И.С.Т. - 2. Обратный отсчет

…Утром он сполз с постели вовремя. Успел даже по-быстрому принять душ, до того, как из комнат выберутся третьекурсники. И переодеться. В чьи-то шмотки. А может и ничьи, потому что труселя были его размера и в упаковке. И реглан тоже. С бирочкой. И, сука-сука-сука, с принтом в стиле нуар-комикса — на груди — полоса, в полосе — офигенно выразительный красивый СИНИЙ взгляд, чуть затененный шляпой. Он даже позавтракал, под не менее выразительными взглядами квартета и фырканье их оракула. Анжей предвидел? Если да, то этот хмырь точно уже переплюнул Викинга. До обеда его мариновали в приемной. Под «присмотром» викингосской секретутки по имени Карим. Чувак весь день серфил интернет, смотрел аниме, потом что-то быстро строчил… как выяснилось — фанфики. И довольно сносно. На обед его сопроводили почти под конвоем. Карим выдернул Анжея, и тот, беззаботно посвистывая, потянул его в уже знакомую кафешку. На этот раз народу было намного больше. И еще — на него смотрели. И смотрели все. Кто-то с недоумением, кто-то с интересом. Кто-то с явным осуждением. И этот «кто-то» был уже знакомым по ночным событиям парнем. Роман. Да. Аян здесь был тоже. Рядом с Ромой сидел лохматый кучерявый парень. Блядский рот. Любопытно, с кем этот трахается. И еще один. Фрик крашенный. Этот обнимал японца. И все было ясно, как голубое небушко. — Ну пиздец… — резюмировал Пашка. Отчего-то в том, что ему сегодня отрихтуют табло, он не сомневался. Это было так же понятно и без пророческого дара. — Как понимаешь, любить тебя здесь некому и не за что, — поморщившись, выдал Матей в ответ на его мат и взгляд, проследить который не составляло труда. — Но если сам не полезешь — тебя здесь никто не тронет, у всех своих проблем хватает. — К Ромке особенно не лезь, он на взводе, — добавил Ваня, Айвен, как его тут все называли. Правда, ничего больше объяснять не стал. — Хм… не лезть к Роме. И вообще никого не трогать. А этот кучерявый чей еб… парень? — Паша переводил взгляд с одного первокурсника на другого. А вон тот, с длинными волосами? Вроде ничей, вроде с ними, но на отшибе сидит. И рядом с ним третьекурсник. И они не вместе, это чувствуется. Вообще отношения между технологами после какого-то момента шкурой чувствовать начинаешь. И улавливать тонкости. Чувак с косичкой на виске совершенно точно обхаживает Аяна. Не просто чувствуется. Это видно. А вот кучерявый, скорее всего, еще ничей. Вернее, не так. Физиологически ничей. — К кучерявому — не лезть особенно, — коротко обносил Айвен. — Он Ромкин оператор. И поверь, в их случае это диагноз. — Они что, еще не?.. — округлил глаза Пашка. — Недоеб — это страшно. Это просто бля как страшно… у нас так второкурсники ходили. Блядь, как же их накрыло! Я вас поздравляю. Надеюсь, когда они до койки доберутся, меня здесь уже не будет! — Малыш, будешь много пиздеть, и я лично завяжу тебе язык узлом, — пропел Анж. — У нас не любят маты. Но все понимают. — У вас не филиал, а прям отделение ада, которое мне всюду грозит медленной мучительной смертью! Давай, кучеррррявый!.. — он изобразил цыганочку с выходом и встал, собираясь к раздаче. — В их случае — это официальный запрет, — бросил ему вслед Матей, поймал тяжелый, какой-то больной взгляд Силиверстова и поджал губы. Напряжение росло чем дальше — тем больше. — Значит, так просто это не закончится. Господи, где Генри, я хочу на ручки и мур-мур-мур! Я б на их месте взял палатку, спальники и свалил подальше, чтоб никого не угробить! Айвен хотел что-то сказать, но Матей остановил его прикосновением к плечу: — Оставь. Он еще не знает, что палатка, спальник и «подальше» никого не спасет. — Еботняяяя… еботняяя…. лучший способ раз-вле-ченьяяя…- мурлыкал Пашка совершенно немузыкально, проходя мимо столиков первокурсников, но не узнать мотивчик старой песенки «Пять минут» было невозможно. — Еботняяяя… еботняяя… всем поднимет нас-тро-еньеее… — Чел, ты натурально заебал уже, — угрожающе зарычал кучерявый, поднимаясь из-за стола. — Захлопни варежку, будь добр! — Еботняяяя… еботняяя… этот сирый и убогий, эй, давай, жопой вверх, поебитесь, если в ссоре… — Лемешев не говорил, что будет, если этот схлопочет от кого-то из студентов? — негромко полюбопытствовал Анж, которому явно было лень соваться в вероятности. — Мне интересно на что он рассчитывает с заблокированным-то даром, — Айвен откинулся на спинку стула, внимательно следя за младшими. Упускать контроль было нельзя, как бы не хотелось понаблюдать за всем этим со стороны. — Аян, нет, — подал голос крашеный фрик, с силой стискивая плечо японца. Судя по всему, тот собирался вмешаться. — Валил бы ты под крылышко к старшим, фея, — а это он уже обратился к Паше. — Не то время и не тех парней выбрал, чтобы на нервах играть. — Может, я помочь хочу?.. — Помочь хочешь… — повторил за ним кучерявый. — Свечку подержать, — продолжил стебаться Пашка. — Свечку подержать, — эхом откликнулся парень. — Направить в нужное русло, — чуть не заржал Пашка. — Направить… — кивнул кучерявый. — Уберите придурка, Вань, как родного прошу, иначе уебу к черту! — А че сразу Косой? — вскинулся тот, на русском цитируя бессметное творение отечественного кинематографа. — Заебали! — вскинулся вдруг Рома. Резко со стуком опустил стакан на стол, встал, глядя на Павла потемневшими глазами. Пространство вокруг словно дрогнуло, и Матей взмыл с места. Шагнул вперед и… по всему помещению вдруг словно волна прокатилась, гася всплески, звуки, краски, даже запахи. Работу корректора не узнать было невозможно. Фрик с косичкой напрягся, обернулся к двери, отпуская Аяна. …Он стоял на пороге, сложив руки на груди. В расстегнутом пуховике, с тающими снежинками на светлых, почти пепельного оттенка волосах, с хмурым взглядом ясных серо-голубых глаз. Высокий, худой, с искрящейся капелькой сережки в одном ухе и падающей на одну сторону лица челкой — он просто стоял и смотрел. А потом шагнул внутрь и покачал головой. — Когда-нибудь тебя убьют за твой длинный язык, Паша. — Мягкий голос с ясно различимыми отзвуками металла. — А мне надоест вытаскивать твою задницу из неприятностей. — Блядь… — тяжело вздохнул Пашка. Игры закончились. — Господа… входит Секс! — Буквально или фигурально? — вскинул тонкую бровь Анж. — Думаю, что буквально, — отозвался из своего угла Санада. — Чистый секс. — Давайте сделаем вид, что я этого не слышал, — заявил Пашка, так и остановившись возле стола, который занимали первокурсники. — Прошу любить и жаловать, мой старший брат. Марк. — Корректор, если я ничего не путаю, — прищурился кучерявый, имени которого Павел так и не знал. — Не путаешь, — припечатал длинноволосый аристократичного вида парень, молчавший до этого момента. — Что-то мне подсказывает, что явление такого количества новых лиц для филиала штука нетипичная. — Чистый секс? — Матей вскинул бровь и повернулся к Санаде, говоря, тем не менее, довольно тихо. — Мне начинать ревновать? Санада негромко рассмеялся. — Я просто сказал, что для моей страны он выглядит более чем привлекательно. У нас таких рисуют роковыми героями в аниме. И потом фанклубы создают. — Так… сдай меня Генри и свободен. Я ж не прошу гоняться за мной по всему миру. Сам способен справиться с собственными проблемами! И вообще. Ты меня бросил! Предатель. Ненавижу тебя. — Семейные разборки, — констатировал кучерявый. — Будешь смеяться. Моего старшего тоже Марком зовут. Та еще заноза. — Брат? — обнимавший Аяна фрик встал, глядя на Марка тяжело, но без вызова, с легким любопытством. — Тогда, может, заберешь своего мелкого, пока ему тут уши бантиком не завязали? Марк еле заметно улыбнулся, скользнул взглядом по его волосам, фигуре: — Я бы его оставил. В воспитательных целях. Тот ответил ему понимающей усмешкой и протянул руку: — Фрей Блэкберри, второй курс. Марк в ответ стиснул его пальцы: — Марк Мацура. Третий курс. — Корректоры… — у Матея это звучало как ругательство. — Всегда найдут общий язык. — Мацура? — вдруг развеселился кучерявый. — Омг… Котеночек! То-то я думаю, чего он шипит и плюется! А он всего только котеночьей природе следует! — Руку отгрызу! — окрысился Пашка, едва только рука кучерявого взъерошила его шевелюру. — Зря ты его феей окрестил, Фрей, — фыркнул аристократ. — Как по мне — котяра помоечный. — Принцесса, — негромко с невозмутимым видом бросил вдруг Аян, очень многозначительно улыбаясь. — Прошу котят не оскорблять. — Точно, котенок у нас ты, — фыркнул Рома, взъерошил его волосы, чмокнул в нос и повернулся к Марку. — Роман Силиверстов. Тот сузил глаза, склонив голову к плечу. А потом вдруг протянул руку и провел ладонью по вихрам. Рома вздрогнул, напрягся и сразу следом вдруг расслабился. Оглянулся на своего оператора, растерянно улыбаясь. — Что ты сделал? — Я корректор-медик, всего лишь немного успокоил твою энергию. Теперь ты меньше похож на ежика, — Марк улыбнулся, и в глазах словно запрыгали солнечные зайчики. — Научишь? — тут же среагировал Фрей. — У нас эти способности жизненно необходимы. — Посмотрим, — Марк расстегнул пуховик. — Если у тебя есть способности — почему нет? — Медик? — Матей тут же навострил уши. — Так ты типа тех, кто лечит технологов? — Не совсем. Физическое здоровье — не моя стихия. А вот связи с планарами — самое мое. — Круто, — Айвен тоже встал, протягивая руку. — Иван Шелехов. Третий курс. — Привет, — Марк улыбнулся. — Пожрать дадите? Или у вас пары? — Закончились уже, так что дадим. — Разблокируй меня, — Пашка подошел к брату и плечом легонько толкнулся в его плечо. — Заебался слепо-глухо-немым быть. — И потом тихо-тихо добавил: — Генри приехал? — Не советую. Его Арестов блокировал, вряд ли хочешь потом неприятностей огрести, — тут же встрял Ромка. Марк понимающе кивнул. — Арестов? За дело? — он повернулся к Паше. Поймал взгляд, вскинул бровь. — У ректора. — Арестов, — убито выдохнул Пашка. — Просто так, чтоб не нервничать и спать спокойно. Нихера я ему не сделал! До истерики хотелось уткнуться в плечо Марка, обнять его, облапить и просто дышать им. Как когда-то, когда он был еще совсем мелким. И страшно боялся гроз в горах. — Не сделал, — тихо откликнулся из своего угла красивый темноволосый крепыш. «Монгольские» скулы, чуть раскосые глаза, совершенно потрясающая улыбка и удивительное спокойствие. — Но у нас и без того происходит много всякого… И он решил перестраховаться, особенно учитывая обстоятельства появления Паши в филиале. Тимур Ширинский. Третий курс. — Превентивная, сука, мера… — пробурчал Павел. Марк вскинул бровь, молча принимая слова Тимура. — Сделал, — подал голос Аян. — Не Арестову лично, но сделал. — И откуда только жесткость появилась во взгляде и голосе. — Из-за него Греку пришлось за нами на Тяжелый планар лезть, вытаскивать. Я за воровство вообще бы под замок отправил. Так что спасибо скажи, что тебе разрешили по филиалу ходить. В удивленной тишине хмык Фрея показался очень громким. — Не злись, малыш. Все же хорошо закончилось, не считая моих седых волос, — он вытянул его за руку из-за стола. — Пойдем лучше, гостю пожрать принесем. Аян скривился, но покорно позволил выволочь себя и отвести подальше. Рома поймал удивленный взгляд Марка и пожал плечами. — У Аяна сложности с темой воровства. Жертва грабежа с… отягчающими обстоятельствами. Если бы не Арестов, Токио, наверное, бы уже не было. Поэтому Павел еще легко отделался. — Не отделался. — Когда он подошел? И сколько уже стоял вот так, чуть в стороне, в тени? Генри Гилрой. Синеглазый, как говорил Лемешев. И действительно — синеглазый. Породистое лицо, правильные черты. Не красавец, но на его фоне потерялся даже Марк. — Доброго дня, господа. Не ожидал вас так скоро увидеть. — Спокойствие. Внимательный, привычно тяжелый и пронизывающий взгляд. Тот самый омут под водой которого черти штабелями. — О, вы просто успели соскучиться по нам, сэр, — негромко рассмеялся Анжей. — С нами весело. — Да уж, обхохочешься! — выдохнул кучерявый. — У нас тут прям стендап-шоу, а не филиал! — Не перегибай, Сима. Все не так плохо, — покачал головой Тимур. Ну наконец-то у кучерявого имя появилось. — Ну и за проникновение в библиотеку еще никого не исключали. И дар не выжигали. Пашка дернулся, будто его ударили. Замер, напряженный до звона. Он точно готовился к тому, что его здесь и правда закошмарят. Или четвертуют на месте. — И все же я предпочел бы встретиться по другому поводу, — Генри улыбнулся. Словно и правда был рад их всех видеть. — Как самочувствие, Роман? Мартин говорил, что закончил с вашими блоками. — Да, — Рома отвел взгляд. — Спасибо. Хорошо. — Наглая ложь, — еле слышно выдохнул подошедший с подносом Фрей. Рома вскинулся, но Гилрой уже повернулся к нему. — Мистер Блэкберри, — забрал поднос, заваленный вкусняшками, и поставил на стол перед Марком. — Садись, ешь. — И снова повернулся к Фрею. — Что там насчет лжи? Рома поджал губы. — Может, не будем обсуждать мою личную жизнь? Фрей поймал его взгляд, хмыкнул. — Думаю, кураторы вам больше расскажут. — Зачем что-то рассказывать? — Рома нахмурился. — Это только моя проблема. И я… мы ее решим. — Он прав, — Айвен ненавязчиво встал поближе. — Вмешательство Совета здесь не требуется. — Лучше б молчали… — еле слышно выдохнул Фрей, страдальчески морщась. Генри наградил его насмешливым и чуть удивленным взглядом, но больше спрашивать ничего не стал. Зато повернулся к Павлу. — Итак, молодой человек… а вы не хотите мне ничего сказать? — Ты же и так уже в курсе. Викинг и Арестов тебе уже все рассказали. Я попался, готов получить по ушам и вернуться в Мадрид, — выдержать пристальный тяжелый взгляд было охуеть как трудно. И все-таки… тот, кого он видел там, на планаре, это был Генри. Это точно был Генри. И гребанная страница за пазухой будто обжигала кожу. — Ты же вечно меня пинаешь за то, что я попадаюсь. — Ошибки, вижу, тебя ничему не учат, — Генри обозначил улыбку уголками губ. — И нет, мне ничего не рассказали кроме того, что ты вместе с Аяном провалился на Тяжелый планар потому, что не смотрел под ноги и не проверил вероятности прежде, чем пускаться в такую авантюру. Поэтому объяснения я жду от тебя. Что здесь делаешь и зачем пришел. Я слушаю, Паша. — При всех раскатывать станешь? — еще сильнее напрягся Пашка. — Это непедагогично. Рискуешь сломать мою нежную психику и тонкую душевную организацию. Я просчитывал вероятности, но двигался прыжками. Так что предвидеть в краткосрочной перспективе хроника не мог. Тем более этого хроника. Он настолько тонкий, что его вмешательство на том уровне, который просматривал я, заметить было невозможно. Тем более в контексте точечных проколов на «тяжелые» уровни. Математическая вероятность такого пересечения равнялась одной десятитысячной. Он оперировал такими данными и сыпал терминами, которые на первом курсе совершенно точно не изучались. От слова совсем. Третий курс. Как минимум. — Что ж это за Мадридский филиал? Вундеркинд шпарит как по писанному, — едва слышно артикулировал Ромке на ухо Сима. — Толку от его теорий, если практики нет? — тот пожал плечами, явно теряя интерес. Зато Матей слушал очень внимательно, кося иногда в сторону невозмутимо пьющего кофе Марка. Тот смотрел прямо перед собой с отсутствующим видом, словно все происходящее его не касается. Хотя ощущение, что у него все под контролем — было диким по интенсивности. Так резко отличающееся от ощущения Марека, Фрея или того же Гилроя. А Генри, тем временем, вскинул руку, останавливая поток слов Павла. — Не заговаривай мне зубы, не на экзамене. Зачем. Ты. Здесь. Если это такая большая тайна — можем отойти. Пашка шагнул вперед. Всего на полшага. Он был ниже Генри. И смотрел на него снизу-вверх. Глаза в глаза. И тихо, боже, как тихо сказал: — Я видел ТЕБЯ на Тяжелом планаре. Там же, где был я. И взял ты то же, что взял я. Только я взял случайно. А ты нет. Я шел за другим. Совсем другим. Но вероятность… о таком раньше я только читал. Планар — живой организм и тоже любит прикалываться над нами. Что ты искал? — Того, что я искал, в этой библиотеке давно уже нет. Во избежание таких любопытных, как я, — Генри смеялся. Это было видно по лучикам вокруг глаз, по смешинкам в черных зрачках. — И тебе не удастся воззвать к моей совести, я, в отличие от тебя, не попался. Зачем пришел сюда ты, Паша? Или мне попросить Дейма, чтобы он показал мне «кино» с твоим участием? — А что… там все прилично, никакой обнаженки. Я ж пока что по вашим европейским правилам несовершеннолетний. Я говорил тебе, я хочу быть корректором. Я не хочу, чтоб меня связывали с кем-нибудь. Я хочу полный, законченный, самостоятельный дар, а не увечную половинку. И я знаю, что здесь хранилась инструкция. Пусть и траченная молью. — Пашка не смеялся. Он был убийственно серьезен. И до чертиков зол. — Марк же вытянулся. Хотя его тест был ненамного лучше моего. Но меня впихнули на курс оракулов. А я не хочу запечатляться. Я не хочу другого в якоря. Я не хочу никого другого кр… не хочу. — Корректором нужно родиться, — так же серьезно, веско ответил Гилрой. — Иногда кураторы ошибаются и Фрей тому примером, а у Марка изначально был дар матери, и никакая инструкция тут не поможет. Никого из нас не спрашивали, кто и кого хочет в пару или якорь. Думаешь, ты исключение? — он сузил глаза, и в синеве блеснул лед. — Но это ведь не просто так. Что случилось, Паша? Даже ты не стал бы пускаться в такую авантюру, если бы у тебя не было веских причин. И простого нежелания тут мало. — Родригес принял решение, — шепотом проорал Пашка. И наплевать ему в этот момент было, что вокруг — куча людей. Что на них смотрят. И не понимают, что происходит. — Они не собирались ждать третьего курса. Меня должны будут запечатлеть, как только мы пройдем базу первого модуля. Они даже оператора выбрали… какой-то громила из Сенегала. Н`гата, блядь… оптимизация. Слишком мощный дар. Нет подходящего уровня операторов. Только этот. Я лучше овощем стану, но ни под какого Н`гату не лягу. — Подслушал, — Генри внезапно расслабился. И сощурился, глядя на взбешенного Пашку с улыбкой. — Насильное запечатление на первых двух курсах проводится только с одобрения Совета и не раньше, слишком велик риск сломать и дар, и жизни. И я бы об этом знал. Почему ты просто не сказал мне? «Потому что ты мой гребанный дядя? Потому что я люблю тебя так, что сдохнуть хочется?» — Потому что никто из вас никогда меня всерьез не воспринимал. Или потому что ты, как Марк, закатишь глаза и снова скажешь, что я должен вырасти наконец, и не творить глупости, и всякую хуйню, потому что вас задолбало вытаскивать мою жопу из неприятностей. — Пашка раздраженно дернул плечом и отступил. Развернулся, побрел к раздаче. Жрать хотелось до тошноты. Как всегда, когда он страшно нервничал. Желудок свернулся в обиженный болючий узел и урчал, требуя немедленного к себе внимания. — Мне эта аллегорическая картинка что-то напоминает, — Анж обнял за талию Ваню. — И так напоминает, что аж дурно становится. Дети везде одинаковые. И проблемы у всех одинаковые. А пацан с характером. Такой либо сломается к чертовой матери, либо всем покажет… напомни мне эту фразу… мать Кузьмы? — Кузькину мать, — Айвен покосился на Симеона. По крайней мере, он надеялся, что правильно понял, о ком говорил Анж, поминая «что-то». Других вариантов вроде не было. — Интересно, ему кто-нибудь объяснит, что его начнут воспринимать всерьез, когда он перестанет вести себя, как ребенок? — «в воздух» поинтересовался Матей. Гилрой на мгновение прикрыл глаза, но уже через секунду выпрямился, развернулся к остальным. Обжег взглядом мгновенно напрягшегося Романа, отсалютовавшего Фрея, кивнул Марку и вышел. Несколько секунд ничего не происходило, а потом Айвен поинтересовался у Фрея. — Вернемся к вопросу о нас. Ничего объяснить не хочешь, Ягодка? Хотя бы то, почему мы вдруг молчать должны были. — Да блииин, — на чистом русском протянул тот. — Вы же акцентировали внимание на Ромке. Табличку фактически на него навесили. С подписью «Внимание! Здесь интересно!» Роман побледнел, Айвен поджал губы. — Надеяться на то, что Гилрой забудет можно и не пытаться? — Матей повернулся к Марку, и тот молча кивнул. — Он никогда ничего не забывает. — Прости, но все уровни смысла в показанном нам представлении от моего взгляда ускользнули, — Анж подпер голову кулаком и принялся с интересом изучать Марка. — Рискну сунуть нос не в свое дело, но малыш просто-таки искрит. — Юношеский максимализм, — Марк ответил ему аналогичным взглядом. — Тонкости отношений между оракулами и операторами я не очень понимаю, но предполагаю, что ему просто не понравился его предполагаемый оператор, — он встал, сгреб поднос и, кивнув благодарно Фрею с Аяном, направился к движущейся ленте. — А он не особо разговорчив, — заметил Матей. — Он нас стесняется, — буркнул Рома, вернувшись на свое место. Напряженный, откровенно напуганный и даже не пытающийся это скрыть. — Предположу, что это что-то старое, семейное, — Айвен кивнул в сторону раздачи, возле которого все еще мучался с выбором Пашка. …Киш со шпинатом и брынзой, киш с вялеными помидорами и моцареллой, киш с копченой курицей. Большая кружка травяного чая. Паннакотта. Пашка заставлял свой поднос, мрачно стиснув зубы. Вот так всегда. Придет, доведет до истерики и каменного стояка в штанах и свалит. Юношеские бредни. Ребенок в пубертате. Подростковое гонево. И никому в голову не приходит, что это может быть не так. Все зашибись, прекрасная маркиза. Сима выдохнул, придвинулся к Ромке поближе, с силой обнял его и неловко тронул губами ледяную скулу. — Эй. То, что приехал Гилрой — ничего не значит. То, что он вцепится клещом — ничего не значит. Линдстрем сказал, что все разрулится так или иначе. И я хочу ему верить. — Я похож на девку, да? — Рома криво улыбнулся. Кажется, в последнее время все его улыбки именно такие — кривые. — Сопли, страдания и прочая радость. И все меня утешают, поддерживают. А старшие боятся. Блядь… — он с силой стиснул кулаки, сглатывая. — Лучше бы я не возвращался. — А вот теперь ты точно на девку похож. Ну или внезапно полюбил страдания и заделался эмо, — безжалостно выдал Матей. — Это могло случиться с каждым, и еще не известно, как я бы отреагировал. — Ну спасибо, утешил, — Ромка наградил его сердитым взглядом, на который Матей только улыбнулся. — Таким ты мне нравишься больше. Никто тебя в обиду не даст. Тот же Лемешев костьми ляжет. Рома закусил губу, опуская глаза. Было стыдно. А еще больше было страшно. И хотелось прижаться к Симе, и совсем не по-пацански спрятаться от свихнувшегося мира. И от внимательного взгляда Марка — тоже. — Я твой с потрохами… — поймав его губы, шепнул Сима. — Если ты все еще этого хочешь. — О-о-о… это так мило, — протянул Анжей. — Мальчики, валите-ка вы отсюда. Прекратите, иначе я закапаю все вокруг слюной и это испортит все впечатление обо мне красивом у наших гостей! — Анж, ками, ты все умеешь испортить, даже то, что испортить попросту нереально, — фыркнул Санада. — Всем на выход, мы тут кафе заняли, второклашкам пожрать мешаем! Пшли вон!.. — Уходим, уходим, ухоооодим, — завыл Сима. — Наступят времена почииищеее… — Думаешь, можем оставить Павла на попечение его старшего? — проследив взглядом за уходящими «малышами», Айвен повернулся к Матею, помогая Анжу собирать со стола. — Думаю, можем. Своих дел полно, — тот кинул на помянутого «старшего» быстрый взгляд и кивнул. — Так что… — Он мне нравится, — вдруг очень-очень тихо сказал Анж. Так, чтоб слышали только они. — Было бы недурно иметь собственного корректора… Или просто иметь эту белобрысую очаровательную суку. — Боюсь, даже у тебя не хватит времени на то, чтобы затащить его в постель, — заметил Айвен. — Подозреваю, он свалит вместе с Гилроем завтра-послезавтра. — Никто не мешает ему хотя бы попытаться, — почти хищно усмехнулся Матей. — Тебя так воодушевила эта идея? — Разумеется. Причем, обе идеи. — А самому попробовать? — Айвен вскинул бровь. — И составить конкуренцию Анжу? Он меня в порошок сотрет. — Эта куколка слишком хороша, чтоб просто так отпустить его, Ваня… резвитесь, парни. Меня лично устроит любой вариант. Но лучше позитивно-горизонтальный, — Санада сцапал за руку Айвена и потащил его за собой. — Не мешай им работать. Сделаешь мне массаж? С голосом?.. очень хочу!.. — Тей, радость моя, давай не ударим в грязь лицом, м? — ослепительно улыбнулся Анжей. — Насилие не входит в список моих любимых вещей, милый, — Матей отразил его улыбку. — Он нас не знает. Или ты надеешься с первого взгляда? — Насилие? Нет, не сегодня, совершенно точно не сегодня. И я всегда надеюсь. К тому же… ты же помнишь, я всего лишь только великошляхетская блядь, которая любит секс… — Анж потянулся всем телом и, подхватив свой поднос, направился к окошку сдачи посуды. Маленький Мацура, гордо вскинув подбородок, промаршировал в самый дальний уголок за столик и, устроившись там, принялся яростно жевать обед. Ну и бог ему в помощь. Что до старшего… — Если я скажу, что ты меня воодушевляешь, ты не обидишься? — Смотря что ты вложишь в это… воодушевление. - А глаза у Марка ничуть не походили на глаза Гилроя. Серо-голубые, но непроницаемые, словно поверхность замерзшего озера. Только смешинки искрились такие же. А еще вблизи у него был заметен крохотный шрамик на подбородке и ямочка почему-то только на одной щеке. И то, что ресницы у него хоть и не длинные, но очень густые и пушистые. — Впечатлен, сражен и жажду встречи для более близкого знакомства, — Анж кинул на него откровенный взгляд. Изучающий. Точно ласкающий красивое лицо. Невесомо, неощутимо очерчивающий острые скулы, чувственные губы, этот самый крохотный шрамик. Будь взгляд Анжа кончиками его пальцев, он уже сминал бы эти губы, мягко, но настойчиво, уговаривал бы каждым прикосновением раскрыться, впустить внутрь. — Черт… и не только я, — это почти чувствуется, почти физически, так, что волоски на теле дыбом встают. Так, что хочется погрузить пятерню в пепельные пряди, массировать затылок и слышать выдох. Выдох губы в губы. Выдох Марка был долгим, мятно-холодным, с нотками какой-то горькой северной ягоды. Несколько секунд он вглядывался в глаза Анжа, а потом вплел пальцы в его волосы, несильно, но чувствительно сжал, улыбаясь почти хищно. — Так ты у нас главная блядь филиала? Или просто это я такой неотразимый, а ты просто наглый? — Почти грубо. Почти непристойно. И чудился ледяной огонь за словами и касанием. Словно на взметнувшиеся языки пламени кто-то дохнул холодом, и они застыли так, лишь глубоко внутри сохраняя жар. — Оверблядь, — поправил его Анж. — Да и ты ничего так по уровню охуенности. И я не люблю кота за хвост тянуть. — Хотя… ты сейчас можешь брезгливо оттолкнуть, вытереть руку. Такая вероятность очень высока. И я, наверное, даже не обижусь. К блядям все по-разному относятся… но ты уверен, что я именно из тех, кто перед всеми ноги раздвигает, а не выбирает любовников потому, что именно этот и никто другой? — Я различаю блядей и проституток. Первым просто нравится секс. Вторые трахаются за деньги, — Марк сузил глаза, но волосы не выпустил и хватки не ослабил. — Только я не отношусь ни к первым, ни ко вторым. И в постель с первым встречным не ложусь. Каким бы красивым… — костяшками пальцев второй руки он провел по скуле Анжа, — он не был. — И в самом деле… — Матей подошел сзади почти неслышно, обнял Анжа со спины, прижимаясь грудью, губами скользнул по шее, оставил след на плече и вскинул голову, почти касаясь дыханием так близко сейчас находящегося Марка. — Он того не стоит, любимый. Марк в ответ лишь усмехнулся. Анж зажмурился, наслаждаясь лаской. О, он умел ловить кайф от всего. Даже от того, как зло буравит их маленькую аллегорическую группу малыш-котенок-принцесса. Ревность? К брату? Ох, кроха. То ли еще будет. Озвереешь от ревности. Ядом собственным отравишься. — А кто говорил о постели?.. — забавно как это у него получалось: потереться всем телом о Тея и щекой о прохладные пальцы ледяного принца. Анж накрыл его руку своей и шало улыбнулся. — Ты? Я умею читать между строк, оракул, — Марк отпустил его, глядя сквозь ресницы почему-то на Матея. Тот в ответ на такое внимание только вскинул бровь. Марк негромко рассмеялся, сдул упавшую на лицо прядь и, отсалютовав обоим, развернулся и направился к брату. — Сууукааа… — выдохнул в шею Анжа Тей, зажмуриваясь. На свидетелей этого маленького представления было откровенно плевать. — Хорош… — Анж запрокинул голову на плечо Тея и рассмеялся. — Ты же не будешь против еще одной попытки? — Он извернулся, и теперь почти смотрел ему в глаза. — И еще одной, если будет время, — Матей коснулся губами его губ, лаская шею пальцами. Почти напоказ. Почти на грани пристойности. — Ты ведь не отступишься, — кинул короткий взгляд на дальний столик и улыбнулся про себя. Марк сидел на стуле рядом с Павлом и молчал, ероша его длинные прядки. Рассеянный, инстинктивный жест без намека на интимность. Просто касание. Просто мимолетная ласка. — Ты тоже… у тебя ведь тоже ощущение, да? Не «хочу, потому что это было бы полезно». Просто иррациональное «хочу». Хочу, потому что хочу и все тут. И я при этом люблю Ваньку. И тебя. И Сана. — Я не знаю, что у меня за ощущение, я вообще с эмоциями плохо дружу, ты же знаешь. Но все это может закончиться уже через час, если Генри решит уехать, — вздохнул Матей, отстраняясь. — И я много чего хочу, Анж. И прямо сейчас — попасть в очередь на массаж к Ване. — Вот поэтому я и блядь… я чувствую за вас, — вздохнул Анж. — Ладно, идем… но вероятности — упрямая штука, Тей. Они сегодня не уедут. Даю тебе гарантию. — Гарантию на то, что его пристроят к нам в блок рядом с братом — тоже? — Матей лукаво улыбнулся, ведя его за собой. Пуховик, замотать шарф на себя и Анжа. — А может быть по-другому? — фыркнул поляк. — У нас он будет, у нас… как раз отслеживаю. Девяносто три процента вероятность. — Он взял Тея за руку и неспешно профланировал к выходу. Окошко и впрямь можно занять более приятными вещами, чем злость или обида. Малышу Мацуре это еще только предстоит понять. Когда-нибудь. Потом. …Дейм терпеть не мог, когда его отрывают от занятий, но вызов Гейра был недвусмысленным. И, судя по каменному лицу встретившегося в коридоре Марека, тот получил такой же. После вчерашнего «общения» они еще не разговаривали, но предъявлять претензии сейчас было уже бессмысленно. — Генри приехал, — почти у самой двери бросил Арестов, почти с тоской глядя в окно на заснеженные вершины. — И что тебя так напрягает? — То, что ты сначала преподаватель и куратор, и только потом член Совета, а он только член Совета. И даже Гейр не сможет предсказать его реакцию. Силиверстова могут забрать, такие уникальные случаи они не пропускают. — Теперь там нет Ллойда. Я удивляюсь, как он вообще не заметил, когда здесь был. — Он очень интересовался Ромой, и я не поручусь за то, что он заметил, а что нет. — Хочешь сказать, что он еще может подкинуть нам сюрприз? — Деймос нахмурился. Об этом он не думал, а стоило бы. — Вряд ли, у него сейчас другие проблемы, — Марек пожал плечами и толкнул дверь приемной ректора. Коротко поздоровался с секретарем и прошел сразу в кабинет в сопровождении задумчивого Деймоса. Гейр выглядел не лучшим образом. Усталый, бледный, снова завернутый в теплый грубой вязки свитер и шарф, таким он бывал только если долго и настойчиво «серфил» вероятности, пытаясь хоть и в ретроспективе понять, что происходит. Лемешев же привычно угнездился на подоконнике с кружкой кофе. — Тебе надо было выспаться, ты с твоим тотальным контролем озвереешь скоро. Планары не схлопнутся, если ты перестанешь следить за детьми и выделишь время на отдых. Я бы не хотел мобилизировать для тебя Дейма. Он мне самому нужен, — заметил со своего места Александр. — Натан где? — первым делом оглянулся Деймос. Отсутствие оператора ректора удивляло. — У него занятие, — вместо Гейра ответил Арестов. — Подойдет попозже. Студенты его там вопросами завалили. Что ты успел рассказать Гилрою, Агейр? И про нашего гостя и про Силиверстова? Или все-таки не будем сюда вмешивать Гилроя? — Ничего, Марек. Я ж не кретин, раскрывать информацию о парне, не убедившись, что Генри не помчится причинять добро Сообществу в ущерб жизни мальчишки, — бросил Гейр. Раздражение прорвалось и скрылось. — Извини… я просто сказал, что сработал детектор проникновения, и мы обнаружили его племянника в нашей библиотеке, и что парень умудрился вместе с нашим хроником провалиться на Тяжелый планар. И что он может приехать и забрать свою пропажу, потому что Мадридский филиал поднял истерику на все Сообщество, а нам неприятности после всего происшедшего в первом семестре не нужны. — То есть шанс оставить все это под покровом тайны есть? — Дейм налил себе воды в стакан и выпил его почти залпом. — За что ты так Генри не любишь, Гейр? В той истории мы все вышли сухими из воды во многом благодаря ему. — Я бы предпочел, чтобы нашему филиалу не оказывали так много внимания, — проворчал Арестов. — Проще будет жить. — Я НЕ не люблю Генри. Просто он — член Совета. А я прежде всего преподаватель и ректор. И приоритеты у нас немножечко разные. Для меня важнее безопасность детей. И их нормальная жизнь. А не эксперименты в угоду… но я понимаю, что мне придется попросить о помощи для создания щита. Может быть даже сегодня. Скорее всего на сутки, чтобы наверняка. И я понимаю, что ты, Марек, не справишься один, даже с помощью своих бойскаутов… к тому же есть вероятность, что нам придется удерживать и щиты в реальности. И Саши, даже при условии содействия третьего курса, может не хватить. — Если я возьму Матея — то хватит. Больше никто из третьего курса не потянет, — лениво огрызнулся Лемешев. — Но я слышал, Синеглазый явился не один… если так, и если он привез кого-то из своих подопечных, у нас есть шансы. И шансы неплохие. — Старший брат Павла, — нехотя выдал информацию Марек. — Не в обиду, Саша, но физический мир меня интересует не так сильно, как планары. — Тем не менее, мы не можем игнорировать потенциальную опасность. И предусмотреть должны все, — Дейм вздохнул и устроился в свободном кресле. — Я разговаривал с Натаном. Уровень Симы растет, но он еще не достаточен, чтобы полностью замкнуть Рому на себя. Нам понадобится якорь. На всякий случай. И проследить, чтобы в это время на планарах никто не ошивался. Во избежание. — Меня одного интересует, как мы собираемся говорить это парням? — Никак. Достаточно просто создать условия. Все остальное они сделают сами. — У них просто дым из ушей валит, и если б не жесткий запрет и угроза, они бы уже ммм… забили на безопасность и мы устраняли бы последствия, а не предвидели их, — фыркнул Лемешев. — Оптимист ты, Саша, — криво усмехнулся Гейр. — Кого ты предлагаешь в качестве якоря «на всякий случай»? — Сходу я могу назвать троих. Нет, четверых, но с одним все сложно. Анжей, Айвен, Аян. И Фрей. Но последний корректор. И это дает возможность для маневра. Он может стать якорем без последующего запечатления. — Я бы все-таки предпочел обойтись без старшего квартета. Ты ведь понимаешь насколько мы усилим их потенциал? — нахмурился Гейр. — Но если не будет другого выхода… пусть это будет Аян. Или Шеннон. В этом случае мы будем иметь полноценную группу. — Шеннон тихоня. Он мало контактен. Замкнутый парень, закрытый. Я не представляю, что должно произойти, чтобы Роман потянул его вместо привычных креатур, — возразил Лемешев. — У них нет абсолютно никаких точек пересечения, за которые Роман мог бы уцепиться, — Деймос поддержал его. — Не уверен насчет Айвена, но с поляком Роман спал. Именно Анжей затянул его в Заводь. Там слишком много эмоций. Как бы ты не хотел вмешательства квартета, Анжей — самый очевидный выбор. Анжей, Айвен. Аян… Боюсь, что силы Фрея хватит, чтобы заблокировать малыша. А война двух технологов их уровня нам нужна в последнюю очередь. Даже если опыта и знаний у них кот наплакал. Марек? — Фрей может попытаться. Но его уровня контроля и дара пока не хватит на полное блокирование. Но он может попытаться, да. Хотя, зная мистера Блэкберри, предположу, что он скорее попытается заменить Аяна собой, — он прислушался к чему-то, а потом подошел к двери и распахнул ее. — И долго ты собирался здесь стоять, Генри? — Пока не подберу слова, чтобы убедить вас рассказать мне, какого черта у вас здесь творится и куда опять вляпались ваши парни? — Гилрой улыбнулся, ничуть не смущенный тем, что его застали стоящим на пороге. Впрочем, подслушать разговоры он не мог физически: в свое время Марек лично об этом позаботился, и все присутствующие отлично это знали. — Кстати, Марек, я бы на твоем месте приглядывал за своим подопечным. Если не хочешь однажды проснуться и понять, что пляшешь под его дудку. Из него выйдет отличный «серый кардинал». — Я в курсе, — Арестов хмыкнул, закрывая за ним дверь. — Разобрался с родственником? Генри только кивнул: — Парень очень не хочет запечатляться. Настолько, что решил стать корректором. По «древней инструкции». Кто только им голову такой ересью забивает? — Обычно они сами отлично справляются. Здравствуй, Генри, — Дейм отсалютовал ему своим почти пустым стаканом. — Вот тут ты прав, — тот кивнул в ответ и повернулся к Линдстрему. — Гейр, я хочу оставить парней у тебя. Хотя бы до окончания этого курса. — Парней? — Марек сузил глаза, скрещивая руки на груди. — Марку все равно, где учиться, а Пашке будет проще. К тому же здесь они могут получить опыт, который не получат больше нигде. Испанский филиал делает упор на теорию, из его стен выходят отличные ученые, но мальчикам нужна практика и общение с теми, которым все равно на фамилии. — Ты понимаешь, что ты делаешь, Синеглазый? У нас здесь и без твоих малышей слишком высокая концентрация гениев на квадратный метр площади… — Александр спрыгнул с подоконника, подошел к Гилрою и замер, глядя ему в глаза. — Я помню Марка. Серьезный парень. И если я все верно понимаю, он станет просто таки красной тряпкой как минимум для старшего квартета… Нет, я ценю твое высочайшее доверие и все такое, но здешние уникумы не привыкли общаться с теми, кто может быть слабее по силам, но на две головы выше по знаниям и пониманию. — Саша… — негромко одернул его Гейр. — Я уверен, что ты даже прикидываешь кто мог бы стать оператором Павла. Я видел результаты его тестов. Он не слабее Силиверстова. И этот незаякоренный талант ты собираешься поселить у нас? — Саша, — громче и настойчивей окликнул его Линдстрем. — Ну что «Саша»?! — резко обернулся тот. — Мальчишка — эмоциональная бомба. Я видел таких. Одержимых. Сам таким стал. Такое не лечится. — Тебе, как и ему в свое время, очень ремень бы не помешал. Солдатский, — на Генри, кажется, этот выпад не произвел никакого впечатления. — Поздно и не я его отец, но либо он сам с этим справится, либо его здесь сломают. И еще… Знания — ничто по сравнению с опытом и практикой. Паша может быть хоть академиком, но ваш малыш-хроник одним своим присутствием сломал весь его план. Это ошибка, которая «в поле» может привести к гибели, не мне тебе об этом говорить. Если боишься не справиться — просто скажи. — Выдохни, Генри, — Деймос оказался рядом как-то вдруг, незаметно. Словно это он, а не Александр был материалистом. — Просто сейчас все это… Немного не вовремя. — И это возвращает нас к первому вопросу: что у вас происходит? Напряжение полей вокруг филиала увидеть можно, а не только почувствовать. Дейм стиснул зубы, и вперед выступил Натан, прихода которого никто не заметил. — У нас оракул-универсал, — выдохнул он, отходя от порога и устраиваясь рядом с ректорским столом. — Который тянет любого, до кого может добраться. Вплоть до разрыва связи. — А еще у нас незаконченная пара, любое взаимодействие которой вызывает настоящую бурю на планарах, — устало дополнил Марек. — И совершенно случайно один из этой пары и есть тот самый универсал. Как думаешь, насколько мы счастливы получить в довесок еще и «эмоциональную бомбу»? — Генри… — Дейм рассеянным жестом взъерошил волосы. — Прости, но, боюсь, на Пашу у нас может не хватить сил и внимания. Пока мы не разберемся с этим… — Окей, поступим иначе, — вздохнул Линдстрем. — Я согласен оставить обоих твоих подопечных, при условии твоей помощи. Когда это будет необходимо до конца первого курса, и сейчас и немедленно в установке жесткого Абсолютного щита. Вопрос с незаконченной парой и оракулом-универсалом мы собираемся закрыть максимум до послезавтра. Но нужен щит. Марек и его вундеркинды могут обеспечить только часть жесткости, Саша с Матеем удержат каркас жесткости в реальности. Я проконтролирую вероятности. Но Натану соваться на планар нельзя, как и любому из операторов. И тут, подумать только, являешься ты. Считаю это подарком планаров. Генри несколько долгих мгновений смотрел на него, а потом закрыл глаза. Лицо стало жестче, четче, ярче. Словно он к чему-то прислушивался. Деймос повернулся к Мареку, но тот только пожал плечами. Гилрой слушал «эфир», гулял по планарам филиала, пропускал сквозь себя поля, считывая информацию. И остановить его Марек не мог. Генри узнает все. — Агейр, ты в курсе, что будет, если Совет узнает, что вы скрыли? — Когда Гилрой открыл глаза, его взгляд, кажется обрел вес. Очень большой вес. — Чистая сила опасна, тем более такая. Чудовищная концентрация, любая ошибка может привести к взрыву, по сравнению с которым Темный планар покажется детской сказкой. — Калечить пацана я не дам, Генри. И без того Сообщество перед ним виновато. Это Ллойд и Егоров сделали так, что парень стал вот таким. Если бы не стороннее вмешательство, все было бы в порядке, и мы воспитывали бы вполне адекватный дар. Очень мощный, но адекватный. Так что да, я понимаю. И готов идти на риск. Как готов принять еще один риск и удвоить количество потенциальных проблем и конфликтов в моем филиале. — А что с его оператором? — Он есть, он очень силен, но ему не хватит сил для того, чтобы замкнуть Романа на себя. Но есть варианты якоря. Хотя мы надеемся, что стороннее вмешательство не потребуется, — Натан отвечал почти рассеянно. — Надеюсь, вы не решили «закоротить» парня на ком-нибудь из Тех старших? — Выбора особо нет, Генри, — Дейм смотрел на него тяжело. — Он сам их тянет. — А кто-нибудь из вас с ним работал? Взаимодействовал? — Я. Но он чуть не разорвал нас с Гейром, — Натан подозрительно сощурился. — Уж не намекаешь ли ты на взрослый якорь? — У ваших парней может и есть сила, но вряд ли достанет опыта. — Выслушаю любые предложения и варианты кроме того, в котором мы передаем Романа Совету, — поднял руку Линдстрем. — Генри, ты что, себя предлагаешь в якоря? — Лемешев привычно прошелся по кабинету и, ничуть не смущаясь, присел на край ректорского стола. — Помнится, ты не был сторонником настолько радикального вмешательства. — Нет, — Генри покачал головой. — Якорь из меня отвратительный. Но каким бы не был дар этого мальчика, планары не должны так сильно реагировать на него, не все планары и тем более, это влияние не должно распространяться дальше учебной «резервации». Не настолько, чтобы ставить Абсолютный щит. Или это просто вы решили перестраховаться? В любом случае, я должен понаблюдать. — Хочу тебе кое-что показать… — Гейр подошел к нему, протянул руку, прикрывая глаза. — Ретроспектива, если ты не против, конечно. Маленькая демонстрация. Что происходит, когда двое сходятся в одной точке просто для того, чтоб побарахтаться в одной постели. Эти судороги на планарах. Корчи пространства-времени. — Как тебе? Стоит ставить Абсолют или нет? Генри выдохнул. Медленно, с чувством. — И вы еще Пашку испугались, — покосился на Сашу и снова стал серьезным. — Здесь что-то еще. Ты прав, здесь нужен щит, но дело не только в Даре. — Дар Симеона очень силен. Он правильный, контролируемый, но сильный. Может, в этом дело, — предположил Натан. Лемешев медленно покачал головой. — Не то. Понимаешь? Вот не то. Плюс на минус дает всегда минус. Скорее дар Ромки разбалансировал бы дар Симы, чем наоборот. Они оба резонируют, когда вместе. Так, что мне кажется, что стекла дрожат в окнах. Это чистая мощь. — Это может быть банальный недотрах, который в случае оракула-оператора может давать различные побочные эффекты, — Натан отразил его покачивание. — А может и нет. Я боюсь ошибиться. Боюсь потерять контроль, — подобное признание от Арестова слышать было как минимум непривычно. И стоило оно дорогого. — Но понимаю, что и ждать нельзя, в их случае даже расселение по разные стороны планеты все сделает только хуже. — С учетом динамики дара обоих в резонанс может вступить планета, — фыркнул Лемешев. — Не самая приятная перспектива. Я понимаю, Синеглазый. Абсолют — это херова туча сил, но, к сожалению, это обосновано в нашем случае. — Марек? — Генри повернулся к Арестову, но тот только хмуро пожал плечами. — Это все, что мы можем сделать, Генри. Поставить щит и молиться, что пронесет. — Дай мне два дня, Гейр, — Гилрой обратился к ректору. — Мне мало твоей демонстрации, я хочу посмотреть на обычное взаимодействие в реальной жизни. И да, я помогу. Но и Пашка, и Марк останутся здесь. — На твоем месте я бы убрал их подальше отсюда, как можно дальше, — Деймос заметно расслабился. — Вряд ли существует место безопаснее, чем рядом с корректором, — заметил Натан. Арестов на это только глаза закатил: — Сказки. Саша, с третьим курсом придется говорить тебе насчет щита. Они должны быть готовы. Жаль, что мы не можем сейчас предугадать какой якорь сможет удержать Ромку. Или можем? Но вместо ректора ответил Натан. — Их вероятности все еще не видны. Поэтому только предполагать. — Мы не будем якорить его, — покачал головой Гейр. — Симеон вытянет. Я выжму все возможное из его дара. Да он сам выжмет все и даже больше. Можешь давать распоряжение на счет подготовки документов по переводу. Марк на третьем? Где планируешь засылать его в «поля»? Если все срастется. — Пусть доживет до выпускного курса, там посмотрим, — Гилрой пожал плечами. Судя по его немного отстраненному взгляду, он уже думал о чем-то другом. — Ты не слишком большие надежды возлагаешь на Симу? — Марек повернулся к ректору. — Не будь с той стороны Романа, я бы тоже в нем сомневался, — Дейм успел ответить быстрее. — Но Сима действительно сделает все, чтобы стать единственным. — Все, господа. Собрались, работаем. Я поговорю со старшими по поводу щита, - Гейр попытался подвести итог. — Я сам поговорю с Матеем. Это мне с ним работать, — отозвался Лемешев со своего насеста. — Так что просто занимайся подготовкой и все. Все получится, Марек. У нас нет права на ошибку. А значит все получится. — Какой подготовкой, Саша? — Марек кинул на него тяжелый взгляд. — Все, что нужно — это создать парням условия. О том, чтобы именно в этот момент закрыть доступ остальным к планарам… — Я займусь этим. Проблема в другом. Даже локальное закрытие вызовет интерес у Совета. И лучше бы иметь адекватный ответ на их вопрос. Я не могу, не хочу и не буду лгать Совету. Просто потому, что если меня отстранят, помочь вашему парню будет некому, — вмешался Гилрой. — Успокойся, я возьму на себя ответственность, — спокойно ответил Линдстрем. — Это мое решение, и ничье больше. И Марек, мы не будем ставить Абсолют с полпинка. Лично я предпочитаю строить фрагменты и проверять на крепость до момента мобилизации. Так оно, знаешь ли, спокойнее. Что до парней — достаточно устроить срыв. Одному или другому — вопрос не принципиален. Они запечатление друг для друга. Очень естественное и правильное. Так что на самом деле их единство вопрос времени. И то, что мы спешим — это вынуждающие нас обстоятельства. — Прежде чем выстраивать щит, нужно найти место, где это потребует меньше всего усилий, — добавил Гилрой. — И это очень сильно завязано на физическом мире. Там, где проницаемость уровня материалистов тоньше «порваться» может быстрее, но и устанавливать щит в таком месте проще. — Устанавливать — да. Но не удерживать. — Хм… с учетом недостатка наших возможностей… Предлагаешь сделать все наоборот? — Предлагаю Саше найти место, где планар материалистов достаточно устойчив и при этом меньше всего соприкасается с реальным миром и остальными уровнями. Так мы хотя бы обеспечим безопасность студентам на физическом уровне. Защитить сами планары, без шляющихся на них неофитах, проще. — И все-таки каркас должен быть, — Деймос добавил себе еще воды. — Так, чтобы можно было впустить парней и захлопнуть за их спинами «мышеловку»? — Натан вскинул бровь, и Дейм поморщился. — Отвратительно звучит. Но в целом верно. — Тогда разделим работу на этапы? Саша, на тебе место, общение с Матеем и первый базовый уровень щита. Дейм, на тебе второй уровень после Саши, — Арестов опустил руки, чуть хмурясь. — Кстати, мальчики, замыкающие слои тоже будут ваши. А мы с Генри соберем всю эту мозаику и протянем через все планары. Гейр, Натан, на вас работа по удалению любых вероятностей из пространства Щита. Ваш уровень должен быть девственно чист, чтобы никому не прилетело. — Годится, — кивнул Лемешев, пружинно спрыгнул на пол, вытянулся в струнку и лихо козырнул. Хоть голова и «пустая» получилось красиво. — Ррразрешите выполнять? Он паясничал, конечно, но слишком сильным было напряжение. А это само по себе никогда до добра не доводило. Так что следовало разрядить обстановку. А этим всегда занимался Сашка. И только Сашка. За то и был мил. — Не разрешаю, — Генри улыбнулся ласково, почти нежно. Дейм хмыкнул, но промолчал, кусая губы. А Гилрой просто смотрел. Словно ждал реакции или что сделает Саша. Несколько секунд, а потом пространство вдруг подернулось рябью, потекло, и на месте взрослого мужчины вдруг появился парень-подросток, почти еще мальчишка. С яркими синими глазами, шальной улыбкой и взлохмаченными волосами. Который удивленно сморгнул, и вдруг рассмеялся: — Деймос! — Считай это моей маленькой местью, Бес, — ответил ему тот смехом. — Ееебаааать… — протянул Лемешев, но тут же шлепнул ладонью, накрывая собственные губы. Ребенок, как-никак. Ну то есть, не совсем ребенок. Точнее сказать, вообще не ребенок, но от этого суть как-то… ускользала. Вместе с мозгами и выдержкой. — Неуставной поступок. Мальчики, отвернитесь. Мораль вышла покурить!.. — он шагнул ближе, заключил лицо Генри в ладони и с чувством прижался губами к губам. Отстранился, фыркнул. — Всегда это хотел сделать! — подхватил Дейма за руку, боднул лбом его плечо и улыбнулся. — Идем? Пока я остатки мозгов не обронил? — Стоять! — Натан соскользнул со своего края стола, пружинистым шагом подошел ко все еще юному Гилрою и заглянул в глаза. — Генри, ты же привез то, что я просил? Генри ухмыльнулся со всем своим юношеским задором и сунул руку во внутренний карман. Извлек оттуда небольшую флэшку и протянул ее Лемешеву. Дейм тут же вскинулся. — Генри! — А это мой маленький подарок, — Натан мило улыбнулся Деймосу. — Я обещал. — Там нет ничего особенного, — поджал губы грек. — А вот это не тебе решать, — Гилрой тряхнул головой, возвращая себе прежний облик. — Дейм, я б на твоем месте этот детский сад подальше послал. Если бы Тимур при мне так левого мужика целовал, то отправился бы пешком в горы. Или неделю ходить бы не смог. — Хммм… да Арестов ревнует. Ну охренеть можно, — Саша сцапал флешку, очаровательно улыбнувшись, показал Мареку язык, точно подтверждая тезис про «детский сад» и феей порхнул прочь, потащив за собой Амфимиади. Только закрыв дверь кабинета, замер, не глядя в сторону занятого своими делами Карима. С силой обнял грека, вжимаясь в него всем телом. — Я не буду смотреть, если ты не хочешь, Дейм. Ты знаешь что я за тебя душу отдам. — Там всего лишь моя «речь» на Совете по делу Ллойда, — Дейм вздохнул. — Не знаю, с чего Натан решил, что это может произвести на тебя впечатление. — Гм… был у нас один разговор… — улыбнулся Александр. — Ничего дурного. Просто мне было чертовски интересно увидеть тебя таким. Другим. Всего лишь. Я просто люблю тебя, Грек. Всего и делов. — Если помнишь, милый, то я при этом разговоре присутствовал, — Дейм легонько щелкнул его по носу. — Все, пошли. Тебе еще с Теем разговаривать и место искать. Надеюсь, мальчишки нас потом не проклянут за такое вмешательство в их личную жизнь.