Сегодня я сделаю тебе больно.

Рамка с фотографией покрывается с годами тонким слоем пыли; там три лица — счастливые и беззаботные — и сзади подпись: «вечно свободные. Давайте дружить всегда». Тэхен удивляется и думает, что вряд ли такую вещь могли забыть на старом чердаке. Потому что среди лиц незнакомых людей он узнает Намджуна. «Хен, я тут нашел твою рамку с фотографией на чердаке, когда убирался. Ты ее не терял?» Тэхен прикрепляет фотографию и только потом, когда сообщение уже отправлено, он замечает на стекле капли крови. И он начинает судорожно разбирать оставшуюся часть коробки; смотрит на фотографии непонятных людей, читает старые записки, которые, в принципе, совсем не помогают ему. «Имя: Пак Чимин. Цель: заставить его страдать. Выполнил: Мин Юнги». А потом еще и еще, много, слишком много информации, и после Тэхен находит черную ленту и засохшую белую розу. «Один мой друг любил розы. Он постоянно шутил, чтобы в день его смерти я подарил ему именно белую розу», — Намджун улыбается как-то печально и смотрит в окно; там день постепенно сменяется ночью, там акварельные мазки заката и яркое масляное солнце. — Тэхен, — Намджун осторожно касается чужого плеча и присаживается рядом, — ну вот и зачем ты полез туда? — Хен, что это? Почему тут… столько всего? Намджун улыбается; его улыбка нежная и мягкая, совсем иная, словно его кто-то заменил, словно в нем произошла целая ядерная война, словно… словно… Тэхен наблюдает за братом и хочет спросить столько разных вещей, узнать о многом; кто это, почему на рамке кровь, зачем Намджун оставил это все на чердаке. — На этой фотографии мои друзья. Юнги, — Намджун показывает на темноволосого парня, чья улыбка выглядит настолько милой, что, казалось, в тот момент он был бесконечно счастлив, — и Хосок, — парень с рыжими волосами выглядел так по-детски невинно, что его образ, вероятно, совсем не подходил ему. — Мы… мы дружили со средней школы. Знаешь, это были такие замечательные и беззаботные деньки, что сейчас уже и вспоминать не хочется. В старшей школе я не отличался хорошим поведением, да и братом нормальным меня нельзя было назвать; все эти бумажки с именами — наши жертвы. Влюбить, соблазнить, бросить. Это было мерзко и низко. — Вы больше не дружите? — тихо интересуется Тэхен и достает из коробки одну из фотографий. Кажется, там был Юнги с каким-то парнем. — Нашей последней целью был Пак Чимин — твой одногодка, Тэхен. Не знаю почему, но он, кажется, сделал больно Хосоку, поэтому мы решили проучить его вот таким способом, — Намджун усмехается и сжимает в руке рамку с фотографией. — С тех самых пор в нашей жизни что-то пошло не так. Веришь ли ты в сказки про соулмейтов? Мол, появляется какой-то отличительный знак, а если соулмейт отвергает твою любовь, человек находится на грани смерти. К сожалению, все это существует. Юнги должен был соблазнить Чимина и бросить его, разбить ему сердце и заставить страдать. Но эта безобидная игра превратилась во что-то большее. Юнги влюблялся в Чимина каждый день. А потом мы узнали, что они соулмейты, но все еще продолжали играть. Но рано или поздно любой игре приходит конец и… Я убил Юнги. Позвал однажды Чимина в кафе и все рассказал, даже не поленился смонтировать видео, где мы все дружно обсуждаем наш план. Мне так хотелось прекратить все это, хотелось, чтобы Юнги больше не страдал и жил счастливо. Но… я просто лишил его жизни. Когда Чимин все узнал, он ушел. Кровь на фотографии — кровь Юнги, потому что я забрал это из его комнаты уже после его смерти. Ты знаешь, мне чертовски жаль, что я убил его, я так хочу все вернуть, так хочу, чтобы мы втроем снова беззаботно жили и рассказывали друг другу все. Но теперь… теперь мы собираемся втроем только в дату его смерти. Так грустно. — А Чимин? Что стало с ним? Намджун откладывает рамку в сторону и устало прикрывает глаза; легкие лучи заходящего солнца касаются его лица, и Тэхен только сейчас замечает, что он плачет. — Помнишь историю о Ромео и Джульетте? Только здесь, вероятно, несколько печальнее. После смерти Юнги Чимин убил себя. Наглотался таблеток, впал в кому, но… он так и не открыл снова глаза.