Беги за кроликом

Машина — изрядно потрепанный жизнью серый фордик — стояла прямо за воротами. Фрэнк нырнул на заднее сиденье, наконец выпустил из рук «Хеклер», попытался плотнее прижать к ране уже насквозь мокрый перевязочный пакет — ничего другого все равно под рукой не было. Оставалось надеяться, что он не отрубится по дороге... кстати, куда? От мысли, что он наконец увидит Микрочипа, что голос в наушнике вдруг обретет живое человеческое лицо, становилось как-то странно. Интересно, что он за человек? Замкнутый, умный, одинокий, с едким и мрачноватым чувством юмора — это он уже уяснил. Но когда Фрэнк пытался представить его себе вживую, воображение давало сбой. Он был почти уверен, что Микрочип — примерно одинакового с ним возраста: только старые пердуны вроде него самого в середине две тысячи десятых могли помнить код бессмертия из Doom. Но в остальном цельный образ никак не складывался. Хакер-очкарик, помогаюший уличному мстителю просто из спортивного интереса? Кто-то, пострадавший от преступности, и теперь сводящий счеты чужими руками. А может быть, это человек из спецслужб, и его уже давно водят на крючке? Так или иначе, похоже, сегодня он узнает все. Если не сдохнет по дороге. Парнишка водил скверно — дергал с места, как припадочный, резко бил по тормозам. Когда машина, не сбавляя скорости, перескочила «спящего полицейского» — бедро как будто проткнули раскаленным прутом. Фрэнк с присвистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Наполовину выстриженный затылок впереди качнулся, шея виновато втянулась в плечи. — Эй, приехали! Кажется, он все-таки вырубился на пару минут. Фрэнк не помнил, как они заворачивали в маленький дворик старой кирпичной пятиэтажки. Пацан озабоченно сунулся внутрь, потряс его за плечо. — Пойдем. Спрячь свою пушку, вдруг кто увидит. Во дворе вроде никого не было, но мисс Соренсен со второго часто курит на площадке. Голова кружилась так, что по дороге к подъезду он споткнулся и чуть не упал. Пацан ввинтился куда-то под мышку, подставил колючее плечо. Четыре этажа вверх они одолели на честном слове и упрямстве. Наконец, парень, звякнув в полумраке ключами, открыл дверь, и Фрэнк ввалился куда-то, где пахло пылью и немного — горелой проводкой. Он нашел рукой стену, привалился и тихо сполз по ней вниз. «Хеклер» выскользнул из-под куртки и глухо стукнул о пол. — Давай вот только без этого, — сказал парнишка, сипло, растерянно и сердито. — Не вздумай мне только тут помереть. Он смотрел на Фрэнка сверху вниз, опустив тонкие, вздрагивающие руки — длинношеий и неуклюжий, как страусенок. От кровопотери все в голове плыло, как будто он хватанул стакан виски натощак, и Фрэнку вдруг стало смешно. — Не умеешь избавляться от трупов? — выдохнул он, стараясь не рассмеяться. — Ничего, спросишь у Микрочипа, как это делается. Где, кстати он сам? — Эээ, — пацан неловко перемялся с ноги за ногу, спрятал руки в карманы джинсов и вздохнул. — Это, вообще-то я. — Да ладно?! - от удивления он даже распрямился, ощутив затылком твердую стену. Это не мог быть Микрочип. Уверенный, всезнающий, спокойный даже посреди лютого пиздеца голос в наушнике, его напарник, с которым можно было перебрасываться шуточкам про код бессмертия, - вот этот пацан? Его самый надежный источник информации носит в ноздре металлический шарик и красит волосы в синий цвет? — А что не так? — Я тебя... представлял иначе. Мужиком моего возраста что ли. И уж точно без дурацкого пирсинга в носу. — Ну знаешь что? — пацан возмущенно фыркнул и скривился. — Ты залил мне кровищей заднее сиденье и прихожую — и после этого у тебя еще есть какие-то претензии к моему пирсингу? — Ни... каких. Ты прав. Это не мое гребанное дело. Извини. Но я сейчас залью тебе кровищей еще и диван, или может стол. Потому что нам прямо сейчас... надо достать из меня две пули и наложить швы, иначе ты зря меня оттуда тащил. Раз избавляться от трупов ты не умеешь, придется поковыряться, пока я живой. Даже сквозь серую муть в глазах он увидел, как парень переменился в лице. Все-таки зря в Штатах отменили срочную службу. После армии он имел бы хоть какое-то представление о первой помощи. Впрочем, он быстро пришел в себя, засуетился. Сквозь открытую дверь Фрэнк увидел, как он смахивает какой-то хлам с дивана и застилает его пледом, а поверх набрасывает чистую простыню. Хлама в комнате и без того хватало: Фрэнк краем глаза заметил провода, детали, разбросанные по стульям шмотки и угол клетки, как будто для крысы или морской свинки. В углу мелькал синими огоньками работающий сервер. На шкафу пылилась метровая модель «Стар дестройера». — Так. Все готово. Сейчас уложим тебя сюда, светить будем вот этой лампой — он поднялся на цыпочки, цапнул футуристически выглядевший абажур, потянул его вниз на регулируемом шнуре. Фрэнк прищурился. Стальной шар абажура был похож на... — Это же... Звезда Смерти? — Угу. Ты вставать вообще собираешься? Бардак в моей комнате обсудим потом, окей? Парень уложил его на диван, расстегнул разгрузку, с треском рванул «липучки» бронежилета. — Ну-ка приподнимись, снимем это все. У-ух ты. Его вздрогнувшие пальцы коснулись мокрой от крови майки, задержались напротив рваной дыры в ней. Он нервно сглотнул, сжал и разжал кулаки. — Боишься крови? Он осторожно опустил на пол бронежилет, помолчал пару секунд, глядя на Фрэнка непонятно-задумчиво. — Нет. Я в принципе людей трогать не люблю. Совсем. И вообще не люблю... выходить из дома. — А зачем тогда поехал за мной? Не противно было тащить на себе? — Противно. И... страшно. Но, я как бы, отвечаю за тебя что ли. Он аж выпрямился, вытянул тонкую шею, расправил плечи. От этой цыплячей решительности Фрэнку вдруг снова стало смешно. — Хоро... шо, — выдохнул он, стараясь не рассмеяться. — Нам понадобится зеркало, ножницы, пинцет, острый нож, — возьми его у меня в разгрузке. Там же, справа — полевая аптечка. Достань из нее аппликатор с «Целоксом» и хирургический степлер. После того, как достанем пулю, надо будет наложить пластиковые скобы. Пинцет и нож надо продезинфицировать. Спиртное в доме есть? Догадываюсь, что нету. — Не, — парнишка помотал головой, присев над брошенной на пол разгрузкой. — Тогда пинцет и нож надо прокалить на огне. — Да, сейчас, сделаю. Заодно пойду погуглю, как доставать из людей пули. Ну там, знаешь, обучающие видеоролики, вот это все. Фрэнк все-таки рассмеялся — и сдавленно охнул, когда пуля под ключицей отозвалась жгучей болью. Это напомнило, что надо торопиться. Если он вырубится от потери крови, вряд ли Микрочип сможет оказать ему помощь сам. Даже с помощью Гугла. — Не надо... гуглить. Не теряй время. Я буду командовать — ты будешь делать. Вместе как-нибудь справимся. *** — Зеркало повыше, вот так. Чтобы я видел, что ты делаешь. Промокни кровь салфеткой. Нам нужно увидеть, что внутри. Пацан оказался не из робких. И у него были чуткие, ловкие руки. Он помог Фрэнку стащить через голову залитую кровью майку, отер кровь спиртовыми салфетками и залил все вокруг раны перекисью водорода. — Чуть поверни зеркало. Вот так. Собери кровь. — Прямо туда салфетку приложить? А заразу не занесем? — Пацан, ты думаешь, пули кто-нибудь стерилизует? — выдохнул Фрэнк сквозь зубы. — Там уже полно заразы. Так. Ключица цела, пуля застряла чуть ниже. Кажется, она раскололась. Тебе надо нащупать и достать осколки. Одноразовые перчатки есть? — Нет... Да. Есть целлофановые, я ими пользуюсь, когда крашу волосы. — Можно целлофановые. Надень и протри перекисью. — Господи. Мне надо засунуть прямо туда палец? Глаза у него сделались огромные, в половину бледного лица. Нижняя губа задрожала, и Фрэнк подумал: наконец-то понял. Какой же он все-таки еще ребенок, сколько там ему? Двадцатник? Может, чуть больше. — Рана неглубокая. Просто нащупай осколки, а потом подцепим их пинцетом. Это почти как вынуть занозу. Ты в детстве вытаскивал себе занозы? — Но... тебе же будет больно. Нет? Слушай, так же не делается, на живую. У тебя в аптечке я видел лидокаин. Мы можем сделать местное обезболивание... — Не можем. Укол у меня один. Один лидокаин, один морфий, но он не для местной анестезии. А дырки во мне две, и вторая серьезнее. Я потерплю. Давай. Это не так страшно как кажется. Вытащить занозу. Ну же. — Ненавижу тебя. — мальчишка прикусил губу, до хруста сжал пальцы в тонких целлофановых перчатках, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. — Ты справишься, — сказал Фрэнк и вытянулся, стараясь не шевелиться. Грудь обожгло болью — так, что он стиснул зубы. Мышцы окаменели от напряжения, заставляя тело оставаться неподвижным. — Глубже, — скрежетнул он, наблюдая в зеркало, как окровавленные тонкие пальцы погружаются в рану. — Нащупал? Молодец. Теперь поймай их пинцетом и вытягивай. В зеркале мелькнуло его собственное белое лицо с прикушенной губой, крупные капли пота на лбу. Он вцепился обеими руками в простыню, комкая ткань. Спустя несколько бесконечно долгих секунд, заполненных болью и звуком его собственного тяжелого дыхания, о блюдце звякнул сначала первый, а потом второй кусок свинца. В его глазах качнулся и поплыл сквозь алое марево «Стар дестроер». Сквозь шум в ушах Фрэнк услышал собственный голос: «Целокс. Белый аппликатор, выдави половину порошка прямо в рану». Потом все тошнотворно качнулось, и он подумал: «Не успел». Стало на мгновение жаль пацана: скверное дело остаться с трупом на руках в собственной квартире, будь ты хоть трижды гениальный хакер. А потом не стало ничего. *** Он опять был в Кандагаре, в подвале, пропахшем кислым потом, страхом и засохшей кровью. И тот подонок, с тонкими усиками на породистом лице арабского шейха, опять пытал его. Когда моджахед уставал, то деловито отирал пот с лица клетчатой арафткой и со вздохом присаживался за колченогий стол, словно рабочий, который просто вышел на перерыв. Но больше всего Фрэнк ненавидел его в те моменты, когда сквозь кровь, заливавшую глаза видел, как он прикладывается к запотевшей бутылке с ледяной водой, и его кадык ходит вверх-вниз. Он вскрыл это горло от уха до уха, когда сумел расстегнуть наручники и выбраться из подвала... Но оказывается, это был только сон. Побег, госпиталь, возвращение на родину. Он никогда не вырывался из пыточной камеры. От этой мысли — а вовсе не от боли, раскаленными клещами вцепившейся в бедро, — он закричал, срывая горло. «Потерпи, Фрэнк, еще немного», — сказал кто-то совсем рядом. Он повернул голову, пытаясь понять, кто это говорит, — и вдруг очутился в темноте. Боль утихала, оставляя блаженное онемение. Вдали он увидел светлое пятно, выход из тоннеля. «Просто беги за кроликом», — сказал в наушнике знакомый голос, — и он побежал. Перед глазами замигал зеленый кролик, там, где всегда была стрелка, и Фрэнк успокоился. Теперь все будет в порядке. *** — ...когда физраствор закончится, смените пакет. Во втором пакете — антибиотик. Катетер из вены не выдергивайте, просто вставьте туда другую иглу. Непосредственной опасности для жизни больше нет, но надо не дать ему умереть от какой-нибудь инфекции. Побольше теплого питья, и накройте его одеялом. Он потерял слишком много крови, его будет знобить. Голос был чужой. Незнакомый, скрипучий, раздражающий. На бедро туго давила повязка, воздух холодил обнаженное тело, заставляя его вздрагивать. Фрэнк осторожно разлепил веки стараясь не подавать виду, что пришел в себя. Первое, что он увидел, был знакомый выстриженный наполовину затылок. На хрупкой шее был виден выступающий чуть выше края футболки позвонок, звонкий, как бусина. — Вот ваш... гонорар. И добавка за короткую память. — Если бы у меня был длинный язык, я давно бы лежал на дне Гудзона, — покачал лысой головой пожилой мужчина. Он сунул в карман горсть мятых купюр и взял со стула пузатый, старомодный медицинский саквояж. — Если ему станет хуже — звоните. Но я думаю, он скоро будет на ногах, раз уж не скончался в процессе вашего хм... хирургического вмешательства. Выстриженная голова понурилась. Фрэнк дождался пока за врачом закроется дверь, послушал, как он, шаркая и покашливая, спускается по лестнице, и только потом прошептал: — Эй. Не слушай его, все было не так уж плохо. Собственный шепот оказался сиплым и слабым, почти жалким. Пацан влетел обратно в комнату, треснувшись локтем о дверь. Остановился над ним. Звезда Смерти сияла сверху ярким, режущим глаза светом, и в этом безжалостном свете Фрэнк вдруг увидел на его ресницах предательски блеснувшие слезы. — Ты чуть не помер, — сипло сказал он и отвернулся, вытирая кулаком глаза. — Еще бы немного — и все. Так сказал врач. — Кстати, откуда ты его взял? Он... практикует нелегально? Ему можно доверять? — Из Даркнета. Нелегально практикующий хирург — пожалуй, самое безобидное, что там можно найти, — буркнул Микрочип, не оборачиваясь. — Ты побелел и потерял сознание. Было страшно. Ты не дышал. Я ищу в гугле как пользоваться чертовым «Целоксом», как остановить кровотечение, — а ты лежишь рядом, совсем неживой, представляешь? Он тихо всхлипнул. — Ну, перестань, — Фрэнк с трудом шевельнул пересохшими губами. Говорить было трудно: его начинал бить озноб и клонило в сон. — Ты отлично справился, не хуже... нашего взводного фельдшера, — а теперь рыдаешь, как... девчонка. — А я и есть девчонка. Ты до сих пор не заметил? — Ты... Он — она — медленно повернулась к нему. На щеках просыхали блестящие и влажные дорожки. Как он раньше не понял? Теперь все сложилось: и мягкий очерк скул, и припухлые губы, и изящный контур полуобритой головы, и тонкая шея. Дурацкая футболка скрывали фигуру, хотя в принципе, там нечего было скрывать: она была тощая, как... Цыпленок. Только идиот мог не заметить. Видимо, он идиот, и два пулевых ранения не оправдание. Девчонка. Как она вообще его вытащила, как доволокла до дома? Она скользнула по нему чуть смазанным из-за слез взглядом, и он вдруг понял, что лежит перед ней в чем мать родила, если не считать бинтов. От этого стало зябко и горячо одновременно. Видимо, ей в голову пришла та же мысль, потому что она вдруг залилась краской — легко, сразу. На скулах полыхнули темные пятна, и даже аккуратное правое ухо, не прикрытое волосами, забавно порозовело. Она отвела глаза и наклонилась, поднимая с пола что-то, оказавшееся спальным мешком. — Я всадила тебе половину порошка из аппликатора в рану на груди, половину в ногу, и наложила давящую повязку. Штаны пришлось распороть ножницами, там все было залито кровью, — пробормотала она, расстегивая молнию и укрывая его спальником, стараясь при этом не смотреть в лицо. — А ты никак не приходил в себя, и я отыскала на форуме в Даркнете доктора Дженри, оставила ему сообщение и села ждать. Он приехал через два часа, и я раз десять успела погуглить, как избавиться от трупа. Она вздрогнула, все еще глядя куда-то в сторону. — Физраствор закончился. Дай сменю. Она сняла с ручки шкафа над его головой пустой пакет, повесила туда новый, полный, ловко заменила иголку в катетере, торчавшем у него в локтевом сгибе. — Эй, послушай, — Фрэнк поймал ее руку, — но она отдернула ее — резко, почти грубо, с присвистом вдохнув сквозь зубы, так, как будто он сделал ей больно. — Никогда, — слышишь? — никогда больше не трогай меня! Он вдруг понял, что ее бьет крупная дрожь. Она отступила назад, румянец схлынул так быстро, словно она сама потеряла литр крови. Она прижала ладонь ко рту, прикусила пальцы, сдерживая подкатывавшую истерику, видимо — запоздалую реакцию на все, что сегодня произошло. Еще бы: вытащить из-под носа у наркомафии незнакомого подстреленного мужика, а потом он чуть не отдает концы у тебя на руках. — Хоро...шо, — пробормотал он. — Я... не буду. Я.. уйду, как только... Он хотел сказать еще много: и «Как ты меня только дотащила?», и что его не надо бояться — по крайней мере, не ей, и что уйдет, как только отлежится, и хотя бы, для начала, «спасибо». Но она щелкнула выключателем и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь.