Хранитель

Мы можем с уверенностью говорить лишь о ценности тех вещей, которые у нас были. Поэтому будь осторожен, будь всегда осторожен в своем выборе. *** - Эй, парень, что ты тут делаешь? – человек с полностью забинтованной головой и одновременно надетыми на повязку очками встал позади Гинтоки. А перед грозным самураем на несколько километров вперед простирался Эдо, и его шумные муравьи: люди и аманто, которые даже не удосуживались поднять свои головы вверх и увидеть на краю парапета человека с дрогнувшей душой. - Блин, мумия, ты мне весь эффект испортила. Свали и дай пострадать нормально. - Зачем тебе страдать? – больной в зеленой пижаме тоже шагнул к краю и встал рядом с Гинтоки, - Ты молод и здоров, у тебя не обожжено восемьдесят процентов лица. - Ты не знаешь моих проблем, - ветер, который должен был драматично поколыхать рубашку, не прилетел, и Саката вздохнул, - теперь я чудовище. Зеленая пижама, которая на солнце стала ярко-салатовой, покачнулась и заложила руки за спину. - Ты не чудовище. У тебя же не обожжено восемьдесят процентов лица. - Да сдалось мне твое лицо! Я теперь полумужчина полуженщина! Я бе… Забудь. Саката спрыгнул с парапета обратно на крышу и сел спиной к пропасти. Больной продолжал стоять лицом к городу, и видит Бог, а никто больше и не мог видеть, он улыбался. - Что значит полумужчина? Твои шары в порядке? - Да, я уже проверял. Пижама похлопал самурая по голове и назидательно произнес: - Мужик, у которого яйца на месте, всегда останется мужиком. Даже если у него обожжено восемьдесят процентов лица. *** Вторым пунктом после «пострадать» в списке дел Гинтоки значилось возвращение в больницу, точнее, поиск карлика, посмевшего надругаться над человеческой природой. Всю дорогу Саката предвкушал долгий и приятный разговор, однако, точно как и утром, его планы были нарушены у самых ворот здания. - Я знал, что ты вернешься, - недвусмысленно положив руку на меч, Хиджиката загородил Гинтоки проход. - Тогда дай мне пройти. Стена в лице вице-капитана была непоколебимой. Почти уперевшись в противника плечом, Гинтоки заявил: - Перестань меня... - Для тебя есть две новости, - из ножен самурая плавно показался меч, словно крадущаяся змея случайно блеснула чешуей, - и обе плохие. Доля секунды – и с коротким свистом мечи скрестились. На расстоянии вздоха, не желая уступать и миллиметра, противники молча напирали друг на друга. - Во-первых, ты опоздал. Еще секунда – и оба резко отступили назад. - О чем ты вообще говоришь?! - А во-вторых, ты арестован! Вскинув меч над головой, Тоширо бросился вперед, но не успел. Выскочившая из глубин больничного мрака, Кагура танком проехала по Хиджикате и с криком: - Бежим, Гин-сан! – увлекла босса вперед. Пробежавший за ними Шинпачи, заметив шевелящегося врага, для верности добил его по голове рукояткой меча. - Что происходит?! – на бегу проорал Гинтоки, ибо лимит его терпения подходил к концу. - Нет! Только не домой! – заметив, что Саката сворачивает по знакомому маршруту, задыхаясь предупредил Шинпачи. Сзади раздались приближающие крики, несколько человек в форме мелькнуло на отдаленном горизонте. - Гин-сан! – узрев на дороге отодвинутую крышку люка, Кагура мигом юркнула в дырку, протащив босса за собой. Как только Шинпачи влез следом за ними, девочка дернула железный блин, и троица погрузилась в темноту, сдерживая даже дыхание. Кое-как держась за хлипкую лесенку, Саката, как заправский гимнаст, с повиснувшими на нем помощниками, снова открыл рот, как вдруг крышка над ними завибрировала, будто от тысячи пробежавших по ней ног. Вскоре опять наступила тишина, и даже стал слышен отдаленный плеск воды. - Гин-сан, - приглушенно прошептала Кагура, надавив боссу на живот, - тебе не больно? - Все в полном…, - покрепче ухватываясь за жалобно дернувшуюся лесенку, начал Гинтоки, но, заметив выступившие на лице подопечной слезы, осекся, - … порядке. Ситуация, мягко говоря, напрягала, а Саката напрягаться не любил. Нахмурившись, он взглянул на Шинпачи, и тот с выступившим от напряжения потом, произнес: - Дело в том... тот доктор… Мы были на его допросе, и то, что он сказал…, - парень в тусклом освещении выглядел, почти как приведение, - он заявил, что уже давно изучал «физиологию аманто» и искал их сходства и различия с людьми. Его главной идеей было найти точки соприкосновения, то есть, он хотел, чтобы люди и инопланетяне не относились друг к другу как существа разного уровня. Он искал способы, чтобы люди могли… зачать…от аманто… Тут лесенка не выдержала и вместе со съехавшей ступенькой все трое рухнули вниз, подняв фонтанчики вонючей жижи. Едва отплевавшись от грязи, Шинпачи поднял голову и увидел намертво застывшего Гинтоки. Непонятно откуда взявшийся сквозняк трагично колыхал его волосы. - Гин-сан! – для надежности Шинпачи подергал его за полы халата, - Не время превращаться в статую! Теперь вы в опасности, потому что… Очнитесь, Гин-сан! Монумент из скорби, боли и недоумения не отреагировал даже на пинок от Кагуры. - Гин-сан! Вчера вместе с вами в больницу завезли девушку. Она заключила с доктором контракт, и это она должна была стать «подопытной». Но он что-то перепутал, и теперь в теле девушки минерал, а в вашем… Что-то вспыхнуло на дне черных зрачков монумента, глаза страшно задвигались, и в могучем прыжке, которому бы позавидовал старт космической ракеты, Гинтоки головой пробил люк: - Я УБЬЮ ЭТОГО СУКИНА СЫНА!!! - Гин-сан! – Кагура, вцепившись в ноги босса, тащила его обратно, но силы резко стали неравны. Даже бог войны бы испугался этого воскресшего из ада демона, разворотившего целый кусок дороги. - Отцепись!!! Я найду его и засуну в задницу муравейник!!! Два муравейника!!! А потом муравьеда!!! - Хватит! – от неожиданной пощечины самурай слегка затих и осмысленно посмотрел на подопечных, - Гин-сан, выслушайте меня. Саката, внезапно перестав сопротивляться, расслабился, и не ожидавшая такого Кагура брякнулась обратно в люк. Кое-как прокравшись перебежками к ближайшей улочке заставленной мусорными бачками, троица в изнеможении упала на набитые мешки. - Вокруг нас мухи собираются, - заметила девочка, умудрившаяся ни на секунду не выпустить из рук зонтик. Пытаясь стереть комки жижи с рубашки, Шинпачи произнес: - Конечно, никто сначала не поверил тому чокнутому. Ведь, тело мужчины, ну, вы сами понимаете… Но когда доктор услышал о своей ошибке, он так расхохотался! – парень выразительно скривил уголки рта, - По его мнению, он не только добился своего, но и нашел лекарство для тех, кто не может иметь детей, так как… Внезапно Гинтоки перекосился на один бок и схватился за живот, будто в припадке спазма. Подопечные мигом бросились к боссу, но остановились из-за предостерегающе поднятой вверх руки: - Нет, не подходите ко мне… отныне я изгой… Скоро из меня вылезет жук и сожрет всех, сначала меня, а потом всех… Шинпачи, выдохнув, протер очки, которым это не помогло, и заявил: - Нет. Гин-сан, ты так и не понял. Как только Шинсенгуми узнали об этом, Кондо дал приказ тебя арестовать. Нас они тоже заперли, но мы сбежали, впрочем, не важно. Ты знаешь, что будет, когда эта информация дойдет до правительства? Разве Бакуфу и аманто потерпят такое? Правительство испугается, ведь, никто не хочет такого сближения с инопланетянами, а аманто никогда не допустят, чтобы эта информация просочилась куда-то еще, ведь мы для них мусор, и они не допустят такого позора!… Парень, закончив говорить, так разволновался, что еще несколько минут не мог отдышаться. Смысл слов вдруг так отчетливо дошел до каждого, что унылое молчание, прерываемое непонятным шорохом и жужжанием насекомых, повергало в шок. Разве можно так резко, из-за чужой ошибки выпасть из системы без права встроиться обратно? Хотя приговора еще никто не оглашал, грустные реалии абсурдного мира были понятны каждому без объяснений. - И что теперь делать? Вопрос, за ответ на который любой бы иной раз не пожалел полжизни. - Гин-сан, - Кагура прижала к себе зонтик, пытаясь отряхнуться, - вам нужно спрятаться. А мы найдем доктора, который вырежет это из вас, и не придется ничего скрывать. - Верно! – Шинпачи даже вскочил на ноги, - Просто затаитесь на время! Только куда… Домой точно нельзя, и к сестре тоже… Саката, безучастно заложив руки за головой, уставился в противоположную стенку. Перебирал ли он варианты, было непонятно, поэтому Шинпачи подтолкнул его: - Ну же, Гин-сан, у вас, наверняка, есть знакомые кроме нас! Подумайте, у кого вы сможете остаться ненадолго… Гинтоки, не меняя философской позы, устало сказал: - А с чего вы взяли, что я должен прятаться? Это не в моих принципах. - Да пойди ты сейчас против всех, тебя в порошок сотрут! Невозможно! - Брось, Шинпачи, - Саката глубоко вздохнул и поднялся, - это же сёнен. *** Тем же вечером Отае, возвращаясь с работы, обнаружила сразу два недоразумения. Во-первых, шинсенгуми, стоявшие на посту у ее дома, и во-вторых, шинсенгуми, сидевшие прямо в доме. - Да кто дал вам право вламываться на чужую территорию?! Уже начав повязывать на лоб ритуальную повязку для убийств, девушка поняла, что чего-то не хватает. - А где ваш придурочный командир-сталкер? Это же, наверняка, его затея! Стоявший на посту полицейский слегка дернулся, когда деревянный меч в руках Отае начал приплясывать в паре сантиметров от лица. - Ну-ка, ты! Живо отвечай! - Не могу разглашать п-приказ командира! – зажмурился страж закона. - Тогда иди и передай, чтобы он его отменил! – Отае была непреклонна, как дуб во время шторма. Неожиданно сильная рука схватилась за деревянное лезвие и с силой выдернула его из рук девушки. - Это последний приказ командира, и никто не посмеет его ослушаться, - пояснил Окита, впрочем, возвращая меч обратно, - дело в том, что капитан Кондо сегодня был разжалован. Вечерние цикады, словно закадровый шорох, забормотали свою трескотню. В траве даже стали видны светлячки, и мелкие кустики закачались в такт нахлынувшей прохладе. - Что значит, разжалован? – недоверчиво переспросила Отае. Игнорируя вопрос, Сого сказал: - Все так и есть. В своем последнем приказе он попросил, как бы не повернулось сложившееся дело, защищать вас. Поэтому, пожалуйста, проследуйте в дом и расскажите нам, когда вы последний раз видели своего брата. - Подожди! Отае гневно засверкала глазами. Женская интуиция или привычка к проблемам углядела за словами Шинсенуми серьезные неприятности. - Какое сложившееся дело? И что с моим братом?! Сого молча направился в дом, и Отае, дрожа от негодования, пошла за ним. Кто-то уже успел заварить чай, и с неприязнью глядя на расхозяйничавшихся полицейских, девушка смиренно уселась напротив Окиты. - Ваш брат ни в чем не виноват, но, похоже, сейчас он скрывается вместе с Сакатой Гинтоки, который теперь самый разыскиваемый преступник. Если вы можете нам чем-то помочь… Отае со стуком опустила чашку на поднос, так что зеленая жидкость выплеснулась за край. - Преступники, скорее, вламываются в чужие дома и требуют предавать близких. - Мисс, - тоска в глазах полицейского неожиданно поразила Отае, - это лишь требование закона. Нам необходимо защищать не только близких, но и каждого человека. Со скрипом раздвинулись перегородки, и в зал вошел еще один Шинсенгуми и что-то зашептал на ухо Сого. Когда он ушел, Отае, наконец, бросила: - Я не видела своего брата уже два дня, я понятия не имею, где и что делает Саката Гинтоки, но… Окита поднялся и сделал знак рукой. - Можете не стараться. Шинпачи и китайка сдались сами. Спустя полчаса в штабе Шинсенгуми, точнее в зале для переговоров, собралось столько народа, что любая смена позы вызывала шиканье со стороны соседа. При этом от жуткого запаха, распространявшегося от сидящей на возвышении парочки, сводило даже глаза. Но все мужественно тренировали свое терпение, беря пример с Хиджикаты, располагавшегося к подопечным Ёродзуи ближе всех. Вскоре в комнату ворвалась Отае и, невзирая на лица, кинулась к брату. Тоширо не успел и предупредить, как по залу прокатился звук пощечины. - Что вы опять творите! Какого черта в моем доме делают полицейские! Пока зашедший следом Окита оттаскивал свирепого монстра в сторону, Хиджиката закурил, добавляя в амбре новые краски. - Еще раз, по порядку. Что он вам сказал? Кагура, с присохшей на волосах грязью, громко, будто декламируя стихи, произнесла: - Мы предлагали ему помощь, но Гинтоки отказался. Он сказал, - набрав побольше воздуха девочка выдохнула, - что пока у него есть яйца, он не поставит под удар своих друзей. Тоширо, похожий на статую, из которой сочатся благовония, еле заметно сжал кулаки. - А потом он просто ушел. Точнее убежал от нас. Кагура замолкла, и повисла почтительная тишина. - Присматривать за этими двумя, - кивнул в сторону парочки Хиджиката, - не прекращать поиски в городе. Устройте облавы на все известные подполья. С шумом стражи порядка начали покидать свои места, и как только Тоширо поравнялся с Отае, девушка вырвалась из рук стерегущего Сого и переградила первому путь. - Вице-капитан! В чем виноват Гинтоки?! - В том, что он родился, - процедил Шинсенгуми и отодвинув девушку ушел. Тихо кашлянувший рядом Окита зловеще добавил: - Капитан. Теперь капитан Хиджиката.