И.С.Т. - 2. Обратный отсчет

Айвен ругался грязно, изощренно, так, как сам от себя не ожидал. Отпускало, но то, что он чувствовал, было… странным. Словно чужим, но знакомым. Ромка. Он чувствовал внутри себя Ромку. Просто так. Он был и все. Его часть, крохотная часть его нити-судьбы. К нему не тянуло, но зудело, как заноза. И поневоле закрадывалась мысль: неужели все-таки потянул и замкнул? Или это просто остатки того, что когда-то было между ними? Он смутно помнил, что произошло всего полчаса назад. Только то, что его ломало и корежило вместе с планарами, и что рядом был Анжей. Анж, который, как коконом оплетал его. — Анж? — слабо позвал он, с усилием открывая глаза. Странно, куда силы подевались? И почему он не чувствует рядом ни Тея, ни Сана? Зато объятия, в которых он очнулся, казались почти тисками. — Я здесь, — хрипло отозвался поляк из-за спины. Он действительно оплетал Ваню как коконом. Буквально. Он обнимал его руками, ногами, грудью вжимаясь в спину. Его голос был очень тихим и хриплым. И каким-то измочаленным, что ли? Если голос вообще таковым может быть. — Все хорошо, душа моя. Все хорошо. Все закончилось. Мы все еще мы. Связь не разорвалась. Ни наша с тобой, ни с Теем, ни с Саном. Мы вместе. Просто это было очень тяжело, и ты можешь сейчас нихера не чувствовать… Но все нормально. Как ты? — Надеюсь, за это экзамен нам поставят автоматом, — выдохнул тот, криво усмехаясь и откидываясь спиной назад, обмякая. — Я ничего не чувствую. Никого. Кроме Ромки. — Я. Тебя. Чувствую. Ты все еще мой, Ваня. Ты всегда будешь мой. — Впервые в голосе Анжея плеснула… ревность. Вязкая. Темная. Горькая. — Меня к нему не тянет. Он просто есть во мне. Немного, — Айвен накрыл ладонями его пальцы, закинул голову на плечо, заглядывая снизу-вверх в его лицо. — Это не то, Анж. Просто я оператор. Просто я с ним спал. Это старое. Я уверен. Ужас пополам с паникой. Это кипело глубоко внутри Анжея, отражаясь во взгляде лишь частью. Как странно, никогда до сих пор Анжей Михновский не показывал до какой степени ему на самом деле страшно. И вот теперь, здесь и сейчас, ужас рвался на свободу. Он сжался, до боли впиваясь пальцами в тело, точно пытался скогтить жертву. Он задыхался от переполнявших его эмоций, и никак не мог заставить себя успокоиться. — Я не могу остаться без тебя, Ваня… только не без тебя! — Я с тобой, — Айвен закрыл глаза. — Просто у меня внутри черт знает что. Это отзвук. Эхо. Уляжется и все будет хорошо, — в его голосе звучала, пела уверенность. Но чувствовал ли он ее на самом деле? Он и сам не знал. Дверь открылась резко, сильно, с громким стуком. И через порог буквально ввалился Матей, поддерживаемый Санадой. Несколько неловких шагов, и они оба почти рухнули на пол рядом с диванчиком. Матей резко выдохнул, застонал, утыкаясь лбом в бедро Айвена и находя руку Анжа. Несколько мгновений молчал, а потом выругался. Экспрессивно, зло, мешая русские и английские ругательства. — Что случилось? — на то, чтобы задать вопрос, потребовалось усилие и не малое. Анж заставил себя разжать пальцы и сжать руку Тея, бросив тяжелый взгляд на Санаду. Тот только поджал губы и устало прикрыл глаза. Японцу тоже приходилось не сладко. Но Тей выглядел так, будто его через пресс пропустили. — Они чуть не развалили корпус, — устало выдохнул он. — А еще… Он тянул нас. Разрывал. Я чувствовал, как он выдирает из меня всех вас! — Тей под конец сорвался на крик. Таким его никто никогда не видел. Откровенно слабым, беспомощным. Испуганным. Почти на грани истерики. — Я хотел его остановить. Кажется, даже кричал. — Я чувствую вас, — снова, в надцатый раз повторил Анж. — В противном случае, я бы тут трупом лежал. Мы все еще группа. Мы уцелели, Тей. Но эти парни… — он замолчал, вспоминая каким сделал кокон вокруг нити связи. И сколько вероятностей уничтожил ради этого. Оставалось надеяться, что Совет не уничтожит за это его самого. Айвен вздрогнул. Словно снова чувствовал. — На что ты пошел ради этого? Что ты сделал? — поерзал, неуклюже выбираясь из объятий, разворачиваясь к нему лицом. — Не спрашивай, — покачал головой поляк. — Вам об этом знать не нужно. Просто поверь мне. Не нужно. — Ты убил вероятности, — едва слышно выдохнул Сан. Он не спрашивал. Он просто констатировал факт. Он был абсолютно уверен в своих словах. И кажется совершенно их не боялся. — Какие вероятности ты убил, Анж? — Матей стал еще более бледным. — Мы имеем право знать. Мы должны знать. — Чего не ждать и о чем не мечтать? — Айвен опустил голову, кусая губы. — Или чего больше не бояться, — Матей опустил плечи, словно теряя последние силы. — У меня есть только одна жизнь, и я проживу ее с вами. Какой бы она ни была, — негромко ответил Анж, касаясь губами виска Айвена. — Ты заставляешь нас придумывать все самим. И наши предположения могут оказаться гораздо хуже, — Матей нахмурился. — Ты внезапно перестал нам доверять? Анж… Мы вместе. Нас не разорвало. Мы удержались, и мы действительно вместе. Мы не собираемся слать на твою голову проклятия за то, что ты сделал ради нас. — Оставь его в покое, Тей. Мы устали. Все. Нам просто нужно отдохнуть, — Айвен медленно выдохнул, слабо улыбаясь. — Завтра все будет по-другому. Так что предлагаю просто лечь спать. Пока старшие к уборке не припахали. Матей скривился. — Весомый аргумент. — Хорошая мысль, — кивнул Санада. — Я сейчас вообще ничего закольцевать или растянуть не сумею. Устал. Но, Анжей, ты не должен был. Он тяжело поднялся, опираясь рукой о край дивана. Протянул руку Тею. Усилием вздернул его на ноги и подхватил за талию, не позволяя завалиться обратно. — Я знаю, Сан. Но это было мое решение. И я его принял. Так что… все будет хорошо. Доброй ночи. Он выбирался не легче. Помог Айвену сначала сесть. Потом встать. Потом они неспешно добрели до комнаты из блока. Ни Марка, ни его малыша в их апартаментах не было. Скорее всего, Гилрой взял в оборот. Корректор в такой ситуации важен как никто другой. — Тебе надо выспаться… — Тебе тоже, — выдохнул Айвен эхом. — Тебе тоже. — Фрей? — Деймос держался, наверное, только на чистом упрямстве. Присел рядом с лежащим на полу парнем, поглаживая его по голове, успокаивая бурю внутри него. — Я в порядке, — прохрипел тот, не открывая глаза. — Я правда в порядке. — Я присмотрю за ним, — Аян смотрел на Грека маленьким, но очень опасным зверьком. И так и не отпустил руку вымотанного корректора. Амфимиади только кивнул, тяжело поднялся и направился дальше по коридору, едва касаясь пальцами стен, которые снова становились такими, какими были еще час назад. Лемешев обнаружился в стороне. Он просто стоял, упираясь лбом в холодные камни стены и дышал. Медленно и размеренно. Почувствовав, что кто-то появился рядом, он отлип от стены и обернулся. Натянуто улыбнулся, шагнув вперед, подхватывая под руку Деймоса. — Ты как? — он выглядел усталым. Будто вот только что сизифов валун вперед себя на Эверест втолкнул. Вот только откуда-то в нем все еще были силы. — Будет в порядке, когда все станет на свои места, — выдохнул тот. — Только сил почти не осталось. Я дурак, Саша, я такой дурак. Надо было начать строить Абсолют раньше. Я просто забыл, как это — хотеть так в восемнадцать. Гейр? Натан? Корректоры наши? — Возле блока первоклашек должны быть, — Александр на секунду остановился, тронул губами его губы и вздохнул. — Раз на то пошло — мы все тут старые дураки. Потому что забыли каково это — быть восемнадцатилетним. — Тогда нам нужно туда. Надеюсь, что парней еще не прибили. — Полагаю, они с чувством выполненного долга попадали спать. Ты, надеюсь, помнишь, как оно, чувствовать, будто из тебя все соки вытянули, но ты доволен при этом как слоняра, — фыркнул Лемешев. Забавно, но он не злился. Совсем не злился. Но тревожился. Потому что с Гейра станется: на одну ногу наступить, за другую — дернуть. Деймос улыбнулся. Остановился немного, чтобы передохнуть, а потом снова двинулся дальше. Неторопливо, сращивая трещины, возвращая штукатурку и обои на свои места. — Никогда так не был благодарен за матрицу филиала, — проворчал он. Если бы не сохраненный временной образ, сейчас ему бы пришлось гораздо хуже. А лезть на планар он был не в состоянии. К тому же это было просто опасно. — И буду еще более благодарным, если мальчики «успокоят» уровни, до того, как Совет заметит весь этот… пиздец. — ругался он редко. Еще реже — на русском. Обычно это означало, что на контроль сил больше не осталось. — Успокоят, — уверенно заявил Лемешев. — Ну не может такая фигня твориться всякий раз, когда этим двоим в койку прыгнуть припечет. Я о таких случаях не слышал и даже не читал. А к моим услугам была преподавательская секция в Мадриде. — Держу пари, что о таком просто не пишут. Или пишут в очень запрещенной литературе. Для избранных. Надеюсь, парни хоть удовольствие получили, — Деймос шел все медленнее. В корпусе первоклашек повреждений было больше всего. И хорошо, что большая часть студентов в это время была в столовой или в библиотеке. И обвалившийся пол или накренившаяся стена никому не принесли вреда. По крайней мере, он на это надеялся. Будут ушибы, синяки и царапины, возможно, у кого-то даже серьезные, но в том, что все живы — он был уверен. Самого страшного не случилось, спасибо Абсолюту и корректорам, без которых все могло бы закончиться очень плохо. …Дверь перед блоком «малышей» была, на удивление, целой. Только вросла в стену, став с ней единой. Словно замуровала, запечатала, не оставляя шансов попасть внутрь. Марек стоял у того, что когда-то было дверным откосом, и растеряно смотрел прямо перед собой. Генри сидел прямо на полу у стены напротив. И улыбался. Шало, почти безумно улыбался. — Хм-м-м… малыши пошалили знатно, — протянул Александр, рассматривая неслучившийся апокалипсис. — Надеюсь, ни у кого нет мыслей по поводу того, чтоб замучить их утром подколами и советами? Потому что у меня их очень много. Хотелось бы поделиться хоть с кем-нибудь, чтоб меня не разорвало! — Я не в том состоянии чтобы понимать шутки, уж прости, — Марек покосился на него и прикрыл глаза. — Проведем здесь собрание? У Генри есть новости. Только даже я не знаю, что с этим делать. Где Гейр? — Здесь я, — господин ректор подошел буквально парой секунд позже. Взъерошенный, и несколько раздосадованный. И даже порядком злой. «Задроченный», — подумал про себя Александр, и мысль эта очень уж явственно отразилась на его лице. — Молчи, Саша. Шуточки сейчас будут лишними и обстановку ты не разрядишь. — Ну жги, — вздохнул тот, спиной прислоняясь к многострадальной, точно оплавленной стене. Генри хмыкнул, враз теряя пару десятков лет. — У нас Истинные, господа. Вторая пара в истории технологов. Знаете, что это значит, парни? — он обвел присутствующих неожиданно тяжелым взглядом. — Проблемы. Очень большие проблемы. Особенно для них, если кто-нибудь узнает. — Потому что в их возможностях осознанно создавать узловые точки вероятностей? Те самые, которые невозможно будет изменить. На любом временном отрезке будущего и настоящего, — Дейм коротко застонал и сполз по стене на пол, закрывая лицо ладонями. — Они могут изменять уже созданные узлы, расплетать их, создавая новые вероятности, а не только работать с уже имеющимися. — Я так и думал, что кроме меня до той книги добрался кто-то еще, — Гилрой стал неожиданно серьезным. — Но да, Дейм, ты прав. И именно поэтому они проблема. Дар Романа замкнут, но в его сети не только Сима. Это делает его слабее и сильнее одновременно. Но даже я пока не могу сказать, представляет ли он опасность для планаров сам по себе. В воцарившейся тишине отчетливо было слышно лишь дыхание присутствующих. — А давайте Атлантиду поднимем? — голос Александра разрушил молчание. — А что, всегда мечтал, а тут такая оказия… блядь… — Кто еще попался? — хмуро поинтересовался Гейр. — Кто-то из старших? Тимур? Аян? Может он еще и корректора зацепил? — Слава всем богам, Тяжелый планар незыблем, — пробурчал Деймос. — Поэтому прошлое не изменить. Какая разница, Гейр, кого он зацепил? — Матей. Айвен, — Генри больше не смотрел на них. — Кто-то из младших. Скорее всего, Аян. — Хроник, оператор, материалист. Целая армия. — Арестов развернулся к ним лицом. — Это хотел сказать? — Два оператора. Сдвоенная группа по сути, — Линдстрем потер ладонями лицо, сжал пальцами переносицу и зажмурился. — Пиздец, — просевшим от напряжения голосом резюмировал Александр. — Ну просто охуенчик… Простите, но адекватная лексика меня покинула. — Отлично, да, — кивнул Викинг. Ради того, чтоб заполучить такую спайку, Сообщество пойдет на все. Вплоть до убийства вероятностей. И Ромка у нас паучок в паутинке. Скорее даже спрут. Спрутеныш пока что. Неопытный и наивный. Дети, не понимающие ЧТО ожидает во взрослом мире меняющих вероятности. Дети, которых снова нужно спасать. — И что мы имеем в результате? — Дейм усилием воли взял себя в руки. — Большие проблемы. И теперь нам надо решить — стоит ли говорить парням о том, что из них теперь получилось. — Марек поймал удивленный взгляд Гилроя и вызывающе вскинул бровь. — Да, Генри, именно. Тот самый случай, когда незнание может сослужить службу. Учить парней как обычную пару, с упором на теорию. — Старшие будут задавать вопросы, — покачал головой Лемешев. — Вы же не думаете, что Михновский такой идиот, что не заметит в своем операторе другой привязки? Или что сам Ваня не поймет, что Анжей в нем не один? И что Матей тоже связан иначе? Вопрос не в Романе и Симеоне. Вопрос больше в том, как на это отреагируют старшие. И как себя поведет Анжей. — Со старшими нужно поговорить, — жестко ответил Арестов. — Не думаю, что они настолько глупы, чтобы не понять, что молчать — в их интересах. Потому что Романа заберут не одного, заберут всю его связку. А это значит, что группу Михновского разорвут. На этот раз — без вариантов и окончательно. — А что ты скажешь, Синеглазый? Какое бы мы ни приняли решение, последнее слово так и так за тобой, — перевел взгляд на Гилроя Александр. — Нельзя ему решения принимать, — угрюмо опередил Гилроя Деймос. — Его вообще здесь быть не должно. Потому что, как член Совета и корректор, он должен был сообщить о произошедшем как минимум десять минут назад. Дождаться приказа, аккуратно упаковать парней и ждать транспорт. — Можем устроить ему кому. На пару часов. В качестве алиби, — съехидничал Марек. — Спасибо, милый, всегда знал, что ты меня ненавидишь, — Генри в долгу не остался. — Если не упаковал и не сообщил еще десять минут назад, значит он уже принял решение и подобным образом не поступит, — бросил Линдстрем. — Дети нам доверяют. И мы не имеем права не оправдать их доверия. — Пафосно, но в точку, — кивнул Александр. — Мальчишки не виноваты в том, что Егоров искалечил дар Силиверстова. И в том, что они друг для друга истинные — они не виноваты тоже. Я отдаю себе отчет в том, что в таком контексте дар Романа становится мега-опасен. Но на то и есть учителя, чтобы учить. Мы, блядь, разумное, доброе и вечное среди них сеять должны, а не сливать с потрохами… И если Натан еще раз назовет Ромкин дар чудовищным, прости, Гейр, но он получит от меня в хлебало! — Он не скажет, Саша, — тихо, но твердо и неумолимо ответил норг. — Твоя преданность достойна похвалы, Саша, но главный наш вопрос мы так и не решили. Стоит ли говорить об этом самим парням. Или понадеяться, что они достаточно благоразумны и не страдают манией величия для того, чтобы хотеть власти над миром. И, Гейр… Может, стоит попытаться из этой связки исключить старших и Аяна? — Марек переводил взгляд с Лемешева на ректора и обратно. Но ответил ему Деймос: — А ты уверен, что это не приведет к непоправимым последствиям? Если он притянул остальных, значит они были нужны. — Не факт. Айвен оператор, и я уверен — бывший любовник. Для Аяна он якорь, и заботился о малыше. — А Матей? — Тоже был любовником? Я уже и не удивлюсь. — Я считаю, что переговорить необходимо именно с Романом и Симеоном. Именно они являются ведущими в связке. Им и принимать решение. По этой причине мы должны раскрыть перед ними карты. Для их же безопасности. И во избежание нелепых случайностей. Таких, как сегодняшняя, — медленно и весомо проговорил Гейр. — Что касается старших, лично я не уверен в том, что вообще возможно убрать их из связки, — поджал губы Лемешев. — Я не медик, конечно, и ни разу не корректор, но я ни в одной спец-монографии не находил описаний подобных извлечений, которые оканчивались бы успешно. Полагаю, что исправить это могут только Роман и Сима и только развязав уже свершившийся узел. — Подозреваю, что подобных связок просто еще не было. Потому и опыта подобного нет. Если бы Рома потянул всю группу вместе с Санадой и Анжеем — было бы проще и логичней, потому что внутри они все равно были бы как две группы. А что делать с этой сетью… — Деймос покачал головой, откровенно расписываясь в собственном бессилии. — В любом случае, если разделять их, то делать это надо сейчас. В ближайшие дни, пока связи до конца не укрепились. Если Рома — единственная ниточка, что их связывает, то будет проще. Если Сима еще не успел влиться. — Рома воспринимает их как свою группу. У него нет связи с Чедом как с материалистом. По этой причине он подтянул к себе Матея. Ну, а Айвен рядом потому что дар Симы еще не на пике, — продолжил Александр. — Он якорь Аяна, но и взаимодействовали они тоже… боюсь, что, разрывая их, мы все-таки разорвем группу. И я не знаю, как быть в этой ситуации. Просто не знаю. — Насильное запечатление с привязкой корректора для контроля, — выдохнул Генри. — Это единственный способ. Разомкнуть старших и младших, последних собрать в отдельную группу вместе с Романом и Симой. Другой вопрос — позволит ли дар Романа эту замену. — И кого привязывать? Фрея? Марек, готов пожертвовать своим любимчиком? — вскинул бровь Александр. — Или, может, ты, Генри, отдашь своего старшего племянника? А что, такой практики вообще ни у кого в Сообществе нет и не было. Зато потом конгениальную докторскую напишет. Круче него только Глава Совета будет. И то не факт. — Саша, успокойся, — одернул его Гейр. — Еще никто и ничего не решил. А ты уже в драку готов бросаться. Здесь не враги. Мы пытаемся решить потенциальную огромную проблему и защитить мальчишек. Равно как и ты. — У него аллергия на понятие разрыва, — Деймос покачал головой. — Не могу его не понять. — Они пока не закреплены. И велик шанс, что разрыв произойдет безболезненно и почти незаметно. У старших есть их пары, им есть за кого цепляться. Уверен, что им самим перспектива такого многоугольника не очень понравится, — проворчал Марек. — Тут в другом разговор. Хватит ли у младших сил на то, чтобы удержать дар Романа. Или причина, по которой он их всех собрал — совсем в другом. Ширинский нарисовался у порога как-то вдруг. Устало опустил на пол абсолютно целого, но совершенно бесчувственного Марка и обессилено привалился спиной к стене. Следом за ним, тяжелой шаркающей походкой доплелся Шеннон. Сполз на пол, сжимаясь в комок, утыкаясь лицом в колени. — Класс, — выдохнул Тимур. — В блок, я так понимаю, мы не попадем… те двое хоть целы? Вы их не… — Целы, — механически ответил Лемешев и тут же опустился на колени рядом с младшим корректором. — Истощение? Господи, к чему он подвязался? — К кому, — поправил его Тимур, взглядом нашел Марека и слабо улыбнулся. — Чед удержал корпус, но на пике начал вырубаться. Тут явился этот, и что-то там нахимичил. В общем, корпус цел, ничего не развалилось, когда все закончилось, Чед корпус восстановил как смог, но кажется малость перестарался, а парень вырубился. — Феерично, — вздохнул Линдстрем. — На первом курсе… еще одно юное дарование проснулось. Но вытянуть столько сил у корректора… — Прелесть. Если Чед держал корпус, то где был ты, Саша? — протянул Марек, в два шага преодолел расстояние до парней, провел ладонью по лбу Тимура, не скрывая нежности в прикосновении, и присел рядом с Марком. — Генри… Тот уже опускался рядом. Опустил ладонь на солнечное сплетение Марка, прикрыл глаза. — Это не Чед, так что, молодой человек, не быть вам вампиром от технологов, — он слабо улыбнулся Шеннону, не открывая глаз. — Но взаимодействие… Марк не хроник, он не имеет возможности закольцовывать, но он медик. Так что да, силы он отдавал. И сейчас истощен почти до полной потери дара, — Гилрой поджал губы. — Его надо к медикам, — Деймос тяжело встал. — Его надо домой. К матери, — Генри покачал головой. — Но пока действительно лучше в медпункт. И вам, молодые люди, — на этот раз он посмотрел и на Тимура, и на Чеда, — тоже. — Полагаю, что я держал остатки физического щита от воздействия на внешний мир, — огрызнулся Лемешев в ответ на претензию Марека. Кольнуло больно. Даже очень. Слишком было похоже на пренебрежение или… вполне физическую пощечину. Он подошел к стене, в которой некогда был вход в блок, сосредоточился, прикрыл глаза. И снова, привычно погружаясь на взбаламученный планар, принял свою демонически-инфернальную форму. Стена «поплыла». Откуда-то из-под слоев камней и штукатурки поднялась дверь, и стена застыла, обретая свой первозданный вид. — Но если ты считаешь, что я нихуя не сделал, подай на меня рапорт, Марек. Он не обернулся. Открыл дверь, одновременно раздвигая за нею складки пространства и исчез где-то. Это он умел великолепно. Уходить, не прощаясь. Гейр выругался. — Все ведь в порядке? — Тимур перевел взгляд с Арестова на Деймоса, с Деймоса на Гилроя, потом на Марка. — Вряд ли, — подал голос Чед. — Я запаниковал и чуть не спекся. И из-за меня корректор в нокауте. Так что вряд ли все в порядке. — В медпункт. Оба, — Арестов говорил сухо, отрывисто. Самый верный признак того, что сейчас с ним лучше не шутить, не ссориться и даже не пытаться спорить. — Генри… — Не рычи, я сам все сделаю, — Гилрой легко поднял бесчувственного Марка на руки. — Пошли, парни. Дядя Марек сильно не в духе, прилетит еще. — Именно, — сладко улыбнулся «дядя Марек» и развернулся к Деймосу. — Поговорить с обидчивым твоим даже не предлагаю. Просто проследи, чтобы на планар больше не совался. Аян и Фрей… — Я их видел по дороге сюда. Думаю, оба уже в медпункте. — Отлично, значит до утра в блок никто не сунется. Тогда я его заблокирую. Попробуй сделать что-нибудь с тем что осталось. Пожалуйста. — Хорошо, — Деймос хмуро кивнул. Сил осталось еще чуть, но лезть в неприкосновенный запас — рано и не нужно. Не горит. — Гейр… — Арестов повернулся к ректору, опуская плечи. И стало видно, насколько он на самом деле устал. — Принимать решение в любом случае тебе. Просто это надо делать быстро, пока все еще можно изменить без особых жертв. — Утром, — отрезал Линдстрем, провожая взглядом удаляющихся. — Сейчас ни у кого ни сил не осталось, ни возможностей. Так что утром. И на Сашку ты зря так… Он не мог быть в десятке мест одновременно. Поговорим с виновниками, окончательно решим, что делать. Генри заберет Марка. Это уже плюс. Оставит младшего, это проблема. У нас остается куча проблем, и нам не стоит цапаться. Это не лучшее время для споров и обид. Ты знаешь Сашку, он многое может вытерпеть и простить. Но не стоит перегибать палку в эмоциях. — Не стоит ставить интересы одного выше интересов многих, — Марек кинул на него тяжелый взгляд. — Я понимаю, что он прикипел к Ромке, Симе, малышам в целом, и у него «аллергия на понятие разрыва». Но вся эта милая компания опасна. Понимаешь, Гейр, опасна. Своим незнанием и непониманием того, что делать с собой и тем, что имеют. Они наивны, но по мне — лучше бы были циниками. Потому что сейчас эти мальчики могут натворить больших бед из искреннего желания кому-то помочь, не просчитав последствий для остальных! Пока ни я, ни ты, никто не знает, как будут реагировать планары на взаимодействие этой связки. Да мы даже не знаем, зачем она вообще появилась! И не надо говорить мне об эмоциях, Гейр. Мне плевать, как меня называют, хоть серым волком, моя работа — это безопасность. И то, что случилось сегодня — это целиком и полностью моя вина. Так что да, Гейр, ты прав. Нам всем нужно разойтись и поспать. — Я должен был предвидеть все это, — пожал плечами господин ректор. — Но я ошибся. Так что на самом деле, Марек, ответственность не твоя. И да, принимать решение именно мне. Иди отдыхай. Проверь как там твой Тимур и отдыхай. Решать проблемы нужно на свежую голову. А не вот так. Доброй ночи. Сашка пришел очень поздно. Ему хватило сил на душ. И даже на переход. Он тихо присел на край постели и спросил, не глядя. Очень тихо, точно пытаясь не разбудить, если Деймос все-таки спит. — Не одобряешь? — Вы оба красавцы, — Деймос приоткрыл глаза. Он растянулся на постели, как был — в одежде и даже обуви. — Но мы все просто устали. И перенервничали. Сегодня мы все удержались только на самой грани. И Марек, скорее всего, винит во всем себя. Так что… — он дотянулся до Саши и «уронил» его на постель рядом, потираясь носом о его плечо. — Ему страшно. Нам страшно будет завтра, а ему — уже сегодня. Не дуйся. Тот поерзал, потом сел на постели, потом и вовсе поднялся, обошел кровать и, склонившись над ним, принялся раздевать. Совершенно не эротично. Буднично и обыденно. Щелкнул пряжкой пояса, стащил ботинки, носки, потом брюки, легким тычком велев приподнять бедра. Избавил от рубашки, и только потом, отбросив вещи куда-то в кресло, вытянулся рядом, укрыв Дейма одеялом. — Я не заметил момента, когда перестал контролировать блок. Основной щит трещал по швам, и я пытался не отпустить его и не ослабить контроль над админкой. Иначе к ебеням сложился бы административный блок вместе с кафе, библиотекой и аудиториями. — Все, забудь. Мы все оказались не готовы. Не в том месте, не в то время. Каждый из нас делал то, что мог и что посчитал более важным. Главное, что мы все справились. Все живы, возмущение успокоят, и все уладится. Работу над ошибками будем делать потом. Когда все закончится по-настоящему, — Дейм обнял его под одеялом, уткнулся лбом в его лоб и выдохнул, закрывая глаза. — Смешно, но из всех только студенты справились на все свои сто и даже больше. Мы можем ими гордиться, Саша. Думай лучше об этом. О том, что они уже умеют, даже если половина из них делала это на слепых инстинктах. — Я боюсь, Дейм, — шепнул Лемешев. — Я перестал понимать Натана, я совершенно не понимаю Арестова, и я боюсь Беса. Я знаю, что мальчишки не пустятся во все тяжкие и не начнут налево и направо причинять добро. Но я боюсь, что никто кроме меня больше в это не верит. Даже ты. — Ошибаешься. Мы верим им. Все верим. Но Арестов не имеет права полагаться на веру, это его работа и ответственность. Он должен быть параноиком. За всех нас. Потому что и за нас он отвечает тоже. А Беса ты не знаешь настолько хорошо. Но он здесь, и он еще не связался с Советом именно потому, что верит в парней. Только он обязан рассчитывать чуть дальше, за все Сообщество. Но в одном ты ошибаешься. Вспомни себя в свои восемнадцать. Король мира, плюс максимализм и рьяное желание сделать так, чтобы всем было хорошо. Только у нас не было таких возможностей. А у них есть. Я только надеюсь, что дар Силиверстова стабилизировался, и Роман сможет контролировать его. Ну или хотя бы Сима — блокировать его желания и порывы. Может… может, именно поэтому Рома притянул остальных? И Тей, и Айвен — взрослее, опытнее, может, они станут той самой силой, которая будет уравновешивать дар? Тогда эту связку разбивать нельзя. — Нельзя, — эхом откликнулся Александр. — Просто есть ревность. Анжей будет беситься. Он еще не понимает насколько привязан к своей группе и на что способен ради нее. Но я надеюсь, что Санада сумеет справиться с ним. Иначе будет еще один апокалипсис. У нас. Ты спи. Ты устал, я же чувствую. — А Санада отпустит своего материалиста без проблем? — Деймос, словно обрадованный разрешением, зевнул. — К тому же это не значит, что их группа распадется. Просто будет кто-то еще. И то — я ведь могу ошибаться. — Я не знаю, Дейм. Лемешев невесомо тронул губами его губы и тоже прикрыл глаза. Усталость ржавчиной въедалась в тело. В душу. В разум. Усталость проникала, пронизывала его всего какой-то мутной безысходностью. И с этим что-то нужно было делать тоже. Пусть и не сейчас. — Спи…