И.С.Т. - 2. Обратный отсчет

Утро было тяжелым. И очень ранним. Анж подорвался самым первым, наскоро принял душ, пока не проснулся Пашка и парни, оделся во вчерашнее и выскользнул прочь. Быстрее в кафе, за кофе, в уголок, подальше, чтоб не видели и не трогали. Чтоб не задавали вопросов и не смотрели сочувственно. Так больно, так тянет, так… паршиво. Все должно было быть не так. И задумывалось все не так. Если он все верно понимал, то защиту, защиту его связи с Ванькой, должны были прикрыть кураторы. Во всяком случае при откате план был именно такой. Тогда что пошло не так? Почему его связи ослаблены настолько, что почти уничтожены? Так ведь не должно было быть. Задумка была иной… или их группу все-таки решили разорвать? Но Лемешев противник разрыва. И остальные тоже. Кофе горчил. И в конечном итоге, провалившись в пустой желудок, не вызвал ничего, кроме тошноты. Паршивый начинался день. — Если ты думаешь, что, удрав, ты сделаешь кому-то легче, то зря. — Не Айвен. Матей. Иногда слишком бесцеремонный. Правда, сесть рядом он даже не попытался. Опустился на стул напротив. Явно не выспавшийся, взъерошенный и немного злой. А еще он мерз и кутался в толстый, колючий даже на взгляд, свитер. — Я тебя чувствую. Не так, как раньше, но чувствую. Если хочешь меня послать — валяй. Я послушаю. Правда, вряд ли пойду в указанном направлении. — Не хочу посылать, — вздохнул Сказочник. — Прости, мне просто больно, вот и все. У вас по одному якорю, а у меня три, так что меня тут малость разорвало в клочья… не так все, Тей. И чем больше я все раскладываю по полочкам, тем очевиднее для меня эта мысль. Что-то не так. Что-то случилось, и потом пошло не так и привело к тому что Я вас почти не чувствую. Матей нахмурился: — Ну… если вспомнить все, что нам тогда было сказано, то в результате только усилилась бы связь с Ромкой. И то не факт. Может, просто не рассчитали твоей… тройственности? Типа, три якоря — тебе досталось в три раза сильнее. — Нет, не то, — мотнул головой Анжей. — Связь не усилилась бы настолько. По сути вместо меня коконом для связи должны были стать кураторы… а получилось черте что. Совсем не то что-то вышло. И я не понимаю почему. Я всю ночь раскладывал на эпизоды ситуацию, просматривал событие и не понимаю. Вижу серьезный всплеск, какое-то влияние, но никто из кураторов не при делах. — Он устало потер лицо ладонями и закусил губу. — Не понимаю. — Не дергайся раньше времени. Разберемся. Правда, все слишком запуталось. Ты заявление Шафранского слышал? Или спал? — Слышал, но в очень общих чертах. Просто был немножко занят, — Анжей снова поднял на него взгляд и как-то вымучено улыбнулся. — Что-то там на тему очередной теории заговора от Совета и несправедливо задвинутого спецтехнолога. — Последнего там не помню, — Матей вздохнул и взлохматил волосы, и без того не лежащие в том идеальном порядке, к которому он привык. Огляделся, передернул плечами, замечая маленькие группки, члены которых что-то горячо обсуждали. — Тут почти революция, Анж. Этот парень бросил людям целую косточку. Представляешь, он сказал, что материалисты могут работать со временем, а хроники — с материей. Да много что он там плел. Про смену дара, например. Про разрыв и насильное запечатление. — И что? — почти болезненное любопытство. А впрочем, нет. Болезненное, толкнувшееся изнутри вместе с сердцем. Отозвавшееся дрожью в теле. — Как? Откуда он? Кто он? Что он? Может, очередной Ллойд? — Не знаю, — Матей покачал головой. — Никогда не слышал о нем. Судя по его словам, когда-то что-то не поделил с Советом. Но кураторы не бегают с горящими глазами. Так что, может, что-то из этого — полная хрень. Хотя из «эфира» его выжгли. Не уверен, но было что-то знакомое. — Он немного поколебался, а потом потянулся через стол, погладил костяшки пальцев. — Ничего не изменилось, Анж. Ты — все еще ты. И я тебя люблю. — Изменилось, Тей, — очень тихо ответил Сказочник, переплетая их пальцы. — Я чувствую, как что-то словно тащит вас из меня. Не дергает, а медленно тащит, понимаешь? И я не знаю, что останется во мне, когда все завершится. Я… я люблю вас. Но вас медленно, но уверенно извлекают из меня. Связи словно тают. И я не знаю сумели ли кураторы хоть сколько-то застопорить это. — Значит, пока мы просто должны быть все время вместе. Банально и, может быть, глупо, но вдруг сработает? Потому что старшим сейчас точно будет не до нас. И… нет, это не я рассказывать должен. Но у нашего самого младшего «испанца» есть что нам сказать. Анж выгнул бровь. — Да ладно? Расследования, интриги, тайны? Малыш решил привлечь внимание? Или что-то на самом деле серьезное? Прости, но мне показалось что наш испанец взревновал. Собственного брата. Или дядюшку, что по-любому грешновато. — Ну… всякое бывает. Может, у него проблемы с мужским окружением были, из мужиков, кроме отца были только брат, да дядя. Гормоны, возраст, может, у него запоздалое что-то. В общем… когда не матерится, он вполне даже ничего, разговаривать умеет. А серьезное или нет — черт его знает. Кое-что там определенно серьезное. Но он хотел сам рассказать. И где там Сан с Ванькой? — Не знаю, — Анж отвел взгляд и поежился. — Я ж ушел раньше, чем вы. Не будил. И Пашка спал еще. Я так понимаю, ночь у всех веселая была. — Судя по всему, даже с перебором, — Матей вскинул взгляд за его плечо. — У тебя случайно нет желания прибить одного мелкого, но жутко проблемного оракула? — Он не виноват. Никто не виноват. Так что нет, — Анжей покачал головой. — Он за спиной, да? — У раздачи. Судя по виду — ночь у него тоже была веселая, — Матей вдруг нахмурился. — Откат должен был ударить и по нему. Ваня просил узнать, что с ним. Позовем? — не дождавшись ответа, он махнул рукой, когда отошедший от стойки Роман завертел головой, ища свободное место. Утро было ранним, обычно в это время здесь толпилось меньше народа, но ночное происшествие, похоже, многих подняло раньше времени. Заметив Матея и Анжея, Рома замер почти испугано, поколебался немного, а потом все-таки оглянулся на застрявшего у термосов с кофе Симу и направился к ним. — Привет? — Напряженно. Не робко. Просто… с опасением. — Как ты? — на лице Анжа — ни морщинки, ни капли раздражения или даже усталости. Сказочник снова становился собой. Вкрадчивым, мягким, волшебным. Рома неопределенно пожал плечами и сел. Страх ушел, но напряжение осталось. — Было и лучше. Как… Ваня? Его здесь нет. И как вы, раз уж на то пошло. — Живы? — улыбнулся поляк, махнул рукой, приглашая за стол и Симеона. — Трудная ночка. После такого отдыха еще отдых нужен. И подольше. — Не могу не согласиться, — Сима поставил на столик целый термос с кофе и упал рядом с Ромкой. — Мне этот чувак… Игореша этот… фанатика одержимого напомнил. Вот ей-ей. — А я все пропустил, — Рома почти расстроился. — И теперь вообще не в теме, что происходит. — Может, оно и к лучшему, — Матей пожал плечами. — Но для мирно спящего этой ночью ты выглядишь откровенно хреново. Рома передернул плечами: — Дышать тяжело. Сегодня полегче, вчера меня Тимур на руках Арестову в комнату приволок. — Круто… — Матей нахмурился. — Это мы так тебя? Рома заколебался: — Ваня. У него не цепь, а словно ошейник с шипами. Мощный такой, рокерский. В сопливой юности у меня такой был. — Прям в сопливой, — улыбнулся Сима, обнял его за плечи, легонько встряхнул и отпустил. — Ты не старше меня, эй. Анж чуть взбледнул, но снова улыбнулся. — Ничего, не думаю, что это насовсем. У нас вообще как-то ничто не вечно. Вот даже помереть спокойно не дают. Самоубиться пафосно. Откатывают и как стюардессу откопанную… Рома поднял на него спокойный взгляд: — Я обещал, что не буду пытаться рвать… это. Можешь не беспокоиться. — Сейчас у тебя и не получится, — Матей переводил взгляд с него на Анжея и обратно. — Но лучше и правда не пытаться. Все… слишком зыбко. — То есть остается надеяться, что все само собой рассосется? Старшим сейчас явно не до нас. — Полагаю, что они просто еще не пришли к единому мнению по нашему поводу, — пожал плечами поляк. — Вот как придут, так и завертится по-новой. Вы б зашли к нам после пар? — Если пары снова не сдвинули из-за этого хрена с горы, — нахмурился Сима. — Нам так продлят учебный год ненароком, если слишком много всякой фиготени происходить будет. — Зато не скучно, — фыркнул Матей, а Рома внезапно оживился. — Кстати, что тут полагается в конце года? Экзамены? Тесты? — Практика. Материал ты и так каждую пару сдаешь, а сопутствующие пары типа языков, литературы, химии — никто с тебя спрашивать не будет, — пожал плечами пан Михновский. — Главными являются профильные предметы. Ну и Введение. — Я типа все сдал… Чед, бедняга, чуть не уснул пока Лемешевский том не прочел, — фыркнул Сима. — Мне на планары лезть запретили. Значит ли это, что если ничего не изменится, то сессию я сдал автоматом? — усмехнулся Ромка. — Мечтай. Скорее, типа в Абсолют загонят и заставят в нем вероятностные задачки решать, — отразил его усмешку Матей. — Вот, кстати, о вашем лорде. Он очень изменился за какие-то пару дней. С ним все в порядке? — Да чтоб я знал, — передернул плечами Бехерович. — Он же ж как партизан, хрен чего из него клещами вытянешь. Но да, странный он. Просто типа странный. У Марка сидел в палате, за Гилроем таскался. Черт, я не знаю, что с ним. — Тим говорил, что он чувствует себя одиночкой. Что он не в группе, не с нами. Я с Симой. Фрей с Аяном. А Чед, получается, сам по себе, — добавил Рома. — Хреново. Быть одиночкой — это всегда плохо, — вздохнул Матей. — Ему понравился племянник Гилроя? Я правильно тебя понял, Сима? — Боженька, да не знаю я. Может ему Гилрой понравился? — чуть раздраженно обронил Серафим. — Может он в тихую по Греку сохнет. Или по Тимуру. Или по Арестову. — А ты чего такой злой, Серафим? Вроде недотраха уже нет, а все равно рычишь. — Волнуюсь я, — Сима сдул со лба отросшую прядь волос и поелозил на своем стуле. — Друг у меня неприкаянный. И Ромысь не без проблем. И Шафранек этот еще, чудо в перьях. Кстати симпатичный. Рома на него покосился, но промолчал. Зато Матей негромко рассмеялся. — Смотри, осторожней. А то сам не заметишь, как медленно и плавно станешь его фанатом. А это, Серафим, ну очень опасно. — Бля, где я, а где фанаты, — фыркнул Сима. — И ваще, я не по Шафранекам, я конкретно по своему оракулу. — Только еще пару месяцев назад ты парня назвал бы симпатичным только под угрозой расстрела, — Матей повел плечами, перевел взгляд на Анжея. — Пойдем, любимый? Прихватим парням завтрак и пойдем. Не хочу кураторам на глаза попадаться. — Пару месяцев назад я много чего бы не сделал, — Сима присосался к кружке с кофе, а потом принялся уплетать свой завтрак. — Топайте, благословляю на свальный грех. — Придурок, — на удивление тепло бросил Ромка и повернулся к Анжею. — Ты сказал, чтобы мы зашли после пар. Что-то важное? — Может быть, — уклончиво протянул тот. — Стоит прояснить, тогда и поймем. — Он легонько подтолкнул Тея к раздаче и улыбнулся парням напоследок. — Хорошего дня. И не шалите сильно. — Хорошо, мы не сильно, — Рома слабо улыбнулся и, как только за ними закрылась дверь, обмяк на своем стуле. — Он не сердится. Вернее, даже не попытался свернуть мне шею. Может, не все так плохо? — Или наоборот все настолько хуево, что у него просто нет сил, — вздохнул Сима. — А Шафран и правда симпатичный. Слуууушай… вот скажи, я ж и раньше говорил если чувак красивый там, ну тот же Амфимиади — ну мужик же. И Лемешев красивый. Скуластая морда, на него половина второго курса дрочит. Если я говорю, что чел красивый, это не значит что я на него фапать стану. — Не помню такого. Анж каждый час по кому-нибудь да вздыхал. А ты мужественно молчал, видимо. Потому что я от тебя таких откровений не слышал. Мне можно начинать ревновать? К этому твоему Шафрану? — Ппц, Ромысь, — возмутился Сима. — Да какой он, нахрен, мой? О, такой же как наш ректор. И вообще я все еще не распрощался со своей натуральностью. Ты это ты. Ты моя половинка. А Шафран — это какой-то там тип, который устроил бурю в стакане воды. — Ладно, выдохни. Чистить мордочку я тебе не собираюсь. Но на пары нам тоже пора. И как бы Чеда растормошить хоть немного… — он подождал, пока Сима закончит с кофе и сгреб посуду со стола. И старшие опять за собой не все убрали. «Дедовщина» какая-то. — Да оставь ты лорда. Захочет — сам скажет. Или не скажет. — Мне его кислая мордочка спокойно жить мешает, — буркнул Рома. — Ну, ничем помочь не могу, потому как мысли читать не научился. А вообще может у него тоже недотрах? — Если бы это было так просто, то свою проблему он решил бы быстро. Но ты прав — лезть к нему не стоит, — Рома придирчиво проверил, как замотал шарф Сима, оделся сам и вышел вслед за Симеоном. Гул в филиале стих только к вечеру. Слухи, обсуждение, возмущение и почти сразу следом недоверие — Шафранский своим «выступлением» разжег интерес, но конфликтов не наблюдалось. Как и желания пристать к кураторам по вопросам, поднятым Шафранским. По крайней мере, уже к ужину повседневная суета и учебные будни занимали головы гораздо больше. Стоило бы, конечно, прошвырнуться по планарам на тему будущего, но Айвен почти не видел Анжея за день и теперь боялся вечера и встречи в блоке. Анжей вибрировал где-то на краю сознания. Ощущался болючим комочком страха и непонимания. А сам Айвен никогда не считал себя мастером понимания эмоций и выражения чувств словами, он был «медвежонком», и что делать, чтобы Анжу стало легче — понятия не имел. У Тея это всегда получалось лучше него. Айвен опустил взгляд на свои руки и невесело усмехнулся. Большие. Горячие. Сан обожает массаж в его исполнении. Только он все равно медвежонок. Анжей появился позже, вместе с Пашкой, с Симеоном и Ромой, и был… спокоен, по крайней мере внешне. Он даже помогал Бехеровичу нести коробку с едой из кафе, не иначе как запланировал долгий и многотрудный разговор. На парах он был крайне рассеян. Даже заработал пару замечаний от Линдстрема, явно не слишком довольного тем, что пан Михновский ни черта не слушает. Или тем, что пан Михновский в тысячный раз прокручивает в своей хорошенькой голове. Анжей не выходил на планары, Анжей завалил тест на касание, Анжей похерил еще какой-то там специфический тест для оракулов и теперь совершенно точно будет иметь приватную беседу с норгом. И скорее всего с Амфимиади, как с куратором группы. — Я не в восторге, — Пашка с грохотом опустил на столик термос с кофе и бросил тоскливый взгляд на Матея. Кажется. именно ему мелкий Мацура доверял. Или по крайней мере верил. — Ну им-то оно нахера? — Слушай, я без малейшего зеленого понятия зачем нас позвали, так что блин ХэЗэ, — засопел Сима. — Привет всем… — Привет, — осторожно ответил Айвен. — Что ты имеешь в виду под словом «нахера?» — красиво выгнул бровь Санада. Он выбрался из кресла, подошел к Анжею и легонько погладил его по щеке самыми кончиками пальцев. — Мы скучали… — Я… рад, — Анж бросил взгляд поверх его плеча на Ваню и замялся. — Эй, ты чего? — нахмурился Сима, заметив неловкость. — Ничего, все нормально, — с натянутой улыбкой качнул головой Анж и прошел в блок. — Ваня? — одними губами спросил Айвена Матей. Тот пожал плечами, нахмурившись, скользнул взглядом по шуршащим пакетами парням и направился вслед за Анжеем. Вошёл в комнату, закрыл за собой дверь и прислонился спиной к прохладной поверхности. Не находя слов, чувствуя себя растерянным. Раньше им слова были не нужны, они и без того чувствовали друг друга. А теперь… Хотя кто сказал, что сейчас что-то изменилось. И раскрылся вдруг. Сразу, весь до самого конца. До точки и дна. Не пряча больше ни страха, ни боли, ни сомнений, ни любви, которая все равно жила и билась. — Прости, — Анж обеими руками оперся о спинку стула и опустил голову. — Расклеился я совсем. Веду себя как… как… — голос был ровным, но в нем чувствовался надрыв. Ощущалась боль. И слабость. Точно Анжей болел целый месяц и теперь впервые поднялся с постели и его тело совершенно не слушалось его. Как и изможденный разум. - Поэтому ты бегаешь от меня? — спокойно спросил Айвен. — Ты разговариваешь с Теем, Саном, а на меня даже не смотришь. Анж, я тебя люблю, буду рядом всегда. Мне всегда казалось, что ты об этом знаешь. Или этого просто стало мало? Ты — все ещё ты. А я люблю Анжея Михновского, человека, парня. Не оракула. Просто Анжея. Разговариваешь — сильно сказано. Кивнул Сану, перебросился несколькими фразами с Теем утром. Напряженно. Натянуто. Но в общем и в целом Анжей сам понимал, что нужно. И нужно переломить себя. Иначе все рухнет. — Мне нужно было подумать, Ваня. Я должен был очень многое понять. Не уверен, что все до конца. Мне и сейчас до черта больно, мне кажется, что из меня жилы вынули и остались пустые места и это тоже болит. Я один. Вас во мне было трое. Но тебя — больше всех. Потому что ты… — Это не должно было нас разорвать, — Айвен поднял руки, глядя на покрытые линиями ладони. — И я не знаю, что сделать и что сказать, чтобы тебе было легче. Я твой оператор. Но иногда мне кажется, что это все, что нас связывало. Все, что привязывало ко мне тебя. — Не должно было, — почти прорычал Анжей. — Но что-то не так. Что-то пошло не так. И я чувствую себя будто вас из меня с корнем выдрали и продолжают выдирать. Особенно тебя. — Он порывисто обернулся, обеими руками вцепился в ворот свитера Вани, притягивая его к себе. — Я люблю тебя, Ваня. Тот накрыл ладонями его пальцы, прошёлся лаской по запястьям. — Я чувствую. Что-то не так, что-то происходит. Со связью, с нами. Давай… на планар, Анж. Просто пройдёмся, просто посмотрим-проверим. Не хочешь сейчас — давай позже, перед сном. Я, может, параноик, но… Я люблю тебя — сейчас это все, что я знаю точно. — Меня как будто сломали, и продолжают ломать на мелкие кусочки. Это слабость. Я слабый сейчас и ничего не могу с этим поделать. Маленькая великошляхетская блядь расклеилась, — Анжей тряхнул головой, глубоко рвано задышал, а потом как-то безвольно опустил плечи, утыкаясь лбом в грудь Айвена. — Потом, ладно? Не могу сейчас. Не могу себя заставить. Теперь еще к Айсбергу на пересдачу идти как первогодке сопливому. Черт… — Может, надо рассказать взрослым? Так не должно быть. Значит, что-то пошло не так, — Айвен обнял его за плечи, зарываясь лицом в его волосы и закрывая глаза. — Это может быть серьёзней, чем кажется. Не хочешь ректора, можно поговорить с Натаном. В конце концов, именно он с Деймом нас откатывал. — И кто из них по итогам накосячил? — собственное дыхание обжигало лицо. Анжей шмыгнул носом, потерся о Ваню лбом, щекой и медленно поднял на него взгляд. — Пашка что-то хотел рассказать… надо пойти послушать, наверное. Пока он не сбежал. — Ну пойдём, — Айвен взял его лицо в ладони. — Только сначала я тебя поцелую. Если ты разрешишь. — Ни капли шутки. Почти пугливая серьезность. Что не позволит. — Разрешить? Тебе не нужны мои разрешения, — бледно улыбнулся Анж, прикрывая глаза. — Моё присутствие приносит тебе боль, — Айвен погладил его скулы, откровенно любуясь его тонким, таким любимым лицом. Мягко коснулся губами кончика носа, ресниц. И накрыл поцелуем расслабленный рот. Властно, но нежно. Упрямо, собственически. Словно пытался утвердить свои на него права. Снова. Заставить поверить в то что все будет хорошо, что они вместе и будут вместе. — Я люблю тебя, мой Сказочник, люблю тебя… Ломануло новой волной боли и Анж застонал в его губы, но так же упрямо обхватил руками его плечи, не позволяя отстраниться ни на миг. Конченный мазохист. — Однажды я возьму тебя в совершенно чудное место… ресторан. Во Львове. Красивый город, оказывается… ресторан называется «Мазох». Там можно получить скидку от заведения, если согласишься в качестве оплаты позволить высечь себя плетью… — Всего лишь скидку? За такое-то должны кормить бесплатно, — Айвен отстранился сам. С кривой улыбкой. С непониманием и болью в глазах. Словно почувствовал сковавшее его мгновенно напряжение. — Что не так, Анж? Что не так сейчас? — Это всего лишь боль, сердце мое, — Анж взял его за руку и повел к выходу. — Пойдем, пока Паша не передумал. — Меня пугает твоя боль, — еле слышно выдохнул ему вслед Айвен, позволяя покорно вести себя за собой. — Я ее не понимаю. В гостиной уже был накрыт стол и парни чинно сидели вокруг, лениво переговариваясь. Тей язвил по своей привычке, Рома бурчал, Сима отбрехивался, любопытно блестя глазами. При их появлении Матей скользнул взглядом по переплетенным пальцам, по бледным лицам и отвернулся к Паше: — Мы можем отложить разговор на чуть попозже. Если тебе так будет удобнее. — Мелкий хроник меня так и так попалит, — передернул плечами тот, так что какая теперь хрен разница-то? — А по щщам? — осведомился Сима, явно задетый тем, как именно Пашка окрестил Аяна. — Да пох, — снова передернул плечами Мацура. — Вряд ли мои проблемы более выдающиеся чем ваши. — Это ты точно подметил, — Айвен сверкнул злой улыбкой и устроился рядом с Санадой. — Ваня… — Матей покачал головой почти укоризненно, и Айвен удивлённо вскинул бровь. Ему не показалось? Матей защищает Пашу? — Кажется, тут кто-то нашёл бездомного котёнка, — по-русски проворчал он себе под нос и услышавший его Рома тихо фыркнул. Пашка метнул на него злющий взгляд. — Короче… — он прокашлялся, вздохнул, зачем-то попинал ножку кресла. — Я сюда за книжкой пришел. В закрытой секции. Ну типа чтоб попытаться сменить направленность дара и чтоб меня не запечатлели насильно. Вот. Короче, странно все получилось, я шел как по маячку, типа как по навигатору. Я чувствовал, что то, что ищу, находится здесь. Метода поиска сложная, и доступна только ээмм… короче не каждый может, вот. Я в общем сбрился из филиала, явился сюда, думал по-тихому управлюсь, но ваш хроник… короче мы-то провалились, но книжку я к тому моменту уже в руках держал. Ну и на Тяжелый планар аля-улю… — Тебе бы в обычную школу сначала. Слова в предложения связывать, — выдохнул Рома, напрягаясь. Обострившаяся в последнее время интуиция взвыла пожарной сиреной. И желание иметь с этим всем что-то общее пропало, даже особо не появившись. — И почему у меня появилось желание свалить нахрен? — Потому что ты умный мальчик? — Матей улыбнулся почти ласково. Судя по целой буре чувств, что мгновенно изобразилась на пашкином лице, у него возникло почти непреодолимое желание бросить все к херам и усвистать из блока подальше. Черты его и без того тонкого лица заострились еще сильней, а сжавшиеся в полоску губы побелели от напряжения. — Спасибо, блядь, за внимание, все свободны… — Тише, — Матей перехватил его, не сильно сжав пальцы. — Выдохни. Сядь. Пожалуйста, — он повернулся к остальным, едва заметно хмурясь. — Мы можем уйти, если напрягаем, — Рома закусил губу. — Без обид. Матей переглянулся с Павлом и вскинул бровь, словно спрашивая его. — Я не знаю, что произошло. Мы провалились на планар, и я видел там Беса. Я видел его, он был ровно такой же, как я. Такой же мелкий еще… и искал он книгу на той же полке, что и я. Только не знаю нашел ли, — глухо обронил Пашка. — Кто такой Бес? — вскинул бровь Рома. — Что за книга? — почти синхронно с ним спросил Айвен. Матей вздохнул: — Паша… Давай, ты расскажешь просто все до самого конца. Чтобы не задавали вопросов. Пашка зажмурился, Пашка вздохнул, пал на пол, подобрав ноги по-турецки, и принялся «излажать». Получалось довольно четко. И о том, как его задолбали в Мадриде, и о том, что пару раз встречал упоминания о смене направленности дара, и о том, как бился над тем, чтоб поймать блик «маячка» и как смылся из филиала. О том, как нашел книгу и налетел на Аяна, как вывалилась страница и как увидел в видении на планаре Беса-Генри. То и дело он прикладывался к кофе, кашлял, когда в горле пересыхало, и закончил уже собственной догадкой на тему того, что страница, которую он нашел — это то, что нужно Шафранскому. Или тем, кто рвался к его семье. После того, как он закончил, в холле воцарилась тяжёлая тишина. Рома смотрел куда-то прямо перед собой, Айвен хмурился. — Получается, что Шафранский был прав? — глухо произнёс он, а потом, не дав Павлу ответить, вскинул взгляд. — Покажешь? Страницу. — Я ее больше не таскаю с собой, — мотнул головой Пашка. — И оно тебе надо? У тебя и так пиздец натуральный с даром. Хочешь, чтоб еще один армагеддец? — А что у меня с даром? — Айвен вскинул бровь. — Метатренинг у нас прошёл. — Бля… я не мой брат! Мне откуда знать? — окрысился Пашка. — Ну ты же сказал, что у меня пиздец с даром. — У меня ж не глюки, — нахмурился Пашка. — У тебя, Тея, Ромы. Херня какая-то неимоверная. Айвен нахмурился, переглянулся с Ромой, поджал губы. -Я понял. И все же — я должен её увидеть. Ты перестал её таскать, но она все равно где-то здесь. — Паша… — Матей поймал взгляд Павла. — Пусть они тоже посмотрят. Может, увидят что-то, чего не заметил я. — И когда только успел… — проворчал Айвен. Паша снова поджал губы, но все-таки сходил в свою комнату, пошуршал там, вероятно извлекая тот самый артефакт и вернулся, аккуратно неся перед собой на подушке страницу. — Сабж, — буркнул он, роняя подушку на столик, — наслаждайтесь. Матей шарахнулся в сторону. Рома как-то странно дернулся, глядя на страницу широко раскрытыми глазами. Айвен выдохнул резко сквозь зубы, сжимая пальцы в кулаки. Словно пытался удержать себя от того, чтобы её коснуться. А она… Словно вдруг заволновалась, непонятные символы заметались по странице. Айвен сдавленно охнул, когда Рома вдруг нелепо взмахнул руками и захрипел, царапая ногтями горло. — Ромка… — лицо Айвена исказилось, словно сломалось непониманием, виной и болью, а глаза Матея удивлено расширились. — Что происходит? — он переводил взгляд со своего запястья на бьющегося Ромку, на побелевшего вдруг Анжея, на лбу которого выступили крупные капли пота, а потом отшвырнул подушку со страницей из круга со всей силы. Боль, боль и еще раз боль. Боль раздирала грудь там, где из его тела прорастала алая ниточка связи, и Анжей изо всех сил прижал к груди руки, в бесполезной в общем-то попытке удержать рвущиеся прядки-паутинки ниточки, не допустить полного разрыва. Воздух горел в горле, не достигая измученных легких. Он почти что и не видел вокруг себя ничего, сосредоточенный на одном-единственном действии: удержаться. Перепуганный Пашка схватил страницу обеими руками, прижал к собственному телу, застонал от рванувшей плоть боли, зашипел, когда хрусткий то ли пергамент, то ли бумага, обжег кожу. Но это было всяко лучше, чем наблюдать как плющит поляка. И как бледнеет Сима. И как таращит Ромку. — Убери это нахрен… убери… к чертовой матери, — Сима рванул к Ромке, обнимая его за плечи, зажмурился, точно в отчаянной попытке смягчить падение что ли? Матей резко выдохнул сквозь стиснутые зубы, взмыл с места, подлетел к Пашке и, вырвав страницу из его рук, откинул сторону. На мгновение очертание предметов размыло, а потом вокруг неё матово засияла сфера. Страница внутри неё полыхнула и снова запульсировала, как и пять минут назад, когда Пашка только её принёс. По комнате словно тайфун прошелся, и Ромка перестал хрипеть, и Анжей чуть обмяк. Только Матей вдруг застонал, падая на пол и прижимая к груди руку. Вскинул испуганные глаза, нашёл взгляд Санады и шепнул одними губами: — Я тебя не чувствую, Сан. Я почти не чувствую тебя здесь. — Зато я чувствую. Всех. Всех вас, — Ромка облил их почти безумным взглядом. Судорожно вздохнул и, вцепившись в Симу, почти зарылся в его объятия. Айвен выругался грязно, страшно. Потянулся к Анжу, обнял с силой и вдруг отшатнулся с болезненным криком. Ромка дёрнулся, зашипел. — Прекрати! Больно! — Что мне прекратить?! — Айвен сорвался. По-настоящему сорвался. Наверное, первый раз за все время, проведённое здесь. — Не знаю, — бесцветно, почти неслышно выдохнул Рома. — Просто. Прекрати. И тогда Айвен рухнул на планар. Вломился грубо, слишком резко. И замер, глядя на яркий крохотный огонёк, которым сейчас виделся Ромка. Огонёк, вокруг которого его собственная связь обвилась в несколько слоёв. Его. Матея. Он смог разглядеть даже нити Сана и Анжея, тянущиеся к нему. И только ярко-алая нить Симы стояла между этой «клеткой» и сущностью Ромки. Но даже она не могла полностью защитить мелкого оракула. Сильные эмоции, страх, ужас — все это словно усиливало связи. А ещё Айвен видел Анжа. И вьющуюся между ними нить связи. Такую тонкую, почти обугленную. — Твою мать… Ну твою же мать… — он вернулся в реальность и закрыл лицо ладонями, впервые не зная, что делать. — Успокойтесь… Пожалуйста, просто успокойтесь… — Ромка все ещё цеплялся за Симу. Только сравнение «как за последнее спасение» уже было не сравнением. Санада был, пожалуй, единственным, кто достойно принял удар. Он не жался, не стонал от боли, не пытался дотянуться до нитей связи. Он просто сидел на полу, подобрав под себя ноги, распрямив спину и плечи. Он был смертельно бледен, но больше ничто не выдавало его внутреннего состояния. — Это не откат, — очень медленно проговорил он. — Это не из-за отката. Я не понимаю, что это, но это не из-за того что сделал Грек. — Что за хуйня, а?! — Бехерович натянул до кончиков пальцев рукав трикотажного реглана и аккуратно смахнул с ромкиного лба крупные капли холодного пота. — Что это за блядство лютое? Какого хрена? — его потряхивало, но он держался. Правда, на шее и у висков под тонкой светлой кожей вздулись вены и еще под линию роста волос уходила красная полоса, очень похожая на термический ожог. Будто по коже быстро провели тонкой веревкой. — Ты держишь своего оракула, — негромко ответил Анжей. — Ты не позволяешь клетке раздавить его. Ты рад, маленький? — Блядь, счастлив, — выдохнул Сима. — Ты тоже видел, да? — шевельнул губами Санада. — Они больше не наши, Анжей. Не наши. — Наши! — вскинулся Айвен. — Я чувствую, Связь ещё есть! — Черт… — Матей сжал виски, поднял взгляд на замершего Пашу и тяжело поднялся. Кивнул на страницу в сфере и глухо произнёс: — Давай-ка мы её спрячем. Остальные как раз успокоятся. Пашка кивнул. Аккуратно перехватил сферу со страницей, здраво рассудив, что лучше он, чем кто-то из старших. Ему не страшно и не так херово как им. Так что всяко лучше будет если и дальше дело иметь с этой хренью станет именно он. Он доплелся до «своей» комнаты, пошуршал, пряча ее куда-то на дно шкафа. На короткий миг прижался лбом к теплому дереву дверцы. Что это? Что происходит? Почему? Почему теперь? Почему именно тогда, когда он не может больше обратиться к Генри или Марку? — Круто, короче… — парни выглядели потерянными и раздавленными. Точно иссушенными изнутри. — Такая вот фигня… — Я не знаю, что делать, — повторил Айвен. — Но делать что-то надо. — Рассказать кураторам, — буркнул Рома, свернувшийся на полу в тугой болезненный клубочек. — Не уверен, что они смогут нам помочь, — Матей покачал головой, потер грудь. — У них другие проблемы. И они все прикрывают тебя. Если узнают про страницу, узнают про то, как мы все реагируем — нас заберут. — Не заберут, — покачал головой Санада. — Кураторы слишком заинтересованы в том, чтоб проблемы филиала не выходили за рамки филиала. И будут делать все чтоб проблемы разрешить. Так было с Аяном, с Ллойдом, так они уже прикрыли нас и прикрыли Рому с Симой. Они не станут втягивать в проблемы Совет. Максимум — вызовут Беса. Матей покачал головой, переглянулся с Пашкой и выдохнул: -У нас была одна идея. Поискать в библиотеке остальную часть книги или что-то на неё похожее. Возможно, когда страницы собраны вместе, она действует по-другому. Возможно, нам удастся вернуть все как было. Или хотя бы понять, как действует книга. Исправить сделанное будет проще, если понять сам принцип. Айвен хмыкнул. — Логично. И ты все ещё не доверяешь кураторам. — Я боюсь, что они решат, что проблем вдруг стало слишком много для одного отдельно взятого филиала. — Проблемы были, есть и всегда будут, — дернул плечом Санада. — А нам осталось всего полгода в филиале. И я боюсь, что мы их просто не переживем, — Анжей прикрыл глаза. Вероятности пустились в пляс, путаясь, прячась, точно не желая быть отсмотренными от слова совсем. И это пугало еще сильнее. — Ваня? — Матей перевел взгляд на Айвена, и тот пожал плечами. — Я не оракул, но почему-то мне кажется, что результат будет одинаков. Только если мы расскажем кураторам — упустим контроль вообще над всем. — А он сейчас есть? — Рома, немного пришедший в себя, похлопал ресничками, а потом стиснул зубы. — Это становится все хуже. Раньше я чувствовал вас, стоило только мне разозлиться. Сейчас я чувствую, когда злитесь вы. Черт, да любая сильная эмоция меня душит. — Это иллюзия, Роман. На твоей шее нет ни петли, ни удавки. Ты видел это на планаре, поверил, что она есть. Но её нет. Просто ты ещё не можешь понять разницу между планаром и реальностью. — Разумеется, — Рома оскалился, и на целую секунду перестал быть похожим на себя. А тот монстр, который на эту секунду вдруг появился, заставил Тея отшатнуться. — Я маленький и глупый, ты большой и умный. Может, махнемся ощущениями? — Тей, хватит, — Айвен перевёл напряжённый взгляд с Матея на Рому, и обратился к последнему. — Но он все равно прав. В том, что это все иллюзия. Попытайся переубедить себя, свой мозг. Будет легче, поверь. Рома нехотя кивнул и отвернулся, пряча лицо в плече Симы. Матей перевёл дух и опустился в круг на пол, притянув примолкнувшего Пашу. — Так что мы решили? Совершим рейд на библиотеку? — Само собой, — буркнул тот, старательно не глядя на Ромку и его оператора. Сима с силой обнимал его за плечи, укачивал в объятиях, стараясь успокоить. У него понемногу получалось. Должно быть, сказывалась та самая пресловутая связь. Но Пашка скорее самому себе руку отгрызет, чем признается в том, что завидует Симе и Роме. Не на тему диких проблем, конечно. Просто их отношения, их связь казались такими естественными и такими правильными, боль и отчаяние не умножались, а делились пополам. Сима оттягивал часть боли и страха Ромки на себя, позволяя тому хоть немного, но выдохнуть. У него так не будет. Никогда не будет. И все-таки ощущение живого человеческого тепла рядом было неожиданно приятным. Даже если это тепло исходило от Матея. Снова кольнуло и потянуло болью, будто нечто внутри противилось «примерянию» на себя чужих эмоций. Чужих связей. — Думаю стоит этим заняться как можно скорее, — заметил Сима. — Раньше найдем, раньше все устаканим. — Ночью, — предложил Айвен. — Этой ночью. Мне кажется, что нужно торопиться. — Только мне всегда казалось, что твой истинный дар — пророчество? — серьезно, немного устало поинтересовался Матей. — Мне нравится то, что я делаю. И сменить дар никогда не хотел. И это просто интуиция. — Ты как в первом классе, любимый, — фыркнул Тей. — Интуиция — это и есть самое начальное проявление Дара. — Пусть так, — отмахнулся Айвен и повернулся к Паше. — Ты помнишь, где именно нашёл страницу? — Помню, — кивнул тот. — Мне, знаешь, что интересно? Что ваш Аян забыл в закрытой в общем-то секции библиотеки? Или у вас тут традиция в «Гарри Поттера» играть? — От людей прятался, — Рома тепло улыбнулся при мысли об Аяне. — Его эксперименты чреваты для здоровья окружающих. А в это время библиотека обычно пустует. И я помню, где вас нашли. Из запретной секции ты успел убраться, вы столкнулись у самого входа. — Серафим, ты своего оракула не ревнуешь? — сузив глаза, спросил у Симы Матей. — А должен? В смысле на людей рычать и кидаться? — озадаченно наморщил лоб Сима. — Я чувствую его. И чувствую отлично. И ощущаю, что он испытывает к другим. Я все равно ближе ему… ближе даже Сказочника. — Это верно, — бледно улыбнулся Анжей. — Я вообще сейчас далек от… просто далек. — Это нельзя сравнивать, — Рома покачивал головой. Поймал взгляд Анжея и вдруг прижал ладонь к груди. — Я тебя чувствую. Вот здесь. И Ваньку. И Тея. И даже Санаду. Просто слабее. — Не нужно, Рома, — медленно покачал головой Сказочник. — Что именно? — Рома нахмурился. — Я ничего не делаю. — Не нужно пытаться утешать меня, это лишнее. Ты ведь видел насколько я не люблю когда ко мне проявляют жалость, — краски так и не вернулись на его бледное лицо, но выглядел Анжей явно лучше чем пару минут назад. — Прекрати, — едва слышно выдохнул Санада. — Не надо жалеть себя, Анжей. И прекрати унижать нас. Мы любим тебя. И я и Тей. И Айвен. В особенности он. Так что перестань вести себя как… дурак. Айвен закусил губу, а Рома опустил голову. Несколько секунд молчал, а потом тяжело поднялся: — Извини, — морщась, потёр шею и шагнул к выходу. — Сим, скажешь потом, что решили, ладно? — Ты останешься, — бескомпромиссно отрезал Санада. — А кое-кому придется успокоиться. Потому что я желаю вернуть свою группу. И не хочу слышать нытье, Анжей. — Как ты заговорил… откуда столько смелости, котенок, м? — прищурился поляк. — Должен же быть хоть кто-то смелым, — лицо японца заострилось, кожа на скулах натянулась, делая его похожим на хищную птицу. Страшную птицу. Нереальную. — Это все страница, — поджал губы Пашка. Рома, оглянувшись через плечо, наградил Санаду злым взглядом, но ответить не успел. Айвен поднялся, шагнул к нему, обняв за плечи, и что-то шепнул на ухо. Рома нахмурился, но покорно вернулся на место. Оставшийся стоять Айвен обвёл всех хмурым взглядом и вздохнул. — Семейные разборки оставим на потом. Сейчас у нас другая проблема. Нам нужно определиться, как и что мы будем делать. Идти всем я не вижу смысла, мы только наделаем шума и стопроцентно попадемся. Рома, Сима, вы однозначно не участвуете. Рома на страницу среагировал очень сильно, никто не знает, что будет если мы найдём целую книгу. Анж не идёт тоже по той же причине. — А на стреме кто стоять будет? — полюбопытствовал Пашка. — Библиотека как бы немаленькая, шустрить долго придется. Ну и это… за один заход можем не успеть. — Не волнуйся, малыш, — Матей улыбнулся. Странно, но этот «малыш» в его исполнении прозвучало почти мягко и без издёвки. — Мы не будем перерывать полки и стеллажи. Я чувствовал страницу, когда она была у тебя. Не почувствовать книгу я не смогу. По факту, я смогу сделать это один. Но мне придётся жёстко концентрироваться, следить за остальным я не смогу. Так что тот, кто будет следить за обстановкой — необходим. В идеале — двое. Ваня? Тот передернул плечами, но согласно кивнул: — Ладно, побуду твоим ангелом-хранителем. — А я замкну для вас время, — кивнул Сан. — Я дам вам время для того, чтоб там быть. Но ками-сама, дадите мне выспаться потом. Я устал. Очень. — То есть идём я, Сан, Ваня и Паша, — подытожил Матей. — Сразу после ужина или позже. Когда ты был там, Павел? На Аяна мы вряд ли нарвёмся, а других, как я понимаю, там не было. — Поздно, совсем ночью. Я и приехал поздно, в общем-то, получилось засесть в холле и наведаться в местный буфет. Студенты в большой библиотеке не так часто бывают, как в базовой в учебном корпусе. Так что меня никто не останавливал. Типа первогодка первый раз в корпусе. За все время я налетел только на спящего дежурного, ну и на Аяна, — Пашка пожал плечами. — Но раз я пролез, скорее всего меры безопасности уже усилили. — Я могу попытаться создать щит, — задумчиво произнёс Матей. — На то время, которое понадобится для того, чтобы пройти мимо людей. Но я уверен, что они и это предусмотрели. — Отвлекающий манёвр? — предложил Рома, уже успокоившийся. — Хорошая идея, но мы не знаем кто нам может попасться. — Я сразу пас, я не мастер импровизаций, — вскинул руки Айвен. — Щит вовсе не обязателен, — возразил Санада. — Есть я и я всегда могу закольцевать время для нашего маленького мероприятия, но не для потенциальной проблемы. Нас просто не увидят в отдельно взятый момент времени. Успокойтесь. — Не знал, что ты это можешь, — выпятил губу Пашка, с уважением глядя на японца. — Пусть это будет маленьким сюрпризом, — тонко улыбнулся Кот. Матей покачал головой: — Только не увлекайся. Ну так что, встречаемся у входа в библиотеку где-нибудь в десять? — Я приду раньше. Мне все равно надо было, — тут же вставил Айвен. — Пройти между залами будет самым сложным, но если Сан будет нас прикрывать, то ладно. — Хорошо, — кивнул Матей. — Тогда я подойду с Пашей. Предлог для срочности мы найдём. Сан? — Мы третий курс после метатренинга, мы наверстываем упущенное из-за потекшей крыши, на это не поведется разве что Арестов, — очаровательно улыбнулся господин Кунимицу. — Бля… даже я тебе поверю, — задумчиво протянул Сима. — И я заодно, — засопел Пашка. Кажется, актерские таланты Санады его порядком впечатлили. — Вот и отлично, — выдохнул Матей. — Так и решим. — Рад за вас всех, — серьезно выдал Рома, снова вставая. — Только я все равно не понимаю зачем мы понадобились, но ладно. Мы свободны? — он прямо посмотрел на Санаду. — Обещаем никому ничего не рассказывать. — Эмм… — младший Мацура не нашелся даже что ответить. Вместо него ответил Сима. — Наверное затем, что в последние месяцы самый большой головняк филиала — мы с тобой. Так что логично было предположить, что если что-то снова ебнет, то вполне может попасть в нас. Ну, по закону вселенского свинства. — Вот… спасибо, — кивнул Пашка. — Не совсем так, но в целом да. Оч близко. — Думаю, вопрос не в том, что кто-то притягивает всякие кошмары, а в том, что в филиале поговорить еще можно только с кураторами. Или с корректорами. И все, — развел руками Санада. — В общем, мы свободны, — сделал вывод Рома и шагнул к выходу. — Тогда мы, пожалуй, пойдём. Или, — он обернулся к Симе, — ты останешься? — Я с тобой, — тот потянулся и поплелся следом. — У меня такое ощущение, что до конца обучения мы войдем в легенды Сообщества. Типа самый беспокойный выпуск. — Может быть, — фыркнул Санада ему вслед. — История знает несколько таких выпусков. Отчего бы нашему не стать чем-то уникальным. — Если нас засекретят, то у нас все шансы стать выпуском, о котором никто не узнает, — фыркнул Рома, немного расслабляясь. — Вы только дайте знать, что у вас получится. Интересно же. — Посмотрим на твоё поведение, — отозвался Матей, сузив глаза и провожая их взглядом. — Зануда, — буркнул тот и исчез за дверью вместе с Симой.