Cat police

Се просыпается от настырного солнечного зайчика, скачущего прямо на кончике его носа. Просыпается не сразу, долго морщась и фыркая, пытаясь избавиться от надоеды, но в итоге сон отступает - и ему все-таки приходится осознать себя в собственном теле. Не самое приятное в мире чувство после адского количества алкоголя, которое Сехун вчера выхлестал. Идиот. - Мммм... - стонет он жалобно, ощущая нестерпимую жажду и тупую, надоедливую боль в висках. - К-какого... - воспоминания возвращаются еще медленней, чем разум, но немалую роль в этом играет приятное ровное тепло под боком и знакомый аромат. Открыть глаз удается с огромным трудом, однако дальше идет легче, потому что Се воочию убеждается, что ему не снится - и напарник действительно лежит рядом. Увидеть Сина после бесконтрольно пьяной ночи - настоящее счастье, ведь, помимо прочего, это значит, что Се ничего такого не натворил. "Слава богу..." - проносится облегченная мысль, и Се, еще не готовый окончательно проснуться, снова прикрывает веки, чтобы еще немного подремать под размеренное сопение старшего. А потом он все вспоминает. Мгновенно. Как по щелчку. Раз - и все части вчерашнего вечера встают на свои места, как кусочки паззла. Они пришли в квартиру Чанеля. Се вел себя отвратительно. Исин почему-то совсем на него не злился. А потом... - Ох, черт, - Сехун хмурится и на пробу дергает ногой. Секунду медлит и осторожно разворачивается, елозя под мягким одеялом. Напоследок еще и дотягивается до своей задницы, не решаясь лезть в трусы, заботливо надетые Сином после того, как он вчера отключился, но боли все равно не чувствует. Легкий дискомфорт, скорее непривычный, чем болезненный. Ничего, что нельзя было пережить. "Надо же", - Се распахивает глаза, с уважительным удивлением приподнимая брови, и перекатывается на бок, лицом к старшему. А его парень - настоящий профи в этом! Хотя... до конца они не дошли, но даже так... Если вспомнить, насколько слабо сам Сехун себя контролировал, Исину следует отдать должное. Будь Се на его месте, он бы недолго колебался, если бы ему так настойчиво себя предлагали... Вздрогнув от этой мысли, Се окончательно приходит в себя - и встречается с вопросительным взглядом Сина. Сон беспокойный, на самой поверхности. Сколько Исин ни пытался, целую ночь не удавалось нырнуть глубже, чтобы погрузиться в блаженную темноту. Скорее легкая дрема, когда отвлекает каждый шорох. Дело в обезболивающих или же в пережитом эмоциональном напряжении, а может, и в том и в другом. Под утро удается заставить измученное сознание выдать нервный и больной сон, который прерывается от тихого шороха рядом. Исин старался не ворочаться и не беспокоить напарника, только украдкой, словно вор, поглядывал и касался кончиками пальцев теплой кожи. Чтобы убедиться, что происходящее реально. За неделю, проведенную в больнице, Син не раз представлял, как хорошо было бы рядом с напарником, вот так греясь близостью друг друга и слушая ровное дыхание. Но теперь это не все, что между ними, ночью произошло кое-что еще, кое-что на абсолютно новом уровне. Открывая глаза, Исин с интересом наблюдает, как Сехун копошится под одеялом. А затем он разворачивается и с легким удивлением смотрит прямо в глаза. Помнит или нет? Если помнит, то сделает вид, что ничего не было или все же примет произошедшее? Син не будет злиться, он знал, на что шел, когда соглашался на продиктованную младшим шалость. - Как себя чувствуешь? - голос сиплый после сна. Сдержать улыбку не получается, особенно при виде растрепанного и немного растерянного напарника. - Ничего не болит? - отказать себе в удовольствии поддразнить Се практически невозможно. Се неосознанно облизывает пересохшие губы, не сводя глаз с напарника, чувствуя разливающееся внутри тепло просто от одного взгляда на красивое лицо. Исин не злится... Не отстраняется... Никуда не сбегает... Как же чертовски приятно. Только вот вопросы заставляют его чуть прийти в себя, а от последнего скулы и вовсе вспыхивают румянцем. Не то чтобы Се было стыдно, просто как-то неловко быть тем, о ком беспокоятся по подобному поводу, а не как обычно. - Нет, - выдыхает тихо, не в силах сдержать смущенную улыбку, и невольно опускает ресницы, пряча взгляд. Этой ночью Исин еще раз доказал, что он куда взрослее и опытнее Се, поэтому теперь младший немного не уверен, как следует себя вести. Очевидно, прежняя линия поведения не годится, коли уж они постоянно ругались и ссорились. Так, может, стоит позволить умелому Сину вести?.. - С-спасибо за... кхм... за вчера, - голос срывается и больше походит на шепот, а ушки жмутся к волосам. Сехун нерешительно касается чужой руки под одеялом, такой теплой и нежной, и переплетает их пальцы. - Мне... все понравилось, - а у самого вот-вот пар из ушей повалит от смущения. Но тут же другая мысль проносится в голове, и он снова ловит взгляд старшего. - А тебе? Подобная реакция, очаровательная и открытая, несомненно радует. Исин чувствует, как в груди растекается теплым медом нежность. Он не думал, что Се вот так просто скажет "понравилось". Он ожидал показную обиду, возможно, притворное непонимание или же равнодушие, но никак не подобный яркий отклик на произошедшее. Теперь не получится съехать на алкоголь, притвориться, что ничего не было. Сехун помнит, и ему пришлось по вкусу то, что с ним делал напарник. Син закусывает губу и сжимает чужую руку в ответ. Все же из них отличная пара. Насчет совместимости в постели сомневаться не приходится, жаль, что в других аспектах все не так гладко. Но вспоминая вчерашние обещания, которые они дали друг другу, возможно, все изменится к лучшему. - И мне, - выдыхает Исин и пододвигается ближе, касаясь ног Сехуна своими, - хочешь повторить? - вырывается раньше, чем он успевает осмыслить сказанное. Слишком поспешно, но Син действительно бы с удовольствием продолжил начатое и довел все до конца. Разве можно не хотеть обнимать такого прекрасного и отзывчивого партнера? Жаль, что ранение еще некоторое время не позволит зайти далеко, но они ведь и могут подождать, растягивая удовольствие и наслаждаясь друг другом. Се расплывается в улыбке от услышанного ответа, но следующий за этим вопрос заставляет его замереть. - Что? С-сейчас? - и вот теперь Сехун краснеет уже целиком, даже грудь обжигает стыдливым румянцем. Теперь-то снаружи день-деньской, да и алкоголь уже не действует, то есть забыться и отключить голову не получится, а это всегда львиная часть всех проблем. Се с трудом отрывает голову от подушки в поисках причин для отсрочки и несмело интересуется: - А ты уверен, что твой друг не вернется в самый... кхм... ответственный момент? - а сам тянет одеяло повыше, будто девственница, и теснее сводит коленки. Не то чтобы он опасался Исина, старший доказал свою адекватность и сознательность, но с рефлексами не поспоришь. Вот так просто механизм самозащиты не отключить. "Это что... каждый раз напиваться, что ли?!" - с ужасом думает Се, морщась от особо острой вспышки мигрени. - Давай, может, в другой раз, а? - стонет жалобно, снова откидываясь на подушку и крепко зажмуриваясь. - Я не против, честное слово, но вчера с выпивкой я явно перебрал - и теперь я способен максимум на лежание бревнышком. Не то что настаивать, Исин даже спрашивать не собирался о продолжении. Смелости напарника хватило на признание и очаровательную благодарность, чего еще желать. Вот так просто не бывает. Он рад, что вчера они не дошли до конца, ведь если Сехун сомневается сейчас, то неизвестно, что произошло бы после секса. А так они отлично провели время, без ущерба для гордости и их хрупких отношений. Мир, воцарившийся между ними после откровенного разговора, дался нелегко, поэтому рисковать напрасно Син не хочет. Но это совсем не мешает подшутить над напарником. - Даже если Чанёль вернется, у него нет ключей, - Исин скользит пальцами вверх, касаясь запястья, локтя, плеча и останавливаясь на нежной шее, - а бревнышком вполне достаточно, я все сделаю сам, - беззаботно произносит, стараясь не засмеяться. Он довольно наблюдает за растерянностью на чужом лице. Ушки торчат настороженно, но Сехун не отстраняется. - Или может, хочешь так, как тебе точно понравится? - Син игриво тычется носом в щеку. - Правда, с последнего раза прошло не так мало времени и там слишком узко, - хочется обнять и прижаться всем телом, но ранение не позволит ему сделать это безнаказанно. На самом деле Се прав, и Чанёль должен скоро быть, а они в его постели и в квартире ощутимо пахнет сексом. Сехун не сразу соображает, что старший шутит. И отреагировать должным образом не успевает - Син меняет направление его мыслей. - Ммм, - ему даже не надо напрягать голову, руки сами обвивают чужую талию и тянут поближе, а губы растягиваются в улыбке. - Какая заманчивая идея... - и на похмелье вдруг становится наплевать. Однако увлекаться все же не стоит, они в чужом доме, в чужой постели, а Исин как был ранен, так и остался. Нет нужды торопиться, тем более что в отношениях у них теперь относительный порядок и никто никуда не денется. Поэтому лучше с активными сексуальными играми повременить. - Ты эту мысль запомни, мы к ней обязательно вернемся, когда тебе хотя бы швы снимут, черт с ней, с повязкой, - Сехун легонько касается кончиками пальцев чуть растрепавшегося бинта на чужой груди и со вздохом утыкается в шею напарника, щекоча дыханием нежную кожу. - Жаль, что нельзя убить того ублюдка еще раз... Посмел оставить на твоем чудесном теле шрам... Но главное, - он отстраняется, чтобы прижаться губами к ямочке на щеке старшего, а после с улыбкой заглядывает ему в глаза, - что ты жив. Давно собирался тебе это сказать. Исин не сомневается, что они вернутся к этой мысли - и не раз. Ему хорошо с Сехуном в любой позиции, он готов пробовать новое и возвращаться к тому, что понравилось им обоим. Жаль, что придется делать это украдкой. Открытые отношения, свидания и поцелуи у всех на виду - это табу. У них будут только короткие мгновенья наедине между сменами, куда придется втискивать еще друзей и семью. Спонтанные прикосновения, когда кажется, что никто не видит, и взгляды украдкой. Сложно сказать, долго ли удастся так продержаться, в безумном темпе, без шанса начать все заново, если что-то пойдет не так. - Перестань быть таким хорошим, - Исин поворачивается немного, чтобы касаться губами чужих, - а не то придется взять ответственность, - сладко щемит в груди от слов Сехуна. Возможно, он сам не понимает, насколько откровенно это звучит. Син сокращает оставшееся расстояние и нежно целует напарника, вкладывая в прикосновение смесь без названия, с морем оттенков, но без конкретного цвета. Он рад, что встретил Се, рад, что они вместе, но в то же время он предпочел, чтобы этого никогда не случалось. Это его уязвимость, вечно кровоточащая рана на месте сердца. Честный и очаровательно серьезный мальчишка, у которого впереди только светлое будущее. Забрать его себе нечестно, но Син очень хотел бы, даже если это против правил и против морали. - Нам действительно пора вставать, - он с сожалением отстраняется, ероша розовые прядки и задевая кошачье ушко. - У тебя сегодня смена? Или выходной? - провести вместе день кажется сейчас необходимым. - Завтра с утра дежурю, - припоминает младший, морща лоб. - Как же не хочется... Этот старикан ужасно бесит... - но тут Сехун замирает, перестав ластиться к нежной руке. - А что? У нас планы? Или... - он осторожно улыбается, не желая нарушать эту теплую атмосферу между ними, но и неволить Сина не собираясь. - Или планы у тебя? - потому что даже если так, Се готов подождать. Он явится туда, куда нужно, во столько, во сколько нужно, хотя конечно было бы веселее сопроводить напарника по всем делам. А потом немного побыть вдвоем. "Но не обязательно в постели", - краснея, торопливо решает для себя Сехун. Можно и просто прогуляться. Или снова прокатиться на мотоцикле, ведь Исину явно понравилось в прошлый раз. Кстати, Чонин упоминал недавно, что нашел один неплохой паб в соседнем городке, далеко не таком людном, как их собственный. Сказал, там публика понятливая и знакомых нет, а еще довольно неплохо кормят. Может... пригласить? - Как освободишься, можем съездить в одно неплохое местечко, - бросает как бы между делом. - За пределами нашего округа, поэтому шансов попасться кому-то на глаза маловато - наконец-то полапаю тебя за коленку под столиком, - и корчит рожицу, чтобы старший слишком не пугался его потенциального неуставного поведения. Легкая утренняя игривость определенно по душе Исину. Нет ничего лучше, чем возиться вдвоем под одеялом и лениво болтать, обсуждать общие планы. Будто они самая обыкновенная парочка, а не полицейские геи с лишней парой ушей. Так хорошо чувствовать мягкое тепло Сехуна и возиться, будто случайно задевая обнаженную кожу. Жаль, что это не может продолжаться весь день, ведь в любой момент может нагрянуть хозяин квартиры, и лучше бы им обоим в этот момент быть одетыми. Син нехотя скидывает одеяло и напоследок коротко целует напарника. - Очень заманчиво, - действительно, за пределами округа можно позволить себе что-то хотя бы отдаленно напоминающее свидание. И да, быть облапанным под столиком Исин совсем не против. Вообще, он был бы согласен и просто посидеть где-нибудь в городе, а потом, может, немного пройтись, но предложение Сехуна нравится ему куда больше. - Надо бы домой заехать, переодеться и повязку сменить. А после этого я сегодня свободен, так что можно махнуть в это местечко, - Син подбирает с пола впопыхах сброшенную одежду. Джинсы летят в напарника, а сам он пытается заглянуть под кровать в поисках своей кофты. Одеться, заправить постель и проветрить - первоначальные задачи. - Но поведешь машину ты, я пока ни на что не годен, - неловко, но это правда. Несмотря на то что ранение оказалось несерьезным, жизнь это порядком усложнило. Исину неудобно перед Се, как перед напарником, так и перед партнером, но сделать ничего с этим он пока не может. Единственное, что остается, - компенсировать все упущения после. Он постарается, чтобы Сехуну понравилось то, как он собирается это сделать. Се с улыбкой наблюдает за одевающимся старшим, облизываясь от вида перекатывающихся под нежной кожей мышц. Какое же приятное утро!.. Из всего, что Сехун когда-либо творил по пьяни, эта ночь, пожалуй, самая классная - никаких сожалений после. "И даже поговорили немного..." - вспоминает он с теплотой, воскрешая в памяти обещания напарника. - Можем сначала до тебя прокатиться, а потом до меня, - вслух размышляет Се, неохотно выбираясь из постели, и со вздохом принимается натягивать джинсы. Сейчас лучше не думать о том, как он вчера их снимал - ноль сексуальности, бездна неловкости. - О, кстати о машине! Я же оставил отцовский "Ровер" на парковке у бара! - черт, лишь бы про сигналку не забыл. Район там не шибко спокойный, могут и "разуть" красивую тачку. "Хотя вряд ли", - успокаивает себя Сехун. Все-таки бар для полицейских. Это ж насколько наглым надо быть... - И кстати, у меня для тебя подарок, - он ловит за руку проходящего мимо Исина, натягивающего кофту, и звонко чмокает в уголок губ. - От моих идиотских братцев. Какой-то понтовый виски. Хорошо, что вчера забыл его в машине, а то дорогое пойло точно было бы уничтожено вместо вина, - и сам же морщится, вспоминая собственный отвратительный настрой. Расставаться не хочется, только не сейчас, когда все наладилось и они могут побыть вместе. Пусть даже это расставание всего на пару часов, но близость и тепло, возникшие между ними, нет ни малейшего желания разрушать. Поэтому идея напарника проехаться вместе кажется очень заманчивой. - Тогда сначала вернемся к бару, - Исин жмурится от удовольствия, получая поцелуй, и тут же спешит его вернуть. В щеку, не более, хотя и это местечко не кажется достаточно безопасным, чтобы остановиться. Еще один в кончик носа и - едва ощутимый - в губы. Сехуна хочется опрокинуть обратно на постель и запретить ему одеваться. Все эти тряпки только портят роскошный вид. Упомянутый напарником подарок удивляет, а после становится действительно неловко, ведь он не имеет никакого права на доброту этой семьи. Если бы они знали, что Исин портит самое ценное, что у них есть, ему прислали бы вместо бутылки виски обойму свинца. Не отказаться и не принять. Он чувствует себя мальчишкой с выпачканными в грязи руками, который берется за чистую занавеску, только вот Сехуна не отстирать, не выбелить его имя, если их отношения всплывут наружу. И это чертовски пугает даже сейчас, когда Се рядом, такой родной и настоящий. Син заставляет себя улыбнуться и отстраняется. Неподходящее время для таких мыслей. Пытаясь натянуть кофту, он ненароком дергает больной рукой, и теперь приходится сжать зубы, чтобы не застонать от боли. Похоже, пришло время выпить еще одну таблетку. - Виски, да? - он пытается не подавать виду, хотя и знает, что бесполезно. - Тогда как-нибудь вместе приговорим ее, ладно? Заметить, как старший дернулся от слишком резкого движения, несложно, когда смотришь так пристально. Сехун хмурится, стискивая зубы, всей душой ненавидя подонка, направившего на его напарника пистолет, но ничего не говорит. Очевидно, Исину не по душе собственная уязвимость, не стоит акцентировать на ней внимание еще больше. Тем более что Се тут совершенно бесполезен. - Конечно приговорим, - он широко улыбается, стараясь сохранить тон легкой беседы, хотя не тревожиться не может. Возможно, поездка сейчас не самая хорошая идея, Исин только-только из больницы, ему бы в себя прийти и отдохнуть, а он тут пристал со свиданиями и отношениями... Однако отказываться от своих слов Сехун не хочет - провести вместе день было бы чудесно, и кажется, не он один так думает. Надо просто постараться и обеспечить Сину максимальный комфорт, чтобы тот и отдохнуть успел, не только порадовать своим обществом. - Вот как только поправишься, так сразу и... - Сехун многозначительно подмигивает, хотя самого даже немного мутит от мысли о выпивке - слишком свежи воспоминания о прошлой ночи. Натянуть футболку удается за пару секунд, с носками мороки больше - их приходится доставать из-под кровати. Пара неловких движений перед зеркалом в попытке пригладить растрепанные розовые пряди, и он уже готов идти. Хотя душ все равно бы не помешал, но это лучше сделать на более безопасной территории - либо у Исина, либо уже у себя. "А пока и так сойдет", - решает Се, поворачиваясь к напарнику с сияющей улыбкой и нетерпеливо мечущимся хвостом. - Все, давай поскорее делать отсюда ноги, пока твой лучший друг с отвратным чувством юмора не вернулся и не увидел, что мы покусились на его кровать, - он тянет старшему ладонь. - И кстати, я запрещаю тебе - и себе - завтракать где бы то ни было, максимум можем выпить кофе. Если перебьем аппетит перед тем, как заявиться ко мне, мама точно нас прикончит! Закончив разбираться с собственной одеждой, Исин тяжело вздыхает. Видимо, ему еще предстоит столкнуться с множеством вещей, которые раньше удавалось делать не задумываясь, а сейчас они превратились в настоящее испытание. Осмотрев комнату на наличие "улик", которые они могли оставить, первым делом он подходит к окну и тянет на себя, впуская свежий воздух. Который правда на большую часть состоит из запаха из закусочной неподалеку, но все лучше, чем терпкий мужской аромат, не оставляющий сомнений в том, чем они занимались этой ночью. - Боюсь тогда, мне не жить, - отвечает Исин, выуживая из кармана пластинку с обезболивающим, - надо перекусить, и неплохо было бы в ближайшее время, - ноющая боль раздражает, и можно было бы обойтись без завтрака перед порцией таблеток, но от перспективы теплого застолья в родном доме Сехуна становится совсем не по себе. Это неловко и совсем нагло, пусть даже родные напарника еще не в курсе их отношений. Син думает, что лучше держаться подальше от людей, перед которыми он так виноват, иначе даже после откровенного разговора с Се его начнут грызть сомнения. А так хочется позволить себе побыть немного счастливым хотя бы сегодня. Сехун не уверен, но кажется, разговоры о его семье немного напрягают Исина, самую капельку, едва заметно, но все-таки... да, определенно. Это кажется Се странным, ведь у них не было причин для ссор или недовольства друг другом. И он на сто процентов уверен, что его домашние Сина просто обожают. Но выяснять причины сейчас, посреди этого чудесного утра, после восхитительной ночи и перед не менее восхитительным днем... Нет уж, увольте. Не сегодня. - Ладно уж, позавтракаем по дороге, - он с легкомысленной улыбкой пожимает плечами, отмахиваясь от тревожных раздумий. - Если честно, я бы поел даже до того, как за руль садиться. Потому что меня все еще немного ведет с ночи - не дело с мутной головой водить машину. - Готов? - Исин невольно задерживает взгляд на губах напарника и сглатывает. Все еще немного сонный, он выглядит слишком очаровательно, чтобы сдерживаться. Но Сехун действительно прав, им пора, иначе они рискуют наткнуться на хозяина квартиры. Решив оставить ключи в почтовом ящике, а потом написать смс другу, Син тянется к розовым прядкам и слегка ерошит непослушные волосы, задевая немного и мягкие ушки. Прикасаться хочется постоянно, но пока это все, что можно себе позволить. У них же планы, свидание, до которого еще куча мелких дел. Нельзя все портить собственной жадностью. Син такой красивый, смотрит так нежно и касается неимоверно ласково, будто младший - щеночек какой-нибудь, а не вполне себе взрослый ушастый полицейский. Как ни странно, такое отношение нисколько не обижает, скорее уж наоборот. Сехун кивает в ответ на вопрос и льнет щекой к узкой ладони, соскользнувшей с его волос. Как же он скучал по напарнику... Словами не передать. - Ну что, есть поблизости нормальное местечко для перекуса? - он мягко отбирает из другой, больной, руки Сина ключ и распахивает дверь, позволяя старшему выйти из квартиры первым. Сам возится с чужим замком, чтобы тот лишний раз не напрягался, и только убедившись, что святая святых Чанеля надежно заперта, разворачивается к Исину. - Убил бы за чашку кофе сейчас. И за омлет с беконом. И черничный маффин, - Се предвкушающе жмурится, игнорируя крутящиеся на языке слова о том, что его мама готовит лучшие маффины в городе. Не сейчас, ремарки о семье стоит оставить до лучших времен. - А ты бы чего хотел? - он подбрасывает на ладони чужой ключ, но когда Син тянется за ним, лишь перехватывает его руку, переплетая их пальцы. - Под ковриком? В ящик? Где оставить? Не то чтобы Син не мог с этим справиться сам, но и ему нетрудно. А напарник тем временем пусть лучше держит его за руку - тоже благое дело. Закусывая губу, Исин старается не думать о том, как хочется запереть дверь изнутри и не выпускать напарника никуда хотя бы до конца этого дня. Но Сехун уже ловко отбирает ключи и бодро размышляет о завтраке. Хорошо, что хоть кто-то из них способен сохранять спокойствие. Возможно, во всем виноваты обезболивающие, выпитые вчера, или те, которые он не успел сжевать сегодня, но самоконтроля сегодня явно не хватает. - Здесь по дороге до бара обычно останавливается фургончик с вафлями, вроде и сендвичи есть. Если ты не против, перекусим по пути. Кофе тоже вполне сносный. И есть черничный джем как замена мафинам, - Син улыбается, наблюдая, как напарник справляется с замком. - А ключи в ящике оставим. Даже если кто-то заметит, то у него все равно нечего выносить из дома, - мало кому понадобится ворох книг, разве что костер разводить, - единственное ценное - это кровать, но ее попробуй вытащи, - даже не поймешь, хорошо это или плохо, когда вся жизнь проходит на работе, а собственная квартира - только для коротких передышек. - Я тебе вытащу! - басит сзади знакомый голос. Исин вздрагивает и оборачивается, тут же пытаясь сделать как можно более безразличное лицо. Они очень вовремя ушли. Теперь только надо по-тихому смыться, избегая деталей о том, что они осквернили чудесный траходром Чанёля и приговорили его романтические запасы из холодильника. - О! Привет, а я как раз собирался тебе позвонить. Спасибо, что позволил остаться на ночь, - он цепляет пальцами рукав Сехуна и настойчиво тянет за собой, - с меня причитается. Убийственный взгляд друга и явное "ты меня заставил, я тебе ничего не разрешал" читаются слишком явно, чтобы медлить. Син забирает у напарника ключи и вкладывает в чужую ладонь. Судя по всему, расплачиваться за эту услугу придется долго, а если Чанёль догадается об их шалостях, то к бесплатной выпивке нужно будет добавить еще и доставку кофе с пончиками в больницу. - Ну, мы уже уходим, - Исин осторожно обходит друга, утягивая за собой и напарника, - еще раз спасибо, - произносит уже спускаясь по лестнице и буквально чувствуя прожигающий гневный взгляд в спину. Появление Чанеля заставляет Сехуна подпрыгнуть от неожиданности, и от накатившего смущения все связные мысли вымывает как по волшебству. Се и сам не замечает, что прижимает ушки виновато и прячет хвост, но против инстинктов не попрешь, а он действительно чувствует себя немного виноватым перед хозяином дома. Не то чтобы Чанель был таким уж приятным ему человеком, но творить непотребства в чужом доме - это какой-то особый уровень наглости, его, Се, не так воспитали родители. "Лишь бы не заметил, лишь бы не заметил..." - крутится в голове у младшего, пока он со смущенной улыбкой и розовыми скулами пятится к лестнице вслед за разливающимся соловьем Исином. Черт, как же неловко! - Уф! - выдыхает Сехун, когда они с напарником наконец-то вырываются из подъезда на свежий утренний воздух. Нервозность, охватившая его перед чужим другом, спадает, позволяя дышать ровнее и улыбаться шире. - Ну и ну! Еще бы чуть-чуть, и он бы нас в постели и нашел! - и сам же начинает смеяться, представляя, какой "забавной" была бы эта сцена. - Мдаа... Как школьники, ей-богу, - он подмигивает Исину, обмахивая залитое румянцем лицо ладонью в попытке освежиться. - Веселее было бы, только если бы мы от меня вот так сбегали после бурной ночки, - и снова смеется, представляя лица родителей и братьев: вся семья спокойненько себе завтракает, и тут со второго этажа скатываются они с напарником, очевидно потрепанные и держащиеся за руки. Это тебе не Чонин, простым "мы за играми засиделись" можно и не отделаться. "Не то чтобы это была бы такая уж проблема", - Се утирает выступившие в уголках глаз слезы от приступа почти нервного смеха и с удовольствием потягивается всем телом. В принципе не такое уж жуткое у него похмелье, вполне по-божески. Да и денек ожидается солнечный, судя по безмятежно-голубому небу. - Ну давай, показывай тот фургончик, - он с ожидающей улыбкой поворачивается к Исину, по инерции протягивая свою ладонь. И только где-то на полпути соображает, что негоже двум парням расхаживать по улицам держась за руки. Но одергивать себя не очень хочется, поэтому Се с максимальной аккуратностью поправляет ворот чужой футболки и легонько мажет кончиками пальцев по чужой скуле. А потом уже прячет руки в карманы - чтобы избегать соблазнов трогать старшего вновь. Исин понимает, что это всего лишь шутка, но улыбка получается слишком натянутой. Одно дело - друг, перед которым просто неловко немного, ведь бывали ситуации, когда и ему доводилось становиться свидетелем довольно пикантных ситуаций с чужим участием. Но Чанёль в курсе ориентации Сина и ничего не имеет против, это как то, что один любит тайскую еду, а второй предпочитает корейскую. А вот быть пойманными родителями совсем не весело. Сехун не понимает, что отличаться от большинства сложно. И если с ушами и хвостом ничего не поделаешь, то ориентация - это собственный, по общественному мнению, неправильный выбор. Отвлекаясь на приятные ласковые прикосновения, Син заставляет себя не думать ни о чем, кроме этого момента и напарника рядом с ним. Завтрак... Лучше сосредоточиться на нем. - За углом должен быть, - они бодро шагают по направлению к бару, жмурясь от солнца. В нужном месте действительно оказывается фургончик с едой и никого из покупателей. Утренний ажиотаж они пропустили, а до обеденного еще рано. Отличное время, чтобы не спеша перекусить. Исин достает бумажник и поворачивается к Сехуну. - Выбирай, что нравится, - он укладывает ладонь на чужое плечо и придвигается ближе, произнося уже тише, на ушко, - но не советую пироги, когда их ешь, чувство будто ты собака, жующая фрисби, - Син отстраняется и делает вид, что разглядывает вывеску фургончика. Не хочется признаваться, что он так нахально пытается воспользоваться любой возможностью, чтобы коснуться напарника. Сехун с любопытством осматривает прилавок и попутно жмурится от теплого дыхания старшего, щекотно коснувшегося шеи. После пережитого стресса организм испытывает неподдельный голод, хочется это, и вон то, и еще вот это. Но краем глаза Се замечает кошелек в чужих тонких пальцах и едва заметно морщится. Логично, Исин собирается платить - угощать своего младшего коллегу, все такое, ничего криминального. Однако расходиться все равно не хочется, не стоит напрягать старшего. - Без пирогов, значит, - выдыхает он, как бы невзначай подаваясь влево и прижимаясь к гибкому телу напарника боком. От чужого тепла по коже бегут мурашки, хочется наплевать на толстощекого продавца в фирменной кепке и обвить чужую талию, чтобы привлечь к себе теснее. Но Исин бы это не одобрил, он не особый фанат публичного проявления чувств. Поэтому Се прочищает горло и отстраняется, делая короткий шаг в другую сторону. - Тогда мне, пожалуйста, большой американо и сэндвич с индейкой, - вполне достаточно, чтобы утолить голод. - Как насчет тебя? - Сехун оборачивается к Сину, с удовольствием заглядывая в глаза - расплываясь в довольной улыбке. Как же хорошо... Казалось бы, глупость, банальность, они на службе куда больше времени проводили вместе. Но сейчас все иначе, сейчас они не столько напарники, сколько любовники, у них отношения - сознательные, ответственные, важные для них обоих, как показала прошлая ночь. Сехун сейчас как никогда остро понимает, что прежде ни разу ни с кем не встречался всерьез. Ни разу никого так не хотел. Продержаться бы до папиного "Ровера"... Там можно будет и за руку Сина взять, и, если повезет, даже поцеловать мимоходом... - Отлично, большой американо, латте, два сендвича с индейкой и вафли, - обращается Исин к продавцу и протягивает пару купюр. Все это слишком поспешно для ленивого утра, но почему-то хочется опять остаться только вдвоем, пусть среди малолюдной улицы, но все же. Изнутри греет теплом от взглядов напарника и незаметных для окружающих движений. Зато Син видит и старается не выглядеть слишком счастливым. Пока готовится их скромный завтрак, он невольно касается плеча, где под слоем тонкой ткани повязка и болит все сильнее. Кажется, что даже кожа пропитана зудящим неприятным чувством. Интересно, сколько продлится это ужасное состояние беспомощности? Нельзя резко двигаться, выходить в патруль, водить машину и еще много чего. Больше всего расстраивает, что он не может касаться Сехуна так, как ему хочется, не может быть самостоятельным так, как привык за столько лет. Конечно, это не первая травма, полученная во время работы полицейским, но впервые это случилось, когда Исину меньше всего хочется быть слабым. Они с Се уютно молчат, наблюдая за тем, как стаканы накрываются крышками. Стоят близко друг к другу, чтобы соприкасаться руками совсем немного. - Твой кофе, - Син протягивает напарнику стакан, а затем отпивает из своего. Есть не хочется, и обойтись бы только этим да парой таблеток обезболивающего. Но придется играть в маленькую импровизированную почти-ложь и действительно последовать совету врача не пить таблетки на голодный желудок. Вскоре готовы оказываются и сендвичи с вафлями. Исин оставляет себе один пакет, отдавая два других Сехуну. Он наверняка голоден. - Ты не заказывал, но они правда вкусные, - кивает на вафли и улыбается. Сехун едва сдерживает нетерпение, улавливая в свежем утреннем воздухе ароматы еды. Вот бы влезть в бумажный пакет прямо сейчас и впиться зубами в бок отлично поджаренного сендвича... Но лучше хотя бы до машины дойти, где и уединение, и устроиться можно удобно. - Пахнет вкусно, - оживленно кивает Се, улавливая нотки ванили и мускатного ореха. На совесть приготовлено, с душой. - Ну что, пойдем? - он приглашающе кивает старшему вперед, на виднеющуюся уже парковку, а сам прикладывается к своему кофе. Бодрящий горячий напиток за пару глотков помогает прийти в себя и разогнать остатки тумана с ночи, и к машине Сехун шагает уже куда бодрее. Папин "Ровер", само собой, никем не тронут. Стоит там же, где его оставили. Младший перехватывает поудобнее пакеты, чтобы залезть в задний карман джинсев и выудить ключи с пультом от сигнализации. После низкого сигнала открывает сначала дверцу для Сина, а потом уже обходит машину до водительского места. И уже когда заглядывает внутрь, вспоминает о подарочной бутылке, которую старший аккуратно перекладывает на заднее сидение, чтобы освободить себе место. Хочется напомнить, что это презент, но лишний раз упоминать свою семью Се не решается - просто улыбается ободряюще и влезает на сидение рядом. Кофе отправляется в подстаканник, пакет устраивается на коленях, пара незамысловатых манипуляций с магнитолой, и вот уже можно позавтракать под веселую болтовню утренних радиоведущих и незамысловатые попсовые новинки. Но сначала... Сехун бросает быстрый взгляд на вход в бар, в это время суток, само собой, еще закрытый, и торопливо оглядывает парковку. Никого. Прекрасно. - Син? - зовет он тихо, и когда старший поднимает на него вопросительный взгляд, порывисто подается вперед, зарываясь пальцами свободной от вафли руки в чужие густые волосы на затылке и мягко вжимаясь своими губами в чужие. На вкус поцелуй как кофе, и утро, и радость - в общем, все то, что Сехун сейчас чувствует и осознает. У него внутри что-то тает от осознания, что теперь можно целовать напарника когда угодно (разумеется, не на людях), и тот не будет возражать. Потому что сам этого хочет. Исин порывисто выдыхает в губы и отвечает на поцелуй. Не может удержаться от того, чтобы не поддаться на ласку. Хорошо, тепло и щемит в груди от растекающейся нежности. Он забывается слишком сильно и приоткрывает рот, впуская чужой язык. Кажется, кофе не был настолько сладким, но соприкосновение именно такое. Хвост дергается, а шерстка на ушках топорщится, выдавая волнение хозяина. - Что? - отстраняясь, Син произносит шепотом и смотрит прямо в глаза. Напарник сам это начал, и лучше бы ему прекратить, потому что самообладания в Исине не настолько много, как он рассчитывал. По скулам разливается мягкий румянец, а пальцы сжимают стакан с кофе сильнее. Отчитать бы Сехуна за то, что он такое вытворяет среди бела дня, да еще и в таком месте, но бесполезно, да и собственную реакцию нет смысла скрывать. Сехун еле слышно вздыхает, неосознанно прикрывая глаза и пробуя на вкус жаркую мягкость чужого рта. Идеально. Исин идеален... Вопрос старшего вырывает его из томной неги поцелуя, младший с улыбкой встречает его взгляд и довольно жмурится, готовясь ответить. Но подходящая для нежных глупостей атмосфера рушится из-за сигнала чужого мобильного. И Се приходится отстраниться, снова откинувшись на спинку сидения. Ну вот. Ни минутки покоя и уединения. Отвлекаясь на звук входящего сообщения, Син разрывает зрительный контакт и отставляет кофе на панель. Выуживая из кармана телефон, он усмехается на сообщение Чанёля: "мне нравилась моя кровать, но похоже придется ее выбросить". Поворачивая экран к напарнику, Исин готовится еще к десятку смс в ближайший час. То, что в сообщении ни одного смайла и восклицательного знака, означает, что это тихое начало последующего буйства. - Думаю, после кровати он захочет выбросить меня. В следующий раз возьмем такси и поедем ко мне, ладно? - в его квартире все, что можно было, уже с толстым напылением голубого греха. Можно не переживать насчет того, что вернется хозяин, и вытворять все что вздумается - громко и долго. Младший читает чужое цинично-агрессивное сообщение и недоуменно выгибает бровь. Вау, а Чанель действительно не в восторге от геев. Или просто настолько брезглив? Неприятно... Не то чтобы они всю ночь провели, уделывая чужую постель чем только можно. Так, пошалили немного и все... "Дурацкий Чанель", - морщится Се, не особо радуясь тому пошловатому налету, который вдруг появился на его воспоминаниях о произошедшем. - Не то чтобы мы именно за этим туда шли, - вздыхает он мрачно, подхватывая свой кофе и поудобнее перехватывая вафлю, прежде чем отхватить от ее румяного бока кусочек побольше. Вкусно. Но как-то уже не слишком весело. - Скажи, я могу купить ему новую постель, если уж настолько мерзко, - Сехун фыркает, глядя исключительно перед собой. - Как будто он сам в этой кровати спит исключительно в миссионерской позе и только с очень-очень хорошими девочками. Лицемер, - чужой друг нравится младшему все меньше, его демонстративная грубость отчего-то очень задевает, стирая с лица улыбку. Тем временем Исин прячет мобильный и тянется к пакету с сендвичем. Шуршит нарочито громко и, откусив кусок, тут же закидывает в рот пару таблеток. Видимо, раздражающая боль будет его спутником на ближайшие недели, и парой пластинок дело не обойдется. Се следит за тем, как напарник принимает лекарство, краем глаза, и его поначалу отменное настроение портится еще больше. По побледневшему лицу Сина не всегда можно легко прочесть, насколько ему плохо, но вот сейчас, глядя, как торопливо тот закидывается обезболивающим, Сехун осознает, что старший далеко не в порядке. А то, как почти сразу Исин откладывает едва тронутый сэндвич в сторону, подсказывает, что и с аппетитом у него не очень. - Может, заедем в больницу? - сам Се тоже вдруг перестает испытывать такой уж сильный голод - убирает с колен пакеты и поворачивает ключ зажигания, коря себя за излишнее легкомыслие. Напарник только-только из больницы, и первую ночь ему пришлось провести в чужой постели, непонятно чем занимаясь, а следовало бы принять контрастный душ и отсыпаться в свое удовольствие. - Повязку сменишь, они проверят, как идет процесс восстановления, все такое... - не время сейчас по кафешкам разъезжать, это успеется. В приоритете здоровье Исина. А свидания и жаркие ночи можно оставить на потом. Не смертельно. Син прикрывает глаза, чувствуя, как боль начинает таять. Понемногу, плавно и становясь все менее заметной. Хорошо, как же хорошо. Нужно будет непременно выудить мятый рецепт из кармана и узнать сколько еще будет вот таких шансов унять боль. Но пару минут назад оброненные чужие слова звучат эхом в сознании и оседают неприятным налетом на хорошем настроении. - Тебе лучше выбирать выражения, когда собираешься говорить о Чанёле. Он мой друг, - какими бы ни были отношения с Сехуном, он не позволит подобным образом ему отзываться о близком человеке. Они вместе уже очень долго и будут еще столько же, даже если с напарником все сложится не так радужно, как хотелось бы. Да и действительно некрасиво получилось. Дело даже не в том, что они два парня, просто постель - это слишком личное, место, где чувствуешь себя в безопасности, где отдыхаешь и наслаждаешься другим человеком. Объяснять Се то, что это несерьезно, что это манера общения и все нормально, он не станет. Син слишком занят ощущением легкости и отсутствия боли, чтобы переживать по поводу того, что взрослые мальчики и сами должны понимать. Сехун буквально каменеет, уставившись в пустоту прямо перед собой, когда слышит резкую отповедь напарника. Что? Он его друг, прекрасно, а Сехун тогда кто?! - Как скажешь, - с трудом выдавливает из себя Се, как можно медленней и осторожней выруливая со стоянки. Он сам не ожидал, как быстро может измениться легкое, радужное настроение этого утра - раз, и все, из спокойствия и нежности прямиком в серость и холод. Будто ледяной водой окатили. Эффект от чужих слов на удивление сильный, не столько даже ревность, сколько почти детская обида. Будто надоедливого щенка щелкнули по носу за то, что полез куда не просят. Нет, он понял. С Чанелем у Исина не любовь, никакого интима, никакого подтекста - но этот тон старшего, его резкие слова... Будто в солнечное сплетение врезали. И что насчет друга Сехуна?! У него такой близкий человек тоже до Исина был, но стоило только Сину возжелать, Се перестал даже думать в направлении Чонина, не то что говорить о нем... - Не хочу в больницу, а повязку и дома сменить можно, - растекаясь по сидению, Исин тянется к кофе и заливает в себя еще пару глотков. Осмотры и лишняя остановка в их расписании ни к чему. Пытаясь неловко сменить тему, Син кивает на пакет с вафлями. - Понравилось? - свой сэндвич так и остался надкушенным в пакете. Кусок в горло не лезет, но это ничего, главное, что теперь можно позволить себе расслабиться еще на пару часов и пытаться заглушить боль мыслями о чем-то другом. Погрузившись в свои сердитые мысли, младший почти не слышит, что отвечает ему напарник по поводу дальнейшего маршрута. Доходит только, что к больнице можно не сворачивать. Самым краем сознания удается выстроить в голове маршрут до дома Исина, но всякая логика тонет в том пронзительном холоде, который поселился вдруг внутри. Само собой, вопрос старшего он пропускает мимо ушей. Оказывается, всего пары слов достаточно для того, чтобы расстояние в несколько миллиметров до другого человека показалось вдруг пугающе огромным. Город уже успел проснуться, в этот не такой уж ранний час улицы запружены транспортом, и Се предпочитает сосредоточиться именно на вождении, вместо того чтобы все глубже увязать в своей неожиданной обиде. Не то чтобы это было так просто. Он, если честно, весьма эгоистичен - не такая уж и новость, впрочем - и потому не привык быть на вторых ролях, у кого бы то ни было. По правде говоря, Сехун даже вспомнить не может, когда в последний раз его вот так ставили на место. В академии? В школе?.. Исин расслабляется в мягком кресле и, несмотря на выпитый кофе, чувствует усталость. Практически бессонная ночь и рана дают о себе знать, тело требует отдыха, и Син, избавившись от боли, проваливается в легкую дрему. Он вымотался, и сколько бы ни храбрился, все же и ему требуется сон. Солнечные лучи проникают через лобовое стекло, а присутствие Сехуна успокаивает. Легкий гул мотора и движение машины баюкают, и нельзя отказаться от соблазна подарить себе немного покоя. До чужой квартиры путь неблизкий, до самого Се было бы куда быстрее добраться - а там был бы и завтрак, и душ, и нормальная перевязка, ведь мама Се - врач. Но это, как и критика лучшего друга Исина, тоже запретная тема, очевидно. Надо же, сколько ограничений. О том не говори, тех не упоминай... Интересно, сам Син вообще осознает, насколько деспотичным кажется?! И это еще оставляя в стороне сегодняшнюю ночь, которая для самого Сехуна значила так много, но для старшего, очевидно, не была серьезным поводом для допуска младшего в свою жизнь. Се старательно успокаивает себя всю дорогу, не позволяя своему раздражению выплеснуться на раненого напарника, явно сейчас находящегося не в лучшей форме - если судить по бледным, бескровным щекам и синякам под глазами. Само собой, молчание приятным и уютным назвать сложно, но Се прикусывает язык каждый раз, когда к горлу подкатывает обиженное замечание или язвительный комментарий. Тем более что с разговора на парковке прошло достаточно времени, чтобы его обида перестала быть такой уж уместной. Да и самого Сина явно ничего не напрягает. Он косится на соседнее сидение с опаской, неуверенный, какое выражение хотел бы увидеть на чужом лице. Но оказывается, что старший просто спит. Сехун с трудом гасит свое недовольство и чуть сбавляет скорость, стараясь ехать еще аккуратнее, чтобы напарника лишний раз не встряхивало на кочках. Обида обидой, но причинять Сину боль он не хочет. У чужого дома они паркуются спустя добрых сорок минут пути. Се глушит двигатель, рывком допивает давно остывший кофе и, откинувшись на спинку сидения, поворачивается к старшему. Исин успел крепко задремать, и по-хорошему его надо разбудить - у них вроде как были планы, да и что это за сон в машине, если уж отдыхать, то в постели, как и положено. Но Сехун не может себя заставить произнести хотя бы звук. Старший во сне такой красивый, со слегка растрепанными волосами и безмятежным лицом... Наблюдая за ним, Се невольно погружается в ту нежную атмосферу, которая царила между ними с утра. Но стоит только напарнику открыть глаза, и иллюзия снова спадет. К тому же не дело это - мешать сну человека, который явно страдает от утомления. Нет, к черту планы. Сину нужно отдохнуть как следует. Пусть старший идет отсыпаться, а Се поедет домой. Это были эмоциональные сутки, им не помешает провести немного времени порознь, уложить все произошедшее в голове. Может, даже что-то переосмыслить. По крайней мере Сехуну-то точно. Он не особо в восторге от самого себя и своего не в меру разбушевавшегося эгоизма - так остро реагировать на чужие слова не дело, он же не ребенок. Но даже точно зная, что Исин не хотел затевать ссору, что он просто напомнил младшему о рамках, так сказать, приличия и, в общем-то, субординации (Чанель старше и важнее, тут глупо спорить), Се все равно не может не чувствовать то, что чувствует. И растянуть губы в улыбке, когда ресницы старшего вздрагивают и он открывает глаза, не получается ни в какую. Просыпается Исин, чувствуя, что они стоят на месте. Разлепляя глаза, он жмурится и выглядывает в окно, понимая, что они находятся возле его дома. - Уже приехали? - хрипло спрашивает и поворачивается к напарнику. - Извини, я уснул, - слегка виновато улыбается и, наконец открыв нормально глаза, замечает хмурое выражение на красивом лице. Соображать быстро не получается, в голове будто туман, и слова опережают мысли: - Зайдешь? Син спрашивает, а только потом одергивает себя, понимая, что по какой-то причине Сехун расстроен и, возможно, не горит желанием возиться с ним. Самому не по душе раздражающая слабость, да и повязку будет менять проблематично, но напарник ведь не всегда будет рядом, чтобы сыграть роль его сиделки, поэтому лучше будет справиться самому. - Можешь и здесь подождать, если не хочешь, - поспешно добавляет, подмечая поджатые губы и сдвинутые брови. Даже дуется Се очаровательно, но, пожалуй, ему не стоит об этом говорить. Размышлять о причинах испортившегося настроения Сехуна он сейчас не в состоянии, да и они ведь договорились рассказывать, если что-то будет не устраивать их друг в друге, а значит, можно не переживать. Низкий, сонный голос напарника ласкает слух, мягкие вопросительные интонации подталкивают согласиться на все, что бы тот ни предлагал. Но Се ведь уже принял решение, да? Отправить Сина домой, дать ему возможность отдохнуть, а себе - прийти в себя. И все же Исин выглядит так мило, слегка рассеянный после короткого сна, ласково улыбающийся... Будто ничего и не было. Сехун вздыхает, зажмуриваясь и отворачиваясь от напарника. Встряхивает волосами, пытаясь думать головой, а не кое-чем другим. Наверняка Исину понадобится помощь с перевязкой, да и проконтролировать, чтобы он все-таки добрался до постели, не мешает. А потом можно будет и домой. - Нет, пойдем, - он вытаскивает ключи и собирает с приборной доски пакеты с остатками завтрака, собираясь выкинуть их по дороге к подъезду. - И насчет сегодня... - Се замирает, глядя в никуда, потом решительно кивает собственному решению. - Давай отложим поездку. Ты едва на ногах стоишь, не стоит тебя сейчас тормошить. Лучше восстанавливайся, сил набирайся. С остальным успеется, - он улыбается старшему краешком губ, пытаясь смягчить свой тон, оказавшийся слишком сухим, а не заботливым, как младший планировал. Исин не может понять, расстроен он или счастлив от того, что напарник все же решил зайти к нему. Демонстрировать беспомощность недостойно, да и не нужно это Сехуну. Одно дело - отвечать симпатией уверенному в себе, более опытному и здравомыслящему парню, а совсем другое - возиться с больным и плохо соображающим геем. Син сам понимает, что сейчас как от партнера от него никакой пользы. Конечно, забота младшего приятна, но они ведь даже не семья, так, напарники и кто-то вроде любовников без длинного списка составляющих, которые должны присутствовать в такого рода отношениях. А обременять Се хочется в последнюю очередь. Несмотря на все размышления, все равно становится обидно, когда он слышит предложение отложить поездку. Это ведь было важно и так правильно еще совсем недавно, когда они нежились под одеялом и планировали, как проведут день. Почему-то реальность постоянно оказывается гораздо более жестокой после ярких вспышек понимания и близости. Исин плохо понимает, как вообще все должно быть у них, как было бы правильно, ведь сама суть происходящего противоречит этому слову. Даже отказавшись планировать наперед, Син осознает, что временами одного желания мало для сегодня и сейчас вместе. Он попытается изо всех сил, но если с глобальным планом все сводится к простому да/нет, то проработка деталей дается слишком тяжело. - Все хорошо, я нормально себя чувствую, просто немного сонный, - он натянуто улыбается, сам понимая, что это выглядит неубедительно, - приму душ и буду как новенький, - произносит, но тут же закусывает губу. Да он даже этого не сможет нормально сделать сейчас. Какой же жалкий. Наверное, действительно лучше все отложить и не мучить Сехуна. - Хотя... ты прав. Давай отменим все, - "не стоит тратить свой выходной на присмотр за больным" - эти слова звучат только в собственной голове. В больнице чувствуешь себя нормально, когда беспомощен, но вот среди здоровых ощущаешь неполноценность. Исин злится на себя за такое состояние, хотя и понимает, что ничего не может поделать. Все, что в его силах - не доставлять неудобства окружающим и близким. - О, и кстати, - уже открыв дверцу, Сехун оборачивается на заднее сидение и дотягивается до чертовой бутылки виски. - Это твое, - он почти не глядя сует презент старшему, не особо-то желая видеть, как тот в очередной раз напрягается и мрачнеет при упоминании семьи Се. Бутылка в руках вызывает у Исина недоумение, а затем он вспоминает, к чему она. Да уж, с выздоровлением. Тянет выпить прямо сейчас, наплевав на последствия. Эгоизм не позволяет еще раз предложить Сехуну не заморачиваться и уйти. От мыслей о пустой квартире становится тошно. Сехун запирает машину и без лишних слов следует за старшим. Хорошо, что Исин согласился с его доводами. И кажется, не связал с отказом от свидания недавнюю неловкую паузу в разговоре. Вот и прекрасно. Не зачем сейчас об этом, глупости одни. Син действительно не кажется таким уж умирающим, лишь слегка заспанным, но от принятых таблеток ему явно лучше. Однако синяки под глазами и нездоровый цвет лица от получасового сна в машине не исчезают. Определенно, перенести поездку было хорошим решением. Лучше воспользоваться своим выходным, чтобы помочь старшему отдохнуть. Наверняка в его холодильнике мышь повесилась, да и пыль не мешало бы протереть... Все-таки хозяина долго не было дома. Были бы у Сехуна ключи, он бы решился привести чужое жилье в порядок накануне. Хотя, возможно, лучший друг Исина додумался до этого раньше него и уже все сделал. Но стоит только войти в чужую квартиру, как становится ясно, что тут никто не появлялся со времени ранения Сина - воздух в комнатах спертый, старый, и повсюду видны следы не не таких уж аккуратных сборов старшего на дежурство. Се хмурится, оглядываясь по сторонам. Мда, на Чанеля надеяться не стоило. Атмосфера не слишком подходящая для восстановления больного. Было бы куда проще, если бы Исин согласился поехать к нему, но... Это не вариант. Дома все так, как Син оставил. Это успокаивает. Знакомая расстеленная кровать, вещи, валяющиеся где попало, и даже пыль в привычных местах. Будто и не было вовсе этого чертового ранения и недели в больнице. Хорошо, что хоть где-то время не бежит в безумном темпе и не дергает за собой уставшего Исина. Несмотря на то что даже такой странный уют ему по душе, все же необходимо хотя бы открыть окна. Свежий воздух врывается в комнату вместе с гулом города, разрывая иллюзию застывшего маленького мира. - Здесь, конечно, уютней, чем в больничной палате, но не намного, - Сехун поддергивает длинные рукава своей футболки, проходя сразу на кухню, где - предсказуемо - не находит ни крошки еды. - Проклятье, - ворчит себе под нос, вытаскивая из заднего кармана мобильный и быстро отыскивая в исходящих номер мамы. - Син? Чего бы тебе хотелось на ужин? Рисовая каша? Куриный бульон? Может, паста? - Се с трудом припоминает, какие блюда готовит мама, когда он болеет - этого не случалось уже довольно давно. Сам Сехун, разумеется, не такой гениальный повар, как его родительница, но она наверняка сможет максимально доходчиво объяснить технику приготовления чего-то попроще. Главное - никакого фастфуда. Хватит с них и не слишком здорового завтрака. Не дожидаясь ответа, Се нажимает вызов и с неодобрением поворачивается к раковине с парой тарелок и кружкой. Готовить нужно только на чистой кухне, так мама всегда говорит, значит, это не мешает помыть. Правда, сначала лучше помочь Сину с перевязкой, а потом уже можно бежать в магазин и все прочее. - Привет, мам, прости, что не отзвонился. Вечеринка затянулась, я переночевал у коллеги... А, Лухан сказал? Отлично. Слушай, тут такое дело. Не скинешь мне рецепт какого-нибудь простенького и полезного блюда, чтобы Исина покормить? Ну, как ты нам обычно готовишь, когда мы с постели встать не в силах... Само собой, я буду готовить, кто ж еще?! Эй, ну-ка отставить смешки, ты подрываешь мой боевой дух!.. Первым делом Исин ставит телефон заряжаться и небрежно запихивает разбросанные вещи куда попало. Все равно его берлога не будет лучше выглядеть, но он хотя бы попытался. Движения приходится ограничивать, и в итоге уборка не дает особого эффекта. Исин слышит приглушенный голос напарника и невольно улыбается. Все же хорошо, когда кто-то есть рядом. Интонации теплые, и становится понятно, что Сехун разговаривает с матерью. Это отрезвляет немного, и он решает отправить младшего домой как можно скорее. Ведь родные явно важнее в редкий выходной. В конце концов Син может и сам со всем справиться, не впервой. Гораздо опаснее привыкнуть к Се в своем доме, к его внимательному взгляду и неловкой заботе. Когда в кухне появляется Исин, Се с улыбкой поворачивается к нему. Мамин ласковый голос в трубке уверенно улучшает его настроение, заставляя позабыть о детских обидах. Сехун не позволяет маме слишком углубиться в кулинарную тему - все равно не запомнит, проще дождаться пространного сообщения с рецептом-тире-инструкцией. Мама посоветовала приготовить кашу и мясо, лучше бифштекс, еще лучше - с кровью. Се идея понравилась, к тому же с мясом он куда лучше обращается, чем с более деликатными ингредиентами. Подождав, пока напарник закончит разговаривать и попрощается с матерью, Исин заставляет себя произнести: - Я не голоден, просто надо немного отдохнуть. Ты не обязан... делать все это. Думаю, будет лучше, если ты проведешь этот день иначе, чем сидя здесь, - вот так, все верно. Син проклинает прижавшиеся к голове ушки и надеется, что Сехун не поймет этот жест. Се все еще улыбается, убирая телефон до поры до времени, когда Исин вдруг решает довольно прямо намекнуть на то, что может и без него обойтись. И если честно, еще пару мгновений после сказанного Сехун по инерции чувствует себя радостным. А потом до него доходит. - О, - довольное выражение буквально стекает с его лица, снова превращая его в неподвижную маску. Вот как. "Не обязан" и "будет лучше". Миленько. - Т-то есть ты хочешь, чтобы я ушел, так? - не то чтобы старший высказался недостаточно прямо, но лучше не гадать - и Сину лучше не увиливать, если прогоняет, то пусть делает это без отмазок в духе "я же о тебе забочусь". Исину совсем не нравится то, как звучит вопрос. Он не хочет, правда, он предпочел бы, чтобы напарник остался здесь сегодня, завтра и еще много дней после. Но представляя, насколько жалким он будет выглядеть в глазах Се, не в состоянии справиться с обычными вещами, Син тяжело вздыхает. Утром было хорошо, но отчасти понимание собственной слабости началось еще тогда. Одеться-раздеться, обнять или просто элементарно дотянуться до желаемой вещи - это сложно. А от обезболивающих клонит в сон, потому что нет отрезвляющей боли, чтобы держаться на поверхности. От него никакого толку сейчас. - Я хочу, чтобы ты отдохнул, - как можно мягче произносит Исин, в последнюю очередь желая оттолкнуть Сехуна. Хвост безжизненно повис, а все здравые аргументы, которые он старательно продумывал, кажутся нелепыми, - да и твои родные наверняка соскучились. Не настолько я плох, чтобы портить тебе выходной, - за отмененное свидание обидно, а особенно жаль радостной улыбки Се, когда они решили ехать. Так будет правильно и для их отношений тоже. Показывать себя с этой стороны стыдно. Сжимать зубы от боли и жадно жевать таблетки на глазах у напарника кажется неправильным. Он не должен пожалеть о том, что согласился быть вместе. Слова, произнесенные вчера, следует сохранить и беречь как самое ценное, а не пытаться все испортить. Сехун много всего себе успевает надумать, пока Исин все-таки не поясняет свои слова. И да, в общем-то, именно на то старший и упирает. "Так будет лучше для тебя", - читается между строк и немного выводит из равновесия. Син реально считает, что Се за сутки успел соскучиться по мамочке?! И не ему ли младший вчера рассказывал, насколько убога нынче его служба и его напарник? Какое уж тут утомление от работы - устать можно только от сидения на заднице в патрульной машине. Се выдыхает коротко, на пару секунд прикрывая глаза. Он не должен думать плохо об Исине. Исин старается, он хочет, чтобы между ними все было в порядке. Это было очень ясно сказано прошлым вечером, и у Се нет причин не верить старшему. Вот только подтекст у сказанного такой... колкий, что на нормальный ответ уходит достаточно много времени. - Я живу со своей семьей, - негромко и достаточно спокойно начинает Сехун, поворачиваясь к Сину спиной. Тяжеловато контролировать выражение лица в таких вот ситуациях, а сейчас и вовсе лучше сосредоточиться на тоне и словах. Меньше всего Се хочет еще одной ссоры из-за непонимания. - А еще я взрослый мальчик. Поверь, мои родители не начнут тосковать или переживать обо мне из-за пары дней вне дома, у нас не настолько, кхм, нездоровые отношения, - звучит как-то не так, Се хмурится и торопится продолжить. - А насчет потери выходного... Неужели ты всерьез думаешь, что мне будет куда легче и спокойнее, если я просто брошу тебя здесь одного? И даже если оставить в стороне мое понятное желание позаботиться о своем парне, остается еще такой фактор, как радость от твоей компании. Он нерешительно оборачивается, боясь заглянуть старшему в глаза и увидеть там непонимание или, упаси боже, насмешку. Не то чтобы самого Сехуна не смущало толкать такие ванильные речи, но раз Исин не понимает... - Даже если ты будешь спать весь день или заниматься своими делами, книгу решишь почитать или посмотреть телевизор, мне достаточно просто находиться с тобой в одной комнате, да что там, в одной квартире. И хоть, возможно, тебе не нужна моя помощь, я буду рад сделать для тебя хоть что-то, поправить одеяло или приготовить ужин, да хоть страницы тебе переворачивать!.. Лишь бы никуда не уходить как можно дольше, - он морщится, чувствуя, как скулы обжигает румянцем. Черт, все-таки смутился. - У... у тебя разве не так? Если бы это я болел, ты бы предпочел провести свой выходной где-нибудь подальше от меня? - и в целом это действительно серьезный вопрос, потому что Сехун честно не знает, как бы Син поступил в подобном случае. У него какие-то совсем свои представления об отношениях. Каждое слово тягучими медовыми каплями стекает по сердцу. Приятно и так тепло, что совсем не хочется отказываться от предложенного. Сехун странный, и наверное, именно поэтому Сину удалось построить с ним хоть какое-то подобие отношений, хотя раньше все, на что хватало сил и времени, - это горячие ночи в компании незнакомцев, чьи лица он сейчас даже не может вспомнить. Сомнения все еще грызут уверенность во всевозможных вариациях "нас", а о том, что Се не будет рад в итоге, присматривая за больным, Исин знает наверняка. Но сил спорить и объяснять нет абсолютно. Хочет остаться? Пусть. После вчерашнего ссориться и опять выяснять отношения он не в состоянии. Слишком вымотали события последних дней. Получить бы дозу уюта и тишины, поэтому, не задумываясь, Син в пару шагов оказывается возле напарника и несколько секунд просто смотрит на алеющие скулы. Он надеется, что такого Сехуна позволено видеть только ему одному, иначе будут проблемы с конкурентами. Устоять перед ним невозможно. И кого он пришел только лечить? Кому поправлять одеяло? Если сам вызывает щемящую нежность в груди одним только своим видом. Мохнатые ушки торчат, и Сину хочется провести по светлым коротким волосам на затылке, но вместо этого он просто утыкается лбом в чужое плечо и выдыхает тихо: - Ладно, ты выиграл, - жаль, что прижаться вплотную и обнять не получится, но пока только так, - только потом не жалуйся и не говори, что больше не нравлюсь тебе таким, хорошо? Когда Син подходит ближе, Сехун буквально каменеет, не уверенный, чего от него ждать. Но все поворачивается каким-то уж совсем неожиданным образом, и он позволяет себе выдохнуть, когда напарник прижимается ближе. Чужие слова ставят в тупик, вызывая новые вопросы, однако Сехун не торопится их задавать - вместо этого он аккуратно обхватывает Исина за здоровое плечо и наклоняется, прижимаясь губами к его бледной щеке, куда-то туда, где обычно появляется очаровательная ямочка. - Не представляю, что ты должен сделать, чтобы перестать мне нравиться, - честно признается младший, почти не отстраняясь, задевая гладкую кожу губами на каждом слове. Жмурится и, помедлив, целует напарника в уголок пухлых губ. - Но раз уж я выиграл, обещай быть послушным мальчиком и не прогоняй меня больше. Это довольно... болезненно слышать, - голос опускается до шепота, признаваться в слабости тяжело. Се легко проводит ладонью вдоль чужой спины, до пояса джинсов. - Да и на что мне жаловаться? Я смогу тебя раздеть, потрогать, помыть и накормить - звучит как настоящая мечта, а ты говоришь "потерянный выходной"... - он коротко фыркает в густые волосы Сина и немного отодвигается, чтобы заглянуть ему в глаза. - Так что, ты не против рисовой каши на обед и бифштекса на ужин? Предупреждаю, готовить я буду впервые, но я парень одаренный, уверен, у меня все получится. Исин чувствует, что не заслужил всего этого. Его карма дала сбой, и теперь подобные моменты он получает в кредит, за который непременно придется расплатиться, добавив еще и впечатляющие проценты. Но пока можно пользоваться такой благосклонностью удачи, Син просто согласится со всем, что ему готов дать Сехун. Он давно смирился с тем, что у их истории не будет хорошей концовки, поэтому стоит заполнить счастьем то время, которое у них есть. - Не против, - бубнит Исин, обратно утыкаясь в чужое плечо и пряча взгляд. Раздеть, помыть и накормить... Он вообще-то не ребенок и не домашнее животное, но его это радует. Позволить себе быть зависимым очень соблазнительно, только тянет тонким беспокойством от мыслей о том, что будет после. Как потом справляться с отсутствием Се в квартире, в постели и в жизни? Син привязывается быстро, прикипает намертво, только мало кому это по нраву. Молниеносная жизнь, мимолетная любовь и страсть напоказ. Все это заканчивается, а после внутри остается гораздо меньше, чем было в самом начале. Растраченные чувства восстанавливаются медленно, затягиваясь уже не кожей, а гладкими шрамами. - Если хочешь, можешь взять что-то из моей одежды и принять душ, - Исин вспоминает о том, что они провели вечер в баре, а ночь - в чужой квартире. Не мешало бы освежиться и Сехуну. Если уж он собирается провести здесь весь день, то стоит это делать хотя бы с комфортом. Сехун улыбается, чувствуя невероятное облегчение от чужого согласия. Он не знает, что делал бы, если бы старший его выставил. Предложение принять душ кажется логичным и, если честно, крайне соблазнительным. Се кивает, отстраняясь. Душ - это отличная идея, с этого бы и стоило начать день. Вот сейчас он освежится, и можно будет заняться делами - помочь Исину с водными процедурами, уложить его в постель и отправиться в магазин за продуктами. Но сначала перевязка. - Тогда пойдем разберемся с твоим ранением, а после в душ, - он с легкой тревогой косится на больное плечо старшего, припоминая, как была наложена повязка в больнице. Разволновать чужую травму не хочется, он не слишком-то ловок в подобных вещах, но Син наверняка подскажет, что да как. - Ты вообще как, нормально себя чувствуешь? Обезболивающее еще действует? - Се смутно помнит, как морщился напарник вчера, снимая с себя рубашку. Наверное, такие процедуры лучше проводить под таблетками, иначе слишком мучительно. - И кстати, заранее предупреждаю, что ни черта в подобном не смыслю, поэтому не стесняйся мной командовать. Где у тебя аптечка? Исин выдает напарнику аптечку, благо в ней всегда есть все необходимое для подобных случаев. Ее он пополняет чаще, чем свой холодильник. На замечание о том, что Сехун делает это впервые, Син только легко улыбается. Что бы ни случилось, он ни за что не станет жаловаться. Хватит и того, что за ним присматривают, нельзя позволять себе еще и недовольство. Испытывать судьбу или быть благодарным? Слишком очевидно, что он выберет. Боль пройдет, а драгоценные воспоминания останутся. Для перевязки получается удобно устроиться в комнате. Сехун старается быть максимально осторожным, возясь с бинтами и прочим, но каждый взгляд на чужое ранение заставляет его вздрагивать и обкусывать губы. Шрам - нестрашно, но думать о том, что прямо сейчас в теле Исина есть эта ужасная, наверняка очень болезненная дыра, очень страшно. И как напарник еще умудрился с ним ночь провести, когда у самого такая серьезная рана?.. И почему, черт побери, Сехун так легкомысленно относился к этому прежде?! - Какое уж тут свидание, - бормочет он с горечью и сожалением, едва-едва касаясь почти черного кровоподтека разлившегося под нежной кожей рядом с раной. - Не представляю, как ты это терпишь. Я бы только и делал, что ныл. С ума бы всех вокруг свел, - Се заглядывает старшему в глаза, жалко улыбаясь. - Ты мой герой, без шуток, - рано Сина выписали, с такой травмой невозможно нормально вернуться к повседневной жизни. Врачи у них идиоты! - Еще несколько часов будет действовать обезболивающее, так что можешь делать со мной все, что захочешь, - Исин даже подмигивает, хотя и сам понимает, что храбрится слишком явно. Он видел раньше и не такое, поэтому не слишком удивился, разглядывая в зеркале собственное ранение, а вот для напарника это должно быть довольно неприятно. Но порываться сделать все самому слишком поздно, поэтому Син старается лишний раз не дышать и молча выслушивает восклицания Сехуна. - Вот так, - Се накладывает последний виток бинта вокруг торса напарника и старательно закрепляет конец, чтобы не размоталось. Руки у Се ощутимо дрожат. - А теперь ложись. И отдыхай. Чувствуя бережные, осторожные прикосновения к коже, Исин в который раз ставит плюс к тому, чтобы быть раненым. Минусов, несомненно, в разы больше, они раздражающие и перекрывают все положительные моменты, но раз уж так приключилось, неплохо найти и что-нибудь хорошее. Послушно опускаясь на постель, Син решает справиться со штанами, когда напарник пойдет в душ. С этим-то он может разобраться. Сехун поднимается, и в последний момент удается перехватить его за руку и слегка потянуть на себя. - Спасибо, - выдыхает Син и сжимает чужую ладонь чуть сильнее. Се оборачивается и с удивленной улыбкой ловит тихую благодарность. В груди разливается сладкое тепло от того, как старший на него смотрит, и Сехун решает не сдерживать свой первый порыв - наклоняется к напарнику и осторожно его целует, прижимаясь к полным бледным губам. "Это тебе спасибо - за терпение", - вертится на языке, но он решает промолчать. Сжав напоследок чужие пальцы, Се с неохотой отпускает руку Сина и все-таки идет в ванную. У них еще целый день впереди. Он успеет показать, как благодарен еще одной возможности исправить свое ужасное поведение.