***
Громкие хлопки выстрелов разлетелись по всему лесу, выскочив из мешка, я схватила лежащий рядом пистолет и дёрнулась к испугано озирающейся Фриск. — Всё хорошо, Чара? — Да, всё в порядке, не волнуйся, это, видимо, на другой стороне болот произошло. Ложись, отдыхай, — успокаивала я девушку и себя одновременно. — Чара, ты можешь лечь со мной, я боюсь, — взмолилась девчонка, протягивая мне ладонь. — Эх, ты, конечно могу, сахарок, — с хорошо скрываемой радостью и облегчением в голосе шепнула я. Спать вдвоём в одном спальнике было не супер удобно, зато достаточно тепло, что б снять куртки, в какой-то момент даже проскальзывала мысль снять и свитер, оставшись спать в майке, но эта идея быстро была отметена в сторону, не безопасно это. Фриск была тёплой, хоть хваталась за мою талию под свитером ледяными руками и прислонялась замёрзшими ступнями к моим лодыжкам. Она лежала на моём согнутом локте, прижимаясь к груди щекой, тихо посапывая и издавая нечленораздельные звуки. И, видимо, впервые за ночь, ей не снились кошмары.***
Тихие трели птиц и шум качающихся от ветра верхушек заставил открыть глаза, вглядываясь в стену нашего убежища. Фриск сидела рядом, листая одну из книг. — Чего читаешь? — Мамин травник, — оторвав уставшие глаза, сказала девчонка, — у тебя много царапин на лице и ладонях, а на болотах растёт травка, которая помогает им быстрее заживать. — Что с ногой? — кивнула я на замотанную бинтом ногу. — Вывих, кажется, я не спец в таких травмах… не думаю, что мы сможем продолжить движение сегодня. Да и вообще… куда нам теперь идти? — с паникой в глаза спросила девушка. — Фриск… — Что нам делать без родителей? — Послушай… — Да и какой в этом теперь смысл? — перебив меня, с потускневшими глазами, прошептала она. — Да может ты заткнёшься и послушаешь меня?! — повысила я голос, хватая Фриск за плечи и слегка встряхивая, — я не знаю, что происходит в твоей безмозглой голове и что ты вообще хочешь сделать, но у нас был план, всегда. Я обещала тебя вытащить из всего этого пиздеца, я вытащу. Что делать без родителей? Да жить, блять, жить, хотя бы ради памяти о них, если жизнь ради себя тебя не устраивает! Поняла меня? А теперь, перестала ныть и жалеть себя, и начинаем собираться, нам ещё надо уйти отсюда. Пока я спала кто-нибудь проходил? — Да, человек 7 и пара собак, все грязные, еле шли, пару трупов несли, — тихо прошептала девушка, отводя от меня глаза. — Хорошо, походу поприбивали друг друга ночью… эй, прости, что я так сорвалась, мне стоило быть сдержанней. Не обижайся, — притянув Фриск к себе в объятья, попросила я. — Всё хорошо, это именно то, что мне нужно было, спасибо. Я понимала, что творилось в голове Фриск, даже слишком хорошо, тоже отчаяние накрывало и меня с головой, но паника порождает большую панику и страх, так что, мне приходилось прятать свои мысли. — Посмотришь ногу? Мне даже вставать больно. — Конечно гляну… Ну, знаешь, если так перебинтовать здоровую ногу, она болеть будет, — с издёвкой проговорила я, снимая бинт. — Ой, да иди ты, мисс Идеальна во всём. Мать меня этому не научила…- опустив глаза, ответила девушка. — Ты просто её подвернула и набила синяк, пока мы бежали, это не вывих, — сняв бинт, сказала я, — через пару дней пройдёт. — Хорошо. Забинтуешь обратно? — Конечно, — взглянув в глаза спутницы и дотрагиваясь до её лица, проговорила я, — всё ещё фиолетовый, чем так можно было ебануть, долго ещё будет светить. Надо бы найти где умыться, смыть всю грязь и запекшуюся кровь с царапин на лице и приготовить завтрак, а потом продолжать движение. Я медленно закрепила лодыжку Фриск, попутно объясняя, как это правильно делать, чем отличаются некоторые травмы и как с ними надо поступать в идеале. Ну, хоть чем-то теоретические занятия в военке мне помогли. После вчерашнего «марафона» мышцы ныли и горели, каждый шаг давался с трудом. Чуть поодаль от болота тёк ручеёк, подземная ледяная вода всегда была чистой и пригодной для питания. Опустив в неё руки, я вздрогнула от холода, но умыла лицо, прополоскала рот и промыла царапины, где их увидела.***
— Фриски, я нашла ручей, возьми с собой кастрюльку и пошли, умоешься и воду наберём, — проговорила я, возвращаясь к убежищу. — Он чистый? Ну… Ручей. — Чистый-чистый, потопали, нам ещё завтрак готовить, — подняла я её со скрученных спальников.***
Пока Фриск умывалась, я собирала мелкие сухие ветки для костра, аккуратно складывая их «домиком» и прощупывала на ходу рёбра, в которые ночью мне прилетел неплохой удар, оставивший огромную гематому и по силе боли, возможно, трещину в кости. За спиной хрустнула ветка, раздалось тихое рычание, усиливающееся с каждой секундой. Обернувшись, я увидела молодого парня, благодаря которому мы и узнали о прорези в заборе. — Ну и, где вторая? — Ну, кофту её вы же нашли ночью, утонула, она всегда была плоха в плавании, — отчасти солгала я, думая над выходом из положения. Рядом с парнем фыркая уселась огромная псина неизвестной мне породы. — Рекс, фу, помолчи, пока мы разговариваем, — пёс рычал на любое моё действие, приподнимаясь с места, так что даже вытащить пистолет не было возможности. За деревьями бесшумно маякнула Фриск, девушка показала мне мой нож, оставшийся у неё после похода на склад. — Раз утонула, то притащу одно хоть тело. Не зря мы решили оставить патруль в лесу, — наводя на меня пистолет, прошипел парень, Фриск же продолжала маячить мне из-за его спины. Подняв руки вверх, я хлопнула себя по плечу правой руки, пытаясь подсказать девчонке, куда наносить удар. Как не странно, девушка меня поняла и, всадив нож до рукоятки в плечо парня, дёрнулась в тени деревьев, прячась от взглядов. Пацан завизжал от боли, корчась в агонии, а собака, почуяв опасность, кинулась в мою сторону, чему я была рада, так как теперь уже безоружная Фриски не справилась бы с псиной даже сжимая в руке мой кхукри. Зато я — не Фриск, и слабой мне быть нельзя. Схватив кхукри в левую руку и уйдя с направления прыжка собаки, я нанесла удар, перерубающий тело, летящего в атаке животного, пополам. Кровь брызнула во все стороны, пачкая моё лицо и одежду алыми каплями. — Нет! Нет! Молю! Не убивай! Я хочу жить! Я хочу семью! У меня есть любимый человек, я хочу жить ради неё! Прям как ты! Умоляю, отпусти! — стоя на коленях с поднятыми руками, плакал парень. Его слова про жизнь ради любимого заставил дернуться. — Прости, но ты же нас выдашь, — шепнула я, замахиваясь оружием и опуская его на шею своей жертвы, — Фриск! Выходи! Нам надо уходить, он сказал, что они оставили нескольких дозорных, надо валить и быстро. Поедим попозже. — Хорошо, Чара, — сказала девчонка, забирая протянутый мною нож обратно.