***
Тай не может войти в свою старую комнату. Он просто не может этого сделать, потому что кажется, что все, запертое за дверьми детства, польется на него нескончаемым грязным селевым потоком. Ему страшно. Волнительно... Предвкушающе... Но все равно ужасно страшно. Ладно. Войти. Выдержать... Но жить тут несколько дней он не сможет. Именно поэтому он ищет другой дом. Дом, занавески на окнах которого не изрешечены его мыслями, страхами и чувством неполноценности. Люди не понимают этого. Многие из тех, кто вырос в Огайо, стремятся увидеться с родственниками. И Тай тоже. Снова прикоснуться к лицу матери, услышать утреннее приветствие отца... Это дорого... Но вернуться в свою детскую комнату, увидеть стены, в которых раньше было так неимоверно душно... он не может. Большинство посчитает, что он слишком загоняется, что он безмерно избалован. Но нет. Когда-то один умный человек, которого повезло ему встретить в жизни, сказал, что у каждого свои демоны. И пусть он был сыт. Пусть он был любим - это еще не говорит о том, что ему было хорошо и он катался, как сыр в масле. Это масло было черным... Но этот цвет видел только он. И сейчас просто сложно пройти и сесть на своей старой кровати, окунуться в те мысли, что встречали его каждый раз, когда он утром вставал с этой кровати по будильнику. Тайлер справляется. Он проходит к окну и выглядывает на зеленый газон, из года в год покрывающий землю во дворе дома Джозефов. Сейчас он приобретает желтовато-серый оттенок, но Тай слишком хорошо помнит, как он выглядит обычно. Он смотрит на баскетбольные награды и криво улыбается. Это его прошлое, он должен принять его, а не бегать по закоулкам собственных страхов, потому что страхи эти только в его голове. Смех Джоша разрывает пространство. Он разрывает эту паутину в голове Тайлера. Он помогает вернуться в настоящее, где на его бедрах красуются смешные шорты, а горло покрыто черной краской. И Тайлер смеется тоже. Его внутреннее Я снова открывает глаза и оказывается в детстве, лишенном проблем. В детстве, где мама баюкала его перед сном, а он не думал о том, что он значит в этом мире и как громко звучит его голос. - Да... Это правильно, наверно... Но ужасно сложно. Правда? Тайлер смотрит на то, как движутся губы Джоша, когда он отпивает кофе. Было здорово представить, что этот человек появляется в его жизни тогда, когда стены комнаты начинают душить. Но Джош появился в его жизни гораздо позднее. - О, уверен, я уговорю твою маму показать мне твои детские фотографии. Думаю, твой голый зад выглядит ничуть не серьезней, чем мои отсутствующие зубы. Дыхание вырывается с трудом, когда рука Джоша оказывается на плече Тайлера. Странно, друг будто понимает, что Тайлеру это необходимо... Мгновения сплетаются в одно, когда Таю тепло. Очень тепло от этих миллионов градусов по Фаренгейту... Но комната наполняется людьми, и это мгновение исчезает. И остаются только кадры с пленки. Его детские фотографии, на которых он улыбается. Мячи, которые он держал в руке. Кубки, которые выигрывала его команда. Коричневая решетка кровати, которая в подростковом возрасте начала казаться клеткой... В доме Джоша дышится легче. Красные стены с камином, черно-белые фото... Звезда на стене и веточки на подоконнике. Легко представить, что в этой атмосфере жил и рос Джош. Сложно представить, как в этой атмосфере жил и рос Джош... - Ты останешься здесь? Тайлер проводит по решетке камина и смотрит на свои руки. Словно он оставляет следы в жизни Джоша. Словно Джош оставляет следы на нем. - Я снял дом. Не хочу возвращаться туда. Мне нужно писать новые песни, а не возвращаться к старым мыслям. Тай говорит это, когда все выходят, когда даже Зак уходит пить кофе с теплыми печеньями мамы Джоша. Тайлер подходит к окну и смотрит на улицу. Серый день, серые дома, серая дорога, серые деревья. Это как нельзя лучше отражает то, что Тайлер испытывает при воспоминании старшей школы. Улица так выглядит не всегда. Летом деревья покрываются листвой и все дома выглядят ярко и нарядно, но Тай совсем забывает об этом... Он оборачивается к Джошу и смотрит на то, как он перебирает палочки...***
Тайлер хочет поговорить с Джошем. Он даже не знает толком о чем. Просто эта жизнь, посторонняя, чужая жизнь мешает дышать. И ему кажется, что Джош поможет открыть слив в раковине, чтобы в конечном итоге в ней остались только тарелки, из которых ел Дан. Тайлеру кажется, что это ему почти физически необходимо. Снова окунуться в ту атмосферу, когда они играли с Джошем вдвоем, сочиняли музыку, придумывали биты, и над ними вовсе не стоял музыкальный директор, выдающий свои решения. Нет, Тайлеру нравится та жизнь, которой они живут в последнее время, но то время перед туром... оно оседает в его душе грузом, от которого хочется избавиться. Как избавляются от извести в чайнике, добавляя туда лимонной кислоты. Джош Дан становится его лимонной кислотой. - Тебя ждет пицца и кола, - звонит он ему на телефон и чувствует себя неимоверно глупо, сам не понимая почему. Раньше это было нормально. А теперь почему-то кажется, что ему следует звонить секретарю Джоша, чтобы он выкроил двадцать минут для общения между десятиминутным первым ланчем и получасовой встречей с фанатами. Они сидят на диване и жуют пиццу, и... Тай не знает, о чем нужно говорить. Он поворачивается к Джошу и кладет голову на спинку дивана, вглядываясь в глаза цвета мокко. - Я забыл, почему мы делаем это вместе, чувак.