Вернув потерянное время

      Быстрым шагом направляясь к дому, Саске готовился к самому худшему. Он знал, что сегодня его отец хочет собрать весь клан и убедить их в том, что устроить переворот в Конохе необходимо. И до этого момента Учиха должен переубедить отца, иначе прощай счастливая жизнь. Остановившись у входной двери, брюнет очень тихо открыл её и на цыпочках прошёл к кухне, но вместо того, чтобы зайти, спрятался за стеной.       Именно там мать и отец спорили насчёт этого решения. Фугаку утверждал, что Учих принижают, и это нельзя так оставлять. Микото же отстаивала своё мнение, которое заключалось в том, что войной ничего не решить. С каждым словом старшего Учихи, младший злился всё сильнее и сильнее, поэтому вскоре зашёл на кухню под испуганными взглядами родителей. — Отец, что ты такое говоришь? Переворот? Принижение Учих? Да вы сами во всём виноваты! Пускай на вас и сваливают контроль девятихвостого лиса, но не будь вы столь агрессивны, эту теорию замяли бы. Из-за этого нас и выгнали на самый край деревни! — закричал Саске, говоря то, что обычный восьмилетний ребёнок навряд ли бы сказал. — Неужели ты действительно думаешь, что нет того, кто победит вас? По деревне уже ходит слух, что клан Учиха собирается совершить переворот. Если об этом узнает Хокаге, он просто подошлёт к вам ночью специализированного убийцу и отряд АНБУ! — Саске, откуда ты вообще знаешь такие вещи?! И они не сравнятся с главой клана! — в ответ начал говорить муж Микото, который из-за возмущения даже не подумал, что перед ним стоит восьмилетний ребёнок, услышавший о перевороте. — А если Хокаге подошлёт того, убить кого ты не сможешь? — тихо спросил Саске и получил непонимающий взгляд отца. — АНБУ – это шиноби, способные на всё, ради защиты деревни. Или ты сможешь прикончить даже Итачи, своего сына?       Фугаку и Микото в ужасе посмотрели на своего младшего сына и стали медленно осознавать ситуацию. Такой приказ, как истребить собственный клан без внятной на то причины, никто выполнять не будет. Но узнав о перевороте, ничего уже не остаётся, как уничтожить источник проблемы. Настоящий шиноби просто обязан это сделать, а АНБУ – тем более. — Н-но Итачи же, — тихо говорила брюнетка, не в силах связать и слова. — Он не поступит так! Как ты можешь даже думать о таком?! — Да-а, что ты говоришь? А ты проверяла?! — закричал мальчик, активировав шаринган. — Ты так уверена, что его привязанность к клану сильнее, чем к собственной деревне? — Саске, ты… — только и вымолвил мужчина, впервые увидев у сына пробудившийся учиховский ген. — Может, ты и прав.       А тут настала очередь удивляться брюнету. Он точно не ожидал, что всё будет так просто. Неужели какой-то подвох? Обманет? Захочет переманить Итачи на свою сторону, что у него не выйдет? Или решится сразиться против него? Именно такие мысли посещали сейчас голову мальчика, но от переполняющих эмоций он даже не осознавал, насколько грубые, но правильные речи высказал матери с отцом. Тем более в свои якобы восемь лет, так ещё для наглядности с пробудившимся шаринганом. — Фугаку, а я уверена, что наш сын прав. Война не поможет в решении этой проблемы. На сегодняшнем собрании ты должен высказать совершенно другую точку зрения, — поддержала Саске мать. — Пожалуй. А ты, — мужчина перевёл взгляд на мальчика. — Поспи пока.       Ребёнок даже понять не успел, что именно произошло, поскольку в глазах моментально потемнело, а тело медленно осело на пол. Молодой шаринган не должен напрягаться, поэтому отец погасил его у сына, погрузив в сон. Вот только заботливой матери не понравился такой способ, поэтому она хорошенько ударилась мужа по спине так, что он чуть не выплюнул свой позвоночник. По воспоминаниям Фугаку, последний раз она так делала ещё до рождения Итачи.

***

      Саске проснулся только на следующее утро и сразу же вскочил с кровати. — Я же опаздываю в Академию! — крикнул мальчик, но через пару секунд сообразил кое-что и обратно завалился на подушку со словами. — А, сегодня же воскресенье.       А спустя полминуты до Учихи начало доходить, что спать он вчера, вроде, не ложился. — Что… Что?! Меня усыпили? А как же собрание?! — запаниковал темноглазый и на этот раз проснулся окончательно.       Быстро спускаясь вниз, брюнет обнаружил своего брата, который впервые за этот месяц никуда не уходил и спокойно ел тост с джемом. Хороший это знак или плохой, Саске ещё не решил. — Доброе утро, — спокойно поздоровался Учиха, заметив младшего. — Утро. Итачи, вчера было собрание, что там произошло? — обеспокоенно начал спрашивать мальчик, получив в ответ немного удивленный взгляд. — Обычно ты этим не интересуешься. Не имею права говорить всё, но отец решил, что мы должны завоевать доверие жителей и глав селения, а также говорил про финансы и всё то, что он всегда обсуждает на собраниях. А что такое? — ответил, а потом спросил длинноволосый. — А… Нет, нет, ничего, — тихо сказал Саске, очень надеясь, что всё-таки это действительно окончательное решение главы клана.       Весь последующий месяц полиция Учих вела себя более снисходительно, тем самым вызывая уважение у жителей деревни, да и весь клан перестал показывать столь провокационное поведение, что более-менее успокаивало старейшин и Хокаге. Только Данзо не хотел соглашаться с мирным путём, но его, к счастью, не слушали. Итачи был абсолютно расслаблен, поэтому можно было смело говорить, что убивать он никого не собирается. У Шисуи оба глаза были на месте, поскольку глава корня решил не рисковать собственной шкурой. Таким образом, отношения Учих с деревней стали налаживаться. Также, Фугаку учил сына некоторым приёмам с шаринганом, которые мальчик уже знал, но попрактиковаться не бывает лишним. Особенно с учётом того, что большую часть он еле как мог использовать.       В день «убийства клана» Саске, увы, как и в прошлый раз припозднился. Но на этот раз на улицах его встретили не окровавленные трупы, а живые люди, занимающиеся повседневной рутиной. Дома же были родители с Итачи, спокойно пьющие чай за столом.

***

— Видишь, как хорошо, — пропела девушка, смотря на сферу. — И клан жив, и мальчик не свихнулся. Пока он справляется со своей задачей. Точнее, со своей целью, наверное. Как-никак, а задач мы ему никаких не ставили. — Действительно, — согласился мужчина, но затем нахмурился. — Слушай, что думаешь насчёт того случая? Ну, два года назад по человеческим меркам. Мы так его и не обсудили.       В тот день, когда Унмэй и Миру поняли, что не одни в помещении, из угла вышла черноволосая девочка с зелёными глазами, на вид лет двенадцати. Они прекрасно знали, что она является повелительницей пространства по имени Кёри*. Девочка была крайне возмущена тем, что те посмели без разрешения отмотать время на двенадцать лет назад, так ещё и оставить воспоминания одному человеку.       Кёри пообещала, что те ещё пожалеют о содеянном. На вопрос: «И что ты сможешь сделать нам?», она ответила: «Ничего, но вот кое-кому другому ещё как сделаю!», после чего ушла, взмахнув подстриженными под каре волосами. Что выглядело, если честно, по-дурацки. Но сообщить девочке об этом они не успели. — Да этот случай и не обязательно обсуждать. Я тебя уверяю, она ничего не сможет сделать, — уверенно сказала красноволосая, закинув ногу на ногу. — Интересно, как много событий поменяет живой клан, а более того, Итачи, который теперь не находится в организации «Акацуки»? — Много, но в особенности, я уверен, что… — сказал Унмэй, а потом уже шёпотом рассказал Миру. — О, и точно же, — ответила синеглазая, после чего тихо рассмеялась.

***