ПОРОК - это хорошо

      Денвер всегда был неприметным городом. Сюда не тянутся туристы, наоборот, многие покидают его ради лучшей жизни, но в этом плане везет не всем. Например, семья Минхо однажды собрала вещи и уехала в Нью-Йорк, где не продержалась и года. Спустя семь месяцев вернулся Минхо, а следом за ним и остальные. Такой большой город оказался им не по зубам. Теперь азиат пропал, и его родители пожалели, что вернулись обратно.       Приезжими оказались Ньют и его мать. Причиной переезда стала свадьба между мамой и отчимом парня. При этом, сам он ни разу не жалел о переезде. Раньше в Денвере жила его бабушка по линии отца. Он приезжал к ней на каникулы. Когда они с мамой переезжали, Рассел уже знал парней, которые стали его лучшими друзьями, так как познакомился с ними еще в детстве. Конечно, грубым, агрессивным и сбившимся с пути его сделал Денвер, а развод родителей послужил причиной такого поведения. Зато именно тут он обрел настоящий дом и семью.       У Томаса никогда не было постоянного пристанища. Поднакопив денег, он купил себе дом, в котором бывал очень редко в силу того, что постоянные командировки и операции проходили совершенно в разных местах. Денвер встретил брюнета не лучшим образом, поэтому юноша как можно скорее хотел покинуть это место.       В итоге — оба ехали в одной машине по этому самому городу, каждый размышляя о своем.       Погода тянула на тройку по десятибалльной шкале: сырость, слякоть, холод. В машине активно работали дворники, магнитола и навигатор GPS. Он был нужен для того, чтобы добраться до нужного адреса. Несмотря на то, что Рассел предлагал указать дорогу, Эдисон решил, что справится самостоятельно. К тому же, приятный голос навигатора отвлекал от непрошенных мыслей. Магнитола прокручивала музыку из плейлиста юноши. Несколько композиций Ньют одобрил, а так их музыкальные предпочтения сильно различались. Песни Nirvana позволили парням найти тему для разговора. Если начали они обсуждать последний альбом группы, то закончили обсуждением религий. Эта тема была достаточно щекотливой для Тома. Он, конечно, атеист, но всегда любил подискутировать на тему вероисповедания.       Так они ехали, совершенно не заметив, как добрались по адресу.       Когда навигатор выполнил работу, приятный голос стих. Томас увидел знакомый баннер, висящий на одноэтажном здании. Название клуба, которое юноша выучил наизусть.       — Из всех мест, что есть в этом городе, вас тянет в этот гадюшник. Почему? — задался вопросом Томас. Хоть он и был тут лишь однажды, и то ненадолго, но ощущения были не из приятных.       Ухмыльнувшись, Рассел ответил:       — Называя это место гадюшником, ты сильно обижаешь хозяина заведения, который, кстати говоря, классный парень. Пойдем, я тебя познакомлю с ним!       Ньют вылез из машины и перешел через дорогу в сторону клуба. В паре метров от входа стояли девушки, оголившие практически все части тела и пытаясь таким образом развести мужиков на деньги, дабы напиться на халяву. Одна из этих девушек обратила внимание на Рассела. Она подошла к нему практически вплотную и шепнула что-то на ухо, в то время как Томас выходил из машины. Он перешел через дорогу и заметил рыжеволосую бестию, которой Ньют что-то объяснял, а затем и вовсе показал пальцем в сторону Эдисона. Та обернулась и на ее лице образовалась улыбка. Том подошел к парочке и уже собирался что-то спросить, как Ньют прервал диалог.       — Был рад встрече, Николь, — и потащил Томаса в здание, ничего не объясняя. Конечно, не спросить, что происходит, юноша просто не мог, а Ньют уже был готов отвечать. — Встречались пару раз, проводили время вместе. Ничего серьезного.       Внутри было, на удивление, спокойно. В помещении играла музыка, но не так шумно, как в прошлый раз. Уши не закладывало от противных композиций. Столики были чистыми. Пахло кофе и булочками. На барной стойке больше не танцевали женщины и не было толпы в центре зала. За столиками сидели молодые пары и другие компании. Довольно странная обстановка для клуба, но все же лучше, чем было в первый раз.       — Ты спал с ней? — незамедлительно последовал вопрос.       — Да.       За баром стоял мужчина лет сорока пяти-пятидесяти. Его волосы походила на барашью шерсть, но выглядело довольно мило и опрятно, на смуглой коже красовались темные пигментные пятна, что придавали возраста, но зато парадный костюм делал его вид более солидным, хоть и немного нелепым в рамках данного заведения. Он протирал стаканы, беседуя с темноволосой девушкой, стоящей рядом и попивая красное вино. Подойдя к стойке, Ньют поздоровался с ним и представил Томасу:       — Познакомься, это Хорхе.       У мужчины оказался грубоватый голос. Он пожал руку новому знакомому и принялся разливать пиво.       — Это Томас, — добавил Рассел и принял стакан из рук товарища.       Затем Хорхе протянул стакан Тому, сказав:       — Держи, hermano!       На вкус напиток был приятным, но жутко газированным и холодным. На секунду брюнет подумал, что если переборщит, то жидкость забурлит у него в носу. Сделав еще несколько глотков и вновь осмотрев помещение, он признался:       — Я крайне удивлен.       — А я говорил, что не стоит называть это место гадюшником.       — Тогда что здесь было в прошлый раз? Это же просто ужас!       — Хорхе развелся со своей женой. Устроил по этому случаю праздник. Весь город гулял, — сделав очередной большой глоток, Рассел облизнул губы, на которых осталась пенка.       Том запрокинул голову вверх и обратил внимание на потолок, настолько высокий, что даже кружилась голова. Осмотрев все стены и углы, входы и выходы, он нашел лестницу на второй этаж. Стало интересно, что там, но звук соприкосновения стеклянного стакана и барной стойки привлек его внимание обратно.       Ньют сидел к нему боком, изучая содержимое стакана. Его точно что-то беспокоило, но Том знал его слишком мало для того, чтобы разобраться в причинах задумчивости, так что решил ткнуть наугад.       — Я нравлюсь твоей сестре. Тебя это нисколько не волнует? — спросил он, делая новый неприятный глоток.       На лице собеседника сразу же образовалась маска безразличия, которую нельзя было не заметить. Должно быть, он попал в цель, иначе почему парень так яро пытался скрыть собственные эмоции?       — Соне разбивают сердце каждый месяц. Каждый месяц она страдает, а затем влюбляется вновь. Она переживет.       — Но ей ни разу не разбивал сердце ее брат.       Томас видел, что Ньют тщательно переваривает его слова. Очевидно, что он очень любит свою сестру — это ни для кого не секрет, и понимает, что поступает неправильно, пытаясь добиться расположения парня, который ей нравится, но, откровенничать с Эдисоном не входило в его планы, так что он продолжил прожигать точку в стене.       — Неужели не найти кого-то другого? — вновь заговорил Том, привлекая его внимание к себе. — В городе столько парней. Ради одноразового траха так поступать с сестрой… Это жестоко даже для тебя.       Стаканы парней уже опустели, и Хорхе наливал им по новой. Мужчина не пытался встрять в разговор, не подслушивал. Он просто беседовал с девушкой у барной стойки, которую, как выяснилось, звали Бренда. Рассел залпом опустошил половину стакана, продолжая прокручивать в голове слова юноши, который уже чувствовал себя достаточно пьяным — в другом случае, он бы не осмелился завести этот разговор.       Послышалась знакомая песня. Ди-джей поставил Dua Lipa «Blow Your Mind».       — Пойдем потанцуем, — предложил Ньют и потащил его прямо на танцпол. Тот даже опомниться не успел, да и вообще начинал плохо соображать. Увы, его организм мог заставить опьянеть даже запах валерьянки.       Неоновый свет позволил парням немного раскрепоститься, ведь их лиц практически не было видно. Ньют был слишком худощав, поэтому когда двигался, казалось, что это не танец, а его просто шатает на ветру. Том справлялся чуть лучше, он даже попадал в такт и вилял бёдрами, но, к сожалению, быстро выдохся. Из колонок доносился не оригинал песни, а ремикс, поэтому клубняк резко сменялся на плавную композицию и наоборот. В один из таких моментов, когда мелодия стала более спокойной, Томас остановился и начал откровенно пялиться на парня, с которым пришел. Тот заметил это сразу, поэтому под пристальным взглядом начал тушеваться.       Оба вели себя странно в сложившейся ситуации, но если Ньют хотя бы знал, с какой целью здесь, то Томас был в полном замешательстве. Его штормило от собственных эмоций и ощущений. В мгновения, подобные этому, когда громкая музыка и интимный свет делали тело парня напротив еще более утонченным и сексуальным, он мог позволить себе сдаться.       Рассел подошел вплотную к нему, ощутив невербальные сигналы, и прошептал прямо на ухо:       —Однажды я увидел тебя здесь, и первое, что пришло мне в голову, — «Боже, как избавиться от стояка?»       Томас ничего не ответил, лишь продолжал дальше стоять на месте и слушать, что говорит ему Ньют:       — Затем на крыльце дома я испытал тоже самое, но после поцелуя мне захотелось не только поиметь тебя. Честно говоря, мне хотелось, чтобы ты остался.       Песня закончилась и парни вновь оказались у барной стойки, допивая второй стакан и прося добавки. Хорхе быстро исполнил их волю. Томас все еще был в шоке от услышанного, но со временем пришел в чувства, осознавая, что находится в баре с человеком, который мечтает его поиметь.       Кто он и что сделал с Томасом Эдисоном? Этот юноша ни за что бы не пошел в столь сомнительное место на свиданку с преступником…       Решив, что нужно переключить свои мысли хоть на что-то, он завел новую тему:       — Что находится на втором этаже? — спросил он, делая очередной глоток.       На самом деле, он хотел поговорить о том, что сказал ему Ньют, но смелости на это не хватало. Том понимал, что нормальные парни себя не ведут так, как он. Они не позволяют целовать себя и зажимать у машин другим парням, тем более при свидетелях., когда считают себя натуралами.       «А вдруг Ньют прав?», — очередная мысль, не вышедшая наружу.       Ему не хотелось этого признавать, но в данной ситуации особо выбора-то и не было. Нужно было либо перестать позволять Расселу вести себя подобным образом, либо рискнуть и узнать, что будет.       — Комнаты для уединения, — без всякого намека сказал парень.       Ньют вышел на улицу, ибо в помещении курить не любил. Ему всегда нравилось вдыхать одновременно холодный от улицы и горячий от затяжки воздух. Томас тем временем допивал уже третий стакан пива. Назвать его состояние нормальным было бы преступлением, он еле-еле стоял на ногах, размахивал руками и что-то кричал. Хорхе пытался угомонить ошалевшего, но безуспешно. Ньют пришел как раз в тот момент, когда к Эдисону начала подкатывать какая-то девушка. Сам Том уже ничего не вывозил, да и незнакомка нисколько не привлекала его.       — Так, дружище, пойдем-ка со мной, — обратился к нему Рассел, положив руку на плечо.       Юноша был настолько пьян, что даже не стал сопротивляться. После того, как он два года назад напился с Терезой в баре, название которого уже не помнил, он усвоил урок — лучше контролировать себя, иначе в следующий раз тебя могут заставить убирать собственную блевотину.       Он послушно встал со стула, позволяя приятелю придерживать себя за талию, чтобы не упасть.       — Прости, сама видишь, в каком он состоянии, — обратился Рассел к девушке, по лицу которой уже было понятно, что она не собирается возиться с этим пьяницей.       Хорхе без лишних слов кинул Ньюту ключи от одной из комнат на втором этаже, куда тот и потащил его. Томас все это время бубнил что-то себе под но, но парень не особо прислушивался, он продолжал тащить его наверх. Открыв дверь одной из комнат, загнал Тома внутрь. Тот без промедлений вальнулся на кровать.       — Давно мне не было так хреново, — подытожил он. — Что странно — я одновременно чувствую прилив сил, будто горы готов свернуть.       — Посмотрим, будет ли этот прилив сил завтра, когда ты проснешься, — с усмешкой заявил Ньют.       Он помог Томасу снять ботинки и подобраться поближе к подушке, а сам лег на другую сторону кровати. Вспомнив о сестре, которая наверняка переживала за него, хотел отправить ей сообщение, но, как оказалось, телефон оставил дома. Заранее предчувствуя скандал, он переключился на Эдисона, который еще некоторое время ворочался и пытался что-то сказать ему, но он наотрез отказывался говорить.       — Спи, Томми, — повторял он каждый раз, когда тот начинал издавать хоть какие-нибудь звуки.       В конце концов, он сдался и уснул, а Ньют еще некоторое время слушал, как он сопит.