Cat police

Оказывается, они уже приехали. Ежась от ночной свежести, Син позволяет Се расплатиться с водителем, но запоминает этот момент. Материальная сторона никогда не стояла между ними, и они особо не обсуждали подобное, хотя, как старший и более самостоятельный, Исин чувствует себя неловко в такие моменты. Он знает, что стажерам платят сущие гроши, символическую зарплату, на которую даже отдельное жилье не снимешь, а Сехун еще и тратит свои ровно заработанные на него. Пусть по мелочам, но все же. - Откроешь? - Исин протягивает напарнику ключи от квартиры, наблюдая, как удаляются огни фар такси. Он прячет холодные пальцы в карманы и сонно щурится. Несмотря на долгий день и усталость, его не тянет залезть под одеяло и отрубиться. Прохлада действует отрезвляюще, и он продолжает стоять на тротуаре, не торопясь последовать на Се. Всего пара минут, взгляд на темное небо в надежде увидеть звезды, хотя он и знает, что тщетно. Сехун направляется к подъезду, сжимая в ладони доверенные старшим ключи, и только у двери понимает, что Исин за ним не идет. - Все в порядке? - кричит ему, оглянувшись. Син, еще помедлив, наконец-то поворачивается и бредет к нему. Кажется, не до конца проснулся. - Надо будет напоить тебя кофе, как зайдем, - улыбается Се, протягивая ему руку и с силой утягивая за собой. - Ну, или горячим молоком - и в постельку, - что тоже вполне неплохо, день-то был длинный. Сехун закрывает за ними дверь и, ловко обхватив старшего за талию, подталкивает к нескольким ступеням - а тот и не сопротивляется. Слава богу, в такой час посреди рабочей недели вокруг никого, и можно позволить себе позаботиться о своем парне без страха быть освистанными. Приходится повозиться с ключами - одной рукой он обращается не слишком умело. Но вот замок наконец-то сдается, и Се с Исином в охапке впихивается в узкую неосвещенную прихожую и прислоняется к стене, прижав к себе старшего. Дверь квартиры закрывается за ними с громким хлопком. Исин позволяет себя вести. Все в порядке, все хорошо, все гораздо лучше, чем было и чем будет после. Он кивает, вдыхая аромат тела рядом. Тепло нежит кожу, но еще не проникает в кровь, поэтому Син прячется в объятьях и расслабляется, слушая заманчивые предложения младшего. Хвост распушился от холода, шерстка на ушках тоже топорщится, и хочется проверить, замерз ли Сехун тоже. - Или можно принять ванну... - продолжает Сехун предлагать варианты, наклонившись к чужому аккуратному ушку - почти касаясь губами прохладной мочки, а сам тем временем вылезает из кроссовок. - Или поваляться перед телевизором... Распить бутылку пива на двоих... Или... - выдыхает коротко, собираясь перейти к более "горячим" вариантам досуга, но тут в коридоре вспыхивает свет - должно быть, нажал на выключатель спиной, пока возился с обувью. - Кхм. В общем, вариантов масса, - при свете грязные разговорчики уже вести не тянет - стыдно. - Ванна и кофе, - Исин трется щекой о крепкую грудь и отстраняется, чтобы и самому стянуть обувь. Рюкзак с грязными вещами устроился у двери, напоминая о постыдном маленьком секрете, от картинок, мелькнувшим перед глазами, замирает дыхание. Напарник не помогает этому своим многозначительным шепотом и еле заметным, но оттого не менее интимным прикосновением, - а потом можно и "или". Пальцы ловят чужой хвост, сжимая холодный кончик. Да, ванна - лучший вариант, чтобы согреться и понежиться вместе. Ночи становятся все прохладнее, хотя дни все еще наполнены солнцем, но от этого по вечерам только острее чувствуется смена сезонов. Проходя в комнату, Исин сразу тянется к шкафу, отыскивая чистые полотенца, и протягивает одно Сехуну: - Составишь мне компанию? - не хочется оставаться одному, наедине с мрачными мыслями, не хочется думать о том, что предстоит расстаться, и лучшим решением является самое приятное - не отпускать от себя Се. На работе придется, но там он хотя бы будет занят делом, а в тишине квартиры, нарушаемой только отдаленным звучанием сирены и руганью соседей, он не сможет думать ни о чем другом. Сехун еще приходит в себя от чужого ласкового прикосновения - хвост, аккуратно поглаженный, взволнованно мечется в воздухе, будто напрашивается на повторение. Заманчивый намек на более интересное продолжение вечера тоже не остался незамеченным. Однако предложение Сина тут же переключает мысли на другой предмет. - Разумеется, составлю, - подмигивает Се, беря полотенце и тут же поворачиваясь к нужной двери. И плевать, что он уже чистый. Тут дело не в гигиене, а в комфорте. Исину явно все еще зябко с улицы, да и лицо уставшее... Расслабиться не повредит. За те дни, которые Се провел у напарника, помогая после ранения, он уже неплохо ориентируется в чужом доме и потому особо не стесняет себя в передвижениях. Наполнить ванну - задачка детская, вот только прежде Сехун делал это для одного Исина, а теперь они полезут в воду вместе... От понимания этого внутри становится горячо, и пар, поднимающийся от воды, не имеет к этому никакого отношения. Пытаясь одной рукой поспешно стянуть джинсы, пока Сехун включает воду в ванной, Исин пошатывается и чуть не падает. Чертыхаясь сквозь зубы и сетуя на ненавистную беспомощность, он сдается и усаживается на кровать, чтобы сначала стянуть одну штанину, а потом вторую. Врач сказал, что ему легче, но что-то не похоже. Боли сейчас нет, только тянущее отвратительное чувство при попытке сделать больше, чем он сейчас может. - Что насчет твоего плеча? - интересуется Се, поворачиваясь к вошедшему в ванную старшему и одновременно стаскивая с себя футболку. На этот вопрос Син хотел бы отвечать меньше всего. Но Сехун волнуется, и приходится подавить легкую волну раздражения. Он знает, что напарник ни при чем, это все лекарства и его накаленные до предела нервы. - Все с ним нормально, просто потом наложу свежую повязку, - Исин невольно прижимает ушки к голове и закусывает губу от легкой досады. Если с джинсами он еще может справиться, то с остальным придется просить помощи. Неловко и стыдно от подобного. Он помнит, что сам предложил принять ванну вместе, но сейчас, когда приходится быть настолько уязвимым, он уже не считает это уж таким хорошим решением. Хотелось, чтобы эти дни вместе Сехун тоже запомнил и чтобы Исин в этих воспоминаниях был мужчиной, а не немощным калекой. Сехун отвлекается от разглядывания полок с разными бутылочками - не добавить ли чего в воду - и с удивленной улыбкой переводит взгляд на старшего. Тот стоит приятно близко и касается так ласково, вот только тон и выражение лица плохо сочетаются с теплой, интимной обстановкой. Что-то успело случиться за те пару минут, которые Исин оставался один?.. - Эй, - Се осторожно цепляет острый подбородок старшего и заставляет того поднять глаза. Син выглядит... измученным. Но только Сехун открывает рот, чтобы предложить старшему просто сполоснуться, чтобы не тревожить рану слишком сильно, его взгляд меняется - с уставшего и печального на слегка раздраженный. Кажется, с заботой Се и правда перебарщивает. - Если ты не против, - начинает он мягко, наклоняясь к приоткрытым полным губам Исина, но не целуя, - я могу позаботиться о твоем купании, - руки, все еще влажные после того, как он пробовал температуру воды, уверенно ложатся на узкую талию и тут же ползут вверх, собирая чужую футболку складками. - А ты... потом позаботишься обо мне... - и вау, молодец, пять баллов за самоуверенность, вот только к концу наглой фразы голос все-таки предает, и предложение превращается в вопрос. Мдаа... Не быть ему крутым парнем рядом с Исином. Никакой выдержки! Уж точно не тогда, когда чужое горячее дыхание щекотно касается губ, а под ладонями ощущается тренированное, гибкое тело. - Я и так тебе задолжал за... кхм... м-мою комнату, - и Сехун снова чертыхается, понимая, что неудержимо краснеет. Так, пора уже целовать, а то совсем ничего от его уверенности не останется. Син укладывает ладонь на крепкую обнаженную грудь напарника, чувствуя биение его сердца. Бездумно ведет вниз, до самой татуировки, понимая, что успокаивается. Гнев на собственную беспомощность ему сейчас ничего не даст, а с привкусом горечи уже ничего не поделать. Если Сехун и понял, в чем дело, то виду явно не подал, за что Исин ему очень благодарен. Пока эти терзания в его голове, с ними можно справиться, но как только все превращается в гиперопеку, все становится реальным: и беспомощность, и злость. Говорить об этом Син не готов и, кажется, не будет готов никогда. Одно дело признавать собственные недостатки, а совсем другое - вынуждено страдать из-за идиотской случайности. С первым ранением было совсем иначе, ведь тогда не было никого рядом, чтобы наблюдать за его слабостью. Игривое настроение напарника возвращает и его самого в более приятное русло. Помощь при раздевании Исин воспринимает как ласку, а не одолжение, ведь Се шепчет так жарко, а на его щеках расцветает румянец. Мягко улыбаясь, он сокращает расстояние между ними и нежно касается чужих губ своими. В благодарность и просто потому, что парень перед ним здесь и сейчас принадлежит только ему. - Что это ты мне задолжал? Разве в твоей комнате что-то случилось? - Син отрывается от губ и отбрасывает футболку окончательно. Поспешно отстранившись, он стягивает трусы и забирается в ванну. Ноги обволакивает теплом, и из груди невольно вырывается вздох облегчения. Это то, что было нужно. Скрывая лукавую улыбку и наслаждаясь горячим смущением напарника, он медленно опускается в воду. Тепло окутывает каждый сантиметр кожи, а хвост расслабляется. Устроившись поудобнее, Исин не скрывает собственной наготы и вопросительно приподнимает брови, беззвучно спрашивая, чего же Сехун ждет. Сехун только и может, что пялиться во все глаза да облизываться после сладкого поцелуя. Настроение у Исина меняется, кажется, каждые пять секунд, но вот конкретно эта смена Се очень даже по душе. Он все еще жадно разглядывает совершенно не скрытое водой тело, когда натыкается на вопросительный взгляд старшего. - Да-да, уже иду, - бормочет торопливо, а сам пытается одновременно и джинсы стащить с себя, и футболку. В итоге чуть не прикладывается виском о кафельную стену, но одежда таки оказывается в одной не слишком аккуратной кучке. И стесняться вроде как нечего - потому что, даже несмотря на притворное недоумение, Исин и правда видел уже все что можно - да только все равно тянет стыдливо прикрыться. Сехун со смущенной улыбкой обозревает не такую уж огромную ванну, стараясь игнорировать взволнованные взмахи собственного хвоста, скользящего по голым ногам. Как же это туда залезть-то... Он ведь такой длинный и... Ладно, разберутся. В душ же они оба поместились. Исин не особо старается помочь напарнику устроиться в ванной, сосредоточенный больше на сильном тренированном теле. Широкие плечи, узкие бедра и вызывающая татуировка. Полицейская лента, вот же... Взгляд все же приходится отвести, чтобы не выдать своей заинтересованности слишком очевидным способом. - Заранее извиняюсь, если ненароком тебя стукну, - вздыхает Сехун обреченно, понимая, что собственная неловкость только обостряется в смущающих ситуациях, не говоря уже о том, что при Исине Се всегда стремительно тупеет. Син подбирает свои чудесные стройные ножки, и Сехун тоже вступает в ванну. Вода и вправду горячая, хотя он и не слишком замерз - вино, выпитое дома, помогло. Сесть удается достаточно аккуратно, хотя не без всплесков, и кажется, на полу образовывается небольшая лужица, но зато теперь они оба в воде. Исин хихикает над его нервными попытками устроиться поудобнее, и в итоге просто раздвигает ноги, позволяя усесться между и притягивая к себе. Хотя, думается ему, стоило усесться наоборот. - А мы ничего не перепутали? - умиротворенно бормочет Се, чувствуя спиной твердые мышцы груди Сина и с коротким вздохом откидывая лохматую голову на его плечо. И да, он длинный и наверняка тяжелый, но зато так рана старшего осталась над водой. - Это же я должен тебя купать... Когда Сехун наконец устраивается в его объятьях, Син не сдерживается и касается мокрыми пальцами светлых прядей. Невинная ласка пьянит и расслабляет, и то ли дело в горячей воде, то ли в обезболивающих, но сейчас он чувствует себя почти хорошо. - Купай, - тихо выдыхает Исин на ушко и скользит рукой вниз, перехватывая под грудью и тем самым не давая и малейшего шанса сменить позу. Держать его так хорошо, это успокаивает и создает иллюзию того, что их отношения не закончатся никогда. Или по крайней мере не так скоро. Вдыхая запах мяты с кожи напарника, Син касается губами шеи, бездумно целует, очерчивая позвонки. Ему просто нравится касаться, впитывать в себя чужое тепло и аромат. Отчасти он действительно немного рад произошедшему. Скорый конец отношений позволил ему выпустить всю сдерживаемую нежность, ведь после он точно знает, что она отравит его изнутри. Перед большой катастрофой легко забыть о глупых мелочах. В чужих руках удобно и очень уютно. Се улыбается объятиям и легким прикосновениям, впервые за день чувствуя внутри нечто, отдаленно напоминающее покой. Не то чтобы быть вместе с Исином тяжело, вовсе нет, но волнение и нервозность почти не отпускают, что на работе, что в его собственном доме. Что подумает старший, что скажет, как себя почувствует... Все эти моменты важны, о них невозможно не думать, но сейчас отчего-то они отходят на второй план. Син колебался прежде, однако теперь явно никуда не планирует его отпускать. Осознание этого дарит... спокойствие. Се охотно подставляется под поцелуи, чувствуя приятную дрожь внутри, и даже не думает себе отказывать в ответных ласках. Ладони привычно уже скользят по чужим бедрам, коленям, пальцы аккуратно нажимают на твердые икры в попытке заставить Сина маленько расслабиться. Горячая вода, тишина и уединение - а еще целая ночь впереди. От открывающихся перспектив буквально кружится голова. - Можешь намылить мочалку, - великодушно предлагает Исин, но только потому, что Се будет удобнее до нее дотянуться. Иначе он предпочел бы сделать все сам, сегодня и на протяжении всего оставшегося у них времени. Сехун с некоторым трудом напрягает внимание, чтобы отыскать мочалку, но от чужой груди не отстраняется - тянется из последних сил, лишь бы только не выпутываться из умелых рук старшего. В конце концов и мочалка, и мыло оказываются у него, и после недолгой возни наконец-то можно приступить непосредственно к купанию. Вот только... Единственное, до чего он в этом положении может дотянуться - те самые стройные ножки. Ну, не проблема. Можно начать и с них. Идеальная кожа Исина успела покраснеть, и от каждого прикосновения пальцев Сехуна остаются следы - хотя и быстро исчезающие. Зрелище завораживающее, и признаться, он слегка увлекается, скользя мыльной мочалкой по рельефным мышцам. Конечно, приходится выпрямиться и наклониться вперед, но зато удается начать от ступней и постепенно... постепенно... Исин наслаждается прикосновениями к коже чужих пальцев и разве что не мурчит от удовольствия. Бережные касания сменяются более настойчивыми, а затем их сменяет мочалка. Видимо, Сехун действительно вознамерился его купать. Обещал подобное и, кажется, говорил, чтобы Син сделал то же самое. Дыхание сбивается, а ноги будто покрывают чужие отпечатки. Он ощущает Се везде и не сдерживается в ответной ласке. Ленивое возбуждение растекается по телу, от подрагивающих мохнатых ушек до кончиков пальцев ног. Исин медленно втягивает воздух, наполняя легкие паром, исходящим от горячей ванны. Спина перед ним широкая и сильная, с острыми крыльями лопаток, так и тянет оставить на чистой коже свой отпечаток. Син неспешно ведет ладонями по бокам, очерчивая ребра и чувствуя как напрягаются мышцы. Ниже и еще ниже, устраивая руки на талии и то и дело будто ненароком соскальзывая чуть ниже. Се громко сглатывает, чувствуя скользящее прикосновение к пояснице, сразу над хвостом. Румянец на его щеках становится гуще, и дело вовсе не в температуре воды - обе руки Исина лежат на его талии, ладони то и дело соскальзывают по ребрам вперед. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить что именно прижимается внизу его спины. Не то чтобы сам Сехун был в хоть сколько ни бы более приличном состоянии - еще бы, когда Син, да еще и голый, так близко. Просто положение несколько... неожиданное. Обычно ведь бывает наоборот... Очаровательно краснеют уши и шея младшего, вызывая улыбку. Сехун сам начал эту маленькую игру, даря такие неоднозначные прикосновения, и Исин согласен играть вместе с ним. Сгибая ноги сильнее, он придвигается вплотную, явно давая понять свое настроение. Ладони бесстыдно скользят на внутреннюю сторону бедер, а грудью Син чувствует, как ускоряется сердцебиение напарника. Обнимает бережно, но крепко, дразнит легкой щекоткой, но не касается чужого члена. Он не видит, но знает наверняка, что Се тоже завелся. - Обычно купаются немного иначе, но так мне нравится даже больше, - на ушко, а после горячее прикосновения языка к мочке, мимолетное, но затем Исин обхватывает ее губами и начинает посасывать. Ладонь задевает чужое возбуждение, мажет по головке, вырывая шумный вдох у напарника. Сехун только и может, что ловить губами воздух - все адекватные мысли вымывает из головы этими скользящими, дразнящими прикосновениями. Исин прижимается ближе и урчит, заставляя дрожать, и Се едва не глохнет от собственного пульса, настолько это все горячо. Наверное, он никогда не привыкнет к подобным моментам со старшим. - Д-да, - слабо улыбается он, слегка выгибаясь навстречу умелым рукам и откидывая голову на чужое плечо, - мне тоже нравится... - и глаза сами закрываются, чтобы не травмировать расширившиеся от желания зрачки электрическим светом. Исин такой... нежный и при этом настойчивый, щекотно кусается и весьма откровенно оглаживает чувствительную кожу, сразу под татуировкой. Как обычно, сплошное противоречие, но черт, как же приятно!.. Но терпением Се никогда не отличался, и с каждым сладким мгновением томный жар, нарастающий внутри, становится все плотнее. Ласковые касания приносят все меньше удовлетворения, а еще неплохо было бы повернуться к Сину лицом - чтобы поцеловать, прижаться теснее и подразнить в ответ. Да и от горячей воды, в сочетании с несколькими бокалами вина и растущим возбуждением, уже туман в голове. - А может, ну его, это купание?.. - порывисто вздыхает Сехун, сильнее запрокидывая голову и подставляя шею под поцелуи, от которых все внутри плавится. - Пойдем сразу в постель? - хватит с них прелюдий - пора закончить то, что началось еще в его комнате. Исин способен дразнить его до полного помешательства, вот только выдержки у Се почти никакой. Предложение соблазнительное, такое же желанное и сладкое, как и Сехун сейчас. Исину всегда нравилась откровенность напарника, когда он не то просит, не то требует, но никогда не скрывает, чего хочет. В ответ всегда только "да", но отказ тоже может быть не менее приятным, ведь в их случае это означает только небольшой перерыв. Поэтому Син сводит ноги плотнее, не давая возможности повернуться и сделать хоть что-то. Рука скользит по чужой, пальцы переплетаются, оставляя на коже густую пену. Отобрать мочалку проще простого, особенно у разнеженного напарника. - Ну уж нет, - Исину горячо и лениво, выбираться не хочется, - будем купаться как надо, - пена стекает по запястью, а Син касается крепкой груди мочалкой. Нежно, осторожно. Нажим чуть сильнее на чувствительных сосках, а затем смазать легкое раздражение белой пушистой лаской. Ниже крепкие мышцы пресса и полицейская лента, которую он готов пересекать бесчисленной количество раз, наплевав на предупреждение. Этот вечер только для них, и Исин собирается насладиться каждым мгновеньем и позаботиться о том, чтобы Сехуну было так же хорошо, как и ему. Интересно, был ли он таким жадным всегда или это только с напарником? Так приятно дать волю жажде, но загнать ее обратно будет гораздо сложнее. После, все после. Мочалкой Син ведет по бедрам, купает тщательно, но больше обращает внимание на шумное дыхание Се и прикрытые от удовольствия веки. Красивый, с влажными прядями, прилипшими к лицу и мокрым подвижным хвостом под водой. Поцелуй в скулу, в висок. Исин забывается и погружается в душное желание, мочалка всплывает на поверхность воды, а пальцы касаются сочной головки. Пара плавных движений по всей длине, сжать тугие яйца в ладони и осторожно мазнуть ниже. От нежных поцелуев тесно в груди, а из-за нескромных прикосновений уже совершенно нечем дышать - остается только хватать ртом влажный горячий воздух и покорно выгибаться навстречу умелым рукам. Вода плещется вокруг них, облизывая ставшую чувствительной кожу, посылая вдоль позвоночника толпы мурашек. Сехун закрывает глаза, откидывая голову на чужое плечо и шире расставляя ноги. - Если продолжишь в том же духе, - шепчет судорожно, касаясь губами мягкой влажной щеки, - я останусь ночевать прямо тут - просто не будет сил подняться. И ты, само собой, останешься вместе со мной, - он легко стискивает пальцы вокруг чужих икр, оставляя на покрасневшей коже следы от пальцев. - Поэтому еще раз подумай... Очередное скользящее движение ласкающей ладони Исина заставляет Се захлебнуться вдохом и почти до крови прикусить губу, чтобы не кончить прямо так. Он замирает на несколько томительных секунд, пытаясь успокоиться и выровнять сошедший с ума пульс - чуть снизить накал. Какие бы игры ни затеял старший, хочется, чтобы это продолжалось вечно. - Ну же, Син... - не сдается Сехун, прижимаясь лбом к его пылающей скуле, прикрывая глаза. Дыхание вырывается из груди толчками, будто он пробежал марафон. - Пойдем... Можешь и там забавляться с моим телом, просто... Я хочу на тебя смотреть, - он едва сдерживается, чтобы не застонать от одной мысли, каким горячим будет это зрелище. Кровать, да, конечно. Мягкая удобная, а на ней разнеженный ласками Сехун. Прекрасное зрелище, заманчивая перспектива, но нельзя вот так все оставить. Они ведь купаются, а еще в ладони пульсирует возбужденный член и чужое сердцебиение отдается под кожей гулкими ударами. Они пойдут, и Син обязательно воспользуется этим соблазнительным предложением насчет "забавляться", но немного позже. На... пару минут? Зависит от того, насколько усердным он будет. - И я хочу, - ладонь обхватывает плотнее, надрачивая под водой. Исин обнимает напарника двумя руками, морщась от легкого дискомфорта. Таблетки помогают, но неприятное тянущее чувство остается. Губы касаются полностью открытой шеи нежными мазками. От того, как доверчиво Сехун откидывается на плечо и подставляет уязвимые места, внутри все сжимается. - Очень хочу, - повторяет Син и теперь уже более настойчиво проходится пальцем по тугой дырке, ясно давая понять, чего именно. Если напарник предпочтет остановиться, то сейчас самое время. Исин знает, что сейчас ему хорошо, и нечестно вот так поступать, но ничего не может с собой поделать. Все нечестно, а больше всего то, сколько им осталось времени вместе. Пропитаться насквозь ароматом тел друг друга, быть настолько близко, насколько это возможно, а после расстаться. Это неизбежность. - Но если выйдем сейчас, то слишком скоро опять придется купаться,- голос садится, а бедра подаются вперед. Син трется членом, задевая подвижный мокрый хвост. Сехун такой сладкий и горячий, податливый как никогда. Потерять контроль рядом с ним проще простого, но если это произойдет, то они действительно останутся здесь ночевать. - Как насчет компромисса? Душ, а потом в постель? В голове мутно и сладко, мысли плывут и плавятся, но Сехун все равно едва заметно дергается, чувствуя как будто случайное прикосновение чужого тонкого пальца. Неожиданная ласка и жаркий шепот старшего не оставляют простора для воображения - намерения Исина куда прозрачней плещущейся вокруг них воды. Се удивлен, но не шокирован. Их недавний эксперимент со сменой позиций пусть и прошел в пьяном угаре, оставил после себя только приятные воспоминания. Причин для беспокойства нет, это же Исин, он не сделает ничего, что могло бы ему не понравиться. К тому же некруто это - бояться боли и небольшого дискомфорта, когда ты так старательно корчишь из себя отважного полицейского. Конечно, не так просто передать контроль в другие руки, но в прошлый раз Сехуну даже понравилось... А раз так, то нечего и сомневаться. - Ммм, умеешь ты уговаривать, - тянет младший с улыбкой, выгибая спину и шире расставляя ноги. От скользящего ощущения чужого возбуждения вдоль позвоночника едва ли не искрит, по коже табунами носятся мурашки, а губы покалывает от нестерпимого желания поцелуя. Хочется безвольно растечься по чужой твердой груди и с благодарностью принимать все, что Исину только в голову взбредет с ним учинить. Наверно, не помешало бы маленько остудиться, не то совсем развезет, но пока что его тело едва ли не дрожит от предвкушения и подогревающей кровь неги. А ведь он всего пару бокалов выпил! Или это просто эффект от старшего такой?.. Губы сменяются зубами всего на мгновенье. Короткий укус, от которого на утро точно останется след, а после влажное прикосновение языка. Исин не дразнит, просто не успевает сдержаться, чувствуя, как Се раскрывается под ним. Для него. Желание обнимать Сехуна вот так давно теплилось внутри, распускалось робкой фантазией, а после поселилось в списке того, что они обязательно должны сделать. Когда-нибудь, а не вот так, когда он ранен и все наперекосяк. Но другого шанса не будет, и этот вечер кажется самым подходящим, чтобы выразить чувства телом. - Выпустишь воду? - на ушко. Син прекращает ласки и убирает руки, давая напарнику немного свободы. Достаточно, чтобы тот встал на колени и дотянулся до затычки. По воде от движения идут волны, а Исин не может отвести взгляд от соблазнительной картинки. Слегка покрасневшая кожа со стекающими каплями, гладкие мышцы и мокрый тяжелый хвост, пытающийся стыдливо прикрыть местечко, которого только что Син касался пальцами. - Сехун-а, - тихо зовет Исин, - давай побудем вот так немного? - опираясь здоровой рукой о бортик ванной, Син приподнимается и становится на колени за напарником. Пальцы обхватывают хвост и осторожно отводят его в сторону. - Я только чуть-чуть, хорошо? - аккуратно поглаживая шерсть, Исин двигается к основанию хвоста. Се не сдерживает дрожь, когда старший прижимается сзади - лихорадочный жар чужого тела заставляет закусить губу, чтобы сдержать стон. Сехун покорно замирает, прикрыв глаза. - Я не против, - выдыхает судорожно, чувствуя, как подскакивает пульс от каждого движения Исина, от его настойчивости и очевидного желания. - Ни в чем себе не отказывай, - сдержать довольную улыбку не выходит. Рука, практически без его ведома, тянется назад, за спину, чтобы коснуться старшего тоже - получается слегка мазнуть по чужому влажному прессу и кое-как улечься на твердое бедро. Хочется притянуть Исина ближе, снова вернуться к уютным обнимашкам, но Се прекрасно понимает, что, если проявит немного терпения, получит куда больше. Колени слегка скользят по округлому дну ванны, в заполненном паром воздухе гулко разносятся плеск воды и их шумные вздохи. Сехун оборачивается на Исина через плечо, стараясь изобразить на раскрасневшемся лице как можно больше уверенности, и плавно подается бедрами назад, прогибаясь в пояснице. Дрожь от каждого прикосновения чужих ловких пальцев становится все сильнее, при малейшем движении вода дразняще скользит вдоль его уже совершенно каменной эрекции, и если честно, стоять неподвижно становится сложнее с каждой секундой. - Ты же в курсе, что я не стеклянный, да? - наверно, у него бы получилось сказать это куда насмешливей, если бы голос предательски не охрип от возбуждения. А так вышло почти жалобно... Нетерпеливый и очаровательный со всей этой показной бравадой, Сехун и правда согласен на позицию принимающего. Даже не верится. Син пытается не дышать, не впитывать в себя еще больше болезненного возбуждения вперемешку с паром, но это не помогает. Не в момент, когда ладони сжимают упругие ягодицы, когда на разнеженной коже остаются отпечатки, а дрожащие пальцы касаются тугой дырки. - А я не железный, - хрипло выдыхает Исин, слегка нажимая. Без смазки никак, хотя и хочется невозможно, вот так, насухо и горячо, чтобы до сорванного голоса и соленого привкуса крови во рту, - но нам обоим будет плохо, если переусердствуем. Пожестче они могли бы развлечься позже, когда Син перестанет сидеть на обезболивающих, а Сехун немного привыкнет. Могли бы. Но скорее всего, это первый и последний раз, поэтому все, что заботит Исина, - это удовольствие и максимальный комфорт. Он надеется, что напарник будет думать о подаренном доверии как о чем-то, что стоило удовольствия. - Сдвинь немного ноги, - они слишком завелись, чтобы идти до кровати, но и секс в ванной в их ситуации скверная идея. Можно немного снять напряжение, а после продолжить. Син осторожно направляет, гладит сильные бедра, не упуская возможности провести ладонью по спине, затем по хвосту, лаская и успокаивая. Перед глазами плывет, а член пульсирует. Исин закусывает губу и не может удержаться: трется влажной головкой между ягодиц, нажимает слегка и не осознает, что глухой стон, заполнивший ванную, его собственный. Уровень воды в ванной падает, оголяя все больше покрасневшей кожи на милость влажного остывающего воздуха, но Се не чувствует холода, пока старший касается его так. Наоборот, ему жарко почти до головокружения, обжигающий румянец заливает шею и грудь, человеческие уши практически пылают, а кошачьи дрожат и прижимаются к голове в нетерпении. И если бы Исин не держал его беспокойно дергающийся хвост, точно бы получил им по лицу. Надо бы успокоиться немного, вот взять себя в руки никак не получается. - Ого, - шумно выдыхает Сехун, не в силах сдержать польщенную улыбку - судя по голосу старшего, Син тоже не на шутку заведен происходящим. Приятно. - Еще один такой звук, и я решу, что ты ко мне не равнодушен, - конечно, сейчас не самое подходящее время для идиотских шуток, но Се надо хоть как-то отвлечься, чтобы позорно не спустить еще до начала самого интересного. Сехун ощущает Исина всем телом, и не только чужие ловкие руки, собственнически и одновременно заботливо скользящие по чувствительной коже, но и само его присутствие, близость с ним, едва выносимый жар, исходящий от него... Ну и, само собой, настойчивое давление его члена, от которого у Се коротит в мозгу и приподнимается каждый волосок. Для остроумного ответа у Исина сейчас маловато сосредоточенности, да и для любого вообще. Единственное, на чем удается сфокусироваться, - это Сехун, его острые крылья лопаток, широкие плечи и тяжелое дыхание, которое не заглушает даже плеск воды. Впитать бы его полностью, вот такого послушного и желанного, через кожу, через дыхание, и никогда не отпускать. Не получится, Исин знает, но попытаться стоит. Ждать нет сил, выдержка убывает так же быстро, как и вода из ванной. Вот-вот не останется вовсе. Пока не сорвался окончательно, Син опускает ладони на чужие бедра и плавно опускается немного ниже. Член пачкает смазкой влажную кожу и толкается между плотно сдвинутых ног. Собственный хвост тяжелой мокрой плетью бьет по бокам, задевает Сехуна, а руки дрожат. Черт, как же сильно он хочет напарника. Сейчас, завтра и много дней после. Будет их сотня или десять, Исин не знает точно, но догадывается. Все не закончится для него так просто. Син толкается снова и снова, удерживая Се на месте, сначала отрывисто, но дальше сильнее и до вульгарных шлепков кожи о кожу. Член скользит между ног, и стоит Сехуну напрячь мышцы сильнее, как по ванной растекаются короткие стоны. При каждом движении Исин задевает чужое возбуждение своим и старается задержаться на пару секунд, чтобы почувствовать жар и дикое напряжение. Смазка пачкает бедра, тугие яйца и смешивается с каплями воды. Нагнуться бы ниже, прижаться грудью к крепкой спине, но ранение отдается тупой далекой болью. Син кусает губы от досады, ведь так хочется доставить напарнику удовольствие, обхватить плотно пальцами член и размашисто надрачивать в темпе движения бедер. К удовольствию примешивается горечь, кажется, она теперь всегда будет сопровождать мысли о напарнике. Ощущение проскальзывающего между бедер члена мало с чем может сравниться, хотя Сехуну даже эта мысль дается с большим трудом, куда уж там цветастым метафорам. Он только и может, что хватать ртом раскалившийся воздух и дрожать в напряжении, ощущая каждый миллиметр интимного прикосновения, и где-то на самом краю его сознания вспыхивает благодарность и некоторое облегчение, что Исин не стал пользоваться жаром момента и изменил свои первоначальные намерения. Начинать вечер с проникновения без смазки и подготовки не самая лучшая идея. За одним скользящим толчком следует второй, а потом третий, и от каждого у Се слабость в коленях. Хочется стонать и подставляться еще охотнее в надежде урвать немного колкого, едва уловимого удовольствия, но чужие руки на бедрах держат крепко, почти до боли - не вырваться. Остается только наклоняться ниже, к самому бортику, и с трудом выталкивать сквозь стиснутые зубы прерывистые вздохи. Тело едва не вибрирует, напряженные мышцы проступают рельефом под покрасневшей кожей - Сехун, честное слово, не уверен, что сможет продержаться долго. Жадность Исина, его властность и настойчивость чувствуются в каждом движении, в каждом сдавленном стоне, сорвавшемся с пухлых, наверняка обкусанных губ. Се многое бы отдал, чтобы видеть сейчас чужое лицо, но отвлекаться не хочется - чем дольше это продолжается, тем хуже его держат ноги. Спасительная мысль помочь себе самому и приблизить долгожданную разрядку с трудом пробивается через плотный алый туман в его голове, и Сехун едва не вскрикивает, обхватывая ладонью собственный член. Желание кончить велико, но он все равно сначала пробегается пальцами по нежной, крайне чувствительной коже и ныряет между плотно сведенных бедер, так, чтобы при очередном толчке коснуться твердой головки - и заставить-таки Исина сбиться с ритма. - Ч-черт... - это и вправду дьявольски эротично, хотя подобным, наверное, развлекаются только подростки. И все же этого хватает: крепкой хватки, уверенных толчков, тяжелого дыхания с едва сдерживаемыми стонами... Поэтому, едва рука возвращается на его до боли напряженный член, достаточно всего пары отрывистых движений, чтобы забрызгать белесыми потеками собственный плоский живот. От прикосновения прошивает разрядом удовольствия. Шерстка на ушках топорщится, а грудь и плечи заливает обжигающий румянец. Исину хорошо, хорошо и мало, а сдерживаться и думать о чем-либо, кроме Сехуна, надрачивающего себе и так откровенно провоцирующего, нет ни малейшего желания. Да и выбора ему не оставили, это ведь выстрел прямо в висок, без единого шанса на спасение. Кусая губы, Син заглушает рвущиеся из горла стоны, но не может даже немного сбавить темп. Бедра подаются вперед, беспорядочно и грубо. На коже наверняка останутся синяки от пальцев. Влажно, горячо и от одной мысли о том, что Се готов пойти еще дальше, становится невыносимо сладко. - Мммм...а-ах, - руки дрожат, а сперма толчками пачкает дно опустевшей ванной. Замирая не несколько долгих секунд, Исин слышит, как в висках пульсирует кровь. Удовольствие сгущает кровь, вяжет терпкостью мысли и обостряет чувства. Ладони осторожно скользят на бедра, массируют бережно, затем основание хвоста и выше по спине, успокаивая и наслаждаясь тягучей негой. Син начинает приходить в себя, когда мышцы под руками расслабляются, и он на автомате наклоняется, чтобы придержать Сехуна. Приподнять немного, а затем попытаться развернуть. - Эй, - зовет все еще слегка хриплым голосом, направляя напарника. Колени слегка ноют, а плечо отдается злой тупой болью, но сейчас гораздо важнее узнать, как себя чувствует Се. Лицом к лицу гораздо лучше, приобнять за плечи и заглянуть в глаза. Расфокусированный взгляд и потеки спермы заставляют улыбнуться. Значит, ему тоже было хорошо. Ласковые прикосновения, так ярко контрастирующие с прежней жестокой хваткой, только усиливают посторгазменную дрожь - Сехун в наслаждении прикрывает глаза, чувствуя легкие поглаживания, и невольно растягивает губы в довольной улыбке. Исин такой... Черт, ни одной связной мысли в голове. Только угасающие всполохи под веками и растекшееся по венам тепло. Сейчас бы вытянуться на мягких простынях и по-кошачьи потянуться, выгибая позвоночник, чтобы избавиться от остатков напряжения, но они по-прежнему в ванне - и надо сказать, без воды в ней далеко не так уютно. В заботливых объятиях и под теплым взглядом Сехун и вовсе едва не растекается по старшему. Ноги уже совершенно не держат, да и руки подрагивают, но это неважно, пока Син смотрит и касается его так... - Душ и будем выбираться? - Исин касается растрепанных светлых прядей и отпечатывает на пухлых губах легкий поцелуй. - Отличный план, - хрипло бормочет Се, с удовольствием продлевая поцелуй, проходясь по чужой влажной коже ладонями. Шевелиться все равно не хочется, даже несмотря на дискомфорт в затекших мышцах, слишком приятно находиться рядом с Исином, чувствовать его нежность. Но напарник наверняка утомился, да еще его рана... Не стоит задерживаться дольше. Сехун в последний раз прижимается губами к очаровательной ямочке на чужой покрасневшей щеке и аккуратно отстраняется, чтобы встать. Не на Исина же опираться, в самом деле. Кажется, контрастный душ и правда не помешает. - Твоя ванная - просто какое-то заколдованное место, - хмыкает Се, дотягиваясь до душа и настраивая воду. - Уже второй раз мне здесь напрочь сносит крышу. Ты тут часом никакие афродизиаки не распыляешь, м? Валериана? Или может, кошачья мята? - он улыбается вставшему рядом Сину и за руку притягивает его ближе, чтобы и он попадал под упругие, чуть теплые струи воды. Как только несколько капель попадает на чужие мохнатые ушки и лицо, Исин тут же встряхивает головой и фыркает - Сехун улыбается шире. - Хотя, скорее всего, все дело в том, что тут мы с тобой частенько остаемся голые... - он подмигивает старшему и с демонстративной медлительностью смывает с живота потеки собственной спермы. - Как думаешь? Окончательно наплевав на ранение и практически насквозь промокшую повязку, Исин послушно шагает ближе к напарнику. Вода пропитывает бинты, стекает по плечам, смывая последствия недавнего горячего приключения. Хотя, если бы мог, Син бы пропитался этими чувствами навсегда, запечатал под кожей здесь и сейчас. У него бы тоже появилась тату, красивая и навсегда, но, к сожалению, на его теле, как и в душе, останется только несколько неровных уродливых шрамов. Сехун мило флиртует, и похоже, что он совсем не против продолжить начатое в постели. Ладонь прослеживает путь пальцев Се, скользя по крепким мышцам пресса и спускаясь ниже, на полицейскую ленту. Белесые капли приглушают цвет чернил, прерывая сплошную запретную линию. Исину странно от осознания того, что он каждый раз нарушает правила, находясь рядом с Сехуном вот так. Свои собственные, общественные и наверняка парочку напарника. Ему мучительно хорошо и потрясающе паршиво одновременно. - Я думаю, что моя ванная - это скорее не причина, а следствие, - Син касается чужих пальцев, осторожно переплетая со своими, и придвигается вплотную, - потому что когда ты в одежде, то непременно хочется тебя раздеть, - упираясь лбом в мокрое от воды плечо, Исин глубоко дышит, наслаждаясь ароматом тела рядом. - Может, я специально тебя сюда заманиваю, - понемногу биение сердца становится ровнее, спокойнее. Хотя не похоже, что это надолго, - это заговор, а ты его жертва, - лукаво щурясь, Син облизывается и неожиданно подается вперед, легонько кусая открытую шею. Сехун улыбается чужим словам, с довольным видом обвивая тонкую талию прижавшегося ближе напарника и даже не морщась, когда кожу покалывает от острых зубов. Исин такой очаровательный, нежный и уже совсем без проблем выражает свои чувства - от этого у Се теплеет в груди и заходится пульс. Хочется обнять его крепче, одарить миллионом легких поцелуев, а когда они окончательно станут чистыми, подхватить на руки и утащить в постель, но... Вряд ли старшему понравится такое обхождение. В конце концов, он тоже мужчина, и за прошедшее с ранения время ему явно надоела неустанная, навязчивая забота. Кстати о ранении... Улыбка сползает с лица, когда Сехун замечает насквозь промокшую повязку, по которой продолжает хлестать вода. С этими обнимашками Се напрочь забыл об осторожности, а ведь Исину наверняка это причиняет немалый дискомфорт. Черт, надо же быть таким кретином! Но... Син и правда не единожды показывал, как раздражает его суета по поводу его самочувствия. Может... Стоит хотя бы сегодня приглушить свой "родительский" инстинкт и позволить старшему самому принимать решения о своем здоровье?.. Просто в виде исключения. Но это оказывается не так уж просто, не может же Сехун просто отключить беспокойство за напарника, и наверно, что-то в его напряженной позе выдает невеселые мысли, потому что Исин перестает прижиматься губами к трепетно бьющейся жилке на его шее и поднимает на него вопросительный взгляд. Се сжимает чужие тонкие пальцы в своих, ласково оглаживает поясницу другой рукой и коротко целует старшего в переносицу, стараясь унять тревогу. - Давай будем выбираться отсюда, - шепчет тихо. - Обещаю, я и за пределами ванной одеваться не стану. И раздеваться буду по первому требованию. Так что никаких больше заговоров, ладно? - он корчит жалобную мордашку, ушки послушно прижимаются к мокрым волосам, а тяжелый от воды хвост застенчиво касается чужого. Купание удалось на славу, но сейчас и правда надо взять небольшой тайм-аут и поменять Исину повязку. Отстраняться и думать о чем-то, кроме Сехуна, нет ни малейшего желания. Все так легко и просто, когда они наедине, а весь остальной мир кажется слишком незначительным, чтобы волноваться о нем. Но Син знает, что придется выйти за дверь, заступить на смену, столкнуться с реальностью в конце концов, а там их не ждет ничего хорошего. Поэтому он подмечает каждую мелочь, ведь совсем скоро не будет "их", останется только работа, субординация и странная записка в шкафчике. От поцелуя Исин довольно жмурится, наслаждаясь близостью, словно последними лучиками солнца. - Обещаешь? - перед Се невозможно устоять. Очаровательное напускное раскаяние никого не может оставить равнодушным. - Если обманешь, то придется устроить тебе допрос с пристрастием, - Син хмурит брови, пытаясь выглядеть серьезным, но получается скорее неловко. Сехун хмыкает в ответ и с преувеличенным усердием изображает испуг перед обещанным наказанием. Хотя звучит скорее интригующе, чем угрожающе... Кхм, так, сейчас не об этом надо думать. Встряхивая мокрыми ушками, Исин тянется к крану и выключает душ. Действительно пора бы выбираться, ведь его состояние далеко даже от базового "удовлетворительно", а ко всему еще и повязка намокла. Тяжело вздыхая, он тянется за полотенцем, но останавливается на полпути. Урчание живота звучит слишком отчетливо в ванной, и от смущения Син невольно бьет хвостом по ногам, опуская взгляд. - Ох, ты ведь так ничего и не съел! - только теперь доходит до Се, и щеки невольно вспыхивают пристыженным румянцем. Хорош бойфренд, затащил больного в ванну и принялся резвиться, забив на чужой дискомфорт и состояние. А ведь планировали отдохнуть!.. - Прости, Син, я идиот, - вздыхает Сехун, перехватывая полотенце и принимаясь заботливо обтирать влажную кожу напарника. Надо немедленно разогреть все то, что мама уложила им с собой, и принести Исину прямо в постель, но сначала нужно позаботиться о ране, а перед этим неплохо бы высушить голову немного, чтобы старший не намочил подушки и не простудился... Се напрочь забывает о себе, продолжая щеголять перед Сином мокрым и голым, но он-то ни на что не жалуется, с ним полный порядок. От недавних игр температура тела все еще повышенная, выпитое и съеденное за ужином тоже неплохо греет, а об усталости после ленивой смены и вовсе можно забыть. Самое время чуток позаботиться о напарнике, а уж потом он и правда попробует перестать так уж волноваться. Возможно... Закончив вытирать спину и грудь, Сехун ловко опускается на колено - при этом старательно ни о чем не думая - и быстро промокает капельки воды на стройных ногах, не забывая о хвосте. В результате полотенце уже слишком влажное, поэтому он вешает его на собственную шею и, поднявшись, тянется за вторым. Мокрая голова Исина скрывается под махровой тканью, слышится возмущенный ох, но Се не позволяет себе отвлечься - у него есть конкретная цель. Когда большая часть влаги с вьющихся волос исчезает, он позволяет старшему вынырнуть из полотенца и аккуратно промокает вздрогнувшие ушки, не обращая внимания на выражение чужого лица. - Вот так, - второе полотенце он обматывает вокруг чужих бедер и только теперь переводит взгляд на пострадавшее плечо, морщась при виде мокрых бинтов. В ванной есть аптечка, но большая часть закупленных после больницы медикаментов осталась рядом с кроватью. Ничего, старую повязку можно снять и тут, а об остальном позаботиться в комнате. И надо будет сразу же натянуть на Исина футболку, как они выйдут из прогревшейся ванной. Се не тратит времени на разговоры, аккуратно расправляясь с бинтами, морщась каждый раз, как на глаза попадается рана. Неудивительно, что Син горстями ест обезболивающее. Но даже при этом он умудрился довести Сехуна до второго оргазма за вечер без какого-либо труда... Впечатляет, конечно, но Исин же совсем не бережется! Порадоваться бы такому пристальному вниманию со стороны напарника, но похоже, что все это грозится поломать все возможные рамки и перерасти во что похуже. Исин не питомец, не женщина и даже не изнеженный парнишка. Отчасти он понимает, что раздражается попусту и вины Сехуна в этом нет, но так сложно принимать, когда ничего не можешь дать взамен, а так хочется. Сцепляя зубы, он терпеливо ждет, пока весь этот ритуал с вытиранием закончится. Срываться Син не станет, да и как объяснить причину? Обстоятельного, спокойного разговора тоже не получится, это совсем не по его части. А значит, остается только одно. - Не принесешь еще одно полотенце? - стараясь говорить спокойно, Исин отбирает у напарника мокрые бинты. - Пожалуйста? - а это против правил, но любые средства хороши, когда ты почти на грани, а кривая настроения больше похожа на кардиограмму. Он странный, а еще безнадежно зависим от Се, поэтому не позволит ему узнать о происходящем. Ведь младший заслуживает совсем не этого. - В шкафу на верхней полке, - бросает вслед, задерживая взгляд на обнаженном сильном теле Сехуна, а после тянет на себя дверь и закрывает защелку. Всего несколько минут, возможно, чуть больше, но они необходимы, чтобы прийти в себя. Исин глубоко вдыхает и выдыхает несколько раз и тянется за аптечкой. Сехун не ожидал подлости от старшего, поэтому закрытая дверь оказывается для него неприятным сюрпризом. Он пару раз настойчиво ударяет костяшками по деревянной поверхности. На настойчивый стук в дверь Исин горько усмехается: - Воспользуйся полотенцем и дай даме припудрить носик, - чертыхания отчетливо слышно, но хоть дверь не будет выламывать. Сину тепло на сердце от бережного отношения напарника, а еще гораздо больнее, чем от поджившей раны. Открывая крышку, он достает пару пузырьков, вату и бинт. Знакомая процедура занимает гораздо меньше времени, чем у тех, кто делает это после первого ранения. Как ездить на велосипеде, только экстремальнее на порядок. Тяжелый вздох - и Сехун все-таки следует совету, принимаясь вытирать свое успевшее немного подсохнуть тело и продолжая хмурить брови. Провели его как мальчишку! Ну и что плохого в заботе?! Порой реакции Исина совершенно невозможно предугадать: только что все было хорошо и нежно, а тут вдруг детские уловки и прятки с недвусмысленным посылом "Осади-ка, дружок"... Фыркнув напоследок, Сехун накидывает полотенце на голову и отправляется к чужому шкафу, подчиняясь совершенно инфантильному желанию сделать бяку в ответ. Раз Син от него запирается, он в отместку оденется! Сейчас только отыщет закинутые на дальнюю полку джинсы, принесенные на всякий случай... Оглядывая кривоватую повязку в зеркале, Исин опускает взгляд ниже и касается шрама на животе, уже зажившего, белого и гладкого. Старая памятка со времен, когда у него были силы и желание изменить весь мир. Но это было слишком давно, а сейчас он как этот рубец, послушный, и чувства отдаются неясно где-то в глубине, под коркой из идентичных будней. Казалось, что так будет всегда. Но вот у него прострелено плечо, а от парня за дверью все разрывает словно по живому. Тоской, желанием, жаждой. Это необычно, но Исин рад, что подобное произошло с ним. Открывая защелку, он натыкается на недовольный взгляд, уверенный на все сто, что не позволит ему измениться, как это случилось с ним самим. Исин выходит из ванной уже перевязанным, что предсказуемо. Получилось у него так себе, Се смог бы лучше, но младший не комментирует, только смотрит хмуро, развалившись на кое-как заправленной постели. По телевизору, который он включил между делом, крутят миллионный повтор "Прослушки", и по-хорошему следует сменить канал - не хватало еще после смены смотреть сериал про копов, но снова тянуться за пультом лень. - Контейнеры на кухне, - ворчит с притворным безразличием, стараясь не поддаваться внутреннему порыву тут же отправиться разогревать мамины вкусности для бледного напарника. Сам справится, раз уж ему так неприятно, когда о нем заботятся. - Прихвати мне пива, как обратно пойдешь, - и снова устремляет взгляд на экран, хотя следить за сюжетом мозг отказывается наотрез. Исин сдерживает улыбку от столь откровенной демонстрации обиды. Чувства Се читаются так легко: по поджатым губам, по неловкой позе и этому якобы безразличному тону. Ему нравится, как напарник дуется будто бы всерьез, хотя очевидно, что это маленькое шоу только для него одного и его рейтинг не так уж сложно повысить до 18+. Объятьями со спины, тихим шепотом на ушко и россыпью поцелуев-извинений по изгибу шеи. Но пока Син тоже не прочь подыграть. Он благодарен за яркие эмоции и за то, с какой готовностью Сехун дарит ему свое время и внимание, какими бы они ни были. Даже такие моменты ценны, особенно они. Глупые мелочи, которые останутся в его маленькой квартирке навсегда отзвуками счастья. Инструкции получены, и контейнеры действительно аккуратно выставлены на стол. Найти пару чистых тарелок не составляет труда. Наверное, их здесь не водилось никогда до момента, пока кое-чей хвост не стал слишком часто оставлять шерсть на его простынях. Микроволновка гудит и старается, разогревая домашние вкусности, скрипит немного, но все еще работает. Они здесь все такие. К микроволновке в компанию еще холодильник, потрепанные занавески и сам Исин. Пальцы скользят по прохладному стеклу бутылки, а для контраста во вторую руку горячая тарелка. Возвращаясь в комнату, Син молча протягивает пиво напарнику и усаживается рядом с кроватью. На экране старик Джимми шатается по погрузочной платформе, и не хотелось бы его разочаровывать, но в этой серии он ничего не найдет в порту. Исину больше интересен Сехун и он осторожно пододвигается так, чтобы соприкасаться плечом с чужим обтянутым джинсой коленом. И одеться успел, шустрый какой. Гадая, является ли это тоже частью маленькой мести, Син тащит с тарелки кусочек пирога. Сехун продолжает делать вид, что внимательно смотрит телевизор, хотя ушки все равно предательски дергаются от каждого шороха рядом. Бутылка холодит ладонь, и если честно, пить сейчас не особо есть желание, но надо же хоть чем-то заняться, чтобы фасад демонстративной обиды не слетел, как картонный. Се почти на автомате прикладывается к горлышку, чуть жмурясь от колкой горечи на языке, а сам старательно игнорирует чужое тепло, которое чувствует даже сквозь ткань джинсов. И все-таки с самообладанием у Сехуна большие проблемы, когда рядом находится старший. Не проходит и пяти минут натянутой тишины, разбавленной только пересоленным ругательствами диалогом из телека, как он рывком садится, якобы чтобы потянуться, но на деле заглядывая в чужую тарелку - надо ведь убедиться, что Исин не пожалел для себя вкусняшек. Еще один глоток - и бутылка с пивом отставляется на пол, как раз рядышком с напарником, а на обратном пути рука, будто бы между делом, проходится по чужому плечу (кожа у Сина сухая и теплая) и затылку (волосы тоже не такие мокрые, с кудряшек совсем не капает вода). В целом удовлетворительно, хотя Се и не слишком рад, что старший после ванны уселся на пол. Но так и быть. Закончив со своей тайной проверкой, Сехун переворачивается на живот и, уперевшись локтями в мягкий матрас, вновь тянется за бутылкой. Так и быть, пока Исин не поужинает, придется потерпеть и пиво, и надоевший сериал. Се устраивает подбородок на ладони, искоса поглядывая на напарника, поглощенного едой и происходящим на экране. Какой же он все-таки вредный!.. Лениво перекусив пирогом, Исин наклоняет слегка голову, с расчетом облокотиться о напарника. Будто бы случайно, да, конечно. Квартирка небольшая, да и они ведь совсем рядом. Шансы велики ведь, очень и очень. Но почему-то Сехуна нет на прежнем месте, и это как-то неправильно. Все же к хорошему он привык слишком быстро. Вкусная стряпня, ласковый партнер и просто компания, чтобы вот так в молчании попялиться в телевизор. Эту серию Син смотрит раз четвертый или пятый, но даже не думает о том, чтобы переключить. Так, как сейчас, хорошо, лучше не бывает. Но кое-что к списку приятного он бы добавил, ведь Сехун уже избаловал его по самое не хочу, так что пусть теперь расплачивается. Извиняться не за что, да и обида не обида вовсе, поэтому Исин вместо слов забирается на кровать и прижимается к теплому боку напарника. Под звуки перестрелки по телевизору он отбирается у Се опустевшую бутылку пива и не глядя ставит на пол. Даже представлять не хочется, как придется идти на кухню, да и вообще куда угодно. После, все после. Поддаваясь ленивой нежности, что растекается внутри, Син трется ушком осторожно и ждет реакции. Раздражение спряталось на время, оно рядом, на поверхности, поджидает момента, но перевязка слегка успокоила его, а еда и присутствие Сехуна позволят оттянуть новый всплеск отчаянья еще ненадолго. Сехун не дергается, когда напарник приходит в движение, но и суровое выражение лица не смягчает. Дуться так до конца!.. Но когда Исин без лишних слов забирается на постель рядом и с мягкой улыбкой прижимается ближе, вся обида испаряется, будто ее и не было. Се с трудом сглатывает, пытаясь справиться с накатившей волной счастливого тепла, и поворачивается, чтобы удобнее было притянуть старшего в объятия. От ласкового прикосновения по коже бегут мурашки. Се жмурится, не в силах сдержать улыбку, и тянется к Исину в ответ, чтобы зарыться носом в чужие влажные волосы, а после оставить едва ощутимый поцелуй над бровью. - Я тебя совершенно не понимаю, - признается сокрушенно, но без злости и досады, скорее с усталым принятием. У Сина свои причины, и возможно, если бы он попытался объяснить, они бы снова поругались. Куда проще и приятнее сделать вид, что ничего не произошло, и продолжить с последнего приятного мгновения. Не то чтобы Сехун одобрял подобное, но сопротивляться нежности напарника он не в силах. - Но так и быть, будем играть по твоим правилам. Чем хочешь заняться? То, как Сехун тянется за лаской и бережно целует, очаровательно. А ведь всего минуту назад демонстративно обижался, хмурился грозно и будто бы игнорировал. Исин знает, что напарник такой только с близкими, ведь воспоминания о том, каким колючим он был во время их знакомства, до сих пор очень свежи. От понимания того, что Се такой беззащитно открытый перед ним, хочется волком выть. То, что он собирается сделать, определенно попадет под статью "предательство". Задумываясь на мгновенье над вопросом, Исин осторожно касается ладонью спины и слегка поглаживает. Тепло кожи чувствуется через ткань футболки, а мерное дыхание Се отдается в груди сладким эхом. - Если будем играть, то как насчет "правды или вызова"? - нелепо немного такое предлагать, но так хочется узнать о напарнике побольше, пока у них есть все еще время. - Или можешь рассказать мне что-нибудь о себе просто так, - Исин пробирается пальцами под футболку и хитро щурится, - хотя о твоей большой и светлой к комиксам я уже в курсе, да и еще парочку интересных вещей о тебе знаю, так что не уверен, что тебе будет чем меня удивить... Сехун едва не мурчит в ответ на ласку и послушно жмется ближе. От Исина тепло и пахнет уже знакомым шампунем, и лежать вот так - неимоверно уютно. - Какие еще вещи тебе показались интересными? - с невинным видом уточняет Се, отстраняясь и заглядывая старшему в лицо. Слова про любовь к комиксам немного бьют по самооценке, но на этом этапе ему стесняться уже, кажется, нечего. Самые свои инфантильные стороны он успел показать, и в куда менее приятной обстановке, чем есть сейчас. - Я не против "правды или вызова". В отличие от меня, у тебя куда больше секретов, - Сехун очень старается не показывать, как внутри просыпается любопытство, ведь Исин не любит слишком уж открываться. Но раз уж он сам предложил... - Ну и если ты все-таки не расколешься, я все равно в проигрыше не останусь, - пытаясь отвлечь напарника от сказанного, он закидывает ногу на чужое бедро и притискивает старшего ближе. Правда - это хорошо, но и с вызовом можно повеселиться. - Какие? Даже не знаю... - Исин проматывает в голове сотни моментов рядом с напарником, и каждый из них кажется ему больше чем просто интересным. - Например, твое пристрастие к сладостям и в особенности к молочным коктейлям, офицер Барби, - Син нарочно дразнит, продолжая поглаживать обнаженную кожу. - Еще я понял, что теперь у меня слабость к полицейским лентам. Все из-за тебя, - а вот это чистая правда, которая совсем не упрощает его жизнь, - ну а дальше уже не бесплатно, - желание или правда, ему все понравится, и, судя по тому, как Сехун прижимается и смотрит, сомневаться не приходится. - И раз ты такой любопытный, то так и быть, можешь начать, - у Сина не то чтобы секреты, просто многие вещи не стоят того, чтобы о них вспоминали. Дела прошлого пусть там и остаются, ведь ему пришлось приложить немало усилий ради относительно спокойного настоящего. Если напарник хочет, он поделится своей историей, но в ней нет ничего достойного или интересного, Исин уверен. Сехун очень старается, но от сказанного напарником все равно заливается румянцем - сначала стыда, а потом возбуждения. Прикосновения тоже свое дело делают. Настроение заметно улучшается, прошлая досада позабыта, и Се нетерпеливо ерзает, чувствуя дрожь под ласковыми пальцами. Флирт Исина ничуть не менее эротичен, чем его тело. - Ммм. Ну хорошо, я начну, - выдыхает шумно, стараясь немного прояснить голову, и все-таки снимает со старшего свои чересчур длинные конечности, укладываясь на спину и закидывая под голову одну руку. Вторая все еще обвита вокруг стройной талии напарника - перестать касаться выше его сил. - Правда или вызов? - ему действительно интересно и волнительно, раньше шансов поиграть в подобное не предоставлялось. Чонин и так о нем все знает, а других близких друзей у него и не было никогда. Перспектива узнать больше о старшем радует, но и желание поделиться чем-то интимным о себе тоже велико. В этом ведь и состоит суть отношений, правда? - Давай начнем с правды, - Исин думает, что это честно, хотя было бы проще начать с вызова, продолжить им же и не закончить, пока у них обоих не останется сил. Сехуну совсем скоро эти вещи не будут казаться важными, как и сам Син, но сейчас хочется зафиксировать все полароидным фото и остаться в нем, как в какой-нибудь проклятой картине, навсегда. Син ерзает немного, перемещая прикосновения на точеный пресс, но и не думает прекращать. Раненное плечо не позволяет устроиться как хочется, хотя лежать вот так рядом тоже неплохо, жаль только, что не видно лица напарника, но есть ведь и другие способы понять его настроение. От шаловливых скользящих касаний над поясом сползших джинсов Се довольно жмурится, но на пробуждающемся интересе не сосредотачивается. Сейчас лучше озадачиться вопросом, да таким, чтобы не показаться слишком навязчивым или слишком скучным. Так-так, что бы ему хотелось узнать?.. Как ни странно, существует целая бездна тем, которые они с Исином никогда не поднимали в разговорах. Семья старшего, его детство, первые годы в полиции... Его друзья (помимо Чанеля), бывшие партнеры, враги?.. Любимая еда или музыка - это достаточно просто, ведь они проводили вместе целые сутки. А вот что-то, что касается жизненного опыта, прошлого, личного... С другой стороны, стоит ли давить и уходить в подобные дебри, ведь тогда чудесное настроение этого вечера в который уже раз будет поставлено под угрозу. Сехун всерьез ломает голову, между делом пытаясь контролировать частоту своего дыхания (которое просто не может не учащаться, заодно с пульсом, от тех невинных прикосновений, на которые старший так щедр). В итоге он не додумывается ни до чего особенно остроумного. - Во сколько лет ты лишился девственности и с кем? - достаточно невинный вопрос, но со своим интересом. Се не особо волнует ответ, просто забавно сравнить их жизни. Разница в опыте до боли очевидна. Милый вопрос, на который Исин легко может ответить. Он не уверен, как напарник будет реагировать, но игра есть игра. - С парнем, и мне было 17, - лаконично и по сути. Син не продолжает, не знает, стоит ли, но, судя по недовольному сопению рядом, Сехун не позволит ему отмахнуться так просто. Не то чтобы в этом было что-то особенное, но если уточнять, то появятся дополнительные детали, поэтому приходится подбирать слова, чтобы не сболтнуть лишнего. - Просто знакомый, на пару лет старше меня. Он был классным, и любопытство довело меня до последней базы. Мы флиртовали, а потом переспали, потому что оба хотели, - Исин все еще помнит, что это был дешевый мотель рядом с заброшенным складом, где они обычно околачивались, помнит, что было паршиво, но после было лучше. - Еще детали? - беззаботно спрашивает, легонько поглаживая кожу над кромкой джинсов. - Или твоя очередь? Исин не кажется задетым или недовольным, отвечает легко и достаточно полно - не без давления, но все же. Се решает, что это успех, и с довольным видом кивает, расслабляясь под чужой рукой. Вполне понятная история, у него самого было примерно так же и в том же возрасте. Правда, Чонин - его ровесник, да и флиртом тогдашние их мальчишеские перепалки назвать сложно... - Я доволен, спасибо за честность, - улыбается он, подтягивая Исина поближе и звонко целуя его в висок в качестве вознаграждения. - Моя очередь, и я выбираю правду! - хотя лучше бы ему не рисковать, ведь в его жизни наверняка куда больше постыдных историй, о которых важный ему человек узнать не должен. Но игра на то и игра. Остается надеяться, что Сехун не поймет, что только что это был вздох облегчения. Если бы он продолжил интересоваться, то пришлось бы поделиться не только своим первым сексуальным опытом, но и тем, что в школьные годы он совсем не был примерным школьником. А его первый парень, как и он сам, был членом банды. - Раз так, то о каком поступке ты жалеешь больше всего? Что-то, что ты бы хотел исправить любой ценой? - это личное, гораздо более интимное, чем первый секс, но Исину интересно. А еще он хотел бы задать этот же вопрос, но уже через месяц или два после того, как они расстанутся. Любопытно, пожалеет ли Сехун о том, что вообще его встретил? Исин не поддерживает заданную тему вопросов, что очень мудро и по-взрослому с его стороны. Се тут же становится стыдно за свою незрелость - нашел, о чем спросить! Надо было тоже проявить немного здравого смысла, а не выяснять пикантные детали чужой жизни. Но встречный вопрос не так-то прост, и Сехуну приходится всерьез поломать голову. Несмотря на свой непростой характер и достаточно серьезный подход к жизни, он редко тратит время на самоанализ и еще реже раскаивается в сделанном. То есть да, у него есть моменты, за которые по-настоящему стыдно, одни только розовые волосы и тату чего стоят, но это скорее импульсивные мелочи, чем что-то серьезное. Конечно, его жизнь была бы проще без этих дурацких поступков (большая часть из которых прочно связана с Чонином, кстати), но исправить их любой ценой... Вообще, надо бы честно признаться, что до своих лет Се дожил без особых сложностей и серьезных проблем. Звучит приторно, но это правда: будучи младшим сыном в очень дружной семье, он с детства был защищен от многих ошибок и тревог, и даже карьера его выстраивается по уже проторенной дорожке. Ушки и хвост должны были стать той самой трудностью, которая омрачала бы его мир, но мужчины его фамилии уже успели доказать общественности свою профессиональную пригодность и выиграли за него все возможные битвы. И что теперь? Попытаться объяснить это все напарнику?! - Умеешь ты поставить в тупик, - с тяжелым вздохом признается Се, но улыбка с его губ не пропадает. - Все, что я сделал когда-либо, не заслуживает таких сильных эмоций, как жалость или раскаяние, так что... Но тут его ладонь, успевшая перебраться на чужое плечо, задевает повязку Исина - и Сехуна, будто молнией, поражает осознание. Черт, какой же он эгоист! - Но я бы все отдал, чтобы ты не пострадал на том проклятом складе, - слова даются с трудом, сквозь стиснутые зубы. Сехуну физически плохо от того, какой он подонок. Надо же, перебрал свои счастливые детские воспоминания, окрестил себя счастливым человеком - и даже не вспомнил о том, что Син был ранен... из-за него. - Та дурацкая ссора, пьяная ночь накануне смены и весь следующий день, когда я вел себя как полный придурок, - вспоминать все еще стыдно, все еще больно - но он не имеет права выкидывать произошедшее из головы. Исин страдает от последствий даже сейчас, в эту самую секунду. Сехун глубоко вдыхает, пытаясь успокоить вскипевшие внутри чувства, и перекатывается на бок, аккуратно опрокидывая старшего на спину, чтобы нависнуть над ним и суметь заглянуть в глаза. - Я сделал очень много ошибок, о которых жалею, - признается почти шепотом, болезненно морщась. - И за всех них расплачивался ты. Его непозволительно близкие отношения с Чонином, ревность к Чанелю, пьяная истерика в ночь, когда Исин только-только выписался из больницы... Его медлительность, прежде чем явиться к раненому напарнику, его детское нетерпение и порывистость в ключевых моментах их отношений, его нежелание понять чужие чувства... Непонятно, почему Исин вообще с ним встречается - с таким-то "послужным списком". - Я знаю, что ничего не исправить, - Се прикрывает глаза и прижимается своим лбом к чужому. - Но если бы я мог, я бы сделал все иначе. Чтобы ты никогда не чувствовал боли. Сехуну жаль, что он достался напарнику таким незрелым, эгоистичным и что Сину на собственной шкуре пришлось испытать все "радости" его взросления. В дальнейшем, Се клянется самому себе, подобного больше не повторится. Только шутливые обиды и только несерьезные ссоры. Никаких потрясений. Он станет человеком, бойфрендом, напарником, которого Исин заслуживает. - Эй, ну что ты? - единственное, о чем сейчас жалеет Исин, - это глупая затея с игрой, которая привела к подобном мыслям. От взгляда напарника Син чувствует себя последней скотиной. Это имеет смысл, но не сейчас, не по подобным причинам. Он осторожно касается красивого лица, ведет пальцами по скуле и думает, что это неправильно. Сехун не заслуживает этих мыслей, он лучше, чище. Сам Исин благодарен и рад, что встретил его. Пусть они не идеальная пара, но всего произошедшего между ними вполне достаточно, чтобы почувствовать себя абсолютно счастливым и еще чуточку больше. - Я знал, на что иду, ведь мы не в офисе работаем. Все нормально, ничего опасного, да и то, что между нами, не имеет с произошедшим ничего общего, - Син замолкает, понимая, что оправдывается. Эти вещи правильные и элементарные, но их Сехун должен принять и понять сам. Если не стать жестче, равнодушнее, то в полиции нечего делать. В патрульных еще нормально, а вот в детективах давление куда сильнее. - И вообще, тебе пора прекратить быть таким хорошим, иначе я могу не сдержаться, - Исин заправляет светлую прядь за ушко и решает, что лучшим решением будет замять разговор. Он не винит напарника и никогда не станет. Остальное же не изменить простыми словами, ведь еще одна вещь, которую он узнал о Се, - это его невозможное упрямство. Сехун выдыхает, млея под ласками и наслаждаясь нежным, успокаивающим голосом старшего. Рядом с Исином так хорошо, его восхитительный запах, умелые руки и убедительные речи на раз успокаивают все тревоги, заставляя думать только о нем. Се несмело улыбается и прижимается ближе, мягко целуя чужую скулу в благодарность за покой. - Или тебе просто не нравится мой шрам? - Исин притворно дует губы, но пальцы продолжают ерошить волосы, задевая мягкие кошачьи ушки. Их отношения, совместная работа и записка, подброшенная в шкафчик Сина, - дело случая. Точно так же, как и пулевое ранение. Нельзя ничего изменить, но можно научиться жить с этим, минимизировать ущерб и надеяться, что дальше будет проще. Если бы мог, Син поделился бы этим навыком, но ему самому он дался слишком тяжело. Старший мило флиртует, продолжая его касаться - нежно и трепетно, будто Сехун стеклянный. От подобного внутри все тает и хвост то и дело норовит обвиться вокруг чужой ноги, чтобы Исин уж точно никуда не делся и не переставал так его трогать. Правда вот, последний вопрос заставляет немного очухаться от своей мурчащей добродушности. - Какая ерунда, мне все в тебе нравится, - Се приподнимает голову, чтобы удобней было смотреть на старшего. - И к тому же шрамы украшают мужчину, ты разве не слышал? - поддержать легкомысленный тон - проще простого, когда атмосфера между ними такая, как сейчас. Вздохнув, Се прижимается к чужим пухлым губам в целомудренном поцелуе, не столько чтобы отвлечь, сколько чтобы поблагодарить. Его досада на себя и неожиданная вспышка самоуничижительного гнева покорно отступают под очаровательным вниманием напарника. - И что там за бред насчет того, что ты сдерживаешься? - с притворной строгостью хмурит Се брови, но улыбка его выдает. - Давай оставляй эти глупости. Разрешаю тебе творить все что угодно, никаких последствий не будет! - но тут он вспоминает об игре. - Однако сначала мой ход. Правда или вызов? Карт-бланш на соблазнение - это очень заманчиво, но меньше всего Исин хочет спугнуть напарника своей настойчивостью. Не так-то просто ограничивать себя, когда желаемое прямо перед тобой, но он помнит то, каким смущенным и даже немного испуганным был Сехун после его попыток сменить позиции. Против маленьких шалостей Се не возражает, но ведь то, что имеет в виду Син, на порядок серьезнее. Настрой меняется, и становится легче дышать, чувствуя бережные касания. Во всей этой истории с ранением ничего хорошего, и не хватало еще продолжать ее сожалениями без повода. Обещая себе быть более осторожным с вопросами, Исин возвращает легкий поцелуй в губы. - Правда, - хотя очень заманчиво съехать на вызов, Исин хочет побыть вот так с напарником еще немного. Притвориться, что они просто пара, у которой в запасе все время мира, и это не один из последних шансов вот так беззаботно пооткровенничать. С этим всегда сложно, ведь гораздо легче показывать привязанность, судорожно сдирая друг с друга одежду. А вот с разговорами не клеится. Дело в напряженной работе или дело в самом характере Сина, но просто так обнажать кусочки своего прошлого он не станет, а здесь ведь повод, пусть и такой детский. Се рад еще одному шансу узнать старшего, хотя и от вызова бы не отказался... Но так даже интереснее. Не угасающее ни на секунду рядом с Исином желание приглушается до ровного теплого фона - от ненавязчивых прикосновений и близости пульс учащается лишь слегка, почти неощутимо, но и этого хватает, чтобы Сехун почувствовал. Эта игра и вправду потрясающая, особенно когда играешь вот так, лежа почти друг на друге, и в любой момент можно поцеловать за ушком или прикусить выглядывающую в вырезе старой футболки ключицу. Но надо сосредоточиться на вопросе. - Хм... - Се устраивается поудобнее, не переставая ломать голову, что бы такое узнать. Снова поднимать серьезные темы не хочется, это чревато испорченным настроением. А вот немного поддразнить старшего можно... - Я продолжу свою незрелую линию вопросов и, пожалуй, поинтересуюсь: сколько у тебя было парней до меня и кто был самым лучшим? - шкодливая улыбка тут же появляется на губах, хотя он и старается сдерживаться. И нет, Сехун не напрашивается на комплимент. Просто хочет знать, какова планка, на будущее. Ведь он совершенно точно планирует стать идеальным бойфрендом для Исина. И на количество плевать - ведь он последний, так? - Можно мне адвоката? - Син знал, на что шел, соглашаясь на "правду", но не думал, что любопытство напарника дойдет до такого. Это мило тоже, хотя и довольно опрометчиво. Сехуну определенно не понравится ответ, и дело не в количестве или качестве, ведь ключевой останется ревность. Исин весьма самонадеян, он знает, но так хочется надеяться, что он вызывает в напарнике подобные чувства. - Ну или хотя бы уточнить вопрос? - ладонь скользит на шею и мягко поглаживает. Пальцы игриво подцепляют ворот футболки, то и дело норовя пробраться под нее. - Со сколькими я встречался или спал? Если спал, то что считается? Был лучшим в чем именно? Самый красивый, умелый или какой? Исин знает, что нарывается, но ничего не может с собой поделать, ведь Се сам это начал. Сехун слегка удивлен уточняющим вопросам, но улыбаться не перестает. Странно, он думал, ответить на подобное проще простого... Хотя, возможно, это ему просто, он и был-то за всю жизнь... эм... Да, тут Се безнадежно проигравший (хотя смотря что засчитывать за победу). - В адвокате отказано, - фыркает он с улыбкой, а сам пытается понять, что же именно его интересует. Раздумьям, впрочем, очень даже мешают чужие ловкие пальчики, от которых кожа мгновенно покрывается мурашками и дыхание сбивается - вместе с мыслями. - Со сколькими спал - вопрос заслуживает внимания, но я не уверен, что моя самооценка это переживет, - черт, да если Се будет знать наверняка, он никогда больше не осмелится что-либо делать с телом старшего в постели, исключительно из-за убогости собственных умений. - Про то, что считается за "спал"... Кхм, - тоже довольно специфичный виток уточнения. Разве сексом не вполне конкретное действо именуется?! Впрочем, Сехун готов признать, что он полный профан в подобном. - Ну и насчет всего остального... Вообще, забавно, что Исин решил именно по таким признакам ранжировать своих бывших. Внешность - это, конечно, важно. Как и умения в постели. Но... Разве в этом суть?.. Или действительно в этом? - Думаю, остановимся на такой формулировке: со сколькими людьми ты встречался и от каких отношений получил максимальное удовлетворение? В плане... - Се запинается, сообразив, что это тоже можно трактовать двояко. - Я имею в виду, с кем бы был счастливее всего. - Вот так будет точнее. Хотя, если честно, он думал, что это все подразумевается в его самом первом вопросе... По крайней мере, если бы его спросили о бывших, он бы стал отвечать именно про это. Наверное, Сехун безнадежно наивен в чужих глазах сейчас. - Ты не оставляешь мне шансов, - Исин вздыхает показательно драматично, на самом деле довольный уточняющими вопросами. На них он ответить может и, если повезет, даже не потеряет баллы в глазах напарника. Партнеров у него было много, он даже не считал, просто убивал время с незнакомцами в клубах, и это не то, чем стоит особо гордиться. С Чунмёном и их тайными встречами стало проще, стабильнее, но кем они были друг другу? Начальник и подчиненный с привилегиями? Даже думать об этом смешно. Пытаясь вспомнить, были ли у него вообще нормальные отношения, Исин все же с облегчением понимает, что он не настолько безнадежный повеса. Недолгие, напряженные, полные взаимных обид и обвинений. Вот таким было его "нормально". Буйный подросток, член банды, студент полицейской академии или коп? Ни одного не найти в списке желаемых бойфрендов. - У меня это пятые официальные отношения, и пока они нравятся мне больше всего, - когда было озвучено, что это не просто очередной секс без обязательств и плюс пара свиданий в качестве бонуса. Не так уж и плохо. Если не уточнять детали и не упоминать других обстоятельств, то Исин такой себе неплохой порядочный парень. Насчет счастливее всего... Слишком неловко говорить Сехуну об этом, Син не привык делиться чувствами вот так. Вместо этого он притягивает напарника за шею ближе и мажет языком по горячим губам. - Теперь ты. Правда или вызов? - нечего ему одному чувствовать себя смущенным. Сехун и сам не ожидает, что где-то внутри кольнет, когда Исин называет цифру. Пять, хм. Не так уж много, но... Все эти уточнения наводят на мысль, что в промежутках была уйма всего прочего, да и слово "официальные"... Недовольство, завязанное на детской ревности, не успевает укорениться в груди - его отвлекает настойчивый старший. Се почти на автомате углубляет поцелуй, но через пару томных мгновений в голове опять ни одной внятной мысли, только блаженная пустота и чистый восторг от близости. В конце концов, Исин же признал, что нынешние их отношения лучше прочих, так? Значит, ревновать нет повода. С трудом оторвавшись от мягких губ и почти не переведя сбившееся дыхание, Сехун бормочет сдавленное: - Вызов, - и снова целует, прижимаясь ближе. Он не против разговоров, но небольшая пауза им не повредит. Тем более когда Исин так настойчив и нежен в ответ. Исин хотел бы быть сдержанным, разумным и вообще вести себя как взрослый, но поцелуй только добавляет масла в огонь. Более-менее внятные варианты желаний в игре отпадают автоматически, и остается один единственный, рисковый, но чертовски заманчивый. Конечно, Сехуну может не понравиться, зато точно понравится Сину. - А ты смелый, - размеренно дыша, Исин пытается восстановить трезвый ход мыслей. Может, все же не стоит? Но одного взгляда на напарника хватает, чтобы сдаться. Покрасневшие скулы, припухшие губы и торчащие в ожидании ушки. Это уже слишком, а значит, как ему разрешили ранее, он не станет сдерживаться и будет делать что хочет. - Тогда как насчет небольшого шоу? Ты снимаешь джинсы и раздвинешь ноги для меня, просто раздвинешь, ничего больше, - Син торопится уточнить, чтобы не испугать Сехуна раньше времени, - можешь сделать это на кровати или стоя, но нагнувшись. И следующий вопрос будешь задавать в этой позе. Сглатывая, Исин осторожно следит за тем, как будет меняться выражение лица напарника. Возможно, он зашел слишком далеко, но отмотать время назад и загнать жар обратно под кожу уже не получится. К чему было замечание о смелости, до Се доходит сразу, как Исин озвучивает свое желание. Нет, не желание - вызов. И вызов этот так... разительно отличается от недавней ласково-теплой атмосферы, что у Сехуна даже рот приоткрывается от неожиданности. То есть... Черт. Какой стремительный поворот в разговоре. Се уверен на все сто, что видок у него сейчас дурацкий и крайне растерянный. Ему мгновенно становится жарко, и даже на лбу, под волосами выступает испарина - внутри будто щедро плеснули стыдом на его раскалившуюся до бела неуверенность. Исин больше ничего не говорит, но и уже сказанные слова продолжают отдаваться в ушах, крутятся в голове, все набирая скорость, и с каждым повтором картинки, которые рисует воображение Се, становятся все непристойнее. Он вспоминает, что надо дышать, когда в груди начинает печь уже по-настоящему, не метафорически. Вдох получается судорожным и шумным, зато удается закрыть рот и как попало согнать с лица ту смесь из растерянности, смущения и шока, что на нем застыла. Игра есть игра, он, разумеется, понимал, что желание Исина не будет невинным. Но... В этот момент к заполнившим голову образам его самого, раздетого, выставляющего себя напоказ самым откровенным образом, добавляется воспоминание о том, как еще полчаса назад напарник ласкал его в ванной. Жар становится едва выносимым, и Сехун действительно рад, что на нем нет футболки, хотя с ней растекшийся по шее и груди румянец не был бы так очевиден. Он такой красный сейчас, что вот-вот вспыхнет как спичка! - Д-да, - голос его не слушается, вместо уверенного тона выходят какие-то невнятные хрипы, и Се прочищает горло. Заодно пытается хоть немного взять себя в руки. - Кхм. Да, конечно. П-почему нет, - а сам мысленно паникует, ведь без джинсов болезненную эрекцию скрыть будет куда сложнее. О том, почему он едва не кончил, стоило только Исину договорить свою небольшую грязную просьбу, Сехун очень старается не думать. Потому что Се не такой. То есть... Наверное, не такой. В смысле... Ему нравится секс и еще больше нравится напарник, но... Очевидно же, куда Син ведет - надо признать, довольно аккуратно и без давления... Да еще эти... кхм... разговоры... Но самому себе врать получается плохо. Происходящее заводит не на шутку, и даже тот страх, который Сехун должен бы испытывать перед предстоящей сменой позиций, без следа тонет в жарком стыде и взволнованном любопытстве, которыми младший полон по самую макушку. В конце концов, это же Исин! В их отношениях именно он мудрый и опытный, именно ему можно без оглядки довериться! Он уже много раз доказывал, что не причинит Се боли. Так что Сехун делает глубокий вдох и отстраняется от пристально следящего за ним напарника. Секунду раздумывает, что именно из предложенных вариантов нервирует его меньше прочего, и с решительным кивком расстегивает свои джинсы. Выпутаться из узких брючин с грацией и достоинством не выходит, от волнения Се ерзает и чертыхается, но в итоге злополучные штаны все-таки летят на пол. Смущение повышается еще на несколько градусов, и в какой-то момент Сехун всерьез начинает бояться за свое сердце, которое вот-вот из груди выскочит. Но в итоге он все-таки справляется с собой и своим ставшим чрезвычайно неловким телом. Исин поднимается вслед за напарником, пристально наблюдая за каждым его движением. Если честно, он не ожидал, что Се согласится так просто и что у него при этом будет такое лицо, залитое румянцем стыда и возбуждения. Приятно, горячо и трогательно. Хочется быть единственным, кто когда-либо увидит Сехуна таким открытым, обнаженным до предела. Робкое доверие обжигает желанием, жаждой обладать и сжимать в объятьях до хруста костей. Но от нежности сводит скулы, и, кажется, пальцы дрожат. Если... если Се позволит... От самой мысли об этом Исина рвет на кусочки. Первый раз предлагают по пьяни, от скуки или поддавшись уговорам, но это всегда страшно, он знает. Шуршит ткань джинсов, обнажая стройные ноги и крепкие бедра. Под кожей чернила тату, а ниже, за полицейской лентой, возбужденный член. Не только Сина заводит происходящее, и это важнее всего. Невольно облизывая сухие губы, он неотрывно следит за каждым движением. Рваными штрихами на его кровати вырисовывается самая эротичная картинка из возможных. Сехуну непривычно демонстрировать себя подобным образом, хотя ему и нечего стесняться. Да, Исин уже все видел, но дело ведь не в этом. Да и сама формулировка... Раздвинуть ноги для старшего - это... Совершенно не мужественно и в его исполнении наверняка будет выглядеть отвратительно, но... Раз это то, чего Син хочет... Движения отрывистые, а еще Се никак не может заставить себя поднять лицо, но наконец-то ему удается занять оптимальное положение. Пришлось повозиться, пока он переворачивался к изголовью (постоянно порываясь прикрыть свой бессовестно заинтересованный происходящим член), но теперь все, он готов. Лежа на спине, под головой и плечами подушки, а еще совершенно голый. Остается только... - Вот, - голос выше шепота не поднимается, хотя даже это неплохо, учитывая, что Сехун едва может вдохнуть. Он чувствует взгляд старшего кожей, поэтому медлит, однако в итоге все-таки выполняет озвученный вызов. Расстояние между его бедрами не так уж велико, но и этого хватает, чтобы румянец стал гуще. Господи, он точно сгорит от стыда. Или это возбуждение подогревает кровь?.. - Т-теперь ты. Правда или вызов? - и да, Се уже точно знает, что потребует - или спросит, в зависимости от чужого выбора. Немного раздвинутые ноги, но достаточно, чтобы мазнуть взглядом по тугой дырке. Еще недавно пальцы Исина касались нежной кожи, толкались внутрь, чувствуя напряжение и ответный жар. Поддаваясь порыву, Исин осторожно придвигается и устраивается между чужих ног, не дотрагиваясь, просто наблюдая, хотя ладони влажные и до боли хочется приласкать напарника. Он сидит на коленях, просто наслаждаясь тем, что такой красивый Сехун здесь и сейчас только для него. На вопрос Син отвечает с задержкой, и дело вовсе не в его сомнениях, просто слишком сложно думать сейчас о чем-либо, кроме обнаженного тела перед ним. - Вызов, - коротко произносит и даже не думает напоминать о том, что напарник может принять любую другую позу и одеться. Сехун отрывисто выдыхает, едва справляясь с желанием притянуть старшего ближе, уложить сверху - заставить перестать так смотреть. Ему немного не по себе, он взволнован, но это... хорошее волнение, отдающееся всплесками адреналина и щекотной дрожью вдоль позвоночника. Цель игры - узнать друг друга чуточку лучше, ведь так? А значит, можно позволить старшему - и себе заодно - немного больше, чем Се решился бы в обычной ситуации. Младший поглядывает на напарника из-под ресниц, все еще не решаясь заглянуть в глаза. Исин выглядит... довольным. А еще слегка напряженным - рельеф мышц легко различим под нежной светлой кожей. Кажется, кое-кто снова сдерживается, хотя Сехун уже дал свое разрешение на полную свободу действий. Это только подкрепляет его решимость, и он со смущенной улыбкой укладывает ладони на чужие твердые плечи, наконец-то набравшись смелости заглянуть старшему в лицо. - Тогда я хочу, чтобы ты поцеловал меня там... - голос чуть подводит, срываясь, но Се берет себя в руки и заканчивает, наслаждаясь тем, как сбивается чужое дыхание, - где больше всего хочешь. - Хм, достаточно наглое и свободное для интерпретации желание. Но Сехун едва может сдерживать дрожь, предвкушая, что Исин вот-вот снова его коснется. Терпение никогда не было его сильной стороной, да еще и рядом с напарником, но сейчас отчего-то не хочется спешить. Ровное тепло чужого тела, волнующая близость, сводящие с ума перспективы... И не стоит забывать о восхитительном бонусе - жадном жарком взгляде старшего, который ощущается на его теле почти как осязаемое прикосновение. Пожалуй, Се не против поиграть еще немного. Приходится закусить губу, чтобы сдержать стон. Исин же тоже живой человек, со своими границами и лимитами, а напарник будто этого и не знает, все испытывает его выдержку. Ох, не стоит так говорить, не стоит просить целовать и заканчивать вызов словами "где и как хочешь". Хочет Син много, всего и чтобы долго и счастливо, но как-нибудь потом. Все будет, он уверен, только в другой жизни и не с ним. Отшутиться бы, поддразнить немного. Сехун слишком уверен в нем, а вот сам Исин - нет. Желание размывает хваленую выдержку слишком быстро и просто, оставляя после себя только густые разводы, в которых так сложно узнать и опасения, и сожаления. А ведь ничего не исчезло, не изменилось: угрозы от неизвестного, правильная семья Се и такой неправильный рядом с ним Син. Все на месте, но не разглядеть сейчас. Фокус на стройных ногах и собственных пальцах, которые будто чужие, осторожно касаются ступни. Ведут выше по голени, мажут лаской и останавливаются на нежном местечке под коленкой. Горячо, и кожа слегка влажная. Чтобы не увлечься, приходится отвести руку и сжать непослушные пальцы в кулак. Поцелуй, только таким было желание, и Син собирается поставить новый рекорд по наглости. У Се перехватывает горло, как только чужая рука касается пылающей кожи. Он только и может, что жалобно смотреть на напарника снизу вверх, стараясь сдерживать крупную дрожь волнения и сладкого предвкушения. Исин настоящий мастер в том, чтобы довести его до полубессознательного состояния без особых усилий. - Тебе придется немного помочь мне, - Син растягивает губы в подобии виноватой улыбки, и внутри опять колет от собственной беспомощности, - ладно? Он придвигается вплотную, на мгновенье прижимаясь членом между ног Се. Через ткань, но от этого хочется сильнее, быстрее - и к черту игру. Шумно втягивая воздух, Син сосредотачивается на желаемом. - Давай поменяемся местами, только твои колени должны будут оказаться вот здесь, - наклоняясь немного, Исин хлопает ладонью рядом с ушком напарника, - ноги раздвинуты, а опираться сможешь о стену. От того, как жесткая джинса ощутимо проходится по крайне чувствительному местечку, Се вздрагивает и до крови прокусывает губу, заглушая жалобный скулеж, подкативший к горлу. О связной речи можно забыть, он способен только на отрывистый кивок и просящий взгляд из-под взмокшей челки. До Се не доходит, что старший задумал, но тело начинает двигаться само: он садится, заставляя Исина отодвинуться, и с некоторым трудом поднимается на колени (дрожь скрыть все сложнее). Напарник тут же занимает его место на постели, ерзая, чтобы спуститься пониже на примятых подушках. Сехун немного теряется, пытаясь сообразить, что делать дальше, но тут Син с той же просящей улыбкой снова похлопывает по подушкам, и наконец младшего осеняет. Он заливается жарким румянцем так стремительно, что даже перед глазами темнеет. Исин же не предлагает всерьез... Но старший точно не шутит, и выразительно топорщащаяся ширинка однозначно подтверждает чужой интерес к происходящему. Ну... Сехун же сам загадал... Коротко выдохнув, он наклоняется к лежащему напарнику и глубоко целует, напоследок слизнув с чужих губ следы собственной крови. - Извращенец, - шепчет с неуверенной улыбкой, безуспешно пытаясь скрыть смущение, а потом ухватывается за изголовье кровати и перекидывает одну ногу через старшего. Колено тут же утопает в мягкой подушке. Еще немного усилий - и голова Сина оказывается точно между его разведенных бедер. Сехун, тяжело дыша, смотрит на напарника сверху вниз: приоткрытые губы, алые скулы, дикий взгляд... Правда вот, толком красивым лицом Исина не полюбоваться - мешает его собственный стоящий член. И единственное слово, которое вертится в окончательно поплывшей голове Сехуна от этого вида - "непристойно". В момент, когда напарник смущенно седлает его, Сину плевать на все. Их раскроют и придется уйти из полиции? Без разницы. Разрушенная карьера? Он и не претендовал. Издевки от окружающих? Сложно сосчитать, сколько ненависти он получил в полиции, будучи ушастым, и дополнительная парочка эпитетов не сделает погоды. А Сехун... Исин о нем позаботиться. Не знает как, но обязательно, ведь мысль о расставании сейчас кажется глупой карикатурой в сравнении с желанием в чужих глазах. Касаясь ладонями крепких ног, Син размеренно поглаживает гладкие бедра. Успокаивает и себя, и Се, хотя помогает плохо. Перед глазами тугие яйца, горячая кожа и местечко для поцелуев. Правда, Исин собирается подразумевать под поцелуем все, что захочет. Официальное разрешение получено, но даже если бы и нет, остановиться бы не получилось. Кажется, сегодня Сехун приподнимет для него свою полицейскую ленту, позволяя войти. Шумно вдыхая аромат мыла с тонкой горечью мускуса, Син скользит пальцами на ягодицы и слегка сжимает. Хочется оставить следы, поставить клеймо на этой попке, изнутри тоже, выжечь свое имя на каждом сантиметре, чтобы никто, никогда, ведь это только для него. Напарник дышит отрывисто и смотрит жалобно, просяще. А стоит на пробу пройтись языком по напряженной дырке, вздрагивает крупно, и хорошо, что держится за изголовье. Азарт растекается ядом по венам вместе с выжигающим возбуждением. Исин хочет увидеть больше, еще больше и абсолютно все. Широкими мазками он проходится несколько раз по натянутой коже, а после открывает рот и обхватывает губами по очереди яйца. Втягивает, играет языком и сразу выпускает. Ему нравится слышать тихие вздохи, впитывать усиливающийся аромат тела и пробовать на вкус первый раз Сехуна. Ноги приходится согнуть, чтобы уменьшить давление на ширинку. Влажная ткань трется о чувствительную голову, а собственный член пульсирует от возбуждения. Чужие руки ощущаются на сверхчувствительной коже как самая изощренная пытка - до боли приятно, горячо и невыносимо мало. Се с трудом сохраняет какое-то подобие ясности в голове, стараясь сосредоточиться на искаженном желанием лице Исина, но все его попытки вылетают в трубу, как только старший широко лижет в самом интимном и непривычном к ласкам месте. У Сехуна буквально свет меркнет перед глазами, все тело прошивает дрожью, и ноги едва не подгибаются - спасает только рефлекторная хватка. Впрочем, едва ли он продержится долго, если напарник продолжит в том же духе. Исин творит нечто совершенно запредельное, от его умелого рта и написанного на покрасневшем лице удовольствия Сехуну все сложнее контролировать собственное тело, тем более что обычно он находится в куда менее компрометирующей позиции. Смена ролей и бесстыдные ласки повышают пульс до опасной частоты, и как бы он ни сдерживался, к порывистым вдохам то и дело примешиваются стоны, спина сама по себе пошло прогибается в пояснице, а ноги разъезжаются еще сильнее. Поведение, не достойное примерного полицейского, но чем настойчивей его касается старший, тем больше Се плевать. - Ох, черт... - стонет он сквозь стиснутые зубы, прикрывая глаза и запрокидывая голову. Возбуждение щекочет покрытую испариной кожу мурашками, удовольствие тягучей расплавленной карамелью стекается внизу живота. Рука неосознанно тянется к собственному до боли напряженному члену, и последние крохи, оставшиеся от уничтоженной силы воли, Сехун тратит на то, чтобы не начать толкаться в тесную ладонь. Он не хочет закончить все так быстро. - Мм, Исин... - голос хрипит, будто он без передышки орал несколько часов к ряду. - Т-твоя очередь. П-правда или?.. Ох... От того, насколько честно напарник демонстрирует свои чувства, Исин в восторге. Подается бедрами, то ли избегая прикосновений, то ли пытаясь сделать ласку более ощутимой, раздвигает ноги шире и сладко стонет. Не скрывает того, что ему нравится, и это сводит с ума. Интересно, как так получилось, что его "друг" не пробовал хотя бы баловаться немного с пальцами, ведь Сехуну явно доставляет удовольствие подобная ласка. Хотя это последнее, чего хотел бы Син. Мысль о том, что кто-то другой будет касаться там, растягивать и ощущать жаркую пульсацию,не вызывает ничего, кроме злости. Увлекаясь, Исин не обращает внимания на слова напарника и сильнее впивается пальцами в попку. Язык проходится пару раз по дырке, а затем коротко толкается внутрь, быстро и только немного, чтобы за этим движением последовало еще одно и еще. Тугие стенки поддаются нажиму, и Син продолжает трахать Сехуна языком. Стоны становятся громче, а тело пробивает дрожью, которая передается и ему. Кажется, Се что-то говорил, хотя это и не было похоже на "нет", но он отстраняется. Исину нужна пара секунд, чтобы вернуться в реальность и не спустить позорно раньше времени, даже не коснувшись себя. Черт, от такого самому завестись настолько сильно... Неловко, но возбуждение, отпечатанное на красивом лице, определенно того стоит. - Что? Хочешь продолжить играть? - переспрашивает и, когда получает утвердительный кивок, не сомневаясь отвечает. - Правда. Конечно, он ответит на любой заданный вопрос, но пока Сехун будет его задавать, Исин может заняться еще чем-то. Приоткрывая рот, он подносит пальцы к губам и облизывает их. В следующий миг они скользят между ног и легонько нажимают. Ничего такого, Син просто трет немного, разглаживая чувствительную кожу. Когда горячий язычок заменяют умелые пальцы, Се едва не кончает - сдержаться помогает только сжавшаяся у основания члена рука. Ох, это было опасно. И еще чертовски стыдно, но даже эта мысль не отрезвляет: стоит только Исину слегка толкнуться внутрь, он неосознанно насаживается глубже - и тут же замирает, пребывая в шоке от того, что только что выкинуло его тело. "Приятно" - слишком слабое слово, чтобы описать все, что Сехун сейчас чувствует. Конечно, он в курсе, что роль принимающего идет в комплекте с отдельным сортом удовольствия - насмотрелся на своего друга-нимфомана. Но оказаться по эту сторону самому... Он даже не думал, что сможет настолько расслабиться. Горячее дыхание Сина, его настойчивые, но аккуратные прикосновения, а еще полубезумный взгляд, которым старший одаривает его из-под растрепавшихся волос - Се тонет, буквально вязнет в происходящем, каждую томительную секунду теряя разум по крупице. Зацепиться хоть за что-то, пусть даже это будет дурацкая игра, кажется крайне необходимым, ведь он начинает бояться самого себя. Тяжело терять контроль вот так, ведь у Сехуна не было прежде возможностей порепетировать... Но в Исине не чувствуется неуверенности или сомнения, его желание Се ощущает кожей, и это немного успокаивает. Вопрос крутится в голове уже какое-то время, остается только справиться с рвущимися из груди стонами и выстроить хоть одну связную мысль. Черт, миссия практически невыполнима, особенно когда старший толкается внутрь чуть резче, примешивая к сладкому наслаждению самую капельку боли. - К-когда... Ох... - приходится зажмуриться и снова сжать член - отголоски неукротимо подступающего оргазма все ощутимее растекаются щекотным теплом по напряженным мышцам. - Когда ты уже перестанешь истязать меня и... - порывистый вдох, в который раз прокушенная губа, пара томительных мгновений, в которые Сехун уговаривает свое переполненное негой тело потерпеть еще чуть-чуть. - ...и трахнешь нормально?! - и нет, это был вовсе не всхлип в конце, потому что настоящие мужики не рыдают от удовольствия (впрочем, они также не усаживаются на лицо своих напарников и не просят о полноценном сексе - ну или Се пора кое-что переосмыслить). То, что творит Сехун, совсем не игра и не шутки. Исину далеко не весело, только жарко невозможно и ноет сладко в груди от этого "трахнешь". Черт, а ведь он это серьезно. Они не подростки, и все происходящее не любопытство или минутный порыв, это серьезно, из разряда "возьми на себя ответственность". И да, конечно, сколько угодно, хоть до скончания веков, только Син знает, что их сказка закончится не так красиво. Признаться бы, может, рассказать о ситуации, но нет. Это не широкая душа или благородные порывы, обычный эгоизм. Все ведь станет гораздо сложнее, обух проблем - и налаженной рутине придет конец. Исин знает, как уладить все без шумихи, и где-то глубоко внутри ему так действительно легче. Напарник будит в нем совсем неправильные чувства, которым не место в жизни человека без прошлого и будущего, которые способны заставить его забыть обо всем на свете. Правильно сейчас все прекратить, это честно, но Син знает, что не сможет отказаться от такого подарка, пусть и прощального, пусть Сехун об этом даже не догадывается. - Я ведь выбрал правду, а ты что творишь? - произносит и закусывает губу, понимая, что только что озвучил свои мысли без фильтра. Нет сил больше дразнить и растягивать удовольствие, которое и так хлещет через край. Легонько хлопая по чужой ноге, Син прерывает ласку, хотя с удовольствием бы продолжил, уверенный, что еще немного - и на его ширинке оказалось бы мокрое пятно. Се осторожно отстраняется, оказываясь рядом. Приподнимаясь и усаживаясь на колени, Исин толкает Сехуна обратно на подушку. Так ему тоже нравится, смотреть на возбужденного до предела напарника под ним: запачканные ярким румянцем лицо и грудь, блестящие глаза и капли смазки, размазанные по крепким мышцам пресса. Щелкая пуговицей на собственных джинсах, Син не сдерживает тихого стона облегчения. Кажется, он завелся слишком сильно. Остудить бы немного голову, но на ум приходит только один способ, не очень эффективный, но все же. - Правда или вызов? - плевать, что он так и не ответил на вопрос напарника, ведь гораздо красноречивее кажется квадратик презерватива, выуженный из-под подушки. Сехун вытягивается на постели с облегченным вздохом, радуясь, что теперь нет нужды бороться с дрожью в коленях и пытаться сохранить равновесие. Исин слишком умел - сохранить присутствие духа тем сложнее, чем дальше заходит их игра. Остается только покорно двигаться и подставляться под жаркие ласки, но Се и не против, пока старший смотрит на него вот так - жадно, голодно и самую каплю безумно. Если бы Сехун осознавал окружающий мир чуть лучше сейчас, он мог бы заметить, что напарник думает о чем-то еще, но приоритеты тела уверенно берут верх над разумом. Се невольно облизывается, наблюдая за движениями Исина, плавными, но торопливыми. Не он один тут под впечатлением от происходящего. Вопрос доходит с трудом, ненадолго отвлекая от соблазнительного вида, которое являет собой возбужденный напарник - Сехун даже не думает, когда приглашающе разводит ноги, хотя еще недавно едва не умер от смущения после нескромного вызова. Какое там, стыдиться некогда, да и голова забита совершенно иным. Например, тем, как сладко звучит вжик чужой расстегнутой ширинки и шумный выдох после. - Вызов, - срывается с обкусанных губ почти неосознанно, потому что в мыслях крутится только бесконечное "быстрее, быстрее, быстрее...". Приспуская джинсы, Исин разрывает упаковку презерватива и раскатывает резинку по всей длине. От прикосновения к члену по телу проходит дрожь. Кажется, он сильно себя переоценил, решив, что сможет долго сдерживаться, хотя скорее недооценил - Сехуна и его зашкаливающую эротичность. Ведь то, как он сейчас выглядит, - это тотальное непотребство, вульгарное и невинное одновременно. Подцепляя из-под той же подушки смазку, Син вкладывает ее в руку напарника и слегка ведет бровями. Если уж быть бесстыдно нахальным, то до самого конца. И хотя он совсем не уверен, что переживает порноролик того, как Се себя растягивает, но отступать некуда. - Хочу увидеть твои пальцы там, где только что был мой язык, - Исин плывет от возбуждения. Чтобы сдержаться, он пережимает член у основания и с азартом мазохиста прикипает взглядом к чужим рукам, тянущимся вниз. Сехун теряет все больше воли, покорно выполняя пожелание старшего еще до того, как оно дойдет до мозга. Не то чтобы он возражал - вызов Исина отлично накладывается на его собственное желание получить больше непривычной ласки. Конечно, собственные пальцы будут совсем не тем же самым, что и умелые руки напарника, но Се уверен, что совсем скоро об этой мелочи они оба позабудут. Се честно пытается сдержать видимую дрожь, когда щелкает крышечкой лубриканта и выдавливает на ладонь немного холодной скользкой субстанции. Пара капель, поплыв от температуры его кожи, тут же шлепается на его живот и, смешиваясь с потом, щекотно сползает во впадину пупка, заставляя покрыться мурашками. Сехун чертыхается, краснея под пристальным взглядом, и наскоро растирает смазку между пальцами - нужно срочно отвлечь внимание Исина от собственной неловкости, не хватало еще опозориться в самый важный момент. Ноги приходится расставить чуть шире, а еще приподняться на подушках немного, чтобы было удобнее, и когда он наконец-то принимает оптимальное положение, поводов тянуть больше не остается. С огромным трудом преодолевая соблазн сжать скользкой ладонью собственный налитый кровью член, Се все-таки тянется ниже - и, нерешительно помедлив, осторожно касается непривычного местечка. Кожа под его пальцами буквально обжигает, кажется, что там все еще влажно от недавно ласкавшего его языка, и стоит Сехуну слегка надавить на тугое колечко мышц, просто на пробу, они тут же поддаются, позволяя погрузиться глубже в эту приятную мягкость. Се громко сглатывает, только теперь осознавая, что он прикрыл глаза и даже задержал дыхание. Прикосновения не приносят дискомфорта и совершенно не пугают - скорее, разжигают и без того сумасшедшее желание до едва выносимых температур. Закусив нижнюю губу, Сехун прибавляет к первому пальцу второй, отчего пробивает крупная дрожь, но несмотря на зашкаливающее возбуждение, того удовольствия, которое получалось испытывать от чужих рук и языка, не чувствует. Младший на пробу толкается глубже, чуть резче, отстраненно удивляясь податливости и жару собственного тела. Ничего особого не происходит. - Не получается, - расстроенно хнычет он, поднимая жалобный взгляд на Исина. - У тебя выходило лучше!.. - что чертовски обидно, ведь это его задница, разве это не должно быть проще простого?! Легче не становится. Совсем. Вообще. Ни капли. Кажется, Син доигрался, попал окончательно и надолго, потому что тело не слушается. Что он собирался делать? В чем сомневался? Сейчас это не имеет значения. Перед ним только Сехун и его до предела возбужденное тело, натянутой струной ожидающее любого прикосновения. Закусывая губу, Исин переплетает свои пальцы с чужими, пачкаясь лубрикантом, и отводит в сторону. Обзор роскошный, подталкивающий к грани все ближе и ближе. Непослушный хвост бьет по ногам, а член ноет от неудовлетворенного желания. Отпуская руку напарника, Син ведет по чернилам тату, размазывая смазку по полицейской ленте и предупреждающей надписи. Вызывающие косточки на бедрах хочется обвести языком, сделать их влажными и горячими, как и всего Се. Капризная просьба полосует жаром, и Исин, придерживая за бедра, мягко толкается в первый раз. Медленно растягивает тугую дырку, не в состоянии оторвать взгляд от искусанных в кровь губ Сехуна и широко распахнутых глаз. Он хотел бы сказать, что они могут остановиться, что стоит только произнести пару слов - и они прекратят, но на ложь Син сейчас не способен, как и на что-либо, кроме плавных толчков. Стараясь сдержаться, Исин никак не может успокоить дрожь. Влажные от пота ладони соскальзывают с кожи, а из груди вырывается протяжный стон. Сехун захлебывается стонами, не успевая хватать пересохшими губами столь необходимый воздух - его тело вдруг становится его врагом, стремительно и неумолимо погружая в бурлящий поток ощущений. Чужая крепкая хватка, пылающий взгляд, обжигающее тепло кожи, но самое главное - ритмичное, едва выносимое давление, пронизывающее жаром до самой макушки и буквально выбивающее дух. Исин не торопится, но и не медлит, превращая Се в податливое, бессловесное нечто, и с каждым толчком младший чувствует его все глубже, невольно раздвигая ноги шире, жадно подаваясь вперед. Это... странно, пугающе непривычно, совершенно противоестественно, но... Хорошо, чертовски хорошо, ведь Син так близко, дышит тяжело и смотрит на Сехуна почти как на божество. Внутри Се тесно и чертовски хорошо. Мышцы проступают под кожей, а дыхание окончательно срывается. Исин не может остановиться, продолжая короткими осторожными толчками трахать напарника, даже когда чувствует, как удовольствие переливается через край и пульсирует в теле. Он кончает сильно и... быстро. Несколько секунд, чтобы прийти в себя, а затем он заменяет член пальцами. - Прости, - бессвязно шепчет, второй рукой оглаживая каждый доступный участок кожи: ноги, бока, живот. Кажется, он облажался. А вообще, нет, не кажется, а точно, - сейчас-сейчас, я сделаю как надо, - проталкивая пальцы глубже, Исин сгибает их слегка. Собственный член все еще твердый, несмотря на использованную резинку на полу у кровати. Сехун не успевает понять, что произошло и почему напарник вдруг извиняется, он и глаза-то толком не успел открыть, но заполняющий, давящий жар вдруг сменяется пальцами - и в следующий миг у Сехуна перед глазами взрываются фейерверки. - Ааа!.. - тело выгибает дугой на сбившихся, влажных простынях, Се стискивает бедрами талию старшего, пытаясь справиться с прошившим его до кончиков пальцев разрядом. - Ч-что... - тут Исин надавливает снова, и его едва не подбрасывает в воздух, потому что во второй раз ощущения ничуть не менее фееричны. - Ммм... Но... - прояснить голову хоть немного не получается, он еще не до конца разобрался даже в собственных ощущениях, куда уж там мыслям. Однако кое-что Сехуна все-таки отрезвляет немного. Потому что удовольствие, пульсирующее электричеством в венах, напарник с ним не разделяет. - Подожди, - хмурится Се, приподнимаясь на локте и с огромным, просто нечеловеческим трудом соскальзывая с чужих чертовски умелых пальцев. Капля пота щекотно сползает по его виску, отчего ушко рефлекторно дергается, привлекая его внимание к своей голове, волосам, наверняка всклокоченным, и раскрасневшемуся лицу. Сехун вдруг до боли отчетливо видит себя со стороны: с раскиданными в разные стороны руками-ногами, влажной от пота кожей, стоящим на виду членом, да еще и бесконечно стонущим. Какой разврат... И одно дело, если они оба увлечены процессом, но если глаза Исина больше не застилает возбуждение, это меняет дело. Плюс чужое ранение, все еще толком не снятые джинсы и сто других мелочей, которые в этот самый момент могут отравлять старшему жизнь, пока Се эгоистично наслаждается своим первым анальным сексом. - Может... - голос пошло хрипит, и тело заметно подрагивает в ожидании продолжения, но Сехун не решается улечься обратно, пока растерянный, бегающий взгляд вдруг не фокусируется в районе паха напарника. Отступившее было возбуждение в долю секунды подскакивает, заставляя кровь закипеть, и Сехун поднимает полубезумный взгляд к глазам Сина: - Если ты не против продолжить, может... перегруппируемся? - на последнем, страшно неуместном, учитывая происходящее, слове младший невольно улыбается, и кажется, это немного разгружает напряженную атмосферу. Дождавшись разрешения, он поднимается с липнущих к коже простыней на колени и, чуть повозившись, разворачивается лицом к знакомому уже изголовью. Скользкие от пота и смазки ладони ложатся на прохладное дерево, Се расставляет бедра пошире, чтобы компенсировать их небольшую разницу в росте, и стратегически грамотно (как ему самому бы понравилось) прогибается в пояснице. - Продолжишь? - оборачивается на Сина через плечо, стараясь скрыть собственное смущение, но хвост-предатель все равно продолжает метаться в воздухе. Нарочно или нет, Сехун продолжает провоцировать каждым движением. Линии тела, поза и даже взгляд - все это лучше любого качественного видео для взрослых. Ощущения слишком сильные, отголосками оргазма прокатываются под кожей, и да, конечно, они могли бы продолжить, Исин хотел бы этого. Трахать напарника, пока у того голос не сорвется от стонов, глубоко и долго, меняя угол и темп, растягивая удовольствие тающей карамелью. Хочется сделать первый раз Се незабываемым, но плечо отдается болью, слегка отрезвляя. Кажется, у Сина тоже есть лимит на выносливость, сколько бы он ни пытался убедить собственное тело в обратном. День был слишком долгим, и на еще один раунд его точно не хватит, поэтому он щелкает пуговицей на джинсах, несмотря на все еще ощутимое давление члена на ширинку, и устраивается позади напарника. - Продолжу, - на выдохе произносит, широкими мазками проводя по спине. Пальцы очерчивают позвонки один за другим, пока не упираются в основание беспокойного хвоста. Немного сжать и отпустить, поласкать нежную шерстку, а после скользнуть под него. Кусая губы, Исин думает, что если бы напарник задал вопрос о самом лучшем сексе, то сейчас он бы с легкостью ответил, что вот только что. Немного неловко, но горячо и сладко, а в груди ныло голодным желанием, которое не утолить никогда. Ритмично входя пальцами, Син пытается найти подходящий угол, и, когда Сехун томно стонет, прогибаясь сильнее, он только настойчивее и глубже засаживает. Слегка морщась от боли, Исин второй рукой обхватывает влажный от смазки член и сжимает у основания. Похоже, что не он один завелся так сильно. Сехун с трудом остается на ногах, когда Исин вновь касается его, и больше в голове не остается ничего. Только ослепительные вспышки удовольствия, крупная дрожь в напряженном теле и собственные сдавленные стоны. Сил на переживания, стеснение нет, он только и может, что разрываться между двумя противоречивыми, но одинаково сладкими желаниями - податься вперед, в тесную ладонь, или назад, на умелые пальцы. Впрочем, его не хватает надолго. Оргазм прошивает насквозь, заставляя сжаться и крепче вцепиться в изголовье, Се закрывает глаза и в последний раз прикусывает губу, сдерживая рвущийся крик, а после, измученный, безвольно оседает на постель, пытаясь выровнять заполошное сердцебиение и сорванное дыхание. Исин отстраняется тоже, давая ему развернуться, и Сехун снова вытягивается на сбитых простынях, невидяще пялясь в потолок. - П-правда или вызов? - шепчет хрипло, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, и даже голову повернуть к напарнику слишком сложно в этом благостном оцепенении. Мысли плывут в легкой дымке, в крови щекотно лопаются последние пузырьки пережитого удовольствия, на влажной остывающей коже холодком оседает воздух комнаты. Се и сам не понимает, зачем открыл рот. Наблюдая за расслабленной позой напарника, Исин хочет, чтобы этот день никогда не заканчивался. Пусть усталость, пусть боль и раздражающее до зубного скрипа бессилие, но Сехун и вот такие мгновения того определенно стоят. Син бы с удовольствием заканчивал так каждую тяжелую смену и каждый выходной, деля постель и удовольствие на двоих. И, наверное, еще что-то, теплое и пока без названия, но определенно стоящее того, чтобы быть между ними двумя. - Правда, - выдыхает Исин, бережно поглаживая влажную от пота, разгоряченную кожу. На вызовы Се у него не хватит выносливости сейчас. Вспоминая вызывающие просьбы, он шумно сглатывает и устраивается рядом на подушках, продолжая касаться напарника. Се довольно жмурится и, пересилив навалившуюся дрему, поворачивается на бок, лицом к старшему. Глаза слипаются, день и правда выдался длинный (и крайне насыщенный эмоциями). - Ты же станешь моим напарником снова? - бормочет Сехун, утыкаясь лбом в чужое плечо и позволяя-таки потяжелевшим векам сомкнуться. Язык ворочается так же лениво, как и мысли в его голове. Тело едва не гудит от той приятной, теплой расслабленности, которая заполнила утомленные мышцы. - После того как выздоровеешь окончательно, я имею в виду, - вспоминать о чужом ранении все еще немного больно, но от этого больше не колет, просто раздражающе ноет где-то глубоко внутри. Се выдыхает, касаясь губами гладкой кожи, но от идеи обнять Исина отказывается - слишком велик риск не совладать с безвольными конечностями и причинить дискомфорт. Достаточно и так, просто быть рядом. Потому и выскользнул этот дурацкий вопрос... Конечно, Исин станет, он ведь никогда не заикался о другом. Просто после всего, что они тут сегодня наговорили, на душе немного неспокойно, и это последнее подтверждение обязательно его успокоит. И можно будет наконец уснуть... Нашарив рядом футболку, Син аккуратно стирает сперму с живота и бедер напарника. Но услышав вопрос, он замирает на секунду. Это может значить все что угодно. Сехун вряд ли подозревает о чем-то, поэтому Исин выбирает самый безобидный и максимально честный ответ, бросая футболку на пол, к использованной резинке и почти пустой тарелке. Уборкой он займется как-нибудь потом. - И как ты мне предлагаешь теперь спокойно работать с тобой в одной машине? - замкнутое пространство и голова, наполненная мыслями о том, насколько потрясающе выглядел Сехун под ним. Перспектива заманчивая, но так они долго не протянут. - Вместо того чтобы прикрывать твою спину, я буду пялиться на твой... - Син многозначительно облизывается, делая очевидный намек. Напарник разнеженный и уставший, как и он сам, поэтому Исин подтягивает сбитое одеяло и накрывает их обоих, надеясь, что на этом их игра закончится. Пора забыть о правде и смириться с вызовом, который придется принять несмотря ни на что. Се даже не вздрагивает, позволяя за собой ухаживать - просто нет сил. Чужие слова вызывают сонную улыбку, ушко смущенно дергается. Ему очень приятно слышать, что Исин настолько неравнодушен. - Только теперь начнешь? - лопочет он уже почти по инерции, все вернее проваливаясь в сон. - А до сегодня что, ни разу не пялился?.. Эх, надо будет почаще наведываться в тренажерный... - его почти бессвязное бормотание затихает и обрывается на вдохе. Сон накрывает его с головой теплом и уютом - а может, это Исин дотянулся до одеяла?.. Неважно. Все потом... Все завтра. Сехун засыпает с довольной улыбкой и спокойным сердцем, чувствуя рядом ровное тепло и знакомый аромат.