Взрослые игры

Главный вопрос, который задавал себе Джон в те дни, – оказался бы он здесь, если бы не она? Как должна была выглядеть его жизнь, которая двигалась бы по заранее проложенным рельсам, и в которой Арья существовала, как какая-то помеха, уводящая его в сторону? С ней всё теряло свой смысл, и одно нарушение тянуло за собой другое. Сами чувства, которые они испытывали друг к другу и которые не должны были испытывать, становились катализатором всех последующих разрушений. Сколько дней они уже не появлялись в школе, пропадая на собраниях, в тире, на тренировках, печатая плакаты, возбуждённо переговариваясь на встречах с такими же, как они? Это был его последний год в школе, и сейчас, когда на учёбу стоило направить все силы, готовясь к будущему поступлению, это перестало быть чем-то важным для него. Важнее стало другое, то, что пьянило, как вино, - чувство сопричастности течению истории, ощущение собственных сил и возможностей изменить этот мир к лучшему, соскоблить налёт лжи, вдруг так явственно проступивший во всём. Арья стремилась ни в чём не уступать ему. Они весело соревновались друг с другом в стрельбе в тире и в разные дни по очереди брали верх друг над другом, хотя Джон предпочитал отгонять от себя мысли о том, пригодятся ли им их новые навыки. Но то, насколько далеко может зайти полиция в своих действиях, оставалось неизвестным, а воспоминания о жестоком подавлении беспорядков в Кастамере, возглавляемом Тайвином, в чьих руках сейчас оказалась сосредоточена вся власть, навевали мрачные предчувствия. И всё-таки трудно было не признать, что оружие в её руках украшало её так же, как другую девушку украсило бы кольцо с брильянтом или туфли на шпильках - в момент выстрела она была более собой, чем когда-либо ещё. Днём они проходили с плакатами по улицам Королевской Гавани, раздавали листовки всем желающим. Многие считали их сектантами, и этому вторило телевидение, но были и те, кто задумывался, и с каждым днём таких людей становилось всё больше. Они встали лагерем на площади Эйегона, прямо перед красным зданием правительства так, чтобы любой, кому небезразлична судьба Вестероса, мог всегда их найти и получить всю доступную на сегодняшний день информацию. Днём в лагере находились тысячи людей, но на ночь оставались сотни. Всё было подчинено строгой дисциплине, сменялись дежурства, кто-то следил за порядком, кто-то подвозил воду и продукты, кто-то печатал и раздавал листовки. В один из дней наконец-то появились представители власти. - Вы слышали? – подбежал возбуждённый Сэм, - Они предлагали для всех сомневающихся в честности правительства организовать автобусные экскурсии за Стену, чтобы мы могли своими глазами убедиться в том, что нас дурачат! - Автобусные экскурсии по заранее определённому маршруту, проверенному вдоль и поперёк, - умно, конечно, и совершенно бессмысленно. Это не то, на что следует соглашаться, - заключил Джон. Ночью, когда в лагере оставалось уже немного людей (большинство расходились по домам), Арья, Сэм и Джон сидели втроём на сколоченных из ящиков стульях и согревались чаем из термоса – осень давала о себе знать, когда тишину ночного города прервал шум приближающейся техники. Машины сметали всё на своём ходу, перемалывая в фарш: палатки, ящики, бутыли с водой – так тщательно выстроенный лагерь за несколько часов перестал существовать. Площадь оказалась оцепленной. - Сюда! – крикнул Джон, и они рванули в одну из подворотен и остановились только когда почувствовали себя в безопасности тихого дворика. Джон облокотился спиной о стену арки, чтобы отдышаться, и обняв Арью, которая прижалась к нему, почувствовал сильное биение её сердца. Не прошло и минуты, как она вскинула голову: - А где Сэм? Их взгляды встретились, и оба поняли, что Сэм в его извечной медлительности вероятно где-то заплутал, или его забрала полиция, и Арья ни слова ни говоря помчалась обратно. - Арья, стой! – он крикнул ей вслед, но это уже казалось бесполезным, и Джону ничего не оставалось, как последовать за ней. Они снова очутились на площади и увидели, как Сэма загружали в одну из полицейских машин, и, в этом не было логики и здравого смысла, но бросать его одного сейчас казалось настолько неправильным, что вдвоём с Арьей они просто подошли к той же машине и позволили себя арестовать. Надо сказать, что Сэм, изрядно испуганный происходящим, был очень рад их увидеть. Наверно это было самое неподходящее место для того, чтобы любоваться ей, но со всклокоченными волосами, расплывшейся тушью, сидящая на корточках в джинсах, чёрной майке и этих её тяжёлых армейских ботинках на полу камеры предварительного заключения, она казалась взрослее своих лет и безумно притягательной. Джон сел рядом с ней, и они посмотрели друг на друга. Арья улыбалась: - Мы же не остановимся, да? Даже если нам напишут плохую характеристику в школу? - Даже если нас выгонят из школы. Конечно, обратного пути уже нет, - он провёл по её щеке ладонью, кажется ещё сильнее размазывая тушь, и поцеловал её, нежно, но так решительно, будто навсегда закрывая для себя все сомнения и вверяя ей, этой маленькой девчонке, свою жизнь.