Воля Ада

      Мыльная пена душистой шапкой качалась на горячей воде, переполняющей тесную ванную. Тесной эта ванна была не столько из-за своих скромных габаритов, сколько из-за того, что в ней пытались уместиться сразу два тела. Пускай одно из них было довольно мелким, принадлежавшим хрупкой, белокожей блондинке, раскрасневшейся от тепла и близости другого тела, сидевшего напротив вплотную к ней. Его длинные ноги едва помещались в ванной, над пенной шапкой торчали колени, по крепкой груди стекали струйки мыльной воды, а рыжие волосы потемнели от влаги. Девушка смеялась, брызгая на парня пеной и как бы невзначай прижималась под водой, от чего им обоим становилось ещё жарче.       Рывок за шкирку заставил захлебнуться влажным воздухом и ослепнуть от внезапной темноты. Маркел, задыхаясь, бешено заозирался, ничего толком не соображая.       — Ты чуть не окунулся лицом в воду.       Низкий голос из-за спины явно не принадлежал девушке. Маркел резко развернулся. Монах склонился, заслоняя собой фиолетовое небо, и настороженно вглядывался в лицо подопечного. Рыжий с минуту таращился на него прежде чем осознать, что сидит в неглубоком каменном бассейне, по грудь в воде, но никаких девушек и пены тут нет. Сердце сдавило горечью, но Маркел заставил себя кивнуть, давая понять, что очнулся от воспоминания.       Дождавшись кивка, монах отошёл и принялся разматывать опутывающие грудь цепи. Маркел рассеянно следил за ним, старательно выравнивая дыхание. Сейчас ему очень хотелось думать, что никакой блондинки не было, что он просто задремал в купели: небольшом бассейне глубиной до пояса и неровными широкими выступами по краям, позволяющим сидеть в горячей, немного мутноватой воде, ключом бьющей из-под земли, как в джакузи. Но девушка была, и, очнувшись в окружении багряных скал под лиловым небом, Маркел переполнялся обжигающе-острым чувством потери.       Металлический перезвон выдернул парня из ступора. Лука полностью разделся и сейчас аккуратно складывал цепи поверх сапог и рясы.       — Теперь ты понимаешь, почему воспоминание разрушает заблудившиеся души в Аду? — спросил монах, заметив его внимание.       Маркел нахмурился и отвернулся. Он всё ещё ощущал фантомные прикосновения нежной горячей кожи блондинки, выбивающие из реальности. Кем бы ни была эта девушка, тянущая боль в груди очевидно говорила одно: он любил её, и только что словно наяву снова был рядом с ней, довольный и счастливый, а спустя миг всё развеялось прахом, оставив его одного в чужом, непонятном мире. Маркел сжал зубы и выдохнул, силой заставляя себя успокоиться и не подпускать мысли о том, что не в силах вспомнить имя возлюбленной. От этого боль в груди смешивалась с холодным до тошноты страхом.       Силясь отвлечься, он переключил внимание на залезшего в воду Луку. Тот словно не замечал соседа. Деловито прошёл вглубь бассейна и принялся безо всякого стыда мыться маленьким куском ветоши. Маркел хмыкнул, отгоняя порождённый воспоминанием болезненный морок, и принялся внимательно разглядывать монаха. Под рясой пряталось худощавое, поджарое тело, напрочь лишённое юношеской угловатости, которая ещё немного сохранилась у самого Маркела. Идеально прямая осанка, скупые, ленивые движения вкупе с бледной тонкой кожей вызывали ассоциацию с аристократами. В паху, на груди, руках и ногах у Луки росли редкие белые волосы, ставшие видными только намокнув от воды. На вид монаху было под сорок лет, но вряд ли обычное летоисчисление применимо к таким, как он.       Словно почувствовав, что у парня созрел вопрос, Лука закончил с омовением, окунувшись с головой в прозрачную воду. Резко вынырнув, он небрежным движением ладони зачесал потемневшие от воды волосы назад, закинул на берег ветошь и, подойдя к Маркелу, плюхнулся рядом на уступ, с наслаждением развалившись и вытянув длинные ноги под водой.       — Если готов — спрашивай. Я здесь, чтобы отвечать на твои вопросы.       Маркел немного приободрился от его благодушного тона и задумался, какой из сотен вопросов задать первым.       — Я слышал, Мэри не сильно мне рада. — Лука посерьёзнел и кивнул. — Почему? Лишний рот?       — Не совсем, — ответил монах, тщательно подбирая слова. — Видишь ли, мы простые аборигены. Не воюем, не торгуем, живём тем, что в пустыне найдем, благо чертей в Аду мало, всем всего хватает. Поэтому та, что пришла за тобой, нам не по зубам.       — Кто она? — нервная дрожь пробежала по позвоночнику, но Маркел её игнорировал. — И что ей от меня нужно?       — Я не знаю, Маркел. — искренне ответил Лука. — У меня есть догадки, но пока ты не усвоишь основы нашего мира, они тебе ничем не помогут.       — А если она придет за мной, пока я буду учить матчасть? — рыжий поерзал на уступе, силясь принять максимально небрежный вид.       — Воспользуемся секретными путями отхода и отправимся к Демонам. — Лука пресек следующий вопрос изящным движением ладони. — Тебе надо познать мир сначала, а не кусками. Соберись и выбери вопрос, который мешает тебе понимать происходящее.       Маркел закатил глаза, но подчинился и лениво осмотрел наставника в поисках подсказки. Бледная кожа Луки порозовела от горячей воды и стал виден тонкий рваный шрам, в точности повторяющий контуры опутывающих поверх рясы цепей. Маркел нахмурился и обернулся на собственный меч, лежавший на земле позади, припоминая дорогу сюда.       Назначенный сопровождать новичка до купели Аскон оказался невероятно наглым и прилипчивым типом. Пока они шли, он висел у Маркела на плечах, возвышаясь над ним на полголовы, заглядывал в лицо нахальными чёрными глазами и никак не желал оставить в покое уставшего от потока информации парня. Когда Маркел попытался выдворить гада перед тем как раздеться и нырнуть в воду, тот радостно ухватился за возможность смутить паренька, издевательски оскалился и попытался приобнять, но задел закинутый на спину меч и тут же с шипением отдёрнул руку.       — Совсем шуток не понимаешь, да? — ухмыльнулся Аскон, посасывая сильно кровоточащий палец, и неспеша побрёл прочь, оставив наконец в покое новичка, довольного тем, что убедился в боевой пригодности нового оружия.       — Оружие не ранит хозяина, — наконец сформулировал вопрос Маркел и пристально взглянул на монаха. — Почему? И почему тебя это не касается? — он довольно грубо указал на рассекающий грудь Луки шрам. — Ты настолько отличаешься?       Лука хмыкнул, довольный наблюдательностью собеседника.       — Начнём с начала. — он устроился поудобнее, настраиваясь на долгое повествование. — Попав в Ад, души мечутся в вихре собственных воспоминаний, окружённые прожорливыми песками. Души измучены и напуганы. Страх и пережитая при жизни боль лишают их того единственного, что важно в Аду — воли.       Он сделал многозначительную паузу и Маркел понял, что сейчас речь пойдет о самом главном.       — Почему воля — самое важное в Аду?       — Потому что мы мертвы, — тихо проговорил монах, заставив собеседника зябко поёжиться в горячей воде. — Умерев, мы освободились от физических рамок. Наши тела здесь другие. Ты пока этого не заметил, поскольку очень устал после перерождения, но вскоре ты поймёшь, что почти не нуждаешься во сне и пище, что твое тело стало сильнее и легче, а твоя воля обретает форму.       Мягкий голос обволакивал, задевая потаённые струны, заставлял верить, глубоко понимать самую суть. Маркел прочистил горло и силой заставил себя не опускать голос до благоговейного шёпота.       — Форму?       — Видишь ли, наш мир — это такое место, где законы физики и логики довольно… — он повёл ладонью в воздухе, подбирая слово, — расплывчаты. Мы освободились от физических тел и наша воля — эмоции, стремления, если хочешь, — вырвалась наружу, влияя на окружение и приобретая материальную форму, — он кивнул на меч за своей спиной.       — Не понимаю. — Пробормотал Маркел, не желая подпускать интуитивное понимание слов монаха. Словно давно догадывался, но никак не мог поверить в собственное знание.       — Я уже говорил — нас очень мало. Как думаешь, почему? — Маркел догадывался, почему лишь немногие способны преодолеть всеобъемлющий страх пустыни, но упрямо помотал головой. — Потому что лишь единицы, самые сильные характером, способны проявить силу воли и превратить страх и боль в оружие.       — В прямом смысле? — Маркела больше всего пугал тот факт, что превращение страха в сталь недостаточно пугает его.       Словно это было нечто очевидное, до чего давно можно было догадаться. Это наводило мелкую панику, словно он терял связь со всем логичным и нерушимым, к чему привык до сих пор, хоть и не помнит об этом.       — В прямом. — кивнул Лука. — Против песков оружие, конечно, не помогает, но сам факт борьбы в итоге спасает сильную душу, позволяя уже спасшимся найти её. И, конечно, выкованное собственным страхом оружие не ранит владельца — оно ведь часть его души.       Маркел медленно кивнул, принимая услышанное. Бессмысленную панику от собственной слишком спокойной реакции он задвинул куда подальше.       — Тогда что случилось с тобой?       По лицу монаха скользнула тоскливая тень, но тут же сгинула от кроткой улыбки.       — Это довольно захватывающая история, но я расскажу её как-нибудь в другой раз. Но в главном ты прав, я отличаюсь от остальных. — Маркел напрягся, а Лука принял на себя деловитый вид и принялся объяснять. — Есть два вида бесов. Большинство называют nigrum, что значит «чёрный». — Маркел, не удержавшись, передёрнулся, вспоминая неестественно чёрные глаза, явно служившие причиной такого названия. — Это все души, прошедшие через Вспоминание и сохранившие память о своей земной жизни. Все они разные, по-разному сильны и развиты, некоторые могут даже обладать уникальной способностью. Например, у Мэри дар лекаря, а Литлли способна перемещать предметы, не касаясь их. Попроси её, она с удовольствием покажет.       — А они все так выглядят? — Маркел понимал, что вопрос звучит жалко, но не спросить не мог.       — Ну почти, — задумался Лука. — Души в Аду лишены тела и пока они растерянные и беззащитные бродят по пустыне, она так или иначе влияет на них, что, естественно отображается на внешности.       — Поэтому их глаза становятся чёрными? — Маркел ругал сам себя за такую глупость. Он в Аду, в мире живой воли и неизвестных опасностей, а его волнуют чьи-то глаза.       Лука отвечал довольно снисходительно, словно его ничуть не удивляло такое неуместное внимание к незначительным деталям.       — У нас есть поговорка: Ад любит символику. — он пожал плечами и ободряюще улыбнулся. — Это отдельная тема для философского обсуждения, поговорим об этом как-нибудь за чашкой отвара, ладно? — Маркел нахмурился, но кивнул. — В любом случае, тебе не о чём волноваться. Ты, видимо, очень мало скитался по пустыне, глаза у тебя вполне человеческого цвета, в отличие от волос.       Он усмехнулся, а Маркел лишь закатил глаза, стараясь скрыть внезапно накатившее облегчение. Он не жутковатый черноглазый бес, в нём ещё осталось нечто человеческое. Мысль принесла успокоение, но почему-то отдавала самообманом. Маркел решил пока об этом не думать.       — И как называют таких как ты? — Alba, это значит «белый». — ответил Лука, указывая на свои волосы. Маркел задумчиво его осмотрел. И впрямь, похож на альбиноса, только кожа у него не болезненно-белая, а просто светлая, и глаза не красные. — Мы отличаемся иным спектром способностей, чем Чёрные. Поскольку Альба жили в Аду всегда, естественным образом получилось, что именно вокруг нас складываются общины. По традиции в одном fratribus один Альба. Мы некто вроде наставников для своих Nigrum. Помогаем им освоиться и пережить Воспоминание, поддерживаем и направляем.       — Дай угадаю, — протянул Маркел. — Все вы при жизни были монахами и жрецами, но где-то накосячили — типа, мальчиков трогали или работали по субботам — и после смерти загремели в Ад?       Лука негромко, но совершенно искренне рассмеялся.       — Тогда мой грех наверняка был в том, что я регулярно просыпал службы! — развеселился он, — Кто знает, может так оно и было.       — То есть? — не понял Маркел. — А ты не знаешь?       — Нет. — честно ответил Лука, немного сникнув. — В отличие от Чёрных, мы не помним своих земных жизней.       — То есть ты не знаешь, кто ты? — шокировано спросил парень.       — Почему же, знаю. — возразил Лука и склонил голову набок, пристально всматриваясь в собеседника. — Как и ты. — Маркел недоуменно моргнул. — Ты не помнишь своего прошлого, но если спросить тебя, что ты за человек, ты сможешь ответить. — он хитро улыбнулся. — Если немного подумаешь, конечно.       Маркел хотел фыркнуть с возмущением, но получилось лишь задумчивое шипение. Лука опять оказался прав. Если он немного подумает, то безошибочно сможет описать себя и свой характер, несмотря на то, что почти ничего из своей жизни не помнит. Видимо об этом они и говорили ещё в пещере — вспомнив момент своей смерти он вспомнил и себя таким, каким пришёл к финишу своей земной жизни. Маркел почувствовал себя так, словно узнал концовку жутко интересной книги, но понятия не имел о её содержании, и это незнание жгло изнутри нетерпеливым беспокойством. Маркел откинулся на импровизированный борт купели и попытался сосредоточиться на ассоциации своей позабытой жизни с книгой. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул.       Влажный тёплый воздух сменился сухим и пыльным, ощущение воды и мокрого камня — прохладным мрамором. Маркел открыл глаза. Они сидят в вечно пустынном коридоре возле кабинета директора на неудобных кособоких сиденьях. Всё тело неприятно ноет от свежих синяков, особенно болит разбитая скула. Маркел вновь подрался. Рядом с ним сидит светленькая девчонка лет тринадцати. Маркел не помнил ее имени, но знал, что эта девочка младше его и ее не должно здесь быть. Как она оказалась рядом, Маркел вспомнить не мог, но против компании не возражал.       — Этого вроде не было в школьной программе. — младшая от нечего делать полистывала новенький толстый сборник школьной литературы за десятый класс в кратком пересказе. Ее фоновое бормотание помогало удержать шаткое настроение Маркела в рамках сдержанного раздражения. — «Братья Карамазовы», хмм… — она зашуршала страницами, пересказывая сюжет ещё более кратко, чем в сокращённом изложении. — … О, старшего брата старца звали Маркел!       — И чё с ним стало? — вяло отозвался старший.       — Ну он… умер в раннем возрасте от чахотки.       — Заебись, — фыркнул Маркел, привычно ощущая тупой укол злобной обиды. — Стопудово специально так меня назвала.       — Ни хрена не удивлюсь, — хмуро поддакнула девочка. — Мать все-таки тебя…       — … ненавидит, — хрип уже взрослого Маркела вновь вернул его в иссушенную пустыню.       Мир звенел и вибрировал, всё тело сводило судорогами. Горячий влажный воздух многотонным прессом давил на грудь, не пролезая в лёгкие. Желудок болезненно скрутило, и Маркела вырвало на песок. Стало немного легче.       — Ничего страшного, спокойно, — успокаивал низкий голос. — Ты слишком глубоко провалился, это бывает, всё в порядке.       Маркел только глубоко дышал, ожидая пока отпустит бьющая всё тело крупная дрожь, и сквозь слипшиеся от пота ресницы удерживался взглядом за багряный песок. Закрывать глаза было страшно. В этот раз всё ощущалось иначе. Он не просто видел смазанный кусок своего прошлого, он на самом деле вновь стал пятнадцатилетним мальчишкой, ожидающим выговора от учителя за драку в компании девчонки-младшеклассницы. Вот только Маркел уже давно не школьник, он обречённый на Ад самоубийца, и разрыв между этими двумя жизнями ощущался, как пульсирующая кровью рваная рана в груди. Голова звенела от страха и боли от осознания, что любимая девушка, как и вся его жизнь, потеряны для него навсегда, и каждая попытка к ним вернуться хотя бы в собственной памяти в итоге приведёт к безумию. Одно слишком глубокое погружение в собственную память — и его рассудок уже замутился настолько, что он даже пошевелиться не способен, лишь висит в чьих-то крепких руках и слушает успокаивающий голос, абсолютно не задумываясь о том, каким жалким сейчас выглядит.       Маркел не понял, сколько времени вот так лежал на руках монаха, свесившись набок в неудобной позе. Он попытался сесть, только когда стих звон в ушах, картинка перед глазами перестала качаться, а желудок сводить ледяными судорогами, и обнаружил, что висит на Луке полностью голым. Видимо, когда Маркел вырубился и забился, монах спешно вытащил подопечного из воды, чтобы не захлебнулся, а потом пытался привести в чувство. Тут не до одежды. Маркел, конечно, был из совсем не стеснительных, но всё-таки два обнимающихся голых мужика — это по меньшей мере неуместно.       Парень, опираясь на дрожащие руки, тяжело стащил свою тушку с колен монаха и сел на песок, пережидая головокружение.       — Порядок? — поинтересовался Лука, обеспокоено заглядывая ему в лицо. Маркел кивнул. — Немного отдохнёшь, или пойдём?       Парень прислушался к себе. Внутри всё мелко дрожало, как с похмелья, но в целом он чувствовал себя нормально. По крайней мере физически.       — Пойдём.       Лука кивнул и помог подопечному встать. Колени всё ещё тряслись, поэтому одевался Маркел прислонившись спиной к скале, кругом закрывающую купель. Лука довольно быстро натянул сапоги и рясу, замотался в цепи и смиренно ожидал, пока парень попадёт ослабевшими ногами в штаны, а потом в сапоги и найдёт дырки для рук в своей тряпке. Когда бедняга ощутимо стукнул себя по рыжей макушке рукоятью собственного меча, пытаясь закинуть перевязь на спину, Лука наконец счёл нужным вмешаться. Он закрепил меч на спине подопечного и, немного подумав, потянул ворот его импровизированного плаща и накинул на голову как капюшон.       — Волосы у тебя очень приметные.       Маркел кивнул, он привык прятать свою яркую шевелюру.       Они неспеша побрели в сторону пещеры. Маркел понимал, что стоит обсудить с наставником свой припадок, но ему категорически не хотелось. Казалось, если начать говорить, то всё станет ещё реальнее и от этого ещё страшнее, а сейчас растеряный парень к такому не готов.       — Ты говорил, у таких, как ты, много способностей. Например? — сейчас лучше отвлечься, об утраченных связях он успеет подумать потом.       Лука кивнул, принимая перевод темы.       — Одна из моих основных способностей — собирать и передавать знания. Так мы узнаём, что происходит в настоящее время в мире живых.       — А как ты собираешь знания? — поинтересовался Маркел, не особо ожидая ответа.       — Ну, словами не объяснишь, — Лука почесал в затылке. — Если вкратце, мы собираем совсем потерянные души, превращенные песками в тени, и забираем их знания. Я покажу тебе при случае, напомни мне.       Маркел кивнул, особо не задержав новую информацию в голове, и сразу перешёл к следующему вопросу.       — Ты сказал, что никто не знает, по какому принципу души попадают в Ад. Неужели нет совсем никакой закономерности?       Лука задумчиво потёр подбородок, припоминая.       — Ну, разве что никто и никогда не видел в Аду глубоких старцев и маленьких детей.       — Почему?       — Потому что мироздание решило, что только молодёжи место в Аду. — протянул наглый голос.       Маркел резко вскинулся, моментально напрягаясь. К Луке он уже привык, а вот Чёрные всё ещё не вызывали доверия. Из пещеры к ним вышел Аскон, чуть более серьёзный, чем когда Маркел видел его в последний раз.       — Не тебя спрашивал. — Огрызнулся рыжий.       Лука покосился на вмиг ощетинившегося новичка и тяжко вздохнул.       — Я за тобой, Лука. — Аскон проигнорировал парнишку, чем вызвал у того приступ немого бешенства. — Мы тут кое-что надумали, нужно посоветоваться.       — Ох, отлично! — обрадовался Лука и поспешил в пещеру. Маркел пристроился ему в хвост. — С удовольствием выслушаю ваши идеи!       — Лишь бы самому не думать, — громко пробурчала Мэри из пещеры.       Все Чёрные сидели вокруг стола и дожидались, пока Лука усядется во главе, а Аскон и Маркел развалятся на лавке.       — Мы тут обсуждали ту странную чертовку, которая явилась за пацаном. — безо всякого предисловия начал Ровид, как следующий по старшинству занявший место во главе стола напротив монаха.       Лука кивнул и посерьёзнел, Маркел тоже насупился, припоминая. Женщину, пытавшеюся его забрать, он почти не запомнил. Единственное, что отпечаталось в памяти — её гордая осанка и кровожадная армия.       — Я смог её рассмотреть. — произнес Лука. — С левой стороны у неё волосы седые и левый глаз как будто бельмом затянут.       — Седые волосы? — удивилась Мэри. — Как у тебя?       — У Альба волосы не седые, а белые. — авторитетно заявила Литлли. — А у неё они как будто выгорели с одной стороны.       — Я никогда не видел бесов с двойным цветом волос. — хмуро проговорил Ровид. — Но больше меня беспокоит, что армия inferus явно повиновалась именно ей       — Какая армия? — вмешался Маркел.       — Потом расскажем, — резко ответила Мэри.       — Мы никуда не торопимся, — не согласился Лука и повернулся к новичку. — Помнишь, я рассказывал, как бесы создают своё оружие. — Маркел кивнул. — Обратить страх в силу способен далеко не каждый. Как думаешь, как спасаются те, кто недостаточно силён для этого?       Рыжий нахмурился, раздумывая. Что делают слабаки, не способные защитить себя сами?       — Сбиваются в стаи? — предположил он.       — Верно! — обрадовался Лука. — Слабые души собираются вместе и, лишённые собственного разума, всё больше влияют друг на друга, пока в итоге не становятся одинаковыми. Мы называем их «Inferus», что значит «Безликие». Потому что иметь лицо, неотличимое от других, всё равно что не иметь лица вовсе.       — Inferus — одна из самых больших опасностей пустыни. — Присоединился Ровид. — Они крайне агрессивны и постоянно стремятся поглотить ещё души, которые от них отличаются.       — И их совсем никак нельзя контролировать. — добавила Литлли.       — А как же… — не понял Маркел.       — Та тётка? — перебил Аскон. — Раскопала, видать, какую-нибудь легенду. Есть какая-нибудь легенда про атаманшу Безликих, Лука?       — Есть, — подтвердил монах. — Якобы, если найти первую душу, давшую начало Inferus и поглотить её, то толпа станет подчиняться тебе. Глупость, конечно. — он покачал головой и пояснил, обращаясь в основном к новичку. — Во-первых, это слишком опасно, даже с особыми способностями Нигрум выдернуть души из толпы и выжить не получится.       — Некоторые альтернативно одаренные пытались. — вставила Мэри.       — Во-вторых, — как ни в чём ни бывало продолжил Лука, — невозможно вычислить первого из толпы, её же не одна душа образует, а как минимум две, а ещё вероятнее несколько.       — Так или иначе, — перебил монаха Ровид и нахмурился. — Мы должны доложить и передать пацана.       — Кому? — взвился Маркел.       — Мы не можем взять с собой в Civitas новичка, — не согласилась Литлли. — Он не дойдет.       — Куда? — не понял рыжий.       — Один раз пролез через inanis, пропихнём ещё раз. — беззаботно махнул рукой Аскон.       — Так, блять! — Маркел с силой хлопнул ладонью по столу, и все удивлённо затихли. — Я тебе самому кое-что пропихну! — рявкнул он на Аскона и повернулся к Луке. — Кому вы собрались меня сдать?       Мэри набрала в грудь воздуха, явно намереваясь отчитать новичка за наглость, но Лука остановил её плавным движением руки и серьёзно взглянул на подопечного. Маркел подобрался, уверенный, что нарвался за свою грубость и готовый защищаться. Нельзя позволять решать судьбу без него. И уж он уж точно не будет смирно молчать, если его попытаются отдать неизвестно кому, как мешок с картошкой.       — Я хотел рассказать тебе об этом чуть позже, чтобы не перегружать. — Маркел немного сдулся, теряя боевой запал. — В Аду нет управления как такового, но есть определённая иерархия. Все бесы разбросаны по пустыне, живут в таких же, как наша, пещерах. Единственное более-менее организованное место — это Civitas.       — Чивитас? — повторил Маркел.       — Жуткое произношение. — поморщилась Мэри.       — Да, это значит «Город». — монах слегка улыбнулся. — Это единственный город в Аду, поэтому никто не озадачился его названием.       — Его главная достопримечательность Domicilium Daemoniorum — Аскон наклонился к новичку, сделал страшные глаза и произнёс зловещим шёпотом. — Обитель демонов!       — Всё таки демоны, — мрачно уточнил Маркел.       — Верно, — кивнул Лука, — их всего семеро, поэтому по аналогии с земными верованиями их называют…       — Как семь смертных грехов? — перебил монаха рыжий. Тот несколько удивлённо кивнул. — Какая банальность.       Маркел с силой потёр щёки ладонями, не пропуская ощущение сюрреальности. В висках поселилась тупая боль, словно от обилия информации опухли мозги и давят на череп, но плыть по течению сейчас никак нельзя. Речь о выживании.       — Они единственная настоящая сила в Аду, — сказала Мэри. — Поэтому только им под силу справиться с угрозой Безликих.       — Прекрасно. — буркнул Маркел. — Добрые и мудрые демоны спасут несчастного рыжика от фанатички.       — Ну, они конечно мудрые, — улыбнулся Ровид. — Но добрыми их никак не назовешь. Демоны же.       — Ага, я при встрече спросил у Жадности, чего это она себе сисек пожалела, — Аскон ткнул рыжего локтем в бок, предлагая оценить шутку. — Мэри потом замучалась кишки мне обратно в брюхо запихивать. Смотри!       Он задрал свою разодранную майку, демонстрируя рваный бледный шрам, рассекающий впалый живот наподобие жутковатой улыбки.       — Всё платье кровью испачкал, придурок, — насупилась Мэри. — Пришлось новое шить!       — Мы ушли от темы, — воззвал к порядку Лука, и все дружно замолкли, оставив Маркела в немом шоке. — Демоны в основном управляют Городом, обеспечивают кое-какое производство, разрешают конфликты и разбираются во всех странностях.       — Типа толпы зомби? — придя немного в себя, уточнил Маркел.       — Если ты имеешь ввиду Безликих, то да, — улыбнулся Лука, пока Литлли тихонько спрашивала у Ровида: «При чём тут вуду?».       — Ещё интересный вопрос — зачем ей понадобился Маркел? — задумчиво спросил Ровид.       — Может, ей нравятся рыженькие, — Аскон выразительно подвигал бровями.       — А может, из-за легенды об obnube liberatoris. — предположила Мэри.       — О чём? — не понял Маркел, хмурясь. От усталости он начал терять нить разговора.       — Легенда о спасителе, — пояснил Лука, задумавшись.       — Мне тоже кажется, что та двухцветная — религиозная фанатичка. — согласился Ровид.       — Чего? — запас удивления у новичка начинал истощаться. — В Аду есть религия?       Ровид невесело усмехнулся.       — Ты можешь быть уверен, что мир, в котором ты оказался, реален, если его жители сражаются друг с другом во имя богов, которых никто и никогда не видел.       — И в Аду главный Бог, очевидно, Сатана? — предположил Маркел.       — Соображаешь! Держи пятак! — рыжая макушка в последний момент ускользнула от тяжёлой ладони Аскона.       — Не то чтобы религия здесь хоть сколько-нибудь развита, — пояснил Лука. — Но есть бесы, которые прониклись историей Ада.       — Что за история? — спросил парень и приготовился слушать, старательно отгоняя усталостную муть.       Монах прокашлялся и начал рассказ.       — Начало истории совпадает с земными верованиями: Люцифер, любимый сын Господа, восстал и был низвергнут с Небес. Разъярённый ангел возомнил себя творцом, создал собственное измерение и населил его подобными себе созданиями, желая доказать, что тоже способен созидать. Дальше легенда гласит, что Господь проигнорировал деяния низвергнутого сына, и тот повёл своих созданий войной на небеса, но проиграл. Бог ещё больше разгневался и заточил Люцифера в его собственном измерении, заморозив в вечных льдах озера Коцит.       — Для справки, такое озеро на самом деле существует. — пояснил Ровид.       — И лёд оттуда в самом деле не тает, — Мэри сняла с руки полупрозрачный браслет и подала новичку.       Округлые, неровные бусины на ощупь оказались приятно гладкими и немного прохладными.       — Ты хочешь сказать, что они сделаны изо льда? — поражённо спросил Маркел, осторожно перебирая удивительное украшение.       — Да, — Мэри забрала браслет. — Очень редкая штука.       — Удивительные свойства озера дали повод бесам верить в то, что в его глубинах на самом деле заточен Сатана. — продолжил Лука. — В религию эта вера оформилась, когда им стало известно, что источник силы демонов находился именно в озере, поэтому Город и построили на его берегу. Бесы решили, что Люцифер ещё жив и смог поделиться толикой своей силы, а если освободить его, то он вернёт своё могущество и сделает свои владения местом цветущим великолепнее Рая.       — И тут появляется легенда об освободителе, — сообщила Литлли, вместе с остальными с живым вниманием слушая Альба.       — Верно, — улыбнулся ей Лука. — Я, если честно, не знаю откуда растут ноги у этой легенды, но считается, что во время сражения с ангельским войском Люцифер в пылу битвы раскидал крохи своих сил по Земле, а люди их подобрали и забрали себе, и что однажды в Ад спустится грешник, хранящий в своей душе свет силы Сатаны, и с его помощью верные соратники смогут вызволить Люцифера из клетки.       — Каким образом? — не понял Маркел, потирая виски. Его уже ощутимо мутило от передозировки информацией, но он упорно продолжал впихивать в себя новые сведения.       Лука только развёл руками.       — Значит, та чертовка решила, что пацан — освободитель? — задумчиво протянул Ровид, хмуро гипнотизируя столешницу. — Почему?       — Из-за необычной внешности, наверное, — предположила Литлли и вопросительно взглянула на монаха.       — Думаю, да, — кивнул Лука. — Наверное раньше никогда не видела рыжих бесов.       — А ты видел? — удивился Аскон, словно не ожидал, что наставник раньше не поделился с ним таким знанием.       — Пару раз, когда бывал в Городе, очень давно. — тот сокрушённо покачал головой. — Но я не знаю, кто они такие. Скорее всего просто прятались от таких же фанатиков, как та двухцветная. Все знают, что последователям Люцифера в Civitas вход заказан.       — Почему? — устало спросил Маркел.       — Фанатики считают, что демоны украли силы Люцифера и ничего не делают, чтобы ему помочь. В их глазах демоны — мерзкие еретики, — ответил Лука и озабоченно взглянул на подопечного.       — А демоны народ обидчивый — хребты им всем повырывали и выпнули в пустыню, — продолжил Аскон и вдруг зевнул.       Остальные моментально откликнулись зевками и звуками согласия. Атмосфера моментально из собранной превратилась в расслабленную. Маркел тоже широко зевнул, ощущая как усталость полностью перекрывает все мысли, а вся и без того скудная энергия сходит на нет. Он посмотрел на сидящего во главе стола Ровида сонным взором, на что тот улыбнулся и встал, с наслаждением потягиваясь.       — Надо было спать в прошлую Темноту, — ворчливо отозвалась Мэри.       — Ну кто ж знал, что такая движуха будет, — махнул рукой Аскон и тоже потянулся, едва не сталкивая с лавки соседа.       — Может, надо сначала решить, как быть дальше? — без особого энтузиазма призвала товарищей к порядку Литлли, потирая глаза.       — Вот именно, — поддержала Мэри. — Мы не можем держать у себя пацана, за которым охотится толпа Безликих.       — Это слишком тяжёлое путешествие для Infantem, — возразила та. — Добить его хочешь?       — Дайте хоть отоспаться бедняге, изверги! — Аскон попытался прикрыть новичка свой узкой грудью.       Маркел безвозвратно потерял нить рассуждения. В голове противно пульсировало, а в ушах поселился тихий звон, словно комар залетел. Парню казалось, будто у него мозги распухли от количества информации, и, если попытаться запихнуть в них что-то ещё, его натурально стошнит. Поэтому протест против дальнейшего обсуждения своей судьбы выразил самым простым способом — стукнулся лбом о деревянную столешницу. Ответом ему служило разноголосное ворчание.       — Маркел прав, мы все устали, — улыбаясь, объявил Лука и поднялся. — Всё равно нам давно пора немного поспать, так что предлагаю разойтись и отдохнуть.       Все поддержали своего Альба нестройным хором уставших голосов и вставанием с насиженных мест. Мэри задержалась, чтобы поставить заслонку на печь, остальные вслед за Лукой нырнули в коридор. Литлли махнула всем ручкой, подмигнула Маркелу и скрылась в первом же прогале в стене. Ровид искренне улыбнулся товарищам и прошёл в ту же комнату, что и малявка.       — Здесь моя комната, — сообщил Аскон, останавливаясь возле следующего прохода, который Маркел в первый раз здесь даже не заметил. — Если вдруг испугаешься во сне, я всегда готов тебя пригреть, — он издевательски подмигнул.       — Скорее взгреть. — Ровид вновь показался в коридоре, зачем-то возвращаясь в общую пещеру. — Так что лучше иди к Мэри, она твоя соседка с другой стороны.       — Ага, сходи! — хохотнул Аскон, обернувшись к подошедшей Мэри. — Она тебя мигом от всех страхов вылечит!       — Нет спасибо, я лечения Мэри не переживу, — пробормотал Маркел, невольно настраиваясь на легкомысленную волну бесов. Или он просто настолько устал, что ему уже всё равно. — Если только она сама меня позовёт.       Маркел, не удержавшись, подмигнул Мэри. Та, сердито фыркнув, важно прошла вперёд по коридору, игнорируя хихиканье парней и растворилась в темноте.       — Завязывай флиртовать с пампушкой, рыжичек, я ревную, — Аскон на прощание с силой хлопнул новичка по спине. — Или ты хочешь, чтобы мы подрались?       — Тогда я ставлю на Мэри, — фыркнул Маркел, уже собираясь нырнуть в отведённую ему комнату.       Напоследок он обернулся к Луке, чьи очертания уже съедал полумрак коридора. Монах задумчиво смотрел на нового подопечного, но, заметив его взгляд, лукаво улыбнулся.       — Если ни один вариант не устроит, моя комната — последняя по коридору.       Он махнул рукой и скрылся в тенях, оставив Маркела недоумённо хлопать глазами. Лишь спустя минуту до его перегруженного мозга дошло, что он услышал дружескую издёвку в мягком голосе монаха и улыбнулся. Несмотря на колкую тревогу и невыносимую усталость, парень не ощущал такого подавляющего страха, какой мог бы быть. Он не в безопасности и эти создания в соседних комнатах ему не друзья. Но они не бросили беззащитного парня, несмотря на опасность, помогают ему и дают кров. Этого достаточно для крохотного лучика надежды.