И.С.Т. - 2. Обратный отсчет

День выдался каким-то суматошным и тяжелым. Поймать соседа Михея так и не удалось, но это было сущей мелочью в сравнении с тем, что творилось с ним. Текстовые модули словно издевались, блоки-ключи каждый раз при прочтении доводили до тошноты и полуобморочного состояния, что порядком напугало Лемешева на паре. Тот долго сидел рядом, держал его за руку и старательно распрямлял спутанные потоки внутри тела. Как с наушниками в кармане. Стоит только аккуратно смотать и спрятать — как пиши пропало, достанешь с кучей узлов. Этот факт такая же непогрешимая истина, как и то, что Земля — круглая, а вся Вселенная пронизана потоками вероятностей, и слоями пространства-времени. — Сосредоточься, Паша, не нужно спешить… — говорил Лемешев. — Спешка ни к чему хорошему сейчас не приведет. И Пашка успокаивался, сосредотачивался, прикрывал глаза и снова погружался на планар, открывая очередной модуль, чтоб спустя всего-то минут десять чтения — вынырнуть, в холодном поту, дрожа от напряжения. В конечном итоге Александр чуть раньше закончил пару, вздохнул, и прямо из кабинета открыл переход в кабинет Линдстрема, потянув за собой мучающегося дурнотой студента. Господин ректор был у себя. Господин ректор внимательнейшим образом выслушал господина Лемешева, осмотрел бледного Пашку, потом усадил того в кресло, вызвал Карима, распорядившись принести немощному горячего шоколаду и вызвать Арестова, Амфимиади и Брэдсворда. — И что это за хрень? — вяло поинтересовался Пашка, когда секретарь ректора вручил ему толстостенную кружку, благоухающую шоколадом, корицей, лимоном и чем-то еще. Хренью, само собой, он назвал вовсе не шоколад. — Полагаю, настройка, — Агейр Линдстрем присел в кресло напротив него и улыбнулся. — Настройка? — Пашка посмотрел на него поверх кружки и нахмурился. — Верно, — кивнул господин ректор. — Рискну предположить, что в филиале есть как минимум один человек, способный работать с тобой в паре. И с высокой долей вероятности это оператор. Так это или нет, мы узнаем. — Но все это очень сильно напоминает мне проблемы Романа с ключами, — вошедший незаметно и до сих пор сидевший тихо в сторонке грек шевельнулся, вытянул ноги. — Какого рода? — Натан, пришедший чуть раньше и стоявший чуть в стороне, смотрел на Пашу, сузив глаза за стеклами очков. — Его мутило, когда он пытался прочитать первый ключ. Мы поначалу даже решили, что у него дислексия. — Пусть это прозвучит грубо, но я был бы счастлив, если бы в конце концов это оказалась именно она, — выдохнул Арестов. — Но сейчас мы говорим о Павле. И я хотел бы знать, зачем ты позвал меня, Гейр. В филиале подобное уже даже проблемой считаться не может. — Полагаю, чтобы ты потом не ворчал на нас за то, что мы все решаем за твоей спиной, — вместо Гейра ответил Деймос. — Если это настройка, то она очень странная. Планарная настройка обычно выглядит не так. А тут словно дар Павла четко и точно знает, кто его оператор, но не может найти. Отсюда и метания, и ощущение тошноты и в результате — запутанные потоки энергии, — задумчиво протянул Натан. — И что самое замечательное, подобной реакции бы не случилось, если бы его оператора действительно здесь не было. Так что я уверен, что это настройка на оператора, — уверенно кивнул Линдстрем. — Есть вариант: собрать всех незапечатленных операторов в филиале и провести тест. — Бооже, Гейр, ты нам тут тест Золушки пытаешься впарить? Ботинок никому Пашкин примерить не собираешься? — фыркнул Лемешев. — Это смешно только звучит. Я бы не хотел, чтоб Павла м-м-м… как ты говоришь, плющило? так как Силиверстова. Мне не хочется иметь дело со взбешенным Гилроем. А он за своего племянника на ремни распустит кого угодно. И да… мне прислали официальное уведомление об инспекции. Так что все проблемы я бы хотел решить до появления в филиале лорда Эмметта. — Только ли Эмметта? — прищурился Александр, по своему обыкновению глядя куда-то в окно. — Не надо никакого теста, — негромко попросил Паша, и Лемешев, как и норг мгновенно вернули ему все свое внимание. — Я знаю кто это. Знаю оператора. — Только Эмметта нам не хватало, — проворчал Марек, темнея лицом, словно и не услышав Павла. Хотя, скорее всего, так и было. — И как скоро состоится это событие, Гейр? Какого черта ему у нас нужно? Особенно сейчас, когда и без него внутренних проблем достаточно? Деймос только глаза закатил. — Марек, ты можешь этот вопрос решить чуть позже? Арестов поджал губы, но отвернулся без дополнительных вопросов. — Прости, Паша, — Натан улыбнулся. — Ты говорил, что знаешь оператора. И кто он? Ты уверен? — Уверен, — кивнул Пашка, по-прежнему обнимая ладонями кружку. — Генри вам тоже говорил, да? У меня «чистый» дар. Я ни с кем не сработаюсь, кроме как с оператором на все сто процентов мне подходящим. Я чувствую этого человека, хоть он и не… — Дай угадаю, — вздохнул норг. — Михей Тагар, третий курс. Его дар, как и твой, чистый, и он вообще не может работать ни с кем, по этой причине Совет вынужден будет санкционировать его запечатление по окончании третьего курса. — Какая прелесть, — Лемешев привычно обошел стол ректора и устроился на подоконнике, тем не менее, глядя в кабинет. — Михей Тагар — тот очень интересный оператор со странным смещением возрастного фокуса? — Натан задумчиво погладил губы пальцами. — Я помню его. Он здесь самый старший из студентов, поздняя инициация плюс воздействие народных методов, искусственно блокировавших его дар очень долгое время. Он очень медленно развивается, но в данном случае это большой плюс. Резкий рывок мог бы привести к появлению вариации дара Романа, а это уже реально страшно. Его нельзя раскачивать. А запечатление именно этим и станет. — Хочешь сказать, что он должен дорасти до того уровня, который у него по идее должен быть, сам, потихоньку? — Арестов снова повернулся к остальным. — Что-то вроде. Это позволит ему одновременно научиться контролю. — То есть фактически мы блокируем два дара и потенциально очень сильную пару оракул-оператор? Их совместный уровень будет равняться уровню Силиверстова-Бехеровича. Натан, мы не можем… забить на двоих студентов. К тому же, в отношении Тагара распоряжение поступило и сейчас есть четыре претендента, — нахмурился Лемешев. — В списке нет ни одного оракула с чистым даром. Странно, что в этот список не включен господин Мацура, — дернул уголком рта норг. — Полагаю потому, что Гилрой постарался и убрал Павла из всех списков. — Я не буду против кандидатуры Михея, — Паша допил шоколад и отставил кружку на столик. — Сейчас мы не блокируем Тагара, он сам отлично справляется с блокировкой. Его дар не развивался сам по себе, как у Романа, он делает это сейчас. Нам просто надо удержать его от рывка, — возразил Саше Натан. — С учетом нежелания Павла иметь вообще какие-либо отношения и связи в ближайшем будущем, об этом мы можем не беспокоиться, — Арестов потер виски. — Меня больше интересует, зачем Генри убрал его имя из списков. Этим самым он фактически лишил Пашу возможности вообще образовать пару с оператором. — Возможно, он думал, что когда придет время, разберется с этим сам, — предположил Деймос. — Или семья просто решила сохранить этот факт в секрете от Сообщества, и имени Павла там никогда и не было. В любом случае, сейчас гадать смысла нет. Нужно думать, что делать сейчас. Настройка уже началась. — Она пытается начаться, — Натан покачал головой. — Если это действительно Тагар, то этот вот хаос понятен. Михей закрыт изнутри, поэтому дар Павла и не может его отыскать. Им просто нужно дать время. — Логично, но Саша не может стоять рядом с Пашей с тазиком. Тут надо либо блокировать его, либо придумывать что-то еще. — Саша и не будет стоять рядом с Пашей с тазиком, — ядовито фыркнул Лемешев. — Саша предлагает оставить все как есть. Мы забываем, что Паша, — прости, малыш, что мы тут о тебе в третьем лице, — бросил он напрягшемуся Пашке. — Так вот, что Паша не «самородок», а из семьи спецтехнологов и фактически его становление как технолога началось чуть ли не с рождения, так что его дар сейчас на голову выше всех, кроме, может, того же Селиверстова. — На этот раз я с Сашей согласен, кроме одного. Ты привел Павла сюда потому, что у того начались проблемы на твоем, заметь, Саша, уроке. И теперь мне интересно, как ты намерен их решать, оставив все как есть, — довольно ехидно поинтересовался Марек. — И, кстати, на всякий случай напоминаю, что с Романом и его дикой связью тоже надо что-то делать. Она искажает планары — это раз. Два — терпение у парня не бесконечное. Но это разговор для другого раза, не надо так на меня смотреть, Дейм. Упомянутый Деймос только демонстративно вскинул бровь, но промолчал. Очень выразительно, но промолчал. — Я думаю, что понимаю, что имеет в виду Саша, — поджал губы Линдстрем. — Он имеет в виду, что даже если мы начнем маленькую победоносную войну за блокировку дара Павла, все равно дар Паши найдет выход, и запечатление произойдет. Очень показательным в этом плане стало запечатление Романа и Симеона. Так что мы можем и будем наблюдать. И стараться минимизировать влияние рассинхрона на обоих студентов. Для этого придется мобилизовать корректоров. И медиков. На всякий случай. — Кто говорит о блокировке дара Павла? Это было всего лишь предположение. К тому же… — начал Марек, но закончил за него Натан: — Пока дар Михея не будет готов, ничего не произойдет. Другой разговор, что такая близость с потенциальным оракулом может ускорить процесс. В его случае это может быть болезненно. И иметь последствия. Рывок будет не критический, но да, медика я бы имел рядом на всякий случай. Мы ошиблись с Романом и Симой, но, надеюсь, снова ту же ошибку не повторим. Мистер Мацура, — обратился он к притихшему Паше, — я попрошу вас следить за Михеем. И не пытаться с ним взаимодействовать на планарах без крайней необходимости, чтобы не провоцировать его дар. — Хорошо, — Паша обвел преподавателей усталым взглядом и кивнул. — Я просто хотел попросить, чтобы вы не подавали, в смысле чтоб его не… в общем не запечатляли принудительно. — Само собой, — кивнул Линдстрем. — А сейчас, Павел, можете идти и отдыхать. И да, я настаиваю на минимальном взаимодействии с Михеем на планарах. Не пытайтесь этого делать. Пока что. Доброй ночи… Он дождался, пока Пашка кивнет еще раз и тихонько выйдет из кабинета, и только тогда судорожно выдохнул. — Эмметт явится в конце семестра, не думаю, что он будет на экзаменах. Но в документах, которые мы получили, числится еще и Хименес. Наверное, мои отчеты все-таки хреново звучали. Не очень оптимистично. Или чересчур сказочно. — Любое воздействие на планаре оставляет след. Пусть нам и отвели полигон для обучения, он связан так или иначе с основным энергетическим потоком, — нахмурился Марек, прошелся по кабинету, а потом сел прямо на пол рядом со шкафом. — Абсолют и запечатление Романа и Симы не могли пройти просто так. К тому же Романа уже взяли на заметку в Совете. Эмметт не дурак, он ученый, и сделать вывод, имея исходные данные, он сумеет. А он знает об обстоятельствах инициации Романа. Уверен, что если бы не Шафранский, он уже был бы здесь. А Хименес слишком хороший администратор для того, чтобы не видеть белые пятна и «воду» там, где нужна конкретика. Ну что, парни, у нас проблемы. Пусть и не сейчас, но очень скоро. Вопрос только в том, пожертвуем ли мы парнями, бросив их Эмметту, чтобы самим остаться в стороне или нет. Дейм, ты здесь в самом незавидном положении. — Я переживу, — тот изобразил улыбку. — Нас прикрывает Генри. И даже если делает это он ради Павла — все равно. Он прикрыл нас с Абсолютом, и у него больше возможностей для манипуляций. — Я уже говорил тебе о своих сомнениях на его счет? — Марек поймал его взгляд. — Нет, но я вполне могу о них догадаться. Ты думаешь, что Гилрой ведет свою игру. — С учетом так некстати… или кстати появившегося Шафранского — особенно часто, — Арестов вздохнул. — Но только из-за него комиссия еще не стоит на пороге, в этом я уверен. — Думаешь, это была идея Генри? Его попытка отвлечь от нас внимание? — М-м-м… нет, не думаю, слишком рискованно. Мы всего лишь филиал, слишком много риска ради нас. — Ради нас — может быть и много, — Арестов склонил голову к плечу. — Но не забывай, что у нас тут пара Истинных, о которой он очень даже в курсе. А не мне тебе говорить, какие возможности открываются для того, кто сумеет взять под контроль такой дар. — Думается мне, что у нас не одна пара истинных, — задумчиво протянул Александр. Гейр вскинул на него тяжелый взгляд, и господин Лемешев поспешил уточнить. — Понимаешь, чистый дар он потому и чистый, что ничто другое точно не подойдет, кроме такого же идеального дара. Это даже не две половинки паззла. Это два слоя. Два идеально совпадающих слоя, которые накладываются друг на друга и сливаются, сплавляются в одно целое. Так что я думаю, что мы имеем два разорванных во времени слоя одного дара. Паша и Михей такая же пара Истинных как Сима с Ромой. — Слишком высокая концентрация для одного филиала, — протянул норг. — Но это возможно. Так что думаю, что Хименес или Эмметт уже получили отчет кураторов по части вероятностей в нашем филиале. Плюс… ну не могли не заметить установку Абсолюта, как ни крути. И Гилрой мало что сможет сделать, когда в ход пойдет тяжелая артиллерия в лице гм… виконта Варблтона. — Он еще не граф? — выгнул бровь Гейр. — Насколько мне известно, граф Вултон жив-здоров, только по этой причине Александр Эмметт не сидит безвылазно в Лондоне. — И что мы имеем по состоянию на сейчас? Одну истинную пару и одну потенциально истинную. Самую странную и извращенную связь, которая когда-либо существовала в Сообществе, и которая контролирует чудовищный по своей сути дар оракула-универсала, возможности которого мы не знаем. Одного состоявшегося оракула-оператора, — перечислявший «ужасы» филиала на этом месте отсалютовал Натану, — еще одного такого же потенциального. Плюсом идут непонятные взаимоотношения корректора и хроника, странно ведущий себя в последнее время квартет третьекурсников, и очень темную лошадку, который по чистой случайности учился в школе, находящейся под патронажем Генри Гилроя. У нас едва затянувшийся проход на Темный планар, недостроенный Абсолют, потревоженный Тяжелый планар с его бэкапами замка, и я уже молчу, что у нас тут сын известнейшего среди технологов историка, чьи исследования Эмметт засекретил лично. Я ничего не упустил? — Звучит как полный пиздец, господа, — широко улыбнулся Лемешев. — Что делать будем, м? — Разгребать, Саша, что ж еще, — вздохнул господин ректор. — Думаю, что мне придется написать по этому поводу доклад Хименесу и в копию поставить Эмметта, иначе меня на британский флаг разорвут. — Ты хочешь им об этом все рассказать? — Марек вскинул бровь. — Это все равно, что созвать заседание Совета, выйти на трибуну и выволочь мальчишек. Их не оставят здесь. И если у Пашки за спиной есть Генри, у Романа с Симой такого Генри нет. — У них есть я. И… — тут Линдстрем запнулся и замолк. Молчал долгую, показавшуюся почти бесконечной минуту. — Я возьму на себя ответственность за мальчишек. И еще я поговорю с Хименесом. Он прислушается. — Ну да, конечно, — фыркнул Марек, скользнул взглядом по застывшему вдруг Натану и отвернулся. — Только есть еще и Эмметт. И на него такого влияния у тебя нет. И что значит «взять ответственность»? Придешь с повинной и скажешь, что ты во всем виноват? Гейр, здесь у каждого своя ответственность, и каждый получит соразмерно ей. Сейчас мы думаем о том, как бы уменьшить потери и прикрыть мальчишек. — Я руководитель филиала, Марек, и я несу полную ответственность за все здесь происходящее, — вид у норга был не очень. Но он определенно отдавал себе отчет в том, на что подписывается. — Не с повинной на самом деле, я по ходу и так составлял отчет, с полной выкладкой вплоть до анализа вероятностей. Всех вероятностей. Сейчас мой анализ занимает триста десять страниц. И еще аналитики столько же. Я раскладываю все, вплоть до чиха. — Я глава безопасности этого филиала. А Дейм — член Совета. А Натан — под наблюдением этого самого Совета и любой его чих не в ту сторону… — Спасибо, милый, что напомнил, — Натан оскалился, скользнул по Гейру взглядом и отошел, спрятавшись в темном уголке. — Прости, но я всего лишь хотел сказать, что как бы Гейр не хотел взвалить всю ответственность на себя, у него это не выйдет. Совет ему не позволит. — Не о том думаете, господа, — подал голос Деймос. — Эмметт и Хименес здесь будут только в конце семестра, а мы его еще не пережили. — Вот тут ты прав на все сто процентов, — Марек обмяк, откинулся на стенку позади себя, закрывая глаза. — Мы его еще не пережили. — Нам дают шанс попытаться все утрясти и выжить при этом. Отлично, — усмехнулся Гейр. — В общем и в целом, теперь вы в курсе, так что буду ждать ваших предложений. А сейчас, наверное, все могут быть свободны. Гм… по желанию. — Или загнать себя в ловушку еще больше. Как вариант — сделать всю работу нашими руками, — Марек выдохнул и тяжело поднялся. — Староват я стал для таких приключений, вот что. Лет десять бы назад это все… — Не ворчи, старичок, а то Тимурке пожалуюсь. Что-то подсказывает мне, что он другого мнения о твоих возможностях, — Деймос со своего места поднялся следом, обернулся к Натану, протянул ему руку. — Пошли, мелкий, пока страшный ректор не передумал. — Эй! — тут же вскинулся Натан, никогда не любивший, когда его называли «мелким». Но из своего темного уголка показался и даже улыбнулся. — Да-да, я в курсе, — грек закатил глаза и обернулся к Саше. — Тебе так понравился этот подоконник, Сашенька? — Обожаю подоконники, — Лемешев соскользнул с широкой доски, отполированной до зеркальной гладкости его пятой точкой. — Но ты никогда не позволяешь мне маленькие радости в узкой бойнице. Никакой романтики… — Избавьте нас от подробностей вашей интимной жизни, господа. Нам не завидно, но Гейр сейчас рычать начнет, если мы не свалим. Поэтому предлагаю дружно пожелать нашему ректору хороших снов и сбежать, — Марек оскалился, изображая улыбку. — И вам сладких снов, господа, — вернул ему волчий оскал норг и откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза. Он устал. Просто дьявольски устал, и сделать с этим ничерта не получалось. Почему сейчас и почему именно Эмметт с Хименесом? Ладно Эмметт. У него в должностных обязанностях прописано: наблюдать и доставлять неприятности ректорату всех учебных заведений. И еще конечно ситуация с Мацурой-старшим. И тот факт, что младший из выдающегося семейства отныне его головная боль. Но Гектор… Гектор Хименес, что ТЫ забыл в Швейцарском филиале? Ответа на вопрос не было. И вряд ли появится, если только Гектор сам не прояснит ситуацию. *** — Деймос, — Натан придержал его за локоть, пропустив вперед о чем-то живо дискутирующих Марека и Сашу. Кажется, разговор зашел о Тимуре, любопытстве Александра и нежелании Арестова делиться чем-либо. — Подожди. Пожалуйста. Амфимиади поджал губы, на мгновение закрыл глаза и повернулся к Натану. Он знал, что когда-нибудь этот разговор произойдет, только не думал, что при таких обстоятельствах. — Нат… — Ты якорь Гейра, я это знаю. Знаю давно и, как видишь, ты жив, а Саша не в курсе, — Натан смотрел на него тяжело, требовательно. И, наверное, имел право на все это. — Прошло слишком много времени, и я… — Не здесь, — Деймос, распрощавшийся с надеждой отвертеться, направился по коридору к комнатам Натана. В его собственных его будет ждать Саша, а вот Гейр к малышу точно не придет. Как все запуталось… И стягивается все туже. Так, что еще немного — и будет не продохнуть. — Я тебя слушаю, — как только они переступили порог, Дейм закрыл за ними дверь и развернулся к напряженному Натану. — Думаю, ты знаешь, о чем я хочу спросить. Я пропустил слишком много, но не настолько, чтобы не понимать, что что-то не так. Между мной и Гейром. Спасибо Егорову, он никогда не держал меня в неведении относительно Гейра и того, что он делает. Таким образом он растил мою к нему ненависть. Так что я знаю больше, чем ты думаешь и еще больше, чем предполагает Гейр. Он мой оракул, когда-то… мы были с ним близки. До всего. Я не наивный дурак, и не особо надеялся на что-то после своего возвращения, но Гейр дал мне надежду. Он пошел за мной, отрекся от филиала, был готов отречься от Сообщества и все ради меня. Но теперь я здесь, а вот его здесь нет. Ты ближе к нему, чем я. Нет, Дейм, не перебивай… — он подался вперед, вскидывая руку, когда Деймос попытался возразить. — Ты его друг, якорь и только. Я это знаю. Я знаю Гейра, он ничуть не изменился. Обмануть меня он никогда не мог и не сможет. Все это время я был уверен, что его отношение ко мне из-за того, что мы изменились. Что были слишком долго друг от друга, а теперь я уверен, что все это не имеет к этому никакого отношения. Мы были любовниками. До всего. Сейчас наша планарная связь восстановилась, но все остальное, наши отношения, наша близость… Я хочу его по-прежнему, но чувствую себя насильником, даже если просто целую его. Он меня не хочет. Ему больше не нужен я, нужен… кто-то другой. Я вижу тоску в его глазах, Дейм. Не по себе, потому что я рядом. По тому, кого сейчас рядом нет. Я не прошу тебя назвать мне имя, я сам его тебе назову. Просто ответь мне: я прав? Гектор Хименес — это он? Тот, кто по-настоящему нужен Гейру? Он никогда не называл мне его имени. Но я чувствовал, как изменился вдруг Гейр пару дней назад. Как задрожало внутри, полыхнуло. Только не понял, почему. А теперь знаю: именно тогда он узнал, что Хименес будет здесь совсем скоро. И я видел, слышал его реакцию сегодня. Я его оператор, и я чувствовал, что происходило с нашей связью и происходит сейчас. Это больно. Но я должен знать. Это Гектор? Это действительно он? Деймос сглотнул, не в силах отвести взгляд. Что ж, в наблюдательности и уме Натану никогда нельзя было отказать. И ложь он почувствует. А молчания не заслуживает. — Почему бы тебе самому не спросить Гейра об этом? — Потому что ему придется ответить правду. А он слишком сильно не хочет причинять мне боль. Деймос медленно выдохнул, сделал пару шагов и рухнул в кресло, закрывая лицо руками. Гейр делился с ним почти всем. Даже сейчас. — Я… не знаю, что тебе сказать, Нат. — Правду, — тот стремительно подошел к нему и опустился перед ним на колени, заглядывая в лицо. — Я должен знать. Хотя бы для того, чтобы… не лезть к нему. Когда это началось? Он и Гектор? — Когда нас разорвали, — глухо ответил Деймос. — Не сразу, конечно, но… мы все пытались забить чем-то дни, занять себя, чтобы не свихнуться. Гектор взял шефство над Гейром. Присматривал, помогал иногда. Потом предложил совместную работу над каким-то научным проектом, натаскивал на преподавание. — Это строки биографии, Дейм, — Натан вскинулся. — Ты женился, Сашка с головой ушел в своих сложных учеников. Но и ты, и он вместе сейчас! — Тогда что ты хочешь, чтобы я рассказал?! — Егоров рассказывал о Хименесе. То, что знал Ллойд. О том, как они конфликтовали, и какими жесткими эти конфликты были. Я не знаю его лично, только по рассказам. Может, в тот момент Гейр был слишком уязвим, а Гектор был тем, кто помог ему выжить и дал цель, но викинг всегда был викингом, холодной невыразительной сволочью, державшей все эмоции под замком. Только со мной он оттаивал. Но эти его эмоции сейчас… Каким… кем нужно было быть, чтобы добраться до него? Достать так, чтобы и сейчас Гейр думал о нем?! — Я не знаю, Нат, — Дейм посмотрел на него, кусая губы. Боль Натана он чувствовал как свою и удивлялся краем сознания, почему Гейр еще не здесь. Неужели не чувствует, как плохо его оператору? Или Натан еще и смягчил проблемы, которые были между ними? — Гектор умел быть властным, жестким, сильным. Он умел заботиться, наверное, даже мог быть нежным. Гейр никогда не забывал о тебе, ни на одну минуту, но его глаза светились, когда он говорил о Гекторе. Это точно не были сказочные отношения, как в кино, но Гектор был первым, кто являлся, чтобы вправить мозг Гейру, когда того накрывало. — Они… были вместе, да? — Пять лет. Они были вместе пять лет. А потом они разошлись, и Гейр окончательно превратился в Айсберг. Но с того дня прошло достаточно времени. И ты… — Почему они разошлись, Дейм? — Натан упрямо сдвинул брови, не желая слушать ни утешение, ни уверения, что все будет в порядке. Ничего не будет, и они оба это знали. — Просто Гейр узнал, что Гектор начал интересоваться им еще до… всего. Что присматривал за ним еще до того, как появился в его жизни. — И Гейр подумал, что за него уже все решили, — закончил за него Натан и встал. — Сделали выбор, а его поставили перед фактом. Или что знали, но не помешали разрыву. — Думаю, такая мысль у него появлялась, — Деймос усталым жестом потер лицо ладонями. — Послушай, Нат, все это было давно и… — Он его до сих пор любит, — перебил его тот, снимая очки и сразу становясь уязвимым и каким-то беззащитным. — То самое, о чем не говорят. Запечатление — это всего лишь суррогат. Это не любовь на самом деле. Не настоящая. Фальшивка планаров. — Натан… — Спасибо, что не стал мне лгать, Дейм. — Даже я не знаю всего, — Деймос встал. — Уверен, что у него были причины. Или что я что-то понял не так. — Из тебя всегда был хреновый утешитель, Дейм, поэтому даже не пытайся. Я переживу. Просто теперь не буду мучить Гейра всем… этим, — Натан сглотнул, стиснул дужку очков в кулаке. — Спасибо. И извини за допрос. — Натан… — начал Деймос и остановился. По правде говоря, ему нечего было сказать. И Натан прав во всем. — Извини. — Спокойной ночи, Деймос, — тот светло улыбнулся, водружая очки на нос, и Деймос кивнул, направившись к выходу. Загадывая про себя, что если сейчас встретит спешащего Гейра, то все будет хорошо. Дверь закрылась за спиной с мягким стуком, но коридор был пуст.