***
— Чара, всё в порядке? — Фриск кинулась ко мне, обнимая за талию, прижимаясь к груди, замечая бледность и липкий, ледяной, пот на моём теле. — Да, сахарок, давайте пойдём дальше, — солгала я. Дом скелетов приютил нас на пятнадцать минут из-за усталости Азриэля. — Чара, может ты зайдёшь в дом? — спросил Санс, глядя на меня. — Нет, спасибо. — Ты меня ненавидишь? — Нет, — поворачиваясь к монстру, сказала я, — ты спас мою жопу дважды. Да, тот раз, с падением, всё ещё жжёт мою душу, но ненавидеть я тебя не стала. — Ох, как же это оЧАРАвательно, — усмехнулся Санс. — Ах нет, вот за это я тебя и ненавижу, костяная жопа! — крикнула я, засмеявшись. — Будешь, — протягивая сигарету, спросил скелет. — Буду, я свои забыла… Тяжёлое молчание повисло между нами, лишь выдохи дыма заполняли пустоту. Из-за тумана не виднелся свет промзоны и центра городка, и казалось, что мы одни во всём мире. — Почему ты это делаешь? Почему ты куришь? Ты и так умираешь, так зачем ещё и травишь себя наркотиком? — внезапно заговорил монстр. — Вот именно, я и так умираю… Санс, мне осталось меньше десятка лет, чем ближе я к этой дате, тем сильнее я буду превращаться в овощ… — задрав рукав, я снова взглянула на темные сосуды, — я не хочу дожить до того момента, я не хочу быть обузой Фриск. — Ты ей делаешь всем этим очень больно, Чара. Не боишься, что она к кому-нибудь уйдёт? — Я была бы даже рада, если б она мне искренне сказала, что я ей больше не нужна. Мне было бы спокойнее. Со своей болью я справлюсь и сживусь. Всю жизнь же терпела боль, ради неё.***
Несмотря на поздний час, Ториэль и Азгор встречали нас на нижнем пролёте глубокой подвальной лестницы, чуть за ними стояла пара монстров, полная копия Монстрёнка, хотя, это скорее он был их копией. — Мама, папа! — Фриск слезла с моей спины, кинувшись в объятья королевской семьи. По пятам за ней побежал и Азри. Азгор, прижав обоих детей к себе, своей огромной лапищей, поднял на меня глаза, кивнув в знак приветствия, мой ответ ждать не пришлось. — Король Азгор, мне жаль это сообщать, но сегодняшнюю вылазку можно считать неудавшейся. Кроме того, что данные вами цели не были выполнены на 100%, так в битвах мы потеряли с десяток бойцов. Мне очень жаль, — отчиталась я, опускаясь на одно колено, как было положено, при прилюдном обращении к королю от военного. — Почему же не выполнены, Чара, ты отвела нас в Вотерфолл, вернула живыми, рисковала собой. Так мне ещё и Монстрёнок всю дорогу по Сноудину затирал, что он теперь любит двух героинь, Андайн и тебя, — проговорил Азри, за что получил подзатыльник лбом от самого Монстрёнка. — Она абсолютно права, Азриэль, что отчитывается о погибших, приводя их смерти, как причину провала операции. Мы можем обсудить это дома, Чара, все расходитесь по домам, спасибо вам за службу, вы все заслужили отдых, доброй ночи, бойцы.***
Сидеть на ледяном столе Альфис со временем стало привычкой. Рядом со мной стояла Ториэль, разглядывая почерневшие сосуды на левом предплечье, появившиеся после вылазки. — Ч-Ч-Чара, мне о-о-о-очень жаль, но, это идет быстрее, чем мы думали. С каждым твоим приходом сюда, я могу озвучить цифру только меньше, чем б-б-была в прошлый раз, — пролепетала Альфис, извиняющимся тоном. — Может мне сюда не приходить? Вдруг всё пройдёт? — глупо пошутила я, за что получила злой взгляд Ториэль. — Что мы можем с этим сделать? Остановить/замедлить/восстановить утерянное? Хоть что-то, Альфис, молю, — голос Ториэль надломился. — Простите, госпожа, с э-э-этим, по всей видимости, вообще ничего не сделать. Дабы это з-з-закрыть, лучше носи-ить одежду с воротом и длинными рукавами, перчатки, а на лице и шее использовать косметику. Это всё, чем теперь я могу вам помочь…***
Слёзы Фриск обжигали мою душу, задевая за живое, нанося больше боли, чем все мои раны, за всю жизнь, вместе взятые. — Почему ты мне ничего не говорила, Чара? — хватаясь за грудки моей рубашки и захлёбываясь слезами, кричала Фриск, — почему же ты такая идиотка и заставляешь меня волноваться?! — Прости, сахарок, я думала, что это не так уж и важно. Не хотела тебя беспокоить пустяками, — звонкая пощёчина обрушилась на моё лицо, оставляя алый, горящий след на щеке. — Господи, Чара, прости. Я не хотела! — ладонь девушки взметнулась обратно, аккуратно ложась на удар. — Я это заслужила, сахарок. — Чара, твоя жизни и здоровье — важны, ты — важна, и это — не пустяки! Чара, ты умираешь, ты медленно уходишь от меня, на моих глазах, а я об этом даже не знала всё это время. Ты можешь уйти и не вернуться в любой момент! Оставить меня тут одну! — слёзы Фриск лились градом по её щекам, глаза покраснели, губы и носик опухли, а всхлипы не прекращались, — сними рубашку! Я хочу увидеть, насколько всё плохо! Черные пятно на груди разрослось в форме анатомического сердца, от которого тянулась паутинка сосудов, чернеющая, будто её нарисовали чернилами по левой половине тела, или запустили мою мышцу перекачивать чёрную краску, вместо крови. Длинные линии проходили по шее, а рука была покрыта плотной сетью чёрных сосудов, доходящих до запястья. — О мой Бог, Чара. Это просто… — Ужасно? Отвратительно? Уродливо? — начала я. — Пугающе… очень пугающе… — всхлипы девушки усилились, внезапно пробивая и меня на слёзы, — я так боюсь, Чара. Остаться одна. Остаться без тебя… Чара, почему ты плачешь? — Потому что ты ревёшь, — усмехнулась я, протягивая к девушке ладонь, притягивая её в свои объятия. — Я люблю тебя, Чара. И абсолютно не хочу тебя терять. Я не смогу без тебя, Чара, — над ладонью Фриск засветились наши две души, ярко алые, обе слегка ненормальные. Моя, испещрённая паутинкой ненависти, и её, выглядящая в два раза меньше моей. Притянув девушку за подбородок к себе, я нежно поцеловала её. Солёные губы, слегка солоноватый язык, и продолжающие катиться слёзы, придавали до горечи неприятный вкус поцелую. Но разорвав его, у Фриск в глазах я заметила некое облегчение.***
На прикроватной тумбочке девушки слегка светился синим маленький Эхо-цветок, освещая тёмную комнату настолько, чтоб я могла видеть прекрасное и спокойное лицо принцессы, покоящейся на моём плече.