We live through scars this time Сейчас мы должны залечить эти шрамы, But I've made up my mind Но я решился: We can't leave us behind Мы с тобой превыше всего Anymore С этой минуты. James Bay — Scars
***
— М, подожди, зайка, то есть, ты хочешь мне сказать, что он просто отдал тебе ключи и ушёл спать? — на том конце связи Стефани, я уверена, удивлённо округлила глаза. — Я не ослышалась? Я сделала большой глоток вина из бокала и положительно хмыкнула. — И ты этим разочарована, но при этом рада? — уточнила подруга. — Да?.. Ладно, знаете, я терпеть не могла эти женские советы из серии «Малыш, просто купи себе кружевные трусы, и он твой». Точнее, конечно, кружево было вечной классикой для соблазнения мужчин, но в моей ситуации я могла только попытаться придушить таким бельем Росса. Просто потому, что на следующий день после расшифровки двух слов кода, генерал в очень подробной форме сообщил мне, что отсрочка по судебному разбирательству, которую я запрашивала через Наташу, может мне только сниться. А невнятные отношения с Барнсом делали ситуацию просто неподъемной. Так что типичная женская болтовня Стефани была нужна мне, как кислород. Это помогало слегка разгрузить мозг, забитый секретами, кодом, Сталкером и напряжённой работой вслепую. — Стеф, давай больше не будем о моей личной жизни, ладно? — я опрокинула в себя остатки вина, ковыряя нитку на пижамных штанах, в которые была одета. — В конце концов, это к лучшему. Он мой… — Господи, Форд, тебе это не надоело? — перебила меня Вудс. — Ты твердишь эту херню уже, чёрт знает, сколько времени. Был бы он просто твоим пациентом, ты бы не хотела его. Точка. — Как будто бы я этого не понимаю, — я потянулась к бутылке, планируя налить себе ещё, но вместо этого плотно закупорила горлышко, со вздохом убирая вино в шкаф. — Ладно, расскажи мне лучше, как там дела у Алекс? Пока Стефани тараторила мне в трубку всё, что было у неё в мыслях, я, не спеша, готовила ужин, к своей радости, наконец, переключившись на бессмысленное обсуждение цен на мебель в Икее, невкусных суши на пересечении Мэдисон и Бэйтс, и надоедливого клиента, который буквально осыпал подругу подарками. Вообще, наша дружба с Вудс всегда была странной. Мы просто однажды разговорились в курилке на прошлой работе. И видимо из-за моего «профессионального подхода» к людям и привычке не делить всё на чёрное и белое, коллега не смутила меня тем, что работала проституткой в ирландском квартале Бруклина. Точнее, сначала я удивилась, потому что, по правде говоря, я была уверена, что проститутки выглядят вульгарно и потаскано, и уж точно не подрабатывают в анонимной психологической помощи… Но потом всё встало на свои места. Стефани действительно прекрасно разбиралась в людях, а проституция была её своеобразным «лекарством». Когда Вудс показала мне свой диагноз, выведенный в её медкарте кривым врачебным почерком, я только качнула головой. Биполярное расстройство, которое подруга лечила сексом. Именно этот диагноз, поставленный ей в семнадцать, и стал точкой в медицинской карьере. Поэтому подруга плюнула на мечты о колледже, свалила из крошечного городка в Айдахо, где жила с отцом и младшим братом, в Нью Йорк и начала подрабатывать официанткой. А затем нашла себе «хобби», которое избавляло её от депрессивных эпизодов. В глубине души, я не одобряла такой подход, замечая, что большую часть жизни Стеф проводила в маниакальной фазе, но она никогда не просила о помощи. Так что, судить её я права не имела. Я могла только быть неплохой подругой. — Ой, Форд, тут ко мне пришли, — в голосе Стеф появились томные нотки. — Целую-целую! Не пропадай! И, Бренди? — М? — я зачерпнула ложкой кипящий в кастрюле томатный соус, слегка дуя на него, чтобы попробовать. — Купи уже кружевные трусы. В трубке послышались гудки, а я всё же пролила немного соуса на недовольно зашипевшую плиту, помянув подругу крепким словом. Куплю, непременно куплю. И повешусь на них.***
Наверное, за время, проведённое в попытках взломать код, я приобрела новые навыки. Во всяком случае, я была уверена, что поняла психологию учёных, которые составляли этот жуткий ментальный механизм. «Желание» было проявлением свободных эмоций. «Ржавый» олицетворял оружие, силу. «Семнадцать» — первое осознанное решение причинить серьёзный вред человеку. «Рассвет» обозначал надежду на жизнь, в то время, как «Печь» несла в себе символ обречённости. У всех этих триггеров имелось двойное дно, они не были завязаны на воспоминаниях, как я думала в начале, а, скорее, являлись синонимами к эмоциям, которые напрочь отсутствовали у Зимнего Солдата. Поэтому я сменила тактику. И когда Баки появился в моём кабинете через два дня после того фееричного вечера, я была максимально настроена на плодотворную работу. — Что это? — мужчина по обыкновению уселся в кресло, указывая на расчерченную доску. — Это прорыв, — пафосно заявила я, стараясь не пялиться на Джеймса, который был одет в тонкий серый свитер, идеально оттеняющий его глаза. — Ладно, если серьёзно, то смотри, — я начала поочередно указывать на написанные на доске слова. — Всё это время я пыталась заставить тебя вспоминать прошлое, тогда как код «подключен» не к нему, а к тому, что оно даёт любому человеку. — Давай я сделаю вид, что я тупой вояка, — усмехнулся Барнс. — Чуть проще. — Чего нет у Зимнего Солдата, Джеймс? — намекнула я, присаживаясь напротив и складывая руки на коленях. — Совести? — невесело пошутил Баки. — В том числе, да, — я позволила себе мимолётную улыбку. — Чего ещё? Присмотрись к доске. Мне нужно, чтобы ты понял. Мужчина перевёл взгляд на мои каракули, пристально их изучая и давая мне шанс вскользь полюбоваться им самим. Чёртов свитер. Он слишком шёл ему. Как и слегка зауженные штаны, как и кожаная куртка, как и распущенные по плечам волосы, которые обычно Барнс предпочитал собирать в хвост. Баки определённо шёл 21 век. Хотя фотография военных лет, где улыбающийся сержант 107 пехотного позировал для фотографа, тоже была очень ничего. К своему стыду, её я успела рассмотреть во всех подробностях и частенько думала, каким был этот мужчина в сороковых? Могло ли у нас что-то получиться, если бы мы встретились тогда? Хотя, судя по рассказам Стива, тот Баки Барнс не обременял себя отношениями, разбивал сердца и одной улыбкой укладывал женщин к своим ногам. Думаю, я могла их понять. — Зимний ничего не чувствует, — наконец, произнёс Джеймс, слегка вскинув брови и глядя на меня. — Суть в этом? Я кивнула, призывая его продолжать. — Он… пустой, — мужчина выглядел сбитым с толку. — А все эти слова они обозначают чувства. Но это же… — Слишком просто, я знаю, — закончила я. — Когда до меня дошло, я сначала не поверила. Ответ был на поверхности. Знаешь, — я грустно улыбнулась, — в какой-то степени это гениально. Они взяли всё самое элементарное и сделали из этого сложнейший механизм. — Но это точно? — в глазах напротив я увидела отголоски энтузиазма, а не привычную усталость. — Ты уверена? — На восемьдесят процентов, — честно ответила я. — Но мы не узнаем, пока не попробуем. Так что, начнем. Сегодня у нас «Девять». Кажется, с начала наших сеансов я не видела, чтобы Джеймс так бодро включился в процесс. И в душе я радовалась этому, как ребёнок. Потому что депрессивный подход, которым он руководствовался раньше, только тормозил нас, хотя я никогда не признавала это вслух. — Девять, девять, девять, — повторял Баки, потирая пальцами виски. — Эмоции… Страх? Боль? Что это может быть? Я не вмешивалась ещё около двадцати минут, давая время, но затем мягко прервала его: — Джеймс. Попробуем вместе? И мы сидели до позднего вечера, перебирая все оттенки любых чувств. Я называла эмоции и то, как они ощущаются у большинства, а Барнс копался в своей голове, пытаясь нащупать зацепку. Однако время шло и в какой-то момент, я даже подумала, что ошиблась, когда в моих заметках осталась всего одна строчка, которую я рассматривала в последнюю очередь: — Я думала, что, возможно, это как-то связано с самой Гидрой, — аккуратно начала я. В кармане завибрировал телефон, сообщая о пришедшем сообщении, но я не обратила внимание. — В мифологии это было существо с девятью головами, средняя из которых была бессмертна, а если отрубить одну… — …то на её месте вырастет две, — хриплым голосом перебил меня Джеймс. — Это было девизом Гидры. Но эмоции… Интуиция взвыла, и я поспешила уцепиться за догадку, внимательно глядя на Баки: — Бессмертная организация, которую не победить, из которой не уйти, которая всегда найдёт. Единый механизм, где Зимний Солдат фактически бессмертен. Вместо одной головы вырастет две, это… — Безвыходность. Страх. Даже если сбежишь, то тебя найдут. Барнс выглядел слегка ошарашенным и сбитым с толку. Как только с его губ сорвались эти слова, бионическая рука до треска сжала подлокотник кресла, а в глазах отразился самый настоящий страх. Сначала я даже не поверила тому, что вижу, потому что представить Джеймса, этого непоколебимого с виду мужчину, боящимся, мне казалось невозможным. Но он был напуган. И это означало, что мы справились. Оставалось только проверить. — Девять, — произнесла я. — Девять, солдат. И когда Баки не скрутило от боли, я не сдержала порыва и крепко сжала его живую ладонь, чувствуя, как мужчина ненавязчиво, но уверенно переплетает наши пальцы. Нам оставалось всего четыре слова.***
«Надёжно блокнула твоему Сталкеру все каналы связи. Сукин сын хорошо шифруется, но я скоро на него выйду». Бесконечно можно было смотреть на три вещи: на огонь, на воду и на сообщение от Наташи, которое я перечитывала уже двадцатый раз. Закрадывалось ощущение, что я продала душу Дьяволу, потому что с тех пор, как в моей жизни возникла помощь от Романофф, невезение чуть отступило, давая спокойно дышать. Ну, или я просто стала чуть увереннее в себе, благодаря тренировкам. Что, в общем-то, тоже было отлично. …ну и естественно это не могло продолжаться вечно. Когда на утро следующего дня меня разбудил звонок начальника, я была в таком хорошем расположении духа, что даже не сразу поняла, что тон у мистера Сантоса абсолютно не соответствует моему настроению. Так что, слегка пролив кофе на пол, я жизнерадостно проговорила: — Доброе утро! — Для кого как, Форд, — Кевин тяжело выдохнул. — Не хочу портить тебе день, но по правилам я обязан сообщить. Я мгновенно растеряла всё желание улыбаться, чувствуя, как сворачивается в животе неприятный ком страха. Начальник звонил мне исключительно по важным моментам. — Что произошло? — мой собственный голос показался мне глухим. — Мистер Сантос? — Дэвид, — в телефоне послышался тяжёлый вздох. — Парень не справился, Форд. Мне жаль. — Он?.. — Принял какое-то дерьмо и вскрыл вены. Скончался в реанимации. Я почти упала на стул, зарываясь пальцами свободной руки в волосы и чуть сжимая их у корней. Боль слегка привела меня в чувство, позволяя сглотнуть резко накатившую тошноту и пробормотать: — Это моя вина. — Закрой рот, Форд! — внезапно рявкнул Кевин, и я вздрогнула. — Де-факто, он уже не был нашим пациентом. Сам отказался. Такое случается, слышишь? Не все справляются. Я закрыла глаза, чувствуя, как слезы всё же покатились по щекам. Грудь сдавило, но всхлипнуть я себе не позволила. — Это твой «первый»? — чуть помолчав, продолжил Сантос, смягчив тон. — Да, — еле слышно ответила я, прекрасно понимая, что он имеет в виду. — Отдыхай, Бренди, — Кевин ещё раз тяжело вздохнул. — Твои сегодняшние сеансы я передам Эвелин. Я что-то невнятно пробормотала в ответ, а затем нажала на «отбой», на автопилоте отправляясь в спальню и падая на кровать. Кофе и недорезанный салат были мгновенно забыты, а под веки будто бы насыпали песка. Дэвид… Как же так? «Первыми» в нашей практике называли пациентов, которые совершали самоубийство. К сожалению, мы не были всесильны, чтобы залечить ментальные травмы всем, как бы ни хотели. Это было больно. Я всегда считала себя хорошим специалистом. Мои пациенты выздоравливали. Они находили работу, заводили отношения, благодарили меня, позволяли радоваться их успехам. Но считалось, что у каждого психотерапевта, работающего с бывшими военными, в какой-то момент случается «первый». И я глупо надеялась, что со мной-то уж точно такое не произойдёт. Я же профессионал, я же… Хотелось заставить мысли замолчать, но в памяти постоянно всплывал образ смущённого Дэвида, пытающегося пригласить меня на свидание, а затем его пустые глаза после моего отказа. Кевин мог говорить что угодно, но я знала, что в смерти моего бывшего пациента была и доля моей вины. Своими словами я заставила его почувствовать себя нежеланным и ненужным. И этот груз был тяжелее всего, что я когда-либо испытывала в своей жизни. …сколько я пролежала вот так, я не имела ни малейшего понятия. Наверное, если бы не очередной телефонный звонок, на который я не имела никакого желания отвечать, я бы не поднялась. Но это могло быть что-то важное. — Слушаю, — не взглянув на номер и тут же пожалев об этом, ответила я, выливая остывший кофе в раковину. — Генерал Росс. Захотелось кинуть телефон об стену. Росс, словно акула, почувствовал кровь и решил откусить мне голову прямо именно в тот день, когда я категорически не могла контролировать эмоции. — Нам нужно поговорить, мисс Форд. Я жду вас в машине у вашего дома. Генералу не требовалось упоминать, что ждёт он меня сию секунду. И что самое паршивое — я не могла ему отказать. В каком бы состоянии я ни была, как бы больно мне ни было из-за смерти Дэвида, жизнь Баки всё ещё напрямую зависела от того, смогу ли я (сможем ли мы) обставить Таддеуса, который спал и видел, как бы нам поднасрать. Так что я плеснула на покрасневшее от слёз лицо холодной водой из-под крана, натянула свободный спортивный костюм, собрала волосы в высокий хвост и направилась на улицу. Принаряжаться я не собиралась. В конце концов, о встрече меня предупредили за пять минут, а значит я имела право не соблюдать формальности в дресскоде. Стоящий чуть левее от входа тонированный внедорожник был единственной приметной машиной, а потому слегка оглянувшись, я ускорила шаг, подходя к автомобилю, как раз в тот самый момент, когда задняя дверь открылась, приглашая меня внутрь. Беззвучно выдохнув и собрав все оставшиеся силы в кулак, я забралась в машину. В салоне было достаточно просторно и светло, несмотря на затененные стекла и пахло дорогой кожаной обивкой. Но все моё внимание было сосредоточено на генерале, который вновь выглядел, как памятник в своём вечном строгом костюме. — Вы быстро собрались, — слегка окинув мой наряд нечитаемым взглядом, сообщил Росс. — Предпочитаю не опаздывать на важные встречи, — мне очень хотелось съязвить, но это было слишком опасно с этим человеком, и я прикусила язык. — В чём дело, генерал? — Что ж, к сути, — ледяные глаза уставились прямо на меня, и я почувствовала, как мурашки прокатились по спине и шее. — Вы не восприняли моё искреннее предложение отказаться от дела Зимнего Солдата. Не слишком умно с вашей стороны. — Я вообще не особо умная, — все же не удержалась я. Ладони похолодели от стресса, но я старалась не показывать свой страх. — Как вы заметили. — Да, я ожидал от вас большей рассудительности, — покачал головой Таддеус. — Но раз так… Если вы планируете выиграть дело Солдата, то вам стоит кое-что знать, мисс Форд. Я сглотнула. — Как только судья озвучит оправдательный приговор, мисс Форд, — генерал говорил ровно и холодно, — ваша врачебная лицензия тут же теряет свою силу. Навсегда. Восстановить её вы не сможете, поверьте, я позабочусь об этом. Дело Зимнего Солдата станет последним в вашей карьере. Вы лишитесь всего: работы, жилья, перспектив. Вернетесь в Вермонт и больше никогда оттуда не выберетесь. Или, — генерал сделал театральную паузу, — вы проигрываете. Но остаётесь при своем любимом деле. И наши пути, обещаю, больше никогда не пересекаются. Ещё до того, как Росс произнёс последние слова, я знала свой ответ. И произнесла его, даже не дрогнув, когда взглянула прямо в глаза Таддеуса: — Я как раз хотела съездить к родителям после суда. Вермонт — чудесное место. А затем я открыла дверь и аккуратно вылезла из машины, негромко хлопнув дверью. Автомобиль почти сразу уехал в неизвестном направлении, а я поплелась обратно в квартиру, чувствуя себя слишком паршиво для того, чтобы даже пытаться скрыть эмоции. В душе было так пусто и больно, что дойдя до своей двери, я без лишней мысли развернулась к входу в соседнюю квартиру и легко позвонила в звонок. И как только дверь открылась, а передо мной предстал Джеймс, осматривая меня тревожным взглядом, я слабо улыбнулась, мгновенно понимая, что сделала правильный выбор. — Что-то произошло? — негромко спросил он. — Я просто хотела тебя увидеть, — покачала головой я. — И, Джеймс? — Да? — Мы выиграем этот долбанный суд. Чего бы это ни стоило.