***
Тим стоял перед дверью в гостиничный номер. Кассиль ждала его там. Милая беззащитная шестнадцатилетняя девушка, только что потерявшая брата. Ей нужна была его поддержка, его забота, нужно было знать, что он сожалеет о случившемся, что он всегда будет рядом… Она не хрустальная и выдержит всё, что бы ты от неё не скрывал… Слова Саладина всплыли в его голове. Директор стоял за его спиной, спокойно ожидая, когда же Тим решится постучать в дверь. Как ни сложно это было признать, однако, старик был прав. И Крис, и Тим ошибались на счёт девушки. Она была сильной, могла вытерпеть всё. И было кое-что, что он должен был ей передать — информацию о её настоящем отце. Возможно теперь, когда Тимоти останется в Красном Фонтане, а Криспин покинул её, ей захочется встретиться с ещё одним членом своей семьи. Прежде, чем он успел передумать или отговорить себя, Тим ударил в дверь. Стук, стук, стук. Смотря на цифры номера — 125 — и ожидая, когда появится Касси, он отсчитывал секунды. Восемь секунд. Ровно восемь секунд прошло, и она предстала перед ним. Белокурые волосы растрёпаны. Щёчки мокрые от слёз. В глазах нет прежнего огонька.Но, не смотря на это, она была всё той же девушкой, что он знал последние два года. Сердце сдавило. Нет, прежней девушкой она больше никогда не станет, — сказал он себе. Всё изменилось, и ему нужно было привыкнуть к этому. Теперь, без Криспина, всё станет по-другому. Увидев, кто стоит перед ней, Кассиль всхлипнула и бросилась в его объятья. Тим тут же прижал её к себе, облегчённо выдохнул. Она всё-таки в порядке… Всю дорогу он переживал, всё ли было с ней хорошо. Но она была более или менее в норме, была рядом с ним. — Тимми, ты вернулся, — прошептала она, утыкаясь носом в его шею. — Я думала, тебе этого не позволят. Он заверил её, что в Красном Фонтане у него будет больше свободы, чем он на то рассчитывал. Всеми силами ему хотелось развеять её сомнения по поводу школы, успокоить. Не хватало, чтобы она ещё и за него переживала. На её голову итак свалилось слишком много. Касси кивнула, соглашаясь прислушаться к нему. Подошла к Саладину, чтобы поприветствовать его, пригласила обоих в номер. Кассиль выглядела лучше, чем Тим предполагал. Да и сама встреча проходила лучше. Вообще-то, после всего, что произошло, он ожидал, что она накричит на него, вышвырнет из гостиницы или и того хуже. Но она держалась иначе. Поступи она так, как Тимоти ожидал, как он того хотел, она бы перестала быть собой. Девушка указала, куда им сесть, но троим на этом небольшом гостиничном диванчике было бы неудобно. Тим помотал головой, опустился на пол напротив дивана. Блондинка мягко улыбнулась, кивнула. Он надеялся, что ничего другого она от него и не ожидала. Дожидаясь, пока остальные сядут, Тимоти смотрел на Кассиль. Такое светлое, невинное лицо. И из-за него оно лишено улыбки, которая, казалось, освещала комнату одним появлением. В груди было невыносимо больно. Девушка, что ближе сестры, что никогда и мухи не обидела, что была готова помогать любому нуждающемуся, теперь вынуждена страдать. Никто не заслуживал подобного, и тем более этот ангел. — Касси, — начал Тимоти. Ему нужно было выговориться, извиниться, что подвёл её. — Мне так жаль. То, что произошло с Крисом… — Это неправильно, — ответила она, сдерживая слёзы, — но твоей вины здесь нет. Моего брата погубила его же глупость. — Тим хотел было исправить её, но она покачала головой. — Нет, не защищай его. Он хотел эту корону, пусть ты и пытался его отговорить. Вероятно, она была важнее его жизни. Ты не отнимал его у меня — он сам это сделал. — И всё-таки это была моя ошибка. Я неправильно проверил сигнализацию и запорол дело… Саладин прочистил горло, напоминая, что он всё ещё находится рядом, затем хмуро посмотрел на Тима. Он не одобрял этого. Не это было твоей ошибкой, — сказал он по дороге сюда. Согласиться украсть корону — вот настоящая ошибка. — Всё в порядке, — сказала Кассиль. — Мы оба любили его, и оба будем скучать, но жизнь продолжается. Мы… — Она запнулась, будто обдумывая, правильно ли произнести следующие слова. Сделав вздох, посмотрела в глаза другу. — Мы должны жить дальше… Слёза подступили к глазам, но, как и прежде, Тимоти не дал им выхода. Нет, он здесь не затем, чтобы сопли распускать. Касси нужна поддержка, у неё погиб брат. А также есть кое-что, что он должен рассказать девушке… — Я не смогу тебе помочь с похоронами, Ангел. Мне так жаль. Директор Саладин сказал, что оставшуюся неделю до начала занятий, мне запрещено покидать школу. Такое распоряжение полиции Магикса. — Он подполз к ней, взял маленькую ладошку в свои руки. — Но обязательно сообщи, когда они будут проходить. Я найду, как там присутствовать… — Конечно, Тимми. К тому же, директор Саладин пообещал помочь мне с этим, так что не переживай. — Она высвободила руку, провела ей по его щеке. — Я так рада, что ты попал именно в Красный Фонтан. Это именно то место, где я хотела бы тебя видеть. И Крис тоже. Он всегда говорил, что ты слишком хорош для той жизни, что мы вели… — Даже не знаю, Ангел, — произнёс он искренне. — Не думаю, что мне там место, что впишусь. Все парни в этой школе пришли туда не по приказу суда. Все они хотели помогать людям. Я же уже давно выбросил это из головы. — Ты впишешься. Ты самый хороший человек, какой только существует. Не позволяй нашему образу жизни отнять это у тебя. Судьба хотела, чтобы ты оказался в этой школе. Просто будь собой, и всё у тебя получится. — Собой? Это кем? Сыном учёного? Или вором? — Собой — это парнем, которого я всегда в тебе видела, Тимми. Будь именно этим парнем… У Тимоти не было слов. Да и что он мог сказать? Кассиль всегда видела лучшее в людях. Даже самые пропащие никогда не были таковыми в её глазах. И теперь она верила, что и у него всё получится. Красный Фонтан — его шанс наладить свою жизнь хотя бы частично. Пришло время, выйти из той тьмы, в которую он сам себя загнал. И для начала нужно дать шанс на лучшую жизнь ещё одному очень хорошему человеку. — Тебя теперь отправят в приют? — спросил он прежде, чем сообщить о её отце. — Ну, кроме Криса у меня никого нет, так что… Тим поймал на себе взгляд Саладина. Да-да, знаю. Я должен сказать ей об обратном! Нельзя было допустить того, чтобы эту ангельскую девушку отправили в приют. И теперь всё было в руках Тимоти. Он сможет помочь. — Есть. — Касси с недоумением в голубых глазах посмотрела на него. — Примерно полгода назад я провёл небольшое расследование и выяснил, что ваш с Крисом биологический отец жив. Крис просил не рассказывать этого тебе, ведь это может расстроить тебя, и я держал обещание, но теперь это может тебе помочь… Кассиль закрыла рот ладошкой. Слёзы побежали по её лицу. — Вся информация о нём на моём компьютере, который у нас дома. Прочти её и найди своего отца. Он захочет узнать о твоём существовании…***
— Теперь в школу? — спросил Тимоти, следуя за директором по улице.Они просидели с Кассиль ещё полчаса. Девушка не переставала плакать. Друг смотрел на неё, но ничего не мог сделать. Хотелось обнять её, прижать к себе крепко-крепко. Но это ничего бы не дало. Она была расстроена тайной брата, ложью родителей, потерей самого близкого человека в её жизни. Это невозможно было исправить, оставалось только принять, пережить… — Нет, — покачал головой Саладин. — Мы посетим ещё одно место. Тим кивнул. Если директор собирался сводить его ещё куда-то, он не хотел противиться. Всё равно следующую неделю он проведёт в школе. Дыши, пока позволяют! — таким было его решение. Неизвестно, когда ещё раз выпустят из «клетки». А кто-то говорил о свободе! — Почему ты сказал Пие, что Красный Фонтан не для тебя? — Потому что это правда. Это не моё место… — Но это просто место. Будь собой, и у тебя всё получится. Но если ты пока не готов показать себя настоящего, надень маску. Такую, в которой тебе будет удобно, в которой ты сможешь учиться и работать над собой, в которой получится общаться с другими специалистами. Но будь осторожен. Порой мы являемся именно теми, кем хотим, чтобы нас видели люди, когда надеваем маску. Мы и не замечаем, когда маска становится нашей сутью… Прокручивая повторно слова Саладина в своей голове, Тимоти смотрел на улицу, знакомую с детства. Он столько раз ходил по ней, что теперь, наверное, и не вспомнит точное количество. Неширокий идеально ровный тротуар. Зелёные кусты, специально высаженные в ряд, по левую сторону до конца улицы. Фонари, что загораются с приходом темноты, по правую. Редкие автомобили. Тишина, которую иногда нарушало только пение птиц. Это самая тихая, самая спокойная улица Магикса. Тим замер, посмотрел на директора школы, опирающегося на свой посох. — Куда мы идём? — спросил. Саладин вздохнул, посмотрел в карие глаза. — Что ты знаешь о диагнозе своей матери и о том, где она? Он покачал головой, продолжая в упор смотреть на старика. Нет! Его не могли вести к ней. Он подвёл её, бросил. Такой отвратительный сын не достоин находиться рядом с Элейн. Пусть она и не была прежней, из уважения к той, кем она была, Тимоти сначала должен изменить свою жизнь. Только став тем, кем бы она гордилась, он сможет посмотреть ей в глаза. — Спокойно, — произнёс Саладин твёрдым голосом. — Я не веду тебя в больницу. Пока. Ты ещё не готов. Теперь сделай вздох и ответь на мой вопрос. — Она… в… в лечебнице. Диагноза… я не знаю. — У Элейн очень редкий вид репрессии. — Поймав непонимающий взгляд Тима, директор решил пояснить: — Репрессия — это защитный механизм нашей психики. Если есть что-то, с чем нам тяжело справиться, этот механизм просто исключает это из памяти, будто с нами этого и не происходило. — Тимоти наклонил голову, но кивнул. И что его мать исключила из памяти? Его? Это больно, понимать, что ты для матери — тяжёлое воспоминание. — Врачи считают, что у Элейн и Бойда были некоторые проблемы, и смерть мужа заставила твою мать стереть всё до момента, когда этих проблем ещё не было. Проблемы? У них была самая счастливая семья, которую только можно встретить. Какие проблемы могли окружать их? Но невозможно отрицать то, что Тимоти видел своими глазами. Головные боли матери. Нервное поведение отца. Частые отлучки, задержки на работе. В их жизни всё было не так идеально, как видел четырнадцатилетний парень. Тимми помотал головой. Нет, отныне он будет внимательней к окружающему. Больше он не будет тем, кто не видит дальше собственного носа. Теперь он будет подготовлен ко всему. — Это относится и к тому, что она качает на руках невидимого ребёнка? — задал вопрос он, боясь услышать ответ. И так понятно, что у матери дела намного хуже, чем объяснил Саладин. Сжав кулаки, смотрел прямо перед собой. Слёзы подступили к глазам, пришлось собрать все силы, чтобы не дать им выхода. С каждым разом становилось всё сложнее. Неужели он такой слабак, что даже не может держать себя в руках? — Нет, Тимоти. Боюсь, это уже совсем другой диагноз… Остальной путь они прошли молча. Тим просто не мог пока ничего говорить. Да это и не было нужно. Директор Саладин дал ему время и не стал заводить разговора. Ему нужно научиться сдерживать свои реакции, если он не хочет, чтобы в Красном Фонтане его считали тряпкой. А правда ли он не хочет этого? Никто не станет приставать к нему, если он покажет свою слабость… — Мы пришли, — нарушил тишину Саладин. Тимми поднял взгляд и замер. Многоэтажный дом голубого цвета, в котором находилась его квартира, возвышался над ним. Здание до сих пор находилось в хорошем состоянии, казалось почти новым. Когда-то друзья из школы завидовали Тиму, что он живёт в этом новом здании. Он так гордился. Теперь же он понимал, каким идиотом он был. Это ведь ничто иное, как просто дом. Он ничего не стоит, ничего не меняет в жизни. Не сказав ни слова, Саладин повёл его к нужной квартире. Он не использовал лифт. Этого просто было не нужно. Небольшая квартира известного учёного Магикса находилась лишь на третьем этаже. Старик остановился перед красной дверью, достал ключи. Тимми знал их. Это были его ключи. Они находились в рюкзаке, который он оставил в школе, когда сбежал. — Детектив Мур отдал их мне, когда я забирал тебя вчера. Я считаю, что ты должен зайти сюда, — указал на квартиру, — прежде, чем начнёшь учёбу в Красном Фонтане… Внутри ничего не изменилось. Да и кто бы что изменил? Это место стояло нетронутым почти два года. Никто здесь не появлялся, не убирал пыль, не расчистил холодильник. Всё не должно быть так. Только не место, которое так любила Элейн. Нет-нет, Тимми должен вернуть квартире приемлемый вид, выбросить ненужные вещи. Его мать бы хотела этого… — Вы можете оставить меня здесь на некоторое время? Уголки губ Саладина приподнялись в довольной полуулыбке. Словно он ждал именно этого. Может, именно на это он и рассчитывал, приводя Тима в старую квартиру? Может, он считал, что, разобравшись с этим, он сможет двигаться дальше… — Конечно. Я вернусь через три часа…***
Стоило директору уйти, Тимоти принялся за работу. Дел предстояло много. И это не преувеличение. В квартире никто не появлялся целых два года. Тимми вообще сомневался, что ему хватит тех трёх часов, что ему выделено. Кухне требовалось больше всего внимания — с неё работа и началась. Стереть пыль со всех поверхностей — это ещё полбеды. Пришлось выбросить все продукты из холодильника. Не очень приятное занятие. Легче было бы просто выбросить холодильник, но этот «двухметровый красавец» был гордостью его матери. Тимми ни за что бы так не поступил. Он поставил в один мусорный мешок второй, во второй третий и так до шести мешков. Сложил все продукты из холодильника в этот супер-мешок. Туда же кинул и всё, что нашёл в шкафчиках и на полках. Завязал. Дааа, мешок вышел не хилым! Взял его в руки, вышел из квартиры. Нужно было дойти до мусоропровода и попытаться впихнуть этот огромный мешок в крохотную металлическую трубу мусоропровода. Не сказать, что миссия совсем невыполнимая. Скорей из разряда тех, к которым нужно приложить особые усилия. Но Тим справится. Конечно, справится. Специалист он или нет? Как и предполагал, он справился за пять минут и тридцать восемь секунд. Стоило ему подойти к двери квартиры, соседняя дверь открылась. В коридор вышла девушка с каштановыми кудряшками на голове. Её кожа молочного цвета. Голубой топ и джинсы отлично смотрятся на стройной фигуре. Голубые глаза начали светиться, а розовые губы растянулись в красивой улыбке, когда она узнала, кто стоял перед ней. — Тимоти? — спросила она, словно не веря своим глазам. — Привет, Анайда. Она взвизгнула, подпрыгнула, притянула его в свои объятья. Приятный цветочный запах ударил в нос. Тим вздохнул глубже. Приятный — это не то слово. Он всегда удивлялся, как это девушки могут любой обыкновенный запах сделать таким манящим и характерным только для них. Почувствовал — и сразу же вспомнил о ней… — Где ты пропадал? Он отстранился, указал на красную дверь, отступая. — Я бы поболтал с тобой, но у меня мало времени. Нужно ещё много чего доделать… — Хорошо. — Очевидное разочарование появилось на её лице. — Но может, увидимся? Через неделю мои родители уезжают. Мы могли бы встретиться, поговорить… Тимми был уверен, разговоры — это последнее, что у неё будет на уме, но, тем не менее, он бросил ей: «Конечно» и вернулся в квартиру. Но встречаться с ней он, конечно же, не собирался. У него на это нет ни времени, ни желания. Есть ещё куча проблем, над которыми стоило бы сейчас задуматься. Например, как выжить первое время в Красном Фонтане. Так, зачем же он согласился? О чём он думал? Оставшееся в кухне Тимми убрал за полчаса. Теперь это место блестело так же, как и при Элейн. От этого сердце сжимается: вряд ли когда-нибудь снова сын увидит свою мать на этой кухне. Нет, она не поправится, и эта кухня так и останется пустой. Он помотал головой, отправился в ванную комнату, где стояла стиральная машинка. Забросил всё бельё из корзины. Всего пара вещей. Его мать терпеть не могла, когда грязная одежда копилась. Поэтому в корзине всё это время лежали лишь пара полотенец, да футболка. Включил стирку, направился в спальню родителей. Здесь он не собирался ничего менять или выбрасывать. Эта комната — единственное, что осталось от них прежних. Ничего не изменилось. Словно в любую минуту Бойд или Элейн появятся в квартире. Она, как обычно, спросит, всё ли у него хорошо на работе, а он поцелует её так, будто она его воздух, и скажет, что всё идеально. Вместе они отправятся на кухню, где она разогреет для него ужин: он снова задержался в лаборатории. Они сядут поесть, потому что без него она никогда этого не делает, и отправятся в спальню, предварительно крикнув сыну, не сидеть долго перед экраном… Тимоти подошёл к небольшому столику с зеркалом. На нём стояла косметика и разные крема. Кстати, о запахе. Тим поднял флакон с духами матери, открыл крышку, поднёс к носу. Такой мягкий, сладковатый аромат. Это запах Элейн. Она всегда пользовалась только этими духами. Это был её любимый запах. Наверное, Тимми должен быть благодарен, что у него есть что-то, настолько сильно напоминающее о ней. Но этот запах пробуждает в воспоминаниях совершенно другой. Резкий, неприятный. Яблоко и миндаль. Тимми содрогнулся, поставил флакон на место. Посмотрел на идеально заправленную кровать, улыбнулся. Он помнил, как в детстве ненавидел, что эта кровать всегда такая идеальная, и специально откидывал уголок одеяла или криво ставил подушки. Его мать знала об этом, но ничего не говорила. Она позволяла сыну эту маленькую шалость. Сохраняя улыбку на лице, он покинул родительскую спальню, вошёл в свою. И здесь точно так же ничего не изменилось. Он осмотрел комнату. Взгляд остановился на его кровати. На синем покрывале лежал карманный компьютер его отца, а рядом белый листок. Тим подошёл ближе, развернул записку. Слова были написаны Бойдом. Он узнал эти немного неровные буквы. Это был его размашистый почерк.Сын, Если ты читаешь это, значит мы с Элли не успели вернуться домой и убрать это письмо до того, как ты вернулся со школы. А это скорей всего значит, что случилось нечто плохое. Мы не можем рассказать тебе, куда направляемся и что собираемся делать. Просто хотим, чтобы ты знал, что мы не хотели тебя бросать. Мы должны кое-кому денег, и сегодня отдаём последнюю сумму. Отныне мы больше не станем никому платить. Прости нас, Тимми. Мы не хотели всего этого. Когда ты родился, это был счастливейший день в нашей жизни. Твоя мать была так рада, что ты появился у нас. Она буквально не выпускала тебя из виду первые восемь лет. Берегла тебя, словно хрустального. Я убеждал её, что ты должен познать обиду, боль и разочарование. Только так ты бы научился жизни. Но твоя мама оставалась непреклонна… Что ж, теперь, вероятно, ты научишься этой жизни. Хотел бы я, на этот раз, уберечь тебя от всего, что теперь произойдёт в твоей жизни. К сожалению, этого не получится. Тебе придётся пройти через это и справиться. Ради нас, сынок! Теперь читай внимательно. Если мы так и не объявимся, социальная служба захочет отправить тебя в приют. Скажи им, что у тебя есть крёстный отец, который с радостью возьмёт тебя к себе. Это мой лучший друг, он живёт на Зените. Ты, наверняка, его не помнишь, но он всегда будет рад тебе помочь. Это единственный человек, которому я доверю самое дорогое в своей жизни. И возьми мой компьютер. Мне хочется, чтобы он был у тебя. В работы по его усовершенствованию я вложил все силы… Я бы объяснил тебе всё с технической стороны, но это разговор не для прощального письма… Мы с мамой хотим, чтобы твоя жизнь наладилась. Конечно, тебе будет сложно, но слушай своё сердце и не ошибёшься. Это убережёт тебя от глобальных ошибок. А если ты всё-таки совершишь одну из них, помни, в твоих силах это исправить. Тимми, будь таким человеком, которого мы в тебе воспитали. Ты всегда был хорошим сыном. Настолько хорошим, что порой казался слишком идеальным. Будь таким же человеком. И, не смотря ни на что, мы с мамой гордимся тобой.
Мы любим тебя
Твои мама и папа.
Глаза жгло. Слёзы так и норовили пролиться, но Тимми держался. Он не станет реветь, как девчонка. Не этого от него хотел бы его отец. Нет, он хотел бы, чтобы его сын был сильным, чтобы он боролся. Чтобы он справился…***
Директор Саладин вернулся, когда Тимми уже закончил почти все дела. Он разобрался со стиркой, убрал в шкаф постельное бельё и подушки со своей кровати, расчистил гардероб. Он взял парочку вещей, но всю остальную одежду выбросил, всё равно она уже стала ему мала. Два года всё-таки прошло. Ему оставалось лишь убрать на письменном столе. Тимоти попросил Саладина подождать на кухне, пока он разберётся с оставшейся работой. Директор не возражал, остался сидеть за столом с письмом, которое ему дали. Тим не знал, зачем это сделал. Просто ему захотелось, чтобы хоть кто-то знал, что смерть его отца не была случайностью. Нет, это было убийство, замаскированное под ограбление… Письменный стол был завален бумажками и разным прочим хламом. Тим сметал всё в мусорный пакет, не глядя. Он даже не рассматривал идею, что что-то из этого могло бы ему пригодиться. Это вещи из старой жизни, а он собирается начать новую. Вот только он не знал, как быть с этой новой жизнью. Он открыл ящик стола. Там ничего не было, кроме очков. Квадратных очков в тёмно-красной оправе. Это его очки. Ему их выписали лет в тринадцать. Но в то время он ненавидел их носить, поэтому мать стала заказывать линзы. Он больше никогда не надевал их. В них он не чувствовал себя собой. Будто кто-то другой смотрел на него в отражении. Ему вспомнились слова, что он услышал сегодня. Если ты пока не готов показать себя настоящего, надень маску, в которой тебе будет удобно… Тимми, будь таким человеком, которого мы в тебе воспитали. Собой — это парнем, которого я всегда в тебе видела, Тимми. Будь именно этим парнем… Тимми… Хорошо, он будет «Тимми». Возможно, именно это поможет ему вписаться в Красном Фонтане…***
Тимоти смотрел в зеркало, довольный своим новым образом. Рыжие волосы были отрезаны. Конечно, самостоятельно ножницами, стоя перед зеркалом в ванной, но всё же подстрижены. Получилось немного неровно, неряшливо, но так даже лучше. Похоже на Тимми. Очки, кстати, отлично дополняли его образ. Он отказался от линз, как и просила его мать всякий раз, когда заказывала новые. Она не считала ничего плохого в ношении очков, и теперь сын понимал, что она имела в виду. С этим новым видом начиналась его новая жизнь. Теперь никто не узнает в нём бывшего вора или сына известного учёного. Теперь всё должно получиться иначе. В этот раз всё будет по-другому. Должно быть по-другому…***
— Эй, Тимоти, ты подстригся? — спросил Эд, вернувшись комнату. Тим отложил книгу и поправил очки. — Круто, — тут же добавил сосед, чтобы — не дай Бог! — не оскорбить. — Да. — Поднялся на ноги. — Прости, вчера мы толком не познакомились. День был плохим. — Он протянул руку блондину. — Зови меня Тимми.