И.С.Т. - 2. Обратный отсчет

На что был похож филиал сейчас, Деймос затруднялся сказать. В голову просто ничего не приходило. Когда все это началось, он отключился, когда был в одном из коридоров, но еще успел прислониться к стене и только поэтому тело просто затекло. Другим повезло гораздо меньше. Те из студентов, что были рядом, отделались шишками и походили то ли на пьяных, то ли на тех, кто был уже с глубокого похмелья. Впрочем, он сам не мог похвастаться ни отличным самочувствием, ни таким же настроением. Он смертельно устал, и сил хватало только на самые простейшие движения. И если бы не студенты, которым надо было помочь, он бы тупо пошел спать к Сашке под бок. Но отдыхать еще было рано. Да и, судя по всему, «комиссия», которая должна была прибыть только к концу семестра, была уже здесь. А это проблемы. Большие проблемы. Не говоря уж о тех из Совета, кто открыто выступил на стороне Игоря. Это раскол. И чем закончится эта маленькая-большая революция, предсказать, наверное, не смог бы и Гейр. Совсем рядом глухо застонал Матей и сел на полу, моргая и тряся головой. Потирая ушибленную руку, на которой уже разливался синяк. Дейм только расстроенно зашипел, глядя на потерянного третьекурсника. — С вами все в порядке? — он не стал приседать рядом с ним, а наоборот, помог ему подняться. Матей бледно улыбнулся: — Да. Кажется. Спасибо. Судя по тому, что я здесь, мне все это не приснилось? Это… все? Шафранский, Ромка, в сфере было не особо уютно, сны там были отвратительные. — Не приснилось, — Деймос против воли улыбнулся. С Матеем точно все в порядке. Еще пару минут и это будет тот Казанова, которым его все знают. — Но все закончилось. Мы в реальном мире. — Да уж, я вижу. Что здесь произошло? — Матей критически оглядел коридор, Деймос проследил за его взглядом и страдальчески поморщился. Опять ремонтировать. Но, слава всем богам, повреждения не значительные. — Подозреваю, когда Сверх-планар начал «протекать», здесь начались катаклизмы. И замок немного потрясло. — Хорошо, что я этого не чувствовал, — Матей передернул плечами, здоровой рукой провел по волосам, пытаясь пригладить прядки, и огляделся, не скрывая беспокойства. — Я… пойду? Мне нужно… — он внезапно смутился, и Деймос покачал головой. Мальчишки. Влюбленные мальчишки. — Конечно. Вам нужно проверить, как остальные. Только, пожалуйста, никаких вылазок на планар. И другим не позволяйте. — Хорошо, — Матей благодарно кивнул и направился к лестнице. Деймос проследил за ним взглядом, проверил состояние остальных студентов и тех, кто отделался незначительными повреждениями, отправил по блокам отдыхать и приводить себя в порядок. С царапинами отправились к медикам, а тяжелых повреждений, слава всем богам, ни у кого не было. Но нужно было узнать, как там Натан, вернулся ли? Как Роман, Сима, все остальные первоклашки. И Сашка… С Лемешевым все было в порядке, он это чувствовал, но тот угодил в одну с ним ловушку, и Дейму больше всего на свете хотелось, чтобы он забыл обо всем, что там было. «Саша?» «Все хорошо, Грека, я цел… сейчас доведу Патрика до медблока, и приду. Упал неудачно, перелом, но медики откатят. Ты как?» «Жив. Натана не видел? — Деймос поморщился. — Надеюсь, это самая страшная травма, которая будет у нас». «Я тоже надеюсь. Но Натана я не видел с момента, когда Ллойд его уволок. Черт, я боюсь, Дейм. Эрих его ненавидит, и в довесок еще Гейр, он совершенно забил на Натана. А Малыш всегда такое чувствовал. Это я чурбан натуральный, а Натан нет». «Плохо, — Дейм нахмурился даже мысленно. — Очень плохо. Я его не чувствую. Совсем. Как будто его нет вообще. А ты?» Пауза затянулась. Словно Саша глубоко задумался. Ну или привел студента в медчасть и сдал с рук на руки оклемавшемуся персоналу. «Нет, не чувствую. Но если бы его не стало, мы бы ощутили, Дейм! Мы бы почувствовали это!» «Я знаю, и только поэтому не бьюсь в истерике, — все так же хмуро выдохнул тот. — Но если этот старый сукин кот что-нибудь с ним сделал… собственными руками сверну ему шею». «Где ты? Я задолбался успокаивать детей, и безумно хочу к тебе. К тому же надо собраться и обсудить все, что тут случилось, и желательно без любопытных ушей». «В ближайшее время, боюсь, отсутствие любопытных ушей нам не грозит. Здесь Эмметт и Хименес. Я удивлюсь, если нас всех не посадят под домашний арест как минимум. Я совсем рядом с третьим корпусом. Хочу найти Ната, но у Гейра его искать смысла нет, так что собираюсь заглянуть к самому Натану. Тебя дождаться?» «Иди, я догоню. Только если встретишь его — говори…» Натан почти бежал. По крайней мере, пытался. Как только все успокоилось, и люди начали приходить в себя, Натан решил, что ему пора. Оставить книгу где-нибудь и просто уйти, без долгих разговоров и прощаний. Сейчас всем будет не до него, и это отличный шанс. Он выгорел, найти его будет трудно. Добраться только до аптечки и перевязать руку. Помогая по пути приходящим в себя студентам, он дошел до своих комнат и скользнул внутрь, закрывая дверь. Бинт, антисептик. Переодеться и… Что «и» Натан представлял себе плохо, но ему не в первый раз ломать однажды выстроенное. И что с того, что он стал обычным человеком? Он справится. У него просто нет другого выбора. Как только перестало трясти, Михей распрямился, отпуская Пашку и отодвигаясь от лежащей на полу парочки, которую они оба пытались прикрыть на тот случай, если замок все-таки не выдержит. Застонал болезненно и потряс головой. На короткую секунду ему показалось, что мир сошел с ума окончательно. Но тут шевельнулся Тимур, и он заставил взять себя в руки. — Паш, ты как? Нам надо идти, Тим сам об Арестове позаботится. А нам надо проверить как остальные. — Наверное надо, — Пашка сдвинул дурацкую конструкцию, которую они нагородили на случай если здание начнет рушиться, и поднялся на ноги. — Давай только это нафиг приберем, чтоб кое-кто не охуел от удивления. И пойдем. — Хорошо, — Михей вздохнул и принялся помогать, периодически косясь на Тимура. Арестову нужна медицинская помощь, но Ширинскому вряд ли понравится, если они влезут. Закончили они быстро, и уже через пару минут стояли в коридоре, оглядываясь. — Заглянем в кафе, посмотрим, как там остальные? — Представляешь, в каком охренении сейчас все? В смысле все провалились, а мы нет. Нас с тобой в музее анатомическом выставлять станут, — Пашка взял его за руку и нахмурился. — И еще эти чуваки явились непонятные. — Не доросли мы еще до музея. И всему есть объяснение, просто мы пока его еще не знаем, — Михей со вздохом погладил костяшки его пальцев. Рассеянно, интимно. Словно делал так всю жизнь до. — Наверное, надо кому-нибудь рассказать, что здесь произошло, пока все были в отключке. Надо найти кураторов. Айвен был похож на призрак. Опустившиеся плечи, потухший взгляд, направленный на собственные руки. Все закончилось. Плохо ли, хорошо — закончилось. И он снова чувствовал тепло и свет там, где в последнее время все больше разрасталась пустота. Вот только не было радости. Был стыд. И страшное, глубокое разочарование в самом себе. И хорошо, что Анжей и остальные не рядом. Видеть не хотелось никого. Только забиться в темный уголок… Анж нагнал его не сразу. Подошел, крепко обнял, словно хотел слиться с ним всем собой, тонко чувствуя все что творится в любимом человеке, все, что мучает его именно здесь и сейчас. — Ваня, не надо. Перестань пожалуйста. Это неправильно, то что ты чувствуешь сейчас! Ты не его. Ты мой. К тому же, Сима пошел за ним и теперь они одно целое. Прекрати, любимый. Просто послушай меня. — Я должен был ему помочь, — Айвен замер, угрюмо сдвинув брови. — Должен. Пусть Сима был там, их обоих там могли уничтожить. А я трус, понимаешь? Этот… тип ничего бы мне не сделал, он не Игорь, но я просто струсил. Я ворчал на Ромку, на то, что он влез, пусть даже сам этого не хотел. А он всех нас спас, спас связь, группу. А я даже не знаю, что с ним стало. Я знаю, что я твой. Я… просто в себе разочарован. Прости. — И что бы ты изменил, м? Что бы ты сделал? Разорвал нас? Уничтожил остатки связи? Ты не понял самого дурного, милый. Ни от тебя, ни от меня, ни от кого из нас ничего не зависело. Это не наша драка. Это драка старших, драка тех, кто знает намного больше нас. Нас тоже могли уничтожить… мы не избранные, мы не особенные, мы никто. Мы вообще никто, четыре студента третьего курса и все. — Я не знаю, что это было на самом деле, — Айвен наконец развернулся в кольце рук, лицом. Улыбнулся слабо, погладил скулу. — Я так испугался, что нас снова не будет. Что уничтожат НАС. Оказывается, это и есть мой самый большой страх. Но смирюсь я с ним еще не скоро. Тебе… больше не больно? — Нет, — Анж легонько покачал головой и улыбнулся ему в ответ. — Не больно. Тебя больше не отрывают от меня, и я снова чувствую себя живым. И счастливым. — У нас снова есть связь. И обязаны мы этим Ромке. Черт… — при воспоминании о нем Айвен снова потемнел. А потом мотнул головой, словно вытряхивая из нее ненужные мысли. — Надо найти Тея и Сана. Я их тоже чувствую, но их нужно найти. — Без паники, — кивнул Анжей. — И вот еще что. Мы были рядом с Ромой, когда были ему нужны. Когда он метался, когда боялся, были. А он спас нас, когда возникла угроза сегодня. Запомни это. А не то, что ты гипотетически кого-то предал. — Дело не в этом, — Айвен покачал головой. — Просто я оказался трусом, — он привлек Анжея к себе, губами касаясь кончика носа. — Я тебя люблю. Наверное, это того стоило. Все это. Чтобы понять — я тебя люблю без всяких связей и планаров. — Ты не трус, любовь моя, не трус. Трус никогда не признается себе в собственных страхах. И я тоже очень люблю тебя. Я не знаю сколько лет нам будет отведено, но пока я тебе нужен, как любимый, как любовник, я хочу быть с тобой. Айвен отвел прядку от его лица и прижался поцелуем к губам. Странно, не тянет на жаркие и страстные «обнимашки», хотя близость у них была достаточно давно, да и стресс все еще гулял по крови. Но сейчас хотелось только обнять, прижать к себе и тихо нежить. — Мой Анж, мой любимый сказочный мальчик… Постоять вот так еще немного, а потом искать остальных. Чем ближе были комнаты Натана, тем больше хмурился Деймос, глядя на редкие капельки крови, слишком сильно выделявшиеся на светло-коричневом ковровом покрытии пола. Сердце билось чаще, бороться со страхом становилось все сложнее. Из головы вымелись даже мысли о том, что произошло на Сверх-планаре, об Игоре, комиссии, в которой явно прибавится народа, обо всем. Они никогда не были с Натаном особенно близки, пока их не разорвали. Но после «воссоединения» все изменилось. Натан повзрослел, изменился, и такого вот Натана Деймос принял с радостью. Именно поэтому сейчас почти бежал по коридорам, прислушиваясь к себе. Но связь молчала. Упорно молчала. Саша появился из-за поворота почти одновременно с Павлом и Михеем, вывернувших из другого угла. Деймос даже на мгновение опешил, но только улыбнулся, заметив их крепко переплетенные пальцы. Парни не попали на Сверх-эфир и все это время были здесь, в реальности. Может… — Мистер Тагар, мистер Мацура… С вами все в порядке? — не дожидаясь, пока Саша подойдет поближе, Деймос шагнул к ним, глядя не только на пальцы. — Да, — Михей, как старший, сделал полшага вперед, словно закрывая Павла собой. — Спасибо. Все действительно закончилось? — Более или менее, — Деймос пожал плечами. — Похоже, вы единственные, кто не провалился. — Этот неловкий момент, когда тебе начинает казаться что ты признаешься в чем-то непристойном, — засопел Пашка. — Ну блин, запечатление случилось, вот и не провалились. Рома с Симой тоже не провалились, Сима вообще за Ромкой полез сам, когда того… не знаю, потянули, наверное? — Меткое замечание, — поежился Лемешев. Он устал, это было видно, так что теперь против обыкновения не использовал эту свою материалистическую фишку и, похоже, адски мерз. — Потянули. Да… — Поздравляю, — губ Деймоса коснулась улыбка. Почти до боли хотелось обнять Сашу, прижать к себе, чтобы почувствовать — он здесь. Рядом. И с ним, с ними ничего не случилось. Но для этого еще будет время, а пока… — Кто из вас уничтожил книгу? Михей с Павлом переглянулись и синхронно покачали головами: — Никто. Мы пытались, — Михей чуть нахмурился. — Паша вырвал несколько страниц, но это не помогло. А потом появился мистер Брэдсворт. Рассказал про последнюю страницу, забрал книгу и ушел. И все закончилось. Так что это не мы, это он. — Отлично… — выдохнул Дейм. Раз смог прийти и забрать, значит, из лап Ллойда Нат вырвался. — Спасибо за информацию, мальчики. Вы молодцы. Отдыхайте. Парни снова синхронно кивнули и вымелись из коридора, только кончики черно-рыжих волос Михея мелькнули. Как только звук их шагов растворился в тишине, Деймос шагнул к Александру и сильно, рывком прижал к себе. Зажмурился, потеревшись скулой о висок. — Сашка… Тот с неожиданной силой вцепился в его плечи, пытаясь, кажется, на физическом плане окончательно соединиться с ним, полностью, чтоб два тела в одном, чтоб одно сердце, на двоих чтоб одно дыхание и не фигурально. Его выдох больше походил на всхлип, а то, как обожгло горячим щеку, не оставляло сомнений в том, что Лемешев… плачет. Запоздалый страх потери. Только даже осознание того, что все прошло, не давало облегчения. Сашку колотило. Они избежали разрыва. Но они, похоже, потеряли Натана. Снова. — Дейм… Грека мой драгоценный, герой мой, блядь, Олимпийский… спартанец осовремененный… пиздец мне без тебя, сука, как же мне страшно… — Это ты от чувств материшься? — Дейм улыбнулся подрагивающими губами. Нельзя отпускать контроль, нельзя. Но эмоции прорывались все равно. Такой вот дрожью, судорожным дыханием. — А я уже почти отвык. Все хорошо, мы все равно вместе, Сашка, — он поглаживал его по волосам, баюкая в своих руках. — Все хорошо. Что о нас детишки подумают? — Супер-люди — тоже люди, — слова срывались за малым не рыданиями. Раскис как баба, право-слово. — Саааашка… — выдохнул Деймос. Отстранился, взял в ладони его лицо и принялся покрывать мелкими торопливыми поцелуями кончик носа, щеки, скулы, губы, мокрые веки, сцеловывая горько-солёную влагу. — Надо собраться, мой хороший, слышишь. Последний рывок и пошлём все к черту до утра. — Хорошо, — тот попытался кивнуть, сморгнул, вздохнул и снова поднял на Деймоса взгляд. — Хорошо, Дейм. Но боже, я понятия не имею где искать Натана. Я боюсь, что он натворит глупостей. — Он у себя, — Дейм со вздохом указал взглядом на ещё одну капельку крови. — Надеюсь, что это не его, но уверен, что все-таки его. Он смог уйти от Ллойда, но мы не знаем, что сделала с ним книга. Черт… И где Гейр, когда он так нужен? — Полагаю, что разбирается с Эмметтом и Хименесом. Очень они как-то не вовремя в физическом плане явились, — закусил губу Александр. — Но Натан его оператор, он должен был явиться! Словно услышав его упрек, в коридоре раздались быстрые шаги и из-за угла вывернул Гейр. Бледный, жалкий, совершенно сам на себя не похожий. — Я не чувствую его! — выдавил он, устало прислонившись плечом к стене. — Мы тоже, — Деймос отпустил Сашу и сунул руки в карманы, хмуро глядя на Гейра. — Но мы знаем, что от Ллойда он ушел. И разобрался с книгой. По крайней мере, он ее забрал. И потом все прекратилось, так что вывод напрашивается сам собой. Но… сейчас не так, как было, когда нас разрывали. Сейчас его просто нет. Словно никогда не было. Фантомное ощущение. Я собирался сходить к нему в комнаты. — Идем, — кивнул Гейр. — Я не могу и не хочу снова чувствовать вместо него пустоту. Это слишком больно и горько. Деймос поджал губы, не давая вырваться на волю не самым лестным словам. Не нужно. Не время. Да и смысла в них уже нет. До комнат Натана они дошли быстро и без проблем. В крыле кураторов и учителей всегда было тихо, а сейчас — особенно. В момент, когда все началось, здесь вряд ли кто был, а сейчас взрослым не до отдыха: надо проверить и успокоить студентов. Дейм судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, глядя на красный след половины ладони. Кровь уже подсохла, в неярком свете казалась почти черной, а от того — почти не страшной. На миг он застыл перед дверью, оглянулся через плечо, словно решая, как будет лучше, а потом тряхнул волосами и постучал. — Нат… Натан, я знаю, что ты там. И что у тебя проблемы. Ты поранился. Нат, открой дверь и позволь нам тебе помочь. Нат… — прислонился лбом к двери, прислушиваясь. Бесполезно. Вариант «не слышит» отпадает, значит либо его нет, либо не хочет открывать. И первое почему-то страшнее. Александр аккуратно оттер его в сторону и, глубоко вздохнув, положил ладонь на поверхность двери рядом с замком, прикрыл глаза и где-то внутри щелкнул замок. — Я захожу, так что если ты там и просто не хочешь нас видеть, прости… Натан… был там. Хотя сначала в глаза бросилась распотрошенная аптечка, а в нос ударил острый запах антисептика. Потом внимание переключилось на вываленные из шкафа вещи, на раскрытую сумку. А потом ударило холодом, тем самым, что царил за окном. Которое сейчас было открыто настежь, а перед ним, в одной рубашке, обняв себя за плечи, стоял Натан, и повязка на его руке в полумраке казалась слишком яркой. — Нат! — Дейм шагнул вперед и осекся. В голове было слишком много мыслей, но что сказать первым, он растерялся. — Натан… — Гейр шагнул вперед, захлопнул окно и с силой обнял Натана за плечи. Ни грана жалости, ни капли сожаления. Только страх. Тяжелый, душный, липкий страх. Александр подошел со спины и так же обнял, поверх рук Гейра, совершенно наплевав на тот факт, что и ему тоже было холодно и больно, и страшно, все это не важно. Важно только то, что Натану паршиво. И Натан за каким-то чертом решил уйти. И Натан закрыт. — Я больше не технолог, — глухо произнес тот, все также глядя в окно. Кажется, чужие объятия он даже не почувствовал. — Я выгорел. Мне больше нет здесь места. Я уеду утром. Ллойд меня все-таки достал. — Никто и никогда не выгорает до донышка, Натан, — выдохнул Гейр. — Всегда остается что-то. Пусть капля, но остается. И вокруг этого зерна снова начинает нарастать дар. И ты об этом знаешь. — Ты технолог, Нат, — добавил Александр. — Нельзя перестать быть технологом. Ты всегда будешь технологом, как минимум чувствительным к воздействиям. И ты бесценен. Для нас бесценен, потому что ты часть нас. — Всего лишь долгая агония, — Натан наконец пошевелился, пытаясь выбраться из их рук. — Вы меня не чувствуете, как и я вас. Связи нет. Дара нет. Я не способен больше ни на что. И что делать здесь мне, среди вас? Видеть, помнить, что когда-то мог так же. И знать, что так больше не сможешь никогда? Никто не возвращается к себе прежнему, а редкие проблески лишь еще больше будут травить душу. Мне пришлось это сделать, иначе Ллойд бы не остановился. И я, и он — теперь пусты. И вы… знаете, что я прав. Особенно сейчас, когда… в филиале есть еще кто-то. Деймос шагнул вперед: — Нат, это не выход. Ты… — Всегда полезно знать, на что способен без всей этой магии, правда? — криво усмехнулся тот, скользнул взглядом по Гейру и отвернулся. — Все разрешилось само собой. — Разрешилось что? Ты, я и Хименес? Нет, Натан, не разрешилось, — покачал головой Линдстрем. — Нет нас с Хименесом, понимаешь? Нет. И не будет. Я не могу быть с тобой так, как мы были раньше… но я не могу тебя потерять. Не могу снова тебя потерять. Дейм выдохнул и потянул Сашу на себя. — Пойдем. Им нужно разобраться без нас, — у порога кинул на Натана почти нежный взгляд и вышел, увлекая за собой Лемешева и закрывая за собой дверь. — И что это будет, Гейр? Я больше не твой оператор. Не твой любовник, не твой любимый. — Кто тебе сказал, что я больше не люблю тебя? — Гейр чуть отстранился, заключил его лицо в ладони, с какой-то болезненной нежностью погладил кончиками пальцев точеные скулы. — Ты, — тот напрягся, дернулся, словно собираясь отстраниться, но все равно остался на месте. — Не словами. Я помню, как чувствовал твои эмоции к Хименесу, Гейр. Я знаю, что ты что-то чувствуешь ко мне. Может, это старые воспоминания. Может, я для тебя все еще тот мальчишка, который ходил за тобой хвостом. Может, просто привычка или старая привязанность. Ты любишь меня, как любят дом, подушку, игрушку, с которой спят, брата, кошку, наконец. Ты меня любишь, как часть себя. Но сейчас… я пуст, Гейр. Я не уверен, что этой твоей нежности достаточно. Я не имею права что-то требовать от тебя и не собираюсь это делать. Просто… я не уверен, что возможны МЫ. Без связи. Без запечатления. У нас осталась только память о том, как это было раньше, давным-давно. — Если я что и понял за все время без тебя, так это то, что я тебя люблю, Натан. Люблю, пусть и не как возлюбленного или любовника. Ты не ребенок, не мальчишка, ты мой Натан, тот, кто всегда был частью моего сердца, ты всегда был в моем разуме. И я никогда не переставал думать о тебе. Я не могу заставить тебя быть здесь. Не могу принудить тебя остаться. Я не насильник, а это — насилие. Я уверен, что мы сумеем найти выход. Потому что мы умеем дорожить тем, чего однажды уже лишались. Я не бью на жалость, Натан, — Гейр невесомо коснулся губами его лба. — Я могу просто верить. Себе и тебе. — Чего ты хочешь от меня, Гейр? — Натан устало закрыл глаза. — Скажи, что я должен делать, и я это сделаю. — Не должен, — покачал головой тот. — Не должен ничего. В особенности мне. Чего я хочу? Это тоже не имеет значения. Но я могу сказать… выдохни, успокойся, расслабься… возьми отпуск, покатайся по миру, напиши роман вместо учебника, заведи интрижку или отыщи себе того, с кем тебе станет жарко. И возвращайся. — Зачем? — одними губами произнес Натан, вскидывая взгляд. — Быть тебе другом я могу и на расстоянии, приезжать на Рождество и слать тебе открытки. Я люблю тебя, Гейр. Я тебя люблю. — Тебе нужен рациональный ответ? У меня его нет. Но я знаю, что, если ты просто уйдешь, я перестану быть собой. — Не понимаю, — Натан покачал головой. — Прости, я просто не понимаю, в чем разница, уйду ли я просто или уеду на год путешествовать, писать книги и заводить интриги. Я могу сказать тебе, что вернусь. Могу звонить тебе каждый день. Гейр вздохнул и осторожно отпустил его. — Значит, солги мне. Солги и все. Натан покачал головой, качнулся вперед, касаясь его подбородка пальцами. — Мне не нужно лгать. Я всегда рядом с тобой, даже если я на другой стороне планеты. Я не собираюсь прятаться. И я всегда приду на помощь, даже если спастись тебе надо будет только от скуки. Я люблю тебя, Гейр, и это — неизменно, где бы я не находился. Я хочу, чтобы ты был счастлив, и мне все равно, кто тебе это счастье подарит, если не вышло у меня. Вот и вся моя правда, мой викинг, — он потянулся вперед, на секунду накрыл губами его губы и отстранился. — Хорошо, — кивнул тот. — Только давай ты не станешь сбегать и позволишь нам проводить тебя, а студентам с тобой попрощаться. Ладно? — Нет! — Натан отшатнулся. — Я не буду сбегать, но и проводы устраивать мне не надо. Мне хватит простого «до свидания» на крыльце. А студенты не настолько успели ко мне привыкнуть, так что без их прощания можно точно обойтись. — Как скажешь, — сдался Гейр. — Позволишь тебе помочь? Ты поранился, а нормально собраться даже с небольшим порезом на руке все-таки проблема… Натан с силой стиснул пальцы в кулаки, так что на белой повязке проступили красные пятна. На миг зажмурился, медленно выдыхая, а потом заставил себя расслабиться, а крови — вернуться на побелевшие губы. Видеть Гейра — больно. Быть рядом — больно. Видимо, он не из тех, для кого просто возможности быть рядом достаточно. — В этом нет необходимости, Гейр, не так уж много у меня вещей. У тебя есть проблемы посерьезней, чем я и моя сумка. — Переживу, — кивнул Линдстрем. Всего три шага до двери, но как же сложно их сделать. И как же хочется заорать, сорвать голос, крушить, ломать все вокруг, разбить все что только можно, сокрушить сам этот замок… но вместо этого Гейр мягко улыбнулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Натан вздрогнул от тихого стука, покачнулся, а потом осел на пол там же где стоял, пряча лицо в ладонях и наконец отпуская себя. Несколько раз сухо всхлипнул, а потом ладони стали мокрыми. Он кусал губы, пытаясь сдержаться, сдержать рвущийся из груди вой. Он пуст. И снова один. Больно. Так больно, что хочется разодрать грудную клетку и вырвать чертово сердце. Нет сил собирать себя по осколкам. Да и осколков больше нет… Он снова все потерял… снова… … Сколько он так просидел, Натан не знал. Да и знать не хотел. Но, судя по тому, как затекло тело и как сильно он замерз — долго. Неуклюже поднявшись, он зло вытер ладонью уже высохшие следы с лица, поморщился, глядя на испачканную повязку и, кое-как поправил сбившуюся одежду, вышел из комнат, низко опустив голову. Безумие, но в кои-то веки ему все равно. Ему нужно сделать еще один шаг, последний. И если ему повезет, то отмучается он быстро. И что рассчитал он правильно, и все разборки оставлены до завтрашнего дня. Но перед тяжелой дверью в самом конце коридора другого крыла он притормозил. Не решаясь, прислушиваясь к звукам за ней. Он не был уверен, что не ошибся. Во-первых, что дверь нужна та самая. Во-вторых, что Гейра там нет. Зачем-то оглянувшись через плечо, он резко выдохнул и постучал, молясь всем богам помочь ему. — Войдите, Натан, не нужно мяться на пороге, — дверь открылась сама. Похоже, тот кто занимал апартаменты, владел собственным даром еще виртуознее чем Лемешев. Что, в общем, было не удивительно. — Я готовил прочувствованную речь, — Натан усмехнулся, переступая порог. — Извиняться за вторжение не буду. И мне все равно насколько невоспитанным вы будете меня считать. — Одну вашу речь я уже выслушал, мистер Брэдсворт, — ответная улыбка была по-настоящему веселой. Гектор Хименес не собирался давать ему поблажек или жалеть его чувства. — Что бы вы мне ни сказали, очень хорошо, что зашли. — Он жестом пригласил Натана присесть в кресло и сам сел напротив. — Нам предстоит долгий разбор полетов, и заодно нужно выяснить где сейчас находится книга. — И почему я не удивлен, — Натан пожал плечами, но садиться не стал. Остановился за креслом, опершись на спинку. — В таком случае — все проще. Потому что все, что я хотел вам сказать… вернее, попросить: не оставляйте Гейра. Особенно сейчас. Ему нужно избавиться от его привычки к моему присутствию. Мы больше не пара, я больше не его оператор. И сейчас ему понадобится вся поддержка, которую вы сможете ему оказать. А книга… считайте ее моей гарантией того, что меня отсюда выпустят. Впрочем, я могу оставить себе только последнюю страницу. — Гейр… отказался от меня, вы не хуже моего об этом осведомлены, — Гектор устроил руки на подлокотниках кресла и расслабленно откинулся на спинку, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. — И раз уж вы ставите такие условия… я и так вас выпущу, можете об этом не волноваться. Но я бы хотел от вас услышать, что случилось с Эрихом. — Гейр вас любит, — Натан пожал плечами. — Это тот факт, который не изменить. А еще он изменился с того времени. И, возможно, что-то понял для себя. О том, почему вы это все допустили — оставляю на вашей совести, просто помогите Гейру. Эрих… надеюсь, уже больше никогда не воскреснет. По крайней мере, как технолог. За это я заплатил слишком большую цену, было бы обидно, если все окажется зря. Значит, я могу свалить отсюда завтра с утра? — Гейр… остается один. Потому что он так решил. И не нам с вами менять это решение. Я попрошу вас оставить рапорт по поводу всех событий и подробно изложить вашу точку зрения. Если вы выполните это мое пожелание, то, без сомнения, можете быть свободны. И не забудьте посетить мистера Эмметта. У него, вероятно, возникнут к вам вопросы. А может быть и нет, — Хименес пожал плечами и улыбнулся. — Но лучше если вы сами сообщите о своем отъезде. Натан только тяжело вздохнул: — Я понял. Но раз уж я здесь в образе невоспитанной обезьянки, то, пожалуй, не буду сдерживать эмоции. Вы оба упрямые ослы. Что вы, что Гейр. И на этом закончу. Я подумаю насчет рапорта, хотя у Гейра есть отчет страниц на триста. Так что все вопросы можете задать ему, он ответит. Если разбор полетов закончен, то я пойду, нанесу визит виконту. Всю жизнь хотел пообщаться с настоящей титулованной особой, а тут такой шанс. — Он не ерничал. И не шутил. Но глаза сияли безумным блеском, словно там, глубоко внутри билась истерика, которой он не давал волю, но она все равно прорывалась. Тоном. Словами. Теми самыми искрами в глазах. — Я бы мог вас сейчас спеленать как младенца, Натан. Но с огромной долей вероятности вы бы тогда просто спятили. А я этого не хочу, — очень спокойно ответил Гектор. — Ваше право не сдерживаться, но мое — попросить вас не лезть не в свое дело, коль скоро вы приняли решение покинуть Сообщество. И Гейра. Я вас не держу, вы можете идти. Но… я оставлю за собой право однажды появиться у вас на пороге. За вами должок, Натан, — и он легонько потер сочный след поцелуя на шее. — Это Вы мне должны, — Натан полыхнул глазами. — И вы прекрасно об этом знаете. Вы могли остановить разрыв. И вы этого не сделали. Это вы влюбили Гейра в себя. Это Вы отобрали его у меня. И не вам говорить о моих долгах. — Я просто заполнил пустоту, которая появилась внутри него. Я просто стал его ключом. Некоторым не везет родиться не в одно время со своим партнером. Его — еще не родился. Но я тот, кто помогает ему дождаться. Всего только. А вот твой есть. Очень близко. Почти рядом. Тебе просто нужно оказаться на расстоянии вытянутой руки чтобы у тебя болеть перестало, — и снова улыбка. Мягкая, прохладная, как глоток родниковой воды. — Ложь, — Натан устало потер пальцами виски. — И, знаете, у вашего приятеля Эриха лучше получалось изображать из себя всезнающего Гендальфа. Выглядел он соответствующе. И сказки рассказывал убедительней. Потому что если вы правы — Гейр обречен на одиночество до конца своих дней. Поэтому пошли бы вы… — он стиснул пальцы в кулак, зашипел от боли и повернулся к двери. — Спокойной ночи, доктор Хименес. Надеюсь, я больше никогда вас не увижу. Слушать ответ он не собирался. А потому — вышел и закрыл за собой дверь, ничуть не заботясь о том, чтобы это вышло тихо. Он устал. Он смертельно устал от всего. И особенно — от себя. Гадать, в какой комнате может быть Эмметт, он не стал. Просто дошел до соседней и коротко постучал. К англичанину ни вопросов, ни претензий у него не было, поэтому стук вышел гораздо более деликатный, не громкий. Открыл дверь Ксандр Эмметт самолично. Забавно, но сейчас он выглядел совсем как обыкновенный рядовой человек. Никакой чопорности или светского лоска. Просто усталый молодой мужчина. Хоть и чувствовалась в нем какая-то опасность. — Здравствуйте, Натаниель, проходите пожалуйста, — он успел переодеться в простые брюки, рубашку-поло и теплый пуловер, но холод все равно продирал до костей. Это было видно по тому, как он ежится, хоть и не позволяет себе закутаться во что-то более теплое, или применить часть дара для того, чтобы облегчить собственное существование. — Я знаю, что вы намерены покинуть филиал, ректор уже сообщил, так что… я постараюсь не отнимать у вас много времени. Натан только выдохнул и переступил порог. То ли благодарить Гейра, то ли материть. — В таком случае, я не буду произносить вступительную речь, — он скользнул взглядом по всей его фигуре, отмечая, что такая вот домашняя одежда идет ему больше, чем тот костюм, который он видел в ректорате. — У вас есть ко мне вопросы? — Есть, — кивнул Эмметт. Стандартный гостевой блок казался для него чужеродным обрамлением, но виконт вел себя очень естественно. Наполнил две чашки благоухающим какао и подал одну из них Натану. — Полагаю, о рапорте вам уже говорили. Меня же больше интересует все что связано с вашим конфликтом с Эрихом Ллойдом. Я… являюсь членом Трибунала. И одна из моих обязанностей — это выяснение обстоятельств повторных нарушений правил Сообщества. В вашем случае нарушение было обоснованным, насколько я могу судить. Что же касается Эриха… у меня есть основания полагать что те, кто должен был привести приговор в отношении Ллойда в исполнение, были изначально ориентированы на невыполнение приказа. Как вы понимаете, сейчас начнется глубокий раскол Сообщества. И найдутся те, кто захочет поквитаться с вами. Не все сегодня были с Шафранским, и выявить ренегатов нам еще только предстоит. Натан облизнул губы, но к какао не притронулся: — Я так понимаю, у Эриха с Шафранским был договор. Возвращение дара в обмен на недостающие страницы книги. Среди них не было той, что была нужна Игорю, но он все равно не прогадал, Ллойд своим появлением устроил всем сюрприз и на мне останавливаться не собирался. Вопрос только в одном: как эти страницы оказались у него и почему их никто не забрал, если когда-то они были отданы ему на хранение. — Вы задаете верные вопросы, Натаниель, — медленно кивнул Эмметт. — Полагаю, книга у вас. И это хорошо. Служба контроля сейчас прикрывает профессора Мацуру, он изучал возможности книги и из его дома была похищена часть страниц. Именно похищена, его семья и ближайшее окружение не при чем. Есть один нюанс. Дар действительно можно вернуть. Не в полном объеме, но в достаточном для жизни в сообществе или вне его. Так что склоняюсь к мнению, что Ллойд говорил правду о сделке с Шафранским. — Можно и вернуть. Если он был заблокирован насильно. Но не тогда, когда ты самолично сжег его к чертям, исчерпав его до дна. Но это к Ллойду не имеет отношения, — Натан все-таки сделал глоток и вернул чашку на стол. — Несмотря ни на что, мне нравится Игорь. Он в своих порывах был честен и целей не скрывал. Чего хотели те, кто пошел за ними — вопрос другой. Я могу понять насильно запечатленных и разорванных, но всех остальных — нет. Как и то, почему от всего остального Сообщества скрывают так много. — Я материалист. Но мой основной дар — это довольно редкий дар Щита. Мне не важно запечатление, я от него не слишком зависим. Но… в моем поколении нет моего партнера. И якоря у меня тоже нет. Я одиночка. И это очень сильно бьет по мне, потому что я не так стабилен, как прочие спецтехнологи. Меня не смогли запечатлеть в принудительном порядке, потому что ближайшее совпадение по уровню дара не превышало шестидесяти трех процентов. Рискованно… а теперь представьте, если таких как я стало бы много? Если бы Павлу Мацуре не повезло обрести его партнера и его запечатлили бы с технологом на пять лет старше при соответствии в восемьдесят процентов. У Паши нет якоря. Игорь Шафранский такой же как я, полное соответствие. Но его партнер к счастью рожден… и Игоря не станут выжигать, потому что дар мистера Шеннона пострадает. Вы уверены, что все должны знать о таких тонкостях? — Уверен. По крайней мере те, кого это непосредственно касается, — Натан упрямо сдвинул брови. — Меньше обид, больше понимания. Возможно, кто-то пошел бы навстречу вместо того, чтобы сопротивляться. И это не единственные тайны, которые хранит от остального сообщества Совет. Я могу… нет, я знаю, что случилось сегодня и даже могу предположить, почему это случилось, в голове Эриха была чудная и очень логичная версия, которая мне понравилась. И вам придется объяснять остальным, что это было. Никто не забудет. Да и спасти удалось не всех. — Не всех, это верно, но даже я с моим уровнем допуска, знаю далеко не все, — вздохнул Эмметт. — Оба моих сына одаренные. Сейчас им всего семь лет. Но однажды они тоже пройдут тесты и начнут учиться. И я не знаю насколько им повезло с тем, что они являются якорями друг для друга. Больше всего я боюсь, что они друг для друга — пара. Они близнецы. И у одного явный дар оракула. Натан вскинул бровь, прикусывая на языке вопрос, зачем Эмметт ему все это вообще рассказывает. — В их случае это будет, скорее, благом. Их кровная связь глубока настолько, что ни секс, ни что-либо подобное не сможет ни заменить, ни укрепить, поэтому во всем этом не будет необходимости. Они уже одно целое, для них ничего не изменится, даже если они действительно пара. Если бы у меня был брат-близнец, я был бы счастлив. Но увы, не всем так везет. — Мой самый большой страх, что их все-таки потянет друг к другу. Это будет катастрофа, — Эмметт потер ладонями лицо и вскинул на него прямой взгляд. — Не всегда то, что мы считаем правильным, таковым является. И наоборот… Наши предшественники не стали рисковать и создали систему которую мы имеем теперь. Неужели вы думаете, что мы не меняем ее? Не революционными методами, но эволюцией. Шафранский принял решение действовать резкими методами. И встретил противодействие. И противодействие планаров тоже. Но мы с вами несколько не о том говорим, — он ополовинил свою кружку, выдохнул, на его бледное лицо вернулись краски. — Я не прошу вас отвечать прямо сейчас, но прошу прислушаться к моим словам. Если Романа, Симеона и Чеда мы сумеем защитить, то вы, если уйдете, подвергнетесь агрессии со стороны не смирившихся радикалов. А я не теряю надежды вернуть вас Сообществу. Даже несмотря на то, что вы выжгли себя. Всегда остается зерно Дара, Натаниель. — Без Дара я никому не нужен, — Натан нахмурился. Радикалы? Их лидер, Игорь, здесь, а без него вся эта революция развалится. Если, конечно, сам Игорь не был всего лишь сыгран кем-то «втемную», кто решил изменить порядок чужими руками. — И в защите планаров поучаствовать не успел. Мне не за что мстить. А о том, что книгу уничтожил я, знают не так много людей. Дейм и Саша, вы и Хименес. Могут предполагать Мацура и Тагар. — А вы хотите попытаться его вернуть? — Эмметт отставил чашку и скрестил руки на груди. Ему было холодно, но он держался, хоть и с трудом. Натан поднял на него тяжелый взгляд. — У меня больше нет никого, ради кого я бы хотел его вернуть. Я запечатлялся на одного и того же человека два раза. Третьего я не выдержу, а он обязательно будет, не мне с моим счастьем этого избежать. Вам холодно? — Как говорят русские — Бог любит троицу, — улыбнулся виконт. — И да. Очень холодно. Меня, увы, некому греть. Натан закусил щеку изнутри. Пустота внутри выматывала. И ее отчаянно хотелось заполнить. Убрать эту тишину, которую он уже ненавидел. Вернуть Дар… — И какую цену я за это заплачу? — глухо спросил он, фактически умоляя Эмметта действительно ее назвать и мечтая о том, чтобы она была достаточно высокой для того, чтобы он не смог ее заплатить, чтобы это не было. Без Дара, возможно, он сдохнет от тоски, но у него будет шанс начать все заново. А с Даром… Впрочем, оставаться здесь его никто не заставит. Будь перед ним Хименес, Натан послал бы его сразу, но взгляд Эмметта был другим. Он не испытывал к нему ненависти или ревности. С ним все было по-другому. — Нет цены, Натаниель. Если получится, мы будем знать что это возможно. И я попробую потянуться к вам. Я очень устал. И вы устали тоже, — пожал плечами тот. — Потянуться? — Натан распахнул глаза в удивлении. — Как… якорь? Но разве это возможно сделать осознанно? За нас выбирает Дар. И разве не вернется вместе с ним старая связь? — Нет, вы обнулились, так что не вернется. И да, в хрониках есть упоминания о сознательном выборе якоря, — устало кивнул Ксандр. — Я не верю, что рядом с вами нет никого, кто не захотел бы взять на себя эту роль, — Натан нахмурился. Это сделка. По факту это сделка. Эмметт предлагает Дар в обмен на возможность получить якорь. Его собственным якорем всегда был Гейр, а вот он сам… Свой метатренинг он пережил тяжело, хотя уже был запечатлен. На самом деле взрослые в якорях особо не нуждаются, но зачем-то же Эмметту это нужно? — Тем более, если возможен сознательный выбор. — Нестандартный дар. Я пытался. Эрих, пока он еще не спятил, сказал, что вероятность остается, и что вероятность запечатления и появления якоря в моем случае больше с теми, кто ведет свою из разорванной группы… нет, я не знал о вашем разрыве. И нет, я не стал бы поддерживать разрыв ради этого. Странно, но Натан ему поверил. В этом поверил. Не казался Александр настолько циничной сволочью, как Хименес. Но есть еще один вопрос. — Что для вас якорь СЕЙЧАС, когда связи с планаром установлены и закреплены? — Вы знаете почему Александру, Гектору и Чеду удалось удержать планар? — вопросом на вопрос ответил Эмметт. — Якорь и запечатление Лемешева и его основного дара — Деймос Амфимиади. Якорь Хименеса — Агейр Линдстрем. Гектор не просто хотел вашего оракула, Гектор видел в нем своего. И чувствовал его своим. Потому эта связь стала возможной. Что касается мистера Шеннона — его якорем и запечатлением является Шафранский, тот самый разброс в поколениях, который с вероятностью в почти девяносто процентов случается с теми, чей дар редок. Они удержались. Я — нет. — Если я соглашусь, то сделаю вас сильнее, — Натан сузил глаза, стараясь не обращать внимание на полоснувшую боль. Гейр — якорь Хименеса. Отлично. Ну просто замечательно. — Это работает в обе стороны, Натаниель. К тому же, я не могу дать гарантии что все получится. Плюс… якорь может не случиться, запечатление — тоже. В этом случае вы будете свободны. Совсем. И от меня в особенности. — Не называйте меня так, — Натан передернул плечами. — С детства терпеть этого не мог. — Зажмурился, стиснул переносицу руками, сняв очки. Он ведь принял решение. Как только оно прозвучало. А все это… лишь попытка потянуть время, непонятно зачем. — Хорошо. Верните мне Дар, если сможете. И я обещаю, что не буду препятствовать образованию связи. — И да поможет ему планар.