***
— Как суп на вкус? — спросила меня Фриск, ставя тарелку рядом с моей. — Как всегда странный, — помогая девушке перелезть через лавку к столу и сесть рядом, проговорила я, — откуда-то взялось мясо…Ты ложку взяла? — Блин, забыла, — оборачиваясь с полным намерением снова вылезть из-за стола, проговорила девушка. — Я слышал, что охотники принесли оленя, но это не точно, — опустившийся с другой стороны стола сектант, проговорил. — Держи, что бы ты без меня делала? — протянула я чистую ложку девчонке, поворачивая лицо к мужчине, — Оленя? Хм… не охотилась бы я на их месте в этих лесах. Хотя… Съедобно и на том спасибо. Руки девушки оплели мою талию, а её нос прижался к шее. — Спасибо, Чара, — промурлыкала она, быстро отрываясь от меня в сторону более интересующего её предмета. — Я после обеда собираюсь выбраться на прогулку. Не хочешь со мной? — тихо проговорила я, заглядывая в глаза Фриск. — Прости, у нас хоровое пение… — Правильнее завывание, — перебила я, закатывая глаза, — ладно, схожу одна. — Не обижайся, Чарочка. Я могу попозже к тебе присоединиться, — ладони девушки легли мне на колени. — Да я ненадолго собиралась выходить. Забей, сахарок. Если найду что-то интересное, расскажу. С самого начала нашего разговора мышцы между лопатками сводило неприятной судорогой и с каждой секундой всё сильнее начинало сосать под ложечкой, от ощущения прожигающего взгляда. Обернувшись я искала причину моего нервного состояния, пока не пересекалась взглядом с пастором, который, не мигая, прожигал меня ненавистью. Но получив ответный взгляд, он демонстративно развернулся, двигаясь в сторону кухни.***
Под ногами тихо скрипел снег, лёгкий ветер начинал пахнуть не морозным холодом, а весенней свежестью и приближающимся пробуждением жизни. Вокруг здания ходили дозорные, провожающие меня недобрыми взглядами и тихими перешёптываниями, их следы тянулись от здания в сторону леса, что заинтересовало меня больше всего. Спустившись в небольшой овражек, я медленно ступала по глубокому снегу, покрытому тонкой корочкой льда, слушая приятный хруст и следующий за ним скрип, приближаясь к перелеску, я собиралась обойти дозор, и выйти, как раз к их тропе, не вызывая подозрения. Запутав свои следы между деревьями, я быстро двинулась в сторону тропы, продолжая плутать по рощице, дабы меня было труднее выследить. Мне наперерез выбежала белая лисица. Непуганое пушистое животное медленно двинулось к моей ноге. Потеревшись об мой ботинок мордочкой, лисичка позволила коснуться её головы. Тёплая мягкая шерстка скользила между пальцами. Выскочив на тропинку в отдалении от здания, я двинулась по ней, выходя к крупному сараю, окна которого были открыты и оттуда доносился бесконечный шум. Аккуратно заглянув в окно, я наблюдала огромное количество транспорта и механиков, обслуживающих его. Где-то менялся двигатель, где-то фары, некоторый машины тихо тарахтели, заведённым для прогрева и прогона двигателем, одна из них тронулась с места и, остановившись через пару метров, была накрыта тканью от посторонних глаз.***
Опустившись на лавку рядом с Фриск, я дослушала речь Епископа о очередном дне безрезультатных поисков транспорта, взглянула на сидящих за столом людей и, наклонившись, тихо попросила её выйти со мной из столовой. Мою спину снова прожигал ненавидящий взгляд пастора, наблюдающего за всеми действиями людей. — У них есть транспорт. У них целый амбар, заставленный рабочими машинами, — выйдя за дверь и схватив девушку за плечи, тихо прошептала я, — они давно могли нас отпустит! — Простите, что перебиваю ваши милые разговоры. Но, Фриск, ты же знаешь правила: «Из-за стола не выходи, не доевши», — пастор, со своим приспешником, появился сбоку от нас, и их присутствие заставило меня напрячься ещё сильнее, — ну и да, пройдём со мной, мне надо кое-что тебе рассказать. — Пастор Эфиальт, простите, но… — Никаких «но»! Пройди за мной. Я двигалась за Фриск, даже не прячась и не пытаясь скрыть настоящего намерения, защитить её. Открыв тяжёлую дверь, он впустил девушку с сопровождающим вперёд и зашёл следом, оставив меня одну в коридоре. Присев на пол рядом с дверным проёмом, я прислушалась к происходящему внутри разговору. — Фриск, я понимаю, что Чара близка тебе. Но Бог не пустит её в рай, её дьявольские глаза, нарушение правил божьих и её взгляды на ТЕБЯ, — пастор сделал отдельную паузу после этого слова, — Фриск, я хочу защитить твою душу. Бог не пустит и тебя в рай, из-за неё. Бог не приемлет однополой любви. После войны Бог сказал: «плодитесь и размножайтесь, дети мои, заселите землю новыми, лучшими, праведными людьми.» А с ней ты не сможешь выполнять главный завет Господа нашего, — он делал акценты на определённых болевых точках девушки, и, даже через толстую дверь, я слышала её тяжёлые вздохи и начинающиеся всхлипы. — Пастор, Господь же любит всех? — сдавленно прозвучал её тихий голосок. — Не всех, дитя моё. — А лгунов? — Не любит. — А предателей?! — Нет. — А вас? — Я — пастор, рупор божий, конечно он меня любит, и тебя он любит, когда ты не с этим исчадием ада. — Но, пастор, вы сказали, что Бог не любит лгунов, тогда почему он должен любить вас? — К чему ты клонишь, Фриск? — Чара сказала, что у вас есть транспорт, что он на ходу, что мы давно должны были уехать. — Ах, Чара сказала… Асмодеус, своди нашу еретичку в амбар. Покажи ей, что транспорт сломан. А тебя, Фриск, я попрошу пройти со мной. Дабы очистить твою юную душу, от лап этого дьявола.