***
Поспать, конечно, не удалось. Довакин смогла, наконец, добудиться зачарованной Лидии. Рассказав ей всё, она попросил её остаться в доме, а сама направилась к Хадвару. Необходимо было вынести тела родителей, пока дети спят. Но они всё равно проснулись. Группа служащих из местного зала мёртвых не могла вести себя для этого достаточно тихо. Родителей они не увидели, с детьми в спальне осталась Лидия. Проходя мимо их комнаты, Довакин услышал плач девочки. - В детский дом их отправят, да? - тихо спросила Кроин Хадвара, когда телега с телами родителей уехала. - Да, куда ж ещё. Навещать их буду, думаю, помогать, - и пожал плечами, словно в ответ собственным мыслям, - Ну, а что? Своих детей нет. Не всякая жена согласится с человеком, вроде меня, жить - это же я постоянно на службе, хорош отец семейства, нечего сказать. Кроин не хотела спрашивать, но всё же спросила, спустя некоторое время молчания: - Расследование будет? Хадвар сдвинул брови и тихонько произнёс: - Неофициальное. Я могу лишь леди Сибилле всё сказать. Мудрая она женщина, хоть и ведьма. Сумеет этого мага вычислить. - Жаль, я совершенно не видела его лица. Он был высоким, но альтмер он, рослый данмер или просто худощавый норд - непонятно. Он стоял у окна, пригнувшись. Как раз бежать собирался, - застывший взгляд Кроин будто выискивала что-то в недрах памяти. - И ещё... Он знал, как зовут моего хускарла. - Специально искал о тебе информацию, думаешь? - Год назад талморцы охотились за мной, - произнесла Кроин, постучав по подбородку, - а потом неожиданно перестали. Но, естественно, собирали обо мне информацию. Только не понимаю - зачем. Они, если подумать, много раз уже могли меня убить. Тот же ассасин, например - запросто. - Ты себя недооцениваешь, - укоризненно произнёс Хадвар. - Всё как раз наоборот, - угрюмо пресекла Кроин. – Я мало чем отличаюсь от той девчонки, которую ты выволок из развалин Хелгена. И ещё – у Денрива с собой какие-то предметы из крепости. У меня серьёзные подозрения в том, находился ли он там в качестве пленника. Просто подумай об этом. Наутро Довакин и Лидия покинули город, выехав в сторону Вайтрана. Это решилось негласно. Обеим хотелось видеть дом, цветущую дворцовую площадь, почувствовать запах горячих орехов в меду и карамели с рынка, услышать звон в кузнице Адрианны Авениччи - дочери ярлова советника. Хотелось открыть перед собой ворота любимого города и хотя бы ненадолго забыться, не брать заданий какое-то время. Омрачало это только тот факт, что там когда-то жила Шадри. Или Садия? Кроин плохо уже помнила саму смуглянку и её имя, но в память врезался голос и блестящие обидой глаза: "Ты обещала защищать меня!" Предательница Хаммерфелла довольно легко вошла в доверие к Кроин. Как не помочь очаровательной женщине, пребывающей в отчаянии из-за гонений и преследований? У Довакина настоящий пунктик на то, чтобы вытаскивать несчастных девушек из неприятностей. Она даже кое-как заставила себя поверить в её историю о том, что этих убийц нанял Доминион. Лидия - проницательная с холодным рассудком - пыталась убедить своего тана не помогать Садии. И была так настойчива, что впервые за всё время Кроин рассердилась на неё и попросила выполнять свои обязанности, а не спорить. Лидия повиновалась. Она больше не перечила. Просто защитила её жизнь, когда коварная Садия собиралась перерезать горло своей спасительницы во сне, а затем сбежать с деньгами. Довакин едва заставила Лидию (и себя, если на то пошло) не убивать женщину на месте. Вместо этого её заманили в ловушку, отдали алик`арским юстициарам, которым велели вернуть Садию на родину для суда. Она продала Доминиону город и, если бы не эта плутовка, Танет победил бы в битве с эльфами. Как выяснилось, хитрая дама довольно ловко манипулировала людьми обманчивой хрупкостью. Кроин и теперь видела растерянное, обиженное лицо Садии. Она говорила себе, что поступила верно, отдавая её в плен, но на душе было гадко. Как теперь, когда не уберегла жизнь Денрива и его жены. Лидия робко пыталась сказать, что норд сам виноват и поставил семью под удар, но это звучало неубедительно для совести Кроин. Хускарл часто молчала, и Довакин понимала - она винит себя больше всех, но никаких слов утешения для нее найти не сумела.***
Допрос Фаральде не нравился. Мастер разрушения восседала за своим столом перед Беллой и, не глядя на неё, упрямо склонив голову, медленно постукивала тонкими пальцами с длинными ногтями по поверхности, выражая этим крайнюю досаду. Она уже выслушала от Беллы, как Анкано сражался с драконом и ухаживал за раненой девушкой, запретив выполнять её обязанности, нанял ей дорогую сиделку в Данстаре. К тому же, талморец, по словам Древиса, и впрямь привёз красный капюшон робы орденцев Мифический Рассвет. Подлинник - сам Толфдир проверял, а его обмануть невозможно, он на магии трансформации и чтения истории предметов собаку съел. Придраться не к чему, за исключением того, что, похоже, между ним и Беллой явно были разговоры, несколько выходившие за рамки деловых и дружеских. «Мерзкий манипулятор, - спешила с выводами альтмерка, известная своим горячим и вспыльчивым нравом. – Ему, конечно, ничего не стоило обвести вокруг пальца девушку. Древису следовало позаботиться о лучшей кандидатуре секретаря». Уже не слушая Беллу, которая говорила об этом альтмере с неприятным восхищением в голосе, Фаральда бесцеремонно прервала её: - Насколько вам известно, фривольные отношения между учениками и учителями запрещены политикой коллегии. В случае обнаружения подобных прецедентов, преподавателя или ученика отправляют в другую группу, меняют расписания. А при уличении в манипуляции оценками на экзамене учитель увольняется, теряя право когда-либо появляться в коллегии. Ученик же переводится на курс назад. Вам всё известно? Эти правила касаются не только учителей, но и административных работников коллегии. Тем более – их. - Почему вы всё это мне говорите? – спросила Белла возмущённо. - Будьте осторожны, - с нажимом произнесла эльфийка. – Вы свободны, возвращайтесь к занятиям. После чего, когда девушка выскочила за дверь, поднялась, поправила манжеты своей мантии и пошла к кабинету альтмера, чтобы лично посмотреть на этого "героя". Она застала Анкано за работой, как обычно. Облокотившись на стол, он сосредоточенно водил кончиком пера по строкам исписанного пергамента, сверяясь с пухлым фолиантом по изучению двемерских чертежей. Он мельком посмотрел на Фаральду и неохотно произнёс: - Доброго времени. Чем обязан? - Ваши действия в поездке, мастер. Как это понимать? Анкано даже напрягся на секунду, что не ускользнуло от глаз Фаральды. Но, взглянув на эльфийку, альтмер подумал: "Поразительно хорошая попытка. Многие дознаватели, выбивая информацию, сначала делают информированный вид. Но если бы вы и впрямь знали, ко мне вошли бы гвардейцы тайной королевской службы, и допрос вёлся бы не самый гуманный". Он улыбнулся. Так могла бы улыбаться змея. - Я добыл капюшон законным способом, - сообщил он с достоинством. Фаральде показалось, он издевается. По его самоуверенности догадалась - Анкано известно, что информации у неё нет. - А я не про капюшон, - отрезала она, скрестив руки на груди. - Знаете, ваш секретарь поведала мне нечто интересное. Мы с вами сейчас говорим вдвоём, тихо и мирно значит только то, что я не решила, как поступать с информацией. Она выдержала на себе внимательный взгляд Анкано, и по её спине прошёлся жар, Фаральда отчётливо поняла, что играет с саблезубом. «Невозможно. Я позаботился о том, чтобы бдительность Беллы была усыплена». - Я не знаю, что вам наговорила эта девушка, - сказал Анкано, не выходя из своей роли. - Мне даже не интересно. Чего вы хотите, Фаральда? Признания в чём вы от меня добиваетесь? Наверное, в том, что я злой и опасный шпион. И именно поэтому я сижу тут третий час в попытках понять, как можно использовать механизмы двемеров для защиты Винтерхолда. Его игра и впрямь была превосходна, сарказм идеален, наглость - непробиваема. Фаральда не заметила сама, что он уже поднялся из-за стола и подошёл к ней. Осторожно, не впрямую. Встрепенувшись, эльфийка подалась назад - инстинктивно, даже не задумываясь. - Какая чепуха, - фыркнула презрительно Фаральда, великолепно держа себя в руках и поняв, что своей тактикой ничего не добьётся, - не смешите меня. Вы не шпион, а лишь интриган. Вы запудрили голову бедной девочке, и я требую, чтобы вы держались на приемлемой дистанции с ученицами. Если нет, мы поговорим с вами по-другому. - Леди Фаральда, - с прохладной усмешкой сказал он, - мои убеждения и просто чистоплотность мешают мне даже смотреть на девушек не-альтмерок. Я уже отстранил Беллу от службы, но не будьте к ней строги. Она ни в коем случае не переступала границ дозволенного, а её восхищение я игнорировал. Проблемы могли бы возникнуть, если бы ко мне секретарём поступили бы вы, - он обжег ее таким откровенно значительным взглядом, что в секунды замешательства в эльфийке бушевала искренняя злость, протест и смущение. У этой женщины было слишком прямодушное и храброе сердце, чтобы его могло тронуть обаяние искусного злодея. Она испытывала искреннее отвращение к подобным попыткам. - Вы отчаянный человек, - протянула мастер разрушения тихо, что было куда страшнее, чем когда она злилась громогласно. – В вашем случае это самонадеянная глупость. Анкано чувствовал, что готов ей аплодировать. Немногие женщины способны противостоять ему. Его восхищала смелость, но Фаральда была не опасна. Слишком открыта. Он изобразил оскорблённую гордость и отвернулся от неё: - Не воспринимайте всерьёз, леди Фаральда, не разочаровывайте меня. Теперь, если это всё, я вернусь к работе. «Скользкий, мерзкий, высокомерный гад, - бушевала эльфийка, уже уходя от Анкано, так ничего и не добившись. - Ему верит архимаг, даже Древис. Впечатление, что только я и Ураг гро-Шуб понимаем, какое отвратительное создание поселилось в сердце магии Скайрима». Когда Фаральда вышла, Анкано вернулся к работе, так и не выходя из своей роли. Только вечером, едва всё было закончено, и он навел порядок на столе, Анкано собирался прогуляться по саду - потребность хотя бы полчаса в день не носить масок и оставаться в одиночестве заставляла его совершать подобные прогулки. Без них он бы ощущал себя крайне не комфортно. Он накинул на плечи верх мантии. За окном повалил снег, но это Анкано никогда не останавливало. Так даже лучше - полупрозрачная вуаль накрыла мир, смазала лица и приглушила ход времени. Во время прогулок он раскладывал в голове по полочкам свои действия и проводил "работу над ошибками", анализ. В этот раз подобного не случилось. Едва он вышел во двор, и на сердце его могильной плитой обрушилось предчувствие неминуемой катастрофы. Так бывает, когда ты ловишь на себе взгляд убийцы. Анкано знал свою душу не хуже, чем тело. Он понимал, что у него не бывает беспочвенных предчувствий. Внимательно прислушавшись к подсознанию, он стремительно пересёк двор коллегии и вернулся к себе в покои. Внутренний голос твердил: «Ответ придёт во сне». Спать ему не хотелось, но, как и всякий хороший иллюзионист, он умел полностью контролировать свои сны. Эльф запер дверь, разжёг камин и сел в кресло, откидываясь на спинку, внимательно слушая ритм собственного пульса. Предчувствие было ему знакомо. Знакомо до тупой боли, пронзающий виски, опускающейся вглубь груди, минуя горло, где застыл спазмом отчаянный вопль... «Не вини себя. Это задание, мы оба знали... Мы всё знали». Перед тем, как ему с Малионом поручили выполнять одну миссию, возникло то же самое предчувствие. «Я оказался плохим агентом, брат. Ты всё сделал справедливо». Прочь ненужные воспоминания. Анкано закрыл глаза и пошёл по нити странного, болезненного зова. Правильнее сказать - рухнул на самое дно мира грёз. И первое, что увидел, просыпаясь где-то на другом конце Скайрима - великана. В густом мареве сновидения время двигалось податливо, контролируемо. В данный момент - медленно. Дубинка грозила опуститься на чьё-то распластанное тело. Во-первых, происходящее было реально. Во-вторых, в качестве сновидца Анкано повлиять на материальные объекты не мог. Зато попытаться вселиться в человека на земле - запросто. Не то, чтобы он хотел. И не то, чтобы это было просто. Подобное соединение требовало взаимного согласия, сосредоточенности. «Но предчувствие точно касалось нынешнего момента». Не смотря на строгую педантичность действий, поступать иррационально и неожиданно Анкано умел - это часто требовалось в его ремесле. «Если не получится, он всё равно труп». Эльф коснулся плеча жертвы, едва ли даже глядя на неё и... легко скользнул в незнакомое тело, будто для таких вот магических фокусов и созданное. Никогда Анкано не было настолько просто совершить это действие. Он ощущал, как сильно бьётся его сердце. Неистовое желание жить и осознание близкой гибели соединились в одно, порождая ярость загнанной в угол, крысы. У сосуда сломаны пара рёбер, и дышать невыносимо больно, нога вывихнута. Анкано поднял руку в окровавленной перчатке со стальной оковкой и открытыми верхними фалангами пальцев для более удобного колдовства. С неё сорвалась полупрозрачная пелена мощного заклятия магии защиты... И время неожиданно пошло стремительно, быстро. Рухнула дубинка о щит, высекла пару искр магической энергии, Анкано буквально вдавило в землю. Оторопевший великан, почуявший опасность, как зверь, отпрянул назад, но вторая рука резким, стремительным жестом хищно выбросилась вперёд, и воздух прорезала голубая вспышка грозового разряда молнии. Содрогнувшись всем телом, исполин покачнулся, от головы пошёл пар, глаза бессмысленно закатились, и Анкано заставил себя перекатиться в сторону, чтобы мёртвый великан не упал на него. «Кто ты?» - прозвучал внутри спокойный, почти меланхоличный голос. Странно. Обычно человек полностью отключается в таких случаях. “А теперь выясним, что происходит, - сказал сам себе эльф, и добавил. - Сейчас ты уснёшь. Очень глубоко. Не бойся”. «Мне не страшно, человек». Ещё одна странность. У голоса не было пола, он напоминал дрожь земли. Анкано покинул тело, взяв с собой заодно то существо, которое с ним заговорило. Всё-таки человек. То есть, он напоминал его, но явно им не был, судя по мерцающим в глубоких, дождливых сумерках, ярко-синим глазам с вертикальными зрачками. Довакин. Причём, явно немного не в себе, но это нормально. Все люди ведут себя странно при первом опыте выхода из тела, да ещё и на пороге смерти. Вот только это была не вполне та Кроин, что он встречал. Ему казалось, он чувствует веяние тяжёлых перепончатых крыльев за спиной и видит ползущий по земле, тонкий, чешуйчатый хвост. Дракон смотрел на Анкано с лёгким любопытством и полным спокойствием. - Воспитанные люди говорят "спасибо", - сухо заметил эльф, параллельно пытаясь изучить в пространстве ту странную связь, из-за которой он предсказал близкую гибель Кроин. Не получалось. Он и связи, как таковой, не видел, что не могло не тревожить. - Спасибо, - недоумённо произнесла она, пожимая плечами, кидая это слово, точно обиженному ребёнку. – Ты спас мою жизнь, как сделал бы мой брат, но ты не моей породы. Я не знаю тебя. - Ваше имя помните? - спросил Анкано. "Не хватало, чтобы она запомнила мой облик". - Имеется парочка, - небрежно и скучающе ответила Кроин. – Не переживай, человек. Мне не важно, кто ты и как выглядишь. - Что ты такое? - То же, что и ты, - кажется, вопрос её насмешил. – Каратель. Хищник. Убийца. Имя мне Kro-in-Ven. На язык людей переводится - Волшебник-владыка-Ветер. Надо полагать, из-за непостоянства моей натуры… Я бы назвал Необыкновенный-Раздолбай. Тоже вполне подходит. Повторюсь, я - то же, что и ты. Только тебе страшно не повезло. У тебя нет крыльев, и потому ты безумен. Могу понять. Отними у дракона небо, и сведешь его с ума. Анкано молчал. Разговор перестал ему нравиться. Во-первых, потому что она читала его мысли. Во-вторых, потому что он читал ее мысли. И, в-третьих, потому что это происходило чересчур легко, минуя рассудок. Впрочем, эльф выкрутился. «Она это не запомнит», - подумал он, маскируя свои мысли от взора дракона. Он оценивающе рассмотрел её доспехи. Лёгкие латы поверх утеплённой кожи, сапоги на бесшумной подошве, зачарованный клинок, пояс с зельями, правда, безнадёжно испорчен. Девочка явно училась незаметно выживать. - Чем вам великан не угодил? - Анкано тянул время, пока пытался просканировать пространство и саму Кроин. «В её личности есть сдвоенность, как и у всех людей – сознательное и подсознательное. Но её подсознательное – нечто иное и психологически и физически, вот что любопытно. Я вижу перед собой дракона, без преувеличений. Он таков по характеру и повадкам, и даже по восприятию мира. Он позволяет мне чувствовать его, хотя мог бы попытаться закрыться. Почему? Что им движет? Было бы, конечно, интересно, если бы она осознала этого своего дракона. Тогда с ней было бы легче работать. Как удачно мне раскрыли карты», - его губ коснулась загадочная улыбка. - Кажется, я припоминаю какого-то пьяного норда. Или их было несколько? В общем, кто-то точно на спор полез в логово великана за мамонтовым сыром. А я пошёл за тем человеком, - скучающе сообщил дракон. - Зачем? - Спасать, - проронила Кроин безмятежно. - Зачем? - раздельно спросил Анкано, приблизившись к ней и глядя в лицо. Девушка моргнула, замешкалась на секунду. - Возможно, такова норма, - задумчиво протянула она. - Кто-то ещё помчался его спасать? - тем же тихим тоном спросил Анкано, не мигая. - Нет, - хмуро констатировал дракон. - Значит, все остальные ненормальные, если спасали одни вы? Кроин неожиданно улыбнулась, не сводя с него глаз: - Верно. Остальные – наглухо спятили. Но ты спрашиваешь то, что итак тебе известно. Тянешь время и думаешь, как бы меня прочесть, спрашиваешь себя, почему я так легко поддаюсь. Возможно, я и расскажу. Уверен, правда тебе понравится. Ты в этом отношении здорово отличаешься от остальных, открещивающихся от истины любыми способами, будь то магия, религия или наука… Сотни тысяч стереотипов, чтобы сковать её, не видеть, исказить. У меня аллергия на такие вещи. Начинаю чихать огнём. Думаю, наследственное. Анкано молчал. Смутить его было непросто, и сейчас этого не случилось. Он смотрел на Кроин с философской задумчивостью: - Ищете способ мной манипулировать. Попытка обаять? Не сработает. - Ищу интересного собеседника. - Одно другому не мешает… - Подловил, - широко и хищно осклабилась Кроин. - Мы поговорим в другой раз, чем бы ты ни было, - пообещал, подумав, Анкано. - Ты прекрасно знаешь, что я такое, человек. Я – тот, с кем ты желаешь беседовать. Но этого никогда не случится. Быть может, если бы мы встретились раньше… Запомни, человек, ты проиграешь эту войну. Эльф ничего не ответил на это. «Какое везение, какая прекрасная неожиданность. В душе Кроин прячется дракон, лишённый человеческих принципов и стереотипов. Гордый и неподкупный на ложь. Но драконы не любят людей. А я знаю, как приручать сердца таких существ. Нужно немного времени, капля изящной манипуляции, и на моей стороне будет серьёзный союзник. А это значит – и у Доминиона», - хладнокровно рассуждал Анкано, обрывая тонкую ткань сна. «Я – тот, с кем ты желаешь беседовать». Эльфу не понравилась эта фраза, сказанная с откровенной небрежностью и уверенностью. Да, у Кроин есть все задатки великолепного манипулятора, но этого маловато для того, чтобы впечатлить человека, который ни во что и ни в кого не верит. При этом его беспокоило, почему он почувствовал близость смерти Довакина. Никакой особенной, мистической связи он не заметил между ними. Пока что, за неимением данных, Анкано был вынужден списать произошедшее за аномалию, и вернуться к ней позже, если найдётся дополнительная информация.***
Большой, полярный филин бесшумным призраком кружил вокруг замка коллегии, словно высматривая там что-то. Наконец, он кинулся к давно позабытому окну. До того, как Сибилла основала собственный женский, магический орден ведьм в Солитьюде, почтовый филин магессы часто патрулировал путь между Винтерхолдом и столицей. Бывший декан факультета разрушения переписывалась иногда со своей лучшей и любимой ученицей, занимавшей её пост в коллегии. Однако, обременив себя хлопотами по ордену, расположившимся прямо в королевском дворце, Сибилла редко уже находила возможность написать хорошее, длинное послание, а всегда сдержанная в проявлении привязанностей альтмерка старалась ей лишний раз не докучать. Мастер разрушения проснулась от громкого стука в окно. Было ещё темно и зябко, Фаральда зажгла свечу и, накинув на себя длинный, тёплый халат, впустила северного вестника. Пахнуло ледяным ветром, и на цветной ковёр упали гроздья снежных хлопьев. Когда филин приземлился на каминную полку, эльфийка аккуратно сняла с лапы кожаный, лёгкий чехол с письмом. Фаральда прочла его, сердце забилось быстрее одновременно от страха и радости. Сама того не зная, её наставница косвенно подтвердила опасения своей ученицы. До рассвета было ещё далеко, но уснуть альтмерка не могла. Она тщательно собралась, перечитала письмо, хорошенько подумала, а затем с колокольным звоном направилась в кабинет архимага. - Доброго времени, - сказала она, появляясь на пороге кабинета. - Доброго, леди Фаральда, - ответил архимаг, откладывая в сторону перо и поднимаясь из-за стола. - До начала ваших занятий всего полчаса, а вы не готовитесь. Что такого стряслось? - и он ласково улыбнулся ей. Фаральда почти торжественно протянула Савосу письмо: - Я знаю, вы считаете, я предубеждена против нашего гостя с архипелага Саммерсет, но... прочтите и скажите, что это совпадение. Архимаг посерьёзнел, внимательно читая письмо. - Он был убит в то же время, когда здесь отсутствовал мастер Анкано, - говорила Фаральда, взволнованно прохаживаясь по приёмной. - Он сильный волшебник и научен скрывать свою магическую энергию. Ах, да, жертва - брат Бури, пленный талморцев. - Анкано был в Данстаре, - медленно произнёс архимаг, складывая письмо. - И тому есть свидетели. - Знаю, я посчитала, сколько займёт времени нанять быстроходное судно и доплыть до Солитьюда, а затем обратно. Если он знает, кому вовремя заплатить, у него может быть сколько угодно "свидетелей", пока он отсутствовал. - Мне кажется, Беллу точно не подкупали. Фаральда едко усмехнулась: - О, её купили иначе. К тому же, девушка была ранена. Очень удачно и вовремя ранена, - она посмотрела на архимага решительно. - Послушайте, пора принимать меры. Я размышляла над этим. Чтобы предать его тайной службе, нужны очень весомые доказательства, а их пока нет, но мы можем поискать. Я знаю, как... - Леди Фаральда, - перебил ее данмер степенным, неторопливым тоном. - Я учту вашу информацию. - Вы примете меры, правда? - кивнула альтмерка. - Правда, - Савос снова доброжелательно улыбнулся. - Возвращайтесь к своим обязанностям и не контактируйте сегодня с Анкано. Попросите Мирабеллу, чтобы она позвала его и мастера Древиса Нелорена. Магессе Сибилле, по-видимому, нужна неофициальная поддержка в расследовании дела в Солитьюде. Я нашёл ей хороших помощников.***
Кроин вертела в перчатках белый, металлический предмет - сфера, чья поверхность формировалась небольшими, неровными пятиугольниками. Она, кажется, излучала тепло и свет. Довакин плохо помнила, как Фаркас и Вилкас вытащили их из логова убитого великана, и не знала, каким образом в её руке оказалась сфера. Лидия спала. Один из предназначавшихся Довакину ударов, она приняла на себя, хотя была уже ранена. То, как дралась эта девушка - пугало Кроин. Неистово, самоотверженно, бесстрашно. Оказывается, видеть, как кто-то собирается отдать за тебя свою жизнь - тревожно и неприятно. Переломы ног жрицы храма Кинарет вылечат, сложнее дело обстояло с повреждённой печенью. Кроин услышала, как за спиной стукнула дверь. Она научилась различать близнецов по телосложению и причёске. Фаркас носил волосы отпущенными до плеч, а Вилкас стригся коротко, да и не выглядел особенно внушительным богатырём, как его брат. К тому же, только этот норд смотрел на девушку с таким пренебрежением и недоверием. - Монашки сказали, она на поправку идёт. - Ага, - тихо буркнула Довакин, чтобы не будить Лидию. - Меня Кодлак прислал, - Вилкас вздохнул, будто подыскивая слова и почему-то добавил: - Он непростой человек, почти провидец. Многое понимает, чего не понимают все, и я прислушиваюсь к нему. Он велел мне сопровождать тебя. Верит, что ты и впрямь Довакин. Кроин встала и повернулась, качая головой: - Так, я надеюсь, ты пришёл сказать это, а потом добавить, что не намерен его слушать. Ты в пути мне не нужен. - О, серьёзно? - шёпот Вилкаса превратился в шипение. - Это говорит человек, которого по три раза на дню спасать приходится? Кроин презрительно сузила глаза – удар пришёлся ниже пояса: - Я, скорее, стану завтраком мамонта, чем куда-либо с тобой отправлюсь. Почему не Фаркас? Не Эйла? - Поверь мне, я задавал Кодлаку этот вопрос, но он ответил, что придёт черёд, когда я всё пойму. Если для выскочки, вроде тебя, старшие – не авторитет, доверься хотя бы его мудрости, которую уважает сам Балгруф, - и Вилкас удалился. Кроин медленно выдохнула, хмуря брови, неторопливо встала, поправила волосы, положила белый шарик в кресло, вышла и чеканной, боевой походкой пересекла зал храма. За плечо разворачивая к себе Вилкаса, она сказала: - Слушай, есть много причин, по которым нам не следует даже просто находиться вместе в одном помещении, и ты это знаешь. Кодлак, несомненно, мудрый человек, но у тебя самого голова на плечах есть? Похоже, нет, Вилкас, ведь ты даже не задумался о том, что мозги находятся именно в этой части тела. Надеюсь, она у тебя настоящая… По лицу норда и его сжатым кулакам было видно, что впервые один из лучших воинов клана Йоррваскра удерживается, дабы не влепить девушке хорошую оплеуху. - Скажи-ка, - сурово произнёс он, - сколько ты уже драконов убила? Восемь? - Девять, - машинально поправила Кроин. - Знаешь, что это значит? Девять. Спасённых. Хелгенов. Поэтому, да, я послушаю Кодлака и пойду за тобой, если он уверен, что без меня тебя убьют. С драконами ты драться, может, и талант, но во всём остальном ещё сопливая девчонка. Я тоже не в восторге от того, что спасителем моей родной земли является дура с замашками наследного принца, которая сама по себе толком ничего не представляет. - Приходилось тебе серьёзно ранить Фаркаса? Хоть раз? – голос её предательски дрогнул. - Причём здесь... - Притом, что для меня это девять убитых, кровных братьев. Кроин обогнула стоявшего на пути воина и вылетела из храма. Вилкас невзлюбил Довакина с первой встречи и открыто выражал свое отношение, а так как она к подобному привыкать отказалась, то это раз и навсегда определило отношения между ними. Всё началось с того, что Вилкас просто не поверил, будто драконорожденной может быть девушка. Да, ещё и такая тщедушная, мелкая. Да ещё и из Киродиила. Какая-то пародия, а не воплощение драконоборца. Это неверие он высказал вслух и спровоцировал возмущённую Кроин изобразить ту`ум на Вилкасе. Она сильно толкнула норда, да ещё и порядком оглушила, но верить он всё равно отказался, сказав, что это не Крик, а щекотка. Лидии пришлось заткнуть госпоже рот ладонью, а Фаркас моментально вывел из зала своего брата, но… отношения между ними с той поры были строго предопределены. Оба друг друга не выносили. «Ведь он прав, - с раздражением и досадой говорила себе Кроин, решительно шагая по улице. - Какой я воин? Всего год у Лидии проучилась. Я больше ведьма, да и смекалки мне не занимать, стреляю, вроде, почти, как охотник, но в открытом бою с противниками постоянно ошибаюсь, и эти ошибки едва не стоили моему хускарлу жизни. Горькая правда, но пора её признать». Особенно удручала мысль о том, что из-за неё под ударом Лидия, которая стала нежно дорога ей. Прогулявшись немного по саду Златолиста, Кроин взяла с собой загадочный белый камень и направилась к Фаренгару, чтобы спросить у придворного чародея, на что она наткнулась. Волшебник, закатав рукава синей мантии, поминутно витиевато ругаясь, стоял у алхимической установки. Он дурными словами упоминал женщин, алхимию и торговцев редкими ингридиентами. В помещении витал спертый дух горького корня нирна, гнили Намиры и огненной соли. - Простите, я, вероятно, не вовремя, - осторожно произнесла Кроин, стоя на пороге и оглядывая лёгкий беспорядок в обычно опрятном помещении. Волшебник повернулся к девушке и махнул рукой: - Проходите. После чего сел в кресло и тяжело вздохнул: - Не получается. Кроин, страшно опасаясь, что пожалеет об этом, спросила: - Что не получается? - Аркадия, - сквозь зубы процедил он, - недавно купила у меня морозную соль. Я решил, что для ядов, она ведь алхимическую лавку в центре города держит, - его глаза растерянно блуждали по столу перед собой. - Взамен через некоторое время эта ведьма присылает мне вино. Откуда она только узнала, что я люблю киродиильское красное с Золотого Берега? - Вино плохое оказалось? - посочувствовала Кроин. - Да, лучше бы я отравился, - воскликнул маг. - Лучше бы онемел, ослеп или провалялся с больным животом неделю. Чертовка изготовила мощнейшее любовное зелье. Кроин не сдержала улыбки и опустила голову, но Фаренгар посмотрел на неё испепеляюще: - Смешно вам? А оно из-за алкоголя ещё и крепче получилось. И я состав не могу разгадать... - он потёр лоб и покачал головой сокрушённо. - Женщины. Одни беды от вас. Особенно, от умных женщин. - Если это утешит, на подобные фокусы способны и мужчины, - легко улыбнулась она. – Однажды я спасла своего хускарла от назойливого внимания одного из ваших стражников. - Пожалуй, - рассеянно протянул Фаренгар. – Что это вы там в руках держите? Довакин несмело отдала ему белую сферу: - Не знаете, что это такое? Придворный маг, конечно, знал. Если быть точным, он озадаченно смотрел на неё целых три секунды, позабыв про свои беды. Затем Кроин узнала, что это - ритуальный, древний предмет и носит название - путеводная звезда Меридии. - Ещё до даэдрических походов, осуществляемых Дозорными Стендарра, уничтожавшими любое проявление даэдра в Нирне, по Скайриму ходили рыцари Меридии. Они проповедовали любовь к земной жизни и всему, что её касается. Соответственно, во славу богини убивали некромагов, нежить, охотились на демонов и вампиров. Вервольфов не трогали, так как они считались такими же дикими, земными, живыми сущностями, которым не возбраняется ходить под солнцем. Затем появились Дозорные, - Фаренгар пожал плечами. - Уж не знаю, в чём было дело. Может, они уничтожали рыцарей просто потому, что те поклонялись Меридии или проблема заключалась в том, что поклонники богини допускали мужеложство, как одно из проявлений любви, но их быстро не стало. Вы мне принесли украшение крыши храма. Её устанавливали на постамент, и, после обряда звезда начинала сиять. Именно по ней в святую обитель могли прийти сирые, да убогие, кому просто некуда больше идти. Чаще всего, приют там находили гонимые безумцы, государственные реформаторы, да бродяги. Но по этой же звезде храмы отыскали и Дозорные... - И ни единого храма не осталось? - спросила Кроин, слушавшая эту историю сочувственно. Фаренгар покачал головой: - Ни одного не припомню. Хорошо ещё, что уцелел храм Азуры у Винтерхолда. Оставили, как ценный памятник архитектуры. Первые беженцы-данмеры построили его. - Послушайте, а можно мне в библиотеку? - неожиданно поинтересовалась Кроин. - Дворцовую, что ли? Идите, конечно, вы же тан. Но она закроется рано, имейте в виду. Довакин не выносила любые идеи, ради которых приносилось большое количество человеческих жертв, и ей просто из природного чувства противоречия непременно захотелось, чтобы звезда Меридии горела в знак неугасимой надежды и неискоренимой любви к жизни, свободе. Не важно, как долго придётся искать, Кроин попытается найти руины храма, узнать про обряд, зажигающий звезду, и она будет сиять. А если погаснет, то у Дозорных возникнут крупные неприятности. Менее очевидной причиной подобного было желание очиститься, раскаяться за то, что она не уберегла две, вверенные ей, жизни. Проведя в дворцовой библиотеке пару часов, девушка изучила старые карты и кое-что из истории рыцарей Меридии. Она умела ладить с книгами куда лучше, чем с оружием. «По моим подсчётам, из трёх храмов во всём Скайриме мог уцелеть тот, что в районе Солитьюда, - Кроин поправила на носу указательным пальцем съехавшую линзу и коснулась точки на карте. Затем мысленно провела линию пути до Вайтрана. - Это гора Килкрит, куда ведёт крутой подъём через леса. Сам храм построен нордами, а значит - он подземный. На скале только невысокая крыша с установленной статуей и подставкой для звезды. Даже если всё разрушено, внутреннее убранство уничтожить не так просто. Осталось молиться, чтобы постамент на крыше уцелел». Отнести туда звезду - жест символический, но, предположительно, это могло снять огромный булыжник с её сердца после произошедшего с Денривом. Ну, теоретически. Кроин всё же изучила обряд освящения храма. Главный жрец в сопровождении рыцарей должен под музыку и пение ночью идти через всё помещение. Внутреннее святилище состоит из нескольких залов, и в центре каждого - крохотная путеводная звезда на постаменте. Заклятием главный жрец заставлял ее сиять, и луч света тянулся через весь зал к другому залу, касаясь следующей. Так плелась "путеводная нить", символизирующая неугасимую надежду. А в самом конце, в главном святилище храма следовало вложить в постамент церемониальный меч. Клинок вкладывался в руки богини Меридии, и от него вверх, к крыше устремлялась нить света, из-за чего звезда на вершине храма всегда сияла. После этого жрец забирал освящённые фрукты и вино, шёл к статуе со своими рыцарями и разделял с ними трапезу. Затем молились до самого рассвета, пока не появлялось солнце, приветствуя воскрешение утра. Проблема заключалась в том, что все церемониальные клинки Меридии уничтожены, и неизвестно, сохранились ли, вообще, остальные путеводные звёздочки в храме. С чувством робкой надежды Кроин и вышла из дворца. Нужно было продать шкуры Йорлунду, заглянуть к Аркадии, купить у неё рецепты и сбыть собранные ингредиенты. Торговать девушка не умела, не смотря на кровь имперцев в жилах. Лидия пыталась научить её этому ремеслу, но рынки девушка всё равно обходила стороной и предпочитала частные лавочки, где цены более стабильны. - Кусок бивня пойдёт за пятьдесят золотых, - подумав, с сомнением решила Аркадия и положила белый осколок кости на стол. - Точно? – пренебрежительно поинтересовалась Кроин, хмурясь. - А мне предлагали за него сотню. Однако, на сей раз трюк не сработал. - Быть не может, - снисходительно улыбнулась она. - Он ведь даже не молотый. - А это влияет на цену? – хмуро спросила Кроин, чувствуя себя глупо. Скрипнула дверь, и она услышала за спиной: - Приветствую. Слушай, масло не появилось?.. - Да, подожди, Вилкас, - и торговка сосредоточилась на Кроин. - Ну, что, пятьдесят золотых? Прежде, чем девушка открыла рот, насмешливо и недовольно спросил: - Аркадия, где ты этому научилась? У Белетора? С ним давно пора серьёзно поговорить, - он не обратил внимания на сдвинутые брови женщины, - но от тебя я такого не ожидал. Свежий, не молотый, большой кусок бивня мамонта пойдёт за две сотни, ты же знаешь. Женщина с досадой хмыкнула, уперев руки в бока: - Вот кто тебя просил, а? Торговля - дело тонкое, что ты понимаешь. - Чепуха, - твёрдо возразил Вилкас. - При помоле теряется вес, да и его часто с мукой смешивают. - Ладно тебе, не расходись, я просто немножко ошиблась... - Две сотни, Аркадия, - Вилкас злорадно улыбнулся, облокачиваясь на стойку. - А с Белетором я позже потолкую. - Ой, не лез бы уже, куда не просят, - отмахнулась она, деловито взвешивая бивень. Когда упавшая духом Кроин вышла с Вилкасом из лавки, Довакин вздохнула, сердясь на себя: - Не удивительно, что Лидия не позволяла мне торговать. Один раз каджит продал мне под видом мощного снотворного яда плохо разбавленную, густую скууму. Я использовала его на стрелы... Вилкас тихо засмеялся. - ...думала ещё, а почему так странно пахнет? Видел когда-нибудь головорезов, считающих себя лунными феями? - добавила она хохочущему норду. - Чуть не затыкали меня всю своими волшебными жезлами, провались они в Обливион. - Чем? - Так они называли свои мечи. Недоумки, - Кроин потерла лоб и устало посмотрела в хмурившееся небо. - Я знаю историю, несколько языков, знакома с алхимией, медициной, счётом, я маг-теоретик и... я безнадёжна. Вчера меня чуть не убил великан, пока я спасала идиотов, которые на спор полезли туда за мамонтовым сыром. Понимаешь? Я едва не погибла из-за проклятой миски мамонтового сыра. А он даже не вкусный... - Вообще-то, мамонты опаснее драконов, в каком-то смысле. От дракона спрятаться можно в ущелье какое или под водой, потому что он всегда в небе, а великан - это большой человек. Он выносливый, ловкий, быстрый. Схватит - не отпустит. - Ты, что, утешить пытаешься? – помедлив, недоверчиво спросила Кроин. Вилкас неожиданно перестал улыбаться, нахмурился, буркнул: - Глупости тут не говори. Пора мне. Недосуг с тобой время терять, зелья нужно отнести. - Чудесно, - откликнулась она. - И насчёт того, что я твой сопровождающий - не обсуждается, - он сказал это, уже уходя, и Кроин не успела ему ответить. - Мы ещё посмотрим, - упрямо прошептала она себе под нос. Покончив с делами, Довакин вернулась в храм Кинарет с нелёгким сердцем. Лидия не очнулась, но жрицы сказали, что это лишь вопрос времени, и она вот-вот откроет глаза. Хускарл выглядела спящей, но даже теперь её лицо было серьёзным - поджаты губы с чуть опущенными уголками, подбородок прямо, так не расслабилась тонкая складка меж бровей. Кроин обратила внимание на необычно вялые кисти рук и осторожно коснулась левого запястья, проверяя пульс. Медленный, но достаточно уверенный и ровный. Довакин задёрнула льняные, тонкие шторы и зажгла тусклую свечку. В храме уже начинали топить, поэтому было довольно тепло. Когда Лидия очнулась, она увидела, что её тан сидит в кресле, откинувшись на спинку, скрестив руки на груди и печально всматриваясь в пламя свечи. Хускарл огляделась, прочистила горло. Встрепенувшись, Довакин посмотрела на девушку, и её лицо озарилось приветливой улыбкой, хотя былая печаль из взгляда не ушла: - Благодарение богам, - она налила из кувшина воды в кружку и протянула хускарлу. – Не вздумай шевелиться, у тебя переломаны ноги, десяток швов на ране. Лидия склонила голову и, чуть приподнявшись, неверной рукой приняла кружку. Выглядела растерянной и немного напряжённой, просто потому, что тан застала её в таком беспомощном, неприглядном виде. Поморщившись, Лидия отставила кружку в сторону. - Удар дубинкой пришёлся ниже коленных чашечек, - отчиталась Кроин тоном главного лекаря. - Месяц тебе придётся лежать, чему я почти рада, потому что это значит целый месяц твоей безопасности. Магов восстановления здесь особенно нет. Перелом ног - очень серьёзно. Пойду, скажу жрице, что ты проснулась. - Мой тан, - Лидия взяла Кроин за руку, когда она встала и с удивлением обернулась на неё. - Мой тан, простите меня, - нетвёрдо выговорила девушка. Кроин быстро села подле неё и серьёзно вымолвила, осторожно сжав её руку и глядя в глаза: - Ты причиняешь мне боль, когда извиняешься за такие вещи. Опять она говорит этим тоном – чуть низким, нежным и проникновенным. Хускарл растерянно опустила взгляд. Когда Кроин вышла, Лидия, сердясь на себя, закрыла лицо руками. Если так пойдёт дальше, она не сможет сказать ей то, что задумала. Но должна - пора посмотреть правде в глаза… Кроин осталась подле неё, даже пока жрица проверяла состояние Лидии, и отказалась уходить, когда ей сообщили, что время посещения закончено. - Она мой хускарл, и я намерена проводить с ней ровно столько времени, сколько посчитаю нужным. - Да, ради богов, - отмахнулась от неё жрица. - У уборщицы потом спросите, где чёрный выход, а то парадный я закрываю, так и знайте. - Раз уж вы не пожелали уйти, а я не хочу спать, - тихо начала Лидия, делая над собой существенное усилие, когда они остались вдвоём, - мне нужно кое-что сказать вам. - Я отказываюсь это слушать, - перебила её Кроин. - Сначала ты поешь. Пока тебе можно только лёгкую пищу, обойдёшься этим ужасным бульоном, - она торжественно поставила поднос перед хускарлом: - Смешно себя чувствую, никогда не ухаживала за больными. Лидия повиновалась. Суп оказался не таким уж ужасным, по её словам. Кроин ловко перевела тему разговора, надеясь, что Лидия забудет, что собиралась сказать. Болтала про Фаренгара и рассказала о том, как пыталась сегодня торговать самостоятельно. Впрочем, в глубине души понимала - Лидия не забудет. Из головы не выпустит ни на секунду то, что вертелось у неё на языке. Кроин забрала посуду, и услышала: - Мне нужно сказать вам нечто важное, госпожа. От этих слов девушка неожиданно поняла, что привязалась к своему хускарлу крепче, чем хотела бы. Но перебить её не могла. Как бы ей ни было дорого время, проведённое с Лидией, жизнь своего хускарла дороже. Она заранее знала, что сейчас услышит. Медленно поставив на шкаф поднос, Кроин повернулась к Лидии, и та поразилась перемене в лице Довакина. «Она догадалась», - поняла хускарл, несколько теряясь. - Я перестала справляться со своими обязанностями, - прозвучало спокойно, но Кроин прекрасно осознавала, как тяжело Лидии давались эти слова. - Я училась мастерству боя, защиты. В том числе - от магов и нежити. Я была лучшей, и никогда мои навыки меня не подводили. Но я стала невнимательна. Наконец, поняла, что для защиты драконорождённой нужен куда более компетентный воин, чем я. - Невнимательна? – возмутилась Кроин. - Это неправда... - Позвольте мне судить, мой тан, ибо я знаю себя и свои способности, - печально улыбнулась девушка. - Вы не просто благородная особа, которую на охоте следует оберегать от медведей, а в дороге - от грабителей и ассасинов. Вы будущий великий воин, и для вашей защиты нужен лишь самый лучший щит. Объективно глядя на вещи, это не я. Кроин страшно хотела спорить, но в голове мелькала ужасная картина, как дубинка великана резким, подсекающим жестом обрушивается на ноги Лидии, и она падает на живот с таким режущим душу стоном… Довакин опустила голову, проронила: - Ты права в одном - со мной ты быстро погибнешь. Скажи, в чём причина твоей невнимательности? Если ты больна или очень устала, я смогу исправить... - Не сможете, и это не ваша забота, - излишне резко ответила она и залилась краской. - Прошу прощения. Лидия всегда сжималась и протестовала, если Кроин в шутку обнимала её, но на сей раз, когда девушка нежно обвила её шею руками – не сопротивлялась. - Возможно, если я вступлю в Йоррваскр, там меня научат быть более лучшим воином, - пробормотала Лидия, - и стану достойной того, чтобы прикрывать вам спину. Кроин осторожно коснулась губами виска своего хускарла: - Правда состоит в том, что люди всегда пытаются найти, добиться, дождаться лучшей возможности и времени. Ли, это время никогда не наступит или будет сейчас. Я отпускаю тебя только потому, что не сумею защитить… Я отказываюсь от этого времени. Лидия задумчиво опустила голову, а потом подняла взгляд на Кроин, которая, видимо, продолжала высказанную мысль у себя в мыслях, выглядя при этом малость растерянной. «Сейчас или никогда?» Довакин была ещё очень простодушна. Она не поняла, что значит этот взгляд Лидии и над чем именно колеблется её решимость, скованная страхом. - Уверена, Эйла примет тебя в клан Йоррваскра с распростёртыми объятиями. Тебе понравятся те ребята и, возможно, там ты научишься быть чуть более собой. Они – крепкая, прекрасная семья, - бормотала Кроин, опустив голову. – И ещё. Раз уж договор между нами расторгнут, учитывая, сколько мы знакомы и что пережили, я требую, чтобы ты говорила мне "ты" и называла по имени. Лидия рассеянно кивнула в ответ. Она отчего-то не могла заставить себя пошевелиться. Не потому, что боялась, а потому, что знала – если она заговорит, если сделает желаемое – Кроин забудет свои планы и останется с ней. «Или, наоборот, я оттолкну её, и она уйдёт без сожалений», - нервничала Лидия. Она не решилась. Уже ближе к ночи Кроин ушла, и хускарл осталась одна. Как и всегда, девушка никогда по собственной душевной простоте не замечала, как хускарл смотрит ей вслед.***
После прощания Кроин быстро собралась в дорогу и решила не говорить Вилкасу, что уезжает. Ей не хотелось никого видеть, и уж тем более - невыносимого норда. Некоторое время она остановившимся взором буравила свой походный тюк с ремнями и слушала пение птиц со двора, да голоса торговок на рынке… Кроин решила уехать, не прощаясь с Эйлой и Фаркасом, понимая, что оба нормально к этому отнесутся. Ей не хотелось попадаться лишний раз одному из близнецов на глаза. Накинув на голову капюшон, девушка спозаранку поспешила к конюшням. Довакин столкнулась с нордом у ворот в город. Он как раз седлал прекрасного белого коня. Кроин возвела очи к небу, сбавила шаг и медленно подошла к Вилкасу: - Я начинаю подозревать, что ты испытываешь ко мне ненормальную привязанность. Он сурово нахмурил брови и смерил её укоризненным взглядом: - Как бы я не относился к человеку, но не ухожу, повернувшись спиной, пока не расставлены все точки. Ты подлое существо, Кроин. - Вот и нет, - устало и сухо бросила она. – Я изначально сказала, что не поеду с тобой. Послушай, я попытаюсь донести страшно простую мысль, которая дойдёт даже для тебя, приготовься. Читай по губам - мы убьём друг друга в дороге – это очевидно. Ты невыносим, я на дух тебя не переношу. Где логика совместного путешествия? Вилкас выслушал это со стоицизмом умудрённого опытом, человека. - Логика? Объясню. Я вытащил тебя вчера на своём хребте. Я обрабатывал твои раны и вырвал из комы. Я намерен поступать так и дальше, потому что обязан и потому что думаю не только о себе. Тебе знакомо понятие чести, имперка? Так вот это оно и есть - то, что мной движет. Впрочем, не рассчитываю, что ты поймёшь. - Это был ты? – растерянно переспросила Кроин, вспоминая, как проснулась с прекрасно наложенными бинтами, чувствуя себя, в целом, сносно. Через пару часов она была уже на ногах после манипуляций неведомого лекаря. - Ты заносчивая дура, но ты Довакин, и у тебя есть талант убивать этих крылатых ящериц. Врождённое свойство. Это полезно для моей родины и спасения жизней людей. И если Кодлак считает, что я могу тебя уберечь, значит, я последую его совету. Ты в качестве воина от силы год, а я лучший воитель своего клана. Говорю тебе в последний раз – мы едем вместе. - Смотри, не лопни от гордости, - процедила с досадой Кроин. - Ярость тебя уродует окончательно, ты знала? - Боги, да, что бы я только делала без твоего ценного мнения, - ядовито фыркнула девушка и мстительно про себя решила, что такого спутника ей будет нисколько не жаль. Надеялась, они наткнутся на великана в ближайшие пару часов. В дороге оба молчали, чтобы не выводить друг друга из себя. Настроение Кроин безнадёжно испортилось. А день выдался замечательный. Непривычно лёгкий воздух с равнин пах весной - тот особенный, сладковатый запах согретой на солнце коры деревьев и травы, умытой дождём, талого снега. Низкие облачка неслись быстро, лишь на полминуты в редкие моменты закрывая светило. Оно светило в спину, поэтому Кроин ехала в одних только латах, скинув свой плащ. Путники говорили друг с другом исключительно по существу. Оба понимали - с этим придется что-то делать, да только пока совершенно неясно - что. К концу дня они нашли в небольшом перелеске ручей и решили расположиться на ночлег. Долгий и неприятный путь измотал Довакина. Она развела костёр и, сняв латы, села подле него. С холма открывался вид на равнинный район Вайтрана. Сам город превратился в размытый, голубоватый силуэт. Розовые полосы заката окрасили всё вокруг в нежные, тёплые оттенки. Лидия любит такие вечера... - Ты не спишь в палатке? – спросила Кроин, заметив, что норд только постелил на землю какой-то полинялый, шерстяной плед. – Замёрзнуть недолго. - Я закалённый, - не глядя на неё, буркнул норд. Кроин решила разговор не продолжать. Хочет мёрзнуть и не признается из гордости, что забыл шкуры для палатки - его дело. Она углубилась в чтение учебника по магии защиты, который утром купила у Фаренгара. Параллельно доедала уже подсушенный каравай с мясом, запивая обычной водой из фляги. В наступившей, вечерней тишине она заметила, к своему удивлению, что Вилкас тоже читает. Выглядело это странно. Стало невероятно любопытно, чем он может интересоваться, и Кроин заострила внимание на обложке: "История изготовления стрелкового оружия. Том пятый. Эбонит и даэдрическая кровь". Довакин подивилась, хотя решила никак это не комментировать. Ей было неуютно практиковаться при нём в магии. Она твердила заклятие щита и протягивала руку в огонь. Пламя мягко огибало призрачную пелену защиты, но долго Кроин читать его не могла, потому что ей казалось, будто противный Вилкас обязательно смотрит и втайне над ней насмехается. Однако, норд молчал, и девушка понемногу успокоилась, сосредоточившись на уроке. - Долго ещё спать не будешь? - это было первое, что Вилкас спросил за два часа привала. Кроин, встряхнув руку, которой тренировалась создавать щит, проронила: - Не знаю. Может, час. - Но мы встаём на рассвете. - Нет, не встаём, - задумчиво помычав, ответила Кроин, по-прежнему, не глядя на Вилкаса. - Серьёзно, не буди меня. Это умела делать безнаказанно только Ли. - Но чем раньше выедем, тем лучше. - Я гарантирую нам сказочно кошмарный день, если ты разбудишь меня на рассвете, - раздельно пообещала она, переведя на него взгляд. Норд только отмахнулся презрительно и лёг на свою накидку, положив рюкзак под голову. Довакин, пронаблюдав за ним, с сомнением заметила: - И не укроешься даже? Он ответил, не открывая глаз: - Нет. Кроин меланхолично пожала плечами, в руке вновь вспыхнула пелена щита: - Замёрзнешь и заболеешь. Твоё тело не из железа. На улице всего пять градусов тепла по ощущениям. - По-твоему, я вредить себе стану? - Поехал же ты со мной. Вилкас ядовито улыбнулся: - Ты беспокоишься за меня. - Пытаюсь понять логику этой бессмысленной попытки что-то доказать. - Несколько раз за зиму мы с братом ныряем в ледяную прорубь, - пробормотал Вилкас. Кроин, опешив, развела руками: - На кой скамп? - Просто по этой причине мне сейчас не страшен мороз. И перестань беспокоиться, выглядит смешно. - Да, с чего я вообще решила, что ты способен нормально разговаривать? – холодно бросила она. И тревожиться о Вилкасе мгновенно перестала. А когда он уснул, ощутила радость от долгожданного одиночества. Кроин всё равно проснулась на рассвете, но разбудил её не Вилкас, а неприятный, ледяной дождь. Было холодно, и в воздухе тянуло сыростью, туманом, по палатке часто-часто стучали капли. Девушка поняла, что дрожит, и, как ни укрывайся плащом, хотя он и тёплый, тот уже не спасал от холода. У Довакина замёрз нос, голова гудела, в мышцах неприятная слабость, она снова не выспалась. В первую секунду Кроин вспомнила про Вилкаса, и её души коснулось беспокойство. "Этот дикарь явно не позаботился о том, чтобы укрыться от непогоды. Замёрз, небось. Даэдра с дурацкой враждой, не оставлять же под дождём человека". Она высунулась из палатки, но Вилкаса не было, как и его плаща. Промозглый туманный рассвет слабо разбавлял горизонт, костёр давно потух. Рюкзак норда, укрытый коротким щитом, валялся под деревом, да и конь всё ещё стоял подле Алли. Белый красавец дремал, сунув голову под шею лошади Довакина. Похоже, их ничуть не смущал тот факт, что их хозяева враждуют. Вилкас вернулся, когда дождь закончился, и утро почти полностью озарило небольшой перелесок, протягивая длинные, голубые тени по влажной траве. Кроин уже собралась к тому времени, разожгла костёр высушенным хворостом. Превозмогая внутренние протесты, она вымыла лицо, шею и руки под дождевой водой, и теперь, дрожа, грелась у огня. Ледяная сырость её, конечно, разбудила, но нервная система протестовала против такого насилия, и Довакин чувствовала себя раздражённой. Она сидела у костра, кутаясь в одеяло, и быстрыми движениями растирая шею полотенцем. А норд выглядел свежим и бодрым. С тёмных волос ещё падала вода, он шёл без рубашки, неся с собой свою совершенно сухую одежду. Судя по стекающим каплям на плечах и груди, он полностью вымок. Кроин внутренне содрогнулась - от одного взгляда на норда становилось ещё холоднее. “Ненормальный, - подумала Довакин неприязненно и вздохнула: - Сегодня будет нелёгкий день…”