Хранитель

Белый одноэтажный домик доктора Рё Кусанаги располагался практически на берегу моря и больше походил на поэтическое пристанище какого-нибудь лирика, нежели на жилище серьезного врача. На матово-красной крыше, нахохлившись, дремала чайка, а сам дом не то тихо спал, не то прислушивался к мерному плеску волн, шептавших своему соседу бесконечные мудрые притчи. В четыре часа утра наши герои, полумертвые от усталости, медленно брели вдоль берега и, когда впереди завиднелась красная крыша, путешественники воспряли духом. То и дело, несмотря на протесты, Гинтоки нес Лауру на спине, но теперь оба молча направляли стопы к цели. Ноги оставляли на влажном песке цепочки следов, которые быстро слизывали набегавшие волны, и любой, вздумавший их преследовать, потерял бы своих жертв в считанные минуты. - Один человек сказал мне, что когда он смотрит на море, то его собственные проблемы кажутся ему ничтожными, - проговорил Гинтоки, чувствуя, как слезятся на соленом ветру воспаленные глаза. Лаура, которая уже даже не придерживала намокший подол сарафана, подумав, ответила: - Я помню, как мы с папой ездили на остров, где была битва между Мусаси и Сасаки Кодзиро, и тогда он говорил мне, что человек напрасно хочет сравнить себя со стихией. У моря нет забот лишь потому, что оно не может о них подумать, но если бы море хоть раз почувствовало свою жизнь, то ничтожный и неумелый человек показался бы ему настоящим богом. Гинтоки во время рассказа успел поковыряться в носу, видимо, затрагивая точки мудрости, и ничего не ответил. Когда беглецы, наконец, достигли цели, начался восход солнца, которое уже давно нежно золотило горизонт, и теперь в величественном очаровании своей космической силы дарило миру новый свет. Красная крыша на мгновение преобразилась в цвет только распустившегося мака, а белые стены дома окрасились в пастельно-розовые тона. Дремавшая на крылечке собака, почуяв незваных гостей, открыла глаза и неожиданно без всякого лая уселась на пороге, демонстрируя, что часовой никак не дремлет. Гинтоки, смерив пса взглядом, дескать, и не таких видали, шагнул к двери, но стоило ему поднести руку к звонку, как клацнувшая пасть сомкнулась в районе нижней штанины самурая. - Ай! Отцепись от меня, гадина!!! – прыгая на одной ноге и отчаянно тряся другой, Саката перешел на менее литературный язык. Пес, развевался на ноге, аки флаг, и неизвестно, чем бы закончилось известное противостояние косы и камня, если бы не раскрылось переднее окошко, и щелканье перезаряжаемого ружья не заставило Гинтоки зафиксироваться на месте. - Пошел вон! Человек с ружьем, точнее молодой мужчина с уверенными навыками стрельбы, имел длинные до плеч волосы, неряшливо раскинувшиеся после сна. Одна прядь падала ему на лоб, и он все время пытался ее сдуть, но та не поддавалась. Тем временем Саката, подняв обе руки, изо всех сил подмигивал Лауре, но стоило мужчине справиться с задачей и увеличить обзор, как ружье само опустилось в его руках. - Ты… - Рё-сан, - Лаура, покачнувшись, опустилась прямо на песок в глубоком поклоне, - я пришла, чтобы попросить вас о помощи. Хлопнуло закрываемое окно, и слышимый сквозь стены слонопотамный бег вскоре достиг входной двери, которая мигом распахнулась, и доктор Рё в пижаме явил себя миру. Словно не веря своим глазам, он изумленно подошел к девушке и, подняв ее лицо, в ужасе сделал шаг назад. - Я не понимаю… как ты … Пёс, решивший отцепиться от Гинтоки, подбежал к хозяину и, потеревшись о его ноги, привел доктора в чувство. - Эм, слушай, у тебя есть попить? – тонко намекая, Саката хлопнул Рё по плечу. Тот скинул его руку и залетел обратно в дом. - Это, типа, да? – поднял брови самурай и протянул Лауре руку, - Идем, не век же в ногах валяться. Внутри домик был таким же уютным, как и снаружи. То, что там живет всего один человек, и к тому же ученый, казалось слишком неправдоподобным: тут и там выглядывали вазы с цветами, столы были украшены ажурными салфетками, а в гостиной даже стоял самый настоящий рояль. Ни пыли, ни мусора, словом, никакого намека на примитивное холостяцкое гнездо. Налив воду из-под крана, Рё протянул стакан самураю, и тот с видом героя, пересекшего сахару, осушил все в один богатырский глоток. Лаура, едва держа стакан в руках, только пригубила прозрачную жидкость. - А классный у тебя домик, - раздался голос Гинтоки из глубины гостиной, - дорого стоит? Я уже подумывал покинуть Эдо и нормально отдыхать… - Не трогай там ничего! – крикнул ему доктор и, сорвавшись с места, кинулся вдогонку. Гинтоки, вертевшего в руках песочные часы, обдало вихрем, и Рё раздраженно выдернул фигурку из цепких лапок самурая. - Сказал же, не трогай. - Слушай, - самурай, скрестив руки на груди, воззрился на врача, - у нас к тебе срочное дело. Можешь быстренько сделать две операции и сделать вид, что нас здесь не было? Врач неприязненно молчал, и Саката, с минуту выдержав беззвучную дуэль, рухнул на пол в глубочайшем поклоне. - Нижайше умоляю! Внезапно от резкого наклона вся скудная еда, не успевшая перевариться, застремилась наверх, и самурай, выкатив глаза, пулей выскочил из комнаты и, тут же вернувшись, промычал: - Гме… туае…?! Рё на автомате вытянул руку и повернулся к Лауре, нервно ища девушку глазами. Та, только присевшая в огромное кресло, уже успела впасть в сон, и молодой доктор, по привычке сдувая прядь, в бессилии опустился рядом. - Не бойся, я все убрал, - поведал Гинтоки, вернувшись в гостиную. - Кто ты вообще такой?! Заостренный нос врача упрямо смотрел на самурая, а рука, выбивавшая дробь по ручке кресла не только выдавала сильнейшее напряжение нервов, но и разбудила Лауру. - Слушай, ты хоть знаешь, через что мы прошли, пока до сюда добрались? – сердито начал Гинтоки, - Можно и повежливее с клиентами… - Чего?! Вы врываетесь сюда, говорите, черт знает о чем, и просите меня быть вежливым?! - Рё-сан… Лаура приподнялась, пытаясь успокоить взвившегося врача, но тот лишь с досадой отвернулся от нее. - Эй, ты, - голос Сакаты вдруг оделся в металл, - эта девушка здесь из-за тебя, и ты это прекрасно знаешь. И ты знаешь, зачем она здесь, и более того, ты знаешь, что случится, если ты не поможешь ей сейчас. Рё безотрывно смотрел на самурая, и глаза доктора по-настоящему горели. - Это ты не знаешь, как я мечтал больше никогда не встречать мое прошлое. Раздавшийся всхлип заставил обоих мужчин остыть и отвернуться друг от друга. Лаура, трясясь всем телом, смотрела на сарафан, где по белой ткани быстро расползалось во все стороны кровавое пятно. Слезы градом покатились по лицу девушки, и только Гинтоки дернулся, как раздался предупреждающий окрик: - Не трогай ее! Рё вдруг преобразился на глазах: полусонный злобный грубиян непостижимым образом трансформировался в профессионала. Ни одного лишнего жеста, ни слова растерянности, под рукой тут же оказался чемоданчик с инструментами, и, как только мужчина стал разрывать белую ткань, Гинтоки решил отвернуться от дальнейшего просмотра. - Принеси воды! Живо! Следующие минуты наполнялись однообразными лаконичными командами, и Саката уже сам, ощущая себя на грани схваток, совершенно взмок. Впрочем, пижама Рё тоже заметно прилипла к телу. Вскоре, вручив Гинтоки ворох кровавого тряпья, доктор отправился вымыть руки, и самурай по губам успел прочесть нечто нецензурное. - Ты идиот! – напустился на Сакату Рё, втолкнув за собой в ванную. - Зачем ты потащил ее сюда?! А если бы она померла по дороге, кретин?! Гинтоки, сощурившись, отцепил от себя врача. - Ты, видно, еще не понял, что правительство в Эдо все узнало о ваших делишках. Как думаешь, выжила бы она, оставшись там? Рё вытаращил глаза, пытаясь собраться с мыслями. - Т-ты врешь! Гинтоки хлопнул себя по лбу и стал расстегивать костюм. - Твой гребанный доктор уже в тюрьме, а скоро очередь и до тебя дойдет, как только полиция выйдет на след! Вот только перед тем, как попасться, этот старый хмырь оставил мне подарок, и у тебя есть уникальный шанс очистить свою карму и вытащить эту дрянь из меня! Рё, побелев как мел, уставился на швы на теле самурая и, дотронувшись рукой, медленно опустился на унитаз. - Он совсем спятил… Зачем… Гинтоки, выразительно хмыкнув, застегнулся. - Этот козел что-то перепутал своими кривыми граблями, поэтому я здесь. Теперь даже не пытайся отвертеться! Несвойственная Сакате угрожающая улыбка фальшиво растянула губы. Оставив Рё переваривать информацию, самурай вернулся на кухню. Под громыхание холодильника доктор, пережив второе мини потрясение за день, вцепился в волосы и со стоном поднялся. В большой гостиной, где окна выходили прямо на водные просторы, в аккуратном деревянном шкафу стояли несколько погребальных табличек с именами и тонкая, полупрозрачная ваза с чем-то, весьма напоминавшим песок, внутри нее. Рё, полностью сжавшись, будто желая стать невидимым, нетвердо прошагав по комнате, опустился перед прахом на колени и, сложив ладони, закрыл глаза. - Мама, прости… Я нарушу свое обещание всего один раз. Ты же знала, что когда-нибудь мне придется за это ответить. Безмолвие гостиной прерывалось лишь шебутным звяканьем кухни, и оба человека, слыша малейший шорох, изо всех притворялись, что не замечают друг друга. Лаура, лежа в кресле, большими глазами смотрела в потолок, и не отреагировала, когда Рё встал, наконец, около нее. - С Киясуме*… все в порядке, - отрывисто проговорил мужчина и не в силах больше выдержать эту атмосферу вышел вон. На кухне Саката, щедро сдабривая сахар чаем, и вовсе не наоборот, сооружал гигантский бутерброд, вслух сетуя на отсутствие майонеза. - Вот никогда его не любил, но сейчас так хочется! А тут нет рядом магазина? Рё некоторое время наблюдал за ним и, наконец, с нервным вздохом сказал: - Как ты себе представляешь, чтобы я сделал тебе операцию? Ты не женщина, и это не обычная беременность. Гинтоки, прожевав кусок, махнул рукой. - Откуда мне знать, ты же здесь врач? - Ты издеваешься?! – Рё часто задышал и, оглядываясь на гостиную, быстро заговорил. - Я оставил доктора Пана два месяца назад, я понятия не имею, что и как он делал! Ты вообще представляешь, что ты мне предлагаешь?! Гинтоки продолжал флегматично жевать и, кое-как проглотив, ответил: - Шинсегуми нагрянут сюда завтра, или послезавтра. У тебя есть часов десять, чтобы что-нибудь придумать. Рё, стиснув зубы, застонал. Да как смеет этот вихрастый нахал ему указывать?! И почему, почему он ни капельки не боится?! - Ладно! Предположим! – врач снова пошел в атаку. - Но что делать с ней?! Последние слова были произнесены шепотом так, что у Рё скрипнули зубы. - Ты в курсе, что эта дуреха даже не собирается делать аборт?! Гинтоки допил чай и оглянулся на печенье. - В курсе. Рё застыл и через секунду выбежал из кухни. - Эй, у тебя нервы ни к черту! – крикнул ему вдогонку Саката. - Ты бы хоть ромашку пил. Самурай, осилив пол пачки рогаликов, похлопал себя по животу, затем вздрогнул, осознав двусмысленность жеста, и, взяв еще одну порцию, прошел в гостиную. - Возьми, тебе надо поесть, - протянул он Лауре традиционную рисовую кашку. - Гинтоки, - девушка не опускала глаз с потолка, - это действительно конец, да? Слезы медленной, но проторенной дорогой стали увлажнять подушку, и Саката вздохнул: - Сколько можно реветь? В тебе воды больше, чем в море. - Я-я ведь, правда, не должна.. оставлять Киясуме?... Лаура зажмурилась и всхлипнула. Она не могла оторвать ладони от живота, и слезы продолжали катиться без всяких преград. - Я хотела придти сюда… только чтобы удостовериться… что с ним все в порядке. Но это ведь… так глупо!... Я не смогу… он.. мы не сможем … Гинтоки склонил голову и издал вздох досады. - Ты, и правда, глупейшее создание, которое я видел, даже хуже той чокнутой, которая пробила крышу у меня дома. Кто еще в здравом уме захочет родить непонятно что? Лаура тряслась, будто в ознобе, уже не в силах прекратить истерику. - Хватит! Гарканье Рё повелительно накрыло комнату, и девушка слегка затихла. - Я знал, что ты не изменишься! – врач, подавляя бешенство, забегал по комнате, - Короче! Напоминаю в последний раз! У тебя только один выбор: умереть вдвоем, неизвестно где и когда, или остаться жить одной! - Полегче, - смерил доктора взглядом Саката, но тот, схватив его за плечо, добавил: - А ты идешь со мной! *** Приемная комната ничем не отличалась от больничных кабинетов. Стол, кушетка, шкафы и отделенная стенкой операционная. - Раздевайся, - бросил Рё, на что Гинтоки успел тихо пробурчать: - Тоже мне, «раздевайся». Яойщиц на тебя нет. Врач задернул шторы и включил компьютер. Затем, чувствуя потребность что-то сказать, он произнес: - Я, вообще-то, не все время сотрудничал с доктором Паном. Моя основная работа была в больнице. И, - он раздраженно начал стучать пальцами по столу, - не надо думать, что это было из-за денег или еще чего-то. Меня действительно привлекали его идеи. Гинтоки скептично поднял бровь, но в этот раз решил промолчать. Устраиваясь на холодной кушетке, самурай вскоре ощутил прощупывание пальцами, прикосновение каких-то трубок и полностью отдался во власть загадочной профессии. А Рё решил рассказать всю подноготную. - А потом появилась эта девчонка. Ты в курсе, что доктор нашел ее в борделе? Она что-то говорила про отца, но я не верил. Главное, чем она заинтересовала доктора, так у нее были для своего дела, хех, отличные данные. Она не делала абортов и была полностью готова к зачатию. Похоже, доктор не сразу сказал ей правду, но деваться было некуда. Когда стало ясно, что все получилось, я думал, она сбежит. Но этой девчонке, похоже, отымели все мозги! Гинтоки ухватил Рё за руку так, что та посинела, и в ответ на сдавленный писк хмуро ответил: - Больно было. Нежнее. - В общем, когда она узнала, что беременна, то страшно обрадовалась. Даже имя придумала этому… Но меня стало все это напрягать. Самурай, разглядывая узорчатый потолок, шевелил пальцами ног, борясь с желанием уснуть. - Чем успешнее шел эксперимент, тем больше я думал, что не хочу быть с этим связанным. В итоге я ушел и поклялся больше никогда не возвращаться к этому делу. Но… Объясни мне только одно. Как вы меня нашли?! Гинтоки скосил на раскрасневшегося врача глаза и коротко отозвался: - По телефонном справочнику. - Черт.. Н-не понимаю!... - А что тебя так удивляет… Шестым чувством самурай вдруг осознал, что последнее восклицание относилось не к телефонному справочнику. Глядя на черно-белый экранчик, Рё продолжал колдовать, причем все судорожнее. Чувствуя себя, мягко говоря, неуютно, и попросту фигово, Гинтоки попытался приподняться: - Что там? - Сядь, - вдавил Рё пациента обратно. Затем, наморщив лоб, развернулся и принялся снова старательно прощупывать. - Ауч… хах…подожди…да аккуратнее! Щекотно… Блин, ты знаешь, где ты трогаешь… оу… Внезапно белая дверь скрипнула и поехала к стене. Рё от ужаса сел мимо стула, а Гинтоки, на автомате прикрылся. - Твою мать!... шинсе.. Мля, Зура!!! - Я Кацура, - прозвучал стандартный ответ, в то время как глаза парня шарили по обстановке, и мозг никак не мог понять, какую реакцию выдать. В результате кирпичное по эмоциональному содержанию лицо продолжало стоять в дверях, а врач с пациентом приходили в себя. - Как ты здесь оказался? – спросил, наконец, Гинтоки, натянув штаны. - Обычно. Я следил за тобой. Расстроившись, что его так легко выследить, самурай пробормотал что-то о тупых террористах. - Вы все тут, - Рё с кривым лицом, но, не теряя достоинства, боком выбежал из приемной, - чокнутые! Попутно он успел бросить на Кацуру чрезвычайно гневный взгляд. Пока Гинтоки одевался, старый друг без всяких смущений продолжал стоять рядом. - Так ты делаешь операцию? Это хорошо. - Еще бы это не хорошо! Или ты думал, я рожать собираюсь?! Не бойся, Паако во мне не проснулась. Кацура вдруг долбанул по столу, отчего долгая вибрация протрясла кабинет, и штора забилась об окно. - Гинтоки! Это не смешно! Саката с деланным равнодушием посмотрел другу в глаза. - Почему ты сразу меня не нашел? - Прости, но полевая медицина меня не привлекает. Или ты бы смог предложить что-то другое? Кацура, непроницаемо серьезный, но смешной даже в своей серьезности, одарил Гинтоки глубоким беззвучным взглядом. - Я просил тебя не быть самонадеянным. Ты ушел, но ты все равно не можешь полагаться только на себя. Это ребячество чистой воды, Гинтоки! - Я не хочу слышать это от тебя, - проворчал Саката, заканчивая втаскивать ногу в сапог. Некоторое время он смотрел в пол, и пока Зура гадал, пристыжен ли его друг или ему как обычно пофиг, из гостиной донесся шум. Едва взглянув друг на друга, два самурая опрометью кинулись вперед. Сознание, привычное к ужасам, сначала не поняло, в чем дело, наткнувшись на прежнюю мирную комнатку. Внезапно Гинтоки дернулся, сообразив, что Лауры в гостиной больше нет. Тут же Кацура потянул друга за руку, и Саката заметил распростертое в коридоре тело. Рё, скукожившись на животе, с искаженным от страдания лицом с силой сжимал зубы, а бегавший вокруг него пёс взволнованно скулил и тыкался хозяину в лицо. - Кто это был? – кинулся к нему Гинтоки, но мужчина лишь злобно застонал, едва не перейдя на рёв. Стоило ему разжать челюсть, как изо рта хлынула кровь, и невнятно, дергающимися губами, несколько раз замирая, он пытался говорить, едва выдирая из себя слова: - Парень… без…глаза… Саката распрямился, как пружина, и через секунду уже перемахнул через крыльцо. Кацура не успел сделать и шага, как ощутил, что что-то держит его за ногу. Вцепившийся в его лодыжку Рё шевелил губами и самурай, нахмурившись, быстро припал к его лицу. Из-под тела начала грозно проступать лужа крови, и едва слышно доктор прохрипел последние слова, перед тем, как небытие закрыло его глаза: - это…не..аманто… P.S. Киясуме - (яп.) утешение.