***
Напевая тихую песню, Лодочник провозил нас мимо Хотленда, направляясь строго в Ядро, лодка слегка покачивалась, усыпив не выспавшуюся Фриск в объятьях Чары. — Как ты себя чувствуешь? — вылетело у меня быстрее, чем я подумал. Замявшись на секунду, Чара взглянула на спящую девушку, сверяясь с тем, что она ничего не слышит и, опустив ладонь в холодную воду реки, тяжело выдохнула. — Была б моя воля, утопилась прямо сейчас. Это очень больно, Санс. Такое даже врагу страшно желать… Будто вдохнул напалма и горишь изнутри, когда твои воспоминания уже сгорели, — прикрыв глаза, девушка опустила голову на макушку принцессы, прижимая тельце девчонки к себе, — я держусь лишь ради этой глупыхи. Кольца, висящие на шеях девушек, сталкивались от качки, пуская солнечных зайчиков, и поблёскивая в красном свете Хотленда.***
Протянув мне сжимаемую в руках душу, Чара шагнула во тьму коридора первая, потянув за собой Фриск. Солнце жгло глаза, заставляя жмуриться и прикрывать лицо ладонью. Делая маленькие шажки, девочки уже спускались со склона, медленно подходя к полностью позеленевшим деревьям. Чара обернулась на меня со слабой улыбкой, пока Фриск бегала по мягкой траве. — Ты сделала это. Счастлива? — спросил я, приобнимая девчонку за плечи. — От её улыбки, да. Кстати, нам надо быть осторожнее, в пистолете всего пара патронов, — шепнула Чара, облокачиваясь на меня. Разложив небольшой плед, мы расположились под солнцем, греясь под приятными лучами, нежно целующими наши тела. Пирог, упакованный Ториэль, отлично дополнял летний день. Красота природы заставляла сердце замирать на несколько секунд, глядя на прыгающих по веткам мелких животных, летающих над головой птиц, громко поющих свои песни. То и дело оборачиваясь, Чара прислушивалась к шорохам, вглядываясь в темноту деревьев вокруг. Ладонь Фриск, опустившаяся на бедро девушки, отвлекла её от параноидальных мыслей, заставляя расслабиться, прикрывая глаза под вечерним солнцем.***
С выступа около входа в подземелье был прекрасный обзор на закатное солнце. Небо, окрашенное во множество оттенков красного, жёлтого и оранжевого, розового и, в некоторых местах, фиолетового, пленяло сознание, заставляя открыть рот от давно забытой красоты. Я двинулся к пещере, замирая за несколько шагов до входа, скрытый от окружающих глаз в темноте, и, оборачиваясь на девушек, всё ещё стоящих в обнимку под лучами заходящего солнца, открыл рот, дабы позвать их за собой. — Так, так, так, кто же тут у нас… Я так понимаю, Бетти не справилась… — мужской голос заставил девочек развернуться, глядя на двоих людей, подходящих всё ближе и направляющих на них пистолеты. — Мы знакомы? — шагнула вперёд Чара, утягивая Фриск к себе за спину. — Ну, а как же? Ты убила наших родителей, заперла нас маленькими детьми в шкафу, а на шее у неё крестик нашей мамы, — ткнув в принцессу пальцем, рыкнула девчонка, стоящая рядом с пацаном. Резко дернув Фриск из-за своей спины, Чара толкнула её в мою сторону, выхватывая пистолет из кобуры. Схватив принцессу, я удержал её от падения, поднимая глаза на генерала. Три выстрела оглушили нас с Фриск. Нападавшие, не сделав и шага, упали с прошибленными головами. Камень окрасился в кроваво-красный, и был покрыт кусками плоти и мозгов, вылетевших из выходного отверстия пули. Ухмыльнувшись, Чара сделала несколько шагов назад, заваливаясь на спину. Вырвавшись из моих объятий, Фриск с криком бросилась к девушке, располагая её голову на своих коленях. Рубашка военной в районе груди быстро пропитывалась кровью, капли которой покрывали пол, сообщая о сквозном отверстии. Зажмурившись от боли Чара пыталась сделать вдох, на лице девушки выступили крупные капли пота, а изо рта медленно стекала алая жидкость, темнеющая из-за примеси ненависти. — Господи, Чара, держись, прошу тебя, — слёзы Фриск падали на щёки военной, размывая кровь, — мы что-нибудь сделаем, только не отключайся, прошу. Смотри на меня, любимая. Ладони принцессы крепко сжимали рану на груди девушки, позволяя ей, приоткрыв рот, тихо прохрипеть. — Фриски… — Малыш, пожалуйста, не трать силы, мы сейчас отнесём тебя к ядру, там нам помогут. Клянусь тебе, пожалуйста, сожми вот тут, крепко-крепко, — кладя ладонь девушки поверх раны, взмолилась Фриск, захлёбываясь рыданиями. Пальцы Чары легли на щеку принцессы, пачкая её кровью. — Ты у меня такая красивая, — глупая улыбка с примесью боли озарила лицо Чары, задыхаясь она тихо продолжила, — я никогда не говорила тебе комплиментов, но ты такая красивая. На солнце ты только прекраснее, твои глаза похожи на растопленную карамель мамы. Прошу тебя, живи, сахарок. Ради меня. — Что ты такое говоришь, идиотка, мы будем обе жить, Санс, помоги мне её поднять. Санс, прошу, — покрасневшие и припухшие глаза Фриск смотрели на меня. — Фриск, просто, побудь с ней. — Фриск, посмотри на меня. Пожалуйста, — девушка обернулась обратно, — прошу тебя, живи, я так тебя люблю, ты и не представляешь, насколько. Дыхание военной сбилось, заставляя её откинуть голову назад и начать часто дышать, ради ещё нескольких слов. — Санс, помнишь об обещании? — я лишь кивнул, что вызвало дикую улыбку девушки, — Спасибо. Фриски… Я очень тебя люблю и всегда-всегда любила. И я рада, что смогла прожить насколько это возможно долгую и счастливую жизнь с тобой. Сделав ещё один глубокий вздох, Чара подтянулась к лицу Фриск, по их щекам текли слёзы. — Я была счастлива жить с тобой, жить тобой и любить только тебя, сахарок. Губы девушек встретились. Последние закатные лучи осветили их поцелуй. Тело Чары обмякло в руках Фриск, и опустив голову возлюбленной к себе на колени, девушка громко заплакала, прижимаясь лбом к раненной груди. Испачканные кровью губы касались быстро холодеющего лица, пачкая щеки пятнами. Над переставшим биться сердцем военной появилась алая, испещрённая чёрными трещинами, душа. Не удерживаемая более никакой силой или желанием, она разлетелась на множество сотен осколков. Пальцы принцессы пытались поймать хоть один осколок, исчезающий раньше прикосновения к нежной коже. Резко сжав ткань на против своего сердца ладошками, Фриск зарыдала с новой силой, трясясь и задыхаясь. Опустив голову, я стёр выступившие слёзы, подходя к девчонке и касаясь её плеча рукой. — Надо закрыть ей глаза, Фриск. Дернувшись, принцесса взглянула в быстро стекленеющие глаза любимой, позволяя мне опустить её веки.***
Ториэль, склонившись над телом мёртвой девушки, громко плакала; Азгор, сжимая плечо жены, смотрел в сторону, часто моргая. Фриск прятала лицо в плече Азриэля, стоящего слегка в стороне от всего происходящего. На похоронах все впервые увидели Чару настоящей, со всеми сеточками чёрных сосудов, которые больше не скрывала косметика, с блестящим на шее обручальным кольцом, парное которому висело на шее принцессы. Белый парадный костюм был накрыт алым погребальным саваном, как одеялом. Наклоняясь над гробом, ближайшие к генералу армии монстров могли попрощаться с ней. Могила Чары находилась в саду Азгора, под слоем золотых цветов. На надгробье красовалось выгравированное на камне улыбающееся лицо Чары с погребальной надписью:«Чара Уильямс. Генерал Армии Монстров. Прекрасная дочь, сестра и жена. Погибла в возрасте 23 лет, защищая жизнь принцессы. «Скоро страх уйдёт.»
Чара Уильямс прожила 23 года. В возрасте 17 лет она попала в подземелье монстров. В 19 она полностью освободила территории Сноудина и большую часть территорий Вотерфолла. В возрасте 20 лет был заключен их брак с Фриск. В 22 она предприняла всё, чтоб отбить Хотленд и Ядро, выбралась на поверхность впервые за долгое время, загоревшись желанием отбить все земли монстров, дабы проводить на поверхность любовь всей своей жизни. В 23 она погибла из-за шальной пули, первый и последний раз сказав, что любит свою жену.» Закрыв темную книжку, Санс потер затылок, поднимая глаза на сидящих в одном кресле близнецов. — Вот я вам и поведал историю жизни вашей мамы. — Но… тут же не вся история её жизни. — Ну, конечно нет, но со смертью Чары она скорее существовала, чем жила. Я не смог выполнить обещание, данное Чаре. После смерти своей любимой, Фриск замкнулась в себе, постоянно слушала колыбельную, записанную для неё Чарой, собирала все записочки и находила письма, диски, спрятанные на чёрный день. Читала отчёты Чары Азгору, даже не понимая их, лишь бы увидеть её почерк, её странную манеру писать букву «G». Это давало ей какие-то силы бороться. Каждый день она приходила на могилу к Чаре, вне зависимости от состояния. Даже глубоко беременная, больная или уставшая. Она садилась у могилы, касалась кончиками пальцев Эхо-цветка, вторившего «Скоро страх уйдёт» и выговаривала всё, что происходило с ней за этот день. — Пап, а мама тебя не любила? — С чего ты это решила? Конечно любила. Конечно, в начале, рядом со мной её держала лишь воля Чары, но позже Фриск и сама не хотела ничего менять. Она любила всех монстров, каждого по-своему, но да, так, как она любила Чару, она больше никого не любила. — А нас мама любила? — Почему мама сейчас не с нами? Она ушла на поверхность, как этого хотела Чара? — Давайте прогуляемся, — протягивая руку дочкам, сказал Санс.***
Сад Азгора ударил в нос приторным, слегка ядовитым запахом, заставляя привыкать. В углу находились два каменных надгробья, на каждом из которых красовалась выгравированная улыбающаяся девушка. — Фриск Уильямс взяла фамилию Чары уже после смерти военной. Она умерла возрасте 23 лет, дав вам жизнь, попросив меня дать вам имена их с Чарой матерей. Альфис объяснила её уход тем, что маленькая душа не справилась с болью и усталостью. Она любила вас, увидев ваши милые личики, даже расплакалась от счастья. Так что, Элли и Сара, носите свои имена с гордостью и берегите друг друга.