***
Альтмер ещё не приехал, но его уже боялись и ненавидели. Анкано не торопился. Он покинул посольство в кибитке, взяв с собой совсем немного вещей - лишь самое необходимое. В дороге он дал волю своему цепкому вниманию. Весна угадывалась по густой сырости в воздухе. Анкано долго не мог привыкнуть к климату и пейзажу - такому не похожему на пеструю, царственную красоту Саммерсет. Однако, привыкнув, полюбил холод, оттенки, которые приобретает снег и высокое, многоцветное небо. Здесь оно было видно. Сверкающие небеса его родины искрятся серебристым отливом даже ночами - это облака отражают блеск хрустальных куполов и многочисленных, магических фонарей. В Алиноре не бывает такого звездного неба, торжественной тишины и пустоты... Снег примирил уроженца солнечных островов со Скайримом, но не с людьми. Как таковой, горячей ненависти они ему не внушали. Это чувство походило на клинок, зачарованный магией льда и спрятанный до поры, до времени. Она жила под сердцем, дремлющая, тихая и сроднившаяся со всей сутью Анкано, как кровь в его жилах. И нисколько ему не мешала. "Дьявол, спящий в тебе, станет боевым псом, если приручить его в часы одиночества, глядя в собственную бездну, которую так боятся все праздные, все влюбленные и слабые люди. И ты поразишься, сколько сильных качеств таится в тебе. Это значит - сделаться хищником". Первой остановкой по пути в коллегию стал городок под названием Драконий Мост. Этот самый мост из грубо тесаного серого камня соединял два берега реки и являлся важной частью торгового пути в Солитьюд. Без него пришлось бы делать огромный крюк по менее безопасным тропам. В центре моста из перил вырастали зубья, и стояла арка с оскаленной драконьей пастью. Здесь, у подножия гор потихоньку просыпалась ленивая весна. Бледная, поэтичная красавица сняла с дорог снег, закружила водовороты ручейков в низинах и канавах, разбавила воздух легкостью, а на деревьях уж и первые почки появились. Анкано вошёл в город, отправив карету к постоялому двору. Он шагал аккуратно, стараясь не испачкаться в грязи на дорогах. Город не маленький, а пахнет деревней. - Эй! - услышал эльф детский голос, - котенка ловите! Анкано, когда солнечно-рыжий ком, храбро подняв трубой тощий хвост, метнулся ему под ноги, подхватил звереныша. Тот присмирел в руках альтмера, только оглядывался настороженно, с любопытством. - Ох, и набегался я за ним, - запыхавшись, произнес ребенок. Шапка набок съехала, лицо раскраснелось. Анкано отдал ему котенка: - Присматривай за теми, кто тебе дорог. В другой раз не поймаешь. Пробормотав это без улыбки, эльф пошел дальше, и увидел краем глаза, как, высунувшись из окна, женщина крикнула сердито и испуганно: - Астер! Быстро домой, сейчас же! Анкано лениво улыбнулся, продолжая свой путь. А крестьянка ещё долго смотрела вслед альтмеру в плаще с символикой Доминиона, и на лице её бледном отразилась тревога. Черная мантия с золотым или серебристым узором на рукавах и спине действовала на всех нордов примерно одинаково. В зале постоялого двора воцарилась тишина, едва Анкано пересек порог. Слышен звон посуды с кухни да то, как бард лютню настраивает, а инструмент, кажется, упрямо ему сопротивляется, судя по скрипучим, тренькающим звукам. Взгляды нордов нельзя было назвать приветственными. Несколько сразу ушли, не сводя внимания с эльфа. "Звери. Лишь принцип страха перед властью не позволяет им сейчас порвать меня на куски". Он подошёл к стойке и потребовал комнату. - Две свободных только, - буркнула, не глядя на него, плотно сложенная нордка. - Солдат королевской службы нынче много, - и искоса посмотрела на Анкано, точно предупреждая, что у них здесь есть защита. - Ничего страшного, - холодно улыбнулся альтмер, и под этим взглядом женщине сделалось не по себе. "Во глазищи, - думала она, провожая эльфа до его покоев, - точно змеиные, стеклянные, ничего человеческого". Оставшись в одиночестве, Анкано прочел несложное заклятие, и следящая руна, которую он начертил, опираясь на барную стойку, активировалась. В ушах неприятно зашумело, стучали о стол кружки, с шорохом кто-то провел тряпкой по столешнице. - Чего трясешься, дуреха? - услышал он шепот, которому предшествовал скрип - посетитель сел за стойку. - Не за себя я, - срывающимся шепотом молвила хозяйка двора. - Люди, вон, пропадают. И это под носом то её величества. Иногда... - она ещё более снизила тон, - иногда я думаю, уж не прав ли Ульфрик. Пущай мятежник, но за нас, за нордов ратует. - Ты мне это брось, - буркнул собеседник, обрывая её речь. - Не станет он никого здесь похищать. Нас много, а талморские доспехов почти не носят. Все эльфы с нами эту ошибку совершают. - А как насчет Денрива? - тихо спросила трактирщица. - Его не похищали, по своей воле ушел. Анкано иронично поднял вверх бровь и оглянулся на походный сундук. "Доспехи, значит...". Пропавший норд его не касался, и он слушать перестал. На другое утро эльф вышел из таверны в эбонитовых, форменных латах. Женщина за стойкой первые секунды две перепугано смотрела на невозмутимого гостя. Анкано, сдвинув брови, недобрым голосом, тихо заметил ей: - Мирный город у вас. Спокойный. Давненько не приключалось ничего? - Боги милуют, - опомнившись, пролепетала она. - Милость богов ненадежна, - медленно протянул эльф, - аэдра не столь отзывчивы, как их даэдрические товарищи. У вас замечательный мед, кстати. А на шее... это же не амулет Талоса? Нордка, застыв, позволила Анкано коснуться ворота ее рубашки, и эльф изобразил на лице такую теплую улыбку, что женщина смутилась. - Тсс, я никому не скажу, - сказал он с солидарным видом. - Правда? Почему? - Мне наплевать, - улыбка сделалась насмешливым оскалом, он небрежно убрал руку и преспокойно вышел из зала, неся перед собой заклятьем телекинеза сундук. "Сдался мне ее Талос и ее родные. Смешно. Война делает их параноиками". Таким образом, не торопясь путешествуя, не скрываясь, он узнавал о людях больше, чем если бы расспрашивал их. Уже подъезжая к вечно снежному Винтерхолду, он увидел, взлетающую вверх изящной, прямой стрелой в низкие облака, центральную башню замка коллегии. Норды твердят, что волшебную крепость выстроил Шалидор, но это ложь, вернее - неточность, которую не слишком спешили исправлять историки. После войны с фалмерами люди в ненависти к чужой культуре везде, где смогли, уничтожили все эльфийские храмы, города и замки. Все на корню. На это ушло немало сил и времени, ведь фалмеры строили поистине на века, но норды славятся упорством и неистовой мотивацией. Руины замка в Винтерхолде - единственное, что уцелело от славной культуры фалмеров. И Шалидор вместе с архитекторами отреставрировали их, сделав его вместилищем коллегии(1) магов, которые долгое время составляли волшебный оплот провинции. Это здание из бело-голубого мрамора с хрустальным стеклом окон, выдержанное в строгих правилах симметрии, выделялось из всех в Скайриме жемчужиной средь речных камней. Замок стоял на вершине заснеженной скалы, словно на троне. Отрезанный от остального Винтерхолда и омываемый морем отовсюду, он соединялся с городом при помощи тонкого, но широкого моста, украшенного магическими фонтанами, из которых по вечерам изливались струи света, озаряя всё пространство мистическим, голубоватым сиянием. Анкано долго со сложным выражением лица смотрел на замок из кареты, продвигавшейся по центральной улочке серого, закованного в лед, Винтерхолда. Дежурные стражи при въезде Анкано на мост, пропустили его, и скоро эльф вышел из кареты. Обширный, круглый двор коллегии украшался восьмиметровой статуей Шалидору. Волшебник, обратив сосредоточенный взор перед собой и раскинув руки, будто крылья, застыл, творя заклятье Шторма Обливиона - сложнейшее проклятье школы разрушения, которое сейчас поддается очень и очень немногим. В коллегиях ему никто даже не обучает. Через двор к Анкано двинулась невысокая бретонка в серебристой мантии. И, едва советница архимага переглянулась с эльфом, он понял, какой его ожидает прием. И не удивился, зная, как сыграет на этом. "Мирабелла Эрвин, - вспоминал эльф. - Муж погиб на войне, сын - на охоте около года назад. Посвятила десять лет службе в коллегии и детям. Сильна, принципиальна... Скучна, скучна". - Приветствую вас, мастер, - карие глаза женщины смотрели бесстрастно. - Меня зовут леди Эрвин, личный помощник архимага. - Добрый день, - Анкано за всё время в Скайриме научился говорить с элегантным акцентом, выдававшим в нем человека с южных земель Саммерсет. - Я покажу вам ваши покои. После загляните к архимагу. - Небольшое собеседование? - Да, вы пройдете инструктаж, - ответила бретонка, шагая с эльфом к башне со спальнями для учителей и специальных отрядов коллегии. Покои Анкано устраивали - ему нравилась высота, хотя это было неудобно с практической точки зрения. Если снаружи и издалека замок поражал, то вблизи и внутри становилось ясно, как чужд теперь он фалмерской культуре. Конюшня, сложенная из бревен и камня у основания, грубый сарайчик для инструментов поодаль. В малом зале стихий центральной башни замка стены украшались флагами и старыми, выцветшими коврами. Ничто и никак не напоминало об эльфах. Когда Анкано вошёл в кабинет архимага, выяснилось, что он даже ниже, чем эльф слышал. Худощавый, но энергичный старик с непроницаемой мимикой, в которой, на первый взгляд, не ощущалось ничего опасного. Не верилось, что этот маленький, тщедушный, чёрный человечек - светило магических наук Скайрима несколько сотен лет. После раскланиваний и знакомства Анкано сел в предложенное кресло. - Я изучил ваше досье, - начал Савос. - Вы были советником при архимаге столичной гильдии у вас на родине. Вы сами из Алинора, кстати? - Нет, я родился в Клаудресте, - ответил Анкано, что являлось чистой правдой, - поэтому, отчасти, привык к горам и прохладному климату. - О, это хорошо, - улыбнулся Савос. - Как же вы попали в столичную гильдию? Учились там? - Нет, - ответил он "И ты это должен был знать из досье". - Я рано пошел служить. Первая рота войск Алинора, подразделение магии рун защиты. После службы перешёл в гильдию. - Напомните, в каком году это было. - В сто шестьдесят третьем. Мне исполнился двадцать один год, но я служил с шестнадцати, с детства учился в кадетской академии Клаудреста. - Выходит, вы застали нападение на Эльсвейр, - хмыкнул Савос. - Бывали в бою? - Нет, хвала предкам, - сказал Анкано с серьёзным видом, - маги защиты находились внутри страны. - Что ж, если судить по документам, выходит некая странность, - Савос слегка развел руки в жесте недоумения. - С шестнадцати вы уверенно и быстро идете по военной лестнице, показываете впечатляющие данные, но почему-то не выделяетесь, а потом и вовсе оставляете службу, поступив на должность советника архимага. И с тех пор вы вели на удивление неприметную жизнь для молодого человека вашего статуса и талантов. - У меня были личные причины не выделяться, - сдержанно ответил Анкано, и в его тоне послышался холодок неприязни. - Кажется, пик расовых чисток пришелся на время вашей службы, - тем же тихим, вежливым тоном заметил Савос. Анкано посмотрел на него с некоторым вызовом: - Со сто шестидесятого по сто семьдесят третий. Только потом эта политика стала не актуальна. Осенью сто семьдесят пятого года принят законопроект о том, чтобы не убивать полукровок и больных, родившихся на свет, а так же тех, кто в юном возрасте не проходит тест верности. Впрочем, за ними всё равно присматривают. - Вы довольно подробно помните это, не так ли? - Савос будто не замечал дискомфорт собеседника. - По эльфийским меркам я был почти ребенком, когда это происходило. Юная память крепка, архимаг, - и горько усмехнулся. - Но что вынудило вас перебраться в Скайрим? Судя по документу, присланному от её величества, вы специально для этого прошли отбор, конкурс. - Любопытно посмотреть на Скайрим, но без веского повода никого из нас сюда не пускают. Хотелось не просто приехать по пропускной грамоте, а жить и работать, чтобы понять вашу культуру, магию. Не так давно Скайрим помогал империи в войне против Доминиона и показал себя с сильной стороны. - Вас это задевает, не так ли? - улыбнулся архимаг. - Нет, я считаю, что ученых объединяет лишь наука. Война не может встать на пути у этого, - высокопарно заметил эльф. - Магия нацелена на саморазвитие мира, а глупое противостояние стран только сметает, коробит, уничтожает. "Эмоционален для альтмера. Высокомерен, как мальчишка. Характер слишком уж отталкивающий, - думал Савос, едва талморец вышел. - Он вел себя довольно предсказуемо и неосторожно". Архимаг мог видеть людей насквозь - эта способность даруется всякому старожилу, привыкшему наблюдать целые поколения магов. Савос и не ожидал ничего иного от талморца. Если он всё же шпион, что маловероятно, то он, пожалуй, слишком хорош. Когда в дверь постучали, архимаг проронил: - Войдите, леди Эрвин. Возникшая на пороге, женщина посмотрела на Савоса с опасением и осторожно спросила: - Что... он такое, как думаете? У нас проблемы, да? Савос рассеянно обернулся на своего секретаря: - Вы обратили внимание на его руки? - Нет, архимаг, - удивилась Мирабелла. - Шпиона, солдата, ассасина, если он маг, выдают кисти его рук, - произнес с расстановкой тёмный эльф. - От напряжения они, как у рабочего каменоломни - темные, с вспухшими венами. Анкано снял перчатки, держал в руках. Чистые, ровные ладони, - и взглянул на собственные - тонкие, сухие, узловатые. - Что ж, оповестите учителей о времени проведения вечернего собрания, леди Эрвин. Бретонка, внимательно выслушав архимага, уточнила: - Официальное знакомство с коллегой? - Именно, - с некоторым сомнением пробормотал Савос, - с коллегой.***
Лидия, взглянув за окно таверны, вздохнула. Дело шло к полудню. Постучав носком стопы по полу, она скрестила руки на груди. "Терпение. Терпение, Лидия. Девчонка больше не выведет тебя из себя, ей не удастся". Она вернулась к своему месту у окна и покрутила по столу давно опустевшую кружку из-под морса. Наконец, не выдержала. Поднялась и строевой походкой отправилась в коридор с комнатами. Она несколько раз громко постучала. Спустя полминуты какого-то шороха, перед ней возникла гипотетически Довакин. Герой нордский был одет, но не умыт и с прилипшей к щеке страницей пергамента. Что хуже, из комнаты ударило по обонянию резким, приторным запахом скуумы. Довакин опасливо подалась назад, когда Лидия сняла с её щеки страницу, не отрывая от девушки красноречивого обманчиво спокойного взгляда. - Я согласна с тем, что меня надо четвертовать, - пробубнила Кроин, посторонившись и впуская Лидию. - Но давай не сейчас, хорошо? "Какой бардак", - огляделась хускарл. - Мой тан, помните, мы с вами обсуждали вопрос порядка тренировок? - Это когда на той неделе ты чуть меня не избила до полусмерти? - осторожно уточнила она, иронично приподнимая бровь. - Помню. Слушай, Ли, просто я не дочитала один преинтересный магический трактат на тему драконьих костей в кузнечестве... Там, в общем, есть теория автономной кузницы. Она разрабатывалась ещё в эпоху Обливиона в Киродииле. Я подумала – нам как раз такая штука нужна. Ее принцип основан частично на магии вызова, частично - на трансформации, и если верно подобрать состав чернил для свитка… - она замолчала, увидев лицо девушки. Довакин смущённо надулась, а Лидия вздохнула, поймав себя на том, что почти не сердится. - Я принесу вам легкий завтрак, мой тан, а потом мы идем мыться. - Мы? - дернула бровью Кроин, и на её губах вновь стала расцветать лукавая улыбка. Лидия сердито нахмурилась, проигнорировав выпад Довакина: - Госпожа, вы приведёте себя в порядок, как полагается благородному воину. И, - она взяла со стола пузырек со скуумой, пробормотала уже с печальной обеспокоенностью, - давайте подумаем, что делать с вашей бессонницей, хорошо? Кроин в жесте упрямства склонила голову. Она подошла к Лидии и медленно забрала из сжатого, крепкого кулачка хускарла пузырек: - Не переживай, - когда она говорила таким мягким тоном, хускарл терялась, - я что-нибудь придумаю. Сейчас едем в Драконий Мост. Хадвар писал, появилась какая-то напасть и требуется помощь неофициальной рабочей силы. "Она всегда так делает, - думала Лидия, уходя из комнаты. - Боится, что я буду переживать. Боится настолько, что ей легче надеть маски. Я беспомощна. Беспомощна". А ещё ненормальная девчонка в бою умудрялась защищать Лидию. Её - более сильную, опытную. И слишком быстро училась магии. С холодным оружием дела обстояли средне. Она, пожалуй, умела отбивать удары, блокировать их, но убежать или увернуться – словно физически лишена такой возможности. Кроин, при неумении драться, постоянно лезла на рожон, использовала любой шанс для атаки и отступала лишь чтобы сменить позицию и поразмыслить. Главной проблемой Кроин был страх. Она всегда боялась врага. Обычно у воинов это притупляется, они привыкают к выбросам адреналина, но Довакин всякий раз переживала ужас заново и с новой силой. Страх делал её или нервно неуравновешенной или злой… Она ломалась. Сама на рожон Кроин не лезла, приключений не искала и, вообще, была крайне миролюбива до тех пор, пока не вставала в позицию «дерись или умри». Вот это выглядело жутковато – у Лидии при взгляде на неё сердце сжималось. Всё остальное время она отлынивала от тренировок, сидела взаперти в комнатах таверны, а иногда уходила бродить по улицам часами в неизменном одиночестве, ставшим для неё чем-то необходимым, вроде частого мытья и удобной кровати. В этот раз из глухой, горной деревни, где девушка затаилась вместе с книгами, Кроин вытащило письмо Хадвара, с которым они регулярно обменивались адресами. Он писал, что беспокоится об одном бывшем легионере, пропавшем из Драконьего Моста. Кроин отнеслась к этой просьбе так же, как к другим. Вздохнула и пробормотала хускарлу невесело, что где-то опять надо вытащить чью-то задницу из медвежьего капкана. Хадвар всего полгода назад перевелся в теневой отряд Фолка Огнеборода, Кроин не привыкла видеть норда в легких, неприметных доспехах и короткой мантии без знаков отличия. Хадвар ждал Довакина в таверне с утра. Девушка прибыла в город вчера ночью, и спала. Время близилось к десяти, давно рассвело, и напряженная Лидия, сидевшая с Хадваром за столом, мрачно постукивала по полу ногой... Но в этот раз девушка проснулась самостоятельно. Сонная, помятая и несобранная, без лат, только в кожаных штанах и легкой рубашке с широким вырезом, почти обнажившим одно плечо, она возникла на пороге таверны. Хорошо ещё, что косы заплела. - И чего вам не спится, - пробурчала она и гордо заметила Лидии: - Смотри, я проснулась без твоей помощи. - Делаете успехи, мой тан. - Сарказм, - улыбка Кроин источала иронию и она села подле Хадвара. - Обожаю её. Рада тебя видеть, парень. Ладно, к делу. Рассказывай, кого спасать. В принципе, её никто не заставлял, но очень быстро девушка поняла, что если Седобородые нарекают тебя драконоборцем, это накладывает на тебя обязательства помимо твоей воли. Кроин жила свободным ветром от случая к случаю, как обыкновенный наёмник с перемежающимися припадками лени. Мало кто знал, что большинство проблем решала Лидия, девушка лишь училась, в то время как от неё ждали немедленной силы и могущества. Она не могла сказать «нет», если её просили помочь. Она бы с удовольствием рявкнула это самое «нет», выкрикнув его погромче, чтобы все услышали, но чересчур хорошо понимала, что такое – быть жертвой. Что такое – терять любимых. И что такое – когда никто не может помочь. Сопереживание – страшная вещь… Хадвар слабо улыбнулся ей и, секунду тушуясь, заговорил: - В общем, зовут пропавшего Денрив. Жена, двое по лавкам. Ради них с опасной службы ушел полгода назад, коробейником сделался. Уже месяц от него нет вестей. - Месяц? – почти возмущённо протянула Кроин. – Прости, Хадвар, но поздновато вы в розыск сообщили. - Он уехал по делам. Уж неделю, как вернуться должен был, - ответил ее друг. - Но, чем больше мне жена его рассказывает, тем больше я уверен, что это похищение. Он уехал ночью, ни с кем не прощался, записки не оставил. Люди так исчезают в последнее время, но всё на разбойников спихивают или на то, что в лесу потерялся. Не занимаются у нас таким розыском. - Талмор? - спросила Кроин угрюмо, глядя перед собой. - Да, - понизив голос, сказал Хадвар. - Нам запрещено расследовать это, так что просьба неофициальна. Денрив мне товарищ по службе, а сам я отлучиться не могу. - Поняла, - сухо и быстро пробормотала она, не отрывая глаз от собственных рук. – Короче, нужно выкрасть его из плена, если он там. Сделать всё тихо. Верно? - Да, и будет лучше, если никто в городе не догадается, что за дело взялся Довакин. Нордский герой, ворующий пленников - это плевок в сторону Талмора, скандал кровопролитием обернуться может. - Я Элисиф понять не могу, - с усталой злостью проронила девушка, наморщив лоб. – Почему она не даст добро на официальное расследование? - Не хочет ссориться с Талмором. К тому же, крадут, в основном, Братьев Бури, мятежников. А у ее величества большой спрос к их главарю. Она едко бросила: - Ну, разумеется, - и махнула рукой. - В таком случае, проводи меня к дому его жены, по дороге расскажешь, где можно искать нашего пленника. Только в порядок себя приведу, - и помрачневшая Кроин направилась в свою комнату. Она, как обычно, не заикнулась о цене, не спросила о мотивах. Просто начала готовиться к очередному своему «походу». Так было, когда какая-то истеричка отправила Довакина к Южному ноголомному проходу, чтобы спасти её брата, решившего стать некромагом. И когда Кроин приволокла на своей спине обездвиженного данмера - совершенного безумца - она ещё возмущалась, почему его связали. Порой просьбы приходили абсолютно дурацкие. В Ривервуде она встряла в любовный треугольник, чтобы ошалевший бард не спалил дом лесному эльфу - оба были безнадёжно влюблены в сестру Лукана. Она спасала их, сострадала им, но иногда со страхом ловила себя на презрении, и ей становилось за себя гадко.***
Несколько дней Анкано честно выполнял свои обязанности главы внутренней безопасности, вживаясь в роль, сроднившись с ней. Он добавил своему характеру больше эмоциональности и сделал отталкивающе высокомерным, копируя образ поведения одного из своих учителей в академии. И добился результата - его ненавидели почти все. За занудство, перфекционизм, мелочную щепетильность. Он имел право покидать коллегию на командировки, но не предполагал, что уехать придётся так быстро. "Пару дней назад из Талморского форта сбежал информатор от Ульфрика. Собирался известить генерала о наших планах, оказался недоволен ценой за свои услуги. Денрив - бывший агент теневого отряда Огнеборода, хорошо обучен, знает всех из форта в лицо и по стилю действия. Он скрывается в лесах у Драконьего Моста. Мы блокировали тропы, но он очень хитёр и может вырваться. Проклятые горы изборождены подземными пещерами, он мог уже спрятаться в одной из них, а учитывая, что это его родные леса, дело осложняется. В общем, необходимо срочно ликвидировать цель. Мы продержим Денрива в блокаде какое-то время, но тебе следует поторопиться. Наши агенты в лесу скрываются. И не жди помощи. Это одиночное задание. P.s. Сведений, которые он стащил с собой из форта, чтобы продать людям Туллия, хватит на разрушение диверсионного проекта “Травля медведя”. Ты должен понимать, что будет, если информация выйдет в общественность". Далее значились координаты, написанные Эленвен строгим списком. - Позор альтмерской расы, - пробормотал Анкано и сжёг в ладони пергамент. – Всё приходится делать самому. Он выдохнул облачко пара в холодный воздух. Захотелось курить. Он мысленно подсчитал: "Каретой дней восемь будет. Нужно верхом и короткими путями. Это вызовет подозрение... Значит, уеду в экипаже, оставлю где-нибудь, пересяду на лошадь. В Данстаре, найду быстроходный корабль до пристани Солитьюда. Это уже в два раза короче". Услышав сбоку пыхтение, Анкано повернулся и увидел у входа в бревенчатую избушку почтовой станции мастера иллюзии. Древис Нелорен был единственным, кто на собрании при знакомстве с альтмером улыбнулся ему. Сейчас данмер, пыхтя, держал в руках увесистый бочонок. - Доброго времени, - лицо альбиноса озарилось улыбкой, да такой солнечной, что это затмило серость на редкость пасмурного дня Винтерхолда. - Вам тоже прислали почту, как я погляжу, - насмешливо фыркнул Анкано и спокойно поинтересовался: - Мастер, отчего вы не используете телекинез? - Как-то не очень хочется идти по улицам с левитирующим в воздухе бочонком позади. Магов здесь не жалуют. - Экая чепуха, - процедил Анкано, бесцеремонно забирая у него посылку, оказавшуюся не такой уж тяжёлой. - Пойдемте. - Спасибо, - выдохнул данмер. - Там бутылки с ежевичным ликёром. Сестра постоянно варит и присылает мне. "Сестра? У тебя нет сестры". Он напоминал Анкано его друга. Малион даже после вербовки оставался противоестественно лёгким и жизнерадостным. Он не отличался физической силой, зато у него был дар по-настоящему ладить с людьми, а магия защиты давалась ему словно бы запросто. - А сестра ваша не в Данстаре? - поинтересовался будничным тоном Анкано. - Нет, - ответил эльф удивлённо. - Почему вы спросили? - Понадеялся на везение, - отмахнулся альтмер. - Я слышал, в Данстаре открылся музей. Очень специфический, касающийся культа "Мифический Рассвет". Ужасно хотелось бы съездить, посмотреть, а архимаг, наверное, не отпустит. Но если бы ваша сестра жила там, вы могли бы меня туда командировать под каким-нибудь личным предлогом, понимаете? Я заметил, архимаг благоволит к вам, Древис. Эльф отчего-то смутился и пожал плечами: - Что ж, я могу попытаться помочь. А почему вы интересуетесь такими старыми вещами? Конец третьей эры. - "Мифический Рассвет" появился задолго до конца третьей эры, как минимум, более четырехсот лет, - поправил его Анкано тоном неисправимого зануды. - Меня интересует их предводитель. Знаменитый Манкар Каморан - альтмер, изгнанник с архипелага Саммерсет. Тема личности этой незаурядной фигуры будет освещаться в моем монументальном трактате. - Хорошо, я поговорю с архимагом, - сказал Древис, поразмыслив. - Но только если вы привезёте мне красный капюшон. Я слышал, они носили красные, широкие капюшоны. - Мастер Древис, робам орденцев Мифического Рассвета уже около двухсот лет, это исторические реликвии, - и сказал, подумав. - Пожалуй, я смогу его достать. - Только потом не говорите мне, как вы это сделали. - Упаси меня Предки действовать вне рамок закона, - почти презрительно фыркнул Анкано. - Я цивилизованный альтмер, и уж договориться сумею. Когда он отдал бочку Нелорену и стал возвращаться в свой кабинет, улыбка сошла с лица данмера. В башне для покоев учителей он щёлкнул пальцами и мастерски сделанная голограмма в виде посылки с ликёром растаяла. Несколько дней наблюдения за Анкано ничего данмеру не дали, и он начал соглашаться с тем, что у Фаральды паранойя. "Ладно, пусть, - подумал Древис, - пусть едет в Данстар. Но не один. Ему ведь, кажется, полагается, секретарь?" Ему совершенно не хотелось подозревать Анкано. Он груб, высокомерен, говорит только то, что вздумается, но он помогал и ему и Фаральде с её проектом магической защиты. Всерьёз старался, явно не халтурил. Порой поддерживал даже тогда, когда никто и помощи от него не ждал. Отмахивался на благодарности, ворчал и нос воротил. "Жаль, - думал тем временем Анкано. - Он опасен. Даже я не отслеживаю порой, как он ловко пользуется магией иллюзии. Эта ложь про сестру - наивный способ заставить меня расспрашивать о ней и манерой выпытывать информацию выдать себя". Договориться с архимагом о командировке оказалось просто, но с Анкано и впрямь отправилась помощница. Этой переменной в его планах изначально, конечно, не было. Скуластая, невысокая редгардка с непослушными, взлохмаченными, тёмными волосами неплохо управлялась с поручениями Анкано, но оказалась утомительно навязчива. То есть, на самом деле, просто находилась рядом в рабочее время, но для альтмера этого достаточно, чтобы она надоела ему одним своим существованием. "Нерадивый гном", - думал эльф. А им ехать вместе до Данстара два дня. Не было и речи о том, чтобы пересесть на лошадь и добираться до города верхом. Они сидели в одном экипаже, конечно, специально утеплённом. Под сиденьями лежали грелки, которые приходилось заново разогревать на остановках в пути. Анкано, быстро абстрагировавшись, листал перед глазами книгу о Мифическом Рассвете. Можно было решить, что он читает, хотя на деле не прочёл и слова. Он размышлял, как поступить с девицей. Конечно, не убивать. Даже несчастный случай его выдаст. Нужно более изящное решение. К вечеру их экипаж огибал гору по неширокой, обледенелой тропе. Начался сильный снегопад, небо почернело, вязкий, густой туман мешал видеть, а от того кучер ехал осторожно, замедлив шаг лошадей. В карете горел магический светильник, только оттеняя мглу за окном. Когда над горой отдалённо загромыхало, Анкано нахмурился и переглянулся с ученицей. Девушку звали Белла. - Мастер, возможно, это дракон... И гром раздался ближе, ученица застыла. - Интересно, - озадаченно промолвил эльф и, высунувшись из окна, велел кучеру остановиться. - Мы не развернёмся, - пояснил он Белле, - слишком узкая дорога и нет времени. Отцеплять лошадей, вручную разворачивать карету, запрягать вновь... Конец этой фразы проглотил рёв небес. «Какое поразительное везение, - подумал он про себя. – Теперь я знаю, что делать». - Выйдите из кареты, здесь скалы, спрячьтесь среди камней, в сугроб и не двигайтесь, - говорил он, надевая перчатки на руки, а затем вышел на улицу. "Драконы. Они, если что, напали не только на Скайрим. И никакой Довакин ни Саммерсет, ни Валенвуд спасать не наречён. Нам он не нужен". Первые известия о драконах больше года назад заставили эльфов мобилизовать силы по обороне государства, и в кратчайшее время из архивов были найдены все необходимые сведения, чтобы обучить людей защите и правильному бегству от этих существ. Кучер отвёл лошадей как можно дальше. Анкано смотрел в небо - на чёрном просторе вспыхивали светлые полосы зарева. Ещё высоко. - Мастер, что вы делаете? - воскликнула, дрожа, Белла. - Прячьтесь! - Замолчите. Можете поплакать, только не отвлекайте меня, - грубо отрезал он, не оборачиваясь. А дракон приближался. Тёмный, страшно быстрый силуэт с раскинутыми крестом крыльями спикировал на группу людей внизу. Вокруг ладоней стоявшего неподвижно эльфа стали танцевать смертельно ледяные снежинки. Губы шептали заклятье бурана. Для этого требовалось умение выше эксперта школы разрушения. Когда дракон приблизился, он окунулся в стремительно растущий ледяной вихрь крупных кусков острого льда, снега и морозного тумана - такого холодного, что он разом способен заморозить лёгкие при вдохе. Прочитав заклятье, эльф отпрянул назад и в сторону. Не ожидавший этого, дракон словно подавился пламенным криком, дёрнул шеей, ослеплённый с побелевшей мордой, с грохотом сел на дорогу, продолжая бить крыльями. Не давая ему прийти в себя, эльф разорвал свитки с молниями, и на секунду пространство озарило бледно-голубое сияние. От боли зверь зарычал. Начиная понимать, что ему грозит, дракон резко взмыл в небо. Но он плохо ориентировался, первое заклятье ослепило его, и теперь он беспорядочно изрыгал пламя. Руки Анкано дрожали, он тяжело дышал. "Ещё немного. Прицелься". В глазах темнело от перенапряжения, эльф задержал дыхание, протянул в воздух руки... "Прицелься точно". Проклятый снег затруднял зрение. Со скалы вниз сыпались камни, так как в бешенстве дракон молотил хвостом по ней, быть может, намереваясь сделать лавину. И ведь он мог... Наконец, зрение вернулось к нему, и он пронёсся над головами людей, поливая их щедрой порцией пламени. Карета загорелась мгновенно. Кучер с лошадьми был далеко, так что их не задело. Белла вскрикнула, но пламя с шипением опалило камни у лица и пронеслось мимо. Анкано сумел закрыться от него магическим щитом, а затем неожиданно протянул руки к дракону, с пальцев сорвалась изумрудная вспышка паралича, и зверь, замерев, обрушился на дорогу так, что крылом попал по Белле. Не удержавшись на узкой тропе, он покатился со скалы вниз. Даже дракон не способен пережить падение с такой высоты. Покачнувшись, Анкано едва не упал, глотая холодный воздух, но удержался. Судорожно нашарив в кармане плаща микстуру, он сделал глоток и встряхнул онемевшие, непослушные ладони. Белла была жива, но ранена. Анкано подошёл к девушке, лежавшей без сознания, положил руку ей на шею, считывая информацию о повреждениях. "Черепно-мозговая травма и пара сломанных рёбер. То, что надо". Он взял ученицу на руки и пошёл в сторону кучера. - Едем верхом и как можно быстрее, - приказал эльф опешившему кучеру. - Если дракон упал на землю - хорошо. Если на скалы ниже - плохо. У них отличная регенерация и память. Он нас запомнит и вернётся. Уже в Данстаре Анкано почти не отходил от Беллы и нанял ей сиделку, наказав ей строго настрого говорить ученице, что альтмер навещает её, когда она спит. Особенно Анкано полезна травма головы ученицы. Он не слишком хорошо вылечил её. Сотрясение было тяжёлым, и долгое время Белле воспрещалось вставать с постели. Убедить растерянную и раненную девушку в том, что Анкано иногда к ней приходит, оказалось несложно. Она верила ему. Теперь она смотрела на него с благоговением. Спаси человеку жизнь, покажи героизм, и благодарность будет безгранична. Это всегда срабатывало. Оставалось найти корабль до Солитьюда, что представлялось несложным...***
Кроин выяснила у Хадвара, что, скорее всего, пленных талморцы отвозят в Форт “Северная сторожевая крепость”. Унылый, однобашенный, низкий замок из тёмно-серого камня, окружённый еловым лесом недалеко от побережья моря защищён фантастически, хотя на первый взгляд древняя развалина кажется непрезентабельной. Он стоял там под предлогом "укрепления боевого взаимотоварищества со Скайримом". Никогда раньше Кроин не брала на себя заданий подобной сложности и открыто сказала Хадвару, что, скорее всего, не придумает, как туда проникнуть и выбраться, хотя норд ей, кажется, не поверил. Обсудив с Лидией план поездки, и подготовившись, насколько возможно, Довакин выехала кратчайшим путём до Северной сторожевой крепости. Скользкая слякоть становилась всё более раздражающей и опасной при подъёме на возвышенность, и пришлось сбавить скорость. Кроин пыталась использовать время в дороге, чтобы понять, насколько, вообще, возможны её шансы выжить. Но мыслей ни у кого не было, поэтому девушки мрачно молчали почти весь путь. Ночевали в лесу. Сначала это казалось романтикой - настоящие стоянки бродяг с больших дорог, как она в детстве читала. Особенно прекрасны ночёвки поздней весной и летом. Но осенью и зимой это ужасно. Кроин раздражал грязный запах кострища и рыбы, не выветривающийся от мантии, редкая возможность умыться стала частью извечного бытового кошмара, ночи на улице стояли холодными, беспокойными. Ты устал с дороги, около пяти часов в седле в непогоду с тяжёлым грузом на плечах и ел в последний раз на обед какую-то гадость из сухарей с вяленым мясом. А теперь ты - вымотанный - ищешь, где бы остановиться в лесу. Сначала утомительный поиск этой стоянки, затем подготовка. Искать хворост, разводить костры, собирать палатки прямо в сугробах, потому что там, как ни странно, действительно тепло по ночам, если хорошо укрыться шкурами. Снег не пускает ветер и пропускает кислород. Казалось бы, спать должен, как младенец, но Кроин теряла сон, вообще. Ей снились убитые ей люди. Их было немного. Куда меньше, чем драконов. Причём, сны не кошмарные, а дурацкие, муторные, выматывающие. И, конечно, Кроин говорила себе, что бандиты не оставляли выбора, но от тягостного нытья в груди это не избавляло. Она читала, что убийство может превратиться в рутину. Сначала Кроин ужасалась этому, а теперь ждала, когда уже наступит бесчувственность, но она не приходила, и по ночам ей продолжали сниться мертвецы. Постояв немного перед палаткой, Кроин вытерла со лба пот - вспотела, пока собирала. Лидия уже согревала глинтвейн в котелке. Она продолжала надеяться, что однажды это позволит девушке нормально спать. - Я гулять пошла, - проинформировала Кроин. - Имеет ли смысл выматывать себя перед трудным днём? – благоразумно отозвалась она. - Милая, мне нужно одиночество, - с грустной иронией произнесла Кроин, посмотрев на хускарла. - Не ходи за мной, хорошо? - Если вам так хочется, мой тан, - кивнула Лидия, остановив свой взгляд на пламени костра. - Хотя это и неразумно. - Ну, что поделать, - протянула Кроин, разводя руками. Довакин углубилась в дремучий лес. Гулять по подобной местности было уже не так страшно. Мгла ночного бора охлаждала девушку, успокаивала, как преддверие снов. Она шагала по сугробам в гробовой тишине, и казалось, что молчит весь мир, и нет никаких поводов для тревог да волнений. Снег с хрустом сминался под ногами, в ушах стучал собственный пульс, жар от работы спадал, и Кроин шла медленнее, да медленнее... Неожиданно она услышала хриплый голос за спиной. От говорившего отвратительно пахло потной, многодневной одеждой и немытым ртом: - Стоять, щенок. Пикнешь, прикончу. Никогда не злите добрых и скромных с виду людей. Кроин плохо дралась на мечах, и именно поэтому усиленно с ними тренировалась. Зато за год с небольшим прекрасно наловчилась стрелять. Арбалет она использовала страшно редко – лишь в том случае, если нацелилась всерьёз кого-то прикончить, а не просто защищаться. Её пальцы нащупали на бедре рукоять небольшого, но мощного стрелкового оружия. Наверное, окончилось бы всё очень печально, но Кроин услышала голос своего хускарла. - Ты, грязная чернь, посмел поднять руку на Довакина, тана Вайтрана, и немедленно поплатишься! - Разрази меня Шор, если я мог подумать, что эта девочка и есть тот самый драконорождённый, - в хриплом голосе говорившего прозвучала искренняя досада. - Хорошо, спокойно, не убивайте, дайте хоть слово сказать... Кроин повернулась к нему, зажигая в воздухе магическую свечу. Перед ней возник невысокий, худой норд с вытянутым, грязным лицом, заросшим мохнатой щетиной. Острый взгляд светло-серых, почти добела, глаз смотрел напряжённо, но без испуга, хотя Лидия и прижимала к его шее меч. - Я Денрив, - прохрипел он. - И вы восьмой, кто пытается убить меня за день. Я трогать вас не хотел, только напугать. Одежда мне нужна. Холод собачий в этих лесах. - Боги хранят нас, - сказала Кроин со слабой, удивлённой улыбкой, которая поразила норда. – Мы посланы спасти вас из плена. И... Лидия, кто остался смотреть за вещами и костром? - Боги, мой тан, - спокойно изрекла девушка. - Не думаю, что все воры мира позарились на наши вещи. - Держу пари, им бы понравился твой спальный мешок, - прищурившись, пробормотала Кроин. Из рассказа Денрива довакин узнала, что его и впрямь похитили. Явился к нему некий ассасин и под угрозой убить всю семью позвал за собой. Выходило, норд провёл в форте альтмеров целый месяц. Затем чудом сбежал, но за ним снарядили погоню, потому что у него имеются сведения. Какие именно - он говорить отказался наотрез, но Кроин, впрочем, это было не так интересно. Ей лишь хотелось вернуть Денрива в Драконий Мост без приключений, отчитаться перед Хадваром и залечь на дно на пару дней. В частности – заехать в Солитьюд, прогуляться по тамошним книжным лавкам, ингредиентов для ядов закупить и, вообще, спрятаться. Едва Денрив уснул (ему подготовили отдельное спальное место), Лидия сказала тихо на киродиильском наречии, подбрасывая хвороста в костёр: - Не был он пленником. Говорит, что Брат Бури и что талморцы их хватают, дабы лучше слабые стороны Скайрима вызвать, да только смешно это всё. Никогда не верила в такие сказки. Довакин, поразмыслив, ответила: - Ты права. Однако, за него поручился Хадвар, а этому человеку я обязана жизнью. - Согласна с вами, тан. Но даже при всех своих замечательных качествах он, похоже, мало понимает в людях. Ведь отправил же он вас в эту крепость, думая, что просит о небольшом одолжении. И я хороша, молчала, сидела, воспитанная этикетом. А тут жизнь, вон, на кону. Я к тому, что даже Хадвар мог ошибаться. Кроин пожала плечами: - Не выпустим Денрива из виду, да? - Да, - переглянувшись с Довакином, кивнула она. - Скажите, заметили ли вы что-то странное на его лице? Кроин не любила чего-то не замечать или не понимать. Наконец, ответила медленно: - Как я раньше не обратила внимание. У него нет шрамов… - Именно, - подчеркнула хускарл. - Почти ни единого. - Хотя, может, они и не на лице, откуда мы знаем? - пожала плечами Довакин. Лидия улыбнулась странной, горькой улыбкой. - Сразу видно, вам никогда не приходилось пытать, - проронила она, глядя перед собой. - И вы не знаете, что инстинктивно психологически человека деморализует попытка навредить голове и лицу. Денрив пробыл в крепости месяц. И ни разу ему не резали ноздри, глаза не выкалывали, да зубов не выдирали? - Логично, - признала Кроин. – Вернём его в Драконий Мост и напросимся в гости, понаблюдаем за ним. Возможно, ядро происходящего в так называемых сведениях, которые из него якобы пытались вырвать талморцы. Мы должны всё это выяснить. Не то чтобы я в восторге… - Мудрое решение. Я буду на чеку, - твёрдо ответила Лидия. - То есть, ты не намерена спать? – хмуро уточнила Кроин, сосредотачивая на девушке недовольный взор. - Я собираюсь нести караул. - А кто будет нести тебя, когда ты весь завтрашний день проведешь в полудрёме? – передразнила Кроин. - Вас не должно это беспокоить, мой тан. Всё будет хорошо, позвольте мне выполнять свои обязанности, - строгим, тихим тоном произнесла Лидия и чуть склонила голову. Кроин знала этот жест. Жест Непреодолимого Упрямства. Никакими силами ей не удавалось заставить её нарушать правила. Она наотрез отказалась называть свою госпожу по имени, всегда отрекалась от любой её помощи и требовала неукоснительного послушания, если дело касалось тренировок. С последним Кроин соглашалась, но иногда спрашивала себя, кто у кого в подчинении. - Отлично, я тоже не буду спать, - бросила она, беспечно пожимая плечами. - Я подолью вам скууму в морс, госпожа. - Не стану я пить твой морс. - Помните, я показывала один захват, который вы попросили никогда больше на вас не показывать? - спросила Лидия многозначительно, раздельно ставя слова. - Я же попросила! – возмутилась Кроин, инстинктивно схватившись рукой за шею. - Вне тренировок, - не сдавалась она. - А мы сегодня как раз не тренировались. И Лидия решительно потянулась к её шее ладонью. Выход был один – экстренный и всегда срабатывающий. Кроин крепко прижала к себе хускарла и прижалась к её щеке губами, смеясь. Покраснев и рассердившись от такого непозволительного, кощунственного несоблюдения правил этики между господином и подчинённым, Лидия сердито вырвалась и, надувшись, стала гордо гипнотизировать серыми глазами костёр. Он не поддавался и весело трещал, пожирая хворост. - Лидия, - с лукавой улыбкой произнесла Кроин, - ты чудесная, словами не передать. Твоя материнская забота - это самое страшное оружие и лучшее, что может случиться с твоим спутником, но, - она нравоучительно подняла вверх палец, не заметив, как хускарл покраснела ещё сильнее, - это жестоко. А у тебя, я знаю, доброе сердце. Давай договоримся, что мы будем спать по очереди? «В целом, я, вообще-то взрослая, - думала сердитая Лидия. – Мне, как никак, двадцать четыре, за годы службы кое-чего в жизни видела. Так какого даэдра эта мелкая умудряется вводить меня в ступор?» - Ладно, - вслух выдала она. - При условии, что я буду больше не спать, чем вы. - Без проблем, - легко согласилась Кроин. И, конечно, обманула. Измотанный норд спал крепким сном, никому навредить не пытался и, похоже, был благодарен Довакину за помощь. Кроин опасалась в дороге талморских ассасинов, про себя понимая, что тягаться с ними она не сможет даже вдвоём с Лидией. Останется лишь спасаться бегством. Поэтому встали рано, ещё было темно, как ночью. Но, странное дело, опасения Довакина не оправдались. Они доехали легко. Кроин посадила перед собой Лидию на её коня, а свою Алли доверила Денриву. Конечно, дорога всё ещё была плохой, но куда легче ехать, зная, что ты избежал смерти, чем мчаться в её пасть. Они приехали в город, когда стемнело. Довакин решила рассказать об этом Хадвару завтра, порадовав быстрым выполнением задания. Возвращение пленника домой было самым мучительным, что пережила за пару дней Кроин. Она не особенно любила сантименты, чувствительных людей и женские слёзы. Свои-то терпеть не могла. Жена, увидев Денрива, хлопнулась в обморок, дети завизжали, обнимая его. Потом было много хлопот, слёз и семейного тепла. Кроин чувствовала себя зажатой в горячих, неудобных тисках. Хускарл притворялась вешалкой. Ей хорошо – её всегда спасала невозмутимость, а у растерянной, улыбчивой Кроин всё на рожице написано. Девушка заикнулась о том, что, наверное, придётся сегодня ночевать в жуткой, переполненной таверне. Манипуляция сработала, и её стали уговаривать остаться на семейный ужин. «Моё коварство просто не знает границ», - скептически прокомментировала девушка. Лидия штопала рубашку - эти детали одежды стали самым хлопотным и проблемным делом, не считая ухода за оружием. Постоянно рвались и пачкались. Но не ходить же в латах на голое тело. Кроин отобрала у девушки свою рубашку и сказала строго: - Говорю, этим я занимаюсь сама. - Простите, мой тан, мне нечем заняться, - Лидия безропотно отдала ей рукоделие, и Кроин спросила: - Что нам пока известно? - Он не дал своей жене стирать его рубашку и не переодевался в чистое. Только штаны. У него что-то вшито в тканевый карман. Пока не знаю, насколько безопасно будет вмешиваться. Когда он уснул, я попыталась вскрыть тайник, но выяснилось, что он уже успел перепрятать предмет. - Фона магической энергии нет, - добавила Кроин. – Бумаги? - Скорее всего, - пожала плечами Лидия. - Он отправлялся в погреб перед самым сном, помнишь? Я думаю, спрятал в подземелье, - сказала Кроин. – Сначала поговорим с Хадваром об этом. Мы не знаем, во что ввязываемся. Можем затронуть государственную тайну. Себе дороже. - Разумно. Но я не спущу с него глаз, - предупредила Лидия. Несмотря на тёплую постель, Кроин уснула с горем пополам, два часа проворочавшись и попросив хускарла разбудить её, как обычно, для сборов и тренировки. Но среди ночи Довакин проснулась сама. В принципе, громкие звуки будят её не всегда. Добудиться Кроин несложно, но раскачивается и просыпается девушка в течении часа со скрипом и титаническим трудом силы воли. Однако, теперь она очнулась с сильно бьющимся сердцем, сразу. В воздухе стоял плотный фон мощной магии, от него даже виски ломило, и тревожно стучал пульс. «Мы не одни». Она ощущала биение чьего-то сердца, как растрёпанное пламя факела маяка во мгле, предупреждающее бурю. В полумраке Довакин увидела, что дверь открыта, а Лидии в кровати у стены нет. В доме царила кошмарная, страшная тишина, будто всё живое разом умерло. Кроин взяла меч и вышла из комнаты. Здесь же она и увидела своего хускарла. Очень редко когда приходилось наблюдать, чтобы её просто кто-то сбивал с ног, но кому-то на сей раз это удалось. Кроин кинулась к девушке, прижимая к шее пальцы. Пульс бьётся, жива, не ранена. Может, отравлена? Выглядело так, будто она спит. "Денрив!" - вспыхнуло в голове у Кроин, и девушка немедленно вспомнила, что там, наверху, совсем близко к спальне родителей и комната детей... Не помня себя от тревоги, но стараясь двигаться неслышно, она опрометью бросилась на второй этаж. В первую очередь распахнула дверь в спальню родителей и тут же споткнулась, едва не упав. У порога лежала жена Денрива. В её широких зрачках отражался мутный лунный отблеск, как в застывшем масле. На фоне открытого окна, через которое в помещение влетали капли ледяного, весеннего дождя, высился силуэт стройного незнакомца в недлинной мантии и, по-видимому, зачарованных, тонких доспехах. Секунду задержав в своей руке шею Денрива, он отпустил его, и тело норда рухнуло к ногам биомеханической марионеткой. Не говоря ни слова, Кроин обнажила клинок. Ассасин сказал с расстановкой: - Они сделали свой выбор. Мне бы не хотелось убивать ещё и детей. И Довакин замерла, с ненавистью глядя на незнакомца, чьё лицо надёжно укрывалось ночной мглой. - Не преследуй меня, - добавил он тихо. - Я очень легко могу добраться до детской спальни. Или до Лидии. "Откуда ему известно имя моего хускарла?" Несколько секунд Кроин ощущала на себе спокойное внимание убийцы, а сама смотрела в пятно мглы под опущенным капюшоном. Единственный жест, слово… всё могло погубить. Никогда ещё Кроин не ощущала себя настолько отвратительно беспомощной. - Я тебя найду, - раздельно прошептала она. – И уничтожу. - Ты можешь попробовать, - ассасин так бесшумно выскользнул в окно, словно, вообще, не был человеком. Кроин трясло от бешенства… Он просто оставил её. Снисходительно. Не стал убивать её, будто потрепал по головке и сказал – подрасти, девочка. Нет оскорбления хуже и унизительней. Стучал дождь. Страшно громко разбивал ледяные капли, как в истерике. Кроин так и осталась на месте, но медленно опустила руку с мечом, понимая, что несколько секунд не дышала. Больше всего ей хотелось кинуться в погоню, но не могла позволить себе подобной роскоши. С усилием развернулась, заставила собственные ноги дойти до детской. Мальчик и девочка спали. Только котёнок, забившись в угол, дёргал хвостом, уши прижав к затылку. Бессловесное создание, ещё ничего не смыслит, но чувствует. Чувствует, как крадётся по крыше безликая смерть. __________________________ (1)...объединение лиц некоторых профессий, например, адвокатов. Исторически слово также использовалось для перевода названий французских коллежей, например Гаркурская коллегия. (с) Вики.