась лицом к Джеймсу, продолжая легко улыбаться. Он снова посмотрел на меня тем нечитаемым и смущающим до дрожи взглядом, а затем быстро дёрнул меня за руку, притягивая к себе. Я испуганно охнула, пытаясь выпутаться из его объятий, но он уже и сам меня отпустил. — Что это… — Ты почти врезалась в столб. Я непонимающе посмотрела вправо, досадливо закусывая губу. Там действительно стоял толстый чёрный фонарный столб, который так хотел поставить мне шишку на лбу. Его жёлтый неяркий свет отражался от мокрых листьев под ногами, освещая две наши фигуры. Я снова посмотрела на Барнса, не сдерживая смешок: — Да вы со Стивом стоите друг друга. Один спасает от комода, другой от фонаря. Только не бей, пожалуйста, столб, он нечаянно. Джеймс тихо рассмеялся, не отрывая от меня взгляда, а я вдруг замерла, не в силах сдвинуться с места. Сейчас человек напротив, казался совершенно обычным. Без огромного багажа прошлого, без тяжёлых проблем. Просто привлекательный мужчина, который сделал небольшой шаг навстречу, не спеша прояснять свои действия. — Ты прекрасно выглядишь, — Барнс наклонил голову, разглядывая моё лицо и периодически опускаясь взглядом на губы. — Спасибо, — совсем негромко ответила я, не обращая внимания на голос разума, который вопил что-то про врачебную этику и правила. — Можно я?.. Я плюнула на все свои сомнения, сделала крошечный шажок, и даже прикрыла глаза, когда совсем близко от нас раздался голос: — Барнс? Мне потребовалась всего секунда, чтобы отскочить от соседа, чудом не поскользнувшись на мокрых листьях и отвести взгляд в сторону. Оттуда, широко улыбаясь, к нам приближался Сэм, в руках которого были пакеты из супермаркета. Мне невыносимо захотелось треснуть Уилсона за испорченный момент, но разум радовался, как ребёнок. И какая-то часть меня была с ним согласна. Совершать такие ошибки мне было противопоказано. — Сэм, — я приветливо махнула рукой, — рада тебя видеть. Живёшь неподалёку? — Так точно, — он легко кивнул. — Решил вот пройтись. А вы чего здесь? — Я провожал Бренди с работы, — ответил Джеймс, мазнув по мне взглядом. — Увидимся завтра, да? — Конечно, — мужчины обменялись рукопожатиями, и мы разошлись. Остальную часть пути Джеймс молчал, а я не спешила заводить разговор. В первую очередь, потому что не совсем понимала, что произошло. Вся ситуация выглядела абсурдно, относительно нас самих. И я злилась на себя. Что мешало мне провести границу между нами так же, как я провела её с Дэвидом? Скорее всего, то, что Барнс мне нравился в романтическом плане, а Дэвид нет, устало осознала я, поправив ремешок сумки на плече и кинув взгляд на соседа. В свете фонарей, контур лица становился более точным, давая разглядеть и острые скулы, и чётко очерченный абрис губ, и волевой подбородок, прямой нос, лёгкую щетину и залёгшие под глазами тени. Он не был совершенным принцем из женского романа, но он определённо был в моём вкусе. И это было проблемой, потому что его привлекательность могла стать помехой для наших сеансов. — Джеймс. Я резко разрушила молчание, когда мы остановились на нашем этаже, отпирая квартиры. Мужчина повернулся ко мне, вопросительно вскинув брови. — Я насчёт произошедшего, — голос вдруг стал хриплым, и я легко кашлянула в ладонь. — Ты о чём? — флегматично переспросил сосед, совершенно равнодушно подбросив связку ключей. — Мы увидимся послезавтра на сеансе, да? Спокойной ночи, Бренди. — Спокойной ночи, — дверь квартиры Барнса негромко захлопнулась, — Джеймс. Я мотнула головой, даже не желая анализировать его поведение. Нравится делать вид, что ничего не произошло? Ради Бога, мне же легче. Вот только отчего-то злость бурлила во мне вплоть до того момента, когда я легла спать. А, когда я проснулась, я вспомнила, что ночью мои сны превратились в великолепный объект исследования для Фрейда. Потому что, кажется, Барнс нравился мне сильнее, чем я считала. Значит, пора было решать вопрос самой. Но для этого мне требовался женский совет. — Алло, Стеф? — я сделала глоток кофе из кружки. — Не хочешь сходить в бар? Да, конечно, зови Алекс. Посидим, развеемся…***
— Детка, — Стефани облизала ярко-красные губы и затянулась, выпуская вишнёвый дым в потолок. — Тебе просто нужно с кем-нибудь переспать. И сразу же забудешь своего Джимми. — Джеймса, — расслабленно хихикнула я, стряхивая пепел. — А вдруг это любовь, девочки? — подала голос Алекс, мечтательно закатив глаза. — Ага, мы же в диснеевском мультике, — хмыкнула Стеф, жестом подзывая официанта с просьбой обновить наш заказ. Я выдохнула, чувствуя лёгкое опьянение и удовольствие от вечера. С девочками мы не были никогда подругами, но они неоднократно выручали меня, а я их. Рыжая, немного вульгарная проститутка Стефани Вудс и скромная, готовая терпеть всё что угодно Алекс Крисби, с которыми мы долгое время вместе работали, методично спаивали меня и друг друга, подкармливая советами на тему личной жизни. И это было гораздо лучше вечера в обнимку с ведёрком мороженого и самокопанием на тему «Мне нравится мой столетний сосед с психологическими проблемами». — У меня есть клиент, — Стеф выпила свою стопку текилы, подавая нам пример, — он ирландец, очень неплох в постели и отлично платит. Так вот мы сдружились, замечательный мужик. Хочешь дам номерок? — Нет, спасибо, — я подавила смех. — Без обид, дорогая, но твои клиенты не в моём вкусе. — А вот тот красавчик? — Алекс кивнула на парня, сидящего в углу и пристально за нами наблюдающего. — Глаз с тебя не сводит. Я заинтересованно посмотрела в сторону «красавчика», отмечая, что он очень даже хорош. Во всяком случае то, что удавалось разглядеть в полумраке бара не вызывало отторжения. Тёмные, зачёсанные назад волосы, длинный нос, пухлые губы, которые изогнулись в улыбке в тот самый момент, когда незнакомец поймал мой взгляд. Я вздрогнула от неожиданности, но улыбнулась. — Иди, подойди к нему, детка, — посоветовала Вудс. — Будешь падать — ножки подтянуты, грудь вперёд. Помни, ты богиня.* — Поняла, капитан, — не сдержала смеха я, направляясь к месту у барной стойки чуть правее от «красавчика». Которого не нужно было долго ждать. — Привет. — Здравствуй, красавица, — голос у незнакомца был подстать внешности: бархатный и тягучий, как карамель. — Что пьёшь? — Текилу, — я улыбнулась, с сомнением отмечая, что при всех своих внешних достоинствах, симпатии мужчина не вызывал. — Ты один здесь? — Теперь нет, — изящно ушёл от ответа он. — Как тебя зовут? — Бренди. Тебя? — Франческо, — мужчина аккуратно перехватил мою руку, коснувшись губами тыльной стороны запястья. — Бармен! Две текилы. Перед нами поставили стопки, и мы легонько чокнувшись, выпили. А спустя десять минут и ещё одной порции алкоголя Франческо начал меня утомлять. Его было слишком много. Он постоянно касался моей талии, целовал руку, отвешивал навороченные комплименты, но всё это не имело никакого смысла, потому что мы оба знали, к чему всё это ведёт. Плюс, после Барнса мой случайный знакомый казался совершенно не привлекательным и скучным. — Не хочешь продолжить наше общение в более приватной обстановке? — наконец, обозначил явное мужчина, недвусмысленно поглаживая меня по колену. — Нет, не думаю, извини, — я, слегка покачнувшись, слезла с барного стула. — Всего хорошего. Судя по экспрессивному шипению на итальянском, гореть мне в аду за обломанный вечер одного Казановы, но я уже двигалась к девочкам, которые, усадив меня за столик, мгновенно накинулись с вопросами: — Он, что? Отшил тебя? — Алекс округлила большие карие глаза. — Нет, я его отшила, — выпитый алкоголь давал о себе знать головокружением, поэтому я положила голову на скрещенные руки. — Он какой-то… ну-у-у… не такой. Понимаете? Вот Джеймс — это да… Девочки понимающе переглянулись, а Стеф достала наши пальто, подозвав официанта и отдав ему деньги. — Пойдём домой, Ди, — Алекс позволила опереться на её плечо и выйти из бара. — Кому-то завтра будет не очень. — Мне? — я уже даже не пыталась фокусировать взгляд, вяло переставляя ногами и радуясь, что не надела каблуки. На свежем воздухе моё опьянение усугубилось. — Мне з-завтра будет от-тлично, — мои попытки не коверкать слова разбивались о шесть стопок текилы. — Я завтра увижу своего, — внезапный смех вырвался прямо посреди фразы, — сексуального соседа-пациента. — Проснись сначала, — ответила Стефани, поддерживая меня под другую руку. — Господи, как хорошо, что здесь всего ничего идти. Каким-то чудом мы добрались до моего дома, где девочки вызвали себе такси, а я, расцеловав их на прощание, зашла в подъезд, совсем неуверенно стоя на ногах. Мир неплохо так вращался, заставляя цепляться за стену, на которой уже несколько лет было нарисовано неприличное граффити. И если до лестницы я добралась относительно быстро, то подъём на этаж выбил из меня последние силы. Поиск ключей не увенчался успехом, зато пальцы выловили в недрах сумки пачку сигарет и зажигалку. Пожав плечами, я натянула не очень длинное шерстяное платье пониже и уселась на ступеньки, вяло выдыхая дым и прикрывая глаза. Немного хотелось спать и пить. А ещё лестница источала далеко не тепло, и было сильное желание упасть в кровать, закутавшись в одеяло. Я предприняла ещё одну попытку в поиске ключей, но лишь уронила сумку на пол. — Ч-ч-ёрт, — пробормотала я, совершенно не имея желания её поднимать. — Вот же, — я всё же наклонилась, зажав тлеющую сигарету между зубов. — Бренди?.. Резко выпрямившись и сфокусировав взгляд, я вынула сигарету изо рта, выдыхая дым. Джеймс смотрел на меня, скептически приподняв бровь. — Д-доброго вечера, — я даже не пыталась сделать трезвый вид, понимая, что это бесполезно. — Сейчас три часа ночи, — кивнул Барнс. — Да ладно? — я потушила сигарету о стену, кинув бычок в стоящую тут же банку. — Тогда доброй ночи. К-как дела? Барнс устало выдохнул, доставая из кармана связку ключей и открывая дверь в свою квартиру. — Заходи, — мужчина протянул мне руку. — У меня вообще-то есть к-ключи, — заупрямилась я, встряхнув многострадальную сумку. — Они там потерялись. — Бренди, — мужчина вдруг показался мне очень усталым и каким-то измученным. — Давай ты просто зайдёшь, ладно? Сопротивляться больше не хотелось. Холод лестницы потихоньку начал меня отрезвлять, но мир всё ещё раскачивался, и я, чтобы не потерять равновесие, крепко ухватилась за правую руку Джеймса, поднимаясь со ступеней. Пройдя в уже знакомую квартиру, я максимально аккуратно сняла обувь, почти врезавшись в стену, а затем направилась в ванную, слыша, как на кухне закипает чайник. Отражение в зеркале меня не особо порадовало, и я спешно начала приводить себя в порядок. Немного размазанный макияж был безжалостно смыт мылом, волосы расчёсаны и заколоты в хвост, а рот несколько раз прополоскан ледяной водой. К несчастью, я уже могла вполне сносно соображать, и понимала, насколько отвратительно я выглядела перед своим соседом. Я закрыла лицо холодными ладонями и глухо застонала. Идиотка! Когда я зашла на кухню, Джеймс сидел за стойкой, задумчиво глядя на свою чашку, от которой поднимался пар. Я тихо примостилась рядом, уткнувшись в собственную кружку и стыдясь поднять взгляд на соседа. — Джеймс, — мой голос дрогнул, — прости за то, что тебе пришлось наблюдать меня в таком… жутком виде. — Это не самое жуткое, что я видел в своей жизни, — с улыбкой откликнулся мужчина, повернувшись ко мне лицом. — Знаешь, чего я не понимаю? — М? — горячий чай обжёг мне язык. — С каждой нашей встречей ты удивляешь меня всё больше. Я не сдержала интереса, резко переводя взгляд на Барнса. А он, не спеша, разглядывал моё лицо, как будто, что-то в нём выискивая. — В этом веке всё является совершенно не тем, чем кажется. И я даже начал к этому привыкать, — он покачал головой, нахмурившись. — Но ты не даёшь привыкнуть. Каждый раз разная. То ты попавшая в беду соседка, — начал объяснять он. — То первоклассный психолог, то пьяная девушка. Очень интересные контрасты. — Вообще-то, ты должен был видеть только психолога, — я снова опустила взгляд, немилосердно краснея. — Я твой лечащий врач всё же… — Бренди, — мужчина накрыл рукой мою ладонь, чуть сжав. — Не переживай из-за этого. Тем более, — он фыркнул, — ты выглядишь очень мило, когда смущаешься. — А ты выглядишь усталым, — парировала я, поморщившись от головной боли, которая медленно, но верно становилась сильнее. — Кстати, — я внимательно взглянула на соседа, — а откуда ты пришёл в три часа ночи? Джеймс совершенно не поменялся в лице. — С работы. — Кем ты работаешь? — я сделала абсолютно равнодушный вид. Барнс проигнорировал, доставая из кармана связку ключей, которую я мгновенно узнала. Положив её передо мной, он мягко улыбнулся: — Ты выронила их у подъезда. До встречи на сеансе, доктор Форд. На это мне сказать было нечего. Меня очень изящно попросили удалиться и не задавать лишних вопросов. И даже обидеться я не могла, потому что Джеймс снова меня выручил, несмотря на то, что он совершенно не был обязан это делать. Так что ещё раз поблагодарив за помощь, я вернулась домой. Там, приняв душ и выпив таблетки, чтобы на утро не умирать от похмелья, я легла в кровать, мгновенно погружаясь в сон.***
С тех пор, как в моей жизни появился Джеймс, моё невезение немного затаилось, проявляясь в незначительных мелочах вроде приклеившейся к подошве жвачки или забытого дома зонта. И, наверное, поэтому я начала забывать, что такое по-настоящему Невезучий день. Это определение придумала Саванна, когда мы учились в школе. Означало это обычно день, когда весь мир поворачивался ко мне спиной. Я опаздывала в школу из-за порванного на кроссовке шнурка, попадала под ливень, поскальзываясь и падая в лужу. Потом получала выговор за опоздание, оставалась после уроков, теряла кошелёк/телефон или забывала домашнее задание… Короче, Невезучий день за двадцать семь лет моей жизни стал почти ночным кошмаром. И когда утром я проснулась без похмелья, я была слишком рада, чтобы задуматься над тем, что моя удача непредсказуема. Так, ледяная вода вместо горячей в душе стала для меня неприятным сюрпризом. А затем и отсутствие кофе, разбитая чашка и, да, отлетевшая набойка с сапога. Только чуть не навернувшись с лестницы, я резко остановилась, выровняв дыхание. Всё стало понятно, и страх мурашками прокатился по коже. Суеверия не вызывали у меня паники, но Невезучий день существовал на самом деле. И я морально готовилась ко всему. — Доброе утро, миссис Андерсон. Соседка поджидала меня у выхода, дымя вишнёвой сигаретой и недовольно ворча на каждого прохожего. Смерив меня неприязненным взглядом, она заявила: — Вы, мисс Форд, устраиваете разврат в доме, в котором я живу последние двадцать лет! И это я терпеть не желаю! Я обомлела. — Прошу прощения? — было желание искренне рассмеяться, но я сдержалась. — Разврат? — Нет, конечно, я всё понимаю, — соседка наигранно вздохнула. — Вам, мисс Форд, конечно же, хочется замуж, возраст уже не тот… — Мисс Андерсон, — я очень пыталась сдерживаться, но злобная тётка начинала меня раздражать. — Мой возраст, как и моя личная жизнь — это совершенно не ваша забота. Никакого разврата я не устраиваю, а вам бы стоило заняться чем-нибудь интереснее, чем обсуждение чужих судеб. — Что?! — я поморщилась, когда облачко вонючего вишнёвого дыма выдохнули мне прямо в лицо. — Совет психолога, ничего личного, — пожала плечами я, отходя от дома. — Всего доброго. Конечно, я понимала, что у соседки просто нет больше никаких дел, кроме как лезть в дела других, но настроение уже было на нуле. Желая хоть немного поднять его, я заглянула в ближайшую кофейню, заказав большой ванильный латте «с собой». Приятный бариста пожелал мне хорошего дня и тут же нечаянно опрокинул стаканчик, обливая тёплым напитком и меня, и столешницу. Я уже даже не удивлялась. Приняла салфетки, вытерла пальто (благо, оно было тёмным), взяла ещё один кофе и, не спеша, направилась на работу. Торопиться было некуда, так как вышла я заранее. Однако я совсем не была готова к тому, что Невезучий день продолжит набирать обороты. На работу я пришла расстроенная и недовольная, но перед кабинетом максимально абстрагировалась, понимая, что клиенты не должны становиться жертвами моего отвратного настроения. Улыбнувшись, я зашла, уже приветствуя Дэвида, которому было назначено раньше всех, но осеклась. Кабинет был пуст. Подойдя к столу, я взяла телефон, набирая Элли, нашу секретаршу. -Слушаю, — голос у неё был высокий и немного визгливый. — Что такое? — Эл, — я ещё раз сверилась со своим расписанием, — Дэвид Коулман не отменял запись? — М, нет, Ди, не отменял, — Элли цокнула языком. — Позвонить ему? — Да, если тебе не сложно, — беспокойство склизкими щупальцами начало пробираться по кожу. — Я позвоню, но, Ди, — девушка сделала неловкую паузу, — он ещё никогда не пропускал сеансы. Я положила телефон, встревожено постучав пальцами по столешнице. Причин, по которым Дэвид мог не появиться, могло быть несколько. Буквально недавно он устроился на полставки на склад и очень радовался своим успехам. Его перестал мучить тремор, да и выглядеть он стал гораздо лучше. Неделю назад в кресле сидел позитивный парень двадцати четырёх лет от роду, который хотел наладить свою жизнь, растерзанную войной. И я не могла предположить, что изменилось. Поскольку из-за неявки Дэвида сеанса у меня не было, и я стала думать над ситуацией с Джеймсом. Точнее, над его лечением. Мне упорно не приходило в голову ничего, кроме того, что я уже придумала. Вместо этого появились совершенно ненужные сейчас мысли о вчерашнем вечере. Забота в усталом взгляде, когда Джеймс пригласил меня зайти, абсолютно точно не была моей выдумкой. И успокаивающее тепло ладони тоже. Я страдальчески выдохнула, положив голову на скрещенные руки. Из всех мужчин в Нью-Йорке я, кажется, умудрилась влюбиться именно в своего столетнего соседа, друга Капитана Америка, безумно обаятельного и красивого мужчину с огромным букетом психологических проблем. А ещё я совершенно искренне считала, что смогу спасти его от прошлого. И это напоминало мне мою университетскую подругу Хлои. Она была лучшей в группе, везде всё успевала и при этом встречалась с парнем, у которого было биполярное расстройство. Хлои была уверена, что справится с его заболеванием, а он однажды впал в истерику и выпрыгнул с третьего этажа. Долго лежал с переломами и сотрясением мозга, а потом выздоровел и бросил мою несчастную одногруппницу. А я смотрела и не понимала, почему она думала, что в её силах переделать человека и защитить его от самого себя?.. Теперь до меня дошло. В свои двадцать семь я считала себя достаточно взрослым человеком, чтобы не пытаться отрицать свои чувства. И врать самой себе, что Джеймс мне просто сосед и пациент, я не собиралась. Барнс мне нравился. И нравился очень сильно. Несмотря на все свои… проблемы. А ещё, по понятной причине, я не могла позволить себе упасть в омут с головой. Барнсу нужно было спокойствие, уверенность в завтрашнем дне и избавление от призраков прошлого. А не бурные страсти в стиле бразильских сериалов. Телефон негромко зазвонил, и я быстро сняла трубку, прислоняя её к уху. — Ди, — Элли говорила торопливо и чуть заикалась, — я позвонила Коулману, но он не ответил, тогда я набрала его сестру, ну, помнишь? Бриттани? Блондинка такая, которая значится у него, как первое доверенное лицо… — Элли! — прикрикнула я. — По существу и быстро. — Короче, Дэвид вчера подрался со своими коллегами на складе, вроде как они ему что-то сказали про армию, хрен знает, — я заледенела. — Попал в больницу с сотрясением и переломанными рёбрами, но Бриттани сказала, что его скоро выпишут. И, ну… — Элли замялась, — Ди, ещё она сказала, что у него дико поехала крыша. Вчера днём стал себя странно вести. — Я поняла, Эл, спасибо, — я зажмурилась, помассировав переносицу. — Если вдруг появятся новости… — Позвоню, — секретарша отключилась. Я невесело усмехнулась, прижав сжатую в кулак ладонь к губам. Такое в моей практике было впервые. Ещё никогда мои пациенты не срывались посреди лечения, хотя я, конечно же, ожидала подобное. Но Дэвид? В голове не укладывалось. Этот парень был образцом пациента, который всеми силами желает вернуться к нормальной жизни. Что же произошло? Написав Джеймсу, что он может прийти пораньше, я занялась составлением отчётов, пытаясь не думать о произошедшем. И у меня это вполне получалось, пока отчёты не кончились. А затем тревожные мысли о том, как помочь Дэвиду, снова схватили меня за сердце, царапая своими когтями. Ощущение беспомощности и нервозности растекалось по телу, и я, не выдержав, подскочила, начиная вышагивать по кабинету. Искренне пытаясь успокоиться, я собиралась сходить к Элли за убойной дозой валерьянки, и даже дёрнула ручку двери, когда та распахнулась и двинула мне прямо по лицу. — Вот же!.. — я зажала, слава богам, не расквашенный, но болящий нос руками, чувствуя слёзы на глазах. — Чёрт… Джеймс молча помог мне сесть в кресло, а затем протянул прохладную бутылку воды, которую держал до этого. — Прислони, станет легче, — посоветовал он. — Извини, я не хотел. — Хорошо, что не хотел, — прогундосила я, прижимая бутылку к переносице. — А то ещё этого мне не хватало. — Плохой день? — Джеймс присел рядом, внимательно глядя на меня своими серо-голубыми, как пасмурное небо, глазами. — Есть такое, — я легко погладила нос кончиками пальцев, отдавая воду Барнсу. — Но в этом кабинете мы разговариваем не обо мне… — Вообще-то, я хотел кое-что обсудить касаемо нас, — мягко перебил Джеймс. — Это очень важно. Я замерла, ощутив, как учащается пульс. Мы сейчас сидели непозволительно близко, и я чувствовала исходящее от мужчины тепло. Захотелось придвинуться ещё ближе, но я мысленно себя одёрнула, напомнив, что я на работе. — Что же? — мой голос вдруг показался мне немного хриплым. — Дело в том, что наши с тобой отношения, — я беззвучно выдохнула, чувствуя, как в голове визжит влюблённая малолетка, — придётся сделать официальными. — Э, — я покраснела до кончиков ушей. — Что ты имеешь в виду, Джеймс? — Экспертная комиссия, которая будет оценивать моё состояние, — Барнс нахмурился, — требует, чтобы мой психолог был моим официальным представителем. Им нужны отчёты, документы и далее по списку. Я резко осеклась, подавив истеричный смешок. — Конечно, — мне пришлось кивнуть несколько раз, прогоняя остатки романтического морока из головы. — Без проблем. Сеанс, как ни странно, прошёл у нас очень удачно. Джеймс перестал строить из себя ледяное изваяние и достаточно точно отвечал на все мои вопросы, помогая докопаться до сути. Но чем больше я узнавала о его прошлом, тем больше тревожных мыслей у меня возникало. Я не знала, как помочь Барнсу максимально адаптироваться в настоящем, с учётом его особенностей в виде кода в голове. — Знаешь, — признался в конце нашей встречи сосед, — мне кажется, всё вот это, — он обвёл рукой меня и кабинет, — может сработать. — Ну, конечно же, сработает, — фыркнула я, складывая документы в объёмную папку и передавая мужчине. — Передашь комиссии? Тут все наработки с начала твоей реабилитации под моим руководством. — Это отлично, спасибо, — Джеймс на минуту замялся, на лбу проступили морщины, — но, боюсь, что тебе придётся с ними пообщаться лично. Я удивлённо вскинула брови. Становилось понятно, что что-то во всей этой ситуации было не так. Впрочем, напомнила мне память, сама по себе передряга с моим соседом изначально не подходила под критерии адекватности. Просто до этого я не чувствовала себя полноценной частью всего происходящего. А вот сейчас, резко проснувшаяся паранойя вызвала непроизвольные мурашки. — Когда? — стараясь сделать невозмутимый вид, спросила я. — У тебя ещё есть сеансы? — Нет, — я кинула быстрый взгляд на раскрытый ежедневник. — Тогда поехали сейчас, — пожал плечами Баки. Мне оставалось только кивнуть.***
Я даже примерно не могла предположить, куда Джеймс привезёт меня. Но штаб команды Мстителей стоял в списке самых невероятных мест примерно сразу после Кремля. А ещё мне искренне не хотелось выглядеть, как напуганная истеричка, а потому я максимально отстранилась, принимая спокойный и профессиональный вид. Я психотерапевт Джеймса Барнса и приехала подтвердить свои полномочия. — Эй, Бренди! — Сэм встретился нам на входе, вызывая дружелюбную улыбку. — Что ты здесь делаешь? Я краем глаза покосилась на Барнса, сдерживая нервный смешок. Уилсон словно специально предпочитал встречать нас с Джеймсом в самых неожиданных местах и задавать этот вопрос. — Росс захотел, чтобы Бренди присутствовала, — совершенно туманно ответил Баки за меня, недовольно нахмурившись. Сэм на секунду замер, а затем невесело усмехнулся, мазнув по мне взглядом. — Тогда увидимся на слушании, — кивнул он, удаляясь дальше по коридору. Я недоуменно посмотрела на Джеймса. — Слушании? Каком слушании? — тихо спросила я. — Я объясню чуть позже, — твёрдо отрезал Барнс. — Пойдём. Идти не хотелось. Но устраивать истерику перед десятком людей, сновавших в фойе, тоже. Хотя присутствовало неоднозначное желание стукнуть своего соседа пару раз чем-нибудь по голове, чтобы тот перестал играть со мной в непонятные игры. Однако бить никого не пришлось. Как только мы зашли в небольшую комнату, напоминающую приёмную перед конференц-залом, Барнс развернулся ко мне, глядя в упор и не сводя глаз. — Так ты объяснишь, какого чёрта происходит, Джеймс? — нервное напряжение ледяной змеёй ворочалось в области груди. — Ты сказал, что… — Плевать, — перебил он. — Бренди, что ты знаешь обо мне? Я опешила. Всё происходящее напоминало абсурдную комедию. — Давай мы не будем заниматься чушью, и ты просто расскажешь мне правду, — оборвала я, машинально складывая руки на животе. — Я знаю, кто ты, ладно? Это не новость. Я читала то самое личное дело и могу понять, что всё это как-то связано. Но мне не хватает фактов, Джеймс, — он громко выдохнул. — У нас слишком мало времени, — пробормотал мужчина, а затем уже громче продолжил: — Это слушание является ещё одной попыткой генерала Росса доказать, что моё место в тюрьме или криокамере, а Стив и ещё группа людей просто преступники или сумасшедшие. И сидеть тогда нам вместе. И если с первой стороной вопроса я спорить не хочу, то… — …то других ты подставлять не желаешь, — закончила я. — Это всё? — Нет, но на остальное времени нет, — покачал головой Барнс. — Если сегодняшний день когда-нибудь закончится, — проговорила я, — то с тебя большое количество объяснений. — Договорились, — улыбнулся Барнс, немного меня успокаивая. Я не прогадала, и за дверью нас действительно ждал современно оборудованный конференц-зал. Только сейчас он больше напоминал зал суда. За длинным столом восседал немолодой мужчина, которого я несколько раз видела в новостях. Острые черты лица, орлиный нос, густые седые усы и пронзительный взгляд ледяных глаз заставили меня почувствовать себя муравьём под лупой жестокого мальчишки. Рядом с ним я обнаружила женщину с редкими светлыми волосами и бледным лицом, которое не выражало абсолютно никаких эмоций. — Добрый день, мисс Форд, — голос у генерала был звучным, но тон оставался холодным, как айсберг. — Присаживайтесь. Я оглядела находящихся в зале, заметив, что таковых было не очень много, а несколько лиц были мне знакомы. За столом уже сидели Стив, Сэм, а так же неизвестная рыжая женщина, девушка, которая была едва ли старше меня и мужчина, который иногда чуть прищуривался. Я поудобнее перехватила папку с документами, усаживаясь на ближайшее кресло к Россу и приветственно кивая Капитану. Баки сел рядом со мной, тем самым оказавшись между мной и Роджерсом. — Итак, мисс Форд, меня зовут генерал Таддеус Росс, — слушание началось. — Это, — он указал рукой на свою коллегу, — доктор Амелинда Пейн. Я уже с большим интересом посмотрела на блондинку. Доктор? Меня ждёт профессиональная проверка? — Вы здесь, потому что мистер Барнс, — губы генерала на секунду искривились в жесткой улыбке, — отказался от штатного психолога и сообщил, что он уже проходит назначенную реабилитацию под вашим началом. Это так? — Да, — кивнула я, оценивая каждое движение мужчины. — Я бы попросил вас показать нам с доктором Пейн документы, которые могут это подтвердить. Встав, я подошла к генералу, передавая ему папку и замечая, что он был сильно напряжён, а на виске пульсировала вена. Зол? Или дело в чём-то другом? — Доктор, проверьте, — приказал Росс, и женщина начала пролистывать бумаги. — Мисс Форд, я хотел бы вас предупредить. — О чём, генерал? — мне было не по себе, но я старалась не показывать своё беспокойство. — Всё, что вы скажете сейчас, может отразиться на вашем будущем, — припечатал Таддеус, взглянув мне прямо в глаза. — Так что мне бы хотелось, чтобы вы говорили правду. — Я рада, что наши интересы совпадают, — слабо улыбнулась я, вновь усаживаясь на своё место. Слушание проходило странно. Генерал задавал десятки вопросов присутствующим здесь, как оказалось, Мстителям, но совершенно забыл о нас с Барнсом. Амелинда же внимательно вчитывалась в предоставленные мной документы, тоже не участвуя в обсуждении. По прошествии приблизительно сорока минут, Росс всё же обратил на меня внимание, и, повернувшись к коллеге, спросил: — Доктор, вам есть что сказать? Амелинда тихо откашлялась, закрывая папку. — Несмотря на то, что у мисс Форд сравнительно небольшой опыт, — голос женщины оказался хриплым и низким, — я не могу не признать, что её методика лечения мистера Барнса очень прогрессивна и, честно говоря, весьма интересна с профессиональной точки зрения. Я закусила губу, сдерживая довольную улыбку. Похвала была приятна. — Прекрасно, — змеиный тон Росса мгновенно развеял моё удовольствие. — Капитан, на данный момент я считаю наш с вами вопрос временно закрытым. Я не устраняю проект «Мстители», но с этой самой минуты вы все, — почему-то взгляд генерала коснулся и меня, — находитесь лично под моим контролем. Всего доброго. Я уже выходила из зала, когда Таддеус внезапно произнёс: — Мисс Форд, задержитесь ненадолго. Подавив приступ паники, я остановилась, быстро кивнув вышедшему в коридор Джеймсу, и повернулась к генералу. Он уже стоял рядом, сложив руки за спиной. Медали тускло отсвечивали на сером форменном кителе. Росс неторопливо прикрыл дверь, отрезая нас от остальных. Мы остались наедине. — Что же, мисс Форд, — генерал сделал пару шагов к окну во всю стену, даже на меня не взглянув, — вы меня заинтриговали. В вас есть что-то особенное? — Я не очень хорошо понимаю, — я встала рядом, так же не глядя на мужчину. — Что вы имеете в виду? — Бренди Луиза Форд, двадцать семь лет. Родилась и росла в Платтсбурге штата Вермонт. Родители, сестра, у меня буквально вызвала скуку ваша биография, — вдруг заявил генерал, посмотрев на меня. — Так что в вас особенного? Как вы связались с Зимним Солдатом? — Он мой сосед, — я уже начала понимать, что меня пытаются вывернуть наизнанку, проверить по полной программе. К счастью, скрывать мне было нечего. — Джеймс просто оказался моим соседом. — Соседом, — протянул Таддеус. — Очень занимательная история, да? — Не особо. Генерал, мы взрослые люди. Что конкретно вы хотите? — не выдержала я, сжав ладони в замок. — Я хочу защитить США от любых возможных угроз. Любой ценой, — Росс сверкнул глазами. — И сейчас угроза исходит изнутри. — Зимний Солдат? — тихо спросила я, сглотнув. — В том числе, — подтвердил мои догадки генерал. — Ответьте мне, мисс Форд, как скоро вы сможете нейтрализовать код? — Я не могу сказать точно, — покачала головой я. — Джеймсу нужно много времени. — У вас его нет, — перебил меня Росс. — Капитан согласился взять ответственность на себя за его действия во время нынешних операций. Но я не могу позволить бомбе с часовым механизмом, какой бы полезной она не была, угрожать жизни людей. Я жду от вас результатов через месяц. — Результатов? — неверяще переспросила я. — Вы хотите прочесть код через месяц? И увидеть положительные результаты? Джеймс живой человек, вы требуете невозможного. — Ваш сосед, мисс Форд, безумно опасен. И то, что он не сорвался — вопрос времени. Которого у нас никогда нет, — генерал вновь подошёл к двери, не торопясь её открыть. — Вы ввязались в жуткую игру. Не проиграйте. На деревянных ногах я вышла из зала, тут же замечая Джеймса и Стива, которые выжидающе смотрели на меня. Не говоря ни слова, мы направились к выходу из здания, и лишь на свежем воздухе я смогла выдохнуть, на секунду закрыв глаза. — Бренди? — тёплая рука Джеймса коснулась моего плеча. — Сейчас на пару секунд мы все забудем, что я профессионал, — процедила я. — Ваш генерал — старый сумасшедший параноик!.. — Что он сказал тебе? — Роджерс выглядел очень серьёзным и напряжённым. — Стив, умоляю, не сейчас, — я чувствовала, как вся тяжесть прошедшего дня начинает давить на плечи. — Я просто не хочу об этом говорить. Капитан обменялся взглядами с Баки. Они будто бы вели неслышный никому диалог, но я даже не хотела думать об этом. Распрощавшись со Стивом, мы с Джеймсом сели в машину, отправляясь домой. Но я буквально спиной чувствовала прожигающий взор генерала Росса, наблюдающего за нами сквозь стекло на втором этаже. Он был прав: игра началась. *ПТСР («вьетнамский синдром», «афганский синдром») — тяжёлое психическое состояние, которое возникает в результате единичной или повторяющихся психотравмирующих ситуаций, как, например, участие в военных действиях, тяжёлая физическая травма, сексуальное насилие, либо угроза смерти. *Цитата из фильма «Бурлеск».