Персик
21 сентября 2017 г. в 00:58
Училась Лилия очень быстро. Возможно, потому, что всей душой хотела этого. Через месяц Антуан решил, что, пожалуй, можно уже перейти к правописанию. И вот здесь Лилия хваталась за голову.
— Никогда я не пойму это правильнописание! — в отчаяньи восклицала она.
— «Правописание», дорогая, — смеялся Риши.
— Пра-во-пи-сссание! — фыркала она. — У меня уже голова трещит! Говорится так, а пишется сяк, какой дурак это придумал?!
— Ничего не поделаешь, если хочешь, чтобы люди, умеющие читать, тебя правильно поняли, придется тебе учиться писать правильно, — разводил руками Антуан.
Лилия отвечала ему жалобным хныканьем. Но от занятий даже не пыталась отлынивать, рассчитывая на то, что все это ей может потом пригодиться.
Риши, видя, как она старается, испытывал к ней уважение, граничащее с восторгом. И думал над тем, как бы ее поощрить. Простых слов, думал он, тут мало, надо что-то посущественнее. Нет, драгоценности не пойдут, она наверняка подумает, что он их дарит с определенным умыслом… Платья, сладости и прочие милые вещицы, которые так любят девушки ее возраста, тоже не подойдут, он был в этом уверен, тем более что теперь у нее этого добра в избытке.
Он заметил, как она смотрит на лошадей. Каждый раз, когда Лилия их видела, ее глаза загорались восторгом. И вот, как-то после завтрака, Риши завязал ей глаза.
— У меня для тебя сюрприз, девочка, — сказал он.
— Что вы задумали, господин? — настороженно спросила она, ощупывая повязку.
— Поверь, тебе это понравится, — усмехнулся Антуан. — Пойдем.
Он провел ее во двор и снял повязку.
Лилия не понимала, зачем Риши это делает, и что, собственно, он хочет ей показать. Почему он завязал ей глаза? Но, когда он снял повязку, она обомлела. Во дворе стояла самая прекрасная лошадь, которую она когда-либо видела, в сбруе и под седлом. Абрикосового цвета поджарая кобыла, по виду очень спокойная и миролюбивая, шумно втягивала воздух и презабавно фыркала.
— Боже, она просто прелесть! — прошептала Лилия.
— Нравится? — с улыбкой спросил Риши.
— До безумия! — выдохнула она.
— Она твоя. Ее зовут Персик, — он подтолкнул Лилию к лошади. — Ну, иди же, познакомься с ней.
Лилия робко приблизилась и протянула руку к морде кобылы, которая тут же ее обнюхала. Девушка обернулась к Антуану. В ее взгляде сквозили недоверие, восторг. Кажется, даже он увидел в них промелькнувшее обожание, только не понял, к кому именно оно относится — к нему или к лошади.
— Я не понимаю, господин… Почему вы делаете мне такие подарки? — весь ее вид выражал недоумение.
— Ты хорошо потрудилась, девочка, — ответил Риши. — И я не мог оставить это без внимания. Подсадить тебя?
— Я не умею ездить верхом, — понурилась она.
— Это не сложнее, чем учиться читать и писать, — рассмеялся он. — Ты научишься, я уверен. Ну же, садись на нее. Давай, я тебе помогу.
Он подсадил Лилию на лошадь, и взял кобылу за повод.
— Пары-тройки кругов вокруг двора хватит для начала, я полагаю, — заявил Риши.
Лошадь была на редкость послушной и спокойной. Она неспешно шла за Риши, пока он вел ее в поводу. Лилия вцепилась в седло, попискивая от восторга. Наконец, он остановился и сказал:
— На сегодня хватит.
— Но господиииин… — жалобно протянула Лилия.
— В следующий раз ты будешь править ею сама, — пообещал он и протянул руки, чтобы помочь ей спуститься с седла. Она осторожно скользнула в его объятия, и Риши с трудом подавил сладостную дрожь. Он не смог удержаться, и задержал ее в своих руках немного больше, чем требовалось. Отпусти ее, дурак, сердито сказал он себе, чувствуя, как начинает покрываться испариной. Риши выдохнул и осторожно поставил Лилию на землю.
— А когда будет следующий раз? — Лилия с мольбой посмотрела в его глаза. Риши коснулся языком своей верхней губы, думая о том, что его сейчас осчастливил бы только один ее поцелуй.
— Скажем, послезавтра, — его голос звучал чуть более хрипло, чем обычно. — Ты будешь учиться ездить в мужском седле. Но я надеюсь, что мысли об этом не помешают твоим занятиям.
— О, я обещаю, господин! — Лилия светилась такой радостью, что у него перехватило дыхание. Боже, прекрати это со мной делать, отчаянно подумал он.
— Ну, пойдем, — улыбка вышла довольно кривой. — Сегодня у нас еще много дел.