Бесконечная дорога

— Оу, — сказала Гарриет, оцепенело моргая. Ее пыталась лишить чувств улыбка Локхарта. Точнее, даже не одна улыбка, а несколько десятков. Тут и впрямь пригодились бы темные очки. — Наверное, они его доделали, — произнесла Гермиона в тихом восхищении. Они стояли, созерцая громадное панно (или как это еще назвать?) с изображениями Локхарта. Оно занимало стену между кроватями Лаванды и Парвати и пестрело фотографиями Локхарта, в основном вырезанными из цветных журналов, но были и черно-белые газетные фото. Он улыбался, подмигивал, сиял, сверкал, мерцал и позировал со всех сторон. — Наверное, так его видят мухи, — сказала Гарриет, а десяток Локхартов поправил прическу, блеснул зубами и послал по воздушному поцелую. Друг другу. Гермиона, хихикнув, порозовела. Гарриет проверила, нет ли в комнате Лаванды и Парвати: Гермиона не стала бы при них разговаривать. Она рисовала в расписании сердечки вокруг уроков Локхарта и выучила наизусть все его книги (хотя она, если честно, всегда учила наизусть все, что читала), но пока Лаванда с Парвати работали над своим панно, Гермиона только фыркала, как будто не больше Гарриет знала о тайных амбициях Локхарта избавить мир от зла и выпустить собственную линейку по уходу за волосами. — Чем он тебе нравится? — спросила Гарриет. Она чуть не сказала: «Он же вроде придурок», — но осознала, что так мог бы выразиться Рон, и Гермиона бы только замкнулась и уткнулась в «Увеселение с упырями». Гермиона стала оттенка той розовой мантии, которую Локхарт носил во вторник. — А кто сказал, что он мне нравится? — спросила она и быстро осмотрелась, чтобы, как и Гарриет, убедиться, что они одни (с десятками позирующих Локхартов). — Никто, — сказала Гарриет, — но этого бы только окаменевший не заметил. Гермиона, казалось, хотела возразить, но сдалась и порозовела еще гуще. — А как он мог не понравиться тебе? Ты же читала его книги! — На самом деле, я старалась не читать. Это же, ну, как бы… дешевка. — Но все, что он совершил! — Гермиона изумленно уставилась на Гарриет, словно не могла поверить собственным ушам. — Как он спас целый монастырь в Тибете от ледяных зомби! И ту деревню в Армении — от целой стаи оборотней, причем один! — Ну да, все это очень храбро, — искренне согласилась Гарриет. — Но, я имею в виду… — она посмотрела, как Локхарт цвета морской волны подмигивает сиреневому Локхарту на картинке наискосок от него, а тот сверкает зубами. — Я просто не могу представить, чтобы это сделал именно Локхарт. — Он написал книги, Гарриет. Гарриет сдалась. Локхарт и впрямь написал книги. Она просто подумала, что это странно — что он совершил все эти потрясающие подвиги, но не смог справиться с несколькими пикси, и, кроме того, профессор Макгонагалл и Снейп, похоже, его ненавидели. Для Снейпа это было нормально — все знали, что он хотел преподавать ЗоТИ, — но Макгонагалл? Обоим, казалось, было противно разговаривать с ним, как будто Локхарт вонял хуже тролля. И они переглядывались с явным «Как тебе это нравится?» на лице каждый раз, когда тот за обедом смотрелся в ложку, проверяя прическу. В дверь их спальни постучали. Это оказалась Джинни — бледная, с кругами под глазами. — Вот ты где! — Гарриет затащила ее в комнату. Руки у Джинни были как лед. — Где ты пропадала? — Мы пытались найти тебя после обеда, узнать, где ты была, — Гермиона нахмурила брови, заметив нездоровый цвет лица Джинни. — И перед ужином тоже, тебя и там не было… — Но никто не смог сказать, куда ты делась, — закончила Гарриет. — О, — буркнула Джинни. На мгновение ее лицо стало пустым — не так, как будто она растерялась, а как будто ее вообще тут не было, как будто из ее глаз смотрело ничто. У Гарриет по спине пробежал холодок — словно пауки, спасавшиеся из туалета Плаксы Миртл. Потом Джинни протерла глаза: — Я… я спала… кажется… — Кажется? — резко спросила Гермиона. Гарриет толкнула ее, и та, виновато покосившись, смягчила тон: — Я хотела сказать — ты была у мадам Помфри? — Она дала мне бодроперцовое, — устало ответила Джинни. — Но мне все так же. — Как — так же? — спросила Гарриет. — Сил нет. И… холодно, вроде как, — ее пронизала дрожь. Гарриет переглянулась с Гермионой, которая озадаченно и задумчиво хмурилась — видимо, ей тоже не понравилось, как это прозвучало. В наполненном сквозняками замке на севере Шотландии был почти декабрь, но в Гриффиндорской башне всегда было до того тепло, что порой приходилось выбираться поостыть в прохладные коридоры, — особенно когда Фред и Джордж запускали фейерверки под стулья тем, кто готовился к экзаменам. А в девчачьей спальне как раз топился камин. Они с Гермионой были в одних блузках, сбросив кусачие свитера. Они усадили Джинни перед огнем и укутали одеялами. Гарриет задумалась, могут ли ученики вызывать домовых эльфов, как это тогда сделал Снейп, или это учительская привилегия. Джинни было бы полезно выпить горячего какао. — По дому скучаешь, Джинни? — ласково спросила Гермиона. — Нет, — сказала Джинни. — Честно, в том году, когда я осталась дома только с папой и мамой, мне было больше одиноко. В смысле, иногда это был прямо рай — побыть без братьев, но это странно, понимаете? Гермиона, ясное дело, не понимала — она была единственным ребенком, но спросила еще ласковей: — Ну, значит, это из-за миссис Норрис? Джинни, которая сидела, соприкасаясь с Гарриет коленями, закаменела. — Миссис Норрис? — слабо выговорила она. — Да, — пристально поглядела на нее Гермиона. — Что такое, Джинни? Рука Джинни поползла ко рту. Она как будто увидела призрака — не одно из привидений Хогвартса, а по-настоящему жуткого, как из кошмарного сна. — Я… — прошептала она, затрясшись всем телом. Она в ужасе посмотрела на Гарриет и Гермиону, нижняя губа у нее задрожала, а потом Джинни бросилась прочь из комнаты, врезавшись в как раз вернувшихся Лаванду и Парвати. — Мерлин! Смотри куда идешь! — взвизгнула Лаванда, но Джинни уже исчезла. — Что случилось? — спросила, расширив глаза, Парвати. Гарриет посмотрела на Гермиону — та тоже недоумевала. — Понятия не имеем, — сказала Гарриет.

***

— Как думаешь, что это такое было? — шепотом спросила Гермиона позже тем же вечером. Они задвинули полог над кроватью Гарриет и укрылись с головой — Лаванда капризничала, что они своими перешептываниями мешают ей спать, несмотря на то что они с Парвати порой часами разговаривали и хихикали. — Может, она что-то знает про миссис Норрис, — прошептала Гарриет, глядя в багровую тьму. — Может… может, она тоже слышит голос. Она не видела лица Гермионы, но могла представить его выражение так же легко, как лунный свет за окном. Когда та задумывалась о чем-то, что ее тревожило, у нее опускались брови и губы становились тоньше. — Ты слышала его после тех двух раз? — шепнула она. Гарриет покачала головой, но потом вспомнила, что Гермиона ее не видит. — Нет. Но… может, разным людям его слышно в разное время. Гермиона погрузилась в Задумчивое Молчание. Оно было плотнее, чем Читающее Молчание, но не такое холодное, как Молчание Неодобрительное. — Ладно, — прошептала она наконец. — Тебе надо поспать. У вас с утра этот квиддичный матч со Слизерином. — И Оливер хочет, чтоб я там дралась, как против Слизеринского монстра, — ответила Гарриет и зевнула.

***

Как оказалось, сражаться Гарриет пришлось не с монстром, а с бладжером. Ей едва удалось не свернуть себе шею. Рухнув в грязь с ошеломительным сознанием того, что они, черт побери, выиграли и Драко Малфой может пойти и передать это Слизеринскому монстру, она потеряла сознание. Очнувшись, она увидела блистающие зубы. — О нет, — простонала она, — только не он. — Не знает, что говорит, — сказал кому-то Локхарт. Гарриет разглядела вокруг красно-золотые пятна — вероятно, это была толпа гриффиндорцев. — Не волнуйся, Гарриет, я сейчас вылечу твою руку. — Нет! — Гарриет попыталась отшатнуться от него, но боль накатила приливной волной, и в глазах стало черно и зелено. Кажется, она хотела сказать что-то еще, но никак не могла сообразить, что… Как сквозь вату, она услышала, как что-то хлюпнуло, и глухой удар. — …зеваки безмозглые, — проворчал знакомый голос. — Все назад, разошлись от… мисс Поттер? — Это не я, — хрипло сказала Гарриет, заподозрив, что все это ей снится и что Снейп явился ей в кошмаре — в чем-то обвинять. Она заморгала, пытаясь прояснить зрение, но очки были измазаны грязью. Потом с ее рукой случилось нечто замечательное — нечто, от чего боль уменьшилась, — и ее осторожно подняли и положили на что-то мягкое, вроде носилок. — Я, кажется, сказал вам сходить за… — раздавалось где-то поблизости бурчание Снейпа. — Если настаиваете, мисс Грейнджер… Уизли, уйдите с дороги, куда я, по-вашему, направляюсь, бестолковый мальчишка… Позже, когда мадам Помфри дала ей зелье от боли и вылечила сломанную руку, Гарриет выяснила у Анджелины и Кэти, что Снейп пнул Локхарта в спину коленом, уложив того в грязь; что он наколдовал носилки и отвез ее в больничное крыло, а следом шли Гермиона, Рон и вся команда Гриффиндора по квиддичу; и что Филча чуть удар не хватил от того, сколько грязи они растащили по замку (но Снейп изгнал его некой емкой фразой, которую Фред обещал вечно беречь в своей памяти, как сокровище). Гарриет сильно жалела, что не увидела, как Снейп роняет Локхарта в грязь — Фред, Джордж и Рон уверяли ее, что это было достойное внимания зрелище. И еще она была уверена, что он спас ее руку от какой-нибудь жуткой беды — Локхарт, например, мог бы превратить ее в слоновий хобот. — Я уверена, он бы ничего такого не сделал, — резковато заявила Гермиона, когда они ушли из больничного крыла чиститься. Хотя они с Роном и не летали под дождем, они полностью промокли и испачкались, стоя рядом с Гарриет на коленях в луже. — Я бы этого психа с палочкой близко к себе не подпустил, — сказал Рон. — Где он, там всегда катастрофы. — Ой, ерунда! — у Гермионы раскраснелись щеки. Они остановились на краю перехода у пустого пространства, ожидая, пока повернется лестничный пролет. — Посмотри на все, что он сделал! — Говорит, что сделал, — заметил Рон. — Ну, быстрей давай, — сказал он лестнице, которая застряла, ожидая, пока пара хаффлпафцев соберет свои вещи; у одного из них порвалась сумка, и теперь они ползали, не давая имуществу раскатиться по лестнице и упасть в глубокую, очень глубокую бездну. — Помираю с голоду… — Конечно, он сделал все, что он говорит! — отрезала Гермиона. Гарриет, однако, слушала их ссору вполуха, потому что рядом что-то задребезжало. А потом был ГРОХОТ. Она оглянулась и увидела, что на нее валятся доспехи и обрушивается топор. Гермиона закричала, но Гарриет отшатнулась назад, ловко увернувшись — и почувствовала, что левая нога провалилась в пустоту…

***

Они смотрели на подпрыгивающую на полу коробку, из которой силился вырваться бладжер. — Я всегда проверяю мячи на жульничество, — говорила Хуч Северусу и Минерве, повысив голос, чтобы перекрыть шелест и стук. — С этим было все в порядке. Бладжеры всегда дерутся. — Только вот очевидно, — холодно сказал Северус, — что с этим что-то не так. — Я проверяла и до, и после, — продолжила настаивать Хуч, метнув косой взгляд. — Ну разбирайтесь с ним тогда. Если это вас успокоит. Минерва открыла замки, и оба обследовали штуковину диагностическими заклинаниями, а Хуч, скрестив на груди руки, стояла, как участковый полисмен, чью работу приехал инспектировать сотрудник Скотлэнд Ярда: с видом самодовольной, но оскорбленной уверенности, что въедливый детектив ничегошеньки не найдет. И, разумеется, даже самые чувствительные темные чары, наложенные Северусом, дали отрицательный результат. Для его магии бладжер был чист. И тем не менее он преследовал дочь Лили по всему квиддичному полю больше часа, завывая в полном дождя воздухе, пока ее рука не хрустнула так громко, что он с учительских трибун услышал перелом. Перед глазами до сих пор стояло, как она камнем падает на землю, цепляясь за метлу одними коленями. Все ради гребаного снитча… — Домовик, — резко сказал он. Хуч моргнула: в ее загроможденном, тесном кабинете посреди квиддичного хлама появился эльф. — Северус, что, Годрика ради… — начала Минерва, но он ее проигнорировал и указал на бладжер в коробке; дергаясь, тот успел сдвинуться по полу и теперь с металлическим лязгом бился о шкаф с документами. — Скажи, есть ли на этом бладжере какие-либо следы магии домовых эльфов, — сказал он домовухе — это, как ему показалось, была самка. Та поклонилась и подошла к коробке, положила на бладжер руки, и он страшновато замер и затих. Она погладила изгибы бладжера, склонив голову набок, словно прислушиваясь; уши у нее встали торчком. — Да, профессор Снейп сэр, — пискнула она. Потом отпустила бладжер, и тот немедленно затрясся снова. — Но это не эльф Хогвартса, профессор сэр. — Спасибо, — сказал Северус, и она с поклоном исчезла, как туман на ветру. — Магия домовых эльфов? — спросила Минерва, и в ее интонациях прозвенела старая нота «Северус Снейп, Скажите Мне Немедленно, Почему Вы Не В Гостиной После Отбоя». — Северус, что это значит? — Полагаю, вам стоит спросить директора, — сказал он, предположив, что этот ответ заставит ее ощетинить хвост, и выскользнул наружу, не удостоив Хуч взгляда. Но в душе он был озадачен больше прежнего. Если домовой эльф Люциуса хотел сохранить девочку в безопасности от того, что навлек на Хогвартс Люциус, зачем, Бога ради, ему пытаться ее убить? Добравшись до вестибюля, он услышал прямо за спиной шорох. — Северус Снейп! — рявкнула Минерва; теперь это была интонация «Пятьдесят Баллов Со Слизерина И Зайдите Ко Мне После Уроков». Он заставил ноги не останавливаться, только чуть повернул голову в знак того, что услышал, и приподнял брови, когда она зашагала рядом. — Да, что такое? — холодно спросил он, и подумал, как ему повезло, что она не перекинулась, иначе его физиономии уже грозили бы обнаженные когти. — Сию же минуту прекрати воображать, что можешь подражать Альбусу! — на щеках у нее вспыхнули красные пятна. — Я тогда вас двоих не перенесу, так что будь добр, Северус — тут на одного даже ангельского терпения с трудом хватает! Неважно, было это правдой или нет — даже если в штате у кого и было ангельское терпение, они с Минервой точно никак не попадали в этот короткий список. Тем не менее, он сказал: — Ты же знаешь, до чего директор обожает хитрые планы. — О, без сомнения, — усмехнулась Минерва, — но я-то нет. И, если помнишь, я с тобой согласилась, что игру надо остановить. И была с тобой у Хуч, изучала этот адский бладжер, тем временем как Альбус ушел шлифовать свои хитрые планы. Так что ты немедленно мне скажешь, что значит магия домовых эльфов на бладжере, а не то… Вечно гриффиндорцы не договаривают угрозы. — Если так хочешь знать, — холодно начал он, зная, как это ее взбесит, — это… Но в этот раз договорить не удалось уже ему. Откуда-то сверху, не очень издалека, донесся шум — слабый звук удара, потом крик… Они с Минервой посмотрели вверх. Они дошли до лестничной шахты, которая тянулась от первого этажа до самых вершин замка… и что-то стремительно падало вниз, к ним, что-то маленькое и черное… В сердце толкнулся ужас — девочка ударилась о перила одного из движущихся пролетов и закрутилась в воздухе… закричала Минерва, и пол вдруг подпрыгнул…