A Week of Rain

Брюс проснулся от падения серебра на пол и испуганного голоса Альфреда: — Господи Боже! Брюс накинул халат и направился в гостиную, чтобы найти Пенниуорта, шокировано смотрящего на Кларка Кента, сидящего на диване и потирающего глаза. — Альфред, — сказал он поспешно, — извини, что не сказал тебе. Это Кларк. Он… — Альфред уставился на него, побелев, и Брюс безвольно закончил… - он жив. Пенниуорт красноречиво выгнул бровь, вернув себе самообладание и дыхание. — Очевидно, сэр, — сказал он. — Извините, — сказал Кларк. — Я не хотел вас напугать, — тихо промямлил он, недоуменно пялясь на Уэйна, и объяснения бы тут не помешали. — Кларк, это Альфред Пенниуорт, — объяснил Брюс. — Он был дворецким в поместье. Кларк рассмеялся, и встал. — Серьезно? Твоим дворецким? — В поместье, — уточнил Альфред, пожимая ему руку. — В эти дни я больше… личный помощник. Кларк потянулся, глядя на озеро, исперщленное дождем. — Почему ты не живешь в поместье? Это очень красивое место, но немного маленькое. — После всего прошедшего времени он должен был быть более подготовленным, но слова Кларка ударили его под дых. Брюс взглянул в окно, услышав как Альфред говорит:  — Боюсь, поместье сгорело несколько лет назад. Мы еще не восстановили его после… трагедии. — Мне жаль, — Кларк звучал раздосадованно. — Я… не помню, даже если знал. — Прошу прощения, сэр? Брюс отреагировал на испуганный тон Альфреда: — Кларк не помнит. Ничего, — сказал он. Глаза Альфреда распахнулись. — Ах, — сказал он. Он сделал паузу, как будто тщательно взвешивал слова. — Ничего? Брюс прекрасно осознавал, что Кларк слышит. — Он проснулся в канаве в Канзасе и пришел сюда. Это все, что он знал. Не помнил даже собственное имя. — Но он знал, что может прийти к вам, — сказал Альфред. — Я помнил, что он — важен, — прервал Кларк Альфреда, и тот повернулся, чтобы посмотреть на него. — Ясно, — ответил дворецкий и откашлялся. — Так как я не был извещен о вашем госте, боюсь, вам придется разделить завтрак на двоих. И, мастер Брюс, у вас назначена встреча в одиннадцать… — Отмени ее, — сказал Брюс. Он взглянул на Альфреда и поправился: — пожалуйста. — Вы уверены, сэр? — Ничто не может быть важнее, чем Кларк, — ответил ему Брюс. Альфред нахмурился. — Ничто? — сказал он, и Брюс слышал в его голосе весь вес черного шелка и кевлара, все гудение электроники в пещерах. — Ничто, — сказал Брюс. Он перевел взгляд на Кларка, чьи волосы все еще были примяты после сна, одетого в пижаму Брюса. — Твоя мать приземлится в десять тридцать, — сказал он. — Мы должны поехать в аэропорт, чтобы встретить ее? Кларк посмотрел удивленно, потом настороженно. — Я бы предпочел… — начал он, затем прервался, будто не знал, что сказать дальше. — Я предпочел бы подождать здесь, наверное. Если это будет нормально. — Конечно. Брюс посмотрел на Альфреда, и тот кивнул. — Я заберу ее. Кларк побрел к окну, глядя на озеро, и Брюс встал рядом с ним. Какая-то часть его мозга не могла прекратить раздумывать: Кларк неконтролируемо дрожал прошлой ночью. Был ли способ незаметно проверить наличие у него сил? Они действительно исчезли или просто затихли? Не мог же он пырнуть его вилкой и посмотреть, будет ли ему больно. Может стоит попросить его поднять что-то тяжелое? Столкнуть его с крыльца и посмотреть, полетит ли? Возможно — даже мысленно озвучить это было тяжело, — он израсходовал последние силы, чтобы выбраться из могилы? Произошла ли потеря памяти из-за физической травмы, или из-за психологической (обе вызваны тобой — напомнил ему порочный голосок)? Не так уж и много есть научных трудов о том, как временная смерть влияет на мозг. И, вполне возможно, криптонский мозг отличен от человеческого. — Здесь ощущается безопасность, — сказал Кларк в такт его дыханию. Брюс замер и выдохнул. Треск шестеренок в голове замедлился и успокоился. Ничто не важнее, чем Кларк. — Надеюсь, — сказал он. Брюс стоял рядом с Кларком и смотрел, на бесконечно движущееся озеро, трепещущее, как нежный шелк. Тишина была наполнена белым шумом, умиротворенным и ласковым, и одну ту минуту Брюс не думал и готовился, а просто стоял рядом с Кларком, плечом к плечу. *** Кларк попробовал грязно-зеленую жижу из стакана, оставленного Альфредом, — дворецким Брюса, — и поморщился. — Это ужасно на вкус, — сказал он. — Я думал у тебя тут икра и фуа-гра на завтрак. Брюс хмыкнул, покачал стаканом и громко отхлебнул. — Ты удивишься, сколько энергии требуется, чтобы быть тунеядцем, — сказал он. Кларк раздраженно промямлил: — Я читал о тебе, пока я искал адрес, — сказал он. — Ты не тунеядец. Брюс пожал плечами. — Семантика. — Ты делаешь много хорошего. — Ты… не помнишь меня, — сказал Брюс. — Иначе бы не говорил так. — Он снова закрылся изнутри и засмотрел вдаль. Кларк развернулся и начал наугад открывать ящики в крошечной мини-кухне, заглядывая внутрь. Не обращая внимания на откровенно пялящегося Брюса, он перешел из кухни в спальню Уэйна. — Эй, — с оттенком тревоги спросил Брюс. — Что ты делаешь? — Я ищу твои ремни, — сказал Кларк. Ящики ломились от шелка и льна, от легкого и тяжелого; он с трудом подавил желание прикоснуться. — Или плети. — Мои что? — Ты, кажется, наслаждаешься самобичеванием, так что, думаю, должно что-то быть. В еще одном распахнутом ящике был только шелк. — Возможно кнуты? Теперь чужой голос раздавался из-за спины: — Я не люблю людей, копающихся в моих вещах. — Его голос был холоден, но под ним была маленькая нотка веселья? Кларк хотел так думать. — Я не «люди», — ответил Кларк. — Я, судя по всему, твой друг, я забыл тебя и хочу знать о тебе больше, но это не подразумевает под собой слушать нытье о том, какой ты плохой человек, — указал он на Брюса пальцем. — Так что хватит. Рот Брюса дернулся. Затем он быстро, словно отмахиваясь, повел рукой — Все в порядке, — ответил мужчина. — Считай что проехали. А сейчас. Что ты хочешь знать обо мне? — Все, — сказал Кларк. Брюс улыбнулся. Это была медленная улыбка, нежная и немного кривая, а потом он отвернулся, аскетично и по-мальчишески красивый. Я никогда не видел его улыбку прежде, подумал Кларк, хоть это и было глупо, ведь они были друзьями, а значит он видел. Никогда — шептал разум. — Нам, вероятно, не хватит времени на все, — сказал Брюс. *** — …подобрал несколько методик медитации и хорошо погрузился в культуру, пока был в Норитакэ, — сказал Брюс. Прервался: — Я тебе еще не надоел? — Вовсе нет, — ответил Кларк, на самом деле не выглядящий скучающим. Из халата он переоделся в рубашку и джинсы Брюса, которые были ему немного велики. Он наклонился вперед, сцепив вместе руки. — Интересно, бывал ли я в Японии. — Э-э-э. — Брюс еще не закончил хронику его детства, не то что не дошел до его путешествий по миру в молодости. Там было так много фактов, которые стоило записать, так много деталей, которые нужно было увековечить. Чтобы почтить память мертвого. Кларк смотрел на него задумчиво, с немым вопросом в глазах. Заслуженный, блаженный, любимый мертвый, сидящий здесь, в шрамах, дышащий и красивый. — Если ты и был, то никогда мне не говорил, — сказал Брюс правду. Кларк выглядел так, будто хотел сказать больше, но его прервал звук шин скрипящих по гравию. Не думая, Брюс взял его ладонь в свою. — Все будет хорошо, — прошептал он. Кларк кивнул, успокаиваясь, но все еще был бледен, когда вставал для знакомства с собственной матерью. Она заметила его через окно, когда спешила вниз по дорожке под черным зонтиком; Брюс знал это и потер шею рукой. Альфред тихо взял ее за руку и помог ей дойти до двери. — Кларк, — сказала она. Марта подняла руки, а затем опустила. После долгого момента беспомощности она положила руки на лицо и расплакалась. — О. — Кларк шагнул вперед и сгреб ее в свои объятия, зарывшись лицом в волосы. — О, мама, не плачь. — Он внезапно всхлипнул и сжал ее сильнее. — Твои духи, — сказал он. — Они всегда напоминали мне сиреневые кусты вокруг качелей. Ох, Ма, не плачь. Пожалуйста, не плачь. Брюс смотрел на их объятья. Затем Кларк поднял голову и встретился взглядом с Брюсом. — Я помню, — сказал он. Брюс вздрогнул, с трудом подавив желание отвернуться и сбежать. — Я помню все, что ты рассказал мне прошлой ночью, я помню это сейчас, — продолжал он, лучась счастьем. — Я помню дом, я помню мою школу, я помню, «Дэйли Плэнет», я помню… Он замер под их взглядами. — Я все равно не помню тебя, — сказал он, глядя на Брюса с чем-то вроде тоски в глазах. Наступил момент тишины под дождем. — Давай, — он сглотнул и начал заново. — Давай попробуем выяснить, что именно ты не помнишь. *** Лицо Марты казалось еще бледнее под черным зонтом. Она шла рядом с Брюсом, слушая стук капель. — Ничего, относящегося к его силам, — сказала она. — Ничего, относящегося к пришельцам и Супермену. Он забыл все это. — Мы не знаем достаточно о физиологии криптонцев, — ответил Брюс. — Чем его мозг отличается от мозга человека? Кто знает, какие последствия вызвала травма? Мы даже не знаем, как он выжил, — закончил он беспомощно. — Солнечный свет, — медленно произнесла Марта смотря на озеро. — Солнце всегда исцеляет его. Брюс уставился на нее. — А тут всегда идет дождь. То есть вы говорите, что если мы сможем посадить его в самолет или даже просто отправиться на север, выше грозового фронта, он вернет свои силы, и, вероятно, воспоминания? — Представляется возможным, — сказала Марта. — Если сможем. — Она положила ладонь на руку Брюса. — Но, возможно, не стоит спешить. Возможно, стоит просто подождать, пока погода изменится естественным путем. Брюс вдохнул. Выдохнул. Марта, казалось, приняла его молчание за неодобрение, так что когда она развернулась, ее глаза сверкали. — Мой сын отдал все, чтобы защитить этот мир. Он отдал свою жизнь, и его тело закопали в землю! И что этот мир дал ему взамен? Ничего, кроме ненависти и боли, за исключением немногих его друзей, — добавила она поспешно. — Как ты, например. Брюс почувствовал, как его дыхание на мгновение останавливается. Почему-то время никогда не казалось подходящим для того чтобы сказать, что он провел последние часы жизни Кларка Кента в попытках его убить. Лоис и Диана не говорили ни слова, но знали. И сейчас Марта Кент считала его другом своего сына, хотя на самом деле — ни капли. Ты — соучастник его убийства, — мрачно шептал разум. Если бы он не вдохнул полные легкие криптонитового газа… если бы он не был ослаблен… — Пожалуйста, — прошептала Марта. — Разве это так много, пара дней покоя от его ужасных обязанностей? Без воспоминаний о людях, которые погибли несмотря на его усилия? — она снова смотрела на воду. — Разве так много — пара дней в тишине и покое под дождем? *** Кларк посмотрел туда, где под черными зонтами стояли его мать и Брюс, сокрытые пеленой тумана. Мать положила руку на плечо Брюса, будто споря с ним, и Кларк напрягал слух, стараясь уловить, о чем они говорят, прежде чем остановился, почувствовав себя глупо. Как он мог ожидать, что услышит разговор за толстым стеклом в стольких метрах? Брюс склонил голову и кивнул, и Кларк увидел, как плечи матери упали. В облегчении или отчаянии? Он не знал. — Я хочу помнить его, — прошептал Кент. — Вы уверены, сэр? — Кларк суматошно обернулся, чтобы обнаружить позади Альфреда Пенниуорта. — Мастер Брюс… не простой человек. — Для друзей? Альфред, казалось, задумался. — Не простой человек в любом случае. — Он косо глянул на Кларка. — Вы не рассматривали возможность того, что не помните какие-либо аспекты своей жизни по некой причине? — Он говорит, что мы поругались, прежде чем я исчез. Ты знаешь, почему? Альфред не двигался, но почему-то казалось, отдалился. — Я знаю. — Но не скажешь мне. Альфред покачал головой: — Не скажу. Брюс и Марта возвращались к дому. Брюс взял ее руку в свою, помогая подниматься по ступенькам. Он посмотрел вверх и заметил Кларка. От этого взгляда стало теплее, хоть Уэйн и не улыбался. — Я хочу помнить его, — вновь сказал Кларк. — Если позволите, сэр, я дам вам совет, — резко сказал Альфред. — Попробуйте узнать его снова, так, словно никогда не знали. Я бы советовал вам считать это подарком. — Ты считаешь, что он заслуживает этого, — с уверенностью сказал Кларк. Альфред кивнул. — Тогда мне стоит. *** Дом у озера снова был тих, не считая шума ливня и треска камина. Альфред и Марта ушли — Брюс предложил Марте остаться, но она отказала, с небольшой улыбкой сказав: — Я знаю, что с ним все в порядке, а это единственное, что имеет значение. Кроме того, ярмарка уже через два дня, и… — …ты ни в коем случае не позволишь персиковому джему миссис Лопес обойти твой, — закончил за нее Кларк. — В прошлом году миссис Лопес получила голубую ленту, — пояснил мужчина Брюсу, который только покачал головой и рассмеялся. Марта обняла Брюса с внезапной яростью и прошептала: — Спасибо, — ему в рубашку, а затем, обняв Кларка, поцеловала сына в лоб. — Все будет хорошо. Просто побудь в мире с собой какое-то время, — пробормотала она, а потом ушла на улицу вместе с Альфредом. — Она сказала, что я спокоен не очень-то часто, — сказал Кларк, смотря на огонь. — Ты зачастую бываешь под большим напряжением. Ты вкладываешь сердце в свою работу, — ответил Уэйн, наливая то, что выглядело как очень дорогой виски в свой стакан. — Говоря об этом, мы должны связаться… — Они все думают, что я мертв, не так ли? — сказал Кларк. Пауза. — Да. — Пока я не помню все, я думаю, лучше не говорить им, — ответил Кларк. — Если я не помню тебя, кто знает, какие еще важные вещи, я не помню? Брюс отвел взгляд в окно. — Я не так уж и важен. — Не будь смешным. Вспомнив мою мать я вспомнил свое детство. Очевидно, ты важен. — Очевидно, — пробормотал Уэйн с иронией. Он сделал глоток виски, беспокойно барабаня пальцами по стеклу и оглядываясь. Он не предложил Кларку выпить; Кларк предположил, что, значит, Брюс знает, что он не пьет. Это не ощущалось неправильно… Это не ощущалось никак. — Кент нахмурился: — Мы проводили здесь много времени? — спросил он, обведя дом рукой, заводя разговор в попытке отвлечься от дискомфорта. — Нет, — сказал Брюс, сделав еще один глоток. — По крайней мере не достаточно. — Он смотрел на Кларка с чем-то сложнорасшифровывающимся и болезненным в глазах. — У нас вообще не было достаточно времени вместе. — Ну, теперь у нас есть все время в мире, — улыбнулся Кларк. — Альфред посоветовал мне узнать тебя снова. — Посоветовал. — Это не было вопросом, и Уэйн не улыбался. — Но это не то же самое, что вспомнить, — сказал Кларк. — Я хочу вспомнить. — Может, я не хочу, чтобы ты помнил, — ответил Уэйн глядя в стакан. Может я был груб с тобой, и надеюсь, что ты никогда не узнаешь. Кларк рассмеялся: — Учитывая, что в основном ты говоришь мне, о том, как ты ужасен, и что мы разругались в пух и прах, ты делаешь плохую работу, чтобы скрыть это от меня. Вместо того, чтобы грустить и хандрить, разве не должен ты показать мне себя с лучшей стороны? Брюс взметнул брови. — Может я… я пытаюсь быть обаятельным, — ответил Брюс. — Может это моя наиболее очаровательная версия. Кларк покачал головой, улыбаясь. — Я думаю, ты очаровательней, чем думаешь. Брюс вдруг как-то напрягся. — Не больно? — спросил он, и Кларка испугала внезапная смена разговора. Мужчина указал на шрам на его щеке. — Нет, — ответил он, касаясь его. — Он был, прежде чем я исчез? Брюс выпил гораздо более глубокий глоток виски и отрицательно покачал головой. — Я уверен, что ты получил его во время катастрофы. Когда пытался спасти людей. — Я не помню этого, — сказал Кларк в ответ. — Я надеюсь… я надеюсь, мне удалось спасти хоть кого-то. Брюс протянул руку и прикоснулся к шраму, как если бы не мог сделать ничего другого. — Да, — пробормотал он, проследив холодными пальцами линию по щеке Кларка. Затем он убрал руку. — Прости. — Все в порядке, — успокоил его Кларк, поддавшись искушению и коснувшись места, где только что были чужие пальцы. — Хорошо, — сказал Брюс и, осушив свой стакан и со стуком поставил его на стол. — Я собираюсь лечь. — Ладно, — ответил Кент ему в спину. — И тебе спокойной ночи, прекрасный принц. *** Кларк проснулся от стука дождя по стеклу. В ночи бушевал шторм. Он оглядел комнату; свет все еще тускло горел, отгоняя все страхи, по-прежнему прячущиеся в тени. Он перелег на другой бок, уткнувшись в дорогущую подушку, но это не помогло ему уснуть. Он лежал в темноте, вспоминая глаза Брюса, когда он прикоснулся к лицу Кларка. Длинный, низкий раскат грома разлетелся над озером. Внезапная вспышка света, вновь грохот... И тут Кларк услышал крик Брюса в другой комнате. *** Брюс знал, что это будет плохая ночь прежде, даже прежде, чем закрыл глаза. Три ночи без улиц Готэма, три ночи без горячего прилива удовлетворения и темной радости. Три ночи, в которых пировала злость. Потому что он не мог оторваться от шрамов Кларка Кента, от его спокойных глаз. В такие ночи, как эта, даже виски не помогал. Он уснул. Он склонился над покромсанным телом Супермена. Брюс слышал хруст ребер под ногами. Воздух пах ржавчиной и озоном. — Почему? — Кларк задыхался. — Мы могли бы… Брюс ударил его по лицу. Часть его кричала, но он не мог перестать мечтать. Он будет продолжать до тех пор, пока этот Кларк не умрет от его рук, на этот раз он сумеет довести все до конца. В уголке рта Кларка скопилась кровь. Брюс наклонился и слизнул ее с чужих губ, украв уютный вздох. Кларк еще боролся, но он был слаб и совсем не справлялся. Брюс бьет его головой о землю, и еще раз, и еще, он совсем не может перестать! — Брюс! Брюс! — это голос Кларка: не захлебывающегося кровью, но явно обеспокоенного. Во сне оставался лишь один, последний удар, так что Брюс переворачивает Кларка. Теперь он сидит на бедрах мужчины. — Брюс. Он смахнул последние остатки кошмара. Лицо Кларка было в нескольких дюймах от его, его глаза были светлы и ясны, он смотрел на Брюса. — Я помню это, — прошептал Кларк, и дыхание Брюса остановилось. — Я помню тебя… я помню нас… Кларк схватил его за плечи и Брюс собрался с силами для удара, но времени не было. Не было времени, чтобы собраться, прежде чем Кларк поцеловал его со всем отчаянием гремящего грома.