Cat police

Всю свою смену Сехун мается и томится в ожидании вечера, рассеянно разглядывая грязные улицы сквозь окно патрульной машины и почти не участвуя в болтовне напарника. А ведь он так хотел попасть в интересный район... Но оказывается, ему даже в гетто скучно, если рядом не Исин. Который в этот самый момент прочно привязан к участку, и Се бы очень хотел оказаться там же. Первый день после больничного, да еще и из-за ранения, для кого угодно станет стрессовым. Сочувствующие взгляды и излишняя забота от обычно брутальных и жестких коллег сами по себе способны довести до нервного срыва, а уж в купе с постоянным физическим дискомфортом и подавно. Не говоря уже о боли, которую Исин наверняка испытывает до сих пор, несмотря на все препараты. И место Сехуна в этот непростой период - рядом со старшим, а не в раздолбанной машине, провонявшей биг-маками его толстого напарника и немытым телом их последнего "клиента". Да еще и форму изгваздал... Спасибо его кретину-коллеге, который слишком резко стартанул за попрошайкой, подрезавшим у прохожей сумочку, отчего бедного Се окатило чужим недопитым молочным коктейлем, опрокинутым с приборной панели. До самого конца дежурства он подчеркнуто игнорирует своего напарника, а в участок, чтобы закрыть смену, практически вбегает. Чондэ даже не успевает проехаться насчет сомнительного белесого пятна на его брюках - настолько быстро Сехун проскакивает мимо. Но день сразу становится намного, намного лучше, лишь только ему на глаза попадается бледный, хмурый, но все такой же головокружительно красивый Исин. - Я очень хочу напроситься в гости, - Се не дает старшему и слова сказать, когда тот, уже переодевшись, подходит к нему в раздевалке. - Но сначала, если ты не против, давай заскочим ко мне? Я только оставлю маме форму, чтобы постирала, и быстренько сбегаю в душ, а там сразу поедем к тебе! Можем еще поужинать, если ты в настроении... Син, прислонившийся плечом к соседнему шкафчику, кивает, и Сехун поспешно запихивает в сумку только что снятую форму, не собираясь заставлять его ждать. Странную молчаливость и задумчивый, непонятный взгляд старшего он легкомысленно списывает на усталость. Ничего, вот останутся они одни - и тогда Се поднимет ему настроение. Стоя на пороге большого и уже знакомого дома семьи О рядом с напарником, Исин понимает, что окончательно спятил. Поехал, двинулся, сошел с ума и все это за довольно короткий срок знакомства с Сехуном. Их отношения длятся и того меньше, но легче от этого осознания не становится. Конечно, он знал, что запал на напарника, знал, что это не продлится долго, знал, что риск быть раскрытыми довольно велик. И когда он раскрывался перед Се и принимал его ответные чувства, все казалось не таким уже безнадежным. Угроза в перспективе, эфемерная страшилка, которой стоит опасаться когда-нибудь. Син был серьезен, старался быть осторожным и избежать разоблачения, но сейчас до него в полной мере доходит, что все попытки были смешной карикатурой, скрывающей отчаянное желание быть вместе с напарников вопреки всему. Если бы это действительно была забота с самого начала, он бы даже не допустил мысли о том, чтобы признаться. Сейчас Исин тоже ведет себя как эгоист, он знает, но ничего не может поделать с растущей и всепоглощающей жадностью внутри. Поздно, и у их отношений теперь не просто есть гипотетический срок годности, у них есть четкая дата конечной реализации. От этого тоскливо, тревожно и горячо до трескающихся от жара костей. Нельзя рассказывать Се, нельзя разглашать их отношения, но внезапно всего становится слишком мало: прикосновений, поцелуев, взглядов и тепла, мало самого Сехуна. Син сдерживается из последних сил, разгрызает одну за другой таблетки и надеется, что обезболивающее уймет и ноющую рану внутри. Легче не становится. Даже осознавая, что он уже сделал все, что мог, и остается просто ждать, Исина трясет от одной мысли о том, во что может вылиться их маленький грязный секрет. Мало того, что ушастые, "дефектные", так еще и геи. В участке никто не поймет, никто не примет, а что уж говорить о традиционной семье напарника. Он сможет пережить подобное, не впервой, но вот юный решительный Се, вероятно, сломается. Это ведь слишком даже для него, и Син не уверен, что выдержит груз ответственности за изуродованную жизнь дорогого ему человека. Поэтому он будет молчать до последнего и попытается урвать любой кусочек оставшегося времени вместе. Чунмён, удивленно прочитав его заявление о переводе, не спросил ни о чем. Возможно, виной был твердый взгляд или же то, что его перевод удобен и для начальника тоже. Минус соучастник и свидетель. Исин был благодарен, потому что наверняка не смог бы ответить ни на один из заданных вопросов. Сейчас он был рад, что их связывали подобные отношения, а также был рад, что это оказался именно Чунмён. Вместо выяснения причин он коротко озвучил необходимую информацию и, только когда Син готов был потянуть за ручку двери в кабинете, произнес тихо, но отчетливо: "Ты же знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать?" Усталая улыбка в ответ и мысль о том, что хоть в чем-то ему иногда везет. Срок "от двух недель до месяца" начался, и теперь все, что Исин может, - цепляться за последние дни и минуты вместе. Отчаянно, жалко, но так необходимо. - Я дома! - возвещает Сехун, перешагивая порог родного дома, и в ответ тут же доносятся разноголосые приветствия - короткое бурчание отца из кабинета, звонкий голос матери из кухни, очередное идиотское обзывательство от Лу со второго этажа. Минхо уже вторую неделю на учениях, а Химчан, кажется, завел себе девушку - в последнее время его дома не застать. - Проходи, - Се ободряюще улыбается Исину, все еще мнущемуся в дверях. Старший по-прежнему не особо комфортно чувствует себя с его семьей, что немного задевает, но не слишком. Син взрослый, он сумеет разобраться в себе и без навязчивого интереса со стороны. - Эй! Я привел Исина! Что у нас на ужин? Мама тут же материализуется в коридоре, на ходу вытирая руки о кухонное полотенце. - Что ж ты не предупредил? - укоряюще хмурится она, но все равно целует сына, когда тот нагибается и привычно подставляет щеку. - Добрый вечер, Исин. Какой приятный сюрприз! Проходи, милый, не стой на пороге. Ужин будет готов через восемь минут. Все "здравствуйте", "извините за неудобства" и "спасибо, не стоит" так и остаются мысленными порывами. Исин только продолжает нервно улыбаться и кивать в ответ на радушный прием. За Сехуном, перебрасывающимся так просто обыденными фразами с матерью, приятно наблюдать. От этой картины внутри становится тепло и горько немного. Все же хорошо, когда есть кому позаботиться в случае чего. Конечно, все они взрослые и самостоятельные, но никто не откажется остановиться в родном уютном доме хотя бы на короткую передышку. Мысль, что у напарника есть такое место, успокаивает. Перед семьей Се неловко было с самого начала. Их знакомство прошло при паршивых обстоятельствах, да и дальше все покатилось к чертям с их тайными отношениями. И пусть никто о них пока не догадывается, но от этого не легче. Теперь же Исину неловко вдвойне. Можно было отказать Се, так радостно вещающему, что он сегодня наведается в гости, да и идти за напарником в дом было совсем не обязательно, но отказать себе в лишних минутах желанной компании Син не смог. Ведь все скоро закончится, так почему бы не попытаться урвать как можно больше чужого внимания? Ему будет мало, сколько бы он ни получил, но сердце сладко ноет при виде Сехуна и так отчаянно хочется еще чуть-чуть, немного и в последний раз. Касаться мягкой кожи, вести ладонью по пушистому хвосту и просто наблюдать за тем, как Се улыбается. - Что у нас сегодня? - Сехун чутко ведет носом, пытаясь угадать по вкусному аромату, растекающемуся из приоткрытой кухонной двери. - Бекон, чеснок, курочка... Сыр, кажется... И... Эй! Ты снова приготовила спаржу?! - Се недовольно морщится, различая ненавистный запах. Он терпеть не может спаржу с самого детства. - Твой отец ее любит, - вздыхает мама. - И тебе следует полюбить! Это очень полезно! - Да-да, - отмахивается Сехун, закатывая глаза. - И мы вообще-то не ради еды приехали. Я сегодня немного испачкал форму... - он недовольно хмурится, вспоминая, как именно это произошло. - Постираешь? Я бы завтра заехал и забрал... - Завтра? Ты сегодня не ночуешь? - Да, хотел остаться у Исина, помочь ему по дому, - Се оборачивается на старшего и подмигивает ему так, чтобы она не заметила. - Сегодня был тяжелый день, он очень устал, плечо болит, вот я и... - Конечно, поезжай! - мама тут же с тревогой и заботой оглядывается на их гостя. - Прости, что тебе пришлось еще с нашим лоботрясом сюда тащиться. Но зато накормлю вас как следует, а это для здоровья самое важное, - она одаривает Исина теплой улыбкой и вновь поворачивается к сыну. - Оставь форму в корзине для белья, я займусь ей позже. А пока... - А пока я сбегаю в душ, - торопливо перебивает ее Сехун, чтобы не заставила накрывать на стол. - Не успел сполоснуться в участке. Идем, Син, подождешь у меня в комнате, - он цепляет старшего за руку, ту, что не пострадала, и утаскивает за собой вверх по лестнице. - Только без нас не садитесь! - успевает крикнуть через плечо. Благодушная миссис О исчезает на кухне, а все внимание Исина сосредотачивается на соприкосновении рук. Ладонь у напарника горячая и широкая, держит крепко, и склеиться бы вот так навсегда. Но поднявшись на второй этаж и услышав щелчок двери за спиной, Исин теряет чужое тепло. Сехун говорит что-то про душ и дергает кошачьими ушками, очаровательно так, что улыбка расползается сама собой на губах. А пальцы тянутся к чужой ладони, и Син не сразу понимает, что опять держит напарника за руку. - Подожди, - он просит и сам не знает зачем. Се смотрит удивленно немного, но не сопротивляется. Послушный, упрямый иногда, но такой хороший. Хочется попросить о многом, но Исин знает, что это непозволительная роскошь, поэтому выдыхает только короткое, - поцелуй меня. Старший касается руки Сехуна так мягко и просит так мило, что его прошивает дрожью насквозь - от дрогнувших ушек до кончика хвоста. Он и сам давно хотел, с того самого момента, как снова увидел в участке, но все не решался, однако теперь, с таким трепетным разрешением, больше не будет себя сдерживать. - К-конечно, - бормочет Се в спешке и в один шаг преодолевает то жалкое расстояние, которое их разделяет. Свободная рука тут же обвивает тонкую талию его очаровательного бойфренда, чтобы прижать покрепече, а губы уже касаются чужих, теплых и мягких. Внутри мгновенно растекается жар, обжигающий щеки румянцем и оседающий внизу живота знакомой тяжестью. Один поцелуй, даже не глубокий, лишь простое соприкосновение губ - и Сехун уже готов. Как подросток, ей-богу! - Нет, надо было все-таки сразу ехать к тебе, - выдыхает он горячо, не открывая глаз, все еще едва ощутимо прижимаясь губами к чужим. Узкая ладонь в его руке на секунду сжимается, прежде чем отпустить, и вот уже Син обнимает его тоже, вжимая их друг в друга. Мда, в таком положении ничего особо не скроешь. Се краснеет сильнее и смущенно улыбается, все-таки заглядывая старшему в лицо. - Тогда душ мы бы смогли принять вместе... А ужин мог бы и подождать... Стыдно, конечно, что он такой незрелый, но глупо не воспользоваться шансом, когда Исин уже в его руках. До чужой квартиры еще надо дожить, и неплохо было бы получить немного "сладкого" здесь и сейчас, пусть его и учили не перебивать аппетит перед едой. Однако это все рассуждения, а между тем тело Сехуна явно лучше знает, что именно ему нужно. И пока он смущается, пытаясь по чужому лицу прочитать, одобряет Син все это или же категорически против, его руки уже скользят под просторную футболку старшего, с силой оглаживая твердые мышцы и нахально спускаясь на округлые ягодицы, обтянутые грубой джинсой. Впрочем, его можно понять - никто бы не сдержался в подобной ситуации. Исин облизывается, пытаясь продлить ощущение мягкого поцелуя. Тягуче сладко, и хочется повторить, только глубже, сильнее и до ноющих губ. Он обнимает Сехуна здоровой рукой, в очередной раз раздосадованный невозможностью прижаться теснее из-за ранения. Но так тоже хорошо, когда горячие ладони касаются спины, а в бедро упирается чужой полувозбужденный член. Натянутая ткань не скрывает напряжения, да и напарник не пытается, произнося то, о чем и сам Син сейчас жалеет. - Да, надо было, - легко соглашается он и скользит рукой вниз, считая позвонки через ткань и останавливаясь на пояснице, у основания хвоста. Пальцы поглаживают нежную шерстку и сжимают слегка, - но уже слишком поздно. Гибкий хвост подрагивает немного, а крепкие бедра подаются навстречу. Кажется, не один Исин истосковался по ласке. Нужно было наплевать на ранение еще раньше и просто прижать напарника к стенке. Показное безразличие к близости и гиперзабота довольно милы, но Син все же предпочитает вот такого Сехуна, честного и возбужденного. Раздражающее чувство слабости никуда не уходит, но понимание того, что все это время Се был с ним холоден не потому, что не хотел быть вместе, радует. Даже в этой ситуации с угрозой раскрытия их отношений и коротким отрезком времени, что остался у них, есть свои положительные стороны. Здесь и сейчас Исина не волнует ничего, кроме напарника, который смотрит пристально и жарко. Он просит взглядом, и невозможно отказать. Отпуская чужой хвост, Син слегка придерживается за Се и осторожно опускается на колени. Язык скользит по губам, и он сглатывает, оказываясь прямо напротив натянутой ширинки. Собственный член болезненно упирается в плотную ткань, и приходится раздвинуть слегка ноги, устраиваясь поудобнее. - Поможешь? - Исин смотрит снизу вверх, поддевая пальцем тугую пуговицу. От вида старшего на коленях, глядящего на него так игриво и жарко, у Сехуна почти отказывают тормоза. Хочется зарыться пальцами в пушистые вьющиеся волосы, подтащить тяжело дышащего Исина поближе и... Но вместо этого Се - с огромным, нечеловеческим трудом - берет себя в руки и делает то, что просят. Как ни странно, даже вопреки нещадно дрожащим пальцам и дерганным, спешным движениям, его джинсы все-таки оказываются расстегнуты. Ура ежедневной практике, а то совсем бы опозорился. Вжикнув ширинкой и немного стащив тесные штаны вниз, Сехун на пару мгновений в нерешительности замирает - не уверенный, что снимать все целиком такая уж хорошая идея. Само собой, теперь уже отпираться поздно, да и не тянет, светлая ткань боксеров совершенно не скрывает его "энтузиазм", особенно в подобной близости от красивого личика Исина... Однако, помимо бурлящего под кожей возбуждения и предвкушения перед изысканной лаской, внутри просыпается и кое-что еще. Они ведь не просто так все это время воздерживались от секса. Син все еще не восстановился, ему по-прежнему больно, и использовать его так, мимоходом, просто чтобы утихомирить собственное либидо - это неправильно. Наверное, Се и в обычное время не смог бы без тени смущения стащить с себя белье и практически потребовать минет у старшего, тем более когда тот в столь уязвимой позиции, а уж теперь... - А может, - нерешительно начинает Сехун, поглаживая большим пальцем высокую, покрытую нежным румянцем скулу Исина, чтобы привлечь его внимание - чужое горячее дыхание самым коварным образом скользит по его все еще скрытому тканью члену, заставляя то и дело вздрагивать, - п-подождем немного? Ну, когда тебе станет лучше?.. - слова не идут, что нисколько не удивительно, но он все-таки пытается, облизывая пересохшие губы. - Я о-очень хочу, ты даже представить себе не можешь, как сильно хочу! Но... Сехун думает о нем, беспокоится и не хочет причинить боль. Это приятно и трогательно до щемящей нежности в груди, но Исин не хрупкий цветок, а его желания слишком далеки от невинных. Он не женщина, которая нуждается в сильном защитнике, Син хочет удовольствия и близости, выжигающей жаром все внутри до мертвой тишины. В этот миг и ни секундой позже ему необходимо почувствовать Се, настолько ярко, чтобы отпечатать эти воспоминания навсегда. Как будто в последний раз, хотя, возможно, действительно в последний. - Будешь ждать? - Исин перехватывает чужую ладонь и укладывает ее на свой затылок. Направить, разрешить делать все что угодно. - Как хочешь, но я не собираюсь, - с показным безразличием произносит, но легкая хрипотца выдает возбуждение. Он подается слегка вперед и трется щекой о член через влажную ткань трусов. Сехун может делать, что посчитает нужным, но Син не сможет сдерживаться. Если бы мог, не стал бы просить о поцелуе, не стал бы предлагать взять в рот в этом доме. На первом этаже родители Се, наверняка и братья дома, а еще они не закрыли двери. Опасность будоражит кровь, и жажда близости пожирает изнутри. Опуская руку на свою ширинку, Исин сжимает член через плотные джинсы, чтобы хоть как-то унять возбуждение. От терпкого запаха тела напарника хочется тихонько скулить, а во рту скапливается слюна. Но пока Сехун не решил, чего хочет, он не будет заставлять, только поддразнит немного. Син трется сильнее, чувствуя щекой пульсацию, а затем открывает рот и через ткань сжимает губами головку. Мокрое пятно расползается по белью, а от слюны намокает только сильнее. Сложно признать, но так проще. Когда знаешь, что это только на время, есть только удовольствие одно на двоих и ничего больше. Только разница в том, что раньше в краткосрочных отношениях Исин утолял голод, а сейчас знает, что, сколько бы он ни прикасался к Сехуну, желание не уймется и будет становиться только сильнее. Чувства уже проросли сквозь каждую клетку тела, и вырывать придется с корнями, раздирая нежную плоть. Теперь мало физической близости, ведь Син знает, как бывает иначе. Слышится шумный вздох, и он спускается немного ниже, ведя губами по очертаниям члена. Целует через белье, сжимает. Горячий язык проходится по тугим яйцам, сухо и ткань мешает, но хочется еще. Само собой, переубедить Исина не удается - Се даже становится стыдно за собственную нерешительность. Теперь кажется, что он хочет недостаточно сильно, сомневаясь и выискивая оправдания, тогда как его безумно горячий бойфренд заявляет о своем желании честно и прямо. И Сехун уже открывает рот, чтобы извиниться и предложить перебраться хотя бы на кровать (да, и закрыть дверь - на всякий случай), но тут Син принимается за соблазнение всерьез, и все связные мысли выжигает из головы мигом. - Ч-черт, - шипит Се, запрокидывая голову и прикрывая глаза - руки, с заботливой подачи старшего, сами собой зарываются в мягкие волосы, стискивая пряди между дрожащими пальцами. Он не хочет делать больно, но самоконтроль сейчас как никогда слаб, и остается надеяться лишь, что Исин в настроении для небольшой грубости - потому что иначе уже не получится. - Ладно, - выталкивает из себя с низким стоном, чувствуя мурашки от интимных поцелуев старшего, пока еще таких несерьезных, но обещающих намного, намного больше. - Твоя взяла, - Сехун чуть сильнее сжимает волосы в горсти, заставляя Сина отстраниться, и неловко стаскивает боксеры другой рукой. Наверное, ему должно быть стыдно за то, с какой готовностью его эрекция практически выпрыгивает из штанов, но горячий взгляд Исина и видимая дрожь, прокатившаяся по его телу, более чем льстят его самооценке. Се еще пару мгновений медлит, любуясь тем, как старший нетерпеливо ерзает, и медленно подается вперед, чувствуя закипающий внутри жар и обкусывая губы в предвкушении грядущего удовольствия. И да, переход от суетливой заботы до бесстыдной эксплуатации чересчур короток для его хрупкого "я", но останавливаться отчего-то уже не хочется. - Только помни, - хрипло выдыхает Сехун, - это была твоя идея. Исин только мягко улыбается в ответ на отрывистые слова напарника и задевает губами влажный от смазки член. Взгляд скользит по виднеющиейся из-под футболки татуировке, так ему полюбившейся, и он едва сдерживает собственную дрожь. Язык проходится по чувствительной коже, а затем еще раз. Пальцы в волосах сжимаются сильнее, и Син довольно выдыхает, наслаждаясь чужим нетерпеливым возбуждением. Сехун хочет его, именно его, и осознание этого горячее, чем любой быстрый секс на одну ночь. Он стонет сквозь зубы и подается слегка бедрами вперед, направляя и требуя. Прелестный и жаркий, для него Исин готов сделать все что угодно. Конечно, он будет помнить, чья это была идея. И сейчас, и с самого начала. Море "если бы" и ни одного сожаления по поводу произошедшего. Сейчас не время и не место для того, чтобы думать о чем-либо, кроме этого мгновения, одного на двоих. Открывая рот, Син берет сразу глубоко и резко. Скользит по всей длине и только сильнее сжимает пальцы на своей ширинке. Глаза закрыты, а шея слегка ноет, но Исину нравится вот так, немного грубо, зато честно и откровенно. Сехун задает темп, стискивая пряди, а ему остается только подчиниться и раствориться в удовольствии, жадно впитывая переливающее через край желание. Болезненно ноет собственный член, и, кажется, бедра дрожат. Стон приглушается влажными звуками, а сознание плывет. Слюна стекает из уголка рта, хвост мечется из стороны в сторону, и слишком жарко в одежде. Син теряет голову и надеется, что напарник забывает о реальности вместе с ним. Сехун смотрит, не в силах оторваться, на то, как мягкие покрасневшие губы Исина скользят по его члену, чувствует ласки чужого горячего языка и невольно давит на затылок старшего сильнее, почти уже не контролируя свои действия. Ему нужно больше, быстрее, глубже - и Син не отказывает, даже не сопротивляется, сладко, еле слышно постанывая и горячо выдыхая, отчего по коже, покрывшейся испариной, разбегаются мурашки. Взгляд у старшего такой... жаркий, почти осязаемый, когда он смотрит на Се снизу вверх, прося и предлагая одновременно. Сехун видит, как узкая ладонь Исина сжимается на его собственных брюках, и очень, очень хочет помочь, коснуться в ответ, подарить ничуть не меньше, чем получает сейчас, но сама мысль о том, чтобы притормозить - остановить - Сина, причиняет боль. Только не сейчас. Не когда от влажной, шелковой тесноты чужого рта у него темнеет в глазах и подрагивают колени. Он знает, что не продержится долго. Исин дьявольски умел. Юркий язычок, нежные губы и разрумянившееся, воодушевленное личико - Сехун в какой-то момент даже решает, что это лишь сладкий эротический сон. Очередной... - С-син... Я... - выдавливает сквозь стиснутые зубы, чувствуя тяжелый, томный жар внизу живота, уверенно расползающийся по телу. Свободная рука, та, что не натягивает стонущего Исина на его член, ласково проходится по дернувшемуся кошачьему ушку старшего, потом по изгибу пылающего человеческого и тоже зарывается в шелковистые волосы. Пряди легко проскальзывают сквозь дрожащие пальцы - он осторожно, почти неосознанно поглаживает чужой мокрый затылок, не зная, как еще выразить бурлящие внутри восторг и благодарность. Нежность обжигает ярким контрастом, разрывая Исина на части. Рот саднит слегка, натянутая кожа жжет, но он продолжает брать на всю длину, плотно сжимая губы. Сосредоточиться не получается совсем, жесткие прикосновения мешаются с ласковыми поглаживаниями, размывая остатки контроля. Пальцы на чувствительных ушках, на затылке нажимают требовательно, и кажется, что они касаются каждого сантиметра тела. Член пульсирует на языке, а собственное имя доносится будто откуда-то издалека. Син растворяется в удовольствии, позволяя размашисто трахать себя в рот. Сехун двигается резче, сдерживая стоны, и, кажется, опять зовет его по имени. Это слишком для Исина, он сам на грани, а подобная реакция только подливает масла в огонь. Рука сжимает собственное возбуждение, болезненное и яркое, и даже мысли не появляется о том, чтобы хотя бы стянуть джинсы. Грубо, отрывисто потирая член через плотную ткань в том же темпе, в котором Се двигает бедрами, он вдыхает насыщенный аромат чужого тела и не выдерживает. Подаваясь вперед, бесконтрольно и рвано, Исин чувствует, как влажное тепло растекается в паху. Приглушенно скулит, прикрывая глаза, и на автомате подается нажиму чужих ладоней. Несколько глубоких движений, и рот толчками наполняет сперма. Се замирает на несколько долгих секунд, а затем плавно еще несколько раз ведет бедрами. Пальцы в волосах нежно поглаживают, беспорядочно ласкают, и Син буквально кожей чувствует горячую благодарность. Сглатывая, он осторожно отстраняется и улыбается. - Вот же... - Исин растеряно смотрит на мокрое пятно на джинсах и окончательно убеждается в том, что он безнадежен. Рядом с напарником все летит к чертям, но нет чувства лучше, чем это. Мысль о том, что надо бы предупредить, вспыхивает и гаснет - оргазм проносится сквозь его тело неистовым смерчем, сковывая мышцы, разгоняя кровь, почти лишая сознания. Сехун уже не контролирует, с какой силой и насколько грубо, тянет за чужие волосы, он и себя-то едва осознает, вздрагивая от колких, искрящихся разрядов удовольствия. И если бы он мог дышать, то точно выдал бы их сладкие игры стоном, но, к счастью, о дыхании он думает в последнюю очередь. Спуститься с заоблачных высот пережитого кайфа получается не сразу - Се втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, когда под ребрами начинает жечь от недостатка кислорода. Электрический свет обжигает глаза, раздражая все еще расширенные зрачки. Промокшая от пота футболка неприятно липнет к спине. Но сердце все еще гоняет по телу пьянящий коктейль из удовлетворения, неги и щемящей нежности. Се и сам не замечает, как продолжает пропускать сквозь пальцы темные волосы старшего, не то себя пытаясь успокоить, не то его. Очаровательная улыбка и красноречивое пятно на штанах оказываются последней каплей - с низким стоном Сехун цепляет Сина за здоровую руку и тянет вверх, заставляя подняться на ноги, и тут же сжимает в объятиях, предварительно убедившись, что рану он не тревожит. В голове, все еще слегка плывущей, сейчас ни одной связной мысли, а в груди тесно от бурлящих под кожей чувств. - Это было... - хрипло выдыхает Се в чужую шею, уткнувшись кончиком носа куда-то за ухо. Исин пахнет восхитительно, излучает ласковое, уютное тепло и в его руках помещается идеально. - Ты был... - стройная речь ему пока не дается, хочется выразить так много, но слов подходящих не находится. - Я тебя... С-спасибо... Стройная спина под его ладонями, гибкое горячее тело, вжимающееся в него, шапка растрепанных его пальцами кудрей, в которые так приятно зарываться лицом - Син ощущается идеально рядом с ним, вот так, совсем близко. Сехун, не сдержавшись, собственнически прикусывает нежную кожу за ушком, оставляя крошечную метку, и с довольным видом отстраняется, чтобы поймать чужой взгляд. - Теперь я чувствую себя глупо, что держался подальше, - он коротко целует покрасневшие, припухшие губы старшего, не в силах сдержать сладкую дрожь при воспоминаний о том, что они только что творили. - Надеюсь, я не сделал тебе больно? Укус за ушком горит, а ноги не держат. Исин цепляется пальцами за чужую футболку и расслабленно опирается о напарника. Кажется, это его предел на сегодня: первый день на работе после больничного, почти пустая упаковка от обезболивающих и пугающая записка в шкафчике. Теперь еще и Сехун, от прикосновений к которому невозможно отказаться. Если еще пару дней назад Син думал, что у него есть выбор, что можно еще остановиться, то после осознания скорого расставания он совсем не уверен, удастся ли справиться с этим в одиночку. Чувства накрыли волной, заставляя захлебываться и думать только об одном. - Это действительно было глупо, - бубнит Исин в плечо напарника. Они могли бы провести это время с гораздо большей пользой и удовольствием для обоих, особенно остро Син жалеет об этом сейчас. - Больно? - подобный вопрос греет изнутри. - Даже если и сделал, то я был совсем не против, - в голос прокрадываются игривые нотки. Признаваться в том, что теряющий контроль Се - это одна из его горячих фантазий, он, конечно, не будет. В джинсах влажно, и приходится слегка отстраниться. Им следует помнить, что дверь все еще незаперта, и Сехун, вообще-то, собирался быстро в душ. Возможно, их уже ждут и могут захотеть позвать лично за стол. На самом деле, Исин предпочел бы действительно оказаться у себя дома вместе с Се, они бы могли лениво валяться на разобранной постели, заказать что-нибудь на дом, а после продолжить. В душе, на кровати или в любом другом уголке квартиры. - Одолжишь что-нибудь? - неловко переминаясь с ноги на ногу, Син смущен. Он ведь уже давно не подросток, и вот так спустить в штаны, отсасывая другому парню, еще и в доме его родителей, это что-то из разряда первого сексуального опыта. Только вот Исин взрослый мужчина, и они ведь совсем не собирались. Се стыдливо улыбается, искренне раскаиваясь в своей излишней сдержанности. Прикасаться к Исину так чертовски приятно, что дни без этого вспоминаются как серый, невразумительный сон. Надо же, а ведь хотел как лучше... Стоило сразу спросить. Син едва не мурчит и смотрит хитро, явно заигрывая, и Сехун невольно чувствует внутри отклик на этот легкий, соблазняющий тон. Черт, как же жалко, что у них мало времени!.. Постель, вот она, в двух шагах, да и до душа недалеко, но затащить туда старшего не получится - они и без того задерживаются. Поскорее бы уже попасть домой к Исину - там можно безбоязненно дать волю рукам и сиюминутным желаниям... - О, конечно, - только вопрос Исина вытягивает Се из мыслей, напоминая об испорченных джинсах и - по инерции - о том, как это произошло. Уши вспыхивают - от удовольствия, не стыда, и он тянется к пуговице на чужих брюках. - Давай помогу, - и да, он все прекрасно помнит: дом, семейный ужин, но удержаться нет сил. Сехун притягивает старшего за шлевку, мимоходом оставляя на чужой мягкой щеке поцелуй, и аккуратно продевает пальцы под пояс, наслаждаясь гладкостью и жаром кожи. Совсем чуть-чуть, ничего предосудительного, просто касание - у них еще будет время сегодня, а пока стоит хоть немного наверстать те упущенные во время больничного Сина возможности. - Знаешь, тебе не следует меня поощрять, - улыбается Сехун, заглядывая в темные глаза своего очаровательного бойфренда, и продолжает расстегивать джинсы, сначала пуговицу, потом и молнию. - А то я совсем разбалуюсь, и тогда о покое можешь забыть, - справившись с ширинкой, он соскальзывает ладонями под пояс и медленно стаскивает испачканные штаны с бедер, наклоняясь, но не сводя с лица Исина взгляда. Правда, приходится все-таки отвлечься, когда штанины застревают в районе колен - Се опускает глаза вниз и тут вспоминает еще кое о чем. - Белье, кстати, я тебе тоже могу одолжить. В этом что-то есть - сидеть напротив тебя за обеденным столом и знать, что на тебе надеты мои боксеры, - Сехун громко сглатывает, чувствуя дрожь в руках. Кусая губы, Исин старается не смотреть на то, как напарник опускается перед ним на колени. Хочется сказать, что он может и сделает все сам, но слова застревают в горле. Это интимно и неловко, но слишком приятно, чтобы отказываться, и, если он уже решил сегодня забыть о выдержке, то почему бы не следовать этому пути до самого конца. От острого понимания того, что подобных моментов через месяц у него не будет, Син разваливает кирпичик за кирпичиком тщательно выстроенную стену из морали и правильности. Ее место занимает бескрайняя гладь моря из чувств, которая в конце концов наверняка поглотит и его самого. Взгляд каждый раз возвращается к Се, к светлой макушке и мягким ушкам, а простые касания остаются отпечатками пальцев на коже. Стыдно за свою несдержанность, хотя, если проиграть все заново, он уверен, что все равно не смог бы иначе. Осторожно опираясь рукой о чужое плечо, Исин переступает с ноги на ногу. Джинсы поддаются неохотно, а щеки заливает густой румянец. Наверняка краснеет и шея, может, и уши, но поза красочно напоминает о том, что происходило только что, и теперь в голове перелистываются картинки возможных событий. Сехун на коленях выглядит роскошно и соблазнительно, а его слова не делают ситуацию проще. - Но ведь это ты меня поощряешь, - Син сглатывает и пытается убедить себя в том, что продолжать их маленькую игру здесь не стоит, - да и похоже, что кто-то уже слишком разбалован, - обещание баловать еще больше в будущем остается на кончике языка, горчит и возвращает к мысли о том, что все это скоро закончится. Ушки опускаются, но Исин надеется, что напарник не заметит. Щурясь и понижая голос, он старается скрыть невеселые мысли. - Насчет белья не откажусь, но могу сказать точно, что не верну потом, - он многозначительно приподнимает брови и сдвигает руку так, чтобы пальцы касались обнаженной кожи в вырезе футболки, - есть что-то в том, чтобы хранить его у себя и вспоминать, как оно у меня оказалось, - Исин задумывается, следует ли попросить несколько пар. Одни для коллекции, вторые - чтобы хранить на видном месте, а последние для... личных нужд. Сехун скользит жадным взглядом и горячими ладонями по стройным ногам старшего, чувствуя, как под мягкой кожей перекатываются тугие мышцы. Исин... великолепен. И раздевать его - совершенно отдельный вид кайфа. Се шумно дышит, помогая Исину вышагнуть из спущенных джинсов, обхватывая лодыжки (хоть в этом и нет необходимости), но вставать с колен не торопится - неплохо было бы помочь раненому еще и с промокшим бельем... Однако тогда они точно не выйдут из комнаты в ближайшие сорок минут, Сехун все-таки не железный. От сказанных слов и ласковых, немного щекотных прикосновений у Се теплеет внутри, по коже бегут мурашки, а губы сами собой разъезжаются в дурацкой улыбке. Приятно. Руки сами собой ползут вверх, повторяя недавний путь в обратном направлении... Но как только пальцы касаются чужого белья, снизу, из глубины дома, слышится крик мамы: - Мальчики! За стол! Сехун не вздрагивает только потому, что слишком поглощен телом старшего, но это все равно возвращает его в реальность. Флирт и игры чудесны, однако для всего есть время и место, и наверное, не стоит так уж увлекаться, когда большая часть его семьи находится лишь в паре метров. Се вздыхает разочарованно и поднимается, вновь оказываясь со старшим лицом к лицу. - Идем! - кричит через плечо, чтобы мама не вздумала топать в его комнату лично, а потом возвращает внимание Исину - мягко целует его в покрасневшие горячие губы. - Ты можешь взять из моего шкафа что угодно, хоть школьную спортивную форму, если хочешь. Я готов даже пожертвовать любимой футболкой, если это заставит тебя думать обо мне. Про то, что одна мысль об облаченном в его вещи Исине будит внутри что-то глубоко собственническое, Сехун решает не говорить. Вряд ли старший оценит столь детские чувства - помятуя о том, как раздражает и оскорбляет его ревность. - В общем, мой дом - твой дом. Ты подбери что-нибудь и переоденься, а я пока все-таки наведаюсь в душ. Мне нужно минут пять, не больше, - Се ласково касается чужих волос и отстраняется, напоследок окидывая полуголого Сина голодным взглядом. - Ох, черт... Все-таки зря мы согласились остаться на ужин... - бормочет себе под нос, отворачиваясь с неимоверным трудом и торопливо направляясь в ванную. Сердце Исина ускорило темп, стоило услышать голос матери Сехуна. Нежные прикосновения и легкая нега в теле усыпили бдительность, но он быстро приходит в себя. Можно позволить себе побыть немного жадным позже, а сейчас следует вспомнить о том, ради чего он собрался переводиться в другой участок. Если об их отношениях узнают раньше, то все будет напрасно, и не только их отношения закончатся, но также и карьера напарника. Хорошо, если только карьера... Син знает не по наслышке, что значит быть открытым геем, и это определенно не то, чего он хочет для Сехуна. В ответ на указания и милые ремарки Исин кивает, наблюдая, как Се скрывается за дверью. Поцелуй все еще чувствуется на губах, а мысли двигаются совсем не в том направлении, в котором следовало бы. Поспешно стянув трусы, он подцепляет пару салфеток из коробки на прикроватной тумбе, чтобы привести себя в порядок, а затем делает пару шагов в сторону шкафа. На полках вещи аккуратно сложены, что составляет яркий контраст его собственному гардеробу, хотя Син и не уверен, что такой порядок - это заслуга напарника. Выуживая первую попавшуюся пару трусов, он старается не вспоминать о словах напарника. Это горячо. И очаровательно. А еще заводит и его самого, только вот сидеть за семейным столом со стояком как-то не улыбается. Легче тогда уже поднять стакан с соком и заявить: "Мы с Сехуном встречаемся, и я кончил в штаны, отсасывая ему только что". Никто не оценит ведь. Родные у Се чудесные, любящие и заботливые. Он даже завидует совсем немного, пытаясь вспомнить, когда последний раз созванивался с матерью. Сухие фразы и упреки каждый раз одни и те же. Они живут отдельно слишком долго, чтобы можно было скучать друг по другу. Любой коп в участке ему ближе, так что невелика беда, но у напарника все иначе, и он определенно этого заслуживает. Разочаровывать людей, которые незаслуженно так добры к нему, было бы жестоко. Штаны Исин выбирает более тщательно, стараясь достать джинсы, как можно более похожие на его собственные. В голове пусто, и придумать правдивое объяснение смене одежды он не в состоянии. Постель выглядит мягкой и удобной, а усталость растекается по телу. Нужно быть как можно более осторожным за ужином и поскорее вернуться домой, ведь самоконтроль совсем плох. То ли дело в обезболивающих, то ли в Сехуне. Слышится шум воды, и Син успевает одеться к моменту, когда Се возвращается в комнату только в одном полотенце на бедрах. Взгляд следует за каплями воды, стекающими по шее, по крепкой груди, по прессу - до самой татуировки... Ох черт. Миссия оказаться за ужином без маленького сюрприза под столом кажется невыполнимой. Тянет прикоснуться к влажной коже, провести по длинным ногам ладонями и проверить, везде ли Сехун такой чистый и мокрый. Исин резко отворачивается, избегая соблазна. Сосредоточиться и отвлечься помогают испачканные в сперме вещи. Нужно подумать, как незаметно потом их забрать. - Прости, я уже почти все, - улыбается Се, встряхивая головой и дергая ушками, чтобы стекающие с волос капли перестали щекотать кожу. - Можешь спуститься один, но лучше подожди. Мало ли, вдруг мои начнут спрашивать что-нибудь дурацкое, на них порой находит неуемное любопытство... - Сехун вспоминает предыдущие разы, когда мама заваливала его вопросами о напарнике за завтраком, Лу неуемно пошлил, а отец давал скупые, но емкие советы. Он обожает свою семью, но порой у них совершенно размываются границы личного пространства. Вздыхая, Се углубляется в шкаф, выискивая чистую футболку с длинными рукавами и старые, потертые джинсы. Сегодня они уже никуда не пойдут, сразу после ужина домой к Исину, так что можно не заморачиваться со стильным видом. А завтра перед сменой переоденется. - Кстати, как твой день прошел? - болтает он мимоходом, повернувшись к старшему спиной и торопливо нырнув в чистые боксеры. Мокрое полотенце тут же летит на спинку стула, и следом Се натягивает джинсы, с трудом скользящие по влажной коже. Приходится порядком попрыгать. - Ребята в участке не были слишком навязчивы? Чонде не доставал? - надетая футболка тоже сразу липнет к спине, а ворот намокает от прядей, но это не перекрывает ощущение чистоты и комфорта. Отвести взгляд от полуобнаженного напарника получается не сразу, и Син действительно рад, что Сехун так быстро одевается. Хочется коснуться влажных светлых прядей и провести пальцами по мокрым ушкам, но лучше сосредоточиться на предстоящем ужине, иначе они никогда не выйдут из этой комнаты. Поспешно оглядываясь, Исин наконец в полной мере осознает, чем и где они только что занимались. Есть что-то интимное в пребывании здесь, ведь все вокруг принадлежит Се, пахнет им и окружает его уже много лет. Кусая губы, Син понимает, что лучше бы им спуститься поскорее, и дело вовсе не в семейном собрании, просто это слишком... близко. - В архиве меня доставала разве что пыль, - Исин фыркает, вспоминая ряды и ряды ящиков с документами, - а ребята заняты этим чертовым расследованием, ты же знаешь, - приходится тщательно подбирать слова, чтобы не выдать свое сегодняшнее состояние. Странная записка выбила его из колеи, и не похоже, что за ближайший месяц что-то наладится. Самое время научиться профессионально врать, хотя это и кажется абсолютно невозможным рядом с напарником. Сехуну удается улавливать оттенки его настроения, и вся надежда на ранение и обезболивающие. На них можно списать все что угодно. - Пойдем, - улыбается Сехун старшему, одернув край футболки, и только тут замечает в чужих руках свернутые джинсы. - Ой, забыл совсем. Хм... - секундное раздумье - и вот он уже вытаскивает из-под стола рюкзак, с которым раньше таскался в академию. - Вот, суй сюда. Нам наверняка еще и еды с собой всучат, так что все равно пришлось бы брать сумку. - Спасибо, - все еще чувствуя неловкость, Син заталкивает вещи в предложенный рюкзак. Произошедшее кажется немного безумным теперь, но оно определенно того стоило. Они выходят из комнаты, и Исин начинает спускаться первым. Но когда слышит внизу энергичные голоса членов семьи, он замедляется немного, чтобы пропустить Се вперед. За спиной младшего он чувствует себя куда надежнее, это трусливо немного, но ничего не поделать. Стыдно и неудобно за слишком многое, поэтому остается только помалкивать и стараться исправить собственные ошибки. - А у тебя все нормально было сегодня? Вы же в опасном районе патрулировали. Насчет смены маршрута еще ничего не говорили? - у входа в столовую Син вспоминает, что наверняка денек у напарника был гораздо более опасным, чем у него самого, прозябающего в архиве. Детективы корпят над большим делом, но трупы обнаруживают в основном патрульные, а это дело не всегда спокойное и безопасное, о том, что это паршиво само по себе, даже вспоминать не стоит. Учитывая при этом район и постоянные перестрелки, повезло, что с Сехуном все в порядке. - Да обычная смена, - вздыхает Сехун, улыбаясь старшему через плечо. Ему приятно, что Исин волнуется, но поводов нет совершенно. С его нынешним напарником даже перестрелка покажется детским утренником - настолько тот ленив и скучен. - Покружили по району, посмотрели... Искупали меня в ванильном милк-шейке... - морщится он от воспоминания, но тут же отмахивается от ненужного негатива. - В общем, я рад, что этот день кончился. Столовая залита ярким светом, большая часть длинного обеденного стола заставлена посудой и едой, даже цветы виднеются в центре. Вау, почти как воскресный ужин. Когда они с Исином входят, отец и Лу уже сидят на своих местах, перед заполненными тарелками. - Мы не стали вас ждать, вы слишком медленные, - улыбается Лухан, протягивая теплую ладонь сначала брату, а потом и Сину, проходящему мимо него к пустующему стулу. - Что, показывал Чжану свою коллекцию комиксов, гик несчастный? Се старается сдерживаться, но по скулам все равно расползается предательский румянец: - Заткнись, - огрызается он на старшего брата, садясь рядом с Исином. - Пап, скажи ему! - еще не хватало, чтобы Лу позорил его перед коллегой, а уж тем более перед бойфрендом. - Перестаньте, вы оба, - фыркает глава семейства, приветливо улыбаясь их гостю, прежде чем приглашающе кивнуть на бутылку вина. - Не обращай внимания, Исин, они совершенно невыносимы, что вместе, что, я уверен, поодиночке. Не откажешься выпить с нами? Или ты все еще на лекарствах? Небольшая перепалка между братьями вызывает улыбку, и Исин хмыкает, замечая реакцию Сехуна. Комиксы, значит... Все выглядит так естественно и тепло, что невольно и он сам немного проникается атмосферой. Некомфортно в груди, но с этим чувством со временем свыкаешься и принимаешь его как должное. Оно не уйдет и не растворится, зато органично впишется в композицию из остальных прегрешений. Там ему и место. - Думаю, не будет особого вреда от одного стаканчика, - Син все еще на обезболивающих, и тянущая боль в плече напоминает, что самое время бросить на язык еще одну таблетку, - но мой лечащий врач обещал, что прострелит мне второе плечо, если возьму в рот спиртное раньше, чем он позволит. Пытаясь изобразить искренность, Исин старается думать о присутствующих не как о дорогих для Сехуна людях, а как о простых полицейских. Ну не совсем простых, учитывая должности, но все же так легче найти общий язык. Единственное, что ему остается, - быть благодарным и не облажаться. Со своими внутренними демонами он пообщается после, разговор будет долгим и жестоким сверх меры, хотя и это малая цена за вот такое беззаботное время. - Сегодня я не откажусь выпить, - встревает Сехун, отвлекая внимание отца от Исина. - Мы возьмем такси. Лу, нальешь? - он протягивает брату бокал и с заботливой улыбкой оборачивается к старшему. - Ты уже выбрал, чего бы тебе хотелось? Уверяю, все очень вкусно. - Разумеется, вкусно, - певуче тянет мама, входя в столовую с широким блюдом, в центре которого радует глаз запеченная курочка. - Иначе у нас не бывает. Исин, мальчик мой, не стесняйся. Накладывай побольше. Ты такой бледный и худой, смотреть больно. На этой больничной еде можно помереть от истощения! - Спасибо, миссис О, все выглядит потрясающе, но я успел перекусить чуть раньше, - кусок в горло не лезет, хотя и смотрится все очень аппетитно. Последние дни он нормально ел, только когда его кормил напарник, иначе не хочется, а сегодня тем более. Это все нервы. Вместо сытного ужина ему бы действительно выпить, но это будет совсем скверно. Ради приличия Син тянется к салату и накладывает пару ложек в свою тарелку. Отец Сехуна одобрительно хмыкает, слыша о наказании доктора за ослушание. Еще бы, у них в семье тоже с врачебными указами не забалуешь - мама лично контролирует исполнение всех предписаний. Се только вздрагивает, вспоминая, как она страшна в гневе. Не сравнить с нынешней милой улыбкой... Женщины коварны, он это давно понял. Се принимает наполненный бокал от брата, украдкой показывая тому язык, и Лу со смешком прекращает строить рожицы. Ужасно, что Лу в курсе его чувств к Сину. Конечно, родителям не проболтается, но вот жизнь усложнить может запросто. Надо будет накопать на него компромат и чуть приструнить - просто для профилактики. Исин, как ни странно, от еды отказывается, зато Сехун накладывает себе полную тарелку. Он голоден как волк, без преувеличений. День был длинный и отвратный, после такого самое лучшее - покушать вкусняшек. Только не спаржу, ее Се отодвигает на самый край тарелки, презрительно сморщив нос. Мама, заметив это, только качает головой неодобрительно. Вечер течет своим чередом, даже присутствие гостя не особо что-то меняет. Родители не наседают на Исина с расспросами, наверное, видя, что он уже порядком устал. Ну, или снова мучается от боли - вон как лицо побледнело. Сехун, жалко парирующий колкости Лухана, замечает это самым последним - натыкается на красноречивый взгляд отца и только тогда косится на сникшего напарника. Он торопливо запихивает последние кусочки курицы в рот, залпом допивает вино и поднимается из-за стола: - Спасибо за чудесный ужин. Мам, было очень вкусно. Мы, наверное, пойдем. Час уже поздний, - Сехун виновато улыбается хмурому отцу, точно зная, что завтра будет прочитана целая лекция о невнимательности к ближним. Да, он действительно оплошал - увлекся привычной семейной рутиной, да еще Лу с насмешками, и в итоге о нездоровье Исина почти позабыл. Конечно, в обычный день ужин затянулся бы, после горячего они бы еще пили кофе с десертом перед телевизором, разговаривая под какой-нибудь старый голливудский фильм. Но сегодня у него другие планы. "У меня впереди целая ночь с Сином, а я тут языком чешу", - ругает себя Се, помогая старшему отодвинуть стул. Мама, мигом исчезнувшая в кухне, появляется оттуда с несколькими контейнерами, наверняка упакованными заранее. Он даже не пытается спорить и покорно убирает еду в захваченный рюкзак. Лишним не будет - вдруг аппетит у Исина станет получше, когда он окажется дома. - Поправляйся, милый, - заботливо улыбается мама его парню, провожая до порога. В коридоре слышны голоса Лу и отца, они как раз перед этим затеяли спор насчет прошлогоднего футбольного кубка, коротко попрощавшись с отбывающими. - Если что понадобится, мы всегда к твоим услугам, - она оборачивается к сыну: - Позаботься о напарнике. Жду тебя к завтраку, - традиционный поцелуй в щеку, и дверь в дом семьи О наконец-то закрывается за их спинами. - Боже, неужели мы выбрались! - воодушевленно вопит Сехун, цепляя Сина за здоровую руку и утаскивая вниз по подъездной дорожке. Такси можно поймать и по дороге. - Прости, я немного увлекся болтовней, - улыбается он старшему, - тебе было не слишком скучно? Ужин сворачивается как-то поспешно, и у Исина появляется стойкое ощущение, что в этом есть его вина, судя по тому, как на него поглядывает глава семьи и качает головой миссис О. С одной стороны, жаль, но он рад, что наконец можно отправиться домой и расслабиться хоть немного. Из него сегодня выкачали все силы без остатка, и маска беззаботности постепенно сползает с лица. Все можно списать на усталость, только бы напарник поверил. - Все было отлично, - Исин растягивает губы в усталой улыбке в ответ на вопрос, а шерстка на ушках топорщится от прохлады. - Прости, что из-за меня пришлось так скоро уйти. Может, тебе следует остаться? - Исин понимает, что напарнику необходим отдых больше, чем ему. Он привык к комфорту, и отсутствие передышки скажется на Се гораздо сильнее. - Наконец побудешь с родными и проведешь время дома. Выспишься, вытрешь пыль с комиксов... - последнюю фразу Син добавляет нарочно, вспоминая, как напарник вспыхнул при упоминании этого хобби. Он ничего не имеет против, но слишком уж сильно хочется увидеть смущенного Сехуна. Сехун еще не успевает расстроиться, что старший не хочет брать его к себе, как тот заканчивает с теплой улыбкой, не забыв упомянуть его дурацкое увлечение. Лицо, и без того покрасневшее от недавно выпитого вина, вспыхивает с новой силой - Се морщится и, прижав ушки, опускает голову. - Ты плохой, - ноет по-детски, едва не топая от расстройства. Теперь Исин знает еще один его постыдный секрет! Как будто мало было всех остальных моментов, чтобы убедиться, насколько Се незрелый и инфантильный! - И какие, к черту, комиксы?! Я думал, мы сегодня... - но голос невольно затихает - теперь Сехун уже не уверен на сто процентов, что вечер закончится в постели. Син явно утомлен, а семейные посиделки и разговоры о детских увлечениях бойфренда не слишком способствуют желанию. Да и напряжение они частично сбросили... Сехун тяжело вздыхает и поднимает руку, пытаясь привлечь внимание проезжающего такси. Машина мигает поворотником и сворачивает к обочине, тормозя в паре метров перед ними. Поглубже вдохнув свежий ночной воздух, Се преодолевает оставшееся расстояние и услужливо открывает перед Исином заднюю дверцу. Когда старший усаживается, он наклоняется к самому его уху - человеческому, не кошачьему: - Если ты хочешь, я не поеду с тобой. Не бойся, никаких обид, я же знаю, что ты совсем без сил. Отдых необходим им обоим, Исин это понимает. Ему самому, чтобы собраться с мыслями и восстановить маску относительной беззаботности, ведь забыть о событиях сегодняшнего дня у него точно не получится, но небольшая передышка даст силы для завтрашнего дня. И так каждый вечер, снова и снова, пока не придет приказ о переводе. Дальше не будет проще, но так будет лучше. Сехуну следует расслабиться после тяжелого дня, ему ведь тоже нелегко приходится, все же он еще новичок. Но вместо того, чтобы попрощаться и улыбнуться напоследок, Исин неловко цепляется за край футболки напарника. Тело реагирует раньше, чем в мыслях сформируются подходящие слова. Ему необходимо тепло - и Сехун, чтобы справиться со всем. Глупо и опрометчиво, но он понимает это слишком поздно, чтобы списать все на случайность. Пальцы сжимают ткань долгие секунды и почему-то никак не желают отпускать. - Хочу, но ведь... - Син запинается, пытаясь подобрать аргументы "против", но, как назло, сейчас он чувствует только близость напарника и его легкое дыхание. В голове мутно, и боль пробивается тонким звоночком, уже привычная и знакомая. - Со мной все будет нормально, - произносит скорее для себя, чем для Сехуна, и теряется, не зная, что еще сказать и что сделать. Сехун покорно замирает, стараясь сохранить спокойный вид - хотя от того, как трогательно старший в него вцепился, внутри становится тепло и сладко. Исин взрослый, серьезный и опытный, но... Кажется, даже он в этих отношениях порой плохо сдерживается. От этой мысли - и еще от знакомого тонкого аромата Сина - Се слегка ведет. Тихое бормотание старшего Сехун, честно признаться, почти не слышит. Он мыслями и желаниями уже ускакал вперед, в квартиру Исина, и там... Но об этом все-таки пока рано мечтать. Водитель оборачивается на них с недовольной миной и многозначительно ерзает, намекая на неприличную задержку, так что Се отбрасывает последние сомнения и, аккуратно потеснив Сина, усаживается в машину следом. - Раз хочешь, то я не вижу никаких проблем, - улыбается он напарнику, незаметно от таксиста сжимая в полумраке салона чужую узкую ладонь, и громко называет чужой адрес. Желания сопротивляться нет, учитывая, что сам Син и спровоцировал напарника. Это неправильно, так цепляться за человека, с которым в скором времени попрощаешься. Хотя нет, скорее неразумно, ведь после Исин будет вспоминать именно эти моменты, которые станут самыми сладкими и болезненными одновременно. Отказать себе в этой слабости он не смог и вполне готов поплатиться после за вот такие тихие, спокойные мгновенья. Рядом с Сехуном спокойно и хорошо, до трепета сжимается все внутри и хочется становиться только ближе. Шумно втягивая воздух, Син укладывает голову на чужое плечо, убедившись, что они уже отъехали от дома напарника. Остатки разума все еще берегут его от опрометчивых поступков, почти, временами, в качестве исключения. Шелестит упаковка таблеток, а затем на зубах хрустит обезболивающее. Водитель недовольно поглядывает на них через зеркало, а прохлада с улицы пробралась за ними и сюда. Чтобы согреться и просто так, Исин жмется плотнее к Сехуну и всего на мгновенье прикрывает глаза. Ему кажется, что на мгновенье, но, слыша голос напарника и чувствуя прикосновение к руке, он понимает, что просто отключился.