Как две капли

      На ночных улицах Грасса царило веселье. По какому поводу был устроен праздник, Риши не волновало — после смерти дочери он был совершенно безразличен к праздникам, но, как бы он ни был равнодушен ко всему, свою репутацию в городе следовало поддерживать. Поэтому он был одним из тех, кто дал на этот праздник деньги.       И теперь город был украшен цветами и сиял огнями, а на центральной площади города развели большой костер, вокруг которого отплясывали счастливые люди.       Антуан тут же вспомнил свою дочь — когда-то и она так же веселилась на похожем празднике… Кажется, тогда праздновался день казни Убийцы Девушек, вести о которой пришли из Гренобля. Не тот убийца оказался. И Антуан подозревал это, даже поссорился со своей дочерью, пытаясь уберечь ее, когда она отказалась идти домой. Мысль о том, что он дал ей тогда пощечину, до сих пор преследовала и мучила его.       Антуан стиснул зубы и начал продираться через толпу, намереваясь как можно быстрее попасть домой — воспоминания причиняли боль. Наконец, он выбрался на более-менее безлюдное место. Мимо него пробежала весело щебечущая стайка девушек, по виду — батрачек, и остановилась они у края площади, потому что дальше люди стояли вплотную. У одной из девиц были такие роскошные рыжие волосы, что Антуан обомлел — ему это напомнило Лауру. А когда девушка повернулась лицом в его сторону, шепчась о чем-то со своими товарками, Антуан почувствовал, как его мир распадается на части.       — Лаура… — прошептал он, ибо эта девушка была вылитая его покойная дочь, он глазам своим не верил, насколько она была похожа на Лауру. Правда, у его дочери никогда в жизни не было такой смуглой кожи, да и не мудрено — девчонка наверняка работает в полях под палящим солнцем.       Рыжеволосая девица, тем временем, распрощалась с подружками и свернула в одну из улочек города. Антуан, не помня себя, последовал за ней, ноги сами понесли его туда. Кажется, она что-то почувствовала, потому что вздрогнула и ускорила шаг. Риши просто не мог ее потерять, поэтому он тоже прибавил ходу. Девица резко завернула за угол, и он понял, что теперь она точно никуда не сбежит — там был тупик, это он знал совершенно точно. Однако, когда он вошел в маленький дворик, она уже поджидала его с увесистой суковатой палкой в руках. Бог ее знает, откуда эта девчонка ее взяла.       Лилия совершенно не понимала, что от нее нужно этому мужчине. На грабителя он явно не был похож, да и денег у нее нет — она всего лишь простая нищая батрачка. А вдруг он хочет ее… того?! Опозорить и обесчестить, кто их знает, этих мужчин!       — Что тебе надо от меня?! — закричала она, угрожающе взмахивая палкой. — Отвяжись от меня, сумасшедший!       Девчонка выглядела воинственно. Было очень странно видеть такую гримасу на лице всегда кроткой и послушной Лауры.       — Подожди, девочка, — тихо сказал он. — Я не причиню тебе вреда, клянусь, смотри, я безоружен.       В доказательство своих слов он поднял обе руки вверх и слегка помахал ими.       — Чего увязался за мной, говори?! — она все еще продолжала недоверчиво хмуриться, хотя поза ее была уже не такой угрожающей.       — Я напугал тебя? Прости, я не хотел, — виновато ответил Антуан. — Просто ты так похожа на мою дочь…       — Ну так и шел бы к ней! При чем тут я?! — Лилия уже разглядела его получше, поняла, что он богатый, и ощутила раздражение. Вечно эти богатые с закидонами, а страдают от их выходок такие, как она, за которых и заступиться некому. Вот обесчестит он ее сейчас, и что она будет делать? Ведь по всему городу слух пойдет, что она — всего-то жалкая шлюшка, а не порядочная девушка, и ни один из этих делателей духов ни за что не захочет ей работу дать, словно она прокаженная какая!       — Я бы с радостью, да не могу, — его улыбка отдавала такой горечью, а в его глазах была такая тоска, что Лилию покоробило. — Она умерла год назад. Ее убили. Она была так похожа на тебя, ей было всего шестнадцать лет… А теперь ее нет у меня…       От всей его фигуры исходило почти осязаемое отчаяние. Лилия выдохнула и опустила палку. Но богатей даже не сделал ни шагу в ее сторону. Он просто стоял и смотрел на нее.       — Ну? — протянула она. — Ты так и будешь на меня всю ночь пялиться? Мне, вообще-то, вставать завтра до рассвета — работа ждать не будет.       — Прости, — он улыбнулся, но на этот раз его улыбка была спокойная, Лилия даже подумала, что она отдает добротой. — Ты работаешь в полях?       — Ага, — она шмыгнула и вытерла нос рукавом. — Цветы собираю.       — А твои родители? Они живы? Тебе есть, где переночевать? — его голос звучал мягко, успокаивающе.       — Не, я сирота, — она пожала плечами. — Найду себе какой-нибудь сеновал, да запру его как следует, чтобы туда даже четвероногий осел не пробрался, не то, что двуногий, а то очень мне нужны эти проблемы потом, — она с негодованием фыркнула.       — Проблемы? — уточнил Риши.       — Мальчишки! Они вечно выдумают какую-нибудь ерунду, а ты отвечай. Пошли они куда подальше, — она внимательно посмотрела на него своими зелеными глазами и спросила. — Как хоть звать тебя? А то спрашиваешь, спрашиваешь, а я даже имени твоего не знаю.       — Антуан Риши, — сдерживая улыбку ответил он.       Антуан Риши… Какое знакомое имя… О, боже, это тот самый богатей, на полях которого она жнет цветы! А она его чуть не ударила палкой и наговорила гадостей!       Антуан увидел, как ее независимое, диковатое выражение лица сменилось паническим ужасом, и она плюхнулась на колени:       — Простите, добрый господин! — она молитвенно сложила руки. — Умоляю вас, не выгоняйте меня с работы, а то мне нечем будет платить за еду, и я помру с голоду, как есть помру!       — Прошу тебя, дитя, встань, я вовсе не собирался тебя выгонять! — он подал ей руку. — Ну же, вставай!       Она робко схватилась за его ладонь, и он ощутил, что ее маленькая ручка покрыта мозолями от тяжелой работы. Какое кощунство, подумал он, уродовать такую красоту! Лауре он запрещал поднимать что-то тяжелее гусиного пера.       — Как тебя зовут? — спросил Антуан, обнимая ее за плечи, но так осторожно, чтобы она не подумала, будто он собирается сделать с ней что-то непристойное — а ведь с нее станется.       — Лилия, — ответила она. — Отец очень любил эти цветы, и меня так назвал.       — Пойдем со мной, Лилия, — прошептал он. — Я найду тебе нормальный ночлег, а не убогий сарай с дырявой крышей. И я накормлю тебя, ты ведь наверняка голодна?       — Да, добрый господин, но зачем вам все эти хлопоты со мной? — она походила на недоверчивого, настороженного зверька.       — Я делаю это в память о моей дочери. Надеюсь, что помощь девушке, так похожей на мою Лауру, наконец-то, принесет мне успокоение, — со вздохом ответил он, подумав про себя, что может теперь он перестанет каждую ночь просыпаться от этих кошмаров.