Измены

В сказках дело идёт до венца, Всё кончается свадебным пиром… Но любовь разбивает сердца, Оставляя огромные дыры… Буду душу тихонько латать, И вернётся тепло непременно … Я уже научилась прощать Всё на свете, кроме измены… (с) Железкова

Несколько дней назад Такеши специально зашла в книжный на Полянке, чтобы купить томик стихов. Душа просила. Она была поражена количеству книг в разделе «Поэзия». Какого же автора выбрать? Такеши решила обратиться за помощью: — Я хотела бы купить книжку стихов. Хороших. Но не знаю, какого автора. Вы мне поможете? — Стихи — это очень индивидуально. Вам нравится Цветаева? — Цветаевы мне обе нравятся. Но я бы хотела современного поэта. Молодого. Кто сейчас моден? — Мне лично нравится К… ков, еще С…ин. Послушайте, возьмите антологию молодых поэтов. И составите впечатление о современной молодой поэзии. Таке последовала совету и купила сборник стихов молодых питерских поэтов. Почему питерских? Питер на нее действовал магически! Она бы с радостью переехала туда жить. Но, кроме нее, никто из домашних срываться с насиженного места не хотел. * * * Такеши читала всегда. Специализированную литературу, само собой. А «художку» обязательно. При любой своей занятости. Хоть пару страничек перед сном, клюя носом, но читала. Книжки были ее слабостью. К ним она всегда относилась бережно и трепетно. И покупала даже в трудные времена, когда разумнее, наверное, было бы купить картошки. До сих пор Таке казалось, что муж совершенно не обращает внимания на то, что именно она читает. Сам он ни поэзией, ни прозой не интересовался. Литературных дебатов у них никогда не было. И вот оказалось, что Хаято замечает. Интересно, что еще он заметил? * * * - Ну Хаято, Хаяточка ну пожалуйста. Ну хоть одного ведь они такие милые. – Уже битый час Такеши уговаривала мужа усыновить мальчика или девочку. - Тебе что заняться не чем? Ради и нянчись сколько влезет. - Как я тебе рожу пингвина?! Хочу мальчика наши фамилии напишут на табличках, которые висят на клетках! Ну пожалуйста. - Ну хорошо. – Все же сдался он. - А у него еще подруга есть… - Скромно опустила она глаза на что муж лишь вдохнул. - Так и быть и подругу. Дело было в том, что в зоопарке можно «усыновить», а точнее, стать опекуном любого понравившегося животного. Минимум на месяц. Опекун оплачивает кормление и содержание этого животного. Пингвин обойдется в восемьдесят один рубль сорок восемь копеек в сутки. Пингвин «тянул» почти на две с половиной тысячи. К тому же у него была подруга. Было бы несправедливо кормить только одного. То есть получается — пять тысяч. — Ур-ра-а! — Такеши, не ори! — Ой, спасибо большое! Я так рада. А давай в воскресенье вместе в зоопарк пойдем? Ты увидишь, какие они замечательные! — Да, конечно. – Улыбнулся ей муж. * * * Написание портрета подходило к концу. Следующий сеанс, скорее всего, будет последним. Художник не разрешал Таке смотреть на незавершенную работу. А ей, конечно, уже не терпелось взглянуть. Хоть одним глазком. — Я сгораю от нетерпения. Ну почему ты мне не разрешаешь на него посмотреть? Ведь это же мой портрет. Я обещаю, что не буду критиковать, если мне что-то не понравится. — Вот допишу и посмотришь. Портрет тебе понравится. Я в этом уверен. И тогда я с превеликим удовольствием выкурю свою любимую сигару. — Сигару? Но ты еще ни разу не курил при мне. И я не видела у тебя никаких сигар. — Я курю их только при благоприятном стечении трех обстоятельств. Когда законченное произведение нравится заказчику. Это раз. Мне. Это два. А после окончания работы я должен испытывать безмятежное умиротворение и тщеславное восхищение собой и своим талантом. Это три. — А разве так бывает, что человек портретом доволен, а ты — нет? — Бывало, и не раз. Просто я всегда чувствую, каким этот человек хотел бы видеть себя на портрете. А каким бы — не хотел. Предугадываю его пожелания. И пишу. При этом ощущаю себя пластическим хирургом. Убираю морщины, мешки под глазами. Уменьшаю вторые подбородки. Делаю тоньше талии, если портрет в полный рост. Хотя мне и не нравится это делать. Ведь бескомпромиссный реализм не всегда и не всем нужен. Зато ко мне пишутся в очередь и платят хорошие деньги. Все хотят быть красивыми. — Знаешь, что мне напомнил твой подход к написанию портретов? — Скажи. — Мне стыдно, я забыла автора. Но смысл в том, что одноглазый и одноногий правитель захотел иметь свой портрет. Пообещав озолотить художника, если портрет ему понравится. Ну а если нет — голова с плеч, как водится. Первый художник, назовем его — бескомпромиссный реалист, нарисовал правителя таким, каким тот и был: одноглазым и одноногим. Конечно же, он лишился головы. А другой художник, назовем его — номенклатурщик, тоже нарисовал правителя таким, каким он был. Но! Нарисовал правителя не анфас, а в профиль. Благо у того не было глаза и ноги с одной и той же стороны. И получил богатое вознаграждение. — А я бы не стал называть его номенклатурщиком. Он просто проявил сообразительность. Смекалку. Ему была дорога его голова. К тому же эта притча говорит еще и о том, что на любую вещь можно посмотреть минимум с двух сторон. Смотреться она будет по-разному. И все будет правдой. Только в одном случае эта вещь предстанет в выгодном свете, а в другом — нет. А моя задача — изобразить именно в выгодном свете. И для модели, и для меня. Хотя выгоды наши различны. Значит, по-твоему, я — номенклатурщик? Бросила камень в мой огород. А я тут стою часами, рисую, стараюсь для тебя. — Ага! Что же тогда получается? Раз ты собрался выкурить сигару, значит, тебе мой портрет нравится? — Да. — То есть я на нем вся такая реалистичная-реалистичная? С морщинами, с мешками и со вторым подбородком?! — Ты забыла, что влюбленный мужчина не замечает недостатков у дамы своего сердца. Для него она всегда красавица. — А ты влюбленный? — Да-а… Художник произнес это на выдохе, с хрипотцой. Как будто у него от волнения перехватило дыхание и пересохло в горле. Имея богатый опыт соблазнения, он точно знал с какой интонацией надо произнести слова любви, чтобы женщина потеряла голову. Наивная Таке. Ей бы сначала поинтересоваться репутацией Художника, навести справки. А не принимать все за чистую монету. Так нет же! Ее сердечко затрепетало как у старшеклассницы: - Мне не хватает слов — в глазах твоих безропотно тону. И лишь одна Во мне струится мысль — я восхищаюсь. Слышишь?! Восхищаюсь! И я люблю, люблю, люблю… — Такеши, так ты меня любишь? — Кажется — да… * * * Эти строчки стихов запомнились Такеши сами собой. И сегодня вырвались у нее как признание. Начиталась! Именно в этот момент она почувствовала, что изменила Хаято. Да-да. Для нее измена случилась не тогда, когда она первый раз переспала с Художником. А сегодня, когда она сказала ему «люблю». Почему-то сразу же ей захотелось бежать из мастерской… Домой. Под защиту. Каким бы странным это ни показалось. Под его надежное крыло. Ей стало страшно. Как будто наедине с нильским крокодилом. Проглотит и не заметит. Даже косточек от нее не оставит. * * * Художник старался ничем не выдать своего ликования. Он-то думал, что придется еще повозиться, приложить некоторые усилия, чтобы добиться желанного признания. Предполагал, что для достижения результата понадобится где-то еще неделя. Даже приготовил в подарок нижнее белье из магазина «Золотая стрекоза». А все свершилось сегодня! Художник был собой очень доволен. Все-таки он — мачо! Одержанную победу надо отпраздновать! Очередную победу… Удивительно и необъяснимо, но почти в тот же миг, как только Такеши произнесла эти слова, Художник стал нравиться ей гораздо меньше, чем минуту назад. Она его почти разлюбила, не успев как следует полюбить. * * * — Такеши, сегодня у нас особенный вечер. Все будет красиво и изысканно. Такой повод! Я покажу тебе свои богатства. Все, чем я дорожу. Я ведь — коллекционер. У меня богатая коллекция вин, ликеров, крепких напитков. Про чаи ты уже знаешь. И еще — сигары. Пойдем. Сеанс живописи закончен. — Он помог ей встать с высокого табурета. Привлек ее к себе и нежно поцеловал. «Ну что ж, пойдем. Посмотрим», — подумала ошарашенная собственным признанием Такеши. В этой комнате она еще ни разу не была. Дверь в нее всегда закрыта. А она не привыкла заглядывать в замочную скважину. Художник ввел ее в комнату, как в святая святых. Как будто посвящал в великое таинство. У него был такой торжественный вид. Художник священнодействовал. Он подвел ее к красивому шкафу. Было понятно, что шкаф дорогой, выполнен из массива дерева. Такеши, глянув дизайнерским глазом, подумала: «Из средиземноморского дуба, наверное,». Через стекла дверец были видны бутылки. — Этот винный шкаф я приобрел недавно. Последнее слово техники. Он охлаждает бутылки не за счет работы компрессора, а за счет того, что через множество полупроводниковых соединений проводится ток. Как-то так получается, что при этом они охлаждаются. Кажется, в магазине это назвали эффектом Пельтье. Если я ничего не путаю. Совершенно отсутствует вибрация, которая вредна для старого вина. В шкафу поддерживается постоянная температура и влажность… «Заливается соловьем. Никогда не понимала при чем здесь влажность? Вино ведь в стеклянных бутылках», — подумала она. — …бутылки размещаются по принципу «свободный доступ». Я могу достать любую, не затронув соседние. И полностью видеть этикетку, даже не извлекая бутылку… «Разве нужно уделять столько внимания какому-то вину, пусть даже старому, если рядом родные живые люди. Это о них надо беспокоиться: не жарко ли, не холодно… Влажность опять-таки… А что бутылка? Бутылка и есть!» — …четырехслойный. — Художник произнес это с большим значением, даже поднял вверх указательный палец, — стеклопакет надежно защищает от ультрафиолетовых лучей. Постоянная естественная вентиляция… Здесь по всему периметру восьмисантиметровый! — снова палец вверх, — изоляционный пакет. Он позволяет хранить вина в полной тишине!!! «Больной человек!» — …Я выложил за него…евро! — гордо закончил Художник свой эмоциональный рассказ. Который, очевидно, по его мнению, должен был поразить ее до глубины души. «Какой он, оказывается, хвастун. Хвост распустил… Павлин! Тратит деньги не понятно на что…» Теперь, когда у нее так резко изменилось отношение к Художнику, его недостатки стали видны Такеши будто под увеличительным стеклом. Художник ожидал от Таке возгласов удивления и слов восхищения, но она сказала только: «Красивый шкафчик». И небрежно похлопала по нему. Художник едва удержался. Себе он никогда не позволял обращаться со шкафом столь бесцеремонно и оставлять на нем отпечатки пальцев. Брался исключительно за ручки. Всегда тщательно проверял качество уборки. И уже не раз делал своей домработнице замечания. — А это — мой хьюмидор… Художник произнес это слово звучно, с выражением. Думал, что сразит красивым экзотическим словом. Но не на ту напал. Такеши прекрасно знала, что так называется хитроумный деревянный ящичек для хранения сигар. Ящичек, ящик. Комод. В зависимости от количества хранящихся сигар. В данном случае это был ящичек. — Сигар на пятнадцать? — оценивающе спросила она с видом знатока. — На двадцать, — разочарованно и обиженно ответил Художник. Во взгляде его засквозило уныние. «Дурочки» в этом месте его показательного выступления всегда всплескивали ручками: «Как-как? Хьюмидор?! Ой, а что это такое?» Не то что Такеши. Все-то она знает. Вот чем хороши «дурочки» — с ними сразу чувствуешь себя умнее. — Я заплатил за него… евро, — произнес он без энтузиазма и уже без какой-либо надежды поразить Такешино воображение. — А мы взяли опекунство в зоопарке над двумя пингвинами. Пингвины — мальчик и девочка. У них семья, — неожиданно выдала Таке. Этим она хотела сказать, что трату денег на «понты» она презирает. На дорогие добротные необходимые вещи — пожалуйста. На благородные цели — приветствуется. Но на выпендреж… «Я заплатил столько-то евро…» Желая порадовать себя видом позеленевшего от зависти собеседника. Фу! Ее Хаято совсем не такой! — Это как? — Будем оплачивать их кормление и содержание. — Зачем? Это должно делать государство. — Согласна. Но животные ведь не виноваты, что государство выделяет средств меньше, чем необходимо. Мы будем маленьким благотворительным фондом. — Я против благотворительности. Она развращает. Тот, кто по должности обязан что-то делать, станет надеяться на «доброго дядюшку» и перестанет выполнять свои обязанности вовсе. А тот, кто получает благотворительную помощь, привыкает к халяве. Поплачешься — помогут. И вместо того чтобы самому что-то предпринимать для улучшения своей жизни — бессовестно плачется. — Я с тобой не согласна. Хотя в чем-то ты, безусловно, прав. А как же «да не оскудеет рука дающего»? Ведь бывают же обстоятельства… И если есть возможность помочь кому-то, то почему бы этого не сделать. Мне лично это доставляет удовольствие. Особенно если без ущерба для себя. Стыдно так говорить, но зато честно. А к нашим пингвинам твои доводы вообще неприменимы. Они никому не плакались. — Значит, это делал директор зоопарка. А я лучше приобрету совершенно ненужную мне вещь, продую в казино, но просто так заработанные мною деньги не отдам. Или куплю дорогой подарок, чтобы заполучить понравившуюся мне женщину. Давай прекратим этот неприятный разговор. Я хочу угостить тебя одним из моих любимых коктейлей. Художник чувствовал, что вечер пошел наперекосяк, но не мог понять причину. Такеши вела себя недружелюбно. А он ее, между прочим, ничем не обидел.