Make me surrender!

      Очнулся Вейлон Парк в уже знакомой до боли комнатушке, а точнее его привели в чувства парой грубых пощечин. Он с огромным усилием разомкнул тяжелые веки, и тут же его губ коснулся холодный металл. От удивления мужчина приоткрыл рот, и буквально через мгновенье в его пересохшее горло ринулась живительная влага. Теплые струйки воды обожгли горло, отчего мужчина слегка поперхнулся, но не оторвался, а лишь сделал новый жадный глоток. Вода была теплой с привкусом ржавчины и собственной крови, которая сочилась из маленьких трещинок на его устах, однако, даже это не делало ее менее вкусной и такой желанной для вконец измученного жаждой и голодом программиста. Он старался выпить как можно больше, опасаясь, что его в любой момент могут лишить этой возможности. Парк хотел утолить жажду, заполнить желудок хоть чем-то и просто выжить. Он сейчас готов был хвататься за любую возможность, пусть даже человек, что поил его водой, являлся его врагом. – Я не спасал тебя, – грубым, но спокойным тоном произнес Хантер, глядя прямо в глаза своей жертве, – Ты бы мог меня выдать, – отчеканил он, склонившись чуть ближе.       Осознание того, насколько большую ошибку он совершил, больно кольнуло где-то под ребрами, и Вейлон мгновенно отстранился, проливая остатки воды на одежду. По лицу Глускина было видно, как сильно он доволен собой. Пугающая ухмылка освещала его лицо, а блеск в глазах лишь добавлял эффектности сложившейся ситуации. Он снова выиграл. Обманул глупого программиста, даже не желая того.       Противник оказался намного опаснее, чем себе представлял Парк или же он слишком расслабился за эти несколько дней относительно полного спокойствия. А может, все дело в плохом самочувствии. В любом случае, Вейлон был в ступоре. Он прекрасно понимал, что снова оказался в ловушке, но не знал, что же теперь с этим делать. Без помощи врага у него не будет ни единого шанса выжить, а с ней… Вариантов было слишком много, дабы можно было их просчитать. И вот, заметив затянувшееся молчание, Хантер сделал первый шаг. – Совсем плохо выглядишь, мышонок, – мужчина сделал драматичную паузу и окинул взглядом хрупкое тело своего пленника, – Синяки залегли под глазами, кожа стала бледной и такой прозрачной, словно у покойника, да и сил на сопротивление совсем не осталось, как я погляжу. Какой мне прок с такой дичи?       Только сейчас Парк наконец-то понял в каком положении оказался. Он ощущал, как ловко мужчина манипулирует им, используя лишь слова и свою выразительную мимику. Ему ведь даже не пришлось применять грубую силу. Все это время Вейлон неосознанно делал то, чего желал Хантер. Даже сейчас, он не сможет отказать ему, потому как иных вариантов не осталось. – Будешь хорошо себя вести, а главное слушаться меня, и может быть я покормлю тебя.       Сказав это, Глускин молча поднялся и вышел из комнаты, не забыв запереть за собой дверь. В этот раз Вейлон Парк остался совершенно один. Никто не стоял подле окна, не смотрел на него с жуткой улыбкой на устах, тем самым прерывая бесконечный поток мыслей в его голове, и это пугало лишь сильнее.       Сил на побег не было. Даже подняться и посмотреть, что творилось по ту сторону грязного стекла, он был не в состоянии. Ко всему прочему, его жизнь полностью зависела от врага и глупого, унизительного послушания. Теперь Парк стал скорее похож на шкодливого щенка, нежели жалкую загнанную в угол мышь. Так же, стало очевидным изменение правил былой игры, но каков мог быть финал этого варианта, мужчина не знал. «Зачем, я бросился следом? Идиот!», – метались безудержные мысли в голове программиста, то обвиняя своего владельца в глупости, то оправдывая расчетом на будущее. «Хотя… Что если в клинику отправят еще один отряд зачистки? Тогда… тогда, мне будет куда безопаснее здесь?! А если буду его слушаться, то смогу восстановить свои силы и возможно сбежать?! Ведь так?!», – спрашивал он сам себя, но так и не посмел утвердительно ответить ни на один вопрос.       На удачу, поток разъедающих мозг и душу мыслей был грубо прерван щелчком ключа в замочной скважине. В комнате снова появился Глускин, держа в руках бинты и небольшую фляжку. Он молча подошел к Парку и, опустившись на колени, коснулся травмированной ноги. Вейлон еле заметно дернулся, почувствовав легкую боль, но не стал отталкивать чужую руку. Нога все так же болела, пусть перелома и не было, рана была довольно глубокой и, учитывая отсутствие медицинской помощи, могла легко загноиться. Но благо программист успел усвоить сказанные ранее слова и потому не смел противиться.       Смерив пленника нечитаемым взглядом, Глускин осторожно оторвал кусок штанины, тем самым получая доступ к припухшей голени. Мужчина внимательно осмотрел ногу, прежде чем приступать к каким-либо действиям. Плоть все еще слегка кровоточила и даже была припухшей по краям, тем самым, не давая программисту покоя. Поэтому, тяжело вздохнув, Хантер открутил крышку с фляжки и отложил в сторону бинт. – Придется потерпеть, – спокойно проговорил он и плеснул часть содержимого на рану.       Парк даже не смог вскрикнуть, столь быстрой и оглушительной волной по всему телу прокатилась острая боль, на коже выступила легкая испарина. А уже через пару мгновений все стихло, и мужчина облегченно вздохнув снова оперся спиной о стену, ощущая, как расслабляются напряженные мышцы. В это время, по комнате стремительно разносился пьянящий аромат бурбона, навевая приятные воспоминания из прошлого. Встречи с друзьями и веселые прогулки до дома, после таких посиделок. Вейлон, еле заметно ухмыльнулся своим мыслям и тут же собрался, не желая показывать другие стороны своей натуры незнакомцу. – Вот, – проговорил себе под нос Глускин и протянул фляжку Вейлону, – Я пока перебинтую ногу, а это поможет тебе немного расслабиться.       Показалось на одно мгновение, будто ничто не способно ускользнуть от его пугающего взгляда, но программист откинул все мысли прочь и просто взял предложенный напиток. Алкоголь обжигал глотку, дурманил одним лишь запахом, а еще дарил забытое чувство безмятежности, а потому он даже не заметил, как выпил все до дна. Выпил и тут же охмелел. – Черт, – воскликнул Парк ощутив, как его голень туго обматывали бинтом, задевая слегка воспаленную кожу.       Только сейчас, боль стала глуше и… приятней. Он слегка вздрогнул от осознания того, что в больничных штанах стало немного тесновато, и тут же заметил мельком брошенный на пах взгляд Глускина. Но, к счастью или же наоборот, мужчина воздержался от каких-либо комментариев в адрес своей жертвы, и лишь легкая ухмылка на секунду появилась на его устах.       Внутри все сжалось в предвкушении неминуемой беды. Он был в психиатрической клинике и многого навидался, а уж гомосексуальные связи среди пациентов были весьма и весьма нередки, учитывая отсутствие женщин и все сопутствующие заболевания. И, отчасти он оказался прав. – Мне нужна будет твоя помощь и, надеюсь, ты помнишь, какова будет награда за беспрекословное выполнение моих просьб и приказов?! – проговорил Хантер, завершая начатое аккуратным узелком.       Вейлон лишь смиренно кивнул в ответ, ухватившись за протянутую руку. А после они медленно вышли из комнатки, попадая в небольшой церемониальный зал. Там их ожидал второй братец. Вальяжно развалившись на одном из кресел, Эдди глядел в потолок и поначалу даже не заметил их появления. Первым к нему подошел Хантер, прикрывая собой дрожащего от страха программиста. Он спокойным тоном объяснил брату, что сейчас постарается достать пулю, а их пленник в этом поможет. Тут же на лице раненого появилась зловещая улыбка, буквально кричащая о намерениях своего хозяина. – Нет, – грубо отчеканил Хантер, – Ты его не тронешь.       Сказав это, он достал лоскут ткани, коим аккуратно завязал своему брату глаза и попросил не напрягаться лишний раз. А дальше, приказ был отдан уже Парку. – На колени.       Программист не сразу понял, чего же от него хотел мужчина, а потому замешкался и получил грубый толчок в спину. Этого было достаточно, дабы вывести Парка из равновесия. Он упал к ногам Эдди, тут же ухватившись для устойчивости за его колени и сжал от боли зубы. Пред глазами все помутилось, но боль не дала окончательно отключиться. – Ты должен сделать то, что когда-то делала для тебя твоя милая женушка, – прошептал на ухо программисту Хантер, – Если… ты еще хочешь, чтобы она увидела тебя живым.       Мужчина мгновенно понял, чего от него хотели, и это его ничуть не радовало. Да, он был пьян, но… Запах, что въелся в грубую ткань брюк убийцы, пятна крови и грязи, а еще это тяжелое дыхание психа над головой пугали и отталкивали. Хотелось бежать. Бежать, не взирая на боль и усталость или умереть на месте, не опускаясь до подобного позора. Ведь после такого он не сможет взглянуть на свою супругу. Не осмелится подойти к детям. И никогда уже не смоет клеймо позора со своей души и тела. Но…       Парк давно перестал лелеять мечту однажды вернуться домой. Запретил себе думать о родных. Он погряз с головой в этом хаосе, став частью психиатрической клиники Маунт-Мэссив. Теперь Вейлон Парк не более чем очередной психопат, коему не место в обществе. Единственное, что еще осталось от него прежнего – странное желание жить. Оно то и толкало программиста в неминуемую бездну.       Руки дрожали, шаря по брюкам в поисках молнии. «Я сделаю, что он просит и тогда… он не даст меня в обиду. Эти ублюдки из Меркоф не достанут меня!», – метались мысли в голове пленника. Что это было? Оправдание собственной слабости или глупая, но такая реальная в данной ситуации надежда на какое-то призрачное спасение и некое покровительство со стороны братьев. С уст программиста сорвался истеричный смешок, когда он ощутил на щеках горячие слезы, что бесстыдно указывали на отчаяние, поселившееся в самом темном уголке его потрепанной души. – Ну же! – привел его в чувства грубый голос Глускина из-за спины.       И вот, пара рваных движений и цель достигнута. Молния с трудом, но поползла вниз, открывая взору посеревшую ткань обычных больничных трусов. Пред взором снова появляется возлюбленная, и дабы отогнать видение, программист на мгновение зажмуривается и уже более уверенно касается чужой плоти, проникая под легкую ткань. Парк не желал порочить ее светлый образ в своей памяти, а потому постарался максимально отстраниться и вспомнить сцены из порно, что он смотрел пока был вдали от жены.       Член едва заметно вздрогнул в ответ на неумелые, но явно желанные прикосновения. Эдди заметно напрягся и приоткрыл пересохшие губы, ожидая дальнейшего. Вот только, более Парк ничего не сделал, ибо был опрокинут на пол и грубо придавлен массивным ботинком.       Хантер, зловеще нависал над своей жертвой, изредка чуть сильнее надавливая на грудную клетку, принося тем самым немалую боль. Глаза зловеще блестели, а грудь бешено вздымалась, что создавало ощущение явной недосказанности. Вейлон никак не мог понять, что же так рассердило Глускина. Все приказы были безукоризненно выполнены и все же… – Сучонок! – сжав зубы, прошипел Хантер.       Понадобилась еще пара, казалось бы, нескончаемых минут, дабы мужчина пришел в себя. А все это время, Эдди смирно сидел на стуле, сдернув с глаз повязку. Он молчаливо, с неподдельным интересом разглядывал программиста, пока тот был в полном смятении, не мог ничего ни сказать, ни сделать, утопая в голубом омуте этих глаз. – Хантер, – спокойным, явно несвойственным этому человеку тоном, проговорил Эдди Глускин, – Что происходит?       Тон голоса стал иным, как и взгляд Эдди, который до этой минуты был словно окутан незримой пеленой. Услышав вопрос, Хантер переменился в лице. Не оборачиваясь, к терпеливо ожидавшему ответа брату, мужчина схватил Вейлона за руку и потащил за собой следом.       И снова Парка оставили совсем одного в томительном ожидании на полу его маленькой комнатушки. В голове был легкий и приятный шум, заглушающий любые мысли, а потому время пронеслось незаметно. Но вот дверь вновь распахнулась, а на пороге появился его мучитель. – Ешь, – протянув железную помятую тарелку, сказал Хантер, – Заслужил, – А после молча вышел, не сказав более ни слова.       Смятение и легкий шок сменились интересом. Программист представлял что угодно, вплоть до кусков человеческой плоти, но это была простая тушенка. Где он ее раздобыл в таком месте, осталось загадкой, но ответа Парк и не требовал. Еле уловимый аромат еды, вызвал давно позабытое чувство голода, коему не было сил противиться. Мужчина склонился к миске и дрожащей рукой, без излишних любезностей ухватил пару кусков мяса, тут же закладывая их в рот. – Боже…       От вкуса пищи кружилась голова, зубы отчаянно терзали кусочки, и Вейлон не без удовольствия, с несвойственной ему жадностью продолжал поглощать свою дивную трапезу. Он съел все, не обращая внимания на сытость и тянущую боль, внизу живота. Наученный суровой жизнью в этой безумной лечебнице, Вейлон Парк прекрасно понимал, что любая минута может стать последней, и лучше брать от нее все. Ведь он еще желал выбраться отсюда живым. Опьяненный, сытый и уверенный в безопасности, мужчина позволил себе прислонится к стене и закрыть тяжелые веки, окунаясь в мир сладостных грез. Наконец-то, он сможет хоть ненадолго передохнуть.