Stagnum violas

      Я чувствовал, как на мою кожу капают холодные капли, которые постепенно въедаются в неё и проходят насквозь. Лёгкая прохлада возникала вместо этих капель, а мимолётное дуновение просачивающегося сквозь занавески ветра вызывало небольшие мурашки, которые разносились от этой точки по всему телу. Моё тело буквально утопало в мягкой поверхности кровати, а голова погрязла в подушке. Я слышу лёгкий шёпот, который доносится откуда-то издалека. Это снова тот женский голос, который вторит одно и то же имя. Женщина не перестаёт плакать и кричать с каждой секундой всё громче, как будто это поможет мне различить то, что она пытается сказать. Я всё никак не мог понять этот набор букв, который воспроизводили как будто на старых, еле работающих колонках. Капли стали больше похожи на небольшой моросящий дождь, капающий прямо на меня. Я пытаюсь крикнуть ей что-то в ответ в надежде, что она меня услышит и перестанет мучить каждую ночь, но вдруг почувствовал какой-то удар в плечо и распахнул глаза, а напоследок наконец-то отчётливо услышал то заветное слово, которое до меня уже неделю пытались донести.       Я резко распахнул глаза и увидел перед собой напуганного Фрэнка, лицо которого еле различил в лунном свете, врывающемся сквозь окна и занавески. Его глаза были расширены, а сам он смотрел на меня с каким-то непередаваемым страхом. Я поднялся немного, опираясь локтями о кровать, и уставился перед собой в одну точку в темноте, пытаясь перевести дыхание. Всё моё тело было покрыто потом.       — Ты напугал меня… — тихо проговорил парень, не переставая смотреть на меня и держать рукой моё плечо. — Кошмар приснился?       Когда я это услышал, то резко подорвался с кровати и побежал в сторону тумбы, попутно чуть ли не свалив перепуганного Фрэнка. В темноте я начал ощупывать деревянную поверхность тумбы, выискивая на ней блокнот и ручку, которые там оставил перед тем, как лечь спать. Мои пальцы цеплялись за всякие непонятные мне предметы, которые были размещены на тумбе, и только через какое-то время я сумел отыскать заветный клочок бумаги. Я вернулся на кровать, наклоняясь ближе к окну, совершенно не подумав о том, что можно просто включить свет. Дрожащей рукой у меня получилось вывести с помощью ручки буквы на листке. Всё это время Фрэнк не сдвигался с места, наблюдая за мной с некоторым опасением.       Когда я наконец дописал, сразу же передал блокнот темноволосому, дабы он прочитал это. Его взгляд быстро прошёлся по листку, а после он медленно поднял веки и посмотрел на меня.       — Джерард? — голос был тихий.       Я кивнул в ответ. Уверен, что в тот момент из-за темноты, которая нависла в помещении, он не видел той радости, которая появилась у меня в глазах. Я схватил его руками за плечи и сжал так, что у меня начали даже немного дрожать пальцы.       — Это твоё имя, верно?       Я закивал изо всех сил и, не сдерживая себя, сжал в объятиях в порыве радости. Эти всего лишь семь букв, сложенных в одно слово, вызвали у меня невероятную бурю эмоций. Неподдельное счастье, порождённое такой незначительной деталью. Теперь я хотя бы знаю, как меня зовут, а это уже хоть какое-то начало. И это благодаря той женщине, которая приходит ко мне во снах и плачет, мешая моему спокойствию. Теперь-то я буду с радостью ждать её каждую ночь, невзирая на все те мучения, которые она приносит с собой.       — Эй-эй, полегче! Задушишь же, — Фрэнк усмехнулся и, прежде обняв меня в ответ, немножко отстранился. Он смотрел на меня и улыбался. — Как у тебя получилось вспомнить?       Я взял блокнот обратно и перевернул страницу, дабы написать об этой странной женщине, приходящей ко мне каждую ночь; о её слезах и попытках мне что-то сказать.       — Воу, это всё очень странно. Может быть, это как в фильмах?       Я вопросительно посмотрел на него, чтобы он объяснил более конкретно, что имеет ввиду, и он понял это.       — Ну, знаешь, когда человек, который пропал и потерял память, видит во снах своих родственников и прочее. Типа каких-то способностей, которые появляются после клинической смерти, например, а в твоём случае после потери памяти. И такое ведь бывает, ну, так в фильмах показывают, — Фрэнк поднялся со своего места и подошёл к окну, захватив из рюкзака пачку сигарет, которую положил туда перед тем, как лечь спать.       Я взял с собой блокнот и последовал за ним, попутно расписывая то, что хотел бы сказать: «Меня это пугает». Рука с блокнотом медленно потянулась к Фрэнку, чтобы он смог увидеть текст.       — Не бойся, — он вытащил сигарету из пачки и подкурил, а после продолжил: — Я-то буду рядом. По крайней мере ближайшие две недели, пока у нас каникулы.       Взгляд благодарности, а после палец, указывающий на пачку с табачным ядом.       — Да, конечно же, бери, — он аккуратно пододвинул левой рукой пачку сигарет, и я увидел надпись из четырёх букв, которые разделялись на каждый палец по одной. «Ween».       Я взял одну сигарету из пачки, попутно вычерчивая буквы в блокноте и передавая его Фрэнку.       — «Надеяться»? Ты о чём? — он посмотрел на меня, видимо, не понимая, что я имею ввиду. Я провёл указательным пальцем по его руке, прикасаясь к каждой букве, будто вычерчивая её.       Фрэнк, почему-то, быстро отодвинул руку и провёл своими пальцами по лбу и скулам, тем самым очерчивая своё лицо, а я всё никак не сводил глаз с этой надписи.       — Это немножко не то, Джерард, — так странно было слышать, чтобы кто-то обращался ко мне по имени, поскольку всю эту неделю Линда заменяла обращения ко мне всевозможными словами: «красноволосый», «милый», «дорогой» и прочее.       Фрэнк оставил сигарету в губах, а после сжал свои руки в кулаки, размещая кисти рядом и показывая мне целостную надпись, которая изначально подразумевалась — «Halloween».       Я снова схватился за свой блокнот, но парень остановил меня:       — Я знаю, что ты хочешь написать, — он победно взглянул на меня, а после продолжил: — Хэллоуин — мой любимый праздник в году и, по совместительству, мой День рождения. И да, я обожаю татуировки, поэтому у меня одна из них есть даже на тыльной стороне губы. Вот такие вот дела, я странный.       Я всё равно потянулся к блокноту, не обращая внимания на то, что Фрэнк вроде как хотел пресечь всевозможные вопросы, которые могли у меня возникнуть в голове.       «Я просто хотел сказать, что это круто и мне очень нравится».       — Хм, прости, я думал, что ты, как и все остальные, начнёшь читать мне морали о том, что татуировок слишком много, — он взял зажигалку в руки и поднёс ко мне, давая возможность наконец-то подкурить, а после положил её в карман штанов.       Он медленно прикоснулся пальцами к сигарете и сделал длительную затяжку, а после выпустил дым, который медленно растворялся в воздухе. Ветра не было совершенно никакого, поэтому можно было расслышать каждый шорох, каждое насекомое, пролетающее поблизости и чьи-то разговоры где-то вдалеке. Мы простояли так некоторое время, а после парень выпрямился и произнёс:       — Пойдём ещё чуть-чуть поспим, — Фрэнк затушил сигарету и посмотрел на меня, а я в ответ лишь утвердительно кивнул и, затушив окурок, отошёл от окна, бросив взгляд на горизонт, где уже начинало светать.       Темноволосый лёг на своё ложе на полу, а я, в свою очередь, сел на кровать. Мне почему-то резко перехотелось ложиться и вновь засыпать, поскольку боялся, что снова начнётся кошмар. Одного такого «воспоминания» мне хватило сегодня, поэтому я бы с удовольствием оставил ещё одно на следующую ночь. Сейчас хотелось бы просто тепла и мирного сна.       Я сидел и не сводил взгляда с Фрэнка, который был повернут лицом к окошку, и можно было увидеть половину его лица благодаря тому, что на него падал лунный свет. В таком виде он выглядел особенно красивым и таким беззащитным, что даже образ ворчащего и злобного парня успел выветриться из моей головы. Его волосы аккуратно спадали ему на лицо, а ладонь руки покоилась под подушкой; одеяло идеально вычерчивало его фигуру, а все эти татуировки смотрелись более, чем прекрасно, особенно была заметна та, которая на левой стороне шеи. Ножницы, обвитые лентой, с надписью на ней. Я немного прищурил глаза, пытаясь хоть немного разглядеть буквы, которые там написаны.       — Ты чего не ложишься? — глаза Фрэнка распахнулись, а взгляд устремился прямо на меня.       Я заёрзал на месте, а после отвел взгляд куда-то в сторону, опуская свои веки. Мои пальцы на руках сцепились и начали борьбу, выламывая друг друга.       — Всё-таки страшно? — Айеро-младший поднялся со своего ложа и подошёл ко мне, присаживаясь на край кровати и глядя прямиком на меня, отчего у меня начали бегать непонятные мурашки по коже, а щёки и голова в целом гореть: — Двигайся. Я посплю с тобой, чтоб вдруг что будет сниться, сразу разбудить тебя.       Я взглянул на него и был уверен в том, что это какая-то шутка, но он, наперекор моим мыслям, начал поудобнее умащиваться на кровати, пододвигая меня к стенке.       — Да и к тому же на полу совершенно неудобно, — проговорил Фрэнк вдогонку ко всему сказанному и прильнул головой к подушке.       Я сидел в ступоре ещё несколько секунд и только после решился лечь обратно. Наши лица находились буквально в десятке сантиметров друг от друга, а я всем своим нутром ощущал, как мои внутренности сжались в напряжении. Его глаза были закрыты, поэтому я мог свободно бегать взглядом по его лицу: вздёрнутым бровям, прямому аккуратному носу, тонким губам с колечком в одной из них, острому подбородку и шее, на которой теперь был виден татуированный скорпион, который мне нравился ещё больше, чем ножницы. Он был красив, и я убеждался в этом с каждой секундой всё больше, чувствуя, как ритм моего сердца ускорялся.       Тишину прервал голос Фрэнка, от которого я даже вздрогнул:       — Я буду называть тебя «Джи», хорошо? — произнёс он, не открывая своих глаза. Не знаю, каким образом он хотел получить от меня ответ, не видя меня и не имея возможности услышать, поэтому единственным возможным вариантом моего ответа было прикосновение. Я прикоснулся пальцем левой руки к его ключицам и аккуратно вычертил «да», заметив при этом слегка поднятый уголок губ на его лице.       — Добрых снов, Джи, — Фрэнк тихо вздохнул и зарылся носом в подушку, а его волосы спали ему прям на лицо, перекрывая мне обзор.       Я ещё пару секунд понаблюдал за ним, пока солнце поднималось всё выше и освещало комнату, а потом закрыл глаза и сразу же окунулся в царство Морфея, и могу поклясться, что это был самый спокойный сон за всё то время, которое я провёл тут. Я не ощущал ничего, кроме лёгкости и тепла, а также приятного запаха, который исходил от Фрэнка, лежащего рядом со мной.       Часы прошли быстро, поэтому с самого утра я услышал звонкий голос Линды, который буквально вырывал меня из темноты:       — Завтрак уже готов. Вставайте, сони! — шаги становились всё более громкими.       Женщина резко открыла дверь и зашла внутрь комнаты, при этом охнув. Где-то рядышком послышалось тихое «тш-ш-ш». Потом пару секунд тишины и тихий шёпот:       — Ладно, поспите ещё немного.       Миссис Айеро тихонько вышла из комнаты, стараясь не сильно шуметь и окончательно нас разбудить. Лёгкий щелчок оповещал о том, что дверь закрыли с той стороны. Я медленно открыл глаза и не сразу понял, что уже утро, поскольку увидел перед собой что-то тёмное. Это были волосы Фрэнка, который находились прямо перед моими глазами, а сам парень лежал ко мне спиной. Когда моё сознание наконец-то пробудилось, то я понял, что лежу, втиснувшись в Фрэнка, а моя рука удобно разместилась на его талии, обвивая её. Наши тела полностью соприкасались от макушки и до кончиков пальцев ног. Я широко распахнул глаза, осознавая до конца положение, в котором оказался, а после резко отпрянул от Фрэнка, втискиваясь в стену.       — Проснулся наконец-то, — усмехнулся парень и повернулся ко мне лицом.       Мои щёки буквально пылали, а сам я испытывал какой-то стыд, который появился из ниоткуда. Как можно было вообще умудриться во сне прилипнуть так к человеку, что ему пришлось потом ещё ждать, пока я проснусь, чтобы высвободиться?       — Хватка у тебя мощная, скажу тебе, — Фрэнк скинул с себя одеяло, а после встал с кровати и посмотрел ещё раз на меня.       Я беззвучно произнёс «прости», поднимаясь с кровати вслед за ним.       — Ничего, всё нормально, — он принялся переодеваться в свою повседневную одежду.       Когда Фрэнк начал медленно снимать с себя пижаму, я почему-то отвёл взгляд куда-то в сторону, чтобы не смотреть на него и не смущаться ещё больше. Мне кажется, всё моё нутро буквально кричит мне о том, что я нетрадиционной сексуальной ориентации, поскольку невозможно настолько сильно залипать на парней.       Фрэнк переоделся и направился вниз на кухню, и только после этого я встал с кровати и начал также переодеваться, совершенно не желая прощаться с этим пижамным шедевром, в котором я сейчас находился. Я с удовольствием проносил бы его ещё всю свою оставшуюся жизнь, но Линда уж точно не позволит находиться в пижаме целый день.       Выйдя из комнаты, я побрёл в сторону ванной, дабы хоть немного привести себя в порядок после такой ночки. Прикрыв за собой дверь, я наклонился над умывальником, собирая в кувшин из рук воду, которую сразу же выплескивал себе на лицо. Капли стекали по моей коже, а когда я выпрямился, то посмотрел на своё отражение в зеркале. Бледная кожа, синяки под глазами и красные взъерошенные волосы, некоторые пряди из которых промокли из-за воды. Они очерчивали моё лицо, прикасаясь кончиками к губам, которые растянулись в улыбке, не желавшей сходить с моего лица. Мои мысли полностью витали вокруг событий этой ночи, которые отдавали эхом в черепной коробке. Хоть какая-то мысль о прикосновениях Фрэнка, о его взгляде, словах сбивала меня с толку. А это «Джи» звучало слишком буднично и развязно что ли. Я не знаю, как буду теперь смотреть на него и общаться с ним, после всех этих объятий и моей руки, которая произвольно оказалась на его талии, сжимая моего нового знакомого. Возможно, я слишком много об этом думаю?       Ведь ничего особенного-то и не произошло, ну, по крайней мере, для Фрэнка, который совершенно спокойно встал с кровати, собрался и вышел из комнаты, даже не взглянув на меня, кинув лишь несколько фраз. Мне определённо нужно вести себя более спокойно, но как можно это делать, находясь в одной комнате с ним?       Я схватил рукой полотенце и начал усердно растирать своё лицо, избавляя его от влаги, будто пытался попутно стереть все эти идиотские мысли, проникающие в голову. Взглянув ещё раз в зеркало, я встряхнул влажные волосы и вышел из ванной, оставив дверь открытой. С первого этажа доносились радостные возгласы миссис Айеро и приглушённый звук телевизора. Я медленно спускался по лестнице, стараясь не привлекать к себе внимания, и сразу же заметил слишком энергичную Линду, которая бегала с кухни в гостиную и обратно, совершенно ничего не замечая. Я остановился на последней ступеньке лестницы и увидел перед собой Фрэнка, который спокойно стоял и смотрел на меня, скрестив руки на груди. На его лице была лёгкая улыбка, которую периодически перекрывала макушка миссис Айеро, мельтешащей из стороны в сторону.       — Наконец-то спустился, — проговорил темноволосый и поставил перед мамой руку, как какой-то барьер. — Мам, хватит уже бегать туда-сюда.       — Кто бегает? Я не бегаю! — возмутилась женщина, держа в руках какой-то поднос.       Она взглянула на сына, который смотрел сквозь неё, куда-то прямо, и обернулась ко мне. — Джерард!       Миссис Айеро подбежала ко мне и стала обнимать меня, тем самым заставив недоумевать.       — Я так рада, что ты наконец-то вспомнил своё имя! Это так хорошо, так хорошо… — вторила женщина, сжимая меня всё крепче в объятиях и приводя мои волосы в состояние «хаоса».       Я обнял её в ответ и улыбнулся, положив подбородок на её плечо. Фрэнк всё также стоял и смотрел на меня, а наши «гляделки» не остались незамеченными ещё одним членом этой семьи — мистером Айеро. Мужчина «хмыкнул» себе под нос и развернулся обратно в сторону телевизора, а я успел заметить реакцию Фрэнка на это. На его лице была ухмылка, которая была обращена явно к отцу. Я был просто уверен, что эти приподнятые уголки губ что-то подразумевали, но никак не мог понять, что именно.       Линда наконец-то расцепила свои объятия и отпустила меня, напоследок ещё раз улыбнувшись и потрепав волосы.       — Давайте завтракать! — радостно проговорила женщина и указала на столик в гостиной, на котором было выставлено множество еды: оладьи с каким-то сиропом, фрукты, чайник с чаем, а также тосты.       Мы все послушно уселись по своим местам. Мистер и миссис Айеро разместились на диване, а мы с Фрэнком сидели прямо напротив друг друга в креслах. Завтрак проходил в сопровождении голосов, доносящихся из телевизора. Симпатичная женщина сидела в студии и рассказывала о новостях прошедшего дня, а также о каких-то сегодняшних событиях. Никто толком не обращал на то, что говорилось — все благополучно набросились на вкусные оладушки, приготовленной миссис Айеро, и вели диалог.       — Фрэнк, — женщина обратилась к своему сыну, попутно подливая ему в чашку чай.       — Фто? — отозвался темноволосый, пока он пытался прожевать то количество оладушек, которое он в себя впихнул за считанные секунды.       Это вызвало на моем лице улыбку, а это смятое произношение развеселило, будто парень был ещё маленьким ребёнком, который только начинал говорить и ещё не мог выговаривать половину букв, но очень старался.       — Так как Джерард узнал своё имя? Это ночью произошло? — миссис Айеро выглядела крайне заинтересованной и ожидала услышать хоть какие-то подробности такого «события».       — Да, ночью. Я спокойно спал, а потом услышал непонятный крик. Когда открыл глаза, понял, что кричит Джи, и сразу же подбежал к нему, пытаясь разбудить. Ему, видимо, снился кошмар, но когда он проснулся, то сразу же соскочил с кровати и побежал искать блокнот. Ты меня тогда очень напугал, — Фрэнк обратился ко мне и усмехнулся, а после продолжил свой рассказ. — На листке написал своё имя, а там я уже додумал сам, что означают эти семь букв. Говорит, что ему во сне назвала его какая-то женщина, которая постоянно ему снится и плачет.       — Так может это твоя мама, Джерард? — женщина обеспокоенно взглянула на меня.       — Я, кстати, тоже предположил так. Ну, знаете, как в фильмах различных бывает с главным героем, — Фрэнк, видимо, очень вдохновился своей версией событий, что начал размахивать рукой, в которой находилась вилка. Через пару секунд такой яростной жестикуляции со столового прибора оладушек упал прямиком на пол, что не осталось незамеченным Линдой.       — Фрэнк, аккуратней! — возмутилась женщина и наклонилась, чтобы поднять испорченный кусок оладушка и положить его отдельно на столик.       — Прости, мам, — я улыбался во все тридцать два зуба, наблюдая за всей ситуацией, и даже не обращал внимания на такого серьёзного мистера Айеро, сидящего в метре от меня. — Так вот, я вам серьёзно говорю, что это просто стопроцентно, как в фильмах!       — Я не смотрю всю эту твою фантастику, Фрэнк, — произнесла Линда, отпивая со своей чашки горячего напитка.       — То же самое у тебя происходит на глазах. Это-то реально! — возмущался парень, отстаивая свою теорию, продолжая махать вилкой во все стороны, за что получил неодобрительный взгляд миссис Айеро.       — О боже! — вскрикнула женщина, взгляд которой был устремлен прямо на экран телевизора.       Все разом обратили внимание на орущий зомбо-ящик, а Линда аж схватилась руками за лицо. На экране показывали какой-то переулок, на котором находилось большое столпотворение людей. Все они мельтешили из стороны в сторону. Голос ведущей на фоне рассказывал о том, что всё-таки произошло: «Вчера вечером на одном из перекрестков молодой парень выбежал на дорогу на красный свет и был сбит чёрным Крайслером. Полиция прибыла практически сразу же на место происшествия. С водителя сняты все обвинения, а тело молодого человека передано родственникам…». Женщина продолжала что-то говорить о деталях происшествия, но я особо не слушал. Мои глаза были прикованы к экрану, на котором была изображена ужасающая картина, которую сняли камеры, расположенные на входе гостиницы, которая находилась как раз на перекрестке. Отчётливо видно, как парень быстро идёт к пешеходному переходу, разговаривая с кем-то по телефону. В его руках огромный букет цветов, большой пакет и огромная игрушка. Он подходит к дороге и, не оглядываясь по сторонам, перебегает её, но не до конца — прямо посредине дороги его сбивает огромный Крайслер. Розы разлетаются в разные стороны, а тело парня откидывает в другую сторону.       — Он, наверное, спешил к своей девушке… — тихо проговорила Линда, не убирая рук с лица. — Кошмар…       Картина действительно была ужасающая, поскольку потом сразу показали отрывок, где, накрытое белой простыней, тело уносят на носилках в машину скорой помощи.       — Я не хочу на это смотреть. Это ужасно, — Фрэнк поднялся со своего места и пошёл в сторону выхода из дома, а у самого порога обернулся и посмотрел на меня. — Идёшь?       Я сначала растерялся, а потом закивал и встал со своего кресла, кинув последний взгляд на экран телевизора, где показывали двоих парней, один из которых рыдал, а второй его поддерживал. Я предположил, что это был брат погибшего, и пошёл вслед за Фрэнком, который уже успел скрыться в дверном проёме.       Когда я вышел из дома, парень взял меня за запястье и повёл за собой, не произнося ни слова. Через пару минут нашей ходьбы, когда дом уже скрылся вдалеке, я остановился и дёрнул рукой, на что получил неоднозначную реакцию Фрэнка. Он обернулся и вопросительно вскинул бровь. Я достал из кармана блокнот, который успел захватить, пока собирался, и написал на нём всего пару слов. «Ты чего так разозлился?», а после передал блокнот темноволосому. Он медленно провёл взглядом по вычерченным буквам и тяжело вздохнул.       — Я не люблю смотреть на смерти людей, а по телевизору, знаешь, их часто показывают, — его голова была опущена, а взгляд устремлён куда-то в асфальт.       Я робко оторвал свою застывшую руку от туловища и прикоснулся пальцами к скуле парня, аккуратно приподнимая его голову. Меня удивило больше всего, что он послушно перевёл взгляд на меня и смотрел мне в глаза буквально пару секунд, а потом резко, будто опомнившись, отдёрнул мою руку и отстранился, произнеся:       — Не делай так! — Фрэнк побрёл куда-то вперёд, но не заметив, что я пошёл вслед за ним, обернулся и добавил: — Не обижайся, но, правда, не стоит так делать. Хорошо, Джи?       Одного моего сокращённого имени хватило для того, чтобы я смягчился и просто последовал за ним, совершенно не замечая того, как болит моя рука от того, что Фрэнк неудачно и грубо убрал её. Она немножко ныла, но я особо не замечал этого, потому что разглядывать макушку парня и его отросшие волосы, из-за которых выглядывал полюбившийся мной скорпион, было куда интереснее.       Мы медленно продвигались по дороге, ведущей непонятно куда. Я совершенно не знал этого городка, но точно осознавал, что он уж очень маленький, поэтому буквально через двадцать минут мы прошли последний дом, который размещался на самой окраине. Дальше шло чистое поле, которое пестрило не то, что зелёным, а даже салатовым цветом из-за солнца, разместившегося на самом верху небосвода. Мы брели по стоптанной тропинке, наверное, единственной на всем этом огромном поле. Это был самый пик весны, поэтому стоило ступить на траву, как она буквально хрустела под ногами.       Мы продвигались вперёд ещё минут тридцать. По пути я один раз отдёрнул Фрэнка за рукав и написал на блокноте: «Куда мы идём?», на что он ответил сухое «увидишь» и пошёл дальше, держа меня за кисть руки, как делал это изначально. Мне становилось слишком непонятна его резкая смена настроения и поведения, которая будто чередовалась между собой в каком-то известном только этому парню порядке.       И только в самом конце пути, когда я был уже слишком замучен такой продолжительной утренней прогулкой, а моя голова начинала немного кружиться, из-за чего я опустил взгляд вниз, я натолкнулся на Фрэнка, который замер на месте.       Попытавшись прийти в себя, я непонимающе взглянул на парня, который в свою очередь не сводил взгляд с горизонта.       — Посмотри на эту красоту, — на выдохе произнёс Фрэнк.       Я медленно повернул голову и увидел перед собой то, ради чего стоило проделать такой огромный изматывающий путь. Огромный участок земли, окрашенный в фиолетовый и зелёный оттенок, посередине которого разместилось небольшое чистейшее озеро, которое переливалось в солнечных лучах, ложащихся на него. С высоты небольшого холма, на который мы забрались, это выглядело крайне сказочно и даже немного нереально, что ли.       Лёгкий прохладный ветер развевал фиалки и всю листву вокруг озера, создавая своеобразные цветочные волны, от которых невозможно было отвести взгляд. Это выглядело слишком прекрасно и завораживающе.       — Пойдём, — тихо сказал Фрэнк и взял меня за руку, снова ведя за собой.       Мы подошли к небольшому дереву, которое было, пожалуй, чуть ли не единственным на этом огромном участке земли. Темноволосый рассмотрел повнимательнее траву и плюхнулся прямо возле дерева, облокачиваясь о него спиной. Парень прикрыл свои глаза, а я отчётливо видел, как вздымалась его грудь, когда он жадно вдыхал чистый воздух, пропитанный запахом фиалок и озера.       — Ты чего не садишься? — парень даже не открыл глаза, а просто похлопал ладонью возле себя, призывая меня умоститься рядом с ним. Мои щёки опять вспыхнули, а ладони нервно сжимались в кулаки и обратно выравнивались.       Я сделал робкий шаг в сторону дерева и повернулся на сто восемьдесят градусов, дабы сесть лицом к озеру, которое можно было заметить среди всего этого множества цветов. Наши плечи соприкоснулись, и от места прикосновения пошло стадо мурашек, окутавших всё моё тело. Я вслушивался в дыхание Фрэнка и тихий ветер, который щекотал мои волосы, заставляя их развеваться.       В мои пальцы снова попали блокнот с ручкой, а ещё один лист был перевёрнут. Я похлопал Фрэнка по плечу, дабы он распахнул глаза и начал вести со мной хоть какой-то «диалог». Темноволосый лениво поднял на меня глаза, а после наконец-то обнаружил перед собой блокнот и провёл по нему взглядом. «Что с тобой сегодня произошло?».       — Со мой всё нормально, — ответил он и как можно убедительнее посмотрел на меня.       «Ты же сам понимаешь, что это не так. Твоё поведение было странным».       — Как ты можешь утверждать, что оно было странным, если даже не знаешь, как я себя обычно веду? — во взгляде парня можно было заметить своего рода «победную искорку», которой он так гордился.       «Я и правда не знаю, как ты себя ведёшь обычно, но почему-то мне кажется, что ты не делаешь того, что было утром». Пока я писал это, Фрэнк заглядывал в мой блокнот, дабы сразу же мне отвечать, не теряя времени, поскольку его и так достаточно терялось на одно только написание, но, к сожалению, это уж исправить нельзя.       — А что я, по-твоему, делал утром?       «Я заметил эту ухмылку на твоём лице, после взгляда отца, а ещё то, что ты соскочил с места после той новости по телеку. Всё же не просто так?» — Да какая разница. Просто, не просто… Тебе же должно быть всё равно! — Фрэнк произнёс это крайне быстро, а в самом конце я заметил, как дёрнулся его кадык. Он явно нервничает, и эта тема его затрагивает.       «Это своего рода загадки, а я, видимо, их люблю». Я вывел на бумаге аргумент, который мне первым взбрёл в голову, дабы не потерять ты нить образовавшегося «диалога». Мне действительно было интересно, почему Фрэнк реагирует на это именно так.       Не важно, каким образом у меня получается это подмечать. Хотя, всё и так очевидно, просто я слишком много времени трачу на то, что наблюдаю за темноволосым, не обращая внимания на всё остальное, что меня окружает. Сейчас меня интересовало это, и я никак не мог увильнуть от мыслей в голове, который назойливо меня посещают. Что у них за отношения с отцом, что Фрэнк ухмыляется на взгляды своего родителя? Почему его тронули все эти события, которые описывались в новостях? Почему его настроение так меняется, стоит нам только начать общаться либо наладить хоть какой-то контакт? Меня интересовало буквально всё, но единственным объяснением было только то, что Фрэнк просто являлся маленькой пороховой бочкой, которая в любой момент могла взорваться и принести вред, как это случилось сегодня с моей рукой. Неважно, насколько сильным будет взрыв, но меня почему-то это настолько заинтересовало, что я готов потерпеть ноющую боль хоть во всех четырёх своих конечностях, если узнаю историю Фрэнка Айеро.       — Единственная загадка тут — это «почему в моих глаза ещё не рябит?», — парень усмехнулся, а потом ткнул пальцем мне в макушку. — Твои красные волосы на фоне поля фиалок — слишком яркое зрелище.