You and I have got a lot in common Ты и я — у нас так много общего. We share all the same problems Мы делим на двоих одни и те же проблемы. Luck, love and life aren't on our side Удача, любовь и жизнь определенно не на нашей стороне, I'm in the wrong place at the wrong time Я определенно не в том месте и не в то время… Always the last one in a long line Всегда чувствую себя распоследним лузером Waiting for something to turn out right, right И все жду, когда все само изменится к лучшему, к лучшему… I'm starting to fall in love Я начинаю влюбляться, It's getting too much И это для меня слишком. Not often that I slip up Не так уж часто я ошибаюсь, It's just my luck, yeah, yeah Просто мне везет, да-да. McFly — Just My Luck
***
Поразительно, насколько один человек мог негативно влиять на психику другого. Помнится, в колледже у меня была однокурсница, которая являлась кем-то вроде местной «белой вороны». Ну, знаете, все эти странные наряды в стиле шоу «Рокки Хоррор», карты таро, твёрдая уверенность в том, что видишь духов? В общем, Лисса, так, кажется, её звали, защищала диплом на тему «Энергетический вампиризм и его влияние на психику человека». Понятия не имею, как её допустили с такой работой, да и сама я тогда очень скептически отнеслась ко всем тезисам, которые услышала… Но сейчас, когда Тед уже второй час помогал моему отцу собирать книжный стеллаж, специально поворачиваясь так, чтобы сидящая за стойкой я могла оценить его бицепсы, торс и задницу, я готова была пожать Лиссе руку и помочь в исследованиях. Тед был Эдвардом Калленом среди энергетических вампиров. — Бренди, не хочешь помочь Тедди с полками? — папа утёр испарину, потягивая спину. — У меня осталось много бумажной работы. Я отвлеклась от разглядывания улицы через окно и вяло улыбнулась: — Может, я лучше займусь бумагами? — Нет, если ты, конечно, умеешь заполнять документы на поставки и подписывать товарные накладные, я не против, — отец вопросительно приподнял одну бровь. Я выдохнула. — Давай, Бренди, не ленись. Надо закончить все дела в этом месяце пораньше, чтобы мы с мамой могли спокойно поехать к Саванне. Очередной истинный Форд уже на подходе. Папа всегда называл своих внуков «истинными Фордами». Компенсировал отсутствие сыновей. — Ты прав, — сдалась я, сползая со стула. — Иди. Мы справимся. Тед, всё это время делавший вид, что он родственник мебели, которую собирает, расплылся в широченной улыбке, показывая ямочки: — Придержи полку, а я закручу шурупы. Кстати, отлично выглядишь сегодня. Я сжала часть будущего стеллажа, выполняя просьбу и фыркнула: — Ты уже говорил. — Готов говорить тебе это по сто раз на дню, — мы перешли ко второй полке. — Какие планы на вечер? — М-м-м, дай подумать, — я подавила явное раздражение, но всё же не сдержалась, — тебя в них нет, Тедди. Прости. — Нью-Йорк сделал тебя стервой, — Салливан резко перестал улыбаться, вгоняя шуруп так крепко, что дерево жалобно затрещало. — Или, может, твой таинственный ухажёр? В любом случае, Форд, — он чуть понизил голос, наклоняясь ко мне, — какие у тебя тут варианты кроме меня? Ты же понимаешь, что очень скоро тебе надоест бегать, и ты сдашься? И только от тебя зависит, насколько тёплый прием я окажу… Я говорила, что Тед был мерзкий? О, он был просто отвратительный. Ещё никогда мне так явно не указывали на то, что я ничтожество. Но обидно не было, потому что было нечто другое. Злость. — Знаешь, что самое поразительное, Салливан? — я усмехнулась. — Ты искренне веришь в то, что ты какая-то местная знаменитость, но дело в том, что ты всего лишь бывший квотербек, который чинит старые тачки и готов целовать сам себя в задницу, считая, что круче нет никого. Повзрослей уже. И на этом моменте я должна была пафосно развернуться, тряхнув волосами, и уйти из магазина, хлопнув дверью, но вместо этого я наступила на собственный шнурок и полетела бы лицом прямо в полку с полным собранием сочинений Достоевского. Если бы не Тед, который в последний момент перехватил меня за талию, резко разворачивая и прижимая к книжному шкафу. Моё лицо уткнулось ему куда-то в область ключиц, а носа коснулся сильный запах сладкого парфюма. Захотелось чихнуть. — Знаешь, беру свои слова назад, — отпускать меня явно не собирались. Идиот, за стеной мой отец… — Ты выглядишь чертовски сексуально, когда ведешь себя, как стерва. — А я свои не беру, — попытка оттолкнуть Теда успехом не увенчалась, и я тяжело выдохнула. — Пусти. — За поцелуй — отпущу. Его ладони сжали мою талию, поползли ниже и… Клянусь, спустя буквально мгновение я уже не помнила, как этот козёл и по совместительству мой бывший оказался на полу, но уроки Наташи всплыли сами собой. Моя пятка со всей дури опустилась ему на ногу, ладонь влетела в кадык по слегка смазанной траектории, а колено добило ошалевшего Салливана в пах. Я же хватала ртом воздух, пытаясь осознать, что только что сделала. — Какого хрена ты творишь? — просипел Тед, жмурясь и прижимая ладони к причинному месту. — Совсем с ума сошла? Я слегка тряхнула головой, сбрасывая оцепенение. — Ещё раз ко мне подойдёшь, я за себя не ручаюсь, Тед, — мой голос слегка дрогнул в конце, но я поспешила добавить: — Собираешь стеллаж и проваливаешь на все четыре стороны. Ты понял? — Или что? — Тед поднялся на ноги, потирая шею, куда прилетела моя ладонь. — Нажалуешься папочке? — Зачем? — я подошла к стойке, забирая свою сумку. — Мы взрослые люди. Я просто пойду в полицию и заявлю о домогательствах, — Салливан перестал усмехаться. — Я доступно объяснила? Мне всегда нравилось, как организм человека начинает работать из-за выработки кортизола и адреналина. На моём лице не дрогнул ни один мускул, пока я сочиняла для папы легенду, почему и куда ухожу, пока шла до двери под неприязненным взглядом Теда, прикручивающего очередную полку, пока заходила за угол здания. И вот только тогда я позволила себе прикрыть глаза и хорошенько проораться. Мысленно. Снаружи я была, смею надеяться, всё так же восхитительно спокойна. — Эй, вам помочь? — из такси, притормозившего напротив, выглянул водитель, сдвигая солнечные очки на нос. — Мне нужно в бар, — я вообще не могла думать, стресс находил выход в резких движениях и спонтанных решениях, — подальше отсюда. — Хреновый день? — водитель тронулся с места, дождавшись, когда я залезу в машину. — Ага, — откликнулась я, бездумно глядя на пейзаж за окном. — Хреновый месяц. Вот на кой я вообще вернулась домой?.. Вопрос посетил меня, когда мы уже подъехали к какому-то бару на окраине Платтсбурга, и не исчез, даже когда я села за барную стойку, устало подпирая подбородок рукой. Барменша, выглядящая, как классическая участница байкер-шоу, причмокнула, приоткрывая ярко-алые губы, и поинтересовалась: — Напиться и забыться? Или напиться и уехать с Марком? Я посмотрела на того самого Марка, на которого указал наманикюренный пальчик девушки, и, сглотнув, ответила: — Определённо, первое. Без Марка. — Я пошутила, милая, — звонко рассмеялась барменша. — Виски? — Двойной, — кивнула я. — И орешки. Так, на кой я вернулась домой?.. После второго двойного виски я всё же решила последовать совету из всех сериалов и спросила об этом Мелиссу (именно так звали девушку за барной стойкой). Не могу сказать, что она была в восторге, но работа обязывала её к подобным разговорам, так что, уж насколько я могла читать людей, в какой-то момент она втянулась, присев рядом со мной: — Нет, ну ты не передёргивай, а! — прервала она, когда мои размышления привели меня к тому, что во всём виноват «вонючий Тед». — Чего тебе не хватало в твоём Нью-Йорке? Работа была? — Да, но уже нет, — с глупым смешком развела руками я. — Чёрт с ней. А мужик был? — Мелисса, хлебнула виски прямо из бутылки, даже не поморщившись. — Мужик был, — кивнула я, прикрывая свой стакан ладонью, чтобы мне не наливали. В слюни я напиваться не хотела. — А потом я свалила. — Он был козлом? — спросила барменша. — Изменял, бил, унижал? — О, боги, нет-нет, — я слегка поперхнулась последним глотком алкоголя и замотала головой. — Он вообще хороший. С приколами, конечно… — Но кто без них? — перебила меня Мелисса. — То есть, по факту, ты свалила от шикарного мужика в эту жопу мира, потому что?.. — Испугалась? — пожала плечами я, перехватывая бутылку и всё же наливая себе ещё. — Я не знаю, на самом деле, но это самое логичное объяснение. — Знаешь, Бренди, — моя собеседница отобрала виски обратно и закинула горсть солёного арахиса в рот. — Вот ты вроде умная, да? Доктор там, мозгоправ, все дела. А в собственном скворечнике разобраться не можешь. У тебя оттуда кукуха ещё не съехала со всеми вещичками? — Вообще не уверена, — я откинулась на барном стуле, чудом удержавшись, чтобы не завалиться на пол. — Надо было ехать на Фиджи, да? Была такая мысль… — Надо было остаться, объяснить всё своему «хорошему мужику с приколами», а потом надрать задницу этому козлу, который лишил тебя работы, — отрезала Мелисса. На секунду в её взгляде мелькнуло нечто до боли знакомое, и у меня дрогнуло что-то внутри. Барменша напоминала мне мою Стеф, хотя внешних сходств не было совсем. А, может, я просто уже была в дрова. — И вместо того, чтобы взять мобильник и позвонить своему Джеку… — Джеймсу, — поправила я. — …вместо того, чтобы ему позвонить, ты месяц просиживаешь на канадской границе в городе, из которого, как ты сказала, ты бежала, не оглядываясь, потому что не можешь собрать себя в кучу и признать уже, что жизнь изменилась, и ты тоже, — Мелисса сделала большой глоток алкоголя, перебросила копну чёрных волос на бок и хлопнула ладонью по стойке. — Скажешь, что я неправа? Я моргнула. — Вот и умница, — удовлетворённо кивнула барменша. — А теперь давай сюда телефон. Я вызову тебе такси. И кончай уже бухать. Даже Дохлый Джо столько не пьёт, а он ходит сюда уже лет двадцать. …до дома я добиралась где-то полчаса, и, клянусь, каждую минуту этой поездки я жалела, что вообще решила выпить виски. Меня конкретно штормило, и только открытое настежь окно помогало мне хоть немного протрезветь. Молодец, Бренди. Просто умница. В двадцать восемь лет нажираться, как подросток, потому что просто не знаешь, что творишь со своей жизнью, а потом пьяной приезжать домой к двум ночи, пропустив около десяти звонков от мамы. Грандиозная идея. Просто супер. Стоит ли говорить, что координация, подводившая меня и раньше, в таком состоянии вообще исчезла? Потому что от машины до прихожей я умудрилась споткнуться трижды, уронить и разбить садового гнома (откровенно говоря, мне никогда не нравился этот улыбчивый керамический уродец с лопатой наперевес), а затем свалить вешалку, пытаясь повесить на нее куртку… — Твою мать, — пробормотала я, стараясь поднять кучу вещей. — С каких пор папа вообще носит кожанку?.. Резко включившийся свет заставил меня зажмуриться и выпустить вешалку, которая с оглушительным грохотом снова упала на пол. — Бренди Луиза Форд, я жду объяснений. Знаете, такой тон я слышала от мамы только один раз. Когда по дурости налила Саванне в шампунь клей, разозлившись на неё за какую-то мелочь. Кажется, мне было двенадцать. И, поверьте, этот тон буквально являлся вестником Конца Света. Что-то вроде: голод, чума, война, смерть и «тот самый мамин тон». — Ты куда-то уезжаешь посреди дня, не отвечаешь на звонки, а затем приходишь в два часа ночи и пахнешь, как ликёро-водочный завод! — я даже не стала закатывать глаза, понимая, что мама права. — Есть что сказать в своё оправдание? Мама поплотнее закуталась в свой длинный фиолетовый халат и скрестила руки на груди. Я молча стянула ботинки, неловко задвигая их в угол и выдохнула. Ругаться не хотелось. И оправдываться тоже. — Мам, я устала и пойду спать, хорошо? — меня хватило на слабую улыбку. — Нет, потому что у нас на кухне уже около четырёх часов сидит некий молодой человек, который приехал к тебе, — отрезала моя родительница, а у меня, кажется, остановилось сердце. Что?.. — Я уже не знала, что делать, потому что ты не брала трубку! Поэтому иди, выпей воды, умойся и избавь уже этого милого мужчину от участи статуи за нашим столом. Я на автомате повернула в ванную комнату, прикрывая дверь и пытаясь понять, что происходит. Джеймс здесь? Почему-то у меня не было ни тени сомнения, что это он. Больше «милых мужчин» в моём окружении не водилось. Конечно, имелся ещё Стив, но он бы вряд ли решил навестить меня в Платтсбурге. По крайней мере, у меня бы возникли мощные вопросы, если бы это вдруг произошло… Отражение оказалось не настолько плачевным, как я думала, поэтому я просто пару раз окатила лицо ледяной водой, прополоскала рот, провела влажными ладонями по волосам и выдохнула. Так, Бренди, соберись. Ты взрослый человек, даже если ведешь себя, как дура. Соберись. Возьми себя в руки, чёрт тебя дери… — С отражением общаться интереснее, чем со мной? Твою же мать.***
Происходящее немного напоминало наш первый разговор, когда мы только познакомились, и произошло фиаско с ключом. За исключением того, что сейчас мы хорошо знали друг друга, кухня была в доме моих родителей, а Джеймс больше не напоминал мрачную тень. Разве что, немного. А я, прикрываясь чашкой, жадно разглядывала его, подмечая малейшие изменения. Слегка отросшие волосы были растрёпаны, на щеках и подбородке появилась щетина, и выглядел он просто отлично. Впрочем, я сомневалась, что этот мужчина вообще мог выглядеть не отлично. Помнится, как-то раз я ему это сказала, на что Баки только фыркнул: — Ты просто не видела меня после Вашингтона в бегах. — Не строй из себя Золушку, — парировала я, закидывая на него ноги, — мне лучше видно. Даже тогда ты был горяч… Боже, давай сделаем вид, что я это не говорила? — Да ни за что. Горяч, значит?.. Я моргнула, отгоняя воспоминания, и сделала ещё глоток чая. Тишина начинала угнетать. — Помолчать я мог и в Нью-Йорке, — наконец произнес мужчина, не сводя с меня пристального взгляда. — Что вообще произошло? Или происходит? Это из-за суда, из-за того, что мы съехались? Из-за меня? — он развёл руками. — Объясни мне, потому что я, нахрен, вообще ничего не понимаю. — Не из-за тебя, — покачала головой я. — И вряд ли из-за суда, переезда или любой другой очевидной проблемы. Это что-то во мне, — я потёрла пальцами лоб. — Я не знаю, как объяснить. Господи, пусть из-под стола вылезет Мелисса и даст мне подзатыльник, пожалуйста. — А ты попытайся, — в голосе Барнса прорезались ледяные нотки, и я вдруг осознала, что он фактически в бешенстве. — Я дал тебе время во всём разобраться. И пытался сам понять, где накосячил, потому что, знаешь, — он невесело усмехнулся, — это дерьмо вошло у меня в привычку. Но впервые за очень долгое время я не вижу своей вины, и, значит, здесь что-то другое. Так что, пожалуйста, просто дай мне ответ, потому что я в секунде от того, чтобы пойти и разбить того уродливого гнома на лужайке твоей матери. Я булькнула чаем, не сумев сдержать смешок. — Что? — раздражённо переспросил Баки. — Я его случайно разбила полчаса назад. Джеймс почти улыбнулся, но снова стал серьёзным. — Так ты объяснишь мне, почему сбежала и какого хрена пропала на месяц? — А что ты хочешь услышать? — я почувствовала отчаяние и встала, убирая кружку в раковину. — Решение сбежать в Платтсбург не было лучшим в моей жизни, так же, как и решение сбежать от тебя, не поговорив. Но я это сделала. И ты в полном праве на меня злиться… — Это как-то связано с тем, что Росс аннулировал твою лицензию? — перебил меня Барнс. Я замерла. — Ты знаешь?.. — Нет, я тупой! — взорвался Баки, а я порадовалась, что в доме была хорошая звукоизоляция и в родительскую спальню наши голоса просто не долетали. Но Джеймс всё же сбавил обороты. — Я догадывался об этом дерьме ещё задолго «до», Бренди! Такие козлы, как Росс, просто не умеют проигрывать, когда они тонут, они утягивают за собой всё, до чего дотянутся. И я прекрасно знал, что тебе достанется. И хотел быть рядом, когда это произойдёт, чтобы помочь, поддержать, чёрт, — Баки тихо выругался. — Так почему ты ничего не сказала? — Я не… — Почему? — Испугалась, ясно?! — сорвалась я. — Я испугалась, что разрушу всё, что мы так долго и упорно строили. Что ты снова начнёшь винить себя, что я начну винить в этом себя! Всё столько раз шло не по плану за последние несколько месяцев, что я испугалась, Джеймс, понятно? — я сглотнула ком в горле и несколько раз моргнула, чтобы слёзы перестали размывать обзор. — Я просто человек и иногда я творю херню. Нелогичную, тупую херню, руководствуясь исключительно страхом и неуверенностью! Потому что я не настолько везучая, чтобы жить одним днём, не глядя в будущее. А месяц назад будущее оказалось пиздец каким туманным, плана больше не было, а когда я пытаюсь «плыть по течению», чаще всего я захлебываюсь!.. Я сделала глубокий вдох, понимая, что не договорила. Меня наконец-то прорвало, и мне было необходимо высказать всё. — В Платтсбурге я впервые начала строить планы на жизнь, когда мне ещё семнадцати не было, поэтому я уехала сюда. Думала, что проникнусь атмосферой, пойму, что делать дальше… — Получилось? — Барнс вдруг стал до безобразия спокойным. — Нет! — воскликнула я. — Нет, нихрена не вышло, потому что тут не было тебя, а, так уж вышло, я плохо представляю свою жизнь без тебя в ней. Вот и всё. Я выдохлась. Буквально и фигурально. Снова села на стул, радуясь, что протрезвела окончательно и пытаясь осознать чувство некой опустошённости. Месяц копить в себе кучу невысказанного, чтобы увидеть Барнса и взорваться фонтаном эмоций. М-да, не так я думала закончить этот вечер. Совсем не так. — Прости меня? — устало выдохнула я. — Мне не стоило сбегать и молчать. Это не похоже на меня, просто, наверное, это был своеобразный способ… — Сбежать от себя, — закончил Джеймс. — Не нужно объяснять мне, от чего и как бегут люди. Я в этом преуспел, можешь спросить у Стива, он меня по всему миру искал, — мужчина легко сжал мои пальцы, и я улыбнулась. — Мне остаётся только радоваться, что беглец из тебя никудышный. — Я думала уехать на Фиджи, — тихо рассмеялась я. — Всё равно, — пожал плечами Барнс. — Это было бы второе место, где я тебя искал. — Россия? У меня неплохой словарный запас, — криво пошутила я. — Ты знаешь всего четырнадцать слов. — Вообще-то шестнадцать. Наташа пыталась учить меня русскому мату. — И почему я не удивлён? — Джеймс покачал головой. — Пойдём спать? Твоя мама постелила мне в гостевой спальне… — Я буду спать с тобой, — пожала плечами я. А когда поняла, как это звучало, слегка смутилась, но виду не подала: — У меня односпальная кровать и детские обои. — А ещё ты пахнешь, как бутылка виски, — Джеймс встал, притягивая меня к себе и обнимая. Холодная бионика привычно легла мне на поясницу, но я не вздрогнула, потому что безумно скучала по этому ощущению. — Где ты вообще сегодня была? — В байкерском баре, — хихикнув, откликнулась я, утыкаясь носом мужчине в грудь и крепко вдыхая запах, который прочно ассоциировался с уютом и чем-то родным. — Расскажу с утра, хорошо? Баки не ответил, но я прекрасно понимала, что рассказать придётся. Однако сейчас всё наконец-то стало спокойно. Словно шторм, который бушевал во мне месяц, утих, потопив все корабли, и наступил долгожданный покой. Которого я так ждала. — Мама не запытала тебя расспросами? — когда мы уже улеглись в гостевой комнате, спросила я, глядя на Джеймса, лежащего рядом. — У них с Саванной это что-то вроде суперспособности. — Я нравлюсь женщинам, — глаза Барнса игриво сверкнули в темноте, и я не сдержалась, закатив свои. — Что? Поверь мне, она буквально в восторге. — Я давно тебя не видела, или ты всегда был таким самоуверенным засранцем? — я подвинулась чуть ближе, фактически чувствуя дыхание Баки на своём лице. — Всегда, но ты действительно давно меня не видела. Это надо исправлять. Этот поцелуй не был похож ни на один предыдущий. Мы часто и много целовались — отчаянно, страстно, тайно, на грани со срывом, нежно, горячо, легко и игриво, — но в тот момент… Я чувствовала защиту, радость и желание вообще никогда не вылезать из этой кровати и из этих рук, которые бережно прижимали меня к мужчине. И когда я всё же посмотрела на Баки, с губ внезапно сорвалось: — Вся моя удача ушла на тебя. Честное слово. — И я тебя люблю, — тихо рассмеялся он. — Давай спать. И пока я пыталась осознать три самых приятных слова в моей жизни, Джеймс вдруг сонно пробормотал мне на ухо: — Я проснусь пораньше и закопаю несчастного гнома. Преступление будет не раскрыто. — Хороший план, — ответила я. — Удачи. — Она со мной. И эти три слова звучали ещё пронзительнее. Потому что, да. Мне, чёрт возьми, охренительно повезло.