Code Geass : The Fate Of Europe

— Проснись… — протянул тихий женский голос.       Он был слишком чистым и безмятежным, отстраненным, словно противоестественный человеческой речи. Голос был едва слышим, однако Фердинанд моментально проснулся. Он не принадлежал Ингрид, а значит, в комнате наверняка находился очередной убийца, который каким-то чудом узнал об их местоположении несмотря на всю конспирацию.       Шнейсер обладал очень тонким слухом и чутким сном, что уже не раз спасало ему жизнь. Но главнокомандующего не понимал, каким образом ассасин сумел попасть внутрь — половые доски не издали ни малейшего скрипа, а металлическая кровля безмятежно молчала на протяжении всей ночи. Если предположение Фердинада верно, то почему он еще был жив? Ответы подождут до момента безопасности. Сейчас нужно было действовать…       Не открывая глаз и сохраняя на лице маску блаженно спящего человека, Шнейсер медленно и осторожно просунул руку под подушку, нащупав рукоять пистолета. Незаметным движением пальца был снят предохранитель. Сейчас на него уже наверняка наставлена мушка. Значит нужно определить местоположение убийцы и дождаться момента, когда он подойдет максимально близко и не успеет среагировать. — Проснись…       Голос повторился еще громче и отчетливее. Казалось, что он раздавался отовсюду, а затем отражаясь от стен проникал прямо в голову, отвечающую на такое воздействие пронзительной пульсирующей болью. Волнение внутри Фердинанда нарастало все сильнее. Кто этот странный ночной визитер, что не стремится убить его, похитить, и вместо этого ожидает, уподобившись змее, притаившейся под незаметным камнем?       Шнейсер крепче сжал рукоять пистолета. Второй рукой он решил проверить, спит ли рядом с ним Ингрид. Ей ничего не угрожает? Или её уже успели похитить, чтобы использовать для давления на него?       Спустя секунду он нащупал её руку, и не поверил своим ощущениям. Она была теплая и твердая как камень. Главнокомандующий быстро положили руку на запястье, прощупывая пульс. Он был очень слабый, едва различимый. Девушка не дышала, словно став живой частью интерьера, полностью сросшись с окружением.       Едва различимый звук стал сигналом для Фердинанда. Он молниеносно отбросил одеяло, наставил пистолет на местонахождение предполагаемого убийцы. Глухой хлопок разорвал тишину. Но пуля мгновенно истлела у самой цели, оставив после себя лишь мелкие частицы пепла.       Увидев странного гостя, пальцы Шнейсера резко и непроизвольно разомкнулись. Богато украшенный Вальтер ППК с шумом ударился о пол. Он бы никогда не выронил его сам, однако связки сейчас ощущались натянутыми до предела канатами, готовыми оборваться в любую секунду. Любая попытка сомкнуть пальцы причиняла невероятную боль.       По телу пробежала дрожь, зрачки главнокомандующего мгновенно сузились. Во рту стоял привкус крови и металла. Привкус, который он чувствовал в самый страшный период своей жизни…       Личность «ассасина» повергла его в невероятный шок. Из противоположного угла комнаты за ним наблюдала девушка. Она была окружена яркой аурой белого цвета, одета в странную, переливающуюся черно-серым градиентом одежду. Скрестив руки на груди и облокотившись на стену, гостья не отводила взгляд от Фердинанда. Её короткие волосы переливались от черного до сиреневого на кончиках. Фиолетовый браслет на шее и декольте имели форму расправившей крылья птички — символа гиасса.       Быстро взяв себя в руки, Шнейсер оглядел комнату. Шума ветра не было, занавески неподвижно замерли в ночном танце. Время здесь потеряло свою власть… — Хранитель времени и пространства… Я слышал о тебе. Но не думал, что когда-либо встречусь лично… — шокировано выдавил Фердинанд, стараясь восстановить ритм дыхания.       Главнокомандующий слышал о ней от своего учителя — некая сущность, связанная с гиассом и Коллективным Бессознательным. Молодая красавица, настолько идеальная внешне, что была похожа на фарфоровую куклу, она являлась людям очень редко, и подобное событие всегда сулило перемены. Как для встреченных ею людей, так и для всего мира… — Великолепно. Значит не придется представлять в очередной раз. — все так же отреченно произнесла гостья.       Улыбнувшаяся девушка наклонила голову. Её розовые глаза сверкнули, и комнату озарила яркая ослепляющая вспышка. Пространство под Шнейсером разверзлось и для него началось внезапное падение в бездну. Главнокомандующего трясло и мотало в стороны, казалось, что тело вот-вот разорвет на куски. Сильный поток ледяного воздуха, пронзающий насквозь все естество, резко обдал Фердинанда. Последовал жесткий рывок, после чего полет прекратился.       Ощутив твердь под ногами, он медленно и с облегчением выдохнул. Боль отступила, и Шнейсер наконец сумел сомкнуть пальцы. Открыв глаза, он дождался, когда эффект от вспышки спадет и взор обретет ясность. Фердинанду с трудом удалось скрыть удивление и восхищение от представшей перед ним картины. Сейчас он был посреди бесконечных глубин космоса, окруженный шелковым полотном восхитительной красоты переливающихся самоцветами звезд. Неподалеку промчался желтый огонек кометы. Окружающие его галактики блестели разбитыми кусочками разноцветных зеркал.       На душе впервые за долгое время ощущалось приятное спокойствие. Все казалось таким важным, но вместе с тем и незначительным. Это место было свободно от времени и точных координат пространства.       Место, что было нигде и одновременно повсюду…       Хранительница неторопливо вышла из-за спины главнокомандующего. Развернувшись, она осмотрела Фердинанда, после издав ехидный смешок и прикусив ноготь. — Когда-то давно по всему свету такие как ты меняли судьбы стран и уничтожали целые народы. А теперь ты остался последним на земле обладателем такой силы. Последним Уберкёнигом.- казалось, в её холодных как айсберг глазах проскользнула грусть. — Эта сила скорее проклятье, что приносит несчастье и сводит с ума людей. Лучше бы гиасса вообще не существовало. — заявил Фердинанд, посмотрев в лицо собеседнице. — А наши представления о Силе Короля довольно схожи. — Хранитель улыбнулась. Или же ты подобно губке впитал взгляды на мир своего наставника. — Хотя он значительно повлиял на меня, к сожалению, это по большей части личный опыт. — с грустью высказал он. — Ваш мир жесток и неприветлив. Как ты думаешь, почему он такой?       Шнейсер вопрошающе посмотрел на окруженную сияющей аурой девушку. — Я думаю, причина в вас самих. Еще никто не отказался от контракта. Кто-то из получивших силу хотел власти, кто-то лучшей жизни, а кто-то просто делать больно другим. Они были готовы пойти на все ради достижения цели. Гиасс лишь позволял полностью открыть и возвести в абсолют самые мерзкие черты вашей натуры. — Люди сами по себе падки до всего, что позволит им превзойти других, возвыситься над ними. Только лишь грамотный единоличный правитель способен обуздать энергию человеческой ненависти и превратить в силу созидания. Но ты не права. — на лице Хранителя застыло удивление. — Многие пытались использовать свою новую силу во благо, но теряли над ней контроль и лишались рассудка. Даааа…- тихо сказал Фердинанд. Жестокая сила — гиасс. Либо ты покоришь Силу Короля, либо она сломает тебя без остатка. А те, кто подчиняет её себе, к этому моменту уже теряет все человеческое. — подытожил он. — Именно поэтому такой силе не место на земле. Человеческий род не должен иметь то, что не в состоянии контролировать. — Верно… И ведь многие не замечают, как сила изменяет их. Оно и понятно — не для каждого гиасс становится обоюдоострым клинком, что разит врага… и ранит при этом владельца. — напряженным и дрожащим голосом проскрипел главнокомандующий.       Фердинанд закрыл глаза и провел рукой по лицу, словно смахнув несуществующий пот. — Извини. Мы находимся здесь явно не для того, чтобы слушать мои меланхоличные речи. — резко сменил тон Шнейсер. Если ты захотела увидеть меня, то явно хочешь сообщить что-то важное. — почтенно произнес он. — Только избавься от своего фальшивого уважения. — спокойно попросила Хранитель. Я не из вашего рода, твоё умение играть на людских чувствах абсолютно бесполезно. — усмехнулась она. Ты знаешь обо мне, но как и те, с кем я говорила до тебя, удивлен и хочешь ответов. Об истоках гиасса, уберкёнигах и своем месте в этом мире. — Каждый сам выбирает место, и своё я выбрал уже давно. — уверенно ответил Шнейсер. — Ты их получишь. Но в своё время и если я этого захочу — иронично улыбнулась Хранитель.       Лицо главнокомандующего помрачнело. — Запустилась крайне интересная цепочка событий. Её итогом скорее всего станет пробуждение Спящего Носителя с огромной силой. И когда это случится, — Хранитель вытянула руку и указала на Фердинанда, ты обучишь его владеть своим гиассом и направишь его во благо. — А как я узнаю, когда это случится, и где мне его искать? — Шнейсер застыл от удивления. Хранитель подошла к главнокомандующему и прикоснулась ладонью к его груди. — Почувствуешь… — безэмоционально произнесла она, вогнав сказанными Фердинанда в окончательный ступор. — Но это не всё. Когда Александр нанёс удар по Культу Гиасса, он лишь замедлил Чарльза Британского, но не остановил его. Скоро он закончит подготовку и попытается осуществить Рагнарёк. — Что?! — Шнейсер был в шоке. — Вы с ним должны не допустить этого и остановить Чарльза окончательно. — Но…почему…почему ты выбрала именно меня? — взволнованно выдавил Фердинанд. — Я давно заинтересована тобой. Ты отличаешься от других обладателей Силы Короля… Смотря на самые ужасные твои деяния в прошлом, и видя тебя сейчас я вижу, как ты изменился. По настоящему…исправился. Не всем это дано. Но ты — исключение.— она улыбнулась. И всегда был им… Возможно, в Европе действительно наступит новый рассвет, если ты возглавишь её.       Сделав несколько шагов вперед, главнокомандующий сблизился с ней почти вплотную и посмотрел в отреченные, словно стеклянные глаза. — Хочу спросить тебя…       Хранительница отреагировала на слова Фердинанда слегка надменной улыбкой. Она уже догадалась о том, что гложет главнокомандующего. — Александр очень долго изучал гиасс и говорил мне, что это невозможно, но существует ли сила, способная…воскресить человека?       Послышался далекий звук, подобный треску многовекового ледника. Казалось, будто космос и само мироздание отреагировали гулкой вибрацией на сказанное им. — Да. Её можно воскресить, вернуть из вод Коллективного Бессознательного.       Засиявшее от радости лицо главнокомандующего и искренняя, даже немного детская улыбка не ускользнули от внимания Хранительницы. —У меня не получиться сотворить все одной. Мы сможем осуществить воскрешение только вместе. Я буду сообщать, что нужно сделать, а ты исполнять… — Прошу, говори! Я сделаю что угодно, чтобы вернуть её! — надрывно выдал Фердинанда, умоляюще скрестив ладони на уровне груди. — Первый шаг я сообщу, когда будут хоть какие-то подвижки по противодействию Чарльзу. Как у вас принято говорить — «Ты мне, я тебе».       Он ловил каждое слово, каждую букву из уст Хранительницы, восхищаясь и будто готовясь преклонить колено, поклявшись ей в вечной верности. То, как смотрел на неё Шнейсер, узнав о возможности воскрешения матери, было для Хранительницы непривычно и непонятно. — Вы странные. — произнесла она, облокотившись на незримую стену посреди океана звезд. Готовы поставить на кон все, чтобы иметь хоть крошечный шанс приблизиться к тому, что зовете мечтой, вместо того, чтобы действовать прагматично. Загоняете свой разум в ловушку воспоминаний о прошлом, упиваясь прошедшими моментами побед и достижений, и словно ослепленные не обращаете внимание на будущее. Возможно все потому, что мы слишком разные, но я никогда не понимала этого… — Я и не думал, что ты сможешь меня понять. — немного оскалившись бросил главнокомандующий. Она — моя жизнь. Моя память. Моя мотивация. Моё все… Почти каждую ночь я вижу её во снах. — голос Шнейсера дрожал сильнее с каждым словом. — Я говорю с ней, мама улыбается, кивает головой.       Фердинанд опустил голову, с трудом проглотил удушающий комок, стоящий поперек горла. По его щекам потекли маленькие блестящие кристаллики слез. — Но она…она не отвечает. Просто не может ответить… А затем плачет, растворяясь во тьме… И каждый раз сердце разрывает от горя и тоски. Как в тот день, когда ради меня она отдала свою жизнь...для того, что бы я жил дальше… Я бы отдал вторую руку, глаз, десять, пятнадцать лет жизни, чтобы увидеться с ней хотя-бы на пару минут. Но теперь у меня есть надежда… И я не позволю совершить Рагнарёк! — резко выбросил собранную в кулак руку Фердинанд. Сотру Чарльза Британского в пепел, уничтожу Культ Гиасса до основания! Не ради мирового баланса, не ради человечества. Ради неё… — Главное, чтобы Рагнарёк не был осуществлен, и пространству и времени ничего не угрожало. — прервала его трогательную речь Хранительница.       Она посмотрела в глаза собеседника ледяным взглядом. — Коллективное Бессознательное рассчитывает на тебя… Удачи…       Яркая вспышка вновь озарила пространство, и через несколько секунд Шнейсер лежал в своей постели рядом с Ингрид. Шелест занавесок говорил о том, что время вернулось в привычное русло. Невероятная новость стала для него долгожданным солнечным лучиком посреди пасмурного неба. От нахлынувшей волны радости Фердинанд широко улыбнулся, уставившись в потолок, с белоснежной глади которого на него словно бы смотрело улыбающееся лицо матери. — Неужели это не сон… Неужели все будет как раньше…— прошептал главнокомандующий. — Уаааа… Что? Что такое? — спросонья еле выговорила Ингрид, пытаясь открыть глаза. — Ини… — Фердинанд повернулся на бок лицом к ней и взял за руку. Завтра утром по возвращению в Берлин ты сообщаешь в канцелярию, что я отъехал по делам и возвращаешься домой. А мне нужно будет отправиться к Александру. Надеюсь, что вернусь вечером. Я предупрежу тебя, если задержусь. — Ты взволнован. Погоди, это слезы? С ним что-то случилось? — Заболел. — быстро ответил главнокомандующий. Нужно купить лекарства и навестить его. — Ладно. Ауаааа…давай вернемся в царство Морфея… — Я скоро вернусь. Нужно сходить проветриться… — проговорил Фердинанд, вставая с кровати. — Возвращайся поскорее, без тебя мне хорошие сны не снятся — ласково пролепетала она.       Ингрид обняла подушку и тут же заснула под мелодию скрипа старых лестничных ступенек.

***

      Шнейсер шел вдоль массивного каменного забора, пока не оказался у ворот, за которыми находился большой особняк в немецком стиле. Изумрудные луга и и скрытая туманом корона Альп вдалеке всегда умиротворяли главнокомандующего, давали почувствовать спокойствие и безмятежность сельской жизни и хоть немного отдохнуть от городской суеты.       Вдохнув полной грудью манящие запахи предгорья, он отправился к расположенному слева от ворот интеркому и нажал кнопку вызова. — Кто это? — раздался голос из динамика, а закрепленная над воротами камера направила свой взор на Фердинанда. — Это я, Александр. — спокойно ответил он. — Проходи. — ответил повеселевший голос.       Ворота распахнулись, и пройдя по мощеной дорожке, Шнейсер оказался у входа в особняк.       Ворота распахнулись, и пройдя по мощеной дорожке, Шнейсер оказался у входа в особняк. Тяжелые ворота шумно открылись, и через пару мгновения в проходе показалась фигура хозяина дома - жилистого широкоплечего мужчины лет шестидесяти, что был на голову ниже Фердинанда. Александр был одет в элегантную рубашку с высоким воротником темно-красного, практически кровавого, цвета, строгие черные брюки и туфли. Руки со следами химических ожогов украшало множество колец из самых разных эпох, самое раннее из которых датировалось концом восемнадцатого века. На слабом ветре безмятежно развивались пряди его длинных белых волос. Тонкое сухое лицо выражало постоянную сосредоточенность мужчины, словно тот не позволял себя расслабиться ни на секунду. Благородный профиль довершал довольно выделяющийся римский нос.       Взор его блестящих янтарных глаз заставлял любого мысленно пригибаться и испытывать благоговение перед ним. Глаз, что казалось, видели человека насквозь. Глаз, что за столько лет видели триумфы и падения, подвиги и предательства, возвышения и крах государств, всю историю Европы за последние столетия...       Неторопливо и аристократично Александр начал спуск по ступенькам к гостю, сохраняя идеальную осанку и слегка опустив гордо поднятый подбородок. — Здравствуй, Александр…- радостно поприветствовал Шнейсер хозяина дома. — Рад видеть тебя, Фердинанд. — все так же не теряя аристократизма изрек старик, улыбнувшись морщинистым ртом.       Они пожали друг другу руки и обнялись. — Пройдем в дом, обед почти готов. — дружелюбно пригласил его хозяин.       Стоило им только переступить порог, как послышался собачий лай, становившийся все громче и громче, пока в парадную не влетел бело-рыжий мохнатый комок — колли Александра. Пес начал кружить вокруг Шнейсера, вставая на задние лапы в попытках обнять его. — Арти! Ну привет, дружок! — главнокомандующий нагнулся и будучи тут же облизанным, потрепал холку собаки, вызвав у той невероятный прилив радости и энергии, от чего та начала нарезать круги по комнате. — Арти, на место. — спокойно скомандовал старик.       Пес лег на ковер, вытянул лапы вперед и жалобно посмотрел на Александра. — Иди, мальчик, сейчас мне надо с твоим хозяином поговорить. Потом поиграем. — На место я сказал. — команда хозяина дома звучала уже более жестко.       Арти заскулил, но тут же исчез в коридоре, исполнив волю хозяина. Фердинанд и Александр прошли в обеденный зал, где вовсю хлопотала молодая женщина, принося еду и расставляя тарелки. — Все готово, господин. — проговорила служанка, поставив на стол поднос с закусками. Приветствую вас, Фердинанд. — она сделала поклон головой. — Рад видеть тебя, Майя. — ответил главнокомандующий, улыбнувшись ей. — Спасибо. Можешь отдыхать. — поблагодарил её Александр. — Я еще не закончила уборку второго этажа. — словно извиняясь выговорила она. — Ты сегодня и так хорошо потрудилась. Займешься этим завтра. Помоешь посуду после обеда, и на сегодня твои обязанности закончатся. — Благодарю. — голос её был полон радости. — Приятного аппетита, господа — попрощалась она и быстро покинула зал.       Фердинанд и Александр сели за стол друг напротив друга и принялись за трапезу. — Она отлично справляется. — отрезая кусочек стейка заявил Шнейсер. — Я уже не представляю свой быт по-другому. — Александр пережевывал мясо. Ммм, к тому же она превосходно готовит говядину. Ради таких стейков не жалко и часть оранжереи с садом засеять приправами. — Великолепно — распробовав мясо главнокомандующий пригубил наполненный вином кубок. Хмм, оно более терпкое и сладкое, чем раньше. Ты использовал новый сорт? — Да. Помнишь тот виноград, что я посадил несколько лет назад? Это первое вино из него. — хозяин дома оценил аромат и сделал несколько глотков. — Привкус земляники и чистый фруктовый запах. Вполне неплохо, только в следующий раз буду его чуть дольше выдерживать. Но я все же отдаю предпочтение настойкам, с ними хлопот поменьше. Несколько кстати уже готовы, потом за ужином продегустируем. — И у нас есть отменный повод — Лейла успешно провела свою первую боевую операцию! Позавчера в честь этого события в Париже состоялся приём, на котором я подарил ей кортик матери.       Александр неодобрительно посмотрел на него, слегка оскалившись. — Как…ты мог подарить его этой маленькой…несносной…паршивке! — проскрипел он, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Глаза его превратились в наполненные яростью янтарные блюдца. — Она блестяще справилась с задачей и скоро её отряд первым начнет наступление под Слонимом. Её ждет успешная военная карьера и отличное будущее — Лейла будет настоящей защитницей Европы! — уверенно и гордо заявил Фердинанд, пресекая обвинения со стороны старика, разозленного услышанным. — И той, кто заслуживает хорошей трепки… Ладно. — проскрипел Александр и затем выдохнул, закрыв глаза. Пусть будет так. — успокоился он. Просто ты знаешь, что я никогда не буду относиться к ней как ты. — Я прекрасно понимаю тебя, но и ты знаешь, что она для меня значит. — Она же руководит отрядом из японских беженцев? Все же хорошо мы придумали насчет них. — откусил тарталетку хозяин дома. — Да, мы нашли этому сборищу бездельников и преступников полезное применение. Уменьшили потери европейцев и снизили криминальную обстановку. — Фердинанд посмотрел на вино в своем кубке. Смерть того парня от пьяного япошки не осталась незамеченной. — И вот беженцев переселяют в гетто и отправляют на черные работы за копейки и крошечные пайки. На такие суммы существовать невозможно, и вместо пьянств и разбоя –Александр усмехнулся, им приходится идти в армию. — Где быстро находит свою смерть, спасая жизни наших солдат. Они яростно сражаются в первых рядах, надеясь, что их родня получит гражданство и сможет зажить достойной европейской жизнью. Наивные… Даже если станут полноценными гражданами, европейцы все еще считают их опасными. Пара доносов и они отправляются на работу уже в тюрьму, добывать камень и валить лес. — надменно сказал Шнейсер. — А если что-то случится, никто не будет плакать о них. Расходный материал. — улыбнулся Александр, сделав глоток из кубка. — А Лейла считает по-другому — хочет дать им равные права с европейцами. Совершенная идеалистка — расстроенно произнес Фердинанд. Не понимает, что нельзя сразу всех сделать счастливыми и чьим-то благополучием всегда приходится жертвовать… Настали трудные времена, и поддержка своих граждан гораздо важнее, чем помощь беженцам. Но знаешь что самое странное? Когда я стоял рядом с ней на банкете, то увидел в ней уже не свою маленькую ученицу, а юную красавицу. И в тот момент она словно потянула меня к себе, и я чуть не сказал то… что говорить ей нельзя. Вчера я часто думал о ней, а когда вечером мы с Ини занимались сексом, я не чувствовал того тепла и страсти, что было раньше между нами. — он положил голову на ладонь. Ничего, кроме наслаждения плоти. Будто она стала мне чужой. И вот думаю — что со мной происходит. Неужели я влюбился в Лейлу? — взволновался Шнейсер. — Надо же… — Александр был крайне удивлен услышанным. Знаешь что, Фердинанд. Я бы конечно хотел, очень хотел видеть тебя рядом с Ингрид, но есть одно но. Ты все время выбираешь разумом, взвешиваешь каждую мелочь. Думаю, что порой нужно давать возможность выбора своему сердцу и понять, кто тебе более дорог. С тем, кого выберешь, ты будешь всю жизнь. В конце концов, мы ведь оба с тобой моногамные мужчины. — на его лицо наползла ухмылка, полная самоиронии. И одинаково тяжело переживаем предательство спутниц жизни… Не важно, кого ты предпочтешь — выдохнул Александр, даже если Лейлу. Главное, чтобы ты сделал правильный выбор и был счастлив. — Спасибо, Александр. Ты прав, мне надо разобраться в себе. Но сначала я должен вновь возродить страсть между мной и Ини. Она помогает мне, отдавая всю себя. Кем я буду, если после этих лет просто выкину её как старую ненужную куклу?! — разозлился на себя главнокомандующий. — Главное, чтобы не получилось как с той британкой. Как так её звали… Наташа… Нильсен… Нонетт. — копался в памяти старик. — Не произноси это имя! — резко осекся Шнейсер. — Неприятная получилась история. Змеюка поганая… Извини, что напомнил об этом. Тебе надо поменьше заботиться о других и о себе больше думать. — говорил Александр, доливая свой кубок. К тому же, ты бы уже давно был у власти, если бы просто избавлялся от тех, — насупившись, старик резким движением ножа разрезал кусок мяса на двое, кто встает у тебя на пути. — В ужасных обстоятельствах…я познал в своей жизни цену человечности. И при любой возможности буду избегать смертей! — твердо отрезал главнокомандующий. Я должен быть образцовым правителем своей страны! Она бы не хотела видеть меня жестоким убийцей... Но в одном ты прав, порой я слишком много думаю о других людях. О страданиях близких, о жизни простых европейцев, даже о тех, кто когда-то лишился близких по моей вине. Порой просто не видишь другого выхода, и приходится совершать то, о чем потом долго жалеешь — действительно ли у меня не было выбора, или я мог поступить иначе? Если долго об этом думать, начинаешь буквально поедать себя… Но я не могу жить по-другому — такова моя натура. Хорошее качество для правителя, но не для простого человека. — подытожил он, покачав головой. — В нашем мире тяжело быть человеком, не забывающем и о других. Просто и про себя не надо забывать. Тебе наполнить кубок? — Спасибо, не надо. — Фердинанд перевел взгляд на голову большерогого оленя, висевшую на стене позади Александра. Красавец… Недавно подстрелил его? — Месяца два назад. Долго же я его преследовал. Хорошо, что Арти погнал его на меня, иначе бы так и ушел. А какое потом жаркое приготовила Майя… Но знаешь, раньше ощущения были совсем другие… — погрустнел хозяин дома. — И чем же они отличались от нынешних? — поинтересовался Шнейсер. — Знаешь, раньше было интереснее и как-то честнее. Помню, когда однажды мы с Бонапартом охотились, из леса внезапно выбежал огромный свирепый кабан и полетел на нас. Лошадь скинула меня на землю, и он тут же накинулся на меня. Повезло, что кабана быстро подстрелили, и я отделался только рваной раной на ноге. А что сейчас? Ну налетит на тебя этот олень, повалит на землю, сломает копытами ребра, завтра ты все равно будешь в порядке. Такова моя доля — усмехнулся он. — Да, возможности гиасса воистину удивительны. Я отчасти прибыл сюда, чтобы поговорить с тобой о нём. Вчера со мной говорила Хранитель пространства и времени и сообщила, что Чарльз Британский скоро вновь попытается осуществить Рагнарёк… — Кха-кхе, не может быть! — поперхнулся вином Александр. Идем в мою библиотеку. Срочно. — взволнованно проговорил он.       Быстрым шагом они прошли по коридору, спустились в подвал и оказались перед массивной металлической дверью с кодовым замком. Александр на автоматизме ввел код, и через несколько секунд им предстала библиотека — большое хорошо освященное помещение, хранящее тысячи книг, на стенах которого висели картины и фотографии из разных эпох. Хозяин дома отправился к компьютеру, стоящему в углу комнаты. — Вот оно что. Не думал я, что после случившегося Чарльз сумеет хотя-бы на шаг приблизиться к осуществлению своего плана. — сказал Александр, стуча по клавиатуре в поисках нужных файлов. — Помню-помню, ты рассказывал. — Фердинанд изучал стройные ряды книжных полок. Ты забрал почти все книги и другие носители информации о гиассе, а что не смог — уничтожил. Тогда еще убил множество фанатиков. Удивительно, что Культ Гиасса вообще смог оправиться от такого удара. — задумался он, подперев ладонью подбородок. — Лучший способ уничтожения любой организации — проникнуть в её ряды и добравшись до самого верха, разрушить её изнутри. С фанатиками это сделать еще проще — надо лишь немного разбираться в том, чему они преданны, показать немножко дружелюбия и сказать, что разделяешь их идеалы. Да где же этот текст! Наверное в другой папке. Но я явно недооценил его брата Виктора. — укорил себя Александр.       Шнейсер снял с полки и открыл толстую книгу «Политические силы Евросоюза девятнадцатого и двадцатого века. Идеологии, цели и внутренние проблемы». — А этому восстановлению не могла поспособствовать та зеленоволосая девушка, что руководила культом сразу после тебя? — поинтересовался главнокомандующий, листая страницы. — С.С. она себя называла. Это исключено. Гиасс сам по себе практически не интересовал её. Всю свою долгую жизнь она путешествовала по миру и редко где долго задерживалась. В итоге после стольких лет бессмысленного скитания по миру, она даже своё имя забыла. Я никогда не понимал этого. Неважно, сколько лет ты будешь жить — нужно найти цель в этом мире и следовать ей до конца. — И жить так, чтобы зря не пропал ни один день. — закончил фразу Фердинанд. — Виктор всегда придерживался такого правила. На вид милый длинноволосый мальчик на самом деле был холодным, расчётливым и фанатично преданным человеком. Хм. Чем-то даже похожим на меня. — Ты не против, если я сделаю копии некоторых бумаг, связанных с Рагнарёком, которые пока не переведены? — Для чего? — удивленно нахмурил брови старик. — Думаю, ты передал мне достаточно знаний, чтобы я мог попытаться самостоятельно перевести их. На счету каждый день, а так все будет готово куда быстрее. Если что-то будет непонятно, то свяжусь с тобой. — Ну хорошо. Тексты лежат на второй и четвертой полках в шкафу слева от тебя. — Сделаю все перед отъездом. Вот ты и закончил свой цикл. — закрыв книгу отметил Шнейсер. — Наконец закончил. — выдохнул он. Это заняло очень много времени, объем информации был колоссален. Но раз уж я так долго живу, мои знания должны сохраниться и служить будущим поколениям. Нашел! — крикнул Александр. Фердинанд, подойди сюда!       Александр открыл отсканированное изображение ветхого листа бумаги, на котором были изображены странные руны и символы гиасса. — Эти руны встречались мне только в этом тексте. Но. — старик вывел на экран новое изображение. Руны с этого камня, найденного недавно в Норвегии достаточно похожи, и я смогу использовать их, чтобы попытаться перевести тот лист. Честно говоря, первые несколько рун я уже перевел пару лет назад. — И что они означают? — Дословно переводя — «Рагнарёк есть избавление». — Вот только от чего? — поднял бровь Шнейсер. — Это и предстоит выяснить. Скорее всего, теория Чарльза Британского об объединении всех душ не является единственной возможной. А о других теориях нам и предстоит выяснить. Надеюсь, этот текст и будет ответом. — Александр внимательно всмотрелся в изображение на мониторе. — Ты говорил, что перевел эти начальные руны уже давно. Почему ты до сих пор не закончил перевод? — Появилась более важная область исследования гиасса, и я отложил текст в долгий ящик. Да и после того, что произошло с Культом, я вообще думал, что о Рагнарёке и Чарльзе можно забыть. Но раз так, нельзя терять время, сосредоточу все силы на переводе. Скоро мы навсегда остановим его. И сделает это вместе — как учитель и ученик. — подытожил Александр, откинувшись на спинку кресла. — Великолепно. Но Хранитель сказала мне еще кое-что. Скоро пробудится спящий носитель. — Неужели. Они не появлялись уже много лет. — удивился Александр. — И наказала мне обучить его владеть Силой Короля и направить её во благо. — Только как ты его найдешь? Он может быть где угодно. — Она сказала, что я почувствую появление. А значит, спящий носитель уже знаком мне. Это может быть кто угодно — генерал, черный ястреб, председатель совета, даже Ингрид! До пробуждения гиасса определить его невозможно! — эта мысль не на шутку взволновала Фердинанда. — Успокойся. Все, что нам остается — это ждать пробуждения и готовиться к нему. — умиротворяюще вымолвил старик, положив руку на плече собеседника. — Ты прав. — согласился Шнейсер. — А теперь пойдем в оранжерею. Соберем кое-какие травы и посмотрим, как поживает пополнение. Недавно один мой знакомый ботаник открыл новую орхидею и привез мне несколько штук. Назвал её Хильдерия Синяя. Она бы обрадовалась… — погрустнел Александр. — Я говорил с Аленом. — глаза главнокомандующего загорелись. Ему не долго осталось и уже в декабре Европа будет свободна, а я займу положенное мне по праву место её лидера. — гордо заявил он. — Прекрасно! — обрадовался хозяин дома. И все вернется на круги своя. Самое время опробовать настойки! — бодрым шагом он направился в соседнюю комнату. — Мне рябиновую! — крикнул вслед Фердинанд.       Через минуту Александр вернулся с двумя бутылками, и они не торопясь отправились в оранжерею, обсуждая по дороге будущее Евросоюза.