***
Стоящую в центре столицы Польши тишину нарушил шум вертолета. За его окнами показались огненно-красная черепица и шпили старого города Варшавы. « Чудесный город. Один из интереснейших, где я бывал. Жаль, что сентябрь еще не затронул его, он был бы еще красивее… » — подумал про себя высокопоставленный пассажир, любуясь открывающимися красотами. Вскоре показались голубые воды Вислы. Одетый в черное пальто и кепи Фердинанд быстро надел повязку и темные очки, покинул приземлившуюся на берегу реки машину и направился к месту встречи по узким средневековым улочкам. Рыночная площадь полностью оправдывала своё название — на сравнительно небольшом свободном островке старого города, обрамленном разноцветными узенькими домами разместилось множество палаток, витрин, кафе и других заведение, предлагающих самые разные товары и услуги. Звуки мелодий играющих тут уличных музыкантов и слившиеся в безликий гул разговоры множества людей давали возможность перенестись на пару сотен лет назад и очутиться на средневековом базаре. Лавирую между народом, Шнейсер направился мимо разноцветных палаток к бронзовой статуе русалки, держащей щит и меч, застывшей в атакующей позе и словно готовой мгновенно прекратить возню и копошение вокруг неё. У этой примечательной скульптуры главнокомандующего уже ждала держащая сумку длинноволосая блондинка с аметистовыми глазами в красном пальто. Увидев её, Фердинанд сразу почувствовал радость и окрыленность, подобно то, что испытывал в начале отношений с Ингрид. Это сразу смутило главнокомандующего, но подумав, он списал все на долгую разлуку. — Привет! Я уже заждалась тебя. — радостно поприветствовала его Лейла. — Ты сохранила свою пунктуальность — все также предпочитаешь приходить раньше времени. — иронизировал Фердинанд, широко улыбнувшись, после чего они обнялись, переполненные эмоциями от встречи после длительной разлуки. — Лучше прийти раньше, чем опоздать. — игриво произнесла девушка. — И то верно. Ну что, куда сначала направимся? — Пройдемся тут, по рынку — хочу прикупить кое-что для кошки. — вдохновленно сказала Лейла, и они начали свой путь по рыночным рядам. — Сколько уже твоей малышке? — Семь месяцев. Помнишь, когда ты привез её из питомника, говорили, что она будет энергичной. Знаешь, она не такая активная, как я себе представляла — особо не мешается, спокойная, да и переезд в Вайсвульф перенесла хорошо. В последнее время даже какая-то слишком скучная. Так что я решила купить ей новых игрушек и еще пару полезных мелочей. — С материальным обеспечением все нормально? Бывшая база охранной дивизии президента была оснащена достаточно хорошо для начала века, да вот только сейчас почти все устарело и годится скорее в музей. — усмехнулся он. — Так вот откуда в замке появилось новое оборудование. Да, все было доставлено и установлено. Только зачем нужно было выделять такие суммы для достаточно незначительного отряда? — удивилась Лейла. Не пойми не правильно, — проговорила она, извиняясь, я рада, что наша база одна из лучших по оснащению в стране, но для войскового соединения таких размеров лучше подошла бы более скромная штаб-квартира. — Ну, во первых отряд экспериментальный, в нем только японцы в качестве ударной силы и предполагается, что он должен быть в несколько раз больше, да только они не особо рвутся вступать. А во вторых такой талантливый командир как ты достойна самого лучшего. — уверенно заявил Фердинанд и нежно приобнял Лейлу, засмущавшуюся от услышанного. — Это здесь. — она указала на желтую палатку, наполненную товарами для животных. Они подошли к торговой точке и девушка начала выбирать из большой кучи мячиков, мышек и дразнилок игрушки для своей питомицы. Стоящий рядом Шнейсер тоже не терял времени зря и принялся за рассмотрение изысканных пивных кружек, располагавшихся в соседней палатке. Набрав игрушек для кошки, Лейла обратила внимание на Фердинанда, завороженно рассматривающего украшенную дубовыми листьями кружку с железным крестом. — Спасибо! Всего вам хорошего! — произнесла Лейла, расплатившись. — Извините, а сколько стоит эта кружка? — поинтересовался главнокомандующий, указав на неё продавцу. — Это партийная редкость, так что пятьсот евро — самая подходящая цена. — самодовольно ответил крепко сложенный пожилой мужчина с пышными серебристыми усами. — Могу я так же поинтересоваться, откуда она у вас? — Этого я и не скрываю — продавец поправил густые усы и горделиво выпрямился. Её мне подарили за выслугу лет — двадцать годов все-таки в Народной Европейской Партии состоял функционером среднего звена. Году этак в две тысячи первом, на оборонном саммите, тут в Варшаве. — Помню — помню, я тогда был в городе. — улыбнулся Шнейсер. В те дни награждали особо отличившихся в постройке линии укреплений на берегу Франции. — Да еще как! — партиец облокотился на прилавок. Десятки телекамер, всенародная слава и признание, а награждение производила сама Хильда, светлая ей память… — А потом настали тяжелые времена…- голос помрачневшего Фердинанда резко стих. — Она была великим человеком. В очередной раз разгладив усы, торговец направил взгляд к небу, вспоминая момент своего величайшего триумфа. — И величайшим лидером… — продолжил он после небольшой паузы. При ней у Европы была надежда, вера в завтрашний день. Не то, что сейчас… — нахмурив брови фыркнул партиец. Она бы и того сбежавшего к нам бриташку-дипломата на выборах легко победила...если бы осталась жива... Вы же знаете, после её смерти тяжело было всем, особенно партийцам, неважно, бывшим или настоящим. Эти «победители» и «борцы с партийным беспределом» назначили мне просто унизительную пенсию, постоянные суды подорвали мои нервы и здоровье. Хехехе. — разразился он смехом, полным самоиронии. А теперь… я еле свожу концы с концами. — развел руками продавец. Недавно жена заболела, приходится продавать старые вещи, чтобы оплатить лечение. Некоторые из них, как эта кружка, дороги мне, как память, но ничего не поделаешь… — Сейчас партия вновь набирает силу, и наверняка скоро вернет себе власть. Вы не думали вновь включиться в работу? — Я уже старый, вся моя жизнь теперь — забота о жене и внуках. — А сколько требуется для лечения вашей супруги? — Тридцать пять тысяч евро… — направив вниз грустный взгляд пробормотал торговец. — И реабилитация стоит немало. Вы не будете против — главнокомандующий указал на один из товаров, если я приобрету эту маленькую статуэтку? Скажем за сорок тысяч евро? — Это вы серьезно? — от такого заявления партиец опешил. — Такие, как мы — подмигнул он, должны помогать друг другу. Чрезвычайный акт номер двадцать семь. — Шнейсер полез в карман за картой. — Акт о партийной взаимопомощи от третьего января две тысячи шестого года…огромное спасибо, я этого никогда не забуду. — казалось, что партиец вот-вот расплачется от счастья. — Вот и славно. — Расплатившись, он положил статуэтку в карман пальто. Пусть у вашей жены все будет хорошо. — Фердинанд кивнул на прощание резко застывшему от шока продавцу. — Я узнал вас. — выдавил из себя старый партиец. Никогда не думал, что мы встретимся. Верните стране и нашей партии былое величие, господин Шнейсер! — с надеждой бросил он Фердинанду. — Для этого я и живу. — главнокомандующий кинул горящий взгляд на торговца. Шнейсер подхватил Лейлу и вместе они продолжили свою прогулку. — Хорошо, что именно тебя я всегда ставила в пример. — обрадовалась девушка. Мне кажется, таких благородных и щедрых людей, как ты сейчас мало. — С самого детства цели партии и такое понятие как помощь нуждающимся европейцам были в моей жизни главными ориентирами. Надеюсь, что и ты будешь придерживаться их. — Я не разочарую тебя. Посмотри налево. Не хочешь проверить навыки и немного пострелять? — предложила Лейла. Фердинанд повернул голову и увидел уходящую в подвал лестницу и вывеску с надписью «Тир» — Давай! — воодушевлённо согласился главнокомандующий. Они спустились вниз по лестнице, и попали в хорошо освещенное помещение, уходящее вперед на десятки метров, с большим количеством висящих на разном расстоянии мишеней. — Из чего будем стрелять? — Хмм. — Лейла подперла пальчиком подбородок и начала осматривать доступный для стрельбы арсенал. Пожалуй, с пистолетов. Я довольно неплохо натренировалась в обращении с ними. — гордо заявила она, на что главнокомандующий одобрительно кивнул головой и отправился договариваться о стрельбе. Как только все вопросы были улажены, Лейла и Фердинанд начали подготовку. — Я буду стрелять со своего. — предупредил он. — Берем самые дальние мишени. — Лейла вставила магазин в пистолет. — Ясно. Ты первая. Начинай по моему сигналу. — Начали. — спокойным тоном скомандовал Фердинанд. Лейла быстро нацелила пистолет на мишени. Пара нажатий на спусковой крючок и за несколько секунд все цели были поражены. — Посмотрим… — взяв бинокль, Фердинанд всмотрелся в мишени. В целом неплохо, но посмотри-ка — он передал бинокль девушке. Разброс немного великоват, а одна пуля вообще от головы в тело ушла. Да и реакция недостаточна. В единоборствах ты меня обошла, а вот в стрельбе есть куда совершенствоваться. Помнишь, чему я тебя учил? Держи пистолет чуть слабее и развивай реакцию путем постоянных тренировок. — Видимо моих было недостаточно. — погрустнела Лейла. Но я обязательно учту это. — Продолжай упражняться с пистолетами. Это сослужит тебе хорошую службу. После того, как мишени были заменены, к месту стрельбы подошел главнокомандующий. Фердинанд запустил руку в скрытую под пальто кобуру, и с наслаждением извлек оттуда оснащенный глушителем Вальтер ППК с богато украшенным стволом и рукоятью из слоновой кости. Девушка дала команду и он мгновенно нацелил пистолет и за пару секунд опустошил магазин. — Ого. — Лейла осмотрела мишени. Все попадания точно в голову, кроме двух…в шею. — удивилась она. Где ты научился так стрелять? — Практика с детства и постоянные тренировки. Помню, сначала мама хотела обучить меня фехтованию, она была превосходна в этом деле. — улыбнулся главнокомандующий. Но мне холодное оружие никогда не давалось, хотя меня интересовали некоторые виды из её обширной коллекции, поэтому я стал оттачивать владение пистолетом. Ты должна приложить все усилия и научиться стрелять так же. Это может спасти тебе жизнь, как однажды мне. — А что случилось тогда? — поинтересовалась она. — Года два назад на меня попытались совершить еще одно покушение. Во время инспекции военного завода один из рабочих резко полез за пазуху и достал пистолет. Но я оказался быстрее. — ухмыльнулся Шнейсер. Не успел он даже нацелиться на меня, а моя охрана произвести выстрелы, как упал на пол с двумя дырками в голове. Охрану я после этого сменил, но этот случай лишь подтвердил, что не стоит пренебрегать упражнениями с личным оружием. — Я запомню это. — четко сказала Лейла, на что её живот ответил приглушенным урчанием. А теперь пойдем наверх, а то я ужасно проголодалась. — Я сам ничего не ел со вчерашнего вечера. Неподалеку есть небольшой ресторанчик польской национальной кухни. Предлагаю отправиться туда. — Веди — улыбнулась она.***
Они поднялись на улицу и направились в сторону ресторана, словно пристально рассматриваемые проемами окон средневековых красночерепичных домиков. Внезапно их поход был прерван шумом голосов, которые доносились от одной из магазинных витрин, где двое парней прижали к стенки японца и громко допрашивали его, не стесняясь использовать физическую силу. Увидев происходящее, Лейла тут же направилась к ним, а Фердинанд так же проследовал за ней. — Повторяю еще раз, мусор геттовский, что ты сделал с моим телефоном? — яростно крикнул высокий лысый парень, схватившись за старую мятую куртку щуплого японца. — Клянусь, я не знаю, я ничего не брал! — ответил трясущийся от страха допрашиваемый, лихорадочно бегая глазами. Спустя секунду после ответа последовал удар в живот от находящегося рядом второго мужчины с короткой бородкой, после чего японец согнулся и закашлялся. — Врешь, гад, врешь! Я сам видел, как ты стащил его из кармана моего друга! Отдавай его, вор или отправишься в свои трущобы в черном мешке! Да что я говорю! Таких как ты даже упаковывать не будут. — прокричал второй. — Стойте, что вы делаете! — воззвала к ним Лейла, попутно разорвав связь японца с парнем, и быстро встала между ними. От неожиданности нападавшие даже отошли на несколько шагов. — Отойди, девка! Этот ублюдок украл мой телефон! Я за него семьсот евро отдал! Он вернет его, вернет, если хочет жить! — проскрипел лысый, сконцентрировал свой бурлящий злобой взгляд на лице Лейлы. — Они врут, я ничего не крал! — прижатый к стене испуганный японец прыгал взором от своих мучителей до Лейлы и стоящего рядом с ней Шнейсера. — Успокойтесь. — вмешался главнокомандующий. — Мы успокоимся только тогда, когда получим назад телефон, а этот мусор отправится за решетку! — прошипел бородатый. Все эти японские беженцы — воры и преступники, желающие шиковать за наш счет! — Какие у вас доказательства, что именно он его украл? Если нет, то зачем мучаете невиновного? — спросила у них девушка. — А такие, — сплюнул допрашивающий, что этот хмырь рядом крутился, когда у меня телефон пропал, а когда я его подозвал, бросился бежать. С чего ему так делать, если он невиновен? — Европейцы нас ненавидят и унижают, с чего бы мне к вам подходить? Чтобы вы снова меня оплевали или избили? — расхрабрившись, проговорил японец из-за спины Лейлы. Посмотрите еще раз — он вывернул карманы куртки — у меня ничего нет! — Видите! Он ничего не крал! Оставьте его! — бросила Лейла, направив на нападавших яростный взгляд. — А если досмотреть внимательней? Наверняка успел спрятать куда ни будь. По нему видно, что он преступник, а ты еще защищаешь его. Последний раз говорю, отойди в сторону, или сам тебя отодвину. — разминая кулаки сказал лысый. — А ты попробуй. — со злостью процедила она и встала в боевую стойку. Лейла молниеносно пошла на сближение, приготовившись нанести уда. Заметив это, допрашивающий сделал несколько шагов вперед и замахнул кулак. Но вдруг девушка резко остановилась, увидев возникшую перед ней словно шлагбаум руку Фердинанда. Через пару мгновений замахнувшийся на неё парень скрючился от боли в районе запястья готовой к удару руки, которую словно в тисках сжал Шнейсер, заставив его почувствовать всю мощь своего протеза. Главнокомандующий резко толкнул лысого и отпустил его руку, от чего тот потерял равновесие и упал на брусчатку. Его друг застыл в оцепенении. Фердинанд полез во внутренний карман пальто. Упавший в страхе начал медленно отползать от Шнейсера. — Извините. Извините, что хотел ударить вас. — испуганно выдавил он, посмотрев на Лейлу. Фердинанд извлек кошелек и отсчитав несколько купюр направился к допрашивающему, чьё лицо от происходящего стало меняться с испуганного на удивленное. — Купишь себе новый. — практически без эмоций, с маленькой искрой злости быстро выговорил он и швырнул в нападавшего купюры, затем обозначил кивком головы, чтобы они вместе с другом убирались. — Пошли отсюда. — второй парень поднял нападавшего с брусчатки, после чего они идя быстрым шагом направились налево к узкому проему улицы. — Благодарю вас! — возликовал японец, раскинув руки словно для объятий. — Уроды. — прошипела Лейла, кинув взгляд на место, где скрылись из виду нападавшие. Все хорошо? Вы не ранены? — девушка заботливо осмотрела его. — Вроде да. Если бы не вы — его прервал Шнейсер, прижав рукой к стене. — Впредь будь осторожней. И еще кое-что. Если ты действительно совершил кражу, то поверь, я узнаю это — главнокомандующий посмотрел японцу прямо в глаза, и тогда тебе и твоим близким лучше сразу изучать тюремную лексику. — все так же спокойно произнес он и отпустил «жертву европейской нетерпимости», после чего тот очень быстро убежал в сторону Рыночной площади. — Зачем ты так с ним! Это же простой беззащитный беженец! Он и без этого был напуган после случившегося! — прокричала Лейла на своего спутника. — Успокойся. С того, что не известно, преступник он или жертва особо вспыльчивых граждан. И разбираться в этом у меня нет никакого желания. — бросил Шнейсер. И так работаю по пятнадцать часов в сутки, так еще и в редкое свободное время погулять с тобой спокойно из-за этих японских беженцев не могу! — Но они ведь потеряли свою страну, все, что у них есть — лишь крошечные пайки, которых порой даже на пропитание не хватает! — Прости. — выдохнул Фердинанд. В последнее время у меня так много работы, что мозги закипают. Сейчас я не в силах улучшить их снабжение. Война съедает слишком много денег, на социальные нужды обычных граждан еле находим средства, не говоря уже о беженцах. Так еще при этом толстосумы, эти чертовы любители предательства и интриг, единым фронтом второй раз блокируют закон о повышении налогообложения крупного бизнеса! — раздраженно процедил он. Сегодня на Совете Сорока я вновь подниму этот вопрос, и думаю, что на этот раз закон наконец будет принят. — Извини, что накричала на тебя. — Лейла виновато опустила глаза. Я еще не отошла от произошедшего. Почему ты думаешь, что в этот раз все получится? — Я сумел переманить на свою сторону кое-кого из совета. Он будет голосовать за все мои проекты, так что необходимые пятьдесят один процент для принятия точно будут за мной. Но меня беспокоит кое-что другое… — он внимательно посмотрел на девушку. Видя тебя в тот момент, когда ты защищала японца, а особенно, когда первой пошла в атаку, я пришел в ужас. Ты была похожа на разъяренного дикого зверя, готового разорвать любого у себя на пути. — ошарашенный главнокомандующий покачал головой. Если бы я не вмешался, ты бы его искалечила и избила до полусмерти. — Но ведь они бы не оставили его в покое. — оправдывалась Лейла. Ситуация была такая, что… — Ситуации бывают разные. — недовольно прикрыл глаза Фердинанд. Но нужно всегда сохранять трезвый рассудок и не давать волю эмоциям в такие моменты. Думаешь, мне не хотелось наказать того парня за то, что он посмел поднять руку на дорогого мне человека? Но я сдержал себя, сохранил хладнокровие и никто не пострадал. Я хорошо знаю твое увлечение японской культурой и отношение к положению японцев у нас в стране. Но искалечив простого человека, ты не добьешься справедливости от тех, кто зажимает небольшие суммы на помощь нуждающимся, имея миллиарды на руках. Действовать против таких нужно с помощью закона, а если не получается, то обходя его, но стараться любым путем избежать насилия. Ярость, гнев, а особенно стремление мести затуманивают рассудок, могут пострадать или погибнуть невинные люди, ты можешь совершить такое…- Лейла чувствовала, как тяжело Фердинанду было говорить эти слова, будто для него в этом было что-то личное. О чем будешь жалеть всю жизнь… — поникшим голосом закончил он. — Ты прав. — растерянно выдавила девушка, осознав случившееся. Я буду стараться, чтобы такого со мной больше никогда не происходило. — Сделай для этого все возможное… — Шнейсер с грустью и надеждой посмотрел на Лейлу, и мысленно добавил — Не повторяй моих ошибок… — Обещаю. — четко произнесла Лейла. — Теперь пойдем дальше. Осталось немного. По пути им встретилась пара, идущая в противоположную сторону улицы. Молодой человек в экспрессивной манере рассказывал девушке о своем новом назначении, периодически донося до ушей главнокомандующего разные ругательства. — Хехе. Слушать негодование этого выскочки Брехта — одно удовольствие. — усмехнулся Фердинанд. — Помню, у вас с ним были какие — то терки. Почему ты перевел его в Польшу? — Критиковал меня в грубой форме. Но он хороший руководитель, а подобными, пусть и не полностью лояльными себе людьми, я не привык разбрасываться. Поработает тут некоторое время, хорошо справиться — награжу его, и преданности может прибавиться, и отношение ко мне изменится. Теперь по этой улице налево. Мы почти пришли.***
Через несколько минут они подошли к небольшому заведению, называвшемуся «Гусиный переулок» и оформленному в польском стиле. Перед входом располагались стулья и столы, почти все они были свободны, лишь на нескольких занятых горожане вкушали местные блюда и вели неторопливые беседы. — Надо же! Я был тут много лет назад, а это место до сих пор живо! — обрадовался Фердинанд. Они сели за один из свободных столиков и вскоре им принесли меню, после чего Лейла и Шнейсер погрузились в процесс выбора блюд. — Какие необычные названия. Это польская кухня, да? — Ага. И пожалуй тут готовят национальные блюда наиболее вкусно. Хоть я всего второй раз в Варшаве, это место заняло определенное место в моем сердце. — Тогда посоветуешь что-нибудь? Не особо калорийное и что-нибудь сладкое. — Сейчас подумаю. — массируя пальцами висок, Фердинанд начал пристально изучать меня. Сколько новых блюд. Хотя не удивительно, ведь столько времени прошло.— усмехнулся он. Можешь взять грибной суп или рассольник из основных блюд. А вот из сладких бери пончики с повидлом. Они просто бесподобны. — главнокомандующий облизнул губу. — Грибной и пончики. Пожалуй так и сделаю. И сок апельсиновый возьму. А ты что закажешь? — Возьму журек, копченую вырезку и конечно же бокал вайсбира. Шнейсер подозвал официантку в национальном костюме, и они сделали заказ. — Очень сытно получается. — подметила Лейла. Не слишком ли много всего? — Не волнуйся, так я питаюсь только когда понимаю, что успею поесть за день не больше двух раз. Сама понимаешь, постоянные разъезды, инспекции, поесть нормально просто не получается. В самолете одни закуски да салатики, в поезде лучше конечно, только из-за расстояний и графика я езжу на своем личном составе не так часто, как хотелось бы. Даже новейшие поезда, колесящие по трехметровкам не способны перегнать самолет. Так что я предпочитаю плотный обед, чтобы не быть к вечеру сильно голодным. Вскоре принесли еду, и начался процесс трапезы. — А как в твоем отряде дела обстоят? У японцев с дисциплиной все хорошо? — главнокомандующий распробовал суп и прикрыл глаза от удовлетворения. Ммм, сразу вспоминается, как в первый раз был в Варшаве, мы тут сидели с Эмилем и ели этот суп. — словно пропел Фердинанд. — Эмиль — это тот, который помогает тебе с руководством партии сейчас? — Да. А в детстве кем-то вроде учителя и если так можно сказать, няньки. Когда мама была занята, а занята она часто, и когда не брала меня с собой или не отдыхала, я проводил время с ним. Очень преданный человек, посвятивший почти всего себя партии, а оставшуюся часть посвятил заботе обо мне. Жаль только его семья распалась, и с собственным сыном у него прохладные отношения. — главнокомандующий отхлебнул пива из кружки. Так что там с отрядом? — Не так хорошо, как хотелось бы. Можно сказать…маленькая катастрофа. Значительная часть отряда погибла в Нарвской операции, а притока новых бойцов практически нет. Поэтому я решила перевести оставшихся на режим усиленных тренировок — в отличии от моего предшественника, я буду брать качеством, а не количеством. — А по взаимоотношениям? Ссор или конфликтов не наблюдается? — Все спокойно — быстро выдала девушка. К нам недавно присоединилась троица японцев. Хорошие ребята, дружные, порой подшучивают друг над другом. Сначала они были немного нелюдимые и скажем так — Лейла резко увела взгляд от Шнейсера в сторону, немного мне не доверяли, сейчас, особенно тут, в Варшавском лагере, мы вполне неплохо общаемся. — Лейла откусила кусочек от пончика. И правда, вкусно. Очень вкусно. — она откусила еще один кусочек и улыбнулась. Тает во рту. — Я бы послушал историю битвы за Слоним с твоих слов. — главнокомандующий облокотился на стол и пристально уставился на девушку. — Х…хорошо. — слегка беспокойно выдавила Лейла. Сначала ребята, облетев землю на Колеснице Аполлона, высадились в тылу врага. Но не все было гладко — рядом с ними оказались британские найтмеры какой-то новой разработки, судя по всему дроны. Завязался бой, из которого они вышли победителями. Все вражеские машины были уничтожены, но и пару своих дронов мы потеряли. — Да, искусственный интеллект по скорости реакции людей пока не превзошел. Дальше что было? — во взгляде Фердинанда проскользнуло недоверие. — Затем мы — девушка резко вздрогнула, то есть они направились в сторону Слонима. В городе царила странная атмосфера. Будто он был пустым — ни людей, ни шелеста шин, не было слышно ни звука. Сканеры показали отсутствия противника. В тот момент казалось, что город будет взят без сопротивления. Но вскоре показался отряд евробританцев. У них были красные найтмеры, сравнимые по силе с нашими. Мой подход к тренировкам дал свои плоды — она направила уверенный и гордый взгляд на Шнейсера, отряд справился с поставленной задачей и мы взяли город. Все дроны были потеряны, но личный состав потерь не понес. Но потом произошло нечто странное. Появился золотой кентавроподобный найтмер. У него было странное оружие, похожее на гигантскую секиру или алебарду. Он быстро вывел из строя всех бойцов. Отряд, поджидавший в городе, мог легко расправиться с ними, но пилот этого найтмера приказал отступать. Пока они покидали город, сам найтмер направился к Акито. Пилот открыл кабину и сказал, что хочет его смерти, Хьюга был в оцепенении — как будто...под гипнозом. И он бы убил Акито, если бы один из той троицы японцев не открыл по нему огонь. Ранений он не получил, но сказал, что вернется за ним, и быстро скрылся. Как сам Акито сказал по возвращению, это был Синь, его старший брат, и добавил, что тоже хочет убить его. Что случилось между ними, Хьюга не рассказал. А потом наш отряд расквартировали тут до неопределенного срока. Узнав об этом, я примчалась в Варшаву, но внятного ответа не получить не смогла. — Может, ты как-то этому поможешь? — пролепетала она после небольшой паузы. — А ты…ничего не забыла рассказать? — у её собеседника начал дергаться глаз, а вместо привычной улыбки на лице появился малозаметный оскал. — Ну — замялась Лейла, я возглавила операцию и отправилась во вражеский тыл на операцию вместе с японцами. Как ты говорил, чем лучше понимаешь подчиненных, тем лучше они относятся к тебе. Извини, что не сказала, я не хотела расстроить тебя. — опустив голову тихо закончила девушка. — А извещение о гибели черт знает где рядом с твоими детскими рисунками невероятно меня обрадует! — взорвался Фердинанд. О чем ты думала, отправляясь туда? В глаза мне смотри! О чем, я спрашиваю? Ты могла погибнуть! Неслась по вражескому тылу — смотрите, стреляйте, вот она я! — Но ведь мы… — Что но, что? Так еще и эти японцы попытались предать тебя! А ты сидишь и еще пытаешься врать мне, будто ничего случилось! Фууух - резко выдохнул Фердинанд. Я просто поражаюсь! Помнишь, о чем мы договорились, когда ты сказала, что хочешь «быть как я», и несколько недель упрашивала меня помочь поступить в академию и учиться экстерном? Что ты никогда, ни при каких условиях не будешь рисковать собой на передовой. О чем тебе рассказывал Антуан, когда я попросил его позаниматься с тобой? — Главное — не рисковать зря. — еле выдавила из себя Лейла. — И как ты воспользовалась его наставлениями? Просто забыла о них, как об информационном мусоре! — крикнул Фердинанд, резко выбросив руку в сторону. У меня чуть сердце не остановилось, когда посреди рабочего дня мне доложили, что ты отправилась на операцию во вражеский тыл вместе с японцами! Я как ошпаренный звоню начальнику фронта и приказываю все ближайшие части бросить на Слоним, а твой отряд после операции временно расквартировать в Варшаве. В это время в голове уже представляются самые страшные варианты развития событий! Как ты могла быть так легкомысленна? Так не ценить свою жизнь? Так отнестись к переживаниям близких? — бросив эти слова, Фердинанд посмотрел на Лейлу и резко стих. Из фиолетовых глаз подрагивающей девушки прозрачными капельками текли слезы. — Я знаю, я виновата! Прости, прости меня! — она уткнулась в пальто Фердинанда и продолжила тихо плакать. — Ну все, все. — главнокомандующий нежно погладил её по голове. Не могу видеть, тебя грустной, а особенно плачущей. Прошу, не делай так больше. Я всю ночь не спал, думал о самом худшем, постоянно звонил и уточнял информацию о потерях твоего отряда... Как тогда переживал... Я чуть с ума не сошел после гибели матери, а если бы с тобой что-то случилось… Не хочу потерять тебя. — прошептав, он прижал девушку к себе. Пообещай, что никогда больше не будешь так рисковать собой. — Обещаю. — она подняла на Шнейсера влажные глаза и улыбнулась. — Вот и хорошо. — Знаешь. — отринув от главнокомандующего и вытерев слезы, Лейла уставилась в чашку с супом. Сейчас я вспомнила момент нашей первой встречи. Как одиннадцать лет назад ты нашел меня в том лесу после теракта, в котором я потеряла родителей — мокрую, замерзшую и еле стоящую на ногах. Как привез к себе домой, моментально вызвал доктора и купил у него лекарства за большие деньги. Как накрыв меня самым толстым одеялом, всю ночь просидел рядом со мной прямо в уличной одежде, заснув лишь под утро. — на её лице появилась нежная улыбка. Потом нашел для меня усыновителей в лице семьи Малкаль. А потом, когда через пару дней пришел меня навестить, я спросила — «Ты не бросишь меня?» И ты обнял меня и ответил… — Ни за что. — с теплотой повторил он сказанное много лет назад. — И с тех пор мы почти все свободное время проводили вместе, то ты посещал Париж, то я приезжала в Берлин. У меня будто появился старший брат, не такой, как сводный Йохан, а заботливый, любящий и добрый, обучающий меня и всегда поддерживающий. Ты самый близкий и дорогой мне человек, Фердинанд. — сияющая девушка посмотрела на Шнейсера. — Ты тоже очень много значишь для меня, Лейла. — Фердинанд взял её за руку. Мой отец погиб еще до того, как я родился, и мама воспитывала меня одна, не считая помощи Эмиля. Она всегда была доброй и ласковой, даже когда я расстраивал её, спрашивала много с меня, но часто баловала, в средствах недостатка не было. — в глазу посветлевшего от приятных воспоминаний Фердинанда проскользнул огонек, а лицо стало расслабленным. Мама была из небогатой семьи, где приходилось ограничивать себя во многом, поэтому она старалась сделать все, чтобы я ни в чем не нуждался. Помню, когда я получил права, она предложила отправиться на завод в Баварию, выбрать машину. Когда мы прибыли, около главного входа стояла невероятно красивый и дорогой автомобиль, что собираются штучными экземплярами. Я тогда подумал, что эту машину она решила себе приобрести. Но мама осмотрела её и кинула мне ключи. Тогда я чуть не прыгал от счастья. — рассмеялся главнокомандующий. А потом она предложила прокатиться. Любуясь Альпами, мы проехали по автобану несколько десятков километров до заправки. Там она села в вертолет и улетела по делам — как-никак долг зовет. — Да, помню, как мы с родителями устраивали пикники в лесу, а потом играли в разные игры... Хорошее было время... — Ага. — кивнул Шнейсер. Детство и часть юности — пожалуй самые счастливые времена в моей жизни. Несмотря на занятость, мама всегда старалась найти для меня время. Мой день рожденья мы всегда проводили вместе. Она вставала пораньше и готовила яблочный пирог. Этот незамысловатый десерт, приготовленный её руками, для меня был вкуснее самых изысканных штруделей... Фердинанд прикрыл глаза и прикусил нижнюю губу, вспоминая тот вкус. Сейчас он был в своем мире, сокровенном и личном, дверь в который приоткрывал лишь нескольким самым близким людям. Где черпал силы двигаться дальше в самые тяжелые моменты жизни. Где под самой надежной защитой хранилось самое драгоценное — её задорный голос с едва заметной хрипотцой, огоньки усталых, часто не выспавшихся глаз, широкая и самая искренняя улыбка из всех виденных им. Где царили безмятежность и счастье, а завтрашний день сулил новые открытия и безоблачное будущее. Так могло продолжаться и дальше, если бы все его надежды и жизнь близкого человека не сгорели в огне насилия и бессмысленной жестокости. — Потом гуляли по Берлину или смотрели фильмы, обсуждая впечатления после просмотра. Ходили по лесу, ловили рыбу и собирали грибы. У нас не было секретов, мы всем делились. Словно были частью друг друга. — резко поник Фердинанд. А затем мрак. Мрак, которому, как мне казалось, не будет конца. После её смерти я будто потерял часть себя. Тратил деньги на вещи, алкоголь, падших женщин, пытаясь заполнить пустоту, что образовалась внутри меня. Я стал озлобленным и жестоким, положительные эмоции редко посещали меня. Но встреча с тобой изменила все, можно сказать спасла меня от превращения в монстра. — ухмыльнулся он. Ты заполнила эту пустоту и моя жизнь заиграла новыми красками. Теперь у меня была не просто цель изменить Евросоюз, но и был близкий человек, для блага которого я должен осуществить это. Ты стала моим солнечным лучиком на пасмурном осеннем небе. — главнокомандующий поправил прядь волос девушки и вновь ощутил пугающий его приятный жар внутри себя, не первый раз возникающий внутри него в присутствии Лейлы. — Спасибо. Тогда мы оба потеряли родителей, но зато обрели друг друга. — улыбнувшаяся девушка посмотрела на своего спутника. — Верно. — кивнул главнокомандующий. А теперь давай вернемся к еде, пока она совсем не остыла. — предложил Фердинанд, после чего они продолжили прием пищи. — Знаешь, этот золотой найтмер и его пилот меня заинтересовали, у машины судя по всему крайне необычная конструкция. — во рту Шнейсера исчезла последняя ложка супа. Да и простому солдату не доверят пилотировать подобную технику. Прикажу разведке разузнать о них поподробнее. Насчет этого Акито — он почесал подбородок. Мне кажется, его следует отстранить от операций и направить к психологу. Увидев брата, он был крайне нестабилен. Кто знает, быть может в следующий раз у него что-то замкнет в голове, и он в своих стрелять начнет. — Не начнет, он не такой! — слова Фердинанда вызвали со стороны Лейлы бурную реакцию. И это мой отряд, я сама решу, что с ним делать! - резко выдала она. Акито замкнутый и нелюдимый, но я найду с ним контакт, и поговорю об этом. — на лице девушки появился едва заметный румянец. — Хорошо. — с тяжестью выдохнул Шнейсер. Поступай как считаешь нужным. Только помни про осторожность. — У тебя опять глаз дергается. — подметила Лейла. — Надо же — прикоснулся к виску главнокомандующий. Со всей этой спешкой забыл таблетку выпить. Сейчас вернусь. — Фердинанд встал из-за стола и направился в туалет, по пути прихватив с собой у официантки бутылку воды. — Действительно. — главнокомандующий стоял перед зеркалом и рассматривал своё лицо. Хорошо, что проявление было таким маленьким. — из нескольких лекарств в кармане штанов он достал нужную таблетку и выпил её. Сделаю-ка я один звоночек. Убедившись в отсутствии посторонних, Шнейсер достал телефон и выбрал из списка контактов нужный номер. Через несколько секунд гудков ему ответили. — Добрый день, вождь. Вы что-то хотели от меня? — Добрый, Оскар. С сегодняшнего дня помимо обеспечения безопасности в Вайсвульфе, у тебя появится новое задание. Установи пристальное наблюдение за недавно присоединившейся к вам троице японцев и за Акито, особенно за ним. Раз в неделю будешь отправлять мне отчет об их активности. Все ясно? — Так точно. Выполняю. Расправим крылья… — Над всей Европой. Конец связи. — Фердинанд положил трубку. — Если этот япошка кинет на неё хоть мимолетный похотливый взгляд, в порошок сотру. — тихо прошипел главнокомандующий и направился на улицу. Лейла тем временем успешно покончила с супом и принялась за оставшиеся пончики. — Пока тебя не было, тут мимо парень в такой смешной одежде проходил, хаха. Жаль, ты не увидел. — рассмеялась Лейла. — Кстати о необычных людях… — воспользовавшись случаем, Шнейсер решил задать ей один вопрос. Пока я ехал в аэропорт, по пути мне встретился какой-то странный человек, кричащий про какую-то высшую силу, Силу Короля, недоступную простым людям. Не знаешь, что он имел ввиду? — Впервые слышу о таком. — Понятно. — на душе у Фердинанда сразу стало легче. Спящий Носитель — наверняка не Лейла, раз она ничего не знает о гиассе. — подумал он. Через несколько минут они закончили прием пищи и Шнейсер дальше повел её по импровизированному маршруту к последним достопримечательностям.***
Последним местом, посещенным ими стала величественная колонна Сигизмунда Третьего. Она располагалась на площади перед Королевским Замком с несколькими башенками, на центральной из которых красовались искусные старинные часы, а на боковых были только маленькие окошки. Картину довершали венчающие башни изящные серо — зеленые купола — луковки. Лейла огляделась вокруг и восхитилась представшему перед ней виду. — Тут так красиво… — зачарованно произнесла она. — Очень красиво. — Так же окинул взглядом местность Фердинанд. Внезапно его взор пал на магазин нижнего белья в одном из домиков, окружающих площадь. Вернее на один из сексуальных комплектов нижнего белья красного цвета. В голове Шнейсера сразу возник образ Лейлы в этом наряде. Волосы, словно мягкие колосья пшеницы. Приятный аромат и нежная кожа. Такая недоступная. Такая манящая. Такая желанная. Внутри возбудившегося главнокомандующего будто мгновенно запылали тысячи огней. Но он не был рад этому. От испытываемых ощущений по отношению к той, что выросла на его глазах, Фердинанда пробил ужас и отвращение к самому себе. Он вздрогнул и пошатнулся, спешно прикрывая промежность своим кепи. — Как-то потеплело. — прерывисто выговорил главнокомандующий, бегая глазами. Вскоре на площади приземлился вертолет, чтобы забрать Шнейсера. — Спасибо за чудесный день! Пусть все твои законы будут приняты на сегодняшнем совете. И мы будем видеться чаще. — нежно пролепетала Лейла, закрыла глаза и обняла Фердинанда, ласково положившего руку ей на голову. Девушка подумала, что Шнейсер мерзнет из-за ветра — она чувствовала, как его трясло. Вертолет поднялся в небо и направился в сторону аэропорта. Лейла долго провожала его взглядом, пока он окончательно не растворился в небесах. Перед лицом главнокомандующего последний раз пронеслись красные черепицы старого города Варшавы. Трясущейся рукой он достал несколько таблеток и быстро выпил их, борясь с тяжелым дыханием. — Что со мной происходит. — выдавил Фердинанд, закрыв ладонями глаза. Как тогда на банкете…даже хуже. Господи… Что еще ты приготовило мне, искалеченное сознание? После совета навещу Александра и расскажу ему о случившемся. Может у него будет какое-нибудь лекарство. А пока надо временно отдалиться от Лейлы…пока не приду в норму, до её дня рождения точно. И быть с Ини. Больше и чаще. Столько, сколько смогу, все свободное время. Чтобы даже мысли о Лейле не было. А теперь надо сосредоточиться на совете. Я не имею права проиграть… Шнейсер закрыл глаза и запрокинул назад голову, ощущая приятное расслабление от действия таблеток. Сквозь пелену облаков начали проявляться очертания воздушной гавани.