Хранитель

Солнце раннего утра, и равнодушное, и ласковое ко всем людям, протянуло руки-лучи к Гинтоки, пытаясь тепло обнять и утешить потерявшуюся душу. Саката безмолвно сощурился, глубоко вдохнул вечную мудрость природы и, не размениваясь на ахи вздохи, приступил к облегчению организма. Ярость, за всем скопом событий даже не успевшая нормально выплеснуться, потихоньку освобождала место привычному ходу мыслей. И все же! Какая дикая ирония: стать хранителем того, что когда-то ненавидел всем сердцем! Вынашивать то, с чем упрямое колесо жизни заставило согласиться. А будь этот плод человеческим, насколько иной была бы его реакция? Последняя мысль подвела Гинтоки к чему-то ужасающему, и он, с недовольным лицом застегивая ширинку, поспешил отвлечься. Неожиданная помощь подоспела от своего же организма: внезапно нахлынувший приступ тошноты заставил лицо самурая заиграть всем спектром минорных красок. Через минуту боль отпустила, но это было лишь коварной уловкой, и обманутый Гинтоки через несколько секунд вынужден был во второй раз узреть свой завтрак. - Что это за звук был? - Хасегава выглянул в окно и, заметив взгляд «пожалуйстаотъебись», сделал вид, что смотрит на птичек. - Мы уходим, - проронил самурай, показавшись на пороге. Лаура, с ногами забравшаяся в кресло, с готовностью поднялась и, послушно переодевшись, оглянулась на хозяина. Белый сарафан, сквозь черные стекла очков, казался тусклым, но когда гостья на прощание улыбнулась, Хасегава передумал снимать свою броню и бодро помахал в ответ. Пускай она запомнит его таким. - Отлично, - констатировал Гитоки, когда беглецы пересекли широченный мост, соединявший центр и окраину, и снова вступили в Эдо, - куда теперь идти? Налетевший ветер потрепал черные локоны девушки, недавно установленная башня с часами отбила без пятнадцати двенадцать, а мимо жертв хирургии проехала целая кавалькада велосипедистов. - Но я не знаю, куда. - Что?! А как же ассистент?!... Мимо проехала еще одна колонна велосипедистов, и замыкавший ее трехлетний малыш умудрился перепутать ногу Гинтоки с асфальтом. - Люблю…детей, - чувственно проговорил ему вслед самурай. - О чем я? А, ассистент!!! Лаура невинно поправила сарафан. - Но я не знаю, где он живет. Гинтоки безнадежно хлопнул себя по лбу, как вдруг в летнем кафе напротив кто-то загремел тарелками, и, оглянувшись, Саката увидел его. Мысли о докторе тут же покинули голову самурая, и только страстное вожделение огнем обожгло парня изнутри так, что застучало сердце и мгновенно пересохли губы. - Это же… Майонез!… Никем не охраняемая одинокая тарелка, щедро накаченная густой белой жидкостью, приковывала взгляд. - Гинтоки? Под беспокойный взгляд девушки Саката, вдруг демонстрируя ловкость восьмидесятого уровня, плавно вылавировал к пустующему столику и, плюхнувшись на нагретое солнцем сиденье, вонзил ложечку в самую сердцевину. Блюдо внезапно оказалось холодным, но Гинтоки, через тридцать секунд поставив тарелку обратно, ничего не заметил. - Класс! Меня даже тошнить перестало, представляешь! – радостно похлопал себя по животу парень. Изумленные взгляды окружающих провожали самурая всю жизнь и были лучшим индикатором того, что все идет верным путем. Заметив этот сигнальный огонь в глазах Лауры, Саката подобрался и браво пошел вперед. - Идем. У меня есть план! *** - Что за хрень! Официант! – Тоширо тоже мастерски привлекал к себе внимание, - Я отлучился всего на минуту! Кто сожрал мой заказ?! Человек в черно-белой форме только смахнул налетевшие на рубашку слюни и переспросил: - Вы попросили мороженое с майонезом. Вы всерьез думаете, что кто-то еще захочет съесть такую гадость? Хиджиката решил не терять свое полицейское достоинство и, отправив тарелку в крутое пике к ближайшему стенному косяку, вышел из заведения. Поджидавший его Окита флегматично заметил: - Похоже, у вас появился конкурент из майонезного царства. - Заткнись, просто заткнись. Оба стража порядка стояли под длинной вывеской, упиравшейся концами в противоположные дома: «Товарищеский забег велосипедистов! Скажем бензину нет!». Хиджиката, спокойствия ради, закурил, пытаясь понять, почему начальство так настояло на присутствии полиции, будто у них не было дел поважнее, чем смотреть на сотни потных мужиков в трико. - Эй, бросай курить, седлай велик! Веселая парочка с гиканьем прокатила перед капитаном Шинсенгуми и спустя пять минут сошла с дистанции. - Вообще-то, мы должны здесь охранять, - сказал Сого, глядя, как Тоширо прячет бездыханные тела, и мысленно обругал командира дилетантом. Пройдя взад и вперед отмеченного флажками старта, Хиджиката некоторое время безотрывно смотрел на группу розовых велосипедов и, обнаружив на раме прямоугольный значок с радугой из сомнительного шестицветья, поспешил ретироваться. - Толерантность десу, - развел руками Окита, сопровождавший командира, словно тень отца Гамлета, - кажется, в этот забег пригласили всех, кого не лень. Тоширо развернулся и внезапно врезался лбом в юную девушку в белом сарафане. - Блин! Простите, - слегка поклонился Хиджиката, а вздрогнувшая незнакомка, потирая лоб, ушла дальше. - Командир! – голос Ямадзаки разнесся над шумевшей толпой. - Вот, новые донесения по делу о лаборатории. Тоширо мигом оттянул подчиненного в сторонку и, взяв листки, углубился в чтение и уже через минуту стал равняться по цвету со своей сигаретой. - Так значит, у этого доктора был еще один удачный эксперимент, - протянул Хиджиката, тщательно засовывая листки в карман Ямазаки, - И теперь выясняется, что помимо беременного самурая Шинсенгуми упустили еще и беременную проститутку?! Ямазаки вспотел так, что листики в кармане увлажнились. - К-командир, пожалуйста, не делайте такое лицо! *** - Гинтоки, ты уверен, что это хороший план? Самурай, рассекающий на велосипеде полупустую улицу, наслаждался встречным ветром. Вообще, после ста грамм употребленного внутрь майонеза настроение Сакаты значительно повысилось, и мысль – найти под видом велосипедистов телефонный справочник, узнать по нему адрес ассистента и, собственно, придти к последнему в гости, казалась даже скучной. - Конечно, хороший. Небо посылает нам знаки: мы даже нашли двух спящих участников и одолжили прикид с их великами. И после этого ты продолжаешь сомневаться? - Нет-нет, - Лаура, склонив голову, сидела позади «водителя» и посматривала на передний значок, переливающийся разными цветами на фоне розовой рамы, - я только боюсь, что нас могут узнать. - Эй, я же не зря делал эти шляпы! Никто нас даже и не замети… - Гинтоки! Высокий и приятный голос Кацуры буквально врезался в ухо самурая, который, скривившись, тут же старательно закрутил педали. - Эй, ты в шляпе! На розовом велосипеде! Постой! Поравнявшись с другом, представитель внесистемной оппозиции попытался махнуть рукой. - Ты обознался, идиотина! – рявкнул Саката и спринтанул вперед. - Эй! – Кацура не оценил юмора, - Я хотел с тобой поговорить! Взмыленный Гинтоки помчался к ближайшему повороту и, раз оглянувшись, уже порадовался победе, как вдруг что-то огромное и мягкое, выкатившись из-за угла, отпружинило велик с его седоками на несколько метров назад. - Ты! Уродливая тварь! – потирая ушибленный череп, Саката выбрался из-под придавившего его транспортного средства и, глядя на схватившуюся за живот Лауру, злобно зыркнул в сторону существа. - Не оскорбляй Элизабет! – подъехавший Кацура встал напротив домашнего питомца. - Ты-то что здесь делаешь?! Ты же террорист! – напустился на друга Саката, нащупывая дырку в костюме. - Мы участвуем в забеге под видом коллекционеров бабочек. Но на самом деле этим забегом мы выражаем свое презрение к власти. Гинтоки отряхнул одежду и скептично оглянул Кацуру. - А ты что здесь делаешь? Я слышал, ты должен скрываться от шинсенгуми, а не разъезжать в трико по улице, - на полном серьезе добавил противник аманто. - Может, ты просто завидуешь моему телу? - откидывая пряди назад, Саката хихикнул в ладошку, - все, мы поехали, садись, Лаура. Лаура? Оглянувшись назад, самурай застал неожиданную картину: меч Кацуры упирался прямо в живот девушке, которая пятилась назад, и холодная сталь была отнюдь не в лезвии, а в глазах парня. - Зура! - Я не Зура, я Кацура, - меч плавно перетек вниз и уперся в подскочившего рядом Гинтоки. Самурай, посмотрев на обманчиво расслабленную катану, сделал решительный шаг вперед, ощутив, как кончик меча касается его тела. - Убрал бы ты свою игрушку, а то, знаешь ли, щекотно. Кацура нахмурился и рывком вложил меч в ножны. - Гинтоки, как ты мог пойти на такое? У тебя совсем не осталось гордости? - Что? – самурай решил, что ослышался. - Откуда-то пошла информация об экспериментах над людьми, и едва узнав, я поклялся вырвать с корнем эту заразу. Мы боремся против пришельцев, и я никогда не допущу, чтобы нас что-то с ними связывало. Послышались крики и треньканье от приближающейся порции спортсменов. Все они с громкими возгласами огибали Элизабет и пытались на ходу ее пощупать, но безучастное существо смотрело лишь в сторону хозяина. Саката отвернулся и, подняв велосипед, жестом подозвал Лауру. - Делай, что хочешь, Зура. Но даже не смей к нам приближаться. - Не будь таким самонадеянным, Гинтоки, – донеслось до самурая последнее предупреждение. Когда Саката почти почти скрылся из виду, Кацура, погладив Элизабет, пошел пешком, везя велосипед за собой. - Ну и ну, - медленный голос и раскатистый смех заставили террориста остановиться, - кто бы мог подумать, что наш Гинтоки действительно вляпается в такое дерьмо. Я-то думал, кто-то сказки рассказывает про приключения шинсенгуми. Воздух над округой снова зазвенел от хохота, привлекая внимание случайных прохожих, и Кацура, бросив взгляд наверх, крепче сжал руль. - Такасуги. *** - Чертов Зура, все настроение испортил, - с видом унылого ковбоя Гинтоки вел железного коня вперед. - Это был твой знакомый? – Лаура, ощутив сильную усталость, обхватила самурая руками и оперлась об его спину. - Да, он на самом деле неплохой парень, только вот стал слишком серьезно ко всему относиться, - самурай замолк, и некоторое время они ехали навстречу солнцу, не обмениваясь ни словом. Дорога пролегала через парк, и девушка уговорила Сакату сделать передышку. Припарковавшись рядом со скамейкой, самурай оставил Лауру отдыхать, а сам отправился на добычу пропитания. Внезапно в самом конце парка, спустя несколько десятков шагов, взору Гинтоки открылось новое чудо: абсолютно безлюдная лавочка и манящая, искрящаяся на солнце майонезная лавина, укрывшая собой всю тарелку, сиротливо ждущую своего едока. Воткнутая ложечка, будто шептала: «Подойди же!», и Саката, не смея противиться соблазнению, начал отправлять райские кусочки холодного майонеза себе в рот. Нектар, разливающийся по телу богов, был чем-то презренным, по сравнению с охватившим Гинтоки блаженством. Некоторое время он созерцал небо, обрамленное зеленой листвой, как, вдруг спохватившись, поставил тарелку на место и благоговейно произнес: - Милосердная Каннон! Благодарю тебя за помощь! И да, я все помню: десять кругов вокруг Фудзиямы. Когда самурай вернулся на место, Лаура, казалось, спала, сложив руки на коленях. Однако, услышав шелест страниц, раскрыла глаза и, встретив глазами Сакату, выпрямилась. - Как там зовут этого ассистента? – деловито спросил Гинтоки, предварительно сунув девушке коробку с рисовыми колобками. - Рё Кусанаги, - с набитым ртом пробормотала девушка. Самурай, лихо пролистав справочник, процитировал адрес и откинулся на скамейке. - Это же совсем рядом с морем. *** - Твою мать! Признавайся, это все твои проделки, Окита! – потрясая пустой тарелкой, Хиджиката грозился от злости выплюнуть вместе с сигаретой и свои легкие. - Что? Я отлучился всего на минуту, - без эмоций отозвался помощник, - может, вы не заметили, как съели свое мороженое? Под отборный мат пустое блюдо было низвергнуто в урну, а доведенный до ручки Тоширо пнул ближайшее дерево. Мимо мирно прокатил розовый велосипед, и сидящая позади парня девушка, прицелившись, выбросила картонную коробку в ту же мусорку. Настроение командира было ни к черту. Никакой информации о кудрявом баране, никакого продвижения в деле, и никакого майонеза! Это было уже слишком. - Все, вызывай смену, возвращаемся в штаб. *** Тем временем, спустя несколько часов на вокзале Эдо поезда с шумом разносили толпы муравьишек туда и сюда, и дети с криками и хлопками провожали каждую железную гусеницу, набившую людьми все свои отделы. - Что значит, нет билетов? Уже двадцать минут продолжалась смертоносная дуэль между кассиром и Гинтоки. - То и значит. Слушай, это тебе не бронепоезд до Эниес-лобби, успеешь еще уехать, - с этими словами работник хотел закрыть окошко, как вдруг рука самурая, аки тентакля, просочилась в окошко и схватила кассира за галстук. - Может, есть какие-то варианты? – улыбнулся Саката. Спустя десять минут вышвырнутые на улицу беглецы строили новый план действий. - Я напишу жалобу на этого козла! Лаура, которая, упав с велосипеда, не переставала мучиться головокружением и тошнотой, неподвижно сидела рядом и старалась не отключаться. Ей никак не удавалось сфокусироваться на предметах, которые то прыгали перед глазами, то медленно уезжали в сторону. Внезапно длинный черно-белый столб, в который превратили глаза девушки самурая, перестал мельтешить и остановился. - Гинтоки? - Слышишь? Объявляют наш поезд, - Саката, поглядывая на охранников, уже мысленно прикидывал, сможет ли он замаскироваться под чемодан. - Гинтоки… прости…. На глазах у самурая Лаура, пытавшаяся опереться о перила, отпустила перекладину и, стремительно побелев, рухнула к его ногам. Это была настоящая катастрофа. - Эй, Лаура! Очнись! – слишком поверхностно знакомый с медициной, Гинтоки все же понимал, что в этом случае рискованно полагаться на уроки ОБЖ. Так же рискованно, как и бежать в ближайшую больницу, когда единственная палата, в которую их отправят, захлопывается железными створками. И все же, решительно подхватив девушку на руки, Гинтоки шагнул к дверям: дорога сама не понесет. Вдоль поезда уже практически не осталось людей, и выглядывающие проводники с любопытством провожали глазами парня с подружкой на руках. - В сторону, - с кирпичным выражением лица самурай, наконец, остановился перед вагоном. Стюард, мельком поглядывая на инструкцию, попытался напомнить о билетах, но тяжелая нога в черном сапоге развернула его на девяносто градусов. - Комфорт, Быстрота, Точность – это же девиз вашей компании?! Так организуй мне комфорт, да побыстрее! Не видишь, человеку плохо! Режим гопника как всегда сработал безукоризненно, и когда Лаура открыла глаза, она с изумлением осознала, что лежит на кожаном сиденье, а поезд, покачиваясь на рельсах, оставляет Эдо позади. - Гинтоки, как ты это сделал? Самурай, который до этого, подперев голову, мечтательно смотрел в окно, сделал неопределенный жест и добавил: - Если что, говори всем, что мы из телевидения. *** Вокзал был местом встречи, которое нельзя было изменить, и опасавшиеся нарушить договоренность с Отае подопечные Ёродзуи на всех парах бежали внутрь. Девушка и ее верный чемодан уже воинственно стояли на платформе, привлекая мужские взгляды. - Сестра, ты уверена, что нам нужно ехать в Киото? – в последний раз поинтересовался Шинпачи, когда крупногабаритная косметичка оказалась под его присмотром. - Абсолютно! Раз этот болван прячется там, нужно вернуть его сюда! Кондо, переквалифицировавшийся из сталкера в болвана, даже не подозревал, какая делегация едет к нему в гости. - А вдруг Гин-сану понадобится помощь, а нас здесь не будет? Последний козырь был неплох, но Отае упрямо покачала головой и решительно возразила: - Мы окажем большую помощь, если вернем гориллу сюда, и он повлияет на своих дружков. К тому же, я уверена, Гинтоки и так неплохо справляется. Почему ты на меня так смотришь? Шинпачи поправил очки и, обливаясь потом, потащил саквояж дальше. - Просто. Пойдем, Кагура, - обратился парень к молчаливо жующей сункобу напарнице. Девочка некоторое время не реагировала, а потом произнесла: - Мне показалось, я видела бегущего Гин-сана с трупом на руках. - Где?! Под свист поезда, от которого чуть не свело зубы, помощники Гинтоки, сворачивая шеи, выглядывали своего босса. - Вам показалось! – долетел до них голос Отае. Кагура, в последний раз в надежде обернувшись, понуро двинулась вслед вздыхающему Шинпачи. - Где же ты, Гин-сан?