Чувства, будто пар изо рта В воздух летят, Маска снята. Мы не досчитали до ста, В этой любви, все изо льда. И так холодно пальцам Твоих мыслей касаться, Как опять не влюбляться В тебя не влюбляться, скажи? Сергей Лазарев - Снег в океане
***
— Добрый день, мистер Моррисон, — я привычно подняла взгляд, рассматривая потолок. — Моё имя Бренди Форд, я звонила вам насчет восстановления моей лицензии… три раза. Хотела бы узнать, есть ли какие-то новости? Буду благодарна, если перезвоните, до свидания. Автоответчик пикнул, звонок завершился уже осточертевшим сигналом, а я отбросила телефон на кровать, закрывая глаза и тяжело выдыхая. С суда прошёл месяц. Месяц, как моя привычная жизнь пошла под откос.***
День суда. Месяц назад Никогда бы не подумала, что человек может быть таким разгневанным. То есть, я понимала, что Росс явно не начнет раскидывать вокруг конфетти и дарить детям воздушные шары. Но первое, что сделал госсекретарь после официального завершения судебного заседания, это чеканя шаг, фактически подлетел к Старку. К счастью, журналисты в зал допущены не были, а присяжные удалились почти сразу, а то у них явно появился бы неплохой повод для сплетен. Потому что Таддеус даже не пытался скрыть злость. — Старк, что за шоу вы устроили? — в голосе Росса прорезались командирские нотки. — Уверены, что хотите обсуждать это здесь? — бровь Тони издевательски изогнулась. — Нет, я, конечно, люблю внимание, но… Миллиардер издевался. Намеренно и совершенно этого не скрывая. А ещё он выглядел усталым и абсолютно невеселым, и это было видно даже мне. Впрочем, я была слишком взбудоражена, чтобы пытаться анализировать хоть кого-то. Джеймса оправдали. Эти два слова казались несбыточной мечтой почти полгода, тревожили и заставляли нервничать до искусанных губ и дергающегося века. Положа руку на сердце, я никогда не позволяла себе верить в сто процентов нашего успеха. Довольствовалась тем, что просто надеялась на смягчение приговора. Но полная амнистия? Это даже сейчас звучало непривычно. И, кажется, не только для меня. Баки продолжал сидеть на скамье, пока его адвокат разговаривал с судьей и улаживал бумажную волокиту чуть в стороне. Барнс выглядел спокойным, но лишь его взгляд, когда я подошла, выдал мне всё. Видимо, не одна я не верила в наш полный успех. — Эй, сержант, — я присела рядом, сдерживая широченную улыбку и желание прижаться к нему так крепко, как возможно, — ты победил. Поздравляю. — Мы победили, — поправил меня Джеймс. — Без тебя ничего бы не вышло. Я только прикусила губу, кивая. Моя финальная битва, о которой Баки не знал, была впереди. И что-то мне подсказывало, что триумфа ждать было не надо. — Ну что ж, — к нам вернулся Элвис, сверкая белозубой улыбкой. — Моё дело здесь сделано, мистер Барнс, Стивен, Бренди, — Капитан, оказывается, незаметно подошел к нам со спины, и я легко махнула ему рукой. — С вами было очень интересно работать, но говорить «до встречи» я не буду, сами понимаете. И лучше выходите через служебную дверь, журналистов я беру на себя, — Катковски перехватил свой кейс, направляясь к выходу, а затем вдруг обернулся, глядя на меня: — И, да, Бренди. Великолепная выдержка. Кто вас этому научил? Я всё же рассмеялась. Придурок. — Всего хорошего, Элвис. — И вам удачи, Бренди. Надо сказать, что Джеймс держался молодцом, хотя я смутно представляла себе, какая буря эмоций развернулась в его сознании. Но если бы я была на его месте, думаю, желание хорошенько проораться, спуская пар, все же присутствовало бы. Поэтому когда мы вышли на улицу, и Барнс три раза постарался прикурить, вхолостую щёлкая колесиком зажигалки, а затем раздражённо сминая в железном кулаке и сигарету, и пластиковый корпус маленького устройства, я даже глазом не моргнула. — Чёрт, — бывшая зажигалка горстью перемолотого пластика оказалась в урне, а Джеймс вдруг резким движением стянул галстук с шеи, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке и провел ладонью по волосам, растрепывая их. — Чёрт!.. Я осторожно приблизилась к мужчине, протягивая ему свою сигарету и произнося так тихо, чтобы слышал только он: — Мы будем за углом, хорошо? Он только сдавленно кивнул. Ему нужно было много осмыслить. Но показывать свою слабость перед нами он физически не мог. — Стив, Сэм, давайте отойдем, — я аккуратно подцепила мужчин под руки, уводя за угол, где мы не могли увидеть Баки. — Ему нужно спустить пар. — Я думал, что он будет рад, — тревожно проговорил Стивен. — А он выглядит так, будто его приговорили к ста годам каторги. — Знаешь, если бы мне семьдесят лет жарили мозги, подмораживая задницу, а затем отправили в суд доказывать собственную вменяемость, в конце амнистировав по полной программе, — Сэм развел руками, — я бы напился в слюни и пел «Боже, храни королеву». Барнс ещё нормально держится. — И то, потому что не может напиться, — закончила я. А затем мягко улыбнулась Роджерсу: — Он рад. Но ему нужно это осознать. Он полностью свободен впервые с Аззано. Дай ему время. — Вы правы, просто я рассчитывал, что… — Что твой отмороженный дружок бросится обниматься, запустит салют и вытащит кролика из шляпы? Старк в своей немного вальяжной манере вышел, прикрывая дверь. Несмотря на то, что говорил он откровенно забавные вещи, на его лице не было ни намека на улыбку. Он выглядел слегка осунувшимся, а в мешки под глазами можно было складывать подарки на Рождество. — Тони, — кивнул Капитан. — Я рад нашей встрече. Хотел сказать спасибо за… — Ой, заткнись, будь добр, — перебил его миллиардер. — Не ради тебя старался. — А ради кого? — упрямство Стива иногда хотелось остановить самым банальным образом — засунуть его ему в… — но я тактично молчала. — Почему ты отказался давать показания? — Решил выбесить госсекретаря, устал быть ездовым пони, — язвительно откликнулся Тони, складывая руки на груди. «Защитный жест». — У меня, знаешь ли, теперь откровенно много обязательств, за которые не платят ни цента. Я ищу плюсы. — Вы мне сразу скажите: разнимать придется? — Сэм влез в этот напряжённый диалог, поглядывая на экран смартфона. — А то у меня свидание. — Я пожилых людей предпочитаю не бить. Пока они сами руки не распускают, — Старк бросил взгляд на меня. — Ты-то никуда не торопишься? Хоть одно приятное лицо в этом цирке. — Если у тебя ещё и тот виски с собой, я максимально заинтересована в том, чтобы остаться, — попытка немного разрядить обстановку сработала, и Тони коротко дернул уголком губ с намеком на улыбку. — Увидимся, Сэм. Сокол благополучно удалился, но атмосфера все ещё больше походила на прием, где двое ненавидящих друг друга супругов все никак не могут решить свои проблемы. Однако я была не на работе, чтобы начинать копаться в головах двух взрослых половозрелых мужиков. Поэтому выступала со стороны наблюдателя, надеясь, что до драки дело не дойдёт. — И всё же, спасибо, — снова попытался Стив. — Я очень ценю твою помощь. — Да в задницу себе засунь это «ценю», Роджерс, — поморщился миллиардер. — Мир вокруг твоего дружка не крутится. Хотя ты, конечно, считаешь по-другому. — Твои показания были важны для Росса, — продолжил гнуть свою линию Капитан. — Я просто пытаюсь понять… — Какой же ты тугой, Кэп, — раздражённо выдохнул Тони. — Хочешь знать, почему я не закопал твоего ненаглядного Барнса? Если ты не заметил, то я не кретин и со временем понял, что господин Отмороженный вообще не допирал до того, что творил. Плюс, живым и свободным твое Мороженое более полезно. Если бы ты хоть раз попытался поговорить со мной нормально, без кучи патетических речей, то возможно уже бы это знал. Но ты ссыкло, Стив, — припечатал Старк. — И всё произошедшее год назад — полностью твой косяк. Так, ладно. Атмосфера начинала накаляться. Но рот открыть мне никто не дал. — Если ты забыл, то началось все с договора, который ты решил подписать, чтобы утешить свою совесть, Тони, — Капитан не выглядел задетым, но, кажется, накипело тут не только у миллиардера. — Да, и что? — усмехнулся Старк. — Совесть очень дерьмовая вещь, Кэп. Она, кстати, должна быть у идеалистов из сороковых в избытке и работать, как часы. Например, когда нужно рассказать другу о том, что его родителей убил отмороженный наёмник Гидры. — Это ничего бы не изменило, — выдохнул Стивен. — Ты бы всё равно захотел убить Баки при первой возможности. — И правильно бы сделал. Барнс незаметно вышел из-за угла, и я почти вздрогнула. Ситуация вгоняла меня в максимальную неловкость — я не должна была слышать весь этот разговор. Я не должна была быть втянута в конфликт, послуживший триггером для раскола Мстителей. Но про меня будто бы все забыли. Двое суперсолдат и один гений, миллиардер и филантроп сверлили друг друга взглядами. Но как-то неравномерно. Потому что Стиву доставалась двойная доза — и от Тони, и от, как ни странно, Баки. — Хватит уже придумывать мне оправдания, — Джеймс выглядел не менее усталым, чем Старк, всё же его нервная система не была такой же прочной, как в лучшие времена. — Я действительно убил Говарда и Марию. Вот этими руками, — он чуть приподнял ладони. — Зимний Солдат — это не монстр из-под кровати и не воображаемый друг, чтобы перекидывать на него ответственность, Стив. Так что хватит, реально. Либо смирись с моим прошлым и кончай толкать пафосные речи, либо продолжай жить в своём идеальном мире, где мы всё ещё воюем с нацистами в сорок третьем. Это было жестко. Мне даже стало жалко Роджерса, который явно не ожидал такой отповеди. По правде сказать, его отчитали, как упрямого мальчишку, но, возможно, именно это и требовалось. Потому что всё это время Стив пытался убедить себя и всех окружающих, что Баки и Зимний Солдат — это будто бы разные люди, но Джеймс с самого начала знал, что это не так. И этот диссонанс уже очень долгое время мешал ему жить. — И, Тони, — Джеймс перевел тяжёлый взгляд на неожиданно притихшего Старка, — я очень уважал твоего отца. И мне жаль, что так вышло. Понятия не имею, почему ты сегодня решил не давать показания, — Барнс мимолётно и невесело усмехнулся, — мне и не важно, если честно. Мы не друзья. Но я благодарен. Не думаю, что я поступил бы так же. — Да чёрт его дери, — пробормотал Тони, всего на мгновение, но теряя свою непробиваемость. — Вы оба брали уроки ораторского искусства или что? У тебя, Снежная Королева, — он кивнул на Баки, — явно оценки были лучше, чем у Роджерса. Будь всё немного по-другому, я бы даже, вероятно, предложил тебе выпить, но, — Тони цокнул, — увы. И давайте считать, что я отказался свидетельствовать, потому что Росс трахнутый на всю голову политикан, а доктор Форд потратила слишком много времени на чью-то отмороженную и отбитую черепушку, — я улыбнулась. — Если понадобится помощь с патентом на терапию, обращайся. — Думаешь, в мире ещё есть люди с такими же кодами? — задумчиво произнесла я. — Надеюсь, нет, — криво перекрестился Тони. — Но ты подумай. Хороших мозгоправов мало. — Откуда такие познания? — хмыкнула я. — Своему последнему я купил бунгало в Тайланде, просто чтобы он от меня отстал, — пожал плечами Старк, не заметив, как вытянулось моё лицо. И уже собравшись уходить в сторону дорогущей тачки в конце парковки, он вдруг повернулся к Баки. Взгляд его резко потемнел и потяжелел, не оставляя ни грамма веселости. — За отца я бы, может, тебя и простил однажды. Лет через тридцать. Но мама… — Я понимаю, — кивнул Джеймс. — Я себя тоже не простил. Старк сдавленно кивнул. — А тебя, Капитан Задница, я жду в пятницу на обсуждении поправок в Договор. Будешь себя хорошо вести, даже щит верну. Но это не точно. И миллиардер сел в машину, резко выезжая с парковки, а мы остались стоять в неловкой тишине. Точнее, кажется, неловко было только мне. — На будущее, Стив, — Джеймс подошёл к другу, положив правую руку ему на плечо и немного сжав, словно оказывая поддержку. — Тебе пора прекращать защищать меня. Теперь уже — точно. Не нужно выгораживать мои поступки, я способен взять ответственность за то, что творил. — И чем же мне заниматься? Боюсь, скучно станет, — грустно улыбнулся Стив. — Начни вязать, — предложил Баки. — Или пригласи уже агента Картер на свидание. — Тупица, — выдохнул Роджерс. — Сам-то чем займешься? Джеймс ничего не ответил, но его взгляд упал на меня, и мне не нужно было быть гением, чтобы понять, что происходит в голове у этого мужчины. Щёки обдало жаром, но Кэп, к счастью, не заметил наших переглядок, а только указал на свой мотоцикл: — Я поеду. Ещё надо заскочить кое-куда… Наверное, если бы речь шла про обычных друзей, одного из которых оправдали в суде, то дальше они бы поехали в бар и упились до зеленых фей в глазах. Но на суперсолдат алкоголь просто не действовал, а потому они хлопнули друг друга по плечам и разошлись. Стив укатил на своем байке, а мы вызвали такси. И пока ждали его, Джеймс вдруг негромко произнёс: — Всё ещё жду какого-то подвоха. Я прикусила язык, чтобы не рассказать о том, чем мне грозил обернуться сегодняшний суд. — Вероятно, тебе придется помочь мне справиться с паранойей, — закончил он. — Найдёте время, доктор Форд?.. — Конечно. Если я всё ещё останусь доктором, Баки. Но вслух я произнесла другое: — Ты довольно жёстко обошёлся со Стивом. Зачем? — Потому что я ненавижу, когда люди ломают свои жизни ради меня, Бренди, — Джеймс легко перехватил мою ладонь, коротко погладив костяшки пальцев. Я сжала его руку в ответ. — А у Стива откровенно нет тормозов в этом вопросе. Он устроил войну на ровном месте, потому что просто захотел. И если его не осадить, то Роджерс продолжит бросаться грудью на амбразуру, а я уже давно вырос из возраста, когда мне нужна нянька. — Не будь таким строгим к нему, — покачала головой я. — Там налицо непроработанный комплекс вины. — Ага, а ещё детские комплексы и шило в жопе, — фыркнул Барнс. — Если он не научится двигаться дальше, то, думаю, мне будет проще выйти за него замуж, чтобы он угомонился. Я не сдержала смех. — Не забудь пригласить на свадьбу. — Обязательно. …а дальше жизнь потекла неожиданно размеренно и тихо. На следующее утро, когда я готовила завтрак на кухне Баки (домой он меня не пустил, хотя я не особо сопротивлялась), периодически одергивая его футболку, которую нацепила, просто потому что могла, мне вдруг показалось, что будто бы кто-то нажал на паузу. Сумасшедшая гонка с кодом, судом и бесконечным страхом за будущее резко завершилась. Как и моя врачебная практика. Письмо из офиса Американской психологической ассоциации, где в своё время была заверена лицензия на моё имя, пришло мне как раз в тот момент, когда я допивала свой кофе, ожидая пробуждения Барнса. Но он, как ни странно, очень крепко спал, позволяя мне полноценно «насладиться» сухим официальным текстом, сообщающим, что я больше не имею право заниматься врачебной деятельностью и реабилитацией. Да что уж там. Единственное, что теперь мне было позволено — это давать советы пьяным подружкам, когда их бросали парни. Звонок от начальника прозвучал сразу после окончания чтения письма, и я с тяжелым вздохом, ответила: — Да? — Форд, доброе утро. Во что ты вляпалась? — мистер Сантос никогда не разменивался на реверансы, и эта ситуация не стала исключением. — Что за дерьмо пришло мне на почту? — Вероятно, то, что вы прочитали, — откликнулась я, негромко отвечая и подбирая слова так, чтобы не выдать себя, если кое-кто решит всё же выползти на кухню. — Это придумала не я. — Да я понимаю, что не ты, — ворчливо хмыкнул Кевин. — Жаль, конечно. Терять специалиста, который так горит своим делом… Ты молодец, Бренди, какую бы хрень не написали в этом письме… Я был рад работать с тобой. Зарплату за полмесяца тебе переведут на счёт. — Спасибо, мистер Сантос, — тихо произнесла я. — Я очень вам благодарна. За всё. — Встретимся ещё, Форд, вот увидишь, — попрощался со мной начальник. — Не хворай. Если я скажу, что мне не хотелось горько разрыдаться, — я нагло совру. Но большая часть меня так устала от вечных сложностей и проблем, что портить первое утро совершенно свободного Джеймса банально не хотелось. Поэтому когда спустя минут тридцать Барнс вышел на кухню, обнимая меня со спины, утыкаясь подбородком в плечо и спрашивая, почему я не на работе… Я улыбнулась, чмокая его в нос, и твёрдо произнесла: — Взяла отпуск. Надо перезагрузить мозги. Знаете, я всегда была сторонницей того, что ложь — это плохой выбор. Но в то чудесное солнечное утро, наполненное застоявшейся нежностью, которой так хотелось поделиться с дорогим человеком, слова о том, что Росс сдержал обещание и разрушил мою жизнь, были невыносимы. Я знала, как отреагирует Джеймс. Он достаточное количество раз повторял, что не хочет, чтобы из-за него с рельс сходили жизни близких ему людей. И после этого признаться, что, да, чёрт, именно это и произошло… я просто не могла. Конечно, я понимала, что рано или поздно у него возникнет вопрос, когда кончится мой отпуск, но пока что мне просто хотелось нормальной жизни. Немножко, совсем недолго. Так что я сжала зубы, выбросила из головы всё, что могло испортить мне настроение, и начала наслаждаться. Честно говоря, это было забавно. Джеймс упорно не хотел, чтобы я уходила в собственную квартиру, поэтому вечером мне пришлось забрать часть своих вещей из шкафа и сложить их на полку в спальне Баки. Неловкость, сопровождавшая меня всё время, пока я это делала, стала лишь сильнее, когда Барнс вручил мне связку ключей. Как будто бы давно планировал всё происходящее. И он выглядел до того спокойно, что у меня не осталось ни сомнения: кажется, кто-то спланировал мой спонтанный переезд задолго до происходящего. Но я же выбрала короткую, построенную на вранье, но нормальную жизнь? Правильно. Жить с мужчиной, с которым у вас вроде как отношения — нормально. Даже если этот мужчина столетний суперсолдат, которого только что амнистировали. А ещё этот столетний красавец, привыкший прижимать меня тяжёлой рукой к себе по утрам, учился заново жить. И это то, на что стоило полюбоваться. Особенно, когда на второй день нашего совместного проживания он протянул мне небольшой ежедневник. Я сделала глоток вина, с любопытством заглядывая в блокнот, и вопросительно посмотрела на мужчину: — Список фильмов? — Фильмов, книг, всего, что я пропустил, — подтвердил Барнс. — Стив подарил. Сказал, что это был его путеводитель, когда он проснулся. Посмотрим что-нибудь? Я ещё раз глянула на выведенные каллиграфическим почерком названия и поёжилась: — Пойдём по порядку? В глубине души я надеялась на отрицательный ответ, но Барнс легко пожал плечами: — Да. Так удобнее. — Вероятно, я буду рыдать, — предупредила я, убирая тарелки в раковину. — Да и ты тоже. — Сомневаюсь, что фильм, который называется, — Баки сверился с ежедневником, — «Зелёная миля» может быть грустным. Я только беззлобно усмехнулась, понимая, что следующие два часа я буду реветь белугой. Мало, кого мог оставить равнодушным Джон Коффи и его история. Признаюсь, Джеймс не плакал. Наверное, сложно рыдать над судьбой вымышленного персонажа, когда сам ты пережил кромешный Ад, который включал в себя и электрический стул в том числе, но всё же на монологе главного героя мне показалось, что глаза Баки подозрительно блестят. Впрочем, он тут же моргнул, а мои собственные слёзы не позволили разглядеть даже его лицо. Ну не умела я не рыдать на фильмах. И теперь об этом знал и Барнс. — Хороший фильм, — резюмировал мужчина, когда на экране пошли финальные титры. — Мне понравился. — Есть ещё и книга, — высмаркиваясь, прогнусавила я. — Но следующим смотрим что-то веселое. Как насчёт «Грязных танцев»?.. Собственно так и проходили наши дни. Джеймс познавал прелести спокойной жизни без нависшей угрозы вроде приговора, Гидры, кода и прочих призраков прошлого, а я старалась максимально помочь ему с этим. Единственной проблемой оставались ночные кошмары Барнса, которые обычно приходили под утро, и от которых я просыпалась раньше, чувствуя возню под боком. Что ему снилось, Баки не говорил, только тяжело дышал, не позволяя мне какое-то время после прикасаться к нему. Затем он уходил на кухню, выпивал стакан воды, быстро курил в окно и возвращался, молча прижимая меня к себе и тем самым позволяя снова попытаться заснуть. И если сначала меня устраивал такой расклад, то когда, запутавшись ногами в одеяле, сонный Баки проломил бионикой деревянную спинку кровати, я не выдержала. Не то, чтобы я хотела пытать его на тему правды, но я устала находиться в неведении. — Теперь я, кажется, понимаю, почему ты не оставался на ночь раньше, — пробурчала я, аккуратно стряхивая щепки с простыни. Часы показывали 4:30 утра. — Но сейчас ты первый поселил меня у себя, и мы спим в одной постели, Джеймс. Так что, либо ты рассказываешь, что тебе там снится, либо я уйду в другую комнату. Серьёзно. — Угрожаешь? — устало попытался свести все в шутку Баки, утыкаясь влажным лбом мне куда-то в плечо. — Констатирую, — я провела пальцами по его коротким волосам, нежно поглаживая затылок. — Рассказывай. — Это просто образы, — неохотно начал Барнс. — Не прошлое, не воспоминания. Помнишь, ты спросила у Тони, могут ли быть ещё люди с такими кодами, как был у меня? Я тогда подумал о том, а может ли быть у меня в голове ещё один код? Что им мешало засунуть мне в мозги ещё нечто подобное? И вдруг однажды возникнет ещё какой-нибудь мудак вроде Земо с другой книжкой, прочитает эти русские стихи, и я сорвусь? А если ты будешь рядом… Я замерла. А затем слегка перевернулась, чтобы оказаться с мужчиной лицом к лицу и ответила: — Джеймс, всё возможно, понимаешь? Ты можешь бесконечно бояться кода номер два, который прикажет тебе убить всех, кто будет рядом, но с тем же успехом на меня завтра может свалиться кирпич. Чем больше ты волнуешься из-за чисто гипотетического будущего, тем меньше времени остаётся на реальное настоящее. Он не ответил. Только поцеловал меня, мгновенно переворачивая нас и оказываясь сверху. Будто бы закреплял всё мною сказанное. Да, у нас было реальное настоящее. Которое неумолимо подходило к концу, как и мой выдуманный отпуск. И я понятия не имела, что делать. Решение пришло внезапно и оттуда, откуда я его не ждала. В очередной раз лениво листая новостную ленту в соцсетях, я пропустила тот момент, когда в комнату зашёл раздражённый Барнс, громко разговаривая по телефону. Ему нравились смартфоны, но держал он их всегда правой рукой, потому что левая сломала уже два. И в тот момент мне показалось, что аппарат постигнет бездарная смерть и от живой конечности — настолько Джеймс был зол. — …Роджерс, почему ты вечно лезешь во всякое дерьмо? — Баки хмурился, и я против воли прислушалась, всё ещё делая вид, что безмерно поглощена Фейсбуком. — Нет, это ты послушай! Ты отказался подписывать этот сраный договор из-за своих принципов, а теперь, когда они пригрозили открыть против меня очередное дело, резко забыл про все свои «нет» и пошёл против себя! Когда ты уже поймёшь, что это нихера не норма?! Судя по шуршанию в динамике, Стив ответил не менее эмоционально, и Барнс поморщился: — Я просто надеюсь, что завтра ради меня ты не решишь прыгнуть с небоскрёба ласточкой. Поговорим позже. Да, Баки мог быть ещё той «королевой драмы», когда никто не ждал подобных эмоций. Я, конечно, знала это и раньше, но следующие слова, которые он произнёс, буквально выбили из меня воздух: — Я просто рад, что ты не лишилась работы из-за помощи мне, — мужчина упал на кровать с тяжёлым выдохом. — Уже и так пострадала куча людей. Но за твои беды я бы себя не простил. — Вот так бы и не простил? — переспросила я, не спеша поднимать взгляд. — Я видел тебя на работе, Бренди, — меня обняли, прижимая к крепкой груди. — Ты буквально обожаешь то, чем занимаешься. И если бы ты потеряла это из-за того, что решила выбрать моё благополучие, то я бы чувствовал себя ничтожеством. Стив не понимает, — хмыкнул он. — А я просто устал брать на себя ответственность за чужие несчастья. — Так не бери, — я прикрыла глаза. — Не в моей природе. Я всегда так делал. И продолжаю. Роджерс всего лишь поставил свою закорючку под договором, который ненавидел, а мне тошно. Потому что это из-за меня и моего дерьма. И в этот момент мне нужно было открыть рот и сказать правду. Но я снова промолчала. Как полная идиотка. Но если раньше я жила нашу нормальную жизнь с пониманием того, что обязательно признаюсь, что одной из цен свободы Джеймса были мои лицензия и работа, то теперь я знала, что нет. Я просто не хотела говорить, что Баки, сам того не понимая, разрушил ещё чью-то судьбу. Я его не винила. Никогда и ни в чём, но он и сам прекрасно с этим справлялся. И своими словами он только подтвердил все мои опасения. И я сделала то, на что хватило моих расшатанных нервов. Я сбежала.***
Наши дни. Месяц спустя Раньше я никогда не понимала, почему ненавижу Платтсбург. Даже не так. Я не ненавидела родной город, я его презирала. Где-то в глубине души я всегда считала себя лучше местных жителей, я была открыта новым возможностям, мегаполисам, желанию самой выбирать свою судьбу. И вот сейчас я, без месяца двадцативосьмилетняя безработная Бренди Луиза Форд, жила в своей старой детской комнате в доме родителей, помогала отцу в книжном магазине и тихо ненавидела свою жизнь. И особенно ярко это ощущалось, когда мне неловко отказывали на очередном собеседовании со словами: — О, мы обязательно вам перезвоним, мисс Форд. Всего доброго. В такие дни (а их было около трёх в неделю) я обычно покупала бутылку вина, возвращалась домой, закрывалась в своей комнате и позволяла себе поплакать. Всё моё невезение, притухшее за время с Барнсом, вернулось ко мне в тройном размере: я разбивала посуду, спотыкалась, разбивая колени, пять раз натыкалась на Теда, который, узнав, что я вернулась, ошивался у нашего порога, как приклеенный… А ещё меня дико бесило отсутствие звонков от Джеймса. Хотя, надо признаться, что я бы на его месте тоже бы не позвонила девушке, которая оставила записку с идиотским «Прости» и слиняла чёрт знает куда. В общем, я напивалась вином, ревела под грустные песни, пыталась найти работу, получала отказ за отказом, периодически ловила укоризненные нравоучения от мамы, не понимающей, что со мной произошло, и страдала. Наверное, впервые в жизни я дала слабину, позволяя себе стать непригодной для жизни жижей. И вспоминая, что у меня нет возможности позвонить даже Стефани, я плакала ещё сильнее. Даже у самых сильных людей иногда перегорает лампочка. Это я знала, как профессионал. А потому я просто дала себе время. Но я понятия не имела, когда у меня появится хоть крупица сил, чтобы начинать строить свою жизнь заново.***
Утренний звонок от Элвиса был настолько внезапным, что я даже сначала не поняла, что происходит и не приснилось ли мне все, что произошло за последние полтора месяца. Но я ответила, хриплым голосом спрашивая: — Да?.. — Бренди, рад слышать, — голос адвоката как всегда был слегка насмешливый. — Видите ли, мы с моим парнем сейчас проездом в Платтсбурге. Не хотите позавтракать? Наверное, меня должен был насторожить тот факт, что Катковски вдруг оказался в моём родном городе, но, признаюсь, меня мучило легкое похмелье, и я туго соображала в восемь утра. Поэтому я откликнулась: — Да, конечно. — Великолепно. Через полтора часа ждём вас в «Лодке». «Лодкой» называлась очаровательная кофейня на набережной нашего озера. Помимо классного кофе там подавались классические панкейки с кленовым сиропом (спасибо близости с канадской границей). Это было любимое место туристов, местной молодёжи и проезжих бэкпэкеров. Лояльные цены, вкусная еда, классный кофе — я всерьёз задумывалась устроиться туда бариста. В общем, когда я всё же дошла до кофейни, прячась от яркого солнца за линзами солнечных очков, Элвис уже сидел за столиком, о чем-то воркуя с незнакомым мне мужчиной. Судя по всему, это был тот самый парень, которого адвокат упоминал в телефонном разговоре, но выглядела эта парочка невероятно органично. Молодой человек Катковски был брюнетом с острыми скулами, карими глазами и острой бородкой, которая делала его похожим на классического испанца. Темный тренч, лакированные лоферы — он словно сошел с обложки какого-то модного журнала. И я мгновенно ощутила себя бродяжкой, так как на мне красовалась слегка мятая футболка, кеды и джинсы. А вкупе с помятым лицом, красноватыми глазами и похмельным синдромом… Жуть. — Рад видеть, — светло улыбнулся мне Элвис, салютуя кружкой с кофе. — Коул, это Бренди Форд. Бренди, это Коул Эспозито, любовь всей моей жизни. — Приятно познакомиться, — мягко улыбнулся Коул. — Мы заказали тебе кофе. Ничего, если я на «ты»? Ненавижу эти формальности. Я присела, снимая солнечные очки, и беззвучно выдохнула. — Всё в порядке, — вернула улыбку я. — Как вам Платтсбург? — Очаровательно, — ответил Катковски. — Тут очень мило, но я бы предпочёл Гавайи. Я рассмеялась. — Не могу поспорить. — И я бы рад сказать, что нас сюда привело желание поесть панкейков и покататься на лодке, — продолжил адвокат. — Но вообще-то с нами связалась мисс Романофф и подкинула очень интересное дело. Я вопросительно выгнула бровь. Наташа?.. — Я частный детектив, Бренди, — Коул расслабленно откинулся на спинку плетеного кресла. — А то дело, которое мне дала Натали, — он произнес имя шпионки в английском стиле, — действительно очень интригует. Не часто у меня есть возможность выкопать яму высокопоставленным лицам. — О ком конкретно идёт речь? — я сделала глоток кофе. — Госсекретарь, — тихо мурлыкнул Элвис. — И мы знаем про Сталкера. — Это его рук дело? — не могу сказать, что удивилась, но всё же спросить стоило. — Я не пошла в полицию, потому что Наташа всё выяснила. Решила, что незачем. — Крайне глупое решение, — Коул поджал губы. — Вас запугивали и желали вам зла. Хотя, конечно, полиция не смогла бы развернуть полноценное расследование. Все попытки бы пресекли сверху. Но я нашёл нескольких людей, которые были на вашем месте. И поверьте мне, — детектив сверкнул тёмными глазами, — им повезло чуть меньше. — Так что требуется от меня? — разговор начинал слегка утомлять. — Показания. Сообщения, звонки, угрозы, — Элвис пожал плечами. — У нас есть возможность привязать это к госсекретарю, связи со СМИ и желание нагнуть систему. — Не боитесь? — хмыкнула я. — Я тоже пыталась. Но система в итоге нагнула меня. — А кто вам сказал, что она не нагнула меня? — Катковски вдруг наклонился ко мне, теряя всю свою беззаботность. — Мою лицензию уже месяц как пытаются аннулировать без веских причин. И я сижу без работы, потому что одна государственная задница обиделась, что я защищал в суде невиновного человека. Знакомо, да? Я замерла. То есть, не мне одной прилетело за упрямство и желание помочь? Стив, Элвис, вероятно, Тони… Росс — мстительный сукин сын — даже не скрывался, ломая чужие судьбы. — Есть прямые доказательства, что Сталкер госсекретаря убил мою подругу, — тихо, но твёрдо произнесла я. — Давайте испортим жизнь этому козлу. За обсуждением нашей стратегии мы провели около двух часов. И впервые за месяц я почувствовала себя живой, а не полумертвой и уставшей. А когда Коул ушел оплачивать наш заказ (джентельмен), то Элвис, проводив его влюбленным взглядом, вдруг повернулся ко мне: — Выглядите хреново, Бренди. — Чувствую себя не лучше, — кивнула я, грустно усмехаясь. — Он, между прочим, тоже. Катковски не называл имён, но я сразу же догадалась, о ком речь. И взгляд против воли метнулся к телефону, который молчал уже больше месяца. — Не собираюсь учить вас жизни, — адвокат задумчиво посмотрел на поверхность озера, бликующую на солнце. — Но вы страдаете редкостной херней. А я ничего не ответила. Потому что знала, что это правда. Чуть больше месяца прошло с моего побега из Нью-Йорка. Но жить дальше категорически не получалось.