❝ В мире много преданий и людских ожиданий — Каждый из них ждет исполнения желаний. На перекрёстке выбор будет жестокий: Душа в Преисподней бьётся на осколки¹. ❞
По коже пробежал холодок. Мурашки. Невесомость. Никакой боли, никаких страхов. Словно сильное опьянение, но сознание чистое, кристальное. Из под ребер пробивался свет. Я его ощущала. Ощущала, как меня наполняет благодать и покой. Погружение на дно океана, где солнечно. Где ждет только счастье и спасение. Прежде не было ничего подобного. Лишь иллюзии, жалкое подобие, а тут до радости рукой было подать. Протянись и возьми — будь счастлив. Но резкий удар в грудную клетку рассеял розовый туман и заставил прибиться к глазам черноту — тьма накрыла и тяжелая боль пробежала меж костей и жил. — Скай! Нет. Пожалуйста. Нет. Отпустите. Прекратите это делать. Хватит. Остановитесь. Это был Сэм. Я слышала этот голос, но не хотела того. Его голос приближал меня к пульсации в висках и боли по всему телу от каждой мысли. Кровь в венах становилась чрезмерно горячей. Хотелось окунуться в ледяную ванну и... утонуть в ней. Сейчас, когда понимание происходящего терялось на фоне мягкой перины, что стелилась под костями в моменты оглушения, желание и стремление умереть превышало все возможные показатели. Конечно я знала, что случилась катастрофа. Авария. Возможно у меня что-то сломано, а возможно и всё. Любая авария — риск смерти, а когда находишься в состоянии, сравнимом с нахождением под действием экстези, тем более нужно активно пытаться выжить. А зачем? Что меня ждет на Земле? Но что ждет в огне? Меня кидало из одного состояния в другое. То состояние, что казалось блаженным, приближало меня к смерти, а то, что отдавало безумной болью вдоль каждой кости, и являлась настоящей жизнью в мире живых. Но третье состояние настало быстрее предполагаемого. Точнее, оно вообще не было предполагаемым. Языки пламени охватили душу, выжигая кусочек за кусочком. Меня придавило к раскаленной поверхности так плотно, что, вероятно, остатки кожи после придется сдираться шпателем. Но никакой боли. Только... воспоминания. — Кара... Я открыла глаза. Темнота развеивалась. Ее разбавляли более светлые мрачные тени, красное свечение и силуэт. Настолько знакомый силуэт, что коленки задрожали. — Папа. Страх. Страх накрыл меня плотным одеялом, вынуждая отпрянуть назад. Куда-то назад. Лоскутки кожи медленно сползли, оставаясь на стертом полу. Мясо омерзительно воняло. Я ощущала мышцы, жидкость и кровь. Она попала мне на язык, в глаза. Но всё это лучше, чем существо, возникшее впереди. Отец. Мне никогда не удастся признать то, насколько я его ненавижу и ненавидела, потому что рядом с этой ненавистью стоит и всегда стояла дикая потребность в нем и всей семье. Я не хочу быть одна. Это причина, по которой я жаждала отмены работы сделки. Мне нужно было быть с кем-то, кто нуждается во мне. Даже если и нуждается лишь в качестве девочки для битья. — Ты разочаровала меня: ты доела свой кусок пирога. А как же твоя сестра? — Пожалуйста. Нет. — Я научу тебя слушать папочку. Звук расстегивающегося ремня, ширинки на джинсах и вдруг... Писк. Через каждые две секунды новый писк. Кардиограф. Больно бьющий в глаза свет вынудил зажмуриться и продолжить тревожно дышать, боясь шевелиться. Вокруг не было ничего, что напоминало бы об отце. Лишь больничная палата. Ее черты становились все четче и четче. А вместе с палатой становились отчетливыми звуки. Знакомый голос раздался за дверью, смешиваясь с посторонним голосом. Это был голос Дина. Стоило мне узнать его, как тут же появилось примерное понимание случившегося. Кажется, у меня был кошмар? Наверняка я спала после того, как попала в больницу. Ведь так? Случилась авария. Я помню. Но странно, что чувствую я себя отлично, потому как удар ощутился не как самый слабый. На перелом руки или шею тянул. Я вышла в открытую дверь из палаты и остановилось около Дина и доктора. Коридор больницы оказался переполнен не людьми. — Боже, мне показалось, что я уже умерла. То ли из-за травм, то ли из-за твоей руки — машина наверняка убита. Я постаралась отшутиться, но вместо ответа получилась игнорирование. Дин не отреагировал просто никак. Он лишь продолжал разговаривать с врачом о каких-то мелочах, связанных с переводом в палату и оплатой лечения. Они обсуждали врачебную практику и, очевидно, Дина приняли за доктора. Всё ясно, он смухлевал с поддельными документами. Но это не должно быть причиной прекратить разговаривать с кем-то. Это же глупо. На секунду мне показалось, что Дин и врач могут быть моей очередной галлюцинацией, но сам факт того, что я понимаю природу галлюцинаций в связи с активным действием сделки, давал понять: два человека передо мной не игра сознания, а реальность. Другой вопрос — что если это я не реальность? Проведя рукой перед лицом Винчестера, мысль стала обретать почву под ногами, не быть настолько похожей на неподтвержденную гипотезу. Но от этого не становилось легче. Меня не видят. Не нужно быть гением, чтобы додуматься. Кроме того, мозгов хватило пробежаться по коридорам и попытаться выйти на контакт хоть с кем-то. Причина происшествия крылась в наиболее допустимом — последним воспоминанием являлась вспышка и пронзившая плечо боль. Видимо, в этой аварии я получила достаточно сильные травмы, чтобы покинуть тело и оказаться облачком, не имеющим даже шанса начать двигать предметы. Если с первого взгляда может показаться, что я не поддалась панике и смогла определить в каком состоянии жизни нахожусь, то это и правда только кажется. На деле меня пробирал ужас от того, что я никогда не имела дела с призраками, отчего явно не могла даже предположить, есть ли хоть малейший шанс преодолеть уровень призрачного гонщика без сошествия в пекло. Последнего мне хотелось меньше всего. Если прибавить еще ко всему уравнению с духами и тот коэффициент, что я секунду назад была внизу(к такому выводу не сложно прийти: если я сейчас призрак, то видения с отцом, ясное дело, не были кошмаром, а были этапом, когда я умерла, а потом меня смогли откачать врачи). То, чему я стала свидетелем не удовлетворяло мои предположения. Огненное царство я представляла иначе — раскаленные крюки висят с заплесневелого потолка, человеческая кожа плавно скатывается с них, а ты жаришься на ледяном, как смерть полу. По сути, ад для каждого индивидуален. Предоставленный для меня тоже включал физические муки: то ли земля, то ли пол были горячими настолько, что я поежилась от воспоминаний, ощущая, как в секунды пребывания кожа теряла свойство приложения к мышцам и костям, слезая мокрыми и липкими пластами. Почему от этого мне не было больно? Потому что был другой объект, забравший на себя весь фокус. Существо, что принадлежит к расе людей, но как таковым и не смеет являться из-за своей искареженной и прогнившей до тонких металлических нитей скелета души. Это был Джонс Купер. Тот, о ком никогда не говоришь, если его знаешь. Тот, кого хочется стереть из памяти. И одновременно тот, кого я стремилась вернуть к жизни все то время, что работала с Азазелем. Мой, прости Господи, отец. — Дин. Я обернулась на голос, стоя у стойки регистратуры. Сэмюэль вышел из кабинета без вывески с гипсом на кисти левой руки. На лице можно было обнаружить мелкие царапины и один глубокий порез где-то в районе скулы, закрытый крупным пластырем. Одна мысль, что я не убила хоть кого-то или не поставила на грань смерти заставила облегченно выдохнуть. Хотя шанс был велик. И почему прежде я думала о том, что случилось конкретно со мной, а не еще и с тем, кто сидел по правую руку в автомобиле. Ах да, автомобиль. Если каким-то чудом мне удастся вновь обрести телесную оболочку, скорее всего, я вновь ее потеряю и на этот раз навсегда из-за идиотской машины и любви Дина к ней, которая наверняка убита в щепки (если, конечно, есть чему быть убитым — авария ощущалась достаточно крупной, она могла спокойно унести за собой жизнь черной Chevrolet). — Объясни, что, черт подери, произошло? — тон Дина заметно повысился. Прекрасно, так он еще и даже чуть-чуть не в курсе. — Мне позвонили из больницы и сообщили, что ты и Скай попали в аварию — с тобой всё обошлось, а Скай... — ...что Скай? — один вопрос, произнесенный словами Сэма, касающийся моей жизни, заставил придать больше значения самому диалогу. — Она жива? — Конечно жива, — старший Винчестер немного вскинул брови, помолчав с секунду, а затем продолжил, подавляя дурную улыбочку, — Но ей сделали операцию на правом плече и ввели в искусственную кому. Врач говорит, что сейчас состояние стабильное, за исключением того, что как только ее попытались вывести из комы, ничего не произошло. У них, проще говоря, не получилось. — Они использовали мидазолам? — Что? — Это лекарство, которое обычно используют, когда вводят в состояние седации. — Что? — Боже, ладно, — Сэм устало провел рукой по лицу, цепляя некоторые порезы. — Что делать? — Я не знаю, что делать нам, но врачи что-то делают точно. Я уже позвонил Бобби и попросил отогнать то, что осталось от моей машины к нему. Нужно починить и продолжать путь. И вообще, как ты мог так сильно разбить детку? Ты же понимаешь, что я сдерживаюсь от того, чтобы не дать тебе по лицу за ее угон? Что на тебя нашло? Их беседа становилась достаточно напрягающей. Получается, меня ввели в медикаментозный сон и не смогли вывести? Это вообще возможно в современной медицине? Что это может значить кроме того, что звучит, как самая большая задница на всей планете? Не может ли возникнуть тот вариант, что меня вообще не смогут вывести? Что если я навсегда останусь в коме? Тогда я продолжу быть призраком? Черт. — Погоди, — Сэм вдруг стал более серьезным и напряженным. — Ты позвонил Бобби? Зачем? — У нас еще много работы. Разобраться с твоим способностями, Дженнифер Лав Хьюит — как пример. Мы не можем сидеть без машины, да на ее починку у меня вечность уйдет. — Но Скай еще в коме. Ты хочешь просто уехать? — Да. — то, как это было сказано, заставило даже меня возмутиться. — Какого черта? — крик вырвался у меня случайно. Да, меня никто не услышал и не мог отреагировать как-то, но не всегда нужно говорить с целью получить ответ. Иногда это помогает успокоить нервы. — Сэм, она такой же экстрасенс, как и ты. Но это не значит, что она из золота. Она не наша семья и не наш друг. Она просто попутчик, который попался нам на пути. Мы не можем нянчиться с ней. Оставим в больнице наш контактный номер, если она очнется — нам позвонят. Сэм просто пораженно покачал головой, глядя сквозь меня. Я согласна была полностью с его негодованием, но с другой стороны... Дин прав во всем. Для них я никто, просто попутчик. Более того, я лгунья, которая осталась даже без крыши над головой в виде прикрытия Азазелем. Они не обязаны, как уже выразились, нянчиться со мной. Объективность и правда не всегда бывают приятны. У людей от этого шрамы. Но легкая обида прижгла в душе и я решила дальше не слушать разговор. Только услышала, как Сэм брыкался, говоря, что нельзя так просто оставлять человека, на что его брат активно задавал вопросы о причинах кражи его машины и аварии. Что происходило дальше осталось позади меня. Я прошла по этажам, ища свою палату. Поиски не заняли много времени. Нужная комната оказалась открыта. Кровать с телом стояла посреди. Рядом несколько аппаратов, поддерживающих жизнь. И на секунду мне стало одиноко. Я представила, каково это — лежать в больнице и ждать пока проснешься или наконец умрешь, когда рядом с тобой ошиваются только врачи. Никаких родственников. Наверное, только из-за одиночества я хотела отменить свою сделку. Я продала душу за то, чтобы моя семья оставила меня в покое. Но так я говорю сама себе. И это ложь. Я продала душу за то, чтобы моя семья прекратила насилие. Моя семья была людьми в достатке. Для соседей мы были прекрасной семьей с чудесным детьми. Но как только двери нашего дома закрывались, идеальная семья куда-то пропадала и место занимали монстры в шелковых халатах с усмешкой самого сатаны. Мой отец — насильник. Моя мать — трусиха, опасающаяся за свою жизнь и жизнь моих младших братьев, отчего и позволяющая уродовать наши с близнецом тела. Когда правда оказывается так близко — начинаешь задыхаться. Почему при жизни я не могла признаться себе в истине? — На твоём месте я бы не хотел остаться в больнице одному. Голос Сэма застал врасплох. Я проследила за тем, как он подошел к телу и сел на стул. — Но ты не на моем месте и у тебя есть брат. Мой ответ казался бессмысленным. Он отнесся в пустоту, но после него Сэм нахмурился. подняв глаза на окна. Затем он выдохнул. Пар. От его дыхания пошел пар. Похолодало? — Скай? Ты здесь? Конечно, призраки приносят за собой холод. Видимо из-за моего присутствия в палате упала температура. И Сэм заметил это. Нельзя сказать, что его догадка стала невероятно гениальной и крышу сносящей, но она стала неплохим толчком событий. Мужчина поднялся с места и, осмотрев внимательнее окружающую его комнату, хмыкнул, быстро выйдя за дверь. Такой реакции я точно не ожидала. Потому последовала за ним. В коридоре Сэм столкнулся с Дином и тот вопрос, что выбился у него изо рта вызвал смех: — Нужна спиритическая доска. Дин ошеломленно проследил за выражением лица брата, а затем тревожно оглянулся. — Ты же не думаешь, что Скай здесь? — Не надо думать. Я и так здесь. — я оперлась на стену, заранее зная, что идея младшего из Винчестеров закончится провалом. Для связи людей с духами через доску нужно умение духов двигать стрелку по буквами. А я не могу ничего двигать. — Я почувствовал холод в ее палате. — У нас доска в машине. А машина на штраф стоянке. Мы можем разве что нарисовать новую. И что вы думаете? Они правда стали рисовать доску. За считанные минуты нацарапали на бумаге алфавит и два варианта ответов: да или нет. В качестве стрелки, которую должны двигать двое с разных сторон живого и мертвого мира, Дин додумался использовать кольцо от шторки в душе больничной ванной комнаты. Сэм сел на пол, касаясь краев кольца. — Как в дурдоме. — остроумно выкинул Дин, закрывая дверь в палату. — Я более чем согласна, — я надеялась, что они пошутили, но, черт, Сэм оказался настроен серьезно. — Нет, правда? Сколько вам лет, ребята? — Скай, ты здесь? — Боже, — пришлось присесть напротив мужчины. Раз уж ему нечего делать, то можем сыграть в эту глупую игру, исхода у которой точно не найдется. Коснувшись пальцами кольца, я сделала вид словно прикладываю усилия, но... усилия правда приложили. Кольцо задвигалось. Я потянула его к положительному ответу, удивляясь собственному умению. — Твою мать. Работает. Так все те, кто утверждают, что говорят с мертвыми котами через спиритическую доску, серьезно говорят? Что дальше? Может пришельцы существуют? — Ты это сам двигаешь? — сконфуженно выдавил из себя Дин. — Нет. — Я как Патрик Суэйзи! — смех сам собой вырвался. — Только с грудью. — Сэм, кажется, ты больше не Лав Хьюит, — старший брат подошел ближе. — Ты Деми Мур. — Очень умно, — Сэм явно не оценил шутку, чего нельзя сказать обо мне. Этот фильм правда хорош, да еще и отсылка удачная. Нельзя быть таким хмурым, Сэмми. Но передать послание с другой стороны с этим подтекстом будет слишком долго. — Скай, ты можешь контролировать то состояние, в котором сейчас? Ты контролируешь кому? Рука перетянуло к отрицательному ответу. — Ты ведь знаешь, что произошло? Положительно. — Какого черта Сэм угнал мою детку? — вопрос Дина казался очень удачным. Настолько, что я не смогла на него не ответить. Я и так почти мертвец, что он может мне сделать? Потому с помощью кольца я вывела букву:I Я.
— Это ты угнала? Положительно. — Дин, спиритическая доска нам не для этого. — А для чего? В чем смысл разговора с призраком Скай? Мы не знаем, как ее вытащить, а она не знает, как очнуться. Либо мне хорошо заехали по голове, либо Дин правда говорить стал достаточно настоящие и логичные вещи. С самого начала я не думала, что сеанс с доской удастся, но с тем, что нас дождался успех, мы не знаем, как быть. Но в чем-то Дин отчасти ошибся. И в этом же, к тому же я солгала. Отчасти, опять таки. Я не знала, как могу проснуться, но я знала точно, не хочу этого. Подобная мысль противоречит тому, что я предполагала только осознав своё положение, но она честная. Что меня ждет среди живых? Груз лжи и таймер, по окончанию которого за мной прибудут злые псы. Кто у меня там есть? Никто. Как и здесь. Будучи призраком, я потеряла шанс общаться с людьми, но приобрела время. Я могу остаться навечно здесь. Духом. И не попаду вниз. Это шанс. Это вариант. Дин и Сэм обсуждали достаточно шумно смысл сеанса, но пока они додумались до следующего вопроса, я уже отказалась даже пытаться отвечать, покинув палату. Кроме себя, призраков в больнице я не обнаружила. Уже хорошо, значит, все пациенты живы и не на грани смерти. Но затем среди толпы посетителей я заметила силуэт мужчины в черном костюме. Сначала я решила, что он смотрит сквозь меня, но, обернувшись, позади я обнаружила только голую стену, из-за чего интерес подогрелся. Здесь был кто-то, умеющий видеть меня. Но кто может видеть призраков? Сами призраки и... — Здравствуй, Кара, — незнакомец приблизился ко мне. Никто не обращал на него внимания. Он точно не Милинда Гордон. — Я проведу тебя на другую сторону жизни. — Ты... Смерть? Отрицательное покачивание головой. — Я работаю на него. И сегодня твой час пришел. Идем со мной. — Выходит, ты ангел смерти и собираешься провести меня в ад? Никакой реакции. Молчание в знак согласия. — Нет, я не пойду. — Каждому уготован свой срок. Если ты не пойдешь со мной, то рискуешь остаться здесь навсегда. В одиночестве. — Лучше так, чем гореть в пекле. Нет. Я не пойду. Он что-то говорил еще, но я ушла. Как уходила последние несколько часов от всякого контакта, являясь духом. За мной никто не гнался. Ангелы смерти выполняют свою задачу и, по идее, не должны принуждать. Или должны? Не так сильны мои познания среди сверхъестественных существ. Но что я знала точно — в груди прямо сейчас у меня что-то загорелось. Стало горячо и больно, словно по телу прошла тысяча разрядов. Взглянув на собственные руки, я заметила, что черты стали расплываться. Я исчезала. Что-то происходило с моим телом. В несколько шагов я добежала до собственной палаты и обнаружила, что мое тело окружала толпа врачей и медсестер. Они проводили к моей груди ток. Дефибриллятор. Но рядом повисла невесомая сущность, частично формирующая того человека-пальто, что пытался загнать меня вниз. И прямо сейчас он прикладывал усилия, чтобы забрать мое тело, душу. — Хэй! За своим телом следи, вонючка! — пришлось приложить усилия, чтобы суметь, при всей той невесомости, что легла на мои плечи, отогнать сущность. Мгновенно состояние тела улучшилось и доктора выдохнули, словно это их заслуга. Примерно в эти же секунды Сэм прибежал к палате и его смогли пропустить. В руках он держал что-то слишком знакомое. Кожаный блокнот. Кажется, дневник их отца, который они повсюду таскают с собой. Зачем он ему здесь? Медицинский персонал стал расходиться и наконец Сэм остался один. Он закрыл за собой дверь. — Скай, не знаю, здесь ли ты, но тебе нужно прийти в себя. — Если бы ты знал мои причины этого не делать... — В дневнике нашего с Дином отца есть запись о том, что единственный способ призраку вернуться в тело без воздействия врачей и дополнительных факторов — пожелать того самому. Ты должна захотеть вернуться к жизни. Ты же хочешь жить? — Не думаю, что ты можешь понять, но я не могу жить, Сэм. Я обманула тебя и теперь я ходячий труп. Я покойница. Зачем мне возвращаться к жизни? Мужчина выглядел уставшим и я не понимала, зачем он таскается со мной. Зачем ему желать настолько, чтобы я очнулась? Почему он не может занять ту же позицию, что и Дин? Может причина его попыток разбудить меня в причине пить водку со мной? Он достал сложенный листок с буквами и кольцо, вновь кладя его на пол. — Ты хочешь проснуться? Я не могла молчать. Это казалось нечестным по отношению к нему. Он правда пытался помочь и кто я такая, чтобы так относиться к его стараниям? Но и лгать больше я не могу. Завралась уже. Ответ я дала отрицательный — правдивый. — С тобой что-то случилось? Что-то из-за чего ты не хочешь проснуться? Положительно. — Что? Я несколько секунд помедлила, а затем выдала по букве:I am deadman. In any case. Я покойница. В любом случае.
— Я не знаю, что произошло, но чтобы не случилось, ты можешь сказать мне. Ты сама сказала вчера, что люди познаются в сражении и в умении пить водку. Думаю, я достаточно познался, что скажешь? Он улыбнулся и стало смешно мне. — Я могу помочь. Дин может помочь. И мы сделаем это. Только просыпайся. Быть призраком всегда — это не выход. Ты не сможешь вечность провести в одиночестве. Ты станешь злобным духом. И мне придется сжечь твои кости.Fun. Весело.
— Да, я знаю, Скай. Просыпайся.***
— Неужели ты планируешь здесь остаться до тех пор, пока Скай не очнется? Дин говорил монотонно и с легкой насмешкой. Его брат не смог ему ничего путного ответить, поэтому решил промолчать, размешивая кофе. — Это бред. — Дин, с ней что-то случилось. Я не знаю, что именно, но... — ...Это тебе спиритическая доска сказала? Но их разгорающийся спор прервала медсестра: — Мистер Смит и мистер Смит? — Да? — Скай Ревенд. — Что с ней? — Пройдемте со мной.